Младший Карпович Ольга

7

За завтраком все молчали. Алеша, погруженный в мысли о Вере, не замечал напряжения, сквозившего между женой и братом. Марианна торопливо отхлебывала кофе, короткими нервными движениями стряхивала на пол крошки со стола. Леонид сгорбился над тарелкой, мрачно глядя в никуда. Одна лишь Лариса безмятежно улыбалась и томным движением головы отбрасывала со лба прядь завитых волос. Из коридора неожиданно появилась Валентина Васильевна в наброшенном поверх ночной рубашки тяжелом старом пальто. Она остановилась в дверях, хищно оглядывая собравшуюся за столом компанию.

— Бабушка, ты зачем встала? — встрепенулся Алексей. — Я же отнес тебе чай в комнату.

— Мамуль, может, булочку? — предложила Лара.

Старуха прищурила левый глаз, угрожающе хмыкнула и, так и не произнеся ни слова, удалилась обратно.

— Это становится просто опасно, — сдвинула брови Марианна. — Ты с психиатром говорил?

— Да, она была вчера, — глядя в сторону, подтвердил Алеша.

— Ну и как, на твой взгляд? Хороший врач? — не унималась Марианна.

— Кажется, да. Обещала помочь. А впрочем, я не знаю… — стараясь избежать неприятного разговора, Лазарев поднялся из-за стола, достал из шкафчика вазу с печеньем.

— Ладно, посмотрим.

Марианна тоже встала, поставила в раковину чашку и вышла из кухни. Тут в коридоре раздался звонок в дверь.

— Ой, это ко мне, — Лариса подскочила из-за стола и бросилась в прихожую.

Марианна уже открыла. В квартиру впорхнула маленькая вертлявая женщина, нагруженная коробками и пакетами.

— Ох, Ларочка, что я вам сейчас покажу! Вы обомлеете! — заворковала она с порога. — Вот посмотрите только, нашла шифон цвета слоновой кости.

Женщина принялась вытаскивать из верхнего пакета моток легкой белой материи. Лариса ахнула и закатила глаза от восторга. Гостья, ухватив край материи, принялась наматывать ее на Ларису, приговаривая:

— Вы будете просто изумительны. Взгляните только! Ах да, я же еще подобрала в тон кружева…

Марианна, не обращая внимания на происходящее, процедила сквозь зубы: «До свидания» — и скрылась за дверью. Братья в изумлении застыли в коридоре, глядя, как две женщины, охая и взвизгивая, роются в коробках, извлекая на свет все новые и новые мотки ткани, кружев, тесьмы, бахромы и прочих швейных премудростей.

— Что это? — вполголоса осведомился Леня.

Алеша пожал плечами.

— Мать, что это за саван ты на себя намотала? — спросил он.

— Это… — Лариса обернулась и смущенно заморгала. — Ах, мальчики мои, я совсем забыла вам сказать. Я ведь выхожу замуж. За Льва Анатольевича…

— Опять? — охнул Леня, со смехом хватаясь рукой за сердце и шатаясь, словно с минуты на минуту потеряет сознание. — Это в который же раз?

— Такие вопросы даме задавать неприлично! — строго осадила его вертлявая портниха.

— Вот именно! — гордо заявила Лариса. — И кто тебя только воспитывал, я удивляюсь.

Шурша тряпками и роняя коробки, дамы поспешно удалились в комнату матери. Уже с порога она обернулась и с очаровательной улыбкой попросила:

— Мальчики, только бабушке ни-ни, договорились? — и исчезла за дверью.

— Как тебе это нравится? — Алеша обернулся к брату. — Похоже, у нас скоро появится новый папа.

— Мне все равно, — пожал плечами Леонид. — А тебе, кстати, это только на руку?

— С чего бы? — не понял Лазарев.

— Ну ты ведь сам говорил, — невинно напомнил Макеев, — что не можешь уехать, потому что не на кого оставить мать и бабку? Вот тебе, пожалуйста, удобный случай…

— Это ведь не единственная причина, — покачал головой Алексей. — Я же объяснял, у меня проект, договоренность с ребятами и к тому же…

— Ладно-ладно, — примирительно остановил его брат. — Я ведь только хотел сказать, что одна из твоих проблем решилась. Кстати, — как бы между прочим заметил он, — ты бы как-нибудь пригласил меня на съемки, познакомил с орлами своими. Интересно же, как это у вас происходит.

— А то все Голливуд, Голливуд, надоело… — беззлобно передразнил его Алеша.

— Вот именно, — с готовностью ухмыльнулся Леня.

— Да легко, поехали хоть сейчас. Как раз сегодня у меня последний съемочный день в одной картине, будем трюк ставить. Если интересно, рванули вместе.

— Интересно, конечно, — охотно подтвердил Макеев.

— Ну тогда собирайся, через полчаса выходим, — кивнул Алеша и отправился по коридору в спальню.

В белом свете софитов, выхватывающем из темноты лишь плавно движущуюся фигуру, Алеша казался ожившей античной статуей. Каждая мышца рельефно выделялась под гладкой кожей полуобнаженного тела, каждое движение было отточенным, четким, завершенным. Макеев, как завороженный, не мог отвести взгляда от этой словно танцующей неведомый пластический танец фигуры. Господи, да неужели же это его брат — такой совершенный, ослепительный, идеальный? Темная кровь ударила в голову, забилась в висках, во рту пересохло. Глаза на мгновение затянуло ослепляющей яростью, страшно, до боли захотелось разрушить, уничтожить эту равнодушную отстраненную красоту. За то, что она — чужая, что проскальзывает мимо, уходя все дальше и дальше, не давая дотянуться, дотронуться, вобрать ее в себя. Это мучительно, нестерпимо… Когда все твое существо, и душа, и тело больше всего на свете желают владеть этой красотой безраздельно, хранить и оберегать, быть ею. Макеев почувствовал, как ногти изо всех сил впиваются в ладони, заставил себя отвернуться, перевести дыхание, отступить от края площадки. Ассистентка удивленно покосилась на его бледное лицо, прикушенные бескровные губы, на выступившую на лбу испарину. Он бросил на нее уничтожающий взгляд и пошел к выходу из павильона.

Ладно, теперь он увидел достаточно и окончательно убедился, что брат идеально заменит покойного Джереми. Да что там, он превзойдет его по всем статьям. Леня вспомнил, как неловко карабкался на металлическую паутину покойный Форкс, как режиссер постоянно подгонял его: «Активнее! Резче! Быстрее!» Алеша был на десять лет старше и в миллион раз энергичнее, все его движения были точными и ловкими, никакой суеты, ничего лишнего. Нет, упускать его, определенно, нельзя. За такого актера Акула-Гарднер ему руки целовать будет. Макеев самодовольно ухмыльнулся, представив рассыпающегося в восторгах и благодарностях старину-директора.

Однако пока это лишь мечты, чтобы они стали явью, необходимо действовать быстро и точно. С Марианной он промахнулся, ну что ж, в следующий раз будет дальновиднее. Что держит здесь брата? Контракт? Долг перед ребятами? Значит, нужно, чтобы контракт сорвался. Отсюда и будем плясать.

Режиссер скомандовал:

— Всем спасибо! Съемка окончена.

Погасли огни, осветители принялись собирать аппаратуру, усталые актеры потянулись с площадки. Алексей подскочил к брату через несколько минут. Уже в своей обычной одежде, бодрый, смешливый, словно и не он только что несколько часов прыгал, переворачивался в воздухе, падал и снова поднимался.

— Ну как? — весело спросил он.

— Впечатляет, — покивал Леня. — А ты молодец, форму не утратил.

— Обижаешь!

— Чего такой довольный-то? — подозрительно спросил Макеев.

Он видел, как брат на ходу беседовал о чем-то с режиссером. Еще не хватало, чтобы тот сделал ему какое-нибудь предложение. Пока и с этим-то контрактом не очень понятно, как разобраться.

— А как же? — удивился Алеша. — Кайф! Делать то, что нравится, да еще и деньги за это получать, — расплылся он в улыбке. — Я бы сам доплачивал за такое удовольствие.

Леонид с сомнением покосился на брата. Он так до конца и не понял, то ли Алешка действительно какой-то юродивый и не от мира сего, то ли искусно притворяется. Черт его разберет. Все шутит, острит…

— Ладно, поехали. — Он направился к выходу из павильона.

Алеша двинулся следом. Они спустились к машине. Лазарев расположился в водительском кресле и завел мотор.

— А как тут у вас, конкуренция большая? — осторожно осведомился Леня. — Вы же, наверно, неплохие деньги имеете. Ну, для России, конечно…

— Да есть такое, — согласился Лазарев. — Много молодых ребят приходит, талантливых… Но мы, как видишь, тоже не лыком шиты. Вот у Олега тоже сильная команда. Помнишь Олега? — Леня кивнул. — Черт, неудобно с ним получилось.

— А что такое? — живо заинтересовался Леня.

— Да, бардак кругом, — с досадой отмахнулся Лазарев. — Его вроде сначала пригласили на этот проект, про который я тебе говорил. А в итоге меня позвали. Ну и нехорошо как-то вышло, вроде я ему дорогу перебежал… Хотя я сам не знал, да и он не в обиде, но все равно неприятно как-то…

— Да фигня, — отозвался Макеев. — Это ж бизнес, Олег понимать должен, не мальчик.

Оставаясь спокойным с виду, он внутренне словно весь подобрался, сосредоточился, обдумывая такую полезную информацию. «Так, значит, Алешины работодатели обидели Олега, и тот наверняка не прочь отбить свой кусок обратно. Гм, надо, пожалуй, встретиться со старым другом, перетереть о том о сем».

«Ниссан» притормозил перед домом, Леонид отстегнул ремень безопасности.

— Ну что, — обернулся он к брату, — пошли поглядим, как там наша невеста?

— Ты иди, — потупившись, ответил Лазарев. — А мне нужно еще кое-куда заехать, я попозже буду.

— Куда это? — поинтересовался Макеев.

— Да там… — неопределенно покрутил пальцами Алексей. — К врачу, который бабушку смотрит. Она вроде рецепты обещала к сегодняшнему дню подготовить.

— А, ну давай, доктор Айболит, — махнул рукой Леня. — До вечера тогда.

Он вышел из машины и направился к подъезду.

8

Алеша ждал Веру у клиники. Он припарковал автомобиль на противоположной стороне улицы и терпеливо сидел в машине, время от времени поглядывая на видневшееся в зелени пышных кустов боярышника крыльцо старинного особняка. К медцентру то и дело подкатывали дорогие иномарки, проходили сквозь белые ворота, пересекали двор и поднимались по ступенькам люди — молодые и старые, группами и поодиночке. «Вера, значит, в популярном месте работает, — сообразил Алексей. — Повезло ей, что сюда устроилась. Платят, наверно, недурно. Вон пациенты какие солидные».

Уже почти стемнело, засветились фонари, замигали разноцветными огнями рекламы. Мимо спешили прохожие — хохочущие студенты, клерки в плохо сидящих костюмах, дробно стучали каблуками стильно одетые женщины. В полуоткрытое окно тянуло бензином, пылью, табачным дымом, духами.

Тяжелая деревянная дверь особнячка ежеминутно открывалась… И вот наконец после очередного вздоха двери на ступеньках показалась Вера. Золотистые волосы рассыпаны по плечам, легкий летний пиджак наброшен поверх светло-зеленого платья. Алеша выскочил из машины, перебежал узкую улицу, едва не угодив под черную блестящую «Ауди», подъезжающую ко входу, проскочил под аркой ворот и протянул Вере лохматый букет хризантем.

— Мое нижайшее почтение, мадам, — произнес он, склоняясь в комичном поклоне.

Вера хмуро посмотрела на него поверх цветов, букета не приняла.

— Зачем? — коротко спросила она.

— Ты их любишь, я помню, — объяснил Алеша.

— Это двадцать лет назад было, — усмехнулась она. — Я давно все то разлюбила.

— Разлюбила? Отлично!

Мужчина огляделся по сторонам и сунул букет в стоявшую у ступеней каменную урну. Вера едва слышно ахнула, видимо, пожалела, что повела себя так непреклонно.

— А что ты любишь теперь? — не отставал Алеша.

— Булки с маком, — ехидно отозвалась Вера.

— Булки? Прекрасно! Пошли!

Он ухватил ее за руку и, не слушая возражений, потащил вниз по улице. Вера едва успела обернуться и махнуть рукой ждавшему в «Ауди» водителю.

— Это за тобой, что ли? Богатый поклонник? — насторожился Лазарев.

— Да нет, это… Это служебная машина, собственность клиники, — туманно ответила Вера.

— Я смотрю, у вас там хлебное место, — улыбнулся Алексей, продолжая тащить ее вниз по улице.

В старой, оставшейся еще с советских времен булочной дородная продавщица поглядела на них неодобрительно.

— А булочки с маком у вас есть? — осведомился Алеша.

— Есть! — продавщица кивнула на деревянный лоток на прилавке. — По двенадцать рублей.

— По двенадцать рублей? Замечательно! — Алеша вытащил из кармана кошелек.

— Алеша, прекрати! — Вера тянула его за рукав к выходу.

Он, не слушая, протянул продавщице несколько крупных купюр:

— Нам весь лоток, пожалуйста! Понимаете, — объяснил он в ответ на ее недоуменный взгляд, — мы наркоманы. Сейчас наковыряем мака из булочек и будем опиум добывать.

Продавщица вытаращила глаза, Вера прижала руку к губам, стараясь сдержать смех. На улицу Алеша вышел, гордо неся перед собой деревянный лоток с возвышающейся на нем горой румяных булочек.

— Теперь твоя душенька довольна? — обернулся он к Вере.

Вера, тыльной стороной ладони вытерла слезы, выступившие в уголках глаз от сдерживаемого смеха, чуть прикусила нижнюю губу.

— Алеша, ну зачем это все? Мы же взрослые люди. Так глупо…

Ее лицо в теплых летних сумерках казалось совсем юным, глаза влажно блестели в темноте. На мгновение у него перехватило дыхание.

— А может, я хочу, чтобы ты забыла, что очень взрослая, серьезная, рассудительная женщина, — без улыбки сказал он. — Может, я хочу, чтобы ты вспомнила, как все на самом деле легко.

Вера взглянула на него, зрачки ее зеленоватых глаз дрогнули и чуть расширились. Алеша не мог ее обнять, мешал проклятый лоток в руках. Он перехватил его одной рукой, склонился вперед, отыскивая ее губы. И Вера в этот раз не отстранилась, не одернула резким словом. Сама взяла в ладони его лицо и прижалась губами. Гулко застучало в висках, запахло песком и хвоей, посыпались на тротуар булки из накренившегося лотка. Вера ткнулась лбом в его плечо и прошептала:

— Алеша, только не торопи меня, хорошо? Мне трудно очень, понимаешь?

Он наконец пристроил лоток на внешний подоконник булочной, обхватил хрупкие Верины плечи, прижал ее к себе с какой-то остервенелой нежностью.

— Я понимаю… — заговорил он, чувствуя на губах вкус ее волос. — Я тогда… Господи, что мне сделать, чтобы ты меня простила?

— Перестань, — она прижала тонкие пальцы к его губам. — Давай просто не будем вспоминать прошлое. Как будто мы познакомились только позавчера, хорошо?

— Хорошо, — кивнул он.

— А сейчас поезжай домой, ладно? — попросила Вера.

— Уже? — дернулся Алеша. — Но почему? Мы же только… А завтра? Завтра увидимся?

— Не знаю… — неуверенно произнесла Вера. — У меня очень много работы. И потом… Ты обещал не торопить меня, — напомнила она. — Мне нужно разобраться, успокоиться. Не дави на меня.

— Ладно, ладно, — расстроился он. — Пойдем, проводишь меня до машины.

К «Ниссану» они все же шли вместе, и Вера не пыталась высвободиться из-под Алешиной руки, обхватывавшей ее плечи.

Леонид позвонил Олегу на следующий день. Мол, недавно приехал, сто лет не виделись, как жив-здоров? Старый приятель, казалось, пришел в искренний восторг от его голоса, сетовал, что «Лешка-предатель ничего не сказал», и сам напросился на встречу. Лучшего расклада и придумать было невозможно. Макеев договорился пересечься с ним на нейтральной территории, в каком-нибудь кабаке в центре. Пожалуй, пообщаться лучше без свидетелей. А то, не дай бог, наткнется на них где-нибудь брательник, все дело испортит.

В полутемном зале пивного погребка он не сразу узнал Олега. За годы, прошедшие с последней встречи, тот заметно отяжелел. В лице появилось что-то неприятное, нездоровое — какая-то одутловатость, мешки под глазами. По его нечетким суетливым движениям, острому воспаленному взгляду Макеев сразу установил, что у бывшего однокашника проблемы с алкоголем, и, видимо, довольно давно. Так, значит, дела у Олега идут совсем не так гладко, как Лешка говорил?

— Здорово, братан! — осклабился Олег, увидев подошедшего Леонида.

Он грузно поднялся из-за стола, хлопнул старого товарища по плечу.

— Ты, я смотрю, молодцом! Держишься там, на Западе.

— Да стараюсь, — вяло отозвался Макеев.

Говорить о себе в планы не входило, нужно было аккуратно пододвинуть Олега к разговору о его неурядицах и в конце концов подвести к этому злополучному, улизнувшему у него из-под носа контракту. Он подозвал официанта, заказал горячее и бутылку водки. Опрокинув пару рюмок, Олег захмелел, тяжело навалился на стол. Решив, что клиент дозрел, Макеев обратился к нему, вложив в свой голос всю задушевность:

— Ну а ты-то тут как? Слышал, не все гладко?

И Олег, словно обрадовавшись, что кто-то проявил к нему внимание, принялся многословно жаловаться на интриги нечистых на руку конкурентов, на молодых, которые оттесняют со сцены старых профессионалов. Макеев вдумчиво кивал, изредка подкидывая ни к чему не обязывающие реплики.

— «Стар Сервис» этот долбаный… — продолжал сетовать Олег. — Я еще зимой с их директором перетер насчет нового проекта. И он мне, падла, обещал контракт. И че теперь? На днях твой брательник раскололся, что они с ним подписались…

— Алешка? — с деланым изумлением переспросил Леня. — А он разве?..

Макеев осекся, отвел глаза, исподволь цепко наблюдая за Олегом. Тот, набычившись, подался вперед.

— В смысле? Что, разве? — спросил, мутно глядя перед собой.

— Ну, я думал… А он, наверно, не хотел пока говорить, заранее. Вдруг сорвется…

— Ты че темнишь-то? — гаркнул вдруг Олег. — Рассказывай давай.

Из-за соседнего столика на них покосились. Олег неловко развернулся, прижал руку к груди, изображая раскаяние, локтем снес пепельницу со стола. «Надо быстрее, — сообразил Леонид. — Еще пара рюмок, и его совсем развезет».

— Я ж не просто так приехал, — зачастил он. — Появилась маза Леху в Голливуд продвинуть. Ты только не трепись никому. Я тебе по секрету, как другу.

— Да ты че? — вылупил глаза Олег. — И он согласился?

— А как ты думаешь? — язвительно скривил губы Леня. — Ты сам-то отказался бы от Голливуда?

— Вот, значит, как, — растерянно протянул Олег. — А с этим контрактом как же? Со «Стар Сервис»? Ведь на неделе же подписание? Или он после полетит?

— Да ты в своем уме, как так после? Ждать его будут в Америке, как же! Там разговор короткий, упустил шанс — до свидания.

Олег помотал головой, покрутил в пальцах рюмку.

— Я не понял, — признался он наконец. — Так че, Леха от контракта отказался, что ли?

— Да пока нет, наверно, — развел руками Макеев. — Но он сниматься у них не будет, это я тебе зуб даю. Скорее всего, вообще на подписание не явится. Так что тебе же и карты в руки.

— А что ж мне делать-то? — заморгал опухшими глазами Олег.

«Господи, вот дебил-то!» — с досадой подумал Макеев. Раньше вроде таким не был. Все мозги, что ли, пропил? Неудивительно, что в кино его задвигают…

— Да приезжай в день подписания прямо на студию. Когда там у них назначено? В четверг?

Олег кивнул, хватил залпом очередную рюмку, неловко поддел вилкой кусок мяса в тарелке.

— Так приезжай туда и загляни к этому директору, — внушал ему Леня. — Что ты теряешь? Ну будет там Лешка сидеть, извинишься и выйдешь. А вот если они по стенкам бегать будут, потому что проект горит, тут-то за тебя и уцепятся.

— Ты думаешь? — неуверенно спросил Олег, ссутулившись и бессмысленно глядя в тарелку.

— Конечно! — бодро подтвердил Леня. — Ты посмотри на себя. Ты ж профессионал! Из старой проверенной гвардии. Они только рады будут.

— М-да?

Олег тяжело поднялся из-за стола и, пошатываясь, двинулся по проходу между столиков к двери туалета, оступился и чуть было не полетел на пол, Макеев едва успел его подхватить. Олег повис на нем всей тяжестью, и Леня про себя чертыхнулся. Надо ж было связаться с этим алкашом. На что только не приходится идти из-за проклятого упрямства брата.

— Да, друг, тебе домой пора. Пойдем-ка, я такси поймаю.

Олег пытался сопротивляться, гудел что-то пьяно и неразборчиво, отказывался забираться в такси. Сбыв его с рук, Макеев вздохнул с облегчением. Теперь оставалось надеяться, что их разговор не улетучится наутро из его головы.

9

Над ухом резко заверещала глупая детская песенка. Макеев заворочался на диване, открыл глаза. В окно вползал желтоватый летний рассвет, где-то внизу, во дворе, надсаживалась хрипатая птица. Рядом на тумбочке заливался мобильный. Леонид схватил трубку и хриплым со сна голосом выговорил:

— Алло!

— Добрый вечер, мистер МакКей, — затараторила трубка по-английски.

Леня поморщился, отвел телефон чуть дальше от уха. Деловитый женский голос безбожно стучал в больной голове. Он узнал Эрику, бойкую помощницу директора.

— Мистер Гарднер интересуется, как обстоят дела с поиском замены? — частила девица. — Он очень обеспокоен вашим молчанием и просил напомнить вам…

— Эрика, доложите Гарднеру, что я нашел замену, — перебил ее Макеев. — Со дня на день вышлю фотографии. Сходство поразительное, он будет впечатлен.

— ОК, — неуверенно протянула Эрика. — Когда мы сможем увидеть вас на киностудии?

— Дело в том, что… — замялся Леня. — Вышла небольшая задержка с оформлением документов. Но, я думаю, через неделю, максимум через две…

— Какая задержка? — не поняла собеседница. — С чьими документами?

— Эрика, связь прерывается, — быстро буркнул Леонид. — Передайте Гарднеру, что замена найдена, я с ним свяжусь.

Он дал отбой, отбросил трубку на тумбочку, сжал ладонями виски. Карканье проклятой секретарши, некстати объявившийся с самого утра Акула-Гарднер, настоятельные расспросы — все это взбаламутило его, сбило с толку. Еще вчера казалось, что он уверенно движется к цели, и вдруг неожиданно напомнили, как шатко и непрочно его положение.

Голова раскалывалась на куски. Макеев пошарил в ящике тумбочки, на ощупь достал пластинку с таблетками, проглотил сразу несколько штук. Нужно было спешить, не распускаться, не поддаваться эмоциям, бить наверняка.

— Леня! Алеша! — позвала из комнаты Лара. — Мальчики, мне нужна ваша помощь.

Братья неспешно завтракали на кухне. Марианна уже унеслась по своим экстренно важным бизнес-делам, Алеша же собирался на студию только к двенадцати. С час назад к Ларисе пришла портниха, и женщины, шелестя волнами белого атласа, шмыгнули в спальню. И вот теперь мать неожиданно вызвала на помощь сыновей.

— Что там еще такое? — недовольно процедил Леонид.

— Счастливый жених сбежал, наверно, — хохотнул Алексей.

— Мальчики, ну что же вы? — не унималась Лариса.

Братья обреченно двинулись на ее голос.

Спальня матери поспешно превратилась в швейную мастерскую. На зеркальном туалетном столике помещалась допотопная швейная машинка. Незастеленная кровать усыпана была модными журналами, обрывками газетных выкроек, катушками и мотками тесьмы и атласных лент. К занавеске булавками была приколота невесомая тюлевая фата. Сама Лариса, облаченная в белоснежное платье с пышной юбкой, стояла на стуле, возвышаясь посреди комнаты, словно рождественская елка. Портниха Шурочка ползала вокруг нее на четвереньках, закалывая еще не подшитый подол.

— Ну как? — кокетливо сощурилась Лара.

Леня обалдело присвистнул, Алеша покачал головой:

— Мамулечка, а ты уверена, что в пятый раз выходить замуж в белом…

— Не волнуйся, сынок, когда я буду выходить замуж в шестой раз, у меня будет алое платье! — заявила Лара и, царственно склонившись, чмокнула его в макушку. — А теперь оцените, подол ровный? Шура, отойди!

— Сейчас, — прошамкала Шурочка, зажимавшая в зубах булавки.

Она пришпилила край подола еще в одном месте и наконец отошла в сторону. Алеша отступил на шаг, прищурил левый глаз. Мать начала медленно кружиться на стуле.

— Стоп! — скомандовал Алеша. — Вот здесь как будто длиннее.

— Где? — мать обернулась, пытаясь заглянуть за спину.

— Да что это вы выдумываете? — обиделась Шура. — Где длиннее?

— Да вот тут! — опустившись на колени, Алексей ткнул пальцем в край подола.

— Да нет! — возразил неожиданно Леонид. — Не тут длиннее, а там короче.

Он тоже присел на корточки возле ног Ларисы, взялся за край подола и принялся растягивать его в руках.

— Да все ровно, что вы понимаете, — начала отпихивать их локтями портниха.

— Не ссорьтесь! Только, умоляю, не ссорьтесь, — причитала с вышины Лариса.

Неожиданно дверь в комнату распахнулась, с размаху влепившись металлической ручкой в стену, и на пороге возникла Валентина Васильевна в заплатанной ночной рубахе.

— Вы кто такие? Почему шастаете по моему дому? — Она уперла тощие кулаки в бока и принялась наступать на притихших домочадцев: — Кто такие, я спрашиваю? Как в квартиру пролезли? Извести меня хотите, а?

— Прикройте меня! — взвизгнула Лара. — Она сейчас платье увидит…

— Мама, да она нас не узнает, какое уж тут платье! — взревел Алеша и бросился наперерез грозной старухе. — Бабушка, опомнись. Это я, Алексей!

— Алешка, что ли? — недоверчиво сощурилась Валентина Васильевна. — Не похож что-то… — Она потрепала внука по волосам, пытливо заглянула ему в лицо и заявила: — Старый больно.

— Жизнь такая, бабуля, жизнь такая, — увещевал внук, стараясь вывести старуху из комнаты. — А ты таблетки сегодня принимала? Которые тебе Вера Николаевна выписала?

— Пилюли эти? И не подумала! Отравить меня хотите, думаете, я не соображаю ничего?

— Ну что ты такое говоришь? Это же… Это витамины просто… Хочешь, я тоже выпью, чтоб тебе спокойней было?

Продолжая терпеливо уговаривать бабушку, Лазарев под руку вывел ее из комнаты. Лариса спрыгнула на пол, опустилась на стул и картинно разрыдалась, всхлипывая:

— За что? За что мне этот крест?

— Ну что вы, что вы, — запричитала Шурочка. — Сейчас платье закапаете, перестаньте!

Леня вышел в коридор. Через несколько минут из старухиной комнаты появился Алеша.

— Ффух, улеглась вроде, — сообщил он. — И лекарства приняла.

— Ну ты даешь, Гиппократ! — мрачно сострил Леня.

Тот невесело усмехнулся, прошел в прихожую и начал одеваться.

— Ладно, я на студию, с ребятами надо перетереть. Завтра же контракт подписываем, — попрощался он уже в дверях.

— Завтра? — как бы между прочим переспросил Макеев.

— Ага, с утра. Ну давай, до вечера, — кивнул Алеша и скрылся за дверью.

Вернулся Лазарев со студии около восьми. День прошел удачно, и он был в хорошем настроении. Ребята из группы были довольны проектом, над которым собирались работать в ближайшее время. Работа интересная, трюки задумываются классные, и платят хорошо, директор «Стар Сервиса» не поскупился. Игорь особенно радовался, у него прибавление в семье скоро ожидается, лишние деньги не помешают. Витьку, правда, с трудом удалось уговорить отложить отпуск, но в конце концов все пришли к обоюдному согласию. В общем, все складывалось удачно, оставалось только прибыть на киностудию завтра к девяти и поставить подпись под контрактом.

Вечером ему удалось поговорить по телефону с Верой, и та, хоть и торопилась — спешила к очередному пациенту, — отвечала ласково и называла Алешей. Вера… После их последней встречи она как будто оттаяла, хотя — он чувствовал — все еще не подпускала его близко, смотрела настороженно и опасливо. Впрочем, какую-то брешь в ее ледяном спокойствии все же удалось пробить, а значит, была надежда… Он не задавал себе вопроса, на что надежда, не хотел думать, что будет, если Вера все-таки согласится, сдастся под его натиском. Как он разрешит эту ситуацию, что предложит этой женщине, как поведет разговор с женой, Алексей не знал. Все эти вопросы казались слишком сложными, нарушающими простую и ясную гармонию его чувства к Вере, этой милой зеленоглазой девочке, которую он — сейчас был в этом уверен — искал всю жизнь. Как-нибудь потом, со временем, все решится, образуется само собой, сейчас же главное, чтобы она не отводила взгляд, улыбалась в ответ, не отстранялась от его рук. Главное, чтобы она поверила ему, как когда-то.

Лешка въехал во двор, припарковал «Ниссан» у подъезда. На тротуаре соседские пацаны играли в футбол, он вбежал в толпу мальчишек, врезался в самую кучу-малу, принялся, отдуваясь и толкаясь, бороться за мяч. Наконец удалось поддеть его носком ботинка. Лазарев побежал вперед, ведя мяч перед собой, не обращая внимания на озабоченно сопящих вокруг пацанов, размахнулся и ударил ногой, направив мяч между двумя деревянными ящиками, служившими воротами.

— Гол! — заорали мальчишки.