Не смотри ей в глаза Грановский Антон
– Он мог ошибиться в деталях, – сказала Любимова. – Но все дело в том, что вы описываете абсолютно разных людей. Сходитесь вы только в одном: этот человек был высокого роста. Ну, и одет он был в серое пальто. Скажите, лейтенант, вы точно помните, что он к вам не прикасался?
– Ну да, – неуверенно ответил молодой полицейский. – Между нами было не менее полутора метров. Он стоял прямо передо мной. А потом меня словно что-то схватило и крутануло… Потом был удар, и я потерял сознание.
Лейтенант Скворцов осторожно потрогал пальцами пластырь, приклеенный ко лбу, и болезненно поморщился.
– Вполне возможно, – вновь заговорила Алла Львовна, – что злоумышленников было двое. Поэтому мы и описали двух разных людей.
– Видеокамеры, перед тем как выйти из строя, зафиксировали только одного человека, – возразила Маша. – Ладно, закончим на этом. Спасибо, что согласились поговорить.
– Не за что, товарищ майор, – уныло отозвался молодой полицейский.
Тени уже стали длинными, в окнах домов загорались светильники. Столбик термометра, прикрепленного к зданию развлекательного центра, расположившегося напротив отделения полиции, опустился ниже минус восемнадцати. Падающий снежок припорошил капот старенького «Ниссана», в котором Толя Волохов, сдвинув брови, крутил ручку настройки приемника, пытаясь поймать «Радио «Шансон».
Дверца автомобиля распахнулась, впустив холод и стройного сероглазого мужчину в синтепоновой куртке. Едва плюхнувшись на сиденье рядом с Волоховым, он вытянул ноги в тесном пространстве между приборной панелью и сиденьем и передернул озябшими плечами.
– Ты чего? – удивленно спросил его Волохов.
– Ничего, – ответил Стас. – Выруби свой шансон. Или включи что-нибудь более человеческое.
– Мне нравится, – парировал Толя. – А ты чего вернулся? Маша же тебя ждет.
– Она и без меня справится, – не моргнув глазом, заявил Стас. – На улице холодрыга. Пока дойду – околею.
– «Холодрыга», – передразнил Волохов. – Давно пора привыкнуть. В России живешь!
– К холоду нельзя привыкнуть, – веско заявил Стас.
– Точно, – усмехнулся Толя. – Особенно когда разгуливаешь по улицам в тонкой куртке.
Стас снова передернул плечами.
– Слушай, Медведь Балу, у тебя есть что-нибудь пожевать? Говорят, в морозную погоду надо больше есть.
– Только не тебе, – возразил Толя. – Тебя сколько ни корми – ты все равно как глист в скафандре. Стоит ли переводить добро?
Стасик скривился:
– Анатоль, от вашего юмора отдает казармой!
– А твои уши похожи на замороженные «Останкинские» пельмени.
Толя гоготнул. Стас посмотрел на него с сожалением.
– Боже… – обреченно вздохнул он, – с кем приходится работать.
– О, а вон и Маруся идет! – оборвав смех, воскликнул Волохов.
Одна из задних дверок открылась, и в машину забралась Маша Любимова. Она захлопнула дверцу и поежилась:
– Бр-р… Ну и мороз. Давно приехали, мальчики?
Толя посмотрел на часы и сказал:
– Минут десять.
– А внутрь почему не зашли?
– Пробовали, – усмехнулся Стас. – Но на улице такой холод, что уши начинают звенеть.
– Лентяи, – сказала Маша и потянулась за сигаретами. Стас повернулся к ней и поторопил:
– Ну? Что они сказали, Марусь?
– Практически ничего полезного. – Маша щелкнула зажигалкой и закурила. Стас, бросивший курить несколько лет назад, втянул дым трепещущими ноздрями и чуть прикрыл глаза. – Описывают его по-разному, – продолжила Маша. – Все сходятся только в том, что он был высокий, худой и пожилой. Выяснить, каким образом видеокамеры были выведены из строя, тоже не удалось. Местные ребята твердят про «какой-то сбой» и чешут затылки. А что нового в конторе? Прогнали запись с банковских видеокамер через компьютер?
– Прогнать-то прогнали, – ответил Стас. – Но толку никакого. Лицо засвечено, черт практически не разобрать. Прямо не человек, а привидение какое-то!
– Привидения не грабят банки, – возразила Маша. – Но этому человеку определенно не откажешь в изобретательности. Сейчас он охотится за Максимом Быстровым. Значит, он уверен в том, что мальчик способен его опознать. Нам нужно добраться до мальчика раньше, чем это удастся ему.
– С этим не поспоришь. Кстати, через полчаса у нас оперативное совещание. Если опоздаем, Старик будет недоволен.
– Тогда чего мы ждем? – приподняла бровь Маша.
Толя воспринял ее слова как руководство к действию и тронул машину с места.
«Стариком» сотрудники уголовного розыска называли своего шефа, полковника Андрея Сергеевича Жука. Внешне он напоминал доброго дедушку, всегда и со всеми был предельно корректен, вежлив и даже, как могло показаться, мягок. И только опера знали, что за внешностью доброго дедушки кроется «конструкция из стали и льда» (по меткому выражению Стаса Данилова). А Толя Волохов однажды на полном серьезе заявил, что если в июльский зной подойти к Старику и подуть ему на глаза – они запотеют.
По дороге в контору Маша поймала себя на том, что снова думает о Глебе Корсаке. Перед глазами у нее стояло его улыбчивое обаятельное лицо.
«– Слушай, Глеб, сколько мы с тобой уже вместе? – услышала она свой голос.
Глеб задумался.
– Года полтора? – предположил он.
– Да, пожалуй. Наверное, даже больше. Боже, как летит время… Совсем скоро я стану совсем старой.
– Ничего, – сверкнул улыбкой Глеб. – Я люблю антиквариат.
– Но я стану слабенькой и немощной. Я не смогу ходить без костылей.
– Не страшно. Я буду носить тебя на руках.
– У меня выпадут все зубы…
– Я куплю тебе вставную челюсть.
– Я буду совсем слепенькая, в таких огромных очках… как у пожилых училок. Я даже не смогу прочесть твой новый роман!
– Я прочту тебе его вслух!
– Ты, я вижу, не сдаешься, – улыбнулась и Маша. – А что ты будешь делать, когда я окончательно высохну и покроюсь морщинами?
Глеб на секунду задумался, затем деловито выдал:
– Что ж, мумии всегда в цене. В Музее Востока мне дадут за тебя хорошие деньги!»
ХВАТИТ ДУМАТЬ ПРО ГЛЕБА! – осадила себя Маша.
Усилием воли она заставила себя выбросить мысли о Глебе из головы. Что бы там ни говорил Толя Волохов, а она поступила правильно. Глеб хороший парень. Да, хороший. Быть может, лучший из всех, кого она встречала в своей жизни! Но Глеб Корсак – игрок и никогда не перестанет им быть. Ему везет в игре? Да. Но однажды фортуна отвернется, и тогда случится беда. Рано или поздно эта капризная дама ото всех отворачивается. Даже от таких парней, как Глеб Корсак.
Никаких слез, никаких сожалений. Ясно?
– Ясно, – сама себе ответила Маша.
«Итак, человек в сером пальто полон решимости найти Максима Быстрова, – развернула она мысли в нужном направлении. – Что же, это сыграет нам на руку. Найдем мальчика – найдем и таинственного «Мистера Икс». Как говорит в подобных случаях Глеб: «Найди кость, а собака объявится сама».
СТОП! ОПЯТЬ ГЛЕБ?!
Маша стиснула зубы.
Хорошо, что они не успели расписаться в ЗАГСе. Решили разойтись – и разошлись. Просто и быстро. Без слез и взаимной нервотрепки. Главное теперь – привыкнуть к мысли, что Глеб – чужой человек, и попытаться воспринимать его просто как старого знакомого. Друга… Приятеля… Господи, да просто журналиста!
– Марусь, о чем задумалась? – услышала она голос Стаса.
– Так, ни о чем, – ответила Маша. – Давайте-ка еще раз проанализируем ситуацию.
6
– Подними кость – и услышишь за спиной собачье рычание, – глухим голосом проговорил Глеб Корсак и швырнул выжатую половинку лимона в мусорное ведро. – К чему это я? – задумчиво пробормотал он. Потом махнул рукой и небрежно обронил: – А, неважно.
Откинувшись на спинку кресла, Глеб сделал большой глоток из стакана с коктейлем, который держал в руке. Водка, тоник, лимонный сок и много-много льда. Что может быть лучше?
В дверь позвонили. Глеб нехотя поднялся, поставил стакан на кофейный столик и зашаркал тапочками в прихожую.
…На пороге стоял фотограф Петя Давыдов, давний и преданный друг Глеба. Невысокий, худощавый, рыжий и кудрявый. В очках в солидной черной оправе на курносом носу. Пуховик, вязаная шапка, на кадыкастой шее – красный платок-бандана.
– П-привет, братское сердце! – по своему обыкновению, чуть заикаясь, проговорил Петя.
Глеб отреагировал на его приход довольно кисло.
– Привет и тебе, – сказал он и посторонился, впуская гостя в квартиру. – Заваливайся.
Петя вошел в прихожую, окинул Глеба скептическим взглядом, задержался на его небритом, помятом от бессонницы и алкоголя лице и резюмировал:
– Скверно выглядишь.
– Угу. – Глеб стряхнул с рукава халата крохотное перышко. – Перебрал вчера малость, теперь лечусь. Раздевайся и топай в гостиную, Пьеро. Накапаю лекарства и тебе.
Петя, однако, не двинулся с места. Внимательно вглядевшись в лицо Корсака, он негромко и участливо спросил:
– Как ты?
– Я? – Глеб дернул плечом. – Нормально. А что со мной может случиться?
Петя отвел взгляд, поправил пальцем очки и сказал:
– Я знаю про вас с Машей.
– Что?
– Мне Толя Волохов сказал. – Петя снова посмотрел на Глеба. – Он о тебе беспокоится.
– Ты говорил с Волоховым? – не поверил своим ушам Корсак.
Конопатое лицо Давыдова слегка покраснело.
– Он мне сам п-позвонил. Сказал, что тебе требуется поддержка. Что ты сейчас один и что без д-дружеского участия ты сопьешься.
– Ясно. – Глеб насмешливо прищурился. – Стало быть, ты – моя группа поддержки?
– Ага, – улыбнулся Петя. – Вроде т-того.
– Ну, проходи.
Они расположились в гостиной. Глеб развалился в своем любимом плюшевом кресле, Петя уселся на диван. На столике появился еще один стакан, однако Петя мотнул головой:
– Глеб, я с утра не пью.
– Я тоже, – сказал Корсак и взялся за бутылку.
Давыдов с упреком смотрел на то, как Глеб смешивает коктейль – сперва себе, потом Пете. Выдавив в водку с тоником сок из половинки лимона, Глеб протянул стакан Давыдову:
– Держи.
Тот нехотя взял.
– Значит, Волохов прислал тебя ко мне, – с мрачной ухмылкой проговорил Корсак.
Петя кивнул:
– Угу. – И добавил, как бы извиняясь: – Он хороший м-мужик.
– А я не знал, что вы дружите.
– Мы не дружим. Виделись т-только у тебя на дне рождения. Ты тогда всем объявил, что я твой лучший друг. Вот он и запомнил.
– Ясно. – Глеб отпил из своего стакана, облизнул губы и сказал: – Ну? И как ты собираешься меня развлекать?
Давыдов пожал плечами:
– Пока не знаю. Хочешь, сыграем в шахматы?
Глеб сдвинул брови и чуть прищурился.
«Вот оно, значит, как, – думал он, глядя на Петю с мрачной иронией. – Друзья проявляют обо мне заботу. Как это трогательно! Прямо слезы на глаза наворачиваются!»
И все же он был рад видеть Петю Давыдова. В самом деле рад.
Корсак и Давыдов дружили еще со студенческой скамьи. В ту далекую пору оба учились на факультете искусствоведения и одно время даже делили комнату в общаге, пока «коммерческие дела» Глеба не пошли вверх и он не снял себе квартиру.
Петя Давыдов после окончания университета некоторое время преподавал, но потом бросил это безнадежное (главным образом, по причине заикания) занятие и посвятил себя любимому делу – фотоискусству, став довольно востребованным «глянцевым» фотографом.
– Ты чего такой мрачный? – снова заговорил Глеб, вытряхивая сигарету из пачки «Кэмела».
Петя пожал плечами:
– Ну, из нас д-двоих кто-то должен быть м-мрачным.
– Верно. Но я для этой роли больше подхожу, тебе не кажется?
Петя покраснел:
– Да, Глеб. П-прости.
Корсак дернул уголком губ:
– Не напрягайся. Все будет хорошо.
– Да, к-конечно, – поспешно кивнул рыжеволосой головой Петя.
Он отхлебнул коктейль. Потом еще раз. Нехотя отнял стакан от губ и сказал:
– Слушай, Глеб, тут через пару д-дней наши университетские собираются.
– Да, я слышал, – сказал Глеб, выдыхая табачный дым.
– Ты пойдешь?
Он мотнул головой:
– Нет.
– Зря. Наши ребята часто о тебе вспоминают. Особенно после того, как ты издал эту книгу. Кстати, как идут п-продажи?
– Нормально идут, – сказал Глеб.
– Да, она вроде бы стала б-бестселлером. Поздравляю!
Глеб пожал плечами, допил коктейль и снова потянулся за бутылкой.
– Брат, это ты зря, – веско произнес Петя. – Спиртное тут не п-поможет.
– Да ну?
– Т-точно тебе говорю.
– А что поможет?
– Дружеская б-беседа.
Глеб свинтил с бутылки крышку и усмехнулся:
– Ты сам-то в это веришь?
Петя поправил пальцем очки.
– Вообще-то не очень, – признался он. – Но попробовать-то стоит? Как д-думаешь?
– Думаю, что ты прав. Но какая беседа без бутылки? Давай допивай коктейль, я тебе смешаю новый.
– Напиваться тебе сейчас нельзя, – сказал Петя. – Это будет п-проявлением слабости.
– А по-твоему, человек всегда и в любых обстоятельствах должен быть сильным?
– Если этот человек мужчина, то да, – твердо проговорил Петя.
Глеб посмотрел на него исподлобья и усмехнулся.
Внешность Пети была обманчива и многих сбивала с толку. В трезвом виде Давыдов выглядел таким же безобидным интеллигентом, как Шурик в «Кавказской пленнице». Но стоило «безобидному интеллигенту» выпить рюмку-другую текилы, и он превращался в храброго и безбашенного рыцаря. В подвыпившем состоянии Петя грудью стоял за справедливость и готов был незамедлительно ринуться в бой, если видел, что кого-то обижают или унижают.
– Ты, Глеб, главное, не сдавайся, – сказал Петя, глядя Корсаку в глаза сквозь круглые стеклышки очков. – Мужчина д-должен быть сильным. Он должен быть воином.
– Воином я бы себя не назвал, – с усмешкой произнес Глеб. – Единственная война, которую я веду, – это война с трезвостью. За твои красивые глаза!
Глеб отсалютовал другу стаканом и в два глотка выпил коктейль.
– Чем ты намерен сегодня з-заняться? – поинтересовался Давыдов.
– Отдам свое молодое тело на поругание падшим женщинам, – ответил Глеб. – Ну или просто напьюсь вдрабадан. А что? Хочешь поддержать?
Петя нахмурился:
– Это глупо, Глеб. Это не п-поможет. Знаешь, что тебе нужно сделать?
– Что?
Петя посмотрел Глебу в глаза, улыбнулся и мягко проговорил:
– Тебе нужно п-поплакать.
– Что? – Корсак изумленно поднял брови. – Ты рехнулся?
Давыдов замотал головой:
– Нет! Слезы – это пот б-больного духа!
– Потей сам, если тебе так хочется, – отрезал Глеб. – А у меня есть метод понадежнее.
Он допил коктейль и снова взялся за бутылку. Петя посмотрел на это, нахмурился и сказал:
– Кажется, я здесь т-третий лишний.
Глеб улыбнулся, погладил бутылку по покатому боку и нежно проговорил, обращаясь к ней:
– Не слушай его, детка, он нам просто завидует. О черт, совсем забыл! – встрепенулся вдруг Корсак и посмотрел на часы. – С минуты на минуту ко мне приедут гостьи. Если ты останешься, тебя ждет неплохое развлечение! Совсем как в студенческие времена.
– Какие еще г-гостьи?
– Веселые и симпатичные. По крайней мере я на это надеюсь. Оставайся, Пьеро. – Глеб достал из кармана халата толстую пачку долларов и тряхнул ею перед лицом Давыдова: – Покутим!
Петя помрачнел еще больше.
– Значит, это п-правда, – констатировал он, глядя на деньги. – Ты снова стал играть?
– Угу. И не просто играть, а выигрывать.
Корсак сунул деньги в карман.
– Глеб, это п-плохо, – с упреком проговорил Петя.
– Что плохо? – не понял Глеб. – Выигрывать?
– Играть. Маша бы этого не одобрила. Вспомни, ты ведь ей обещал.
На скулах Глеба дернулись желваки.
– Мы с Машей разошлись, – сухо проговорил он. – А значит, все мои обещания аннулируются.
В прихожей запиликал звонок домофона.
– О, а вот и гостьи пожаловали! Пойду открою! – Глеб поднялся с кресла, но Петя вскочил с дивана и преградил ему путь.
– Я тебя не п-пущу, – заявил он.
Глеб посмотрел на друга снисходительным взглядом:
– Петь, не валяй дурака. Отойди.
– Нет, – твердо сказал Давыдов.
Глеб нахмурился.
– Ты мне надоел, – сказал он.
Петя слегка побледнел.
– Напрасно стараешься, – сказал он все тем же твердым голосом. – Я все равно тебя не п-пущу.
– Или ты уйдешь с дороги, – сказал Глеб, – или я спущу тебя с лестницы вперед головой.
– Ты хочешь д-драться? Ладно!
Давыдов снял очки, сложил их и сунул в карман замшевого пиджака. Затем вскинул кулаки к лицу, приняв боксерскую стойку, и пафосно продекламировал:
– «Сбит с ног – сражайся на коленях, идти не можешь – лежа наступай!»
Глеб сдвинул брови и спокойно произнес:
– Петь, не дури.
– «Гектора мы поразим, ненасытного боем героя!» – снова продекламировал Давыдов.
Карие глаза Корсака сузились.
– Петь, я тебя по-хорошему прошу – уйди с дороги.
– А я т-тебе по-хорошему говорю: завязывай с игрой. Добром это не кончится.
– Уйди с дороги!
– Нет!
Глеб двинулся на Давыдова, но тот слегка отвел назад правое плечо, а затем двинул Корсака кулаком в грудь. Глеб остановился, изумленно глядя на друга.
– Ты меня ударил?
– И ударю еще, если не п-послушаешься, – объявил Давыдов.
Глеб чуть прищурил темные, недобрые глаза.
– Ну, давай, – холодно проговорил он. – Рискни здоровьем.
И снова пошел на Давыдова. Тот, резко выбросив вперед правый кулак, двинул Глеба в челюсть. Будучи завсегдатаем московских баров, Петя Давыдов был неплохим бойцом и однажды не побоялся выступить против целой банды отморозков[1], однако с Глебом ему было не совладать. Корсак перехватил руку Пети и въехал ему кулаком под дых.
Петя согнулся пополам, покачнулся и рухнул на пол.
– Ах ты… гад, – прохрипел он с пола.