Подземелье мертвецов Грин Саймон
Сержант опустился на четвереньки и пополз в туннель. Джек передал Хаммеру факел и последовал за разведчиком. Хаммер проводил их взглядом и вновь переключился на золото. Медленно шевеля губами, он начал пересчитывать мешки.
Туннель был очень узким, и люди с трудом продвигались вперед. Стараясь побыстрее выбраться из него, Макнейл торопливо переставлял ноги и руки. Фонарь он толкал перед собой, и тусклый свет отражался от гладких каменных стен. При таком слабом освещении проход казался уже, чем на самом деле, и сержант почувствовал первые признаки клаустрофобии. Он упрямо продолжал ползти вперед, в едва рассеиваемую фонарем тьму. Сзади слышались шаги – если, конечно, шлепание коленями и ладонями по каменистому полу можно назвать шагами – Джека Чучела. Эти звуки вдруг напомнили Дункану ползающих по подземельям великанов, слепых и тупо целеустремленных… Сержант встряхнул головой, отгоняя дурные мысли, и тут ладони его соскользнули с гладкого пола и коснулись шероховатой каменной поверхности. Узкий проход закончился; впереди лежал еще один пещерный зал. Макнейл выбрался на открытое пространство, выпрямился во весь рост и поднял фонарь повыше. Вслед за ним вылез Джек и тоже встал рядом. Вдруг они увидели такое, что волосы у них на голове зашевелились.
Мужчины, женщины и дети, нашедшие в пограничной крепости смерть, все до единого лежали здесь, в дальнем конце зала, сваленные в одну гигантскую кучу. Казалось, их просто побросали сюда и оставили гнить. Зал был метров тридцати в поперечнике, и тела погибших заполняли его наполовину, уложенные от стены до стены и от пола до потолка. На каждом трупе отчетливо виднелись следы насильственной смерти. Почти все они были перемазаны засохшей кровью. Макнейл смотрел на груду тел, остро сознавая свое бессилие. Эти люди мертвы, и им уже ничем не поможешь. Больнее всего было видеть детей. Крохотные тельца – изрубленные, изорванные, обезображенные. Ни один ребенок в мире не должен умирать такой смертью. Рука сержанта опустилась на рукоять меча. Он молча поклялся отомстить за них, чего бы это ему ни стоило.
Джек подошел к покойникам и начал внимательно разглядывать каждое тело, пытаясь всякий раз определить причину смерти. Он не был так ошеломлен, как Макнейл. Жизнь в лесу приучила его видеть смерть во всех ее проявлениях, и она давно не вызывала у него сильных эмоций, Смерть – обычное дело в этом мире, естественный финал любой жизни. Но тут Джек вдруг заметил что-то странное. Он опустился на корточки и принялся разглядывать пол пещеры.
Макнейл с трудом оторвал взгляд от горы трупов. И с золотом и с покойниками что-то не так. Он не сразу сообразил, что именно его насторожило, но вдруг его пронзила мысль: как они умудрились сюда попасть? Кто-то должен был принести тела и мешки с монетами. Может, те ползучие великаны? Макнейл подумал и отверг эту мысль. Во-первых, по умственному развитию эти великаны не далеко ушли от животных. А во-вторых, таким громадинам просто не пройти по нависающей над пропастью каменистой тропе, а по этому узкому коридорчику и подавно.
– Принеси-ка сюда фонарь, – заговорил вдруг Джек. Я обнаружил кое-что любопытное.
Макнейл протянул ему фонарь, опустился рядом с ним на корточки и тоже принялся разглядывать каменный пол. Увидел он лишь кусок обычной скалы да тонкий слой пыли. В пыли были какие-то едва заметные неровности – по всей видимости, старые следы, но вот чьи именно – Макнейл так и не смог разобрать. Их и заметить-то было не просто.
– Ну и… – проговорил он через минуту, – что ты здесь видишь, Джек?
– Отпечатки ног, – уверенно объявил обитатель лесов. – Человеческих ног. Мужских, женских и детских. Их тут так много, что свободного места не осталось. Один след поверх другого, а поверх того еще один. Человеческие следы – и все, никаких других отпечатков на полу нет. Никто не притаскивал сюда эти тела, сержант. Они пришли сами.
Макнейл ошалело уставился на Джека, но вдруг обернулся и посмотрел назад. Ему показалось, будто недалеко от них что-то зашевелилось. Один из трупов вдруг открыл глаза и удивленно посмотрел на сержанта. Вот еще один медленно растянул почерневшие губы, изобразив что-то вроде улыбки. Джек и Макнейл выпрямились во весь рост; множество покойников внимательно следили за каждым их движением. В груде трупов началось неторопливое шевеление. Все они открывали глаза и поворачивали головы, густо перемазанные кровью, в сторону живых, вторгшихся в их обиталище. Макнейл почувствовал, как волосы у него на голове встают дыбом, а сердце холодеет. В голове одна за другой проносились картины появления покойников в пещере. Бесконечная вереница ходячих трупов, шагающих по темным коридорам, по узенькому выступу на стене, снова по коридорам… и наконец пришедших в этот пещерный зал, чтобы упасть на пол и замереть. А за ними идут другие, ложатся на тех, кто пришел раньше, – и так до тех пор, пока все не соберутся в одном месте. Пришедшие в последний момент, должно быть, карабкались наверх по головам остальных… Макнейл смачно выругался и начал пятиться назад. Джек не отставал. Трупы продолжали не мигая смотреть им прямо в лицо.
– Приманка… – хрипло прорычал сержант. – Все это золото и загадочно исчезнувшие трупы – просто приманка, чтобы заманить нас сюда и здесь прикончить!
– Но чего ради так надрываться? – недоумевал Джек. – Кто мы такие, в конце концов? Почему бы Зверю просто-напросто не лишить нас рассудка, как он поступил со всеми остальными?
– Не знаю я! – рявкнул Макнейл. – Я вообще ни черта не понимаю! Наверняка этот Зверь чего-то от нас хочет. Может быть, у нас случайно оказалось что-то такое, что может ему повредить… – Дункан вдруг умолк, и глаза его удивленно расширились. – Черт побери… – произнес он после минутной паузы. – Ну да, конечно! Адское Орудие! Никто из нас Зверю и даром не нужен. Ему нужен Хаммер и его проклятый меч.
– Подожди, подожди, – перебил Джек, беспокойно поглядывая на груды мертвецов. – Это не может быть делом рук Зверя. Ведь он все еще спит, понимаешь ты это?
– Не пытайся его мерить на свой аршин, – оборвал Макнейл. – Это же не человек, его мозг работает совсем иначе. Наверняка он узнал «Волчью погибель» еще тогда, когда Хаммер впервые появился в крепости вместе с грузом золота. Зверь отлично понял, какая сила таится в мече и как этот меч для него опасен. Вот он и наслал свои мерзкие сновидения на всех здешних обитателей и отправил их на тот свет – чтобы приготовить приманку для Хаммера, заставить его снова вернуться сюда, но теперь уже с Адским Орудием… Чтобы это Орудие уничтожить. Ныряй в туннель, Джек, – решительно продолжал Макнейл. – Надо срочно добраться до Хаммера и всем троим сматывать удочки. Если все дело в проклятом мече, мы просто не можем рисковать. Нельзя, чтобы меч достался этим ходячим трупам. Давай, давай, Джек, шевелись! Я пойду вслед за тобой.
Джек кивнул и нырнул в туннель. Макнейл сосчитал до пяти, чтобы не наступать Джеку на пятки, и тоже полез по узенькому проходу, стараясь переставлять руки и ноги как можно быстрее. Он двигал перед собой фонарь, едва освещавший стены подземного хода, а перед глазами все еще стояла только что увиденная картина: громадная куча мертвых тел, глазеющих на него и ворочающихся, будто черви в гниющем мясе. Трупы поднимаются на ноги, чтобы вновь шагать по земле… Макнейл и Джек ползли и ползли вперед; туннель показался им теперь куда длиннее, чем в прошлый раз. Едва они успели добраться до середины прохода, как сзади послышались звуки шлепающих по полу рук и волочащихся ног. В туннель нырнул кто-то еще… И беглый преступник, и сержант полевой разведки, не сговариваясь, прибавили шагу и через несколько минут выскочили на середину заваленного золотом зала. Хаммер резко обернулся, удивленный столь поспешным возвращением коллег. Взглянув на их искаженные от ужаса лица, он машинально ухватился за висящий на боку меч.
– В чем дело? Что вы такое нашли?
– Ходячих покойников, – еле слышно прошептал Джек. – Сматываться надо отсюда!
– И бросить на произвол судьбы такую груду золота? – возмутился Хаммер.
– Никуда оно не денется, это золото! – выкрикнул Макнейл. – Мертвецам нужен твой меч, Хаммер! Твое Адское Орудие! Зверь, похоже, испугался его. Именно поэтому-то и перетащил все золото сюда. Чтоб заманить тебя в свое логово.
Он вдруг замолк и посмотрел на узкий проход в стене. Из дыры показалась рука синюшного цвета. Сержант поставил фонарь на пол и извлек меч, затем схватил его обеими руками и что было сил рубанул мертвеца по запястью. Рука отлетела в сторону и покатилась по полу, клинок звонко ударился о камень. Отрубленная кисть немного поворочалась, перевернулась пальцами вниз и быстро побежала к Макнейлу – совсем как огромный паук. Джек яростно пнул отрубленную руку ногой. Из туннеля вылез труп и бросился на Макнейла.
Кожа покойника была густо перемазана засохшей кровью, но из отрубленной руки не вытекло ни одной капли. Хаммер отдал факел Джеку и обнажил тот меч, что носил на бедре. Сержант рубанул мертвеца по шее, но труп легко отразил удар левой рукой. Лезвие скользнуло по кости, срезав большой кусок подгнившей плоти, но труп только улыбнулся в ответ. Он выбросил вперед руку, пытаясь дотянуться до горла Макнейла. Тот отскочил назад. Из туннеля в это время выбрался следующий мертвец. Сержант вновь рубанул противника, но тот как будто не заметил этого и продолжал наседать. Хаммер подбежал к Макнейлу и, сильно размахнувшись, ударил клинком по ногам трупа. Тот как подкошенный грохнулся на пол, но Макнейла уже атаковал второй мертвец, а из прохода в стене лезли все новые и новые.
Макнейл и Хаммер рубили мечами направо и налево, отражая натиск покойников, однако врагов, не желающих превратиться в настоящих мертвецов, оказалось слишком много. Хаммер и Макнейл стали медленно пятиться назад. Они отрубали трупам головы, наносили удары в грудь, били по ногам, но даже и тогда изуродованные тела продолжали ползать по полу, пытаясь схватить живых, осмелившихся нарушить их покой. Среди мертвецов было много мужчин, но встречались и женщины. Среди взрослых то и дело мелькали фигурки детей. Макнейл едва нашел в себе силы замахнуться мечом на одного из них, но когда он посмотрел юному мертвецу в глаза и увидел там лишь тупую яростную злобу, он понял, что это существо уже давно перестало быть человеком. И он стал расправляться с мертвыми детьми так же методично и хладнокровно, как и со взрослыми. Но каждый раз, нанося удар очередному мертвому ребенку, Дункан вновь и вновь давал себе страшную клятву жестоко отомстить Зверю за все то зло, которое он причинил этим людям. Что касается Хаммера, то ему, похоже, было абсолютно безразлично, кого разрубать на куски. Он хладнокровно наносил удары, а на лице его застыло выражение злорадного удовольствия.
Джек встал чуть позади, выставив вперед факел, и поджидал тех мертвецов, кому удавалось прорваться через заслон Хаммера и Макнейла. Он сразу понял, что с ножом на покойника не попрешь, и орудовал только факелом. Давно остывшие тела не испытывали боли, но волосы и одежда мертвецов вспыхивали мгновенно. В пещере стало гораздо светлее: по полу каталось уже не меньше дюжины подожженных Джеком трупов. Огонь делал свое дело. Сраженные больше не поднимались.
Но из узкого туннеля продолжали вылезать все новые и новые мертвецы. И обороняющиеся начали медленно отступать. Пол пещеры был усеян разрубленными на куски трупами, которые с завидным упорством продолжали ползти вперед. Макнейл почувствовал, как на него снова накатывает страх, чтобы отнять последние остатки мужества. Это был тот же страх, что чуть не погубил Дункана в ту долгую ночь, когда из густой тьмы волна за волной выныривали демоны и атакам их, казалось, не будет конца. Страх все нарастал в нем, и вот уже сержант почувствовал, что еще секунда – и он истошно закричит, бросит все, повернется к трупам спиной и… Но Дункан, собрав последние остатки сил, умудрился сохранить самообладание и, беспрестанно поднимая и вновь обрушивая на врагов меч, отступал назад медленно и осторожно. Хаммер стоял рядом, тоже нехотя отступая и сопровождая каждый шаг яростными ударами клинка. Джек охранял тылы, орудуя факелом.
А мертвецы все лезли и лезли из дыры в стене, и на их иссиня-бледных физиономиях отражались кровожадные помыслы Зверя, управлявшего их действиями.
– Мы не сможем долго удерживать их, – наконец заявил Макнейл. – Вытаскивай свой второй меч, Хаммер! Вытаскивай этот проклятый клинок, иначе мы все погибнем.
– Похоже, ты прав, – согласился тот. – Дальше отступать некуда.
Он яростно рубанул приблизившегося мертвеца и снес противнику голову. Голова закувыркалась по полу, беззвучно шевеля губами. Обезглавленное тело задергалось. Оно пыталось дотянуться до живых, но не могло уже их разглядеть. Другие мертвецы оттолкнули безголового прочь, но Хаммер успел улучить момент и, пока обезглавленный путался под ногами у других мертвецов, бросил меч в ножны. Затем мгновенно вскинул руку и ухватился за выступающую над левым плечом рукоятку Адского Орудия, которая сразу как будто прилипла к его ладони. Казалось, она всегда была здесь и это ее законное место. Хаммер одним быстрым движением извлек из серебряных ножен клинок и выставил перед собой блестящее двухметровое лезвие. Он держал меч так легко, как если бы тот совсем ничего не весил. Бледный желтоватый свет, происхождение которого они не смогли бы объяснить, наполнил пещеру.
– «Волчья отрава»… – пробормотал вполголоса Хаммер. – «Волчья отрава» вновь обрушилась на этот мир.
Мертвецы сразу остановились. Их пустые глазницы устремились на громадный сияющий клинок, и жадное возбуждение загорелось на лицах покойников. Кто-то другой, кого не было здесь, прячась в глубине подземелий, изучал Адское Орудие глазами этих мертвецов. Он сразу узнал меч. Наконец-то дьявольский клинок оказался в пещере, и теперь мертвецы завладеют им и похоронят так глубоко, что Зверю никогда уже не придется его бояться. Покойники рванулись вперед, жадно протягивая руки к вожделенному мечу, но Хаммер встретил их ударами могучего клинка. Сияющее лезвие «Волчьей отравы» с нечеловеческой скоростью металось в разные стороны, разрубая трупы с такой легкостью, будто это были клубы дыма. Меч рубил мышцы, кожу, кости, ни на секунду не замедляя своего движения. Ходячие трупы начали валиться на пол. Мертвые лица кривились в безмолвных криках, а мертвая плоть начала быстро разлагаться. Едва клинок прикасался к очередному покойнику, как тот превращался в груду пожелтевших костей. Но мертвецов было гораздо больше, чем тех, кого уничтожил Хаммер. Трое живых продолжали пятиться, оставляя впереди себя горы трупов. Люди слишком хорошо понимали, что если мертвецы их окружат, то мигом разделаются с ними. Просто разорвут их на куски. Хаммер рубился как одержимый, «Волчья отрава» сияла все ярче и ярче, и покойники падали под ее ударами, чтобы никогда уже не подняться. Джек и Макнейл прикрывали Хаммера с флангов, поскольку тот, отдавшись азарту атаки, совсем не думал о собственной безопасности.
Но мертвецы продолжали напирать, подгоняемые злобными мыслями Зверя. В пограничной крепости погибли сотни мужчин, женщин и детей, и живые оказались просто не в состоянии разить врагов с такой скоростью, чтобы задержать наступление. Люди вскоре, отступив, покинули пещерный зал, затем прошли в туннель и оказались на узенькой тропинке, вырубленной вдоль каменной стены. Джек ступил на тропу первым, освещая факелом путь. Потом туда шагнул Макнейл с фонарем. Последним отходил Хаммер, преграждая путь мертвецам с помощью «Волчьей отравы». Адское Орудие ослепительно сверкало, и его желтоватый свет отражался в тысячах мелких кристаллов на стенах пещеры. Трое обороняющихся медленно пятились по узенькой скалистой тропе, а за ними все шли и шли мертвецы.
А где-то внизу, совсем глубоко под землей, нечто жуткое вновь заворочалось во сне.
Флинт, Вайлд и Танцор изнывающими от боли руками продолжали вздымать в воздух клинки и обрушивать их на врага. Они сражались уже столько времени, что подавляющее большинство других солдат давно упало бы замертво от изнеможения, даже не получив ни единой раны. С каждым взмахом клинки казались все тяжелее, но трое обороняющихся упорно продолжали делать свое дело. Тролли лезли из дверного проема нескончаемым потоком, их кроваво-красные глаза горели кровожадным огнем. На скользком от крови полу валялись десятки долговязых костлявых трупов, однако ни одному из этих созданий пока не удалось прорваться в подвал. Но каждый обороняющийся понимал, что рано или поздно он упадет или упадет кто-то из его товарищей, а оставшиеся в живых уже не смогут сдерживать натиск троллей.
Впрочем, Танцор чувствовал себя как рыба в воде. Меч его, казалось, мелькал одновременно со всех сторон. Сверкающий клинок разрезал клыкастых троллей так, как остро отточенный кухонный нож в руках умелого повара крошит на мелкие куски кочан капусты. Танцор широко улыбался, в глазах его блестели искры мрачного веселья. Он занимался сейчас тем, что умел делать лучше всего. Ни у кого никогда не возникало сомнений, что Гайлс прирожденный солдат, это его главное и единственное призвание, и, занимаясь любимым делом, он получал истинное удовольствие. Тот факт, что они попали в экстремальную ситуацию, лишь добавлял ему острых ощущений. Танцор не терял спокойствия и уверенности.
Флинт, сражавшаяся с ним бок о бок, восполняла недостаток физических сил и меньшее, чем у Танцора, мастерство небывалым упорством. В голове у нее вновь и вновь прокручивались все нюансы создавшегося положения. Джессика мучительно искала хоть какой-нибудь выход, какой-нибудь неординарный ход, который позволит одолеть троллей, и в то же время отлично понимала, что ничего другого она предложить не может. Они трое да еще стоящая позади Констанция и без того делают все, что в их силах. К сожалению, их усилий оказывается недостаточно, чтобы победить. И все-таки… Ведь часто случалось, что она попадала в такие ситуации, из которых не было выхода, и тем не менее удавалось же ей до сих пор как-то оставаться в живых… Джессика продолжала размахивать мечом, не обращая внимания на дикую боль в мышцах и струящуюся из дюжины незначительных ранений кровь. Сейчас не до того, сейчас надо заниматься делом. Вот когда все кончится… Ведь кто его знает, может, Макнейлу и повезет и он убьет Зверя. Да все может быть.
По другую сторону от Джессики стоял Вайлд и, размахивая мечом, мечтал о том, чтобы в следующий раз стрелы не кончились так быстро. Фехтовальщиком он был отменным, но как лучник всегда был на голову выше, да и, кроме того, лук куда менее опасен, чем меч. Слишком уж близко приходится подходить к врагу. Вот он замахнулся и разрубил череп подскочившего тролля от макушки до челюсти. Долговязое когтистое существо рухнуло на пол с выражением искреннего изумления на лице, и Вайлд злорадно улыбнулся. «Уроды дебильные… Эдмонд Вайлд еще покажет вам, как пытаться преградить ему путь к золоту!» Он продолжал фехтовать и от всей души жалел, что не осталось в колчане хотя бы одной стрелы. Для Танцора. Но к сожалению, в данный момент этот самый Танцор Вайлду позарез необходим. Без помощи «мастера меча» с такими тварями не совладать. Вот потом, когда с троллями будет покончено, тогда – может быть… Да. Потом. Вайлд орудовал мечом, тролли наседали, пытаясь схватить его и повалить на пол. Рубаха лучника пропиталась кровью, и далеко не вся кровь на ней принадлежала убитым троллям.
Констанция твердила заклинания одно за другим, голос ее охрип, во рту было сухо, голова от боли раскалывалась на части, из носа текла кровь. Ведьма собрала последние силы, чтобы снова и снова применять свое волшебство. Вообще-то пытаться ворожить в таком состоянии – сущее безумие, но что поделаешь? Констанции однажды довелось увидеть, как некая ведьма, перенапрягшись, умерла от кровоизлияния в мозг. Зрелище было не из приятных. Те немногие тролли, кому удавалось прорваться сквозь заслон вооруженных людей, мгновенно вспыхивали, едва успев приблизиться к ведьме. Вот так сгорают бабочки, неосторожно подлетевшие к огню. Один из троллей оказался чересчур упрямым и продолжал шагать вперед, невзирая на то что огонь уже объял его с ног до головы. Констанция резко взмахнула рукой, и тролль взорвался, обрызгав все вокруг кровью и рассыпав по полу разорванные внутренности.
Констанцию бросало то в жар, то в холод, она едва стояла на ногах и старалась глубоко дышать, чтобы не упасть в обморок. Стоит лишиться чувств, и тролли разорвут ее на куски. Вот дурман в голове немного рассеялся. Констанция собралась с силами и вновь начала произносить заклинания. Сами тролли были теперь далеко не единственной опасностью: в подвале постепенно стали образовываться небольшие скопления тумана, который тролли используют в качестве ворот в реальный мир, и, если он сгустится здесь, эти твари смогут появляться в любом месте, в любом углу комнаты. И тогда четверых обороняющихся мгновенно сомнут и уничтожат. Констанция сосредоточилась, собирая остатки сил, и окружила себя аурой волшебных чар, готовясь произнести заклинание, препятствующее образованию тумана, и повторять его вновь и вновь – только одно заклинание. Тролли вдруг почувствовали ее уязвимость и яростно набросились на троицу вооруженных клинками людей, намереваясь во что бы то ни стало прорвать заслон. Один из нападающих проскочил-таки в глубь подвала и, оскалив пасть, кинулся к ведьме. Констанция размахнулась и ударила чудовище по горлу. Тяжелые перстни на ее пальцах сыграли роль хорошего кастета. Тролль, задыхаясь, полетел на пол. Констанция добила его каблуком, переломив шею. Затем удовлетворенно улыбнулась и вновь сосредоточилась на ворожбе.
Перед Танцором вдруг оказались сразу два тролля, которые упорно отказывались умереть, хотя «мастер меча» успел изрубить их в клочья. И в этот самый момент в дверь проскочили еще два тролля и бросились на Флинт. Одного она разрубила сразу, но чтобы разделаться со вторым, Джессике не хватило быстроты реакции. Тролль повалил ее на пол и, согнувшись пополам, протянул к ней когтистые лапы. Вайлд прикончил стоящего перед ним тролля и обернулся, чтобы проверить, как обстоят дела у Джессики. Та отчаянно пыталась взмахнуть мечом, но падение оглушило ее, и тролль легко вырвал оружие. Флинт вновь потянулась за клинком. Тролль замахнулся и ударил ее в лицо растопыренными когтями. Джессика успела отдернуть голову и уберегла лицо, но кривые когти оторвали ей левое ухо. Девушка закричала от боли и опрокинулась на спину. Кровь ручьем хлынула по шее, от боли она чуть не теряла сознание. Тролль радостно оскалился и громадными ручищами ухватил ее за горло. Джессика попыталась оторвать от себя когтистые лапы, но тщетно.
Вайлд закричал и навалился на тролля всем телом. Он сшиб костлявое страшилище с ног, и оно, оставив девушку, покатилось по полу в обнимку с Вайлдом. Лучник приземлился очень неуклюже и с размаху ударился правым локтем о твердый камень. Рука сразу перестала действовать. И Вайлд с бессильным отчаянием наблюдал, как из разжавшихся пальцев вываливается меч. Тролль навалился сверху, громадный и ухмыляющийся; Вайлд сжал левую руку в кулак и изо всей силы саданул противника в живот. Тролль только расхохотался. Вайлд резко перевернулся на бок, пытаясь отбросить противника, но тот вцепился в него мертвой хваткой. Когтистая лапа сжала горло лучника. А в следующий миг вторая лапа погрузилась ему в живот и вылезла наружу вместе с фонтаном крови и клубком разорванных кишок. Вайлд взвыл, но крик быстро оборвался, и изо рта его хлынула кровь. Тролль поднялся на ноги, оставив корчащегося от боли человека лежать в луже крови.
Флинт наконец пришла в себя, подобрала меч и, быстро вскочив на ноги, перерубила троллю хребет. Умирая, тот, немыслимо изогнувшись, все хватался и хватался за лезвие, пока Джессика не выдернула клинок из его рук. У нее была лишь секунда, чтобы взглянуть на Вайлда. А потом Джессика снова встала в строй, заняв свое место рядом с Танцором. Он был «мастером меча», но даже ему было трудно сдерживать натиск врага в одиночку. По шее Джессики все лилась кровь, а каждое движение отзывалось острой болью, но она не могла себе позволить даже краткой передышки. Танцору нужна помощь. Флинт яростно рубанула попавшегося под руку тролля и с холодной улыбкой смотрела, как он свалился с ног. Безобразная тварь тщетно пыталась закрыть когтистыми лапами громадную рану поперек горла. А на месте сраженного уже маячил новый тролль. Вот Танцор неохотно сделал шаг назад; Флинт тоже начала отступать.
Констанция стояла неподвижно и разгоняла сгустки тумана, появляющиеся в разных местах помещения. Флинт и Танцор отошли еще на шаг. Сквозь дверной проем лезли все новые тролли. Двое разведчиков и ведьма продолжали сражаться, прекрасно понимая, что надежды на спасение нет. Но у них не было и другого выхода – им оставалось только драться. Драться до последнего.
Под крепостными строениями глубоко в земле заворочался спящий Зверь. Необъятная пещера, раскинувшаяся над его логовом, затряслась сверху донизу. Громадные каменные глыбы с грохотом трескались и натыкались друг на друга, потревоженные впервые за бесчисленное множество веков. Глубокие извилистые трещины пролегли по стенам пещеры, с потолка посыпались камни и обломки сталагмитов.
Узкий выступ вдоль стены заходил ходуном, и Макнейл изо всех сил вцепился руками в неровную поверхность камня. Под ногами появились трещины. Они были пока еще совсем небольшими, но Джек Чучело вдруг потерял равновесие. Он выронил факел, повалился на бок и впился ногтями в камень. Продолжая пылать, факел, подобно метеору, полетел в темноту пропасти и скоро исчез без следа. Макнейл торопливо поставил на землю фонарь и бросился на помощь Джеку. Хаммер по-прежнему твердо стоял на ногах, но на него все напирали и напирали мертвецы. Покойники, казалось, даже не замечали, что творится вокруг, и Хаммер сдерживал их из последних сил. Вот какой-то мертвец поскользнулся и полетел в пропасть. Мертвое тело становилось все меньше и наконец исчезло где-то далеко внизу. Прошло несколько томительных минут, прежде чем из бездны послышался глухой удар. Остальные трупы, столпившись на узком каменном выступе, продолжали рваться вперед. Пещеру снова тряхнуло, и тропинка вдоль стены неожиданно начала расширяться. Хаммер покачнулся, сделал несколько неверных шагов и наткнулся спиной на Макнейла, пытавшегося помочь Джеку подняться. Джек и Макнейл отлетели в сторону и, схватившись друг за друга, покатились вниз. Сержант успел ухватиться за какой-то камень, но Джек начал съезжать в пропасть.
Макнейл судорожно дергал ногами, пытаясь найти опору ненадежнее, и вдруг нечаянно ударил Джека в грудь. Тот инстинктивно ухватился за сапог сержанта. Только это и спасло его от падения. Джек висел над пропастью, держась обеими руками за ногу Дункана. Макнейл поглубже засунул пальцы в трещину среди камней. Руки побелели от напряжения. С минуту ни один из них не осмеливался пошевелиться. Потом Джек начал медленно карабкаться вверх, цепляясь за Макнейла. Сержант выл во весь голос от боли в напрягшихся мышцах рук и старался удержать двойной груз. Вот Джек дотянулся до края скалистого выступа, и Макнейл облегченно вздохнул. Теперь осталось лишь вскарабкаться самому.
Сержант отполз подальше от края, встал на ноги и, обернувшись, увидел, что Джек уже в безопасности. Дункан заглянул в пропасть и пошатнулся: он всегда побаивался высоты. Сержант передал Джеку фонарь и направился к Хаммеру. Выступ скалы под ногами знаменитого преступника по-прежнему ходил ходуном, но пока жизни Хаммера, похоже, ничто не угрожало. Стены пещеры грохотали, трескались и рушились прямо на глазах. Откуда-то из черного провала, из самой глубины, раздавался глухой рокот.
И вдруг наступила тишина. Мертвецы перестали выскакивать из узкого коридора. Хаммер зарубил последних мертвецов, продолжавших на него напирать, и гниющие тела, описав дугу, полетели в зияющую пропасть. Он медленно опустил клинок, оперся о рукоять и, тяжело дыша, вытер пот со лба. Макнейл тоже почувствовал облегчение, потому что напористые мертвецы уже успели оттеснить живых почти к самому выходу в первый, протянувшийся до самой лестницы коридор. Макнейл перевел взгляд на Хаммера, заглянул ему в лицо, потом посмотрел на меч и вдруг присвистнул. Адское Орудие сверкало так, что болели глаза. Хаммер стоял опустив голову и прикрыв веки. Кошмары для него еще не кончились. Самое страшное ожидало его впереди. Неожиданно он громко, по-звериному зарычал и зажмурился, стараясь не смотреть на свой клинок.
Макнейл и Джек переглянулись. Итак, с мертвецами покончено, но ведь пещера дрожит, стены трескаются и рушатся. Не слишком-то здесь уютно, надо бы найти местечко получше. Никаких следов Зверя они до сих пор не обнаружили, а потому сержант не видел причин торчать в пещере хотя бы еще одну лишнюю минуту. Он подошел к Хаммеру. Тот, казалось, даже не заметил его присутствия.
– Хаммер? – произнес сержант. Чтобы быть услышанным, ему пришлось кричать во всю глотку. Грохот падающих каменных глыб перебивал все остальные звуки. – В чем дело, Хаммер? Что с тобой?
– Меч, – хрипло выдавил преступник. Лицо его исказилось, костяшки сжимающих рукоять пальцев побелели. – Все этот проклятый меч! Слишком долго я его использовал, слишком уж раздразнил его… Он окончательно пробудился.
Макнейл перевел взгляд на Джека, и тот торопливо кивнул:
– Он прав, сержант. Этот меч живой. Все видит и все понимает. Я это нутром чую.
Макнейл повернулся к Хаммеру.
– Убирай меч в ножны, – приказал он. – Он нам больше не нужен, Хаммер. Теперь уже можно его спрятать.
– Кретин ты чертов! – раздраженно промычал Хаммер. – Да не могу я его никуда засунуть, понял? Эта мерзкая штуковина проснулась! Проснулась и испытывает великий голод… Ты и не подозреваешь, какая в этом мече мощь, Макнейл. Такой жуткой силы и в самом кошмарном сне не приснится. Этой силищи хватит, чтобы уничтожить весь мир, превратить его в груду сплошной гнили. И меч хочет, чтобы я эту силу пустил в ход.
Макнейл остолбенел от изумления. Слова Хаммера были для него как гром среди ясного неба, но тот, похоже, не шутил. И не ошибался. В мече действительно затаилась громадная мощь. Она ритмично пульсировала, и клинок, ярко светясь, мигал в такт бьющейся внутри энергии. Заключенные в мече колдовские чары проявлялись теперь так отчетливо, что даже он, Макнейл, человек, совершенно не искушенный в волшебстве, ясно ощущал присутствие потусторонних сил. Он попытался выхватить оружие из рук Хаммера, пока тот еще не пришел в себя после битвы, но знаменитый уголовник мгновенно отскочил, вскинул меч и направил острие в грудь Макнейлу.
– Держись-ка от меня подальше, сержант. Еще раз попробуешь выкинуть такую шутку, и я тебя прикончу. У меня просто не будет другого выхода.
– Послушай, Хаммер…
– Я справлюсь с Адским Орудием. У меня еще хватит сил. Хватит! Нужно лишь еще немного времени…
Из глубины подземелья раздалось громкое утробное ворчание. Казалось, будто некий чудовищный боров хрюкает над корытом с помоями. Звук оборвался, но эхо еще несколько минут перекатывалось под сводами пещеры. Пещера тряслась теперь непрерывно, с потолка сыпались камни и пыль. Хрюканье повторилось вновь. Жутковатый звук превосходил по силе раскаты самого оглушительного грома. Хаммер, Макнейл и Джек взглянули в черный провал, и вдруг глубоко внизу вспыхнула полоса серебристого света. Она протянулась от одного края гигантского зала до другого, на многие сотни метров, разрезая темноту надвое. А потом полоска начала медленно расширяться. Свечение становилось все ярче, и вот уже все дно пропасти ярко осветилось. В следующее мгновение посреди моря серебристого света стал отчетливо различим громадный круг, отсвечивающий золотом. Это был громадный глаз Зверя.
Огромные черные веки разошлись в стороны, и безбрежный золотистый зрачок созерцал Макнейла с величественным презрением. Сержант попытался отвести взгляд, но не смог. Размеры глаза поражали воображение, и у Макнейла захватило дух. Казалось, из бездны на него взирает какой-то древний безжалостный бог.
«Слишком уж он велик… – твердил про себя сержант. – Просто неимоверная громадина. Ни одно живое существо не может иметь такие размеры. Ведь этот глаз протянулся на сотни метров!..» Он попытался представить себе Зверя целиком, но размеры врага даже в голове не укладывались. Эта тварь была слишком велика, чтобы человеческий разум мог справиться с подобной задачей.
«В те времена жили на земле великаны…»
Откуда ни возьмись раздался повелительный голос. Его не было слышно. Слова возникали прямо в голове. Макнейл продолжал стоять, уставившись Зверю в зрачок, и мистический голос воззвал к нему, приказывая прекратить сопротивление. И чем дольше сержант смотрел в пропасть, тем больше ему хотелось этому голосу подчиниться. По щекам заструились бессильные слезы, яркий серебристый свет резал глаза, но ни закрыть, ни отвести их в сторону он не мог. Макнейл смотрел Зверю в зрачок, и окружающий мир постепенно расплывался и покрывался дымкой тумана. Все, что прежде его беспокоило, злило, раздражало и выводило из себя, уплыло куда-то в бесконечность. Теперь ничто не имеет значения. Ничто не имеет абсолютно никакого значения. Надо только слушать этот беззвучный, раздающийся прямо у тебя в голове голос и делать все, что он велит. Тут так уютно, так тепло и безопасно! Никакие тревоги больше не коснутся тебя. Надо лишь во всем исполнять волю Зверя, и тогда ты освободишься от мирской суеты и будешь счастлив. А для этого и требуется-то всего лишь забыть о долге и каких-то там обязанностях.
Обязанности… ДОЛГ. Это слово вдруг загромыхало в мозгу сержанта, как гигантский набатный колокол. Он служит в полевой разведке именно потому, что в этом состоит его долг перед Лесным королевством. Он дрался с демонами в период нашествия бесконечной ночи из-за того, что к этому призывал его долг. Он стоял на своем боевом посту, потому что повиновался долгу и хранил свою честь. И тут Макнейл вдруг понял, почему не дезертировал тогда, много лет назад. И почему никогда не станет дезертиром и не повернется к врагу спиной, что бы ни творилось вокруг. Да, он тогда до смерти боялся. Он и теперь полон страха, но в этом никакого бесчестья нет. Только полные кретины да мертвецы не испытывают страха. А еще сержант понял, почему так важны для человека долг и честь. Именно эти понятия вселяют в тебя мужество и стойкость и помогают преодолеть любое препятствие, любую опасность встретить лицом к лицу.
Макнейл издал боевой клич и оторвал взгляд от гигантского пылающего глаза на дне пропасти. Повернулся к провалу спиной и уткнулся лбом в холодную каменную стену пещеры. Сердце колотилось как бешеное. Дышал сержант так, будто только что пробежал добрую милю в полном вооружении и тяжелых доспехах. Пот ручьями катился по лбу и заливал глаза. Секунду назад Дункан Макнейл едва не лишился рассудка и едва не потерял свою бессмертную душу… Его начала бить нервная дрожь, руки сжались в кулаки. Усилием воли он заставил себя дышать ровно и глубоко и понемногу стал приходить в себя. Потом отвернулся от стены, привалился к ней спиной и резко зажмурился, когда серебристое свечение вновь ударило в глаза. Свет все так же ослеплял, но никакие голоса больше не пытались сломить его волю Человек оказался сильнее, и обольстительные речи больше не могли проникнуть ему в мозг. Макнейл огляделся по сторонам и увидел, что Хаммер и Джек все еще пялятся на сверкающий глаз Зверя.
Джек Чучело воззвал к лесу, к могучим раскидистым деревьям, но ничего не услышал в ответ. Слишком уж далеко он ушел, и теперь лес, его друг и защитник, ничем не может ему помочь. Голос Зверя грохнул у него в голове, разнося на куски зарождающиеся мысли и стирая память. Джеку теперь не обойтись без помощи деревьев. Он сосредоточился и мысленно вновь обратился к ним, яростно сопротивляясь голосу чудовища. Разум Джека рвался к его дому, к могучим ветвям и зеленой листве Лес испокон века стоит на своем месте, высоко над головой Джека. Деревья, трава и кусты простираются на много миль во все стороны, покрывая собой всю Лесную землю. Древняя природная сила – вот что такое лес. Надо лишь докричаться и призвать эту силу на помощь. Зверь становился сильнее с каждой минутой, и густая тьма сплошной пеленой наваливалась на Джека, чтобы навсегда отрезать его от внешнего мира Едва успевший проснуться Зверь еще относительно слаб после многовекового покоя, но даже сейчас его голос способен перекрыть все мысли и чувства Джека. Джек снова напрягся, решившись на последнюю отчаянную попытку, и во весь голос мысленно крикнул Зверю «нет», одновременно взывая к лесу.
И тут деревья наконец услышали его. И дали Джеку свою силу. Присутствие Зверя мгновенно испарилось из его разума, будто дурное воспоминание о скверном сне. Джек Чучело опять был свободен. Он глубоко задышал, и холодный воздух обжег его легкие. Джек стряхнул с себя наваждение и тут заметил, что стоит на самом краю пропасти. Он встряхнул головой и отошел от провала подальше.
Макнейл удовлетворенно улыбнулся, поняв, что Джек тоже справился с искушением, однако видел, что житель лесов еще не успел прийти в себя от потрясения и потому вряд ли сумеет помочь ему справиться с Хаммером Лицо преступника исказилось страшной гримасой Руки Хаммера, судорожно сжимавшие рукоять Адского Орудия, извивались и дергались, но оторвать взгляд от гигантского сияющего глаза этот человек уже не мог. Зверь завладел им Макнейл выругался и решил, что первым делом следует отобрать у Хаммера Адское Орудие, пока Зверь еще не окончательно завладел его рассудком. Проклятый Зверь проснулся, и теперь заколдованный меч – их последняя надежда. Макнейл решительно приблизился к Хаммеру, стараясь двигаться как можно спокойнее, и протянул руку к мечу.
Хаммер резко обернулся, и полыхающее лезвие описало в воздухе смертоносную дугу. Макнейл бросился на пол, и клинок, просвистев над самым ухом, чуть не срезал волосы сержанта. Острие клинка глубоко врезалось в каменную стену, и, пока Хаммер напрягал все силы, чтобы его выдернуть, Джек Чучело подошел к нему сзади и крепко обхватил, прижав его руки к бокам. Дункан вскочил на ноги и, едва взглянув Хаммеру в лицо, понял, что тот уже перестал быть человеком. Лицо это было пустым и холодным, ни одной мысли не отражалось на нем. Старый вояка Хаммер свою последнюю битву проиграл. Теперь его глаза – это глаза Зверя. Лишенное разума тело преступника яростно рвалось из рук Джека, но в руках хозяина лесов была заключена могучая сила вековых деревьев. Несмотря на то что Хаммер был крупнее Джека и сильнее его, совладать с ним он не смог. Макнейл со всего маху врезал Хаммеру в солнечное сплетение. Тот посмотрел на сержанта пустым, ничего не выражающим взглядом и попытался взмахнуть Адским Орудием. Макнейл изо всех сил ударил Хаммера в челюсть. Голова противника резко запрокинулась назад, но тот не обратил на это внимания. Макнейл все бил и бил Хаммера в челюсть, но превратившийся в зомби преступник боли не чувствовал. А потом, невзирая на все усилия Джека, он начал медленно поднимать в воздух свой смертоносный клинок.
– Действуй, давай! – проорал, задыхаясь, Джек. – Я не могу больше удерживать этого бугая!
Макнейл взмахнул и одним движением перерезал Хаммеру горло. Хлынула кровь, заливая сержанту руки и грудь, но противник все так же стоял на месте. Лицо его побледнело, кровь лилась из раны все медленнее, а Хаммер поднимал меч. Наконец кровотечение остановилось, и дыхание – тоже. Мертвый преступник продолжал вырываться из рук Джека. Макнейл остолбенел. Хаммер вырвался и резко оттолкнул Джека. Тот кувырком полетел на пол. Хаммер обернулся и занес над Джеком меч. Джек откатился в сторону. Адское Орудие просвистело на вершок от цели. Макнейл громко закричал и топнул ногой по самому краю пропасти, чтобы отвлечь внимание Хаммера. Мертвец обернулся. Грудь его была залита кровью, но остекленевшие глаза неотрывно следили за сержантом.
Зверь завладел рассудком и телом Хаммера.
Дункан медленно пятился по выступу скалы. Пытаться отражать удары «Волчьей отравы» своим мечом он не решался: обычную сталь Адское Орудие перерезало бы, как папиросную бумагу. Но все время отступать тоже нельзя. Это кончится тем, что Хаммер, улучив момент, бросится на Макнейла, так что у того не останется возможности отпрыгнуть, либо опять возьмется за Джека. Макнейл лихорадочно перебирал в голове различные варианты действий и все еще не мог придумать ничего толкового, когда Джек Чучело, поднявшись на ноги, бесшумно приблизился к Хаммеру сзади. Он подошел к противнику почти вплотную, повернулся боком и согнулся до самой земли. Сержант мгновенно все понял. Он сжал рукоять меча обеими руками и стремительно бросился на Хаммера, крича во весь голос. Не ожидавший подобного напора преступник сделал шаг назад и наткнулся на скрючившегося за его спиной Джека. Хаммер, неуклюже размахивая руками, полетел на пол. Джеку оставалось лишь чуть-чуть подтолкнуть его, чтобы тот перевалился через край каменного выступа и рухнул в пропасть. Макнейл в два прыжка оказался рядом и, вложив в удар всю свою силу, взмахнул мечом. Клинок перерубил правое предплечье Хаммера. Кисть мертвеца вместе с Адским Орудием упала на каменистую тропу. Огромный меч гулко звякнул. Отрубленная рука по-прежнему сжимала длинную, обтянутую кожей рукоятку, а Хаммер свалился в пропасть. Джек и Макнейл проводили взглядом исчезающего в провале мертвеца.
Вскоре раздался глухой удар, и труп исчез в море серебристого сияния.
Двое оставшихся в живых людей отошли подальше от обрыва и облокотились о стену, тяжело дыша. У Макнейла от усталости начала кружиться голова, по мышцам ног пробегала судорога, колени подрагивали, но сержант понимал, что отдыхать еще рано. Он глубоко вздохнул и перевел взгляд на ярко сверкающий клинок адского орудия. Отрубленная кисть Хаммера постепенно разжимала пальцы.
– Ну вот, – выдохнул наконец Джек. – А что будем делать теперь?
– Убьем Зверя, – отозвался Макнейл.
Джек посмотрел вниз, на сверкающий глаз, потом снова взглянул на «Волчью отраву». Вдруг он понял, что именно хотел сказать Макнейл, и по спине его пробежали мурашки. Он перевел взгляд на разведчика, и во взгляде этом читалось искреннее восхищение.
– Тебе не обязательно это делать. Я, например…
– Нет, обязательно. У меня работа такая. Это мой долг. Джек с минуту разглядывал Макнейла, потом коротко кивнул:
– Ты смелый человек, сержант. Удачи тебе.
– Спасибо. Удача мне очень понадобится. А теперь убирайся отсюда как можно дальше. Все эти переходы, по которым мы сюда добрались, – часть сновидений Зверя. Кто знает, что с ними произойдет, когда Зверь умрет.
– Сержант… а ты уверен, что его можно убить Адским Орудием?
– А зачем бы иначе Зверь его так боялся? Ладно, ступай. Скоро увидимся.
– Да, конечно, – кивнул Джек. – Счастливо, сержант.
Он по-военному отсалютовал Макнейлу, подхватил фонарь и зашагал по каменистой тропе. Дункан одиноко стоял на краю провала и прислушивался к удаляющимся шагам Джека, пока они не стихли. Присутствие Зверя ощущалось теперь особенно отчетливо. Воздух содрогался от какой-то темной энергии. Зверь проснулся и с каждой минутой становился все сильнее.
«Я мог тогда убежать и спрятаться. И тогда, в эпоху длинной ночи, и сегодня. Я даже сейчас могу удрать. Но только я не сделаю этого».
Макнейл глубоко, прерывисто вздохнул. Он убрал в ножны свой меч и пристально посмотрел на «Волчью отраву». Ладони взмокли от пота. Сержант вытер их о штанины и подумал, что такого страха и такого волнения не испытывал еще никогда в жизни. Он опустился на колени и взялся за рукоять Адского Орудия, стараясь не прикасаться к обрубку руки Хаммера. Затем выпрямился во весь рост и поднял клинок вверх. Меч оказался на удивление легким, несмотря на огромный размер. Он все еще ослепительно сверкал, но теперь сияние не было уже таким ярким. И очень скоро Дункан Макнейл понял, почему Хаммеру так не хотелось вытаскивать Адское Орудие из ножен.
Дух «Волчьей отравы», казалось, пропитал мозг сержанта. В голове раздавался мягкий вкрадчивый шепот, суливший могущество и неограниченную власть. Он прельщал, соблазнял и взывал ко всем нечистоплотным мечтам и фантазиям, когда-либо посещавшим Макнейла. Присутствие чужой воли переполнило все тело Дункана, разливаясь по жилам, подобно сладкому яду. Макнейл вздрогнул. Ничего удивительного, что Хаммер так быстро поддался Зверю. Когда за твою душу борются две столь могущественные силы сразу, рано или поздно неизбежно станешь пленником хотя бы одной из них. Макнейл яростно встряхнул головой, пытаясь рассеять окутавший мозг туман, и шагнул к краю пропасти. Ему сегодня нужно еще кое-что сделать. И он непременно это сделает, во что бы там ни пытались его превратить Зверь, или Адское Орудие, или собственные страхи.
Он ухватился за обернутую кожей рукоять меча двумя руками и выставил лезвие прямо перед собой. Яркий желтоватый свет клинка бил по глазам, и сержант зажмурился. Он подошел к краю провала и заглянул вниз.
Дункан вспомнил демонов, выплескивающихся сплошным потоком из густой тьмы бесконечной ночи, вспомнил, как хотел тогда бросить все и бежать. Собственный страх всегда казался Макнейлу некоей тайной слабостью, тем изъяном характера, который нельзя себе простить. Он всегда считал себя сильным человеком, а потому слабость была ему ненавистна. Свою слабость он презирал куда сильнее, чем слабость других людей. Но теперь, стоя на самом краю пропасти и глядя на громадный звериный глаз на ее дне, Дункан Макнейл познал истину. Нет никакого позора в том, что испытываешь страх. Позор лишь в том, что поддашься страху.
Когда Зверь накопит силы после сна, он без труда уничтожит весь мир, чтобы воссоздать его затем в соответствии с собственными вкусами и стремлениями. Много лет назад, в эпоху нашествия Темного леса, Дункан дал клятву, что скорее умрет, чем позволит чему-нибудь подобному произойти на земле. Клятва эта никакими сроками не ограничивалась, а значит, он не должен забывать о ней никогда. И как бы ни был сержант напуган, долг и честь велят ему исполнить то, ради чего он сюда пришел. «Но почему я? – мелькнула вдруг мысль. – Потому что больше некому. Потому что это твоя работа. И именно ты за это в ответе». Двух мнений на этот счет быть не может… Макнейл вспомнил еще одну свою клятву – отомстить за погибших в крепости детей, – и решимости у него прибавилось. Он глубоко вздохнул и наклонил клинок, направив острие прямо на необъятный светящийся зрачок.
«Прощай, Джессика. И ты, Гайлс. Я всегда гордился тем, что работаю с вами. Прощай, Констанция. В конце концов ты оказалась чертовски толковой ведьмой. И ты, Саламандра… Мне жаль, что все тогда так скверно вышло».
Адское Орудие наконец осознало, что намерен проделать его новый обладатель, и яростно взвыло в голове Макнейла, но было уже слишком поздно. Сержант неторопливо размял ноги, почувствовал твердый камень под каблуками сапог и пустоту под их носками. Ироничная улыбка скользнула по его лицу. Чего-чего, а уж всяких там пропастей Макнейл никогда не любил. Он покрепче ухватился обеими руками за рукоять меча, пригнулся и, будто ныряя с вышки, ринулся вниз головой в пропасть, навстречу Зверю.
Он все летел и летел, леденящий ветер свистел в ушах, длинный клинок «Волчьей отравы» сверкал впереди, сплошное море звериного глаза с каждой секундой приближалось. Зверь и Адское Орудие истошно кричали у него в мозгу, и сержант от души хохотал над ними обоими. Громадный глаз все увеличивался, ослепляя своим серебристым светом, и наконец Макнейл уже не видел ничего, кроме сверкающего моря внизу. А в следующий миг острие колдовского клинка вонзилось в это море. Долгое падение придало удару колоссальную силу, и меч, а вслед за ним и человек погрузились глубоко в тело Зверя. Сначала было тихо. А потом Зверь закричал. Он кричал, кричал, кричал и кричал…
Глава 7
ПРОЩАНИЕ
Крик резко оборвался. Зверь умолк навсегда.
В подвале крепости начали рассеиваться клубы тумана. Туман как будто уходил в глубь стен и исчезал. Будто его и не было. С исчезновением морозной дымки свет факелов становился все ярче. Тени перестали казаться мистически черными и непроницаемыми. Танцор разделался с последней парой троллей, выскочивших из-за дверного проема, и стал недоуменно оглядываться по сторонам. До него не сразу дошло, что врагов больше нет. Флинт глубоко вздохнула и, плюхнувшись прямо на залитый кровью пол, закрыла глаза. Констанция опустила изнывающие от усталости руки и в изнеможении склонила голову.
– Он мертв, – лишенным всякого выражения голосом проговорила ведьма. – Зверь мертв.
– Ты уверена? – переспросил Танцор.
– Да. Я больше не ощущаю его присутствия.
Танцор вздохнул, передернул плечами и убрал меч в ножны. Потом посмотрел на Джессику и бегом бросился к ней. Опустился рядом на колени и вполголоса выругался, разглядев, во что превратилось то место, где у его возлюбленной когда-то было ухо. Он достал из кармана носовой платок и аккуратно приложил его к виску подруги. Та резко дернула головой, открыла глаза, попыталась было отстраниться, но затем подняла руку и сама прижала платок к ране. Танцор аккуратно обвязал ее голову куском тряпки. Джессике пришлось изо всех сил сжать челюсти, чтобы перенести эту процедуру молча. На лбу воительницы выступил пот, голова закружилась, к горлу подступила тошнота, но когда Танцор вновь озабоченно взглянул ей в глаза, Джессика ободряюще улыбнулась.
– Мы победили, Гайлс. Мы и вправду победили.
– Похоже, что так, Джесси.
– Если победы у вас всегда выглядят таким образом, – заговорил вдруг Вайлд, – то я много бы дал, чтобы оказаться от вас как можно дальше, когда вы потерпите поражение.
Флинт торопливо огляделась, встала и, опираясь о плечо Танцора, подошла к поверженному лучнику и села подле него. Вайлд лежал на спине, устремив полные мучительной боли глаза куда-то в потолок. В животе и в нижней части груди зияла страшная рана. Наружу торчали обломки окровавленных ребер. Кишки не вываливались лишь потому, что лучник придерживал их обеими руками. Кровь пропитала всю его одежду, лужа на полу с каждой минутой росла. Кровь была во рту, на губах и на подбородке, и, когда Флинт взяла руку раненого в свои ладони, он не смог даже повернуть голову, чтобы взглянуть на нее. Она перевела взгляд на Танцора, и тот еле заметно кивнул, печально и понимающе. Констанция тоже приблизилась к умирающему лучнику и опустилась на колени рядом с Флинт.
– Не сможешь ли ты хоть чем-нибудь ему помочь? – вполголоса спросила Джессика.
Ведьма медленно покачала головой:
– Я уже ни на что не способна. Окончательно выдохлась. Пройдет еще немало времени, прежде чем я смогу хоть как-нибудь ворожить.
– А у меня времени осталось очень мало, – вдруг заговорил Вайлд и, судорожно сглотнув, добавил: – Ничего удивительного. Всю жизнь не везло.
– Лежи спокойно, – нежно произнесла Флинт. – Не трать силы.
– С какой стати? Хуже уже не будет. Танцор, ты здесь?
– Да, Вайлд. Я здесь.
– Моя рана смертельна, но чтобы от нее помереть, придется еще очень долго маяться. Что-то мне не очень хочется проходить всю эту процедуру до конца. Помоги мне, Танцор. Хотелось бы уйти побыстрее. И помереть более или менее по-человечески.
– Прекрати, – сердито оборвала его Флинт. – Шансы еще есть.
– Нет, уже нет! – прохрипел Вайлд.
Он замолк, тяжело дыша, и Флинт, наклонившись, отерла рукавом пот с его лба.
– Всю жизнь ты была слишком мягкосердечной, Джесси, – устало улыбнулся Вайлд. – Может, не откажешь в последнем поцелуе, а? Просто так, на прощанье. А потом, когда мы с этим покончим, Танцор поможет мне отправиться в мир иной более или менее приятным способом.
Еле сдерживая слезы, Флинт улыбнулась.
– Ты всегда был неисправимым романтиком, Эдмонд… Она подалась вперед, отерла губы раненого от крови и нежно его поцеловала. В тот же миг Вайлд вдруг поднял руку и ухватил Джессику за левую грудь. Она резко выпрямилась, не зная, как ей реагировать на эту вольность. Вайлд кивнул Танцору, тот наклонился и точным движением погрузил кинжал в сердце лучника. Раненый напрягся, в последний раз глянул на Флинт и снова улыбнулся:
– Верно, моя крутобедрая. Неисправимый романтик.
А потом он медленно вздохнул и замер навсегда. Взгляд «мастера стрелы» погас. Флинт подняла дрожащую ладонь и нежно закрыла ему глаза.
– Прощай, Эдмонд. Я бы очень хотела, чтобы все сложилось как-нибудь… по-другому.
– Джесси, – хрипло произнес Танцор, глядя девушке в глаза. – Понимаешь, я должен был так поступить.
– Ну конечно, Гайлс. Спасибо тебе.
– Что будем делать теперь? – произнесла Констанция. – Все тролли мертвы. Зверь мертв… Но вот что там с Дунканом, Джеком и Хаммером? И как нам теперь быть?
– Сначала немного отдохнем, придем в себя и соберемся с силами, – отозвалась Флинт. – Дункан и остальные скоро вернутся.
– А что, если нет? – спросила Констанция. – Вдруг они не придут?
– Тогда спустимся вниз и начнем их искать, – ответил Танцор.
Джек Чучело все шагал и шагал по подземным коридорам, держа на вытянутой руке фонарь. Рука болела. Он давно уже потерял счет времени и не знал, как давно он вот так топает, но ноги отказывались повиноваться, а фонарь казался тяжелым, как увесистый валун. Джек все шел и шел вперед, по коридорам раздавалось эхо шагов и исчезало где-то в глубине подземелья. Он попытался мысленно докричаться до леса, но теперь все его попытки оказывались тщетными. Слишком уж он устал и слишком далеко ушел от деревьев. Голова кружится от усталости и голода, и совсем не осталось сил. Джек отлично знал, что два-три часа сна – и все снова будет в полном порядке. Его так и подмывало лечь прямо здесь, на утрамбованном земляном полу туннеля, и хоть немного поспать, но где-то в глубине души Джек сознавал, что если поддастся соблазну, то, может быть, уже никогда не встанет. И он продолжал шагать, свесив голову на грудь и машинально переставляя ноги. Еще один шаг, еще один, еще…
Минут десять назад он услышал истошный крик Зверя, но этот предсмертный вопль затих, а подземные коридоры по-прежнему на своих местах. Джек поначалу долго размышлял, не исчезнут ли все порождения звериных снов вместе со смертью Зверя, а если исчезнут, то исчезнет ли он, Джек, тоже. Но вот теперь, похоже, все кончено, но ничего подобного не произошло. А может быть, и произошло, просто Джек ничего не заметил… Да нет, такую усталость и боль во всем теле просто невозможно ощущать, не будучи живым. Но если сновидения Зверя все еще сохраняются в реальном мире, то, может быть, и Зверь еще не умер?
Подобный поворот мыслей мигом вывел Джека из оцепенения. Он остановился, задумчиво посмотрел назад, туда, откуда пришел. Нет, Зверь мертв. Должен быть мертв. Он просто не мог оставаться живым после Адского Орудия… Но все-таки надо проверить. Джек уселся посреди туннеля, скрестив ноги, закрыл глаза и расслабился. Он постарался установить связь с лесом, но до ближайшего дерева все еще было слишком далеко. Однако и мрачного гнетущего присутствия Зверя теперь тоже не ощущалось. Никаких следов. Зверь исчез, будто его и не было вовсе. Джек мрачно улыбнулся и, удовлетворившись результатами исследований, снова встал на ноги. Ноги болели и подкашивались, но он упрямо двинулся дальше. Что ж, может быть, в этом мире и впрямь существует какая-то справедливость. Не может не существовать.
Вскоре дрожащие впереди тени начали приобретать некие очертания. Джек поднял фонарь повыше и стал вглядываться в темноту. Едва различимые впереди полосы серого и черного понемногу превратились в грубые деревянные ступеньки, ведущие наверх. Сердце Джека подпрыгнуло в груди. Он уже почти выбрался! Осталось лишь подняться по лестнице да вылезти из люка, и тогда вокруг уже не будет этого мрака, и рядом будут друзья. Джек старался вспомнить, сколько на этой лестнице ступенек, – когда трое отправившихся в подземелье людей шагали вниз, их охватило чувство, будто у лестницы нет конца, – и невольно вздрогнул. В душе начал подниматься страх. Страх того, что на подъем уже не хватит сил. Джек собрался с духом и отбросил подобные мысли прочь. Не важно, сколько тут этих проклятых ступенек. Он почти добрался, и теперь его никто и ничто не остановит. Джек Чучело идет домой, к деревьям.
Он двинулся наверх почти бегом, отталкиваясь от необструганных деревянных перекладин лестницы так быстро, как позволяли изнывающие от перенапряжения ноги. Он поднимал фонарь так высоко, как могла держать его пронизанная болью рука, и каждую секунду ждал появления из темноты дубовой крышки погреба, за которой кончатся наконец эти мрачные подземные переходы. Но еще очень, очень долго впереди не было ничего, кроме грубых деревянных ступенек да густой тьмы. Но вот иней на его волосах наконец начал таять, по лицу побежали ручейки, и Джек понял, что холод отступил и стало гораздо теплее. Можно сказать, даже совсем тепло. Джек сжал зубы и продолжал карабкаться наверх. Неожиданно он улыбнулся. Улыбка становилась все шире, и в конце концов расплылась чуть не до ушей, так что вдобавок ко всему заболели еще и щеки, – он увидел темную крышку люка! Пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в нее лбом. Джек остановился, и улыбка исчезла с его лица. А вдруг оставшиеся в подвале задвинули засовы люка, а потом… что-нибудь с ними случилось? Тогда ведь он окажется пленником подземелий навсегда, до самой смерти… Джек решил об этом не думать. Он поднял руку и надавил на люк. Крышка приподнялась на вершок и снова упала. Джек неторопливо выругался. Он успел забыть, насколько тяжела эта дубовая дверь. Он поставил фонарь на ступеньку, уперся в люк обеими руками, сделал глубокий вдох, напрягся и приподнял крышку вершка на два Остановился, еще раз глубоко вздохнул и поднял дверцу еще чуть-чуть. Сержант Макнейл управлялся с этой дверью так ловко, что со стороны казалось, будто никаких проблем и нет… Но в следующий миг громадная тяжесть вдруг исчезла. Дверь откинулась и с грохотом упала на пол Из проема хлынул свет. Джек зажмурился. Навстречу ему опустились мускулистые руки. Джека Чучело подхватили и вытащили из мрачного подземелья в довольно сносно освещенный подвал крепости.
Флинт и Танцор снова захлопнули крышку погреба. Констанция заставила Джека сесть, увидев, что он еле держится на ногах. Счастливо улыбаясь, Джек огляделся по сторонам. Но вот он встретился с вопросительными взглядами разведчиков, и улыбка сползла с его лица. Он молчал, не зная, с чего начать. Ведь он должен сообщить этим людям не только радостные, но и дурные вести.
– Я вернулся один, – вполголоса заговорил Джек. – Хаммер и сержант Макнейл уже не выйдут оттуда.
– Оба погибли? – переспросила Констанция.
– Хаммер – точно, а что касается сержанта, то я почти не сомневаюсь в его смерти. Он пожертвовал жизнью ради того, чтобы уничтожить Зверя.
– Что там у вас произошло? – неторопливо спросил Танцор.
– Сержант Макнейл применил против Зверя «Волчью отраву». – Джек опустил глаза, потом посмотрел Танцору прямо в лицо. – Я бы и сам это сделал, но сержант мне не позволил. Сказал, что это его долг. Отважный был человек. Таких храбрецов я еще не встречал.
– Да, – кивнула Флинт. – Это уж точно.
В подвале повисло молчание. Все четверо думали о чем-то своем. Констанция вдруг почувствовала, как последние силы покинули ее. На душе стало пусто. Она изо всех сил старалась сохранить присутствие духа, чтобы достойно встретить Макнейла, а теперь… Какой во всем этом смысл? Дункан мертв.
Она так и не нашла подходящего момента, чтобы поговорить с этим человеком по душам, хотя бы чуть-чуть приоткрыть свои чувства. А теперь такой возможности уже не будет.
– А что стало с Хаммером? – спросил Танцор.
– Наткнулся на нечто даже более скверное, чем он сам, – лаконично сообщил Джек.
Он снова огляделся и только теперь заметил горы трупов каких-то долговязых когтистых тварей и многочисленные раны солдат разведки.
– Похоже, в наше отсутствие вы тоже не сидели сложа руки.
– Кое-как удалось отделаться от назойливых посетителей, – вздохнула Флинт.
– А золото мы нашли, – сообщил Джек. – Оно там, внизу. Все до последней монетки. Потом начерчу вам план подземелья.
– А тела погибших? – спросила Констанция.
– В другой раз расскажу, – отозвался Джек. – Слишком уж долгая история. Да к тому же и невеселая.
Джек отвернулся и вдруг увидел безжизненное тело Вайлда. С минуту он рассматривал погибшего лучника и никак не мог понять, какие же чувства у него вызывает эта смерть.
– А он… он достойно умер?
– Да, – кивнула Флинт. – Он отдал жизнь, чтобы спасти мою.
– Этот человек никогда мне особенно не нравился, – задумчиво произнес Джек, – но лучником он был просто гениальным. Что ж, по крайней мере, умер хорошо. Когда-то он был героем, вы же знаете.
– Да, – подтвердила Флинт. – Уж я-то знаю. – Она посмотрела на Джека как-то особенно серьезно и прибавила: – А ты уверен, что Дункан мертв?
– Иначе быть не может, – печально ответил Джек. – Он знал, что идет на смерть, когда решил прикончить Зверя. И я тоже это знал.
– Но видел ли ты его мертвым?
– Нет. Нет, не видел.
– В таком случае есть еще шанс, что Макнейл все-таки жив, – произнес Танцор и, обернувшись к ведьме, спросил: – А ты не можешь определить, где он сейчас и что с ним стало, с помощью ворожбы?
– Увы, – отозвалась Констанция. – Мне остается только извиниться за свою беспомощность. Пройдет не одна неделя, прежде чем я вновь обрету дар ясновидения.
– Сержант погиб, – снова заговорил Джек. – Мне очень жаль, что приходится сообщать столь печальные вести, но иначе быть не может.
Флинт хотела было что-то сказать, но передумала. Воцарилось долгое молчание.
– Ну ладно, – произнесла наконец Джессика. – Пошли отсюда. Сегодня можно привести себя в порядок и выспаться в обеденном зале. А завтра спустимся вниз и попытаемся отыскать тело Дункана.
– Верно, – согласился Танцор. – Оставлять его одного в этой яме нельзя.
Дункан Макнейл медленно просыпался. Все тело болело, а спина, судя по ощущениям, вообще должна была бы представлять собой сплошной грандиозный синяк. Сержант громко заскрипел зубами и попытался приподнять голову, но даже это движение оказалось ему не под силу. Он открыл глаза. Вокруг по-прежнему была сплошная тьма. Макнейл постарался расслабиться, чтобы собраться с силами, а заодно попытаться сообразить, где он и что с ним. Он лежал спиной на какой-то твердой поверхности, но рука и обе ступни с этой поверхности свисали. Воздух вокруг пропитался отвратительным запахом. При каждом вдохе в нос ударяло столь мерзкой гнилью, что сержант едва сдерживал тошноту. Он вновь попытался приподнять голову – и на этот раз успешно, но вокруг по-прежнему ничего не было видно. «Ну разумеется, – рассеянно подумал Макнейл. – Тут внизу сплошная тьма. Внизу… Внизу…»
Воспоминания вдруг вернулись – четко, ясно и все сразу. Сердце замерло, когда сержант припомнил свое падение в бездонную пропасть навстречу грандиозному горящему глазу. Он заворочался и принялся шарить руками во тьме, пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться, но вдруг в ужасе застыл, сообразив, что лежит на чем-то очень узком, а справа и слева раскинулась бездна. Сержант очень осторожно повел вокруг себя рукой, и она коснулась чего-то мягкого и скользкого. Макнейл снова перестал шевелиться, ожидая, пока сердце успокоится. Первым делом надо хоть немного осветить это проклятое место… Дункан очень медленно сунул руку в карман и извлек оттуда огарок свечи. Он всегда носил с собой огарки. За долгие годы службы ему не раз пришлось убедиться, что это крайне полезная вещь. Разжечь огарок с помощью кремня и кресала (а их надо было еще вытащить из-за голенища), каждую секунду рискуя потерять равновесие и рухнуть вниз, оказалось не так-то просто, но в конце концов огонек замерцал ровным светом. Сержант поднял свечу повыше и огляделся по сторонам.
Он лежал на узкой пожелтевшей, будто принадлежала она трупу столетней давности, кости, а рядом валялись сгнившие куски плоти. Взглянув наверх, можно было различить начало широкого туннеля или, скорее, колодца со стенами из разлагающейся плоти. Колодец уходил вниз, исчезая где-то в неведомых глубинах. Макнейл осторожно сел на своем костяном ложе, изо всех сил стараясь сдерживать дрожь в руках, чтобы не лишиться единственного источника света. У него уже не осталось сомнений, где именно он заночевал. Дункан Макнейл находился в недрах звериного трупа. Он спикировал на глаз Зверя, прошел сквозь этот глаз, погрузился в голову противника и разрушил ему мозг. Жидкость, заключенная в громадном глазу, по-видимому, смягчила падение, так что когда Макнейл наконец «приземлился», сила удара оказалась уже недостаточной, чтобы убить человека. В какой-то момент он, должно быть, выронил Адское Орудие. Меч полетел дальше, уже ничем не управляемый, продолжая разрушать тело Зверя, превращать его в гниющую труху. Там, где прошел этот меч, остался широкий коридор. Теперь уже сам черт не определит, на какую глубину улетела «Волчья отрава». Можно лишь предполагать, что остановился клинок где-то на неизмеримой глубине. Зверь мертв, от него осталась лишь гниющая плоть да пожелтевшие кости. А «Волчья отрава» вновь потеряна, похоронена в глубине разлагающегося трупа Зверя.
«И если говорить обо мне, – сказал себе сержант, – то я этому обстоятельству очень рад».
Покачиваясь, Макнейл поднялся на ноги и посмотрел вверх. Начало туннеля оказалось прямо над головой. Можно было дотронуться до него руками. Этот колодец – единственный выход, какой бы неприятной ни казалась мысль о том, что придется карабкаться по гниющим стенам. Кто знает, на какую глубину Макнейл успел провалиться в тело Зверя, прежде чем на пути попалась костяная перекладина. Может быть, вылезать придется очень долго, а сил у него теперь, по правде говоря, не слишком много…
Кость вдруг громко хрустнула под ногой и закачалась. Сержант посмотрел вниз и увидел, как кости внизу, под его ногами, рассыпаются на куски. Теперь выбора нет. Надо выбираться, пока еще вообще можно выбраться. Если сорвешься и провалишься в недра трупа, то никогда уже не увидишь дневного света, даже если сумеешь пережить еще одно падение.
Макнейл поднес свечку к плечу, накапал расплавленного воска на одежду и прилепил к нему огарок. Он с ног до головы вымазался гниющей слизью, наполнявшей когда-то глаз Зверя, но огарок держался довольно прочно. Будем надеяться, что он не отвалится – ведь руки должны быть свободны. Дункан вытащил из ножен кинжал и вырезал в гниющем мясе над головой несколько ступенек – таких, чтобы можно было и рукой ухватиться, и ногу поставить. Потом, брезгливо сморщившись, зажал лезвие в зубах.
Сержант повис на руках и стал подтягиваться кверху. Мышцы тут же отозвались острой болью. Но руки, к счастью, не сорвались, и вскоре Макнейл сумел поставить ногу на первую ступеньку. Началось долгое и трудное восхождение по импровизированной лестнице. Впоследствии, уже много лет спустя, сержант то и дело видел эту процедуру в кошмарных снах.
Казалось, карабкаться так ему придется вечно. В мерцающем свете свечного огарка виднелись лишь багровые стены гниющей плоти, испещренные серыми и бурыми пятнами. По мертвому телу Зверя время от времени пробегали приглушенные вспышки света. Один раз Макнейлу даже показалось, что из толщи мышц на него уставилось перекошенное лицо. Когда сержант вновь посмотрел в ту сторону, никакого лица уже не было. Желания подождать здесь да рассмотреть все поподробнее не было тоже… Ноги болели. Руки болели. Боль разливалась по груди, по спине и по всем закоулкам изможденного тела. Боль нарастала с каждым движением, но сержант не мог остановиться, чтобы хоть минуту передохнуть. Он карабкался по быстро разлагающемуся трупу, и вырезанные ножом ступеньки в любой момент могли обрушиться. Вот появились обломки костей, и Макнейл быстро поставил ногу на одну из них. На первый взгляд кости казались прочными, но, как оказалось, внутри они были совсем гнилыми. «Волчья погибель» сработала на совесть… Макнейл продолжал карабкаться вверх, стараясь не обращать внимания на боль и наполняющие подземелье запахи.
В конце концов он выбрался на дно гигантского кратера – звериную глазницу, теперь уже пустую. Во все стороны простиралась почти ровная костяная поверхность, кое-где покрытая пятнами догнивающего фосфоресцирующего желе. Сержант остановился и перевел дух, ожидая, пока боль хоть немного утихнет. Огарок свечи на плече освещал пространство лишь на пару шагов впереди, но теперь, выбравшись из глубокого колодца, Макнейл мог воспользоваться светом множества усеивающих стены пещеры кристалликов. Вдали, там, где кончалась глазница Зверя, уходили вверх обрывистые каменные стены. Где-то на одной из этих стен и начинается подземный коридор, ведущий к подвалу крепости. Он должен вскарабкаться вверх и отыскать его. Если он, разумеется, там остался.
Макнейл встряхнул головой и зашагал через кратер в сторону ближайшей каменной стены. Какой смысл сейчас гадать? Может быть, туннель там есть, а может быть, его нет. Когда он вскарабкается наверх, тогда и будет ясно.
Оставшаяся часть путешествия прошла будто в тумане. Этот участок сержант потом не мог вспомнить вообще. Даже в самых кошмарных снах. Он был настолько измучен, что не испытывал ни страха, ни беспокойства – абсолютно ничего. Каким-то образом Макнейл добрался до стены и начал карабкаться вверх, а потом вылез на протянувшуюся над обрывом тропу. В общем-то взбираться по стене оказалось не так уж и сложно. Скала покрылась множеством мелких и крупных трещин, когда Зверь начал просыпаться и ворочаться, а потому руки и ноги легко находили вполне удобные ступеньки. Потом Дункан зашагал по тропе, свернул в подземный коридор и очутился возле лестницы. Он уже ни о чем не думал. Он только знал, что смертельно устал, что все тело изнывает от боли и что останавливаться он ни в коем случае не должен.
Еще задолго до верхушки лестницы свечка догорела и потухла, и по деревянным ступенькам сержанту пришлось подниматься в кромешной тьме. О существовании люка наверху он вспомнил лишь тогда, когда ударился о дубовую крышку головой. И лишь тогда он наконец пришел в себя. В голове снова появились мысли, и мысли эти были тревожны. Что, если его напарники решили, что он мертв, и ушли, оставив дверь в подземелье крепко запертой? Макнейл ухмыльнулся. Ну нет, если уж он сумел сюда добраться, то и дюжина дубовых дверей с коваными засовами его теперь не остановят.
Дункан присел на ступеньку, чтобы собраться с силами, и тут рука его наткнулась на какой-то предмет. На живое существо не похоже. Скорее, эта штуковина сделана из железа или стекла… На ощупь предмет казался каким-то знакомым. Сержант порылся в памяти, снова ощупал находку и понял, что перед ним его собственный фонарь. По лицу Дункана разлилась широкая улыбка. Стало быть, Джек Чучело все же сумел выйти наверх.
Макнейл вытащил кремень с кресалом и дрожащими руками разжег светильник. Неожиданно вспыхнувшее пламя так резануло по глазам, что аж слезы навернулись. Сержант подождал, пока привыкнет к свету фонаря, затем поднялся и уперся плечом в крышку люка. Глубоко вздохнул и изо всех сил нажал на крышку. На какое-то мгновение показалось, что проклятая деревяшка просто приросла к каменному полу крепостного подвала, но потом люк приподнялся, и Макнейл от неожиданности едва не потерял равновесия. Он торопливо переставил ноги и, выбрав положение поустойчивее, снова надавил на люк. В следующий миг крышка подалась еще, на секунду встала вертикально, а затем с грохотом упала на пол. Путь был свободен.
Несмотря на оглушительный стук, сопровождающий появление сержанта, встречать его никто не спешил. Подвал крепости был пуст и погружен в темноту. Макнейл выбрался из подземелья и, передохнув лишь пару минут, начал разглядывать груды трупов. Среди великого множества троллей оказалось лишь одно человеческое тело – тело Эдмонда Вайлда. Макнейл вздохнул с облегчением, не найдя среди погибших своих товарищей, и медленно побрел из подвала на первый этаж. Осталось лишь пройти через множество коридоров и комнатушек крепости. И тогда весь этот кошмар окажется позади и он снова глотнет чистого свежего воздуха.
В который уже раз сержант подумал о своих спутниках. Кто знает, сколько времени он пролежал в глубине звериного трупа, потеряв сознание от удара о громадное глазное яблоко. Но если они еще не ушли, то, скорее всего, сидят сейчас в обеденном зале. Дункан остановился посреди темного коридора, раздумывая, куда же ему свернуть. Ему не терпелось поскорее выбраться из крепости, оставить за спиной весь этот кошмар, который он и его товарищи пережили здесь, и снова вдохнуть свежего воздуха. Но главное сейчас – найти своих, и он свернул в сторону столовой. Дорога туда показалась куда длиннее, чем прежде, и, шатаясь от усталости, Дункан продолжал идти вперед. Наконец впереди показалась дверь в крепостную столовую. Макнейл остановился. Прислушался, не услышал ровным счетом ничего, пожал плечами и пнул дверь ногой. Дверь распахнулась и с грохотом ударилась о стену.
На часах стоял Танцор. Вернее, не стоял, а сидел. Он мгновенно оказался на ногах – эхо еще не успело прокатиться под сводами зала, – и в руке «мастера меча» сверкнул клинок. В следующую секунду Танцор разглядел посетителя и застыл на месте, не в силах вымолвить ни слова от изумления. Челюсть часового медленно отвисала. Флинт, Джек и Констанция сели на своих импровизированных ложах, торопливо протирая глаза, чтобы сбросить остатки сна, и тоже уставились на представшее перед ними чудо. А потом все четверо с криками радости бросились к Макнейлу. Констанция подбежала первой, ухватила сержанта за плечи и принялась его нещадно трясти, не обращая внимания на кровь и гнилую слизь, пропитавшую его одежду.
– Ты жив, Дункан! Я же знала, знала, что ты непременно вернешься!
Ведьма от радости не находила слов. Но какое это имело сейчас значение. У них еще будет время поговорить. Теперь на все будет время. В конце концов она отпустила командира, и остальные, дождавшись своей очереди, принялись тискать Макнейла в объятиях и хлопать по спине. Столь бурное выражение чувств отняло у сержанта столько сил, что он рухнул на первый же подвернувшийся стул, боясь, что еще немного – и он потеряет сознание. Затем ему пришлось довольно долго объяснять, что с ним в общем-то все в порядке, что помирать он не собирается, а хочет лишь немного передохнуть, хотя бы дух перевести. Констанция накинула на плечи Дункана одеяло. Флинт протянула флягу с вином. Сил у него хватило лишь на то, чтобы слегка кивнуть всем в знак благодарности.
– Ладно, ладно, – заговорила Констанция, – расскажи лучше, что там с тобой произошло. Здорово ты задержался. А что, ты действительно убил Зверя?
– Да, – вздохнул Макнейл. – Зверь теперь покойничек.
Он начал рассказывать все по порядку. Слушатели уселись кружком и сверлили Макнейла взглядом, будто малые дети, внимающие деревенскому сказочнику. Когда рассказ подошел к концу, воцарилось долгое молчание.
– Так, значит, «Волчья отрава» снова потеряна, – задумчиво произнесла Флинт. – Что ж, не стану утверждать, что меня это огорчает. У меня от проклятого Орудия все время бегали мурашки по спине.
– Точно, – согласился Макнейл. – Что касается официального рапорта командованию, то я намерен сообщить, что этот меч исчез бесследно. По-моему, всему миру будет лучше, если он так и останется в числе без вести пропавших. – Макнейл вдруг широко зевнул. А заодно не отказал себе в удовольствии сладко потянуться. – А теперь, друзья мои, – сонно проговорил он, – я, с вашего позволения, сбросил бы эту ароматную одежонку, забрался бы в спальный мешок и отдохнул бы эдак с недельку. В общем, спокойной ночи… И приятных вам снов.
Проспал он почти двое суток. Когда сержант пробудился, был уже поздний вечер. Все мышцы по-прежнему стонали и жаловались на свою горькую участь, но после сна боль все же приутихла, и Макнейл решил, что на нее не стоит обращать внимания. Он открыл глаза и огляделся. Флинт и Танцор сидели чуть поодаль и о чем-то разговаривали. Констанция ставила на столе приготовленное ею из сухого пайка блюдо. Джека не было видно. Макнейл понимающе улыбнулся.
– А хорошо все-таки быть живым, – сказал он, уставившись в потолок. Он ощущал такое спокойствие в душе, что этот воцарившийся вдруг мир с самим собою показался сержанту чем-то необычным и удивительным. Там, внизу, в темноте, под пристальным взглядом Зверя, он получил хорошую возможность проверить себя на прочность и убедился, что смелости и присутствия духа у него вполне достаточно, чтобы не спасовать в трудную минуту. Никогда за всю свою жизнь Дункан Макнейл не испытывал еще такого страха, и тем не менее, когда настала пора действовать, он не отступил. Знать, что ты способен на такое, было Дункану приятно.
Сержант неторопливо выбрался из-под одеяла и натянул чистый костюм. Посмотрев на ту одежду, в которой он вернулся, Дункан с отвращением скривился – стирать ее уже не имело смысла. Макнейл поднес ладони к лицу и подозрительно обнюхал. Потом он долго и тщательно мылся, но запах гниющего звериного трупа, казалось, преследовал его неотступно. Что ж, скоро сюда прибудет подкрепление, и, может быть, среди стражников найдется человек, способный починить большие котлы для разогрева воды. Тогда Макнейл не упустит случая провести полдня в очень-очень горячей ванне. Он улыбнулся, предвкушая, какое огромное удовольствие он при этом получит, и направился к столу, возле которого хлопотала Констанция.
Ведьма широко улыбнулась и пригласила Дункана к столу. Впрочем, для него это был скорее завтрак. Излюбленной темой досужих споров среди солдат королевской стражи всегда был вопрос о том, в каком состоянии сухой паек обладает наихудшим вкусом: в вареном, жареном или в натуральном. Несмотря на жаркие споры, большинство все же склонялись к тому, что вкус пайка отвратителен в любом виде. Макнейл пока еще не испытывал особого голода, но рассудил, что раз уж Констанция вложила в приготовление ужина столько трудов, лучше что-нибудь съесть, чтобы не огорчать юную ведьму. Проглотив несколько кусков, сержант с удивлением обнаружил, что, оказывается, изрядно проголодался. В конце концов он съел все до последнего кусочка и даже пожалел, что еда кончилась и нельзя попросить добавку. Он вздохнул, отодвинул тарелку и посмотрел на Констанцию. Та сидела рядом и терпеливо ждала, пока командир насытится.
– Джек дожидается во дворе, – сказала она. – Он очень не любит находиться внутри помещений, но не хотел уйти не попрощавшись.
– По правде говоря, – вздохнул Макнейл, – мне полагается его арестовать. Но только вот…
– Верно, – кивнула Констанция. – Но только это «но» очень большое.
Читать бесплатно другие книги:
