Подземелье мертвецов Грин Саймон

Джек Чучело почувствовал, как внутри его вновь растет сила лесных деревьев, живых и здоровых. Птицы и звери исчезли. Свет Голубой луны потускнел и тоже исчез. Ночь ушла, настал день. На пустынной лесной опушке посреди яркого лесного дня одиноко стоял человек. Он неторопливо огляделся по сторонам. Да, все именно так, как и должно быть. Джек удовлетворенно кивнул и снова улегся на поросший толстым мягким слоем мха берег.

«Я сейчас сплю и только что видел сон, – сказал он себе. – А теперь я, пожалуй, проснусь».

Джек закрыл глаза и расслабился.

Джонатан Хаммер подскочил на стуле и открыл глаза. Еще не проснувшись толком, он продолжал ошалело трясти рукой, потом сообразил, где находится, и расслабился. Так значит, все в порядке. Он просто сидит в маленькой комнатке пограничной крепости, в полной безопасности. А все остальное – сон. Просто-напросто сон. Хаммер глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула. Сердце постепенно начинали биться ровно и спокойно. Он вытер рукавом холодный пот, выступивший на лбу. Потом поднес руку к глазам и начал медленно поворачивать ладонь из стороны в сторону, разглядывая пальцы, пытаясь отыскать следы того жуткого гниения, что совсем недавно, казалось, распространилось по всему телу. Но рука выглядела совершенно здоровой. Да, с ним все в порядке. Это был просто скверный сон, воспоминание об одном эпизоде из прошлого, исказившееся во сне до неузнаваемости.

Хаммер покосился на своих товарищей. Джек спал спокойно и безмятежно, но вот Вайлд все время что-то бормотал, стонал и ворочался во сне. Ни с того ни с сего он начал вдруг задыхаться, на губах появилась пена. Джек проснулся и быстро огляделся по сторонам. Хаммер встал, подошел к Вайлду, как следует встряхнул того за плечи и назвал по имени. Глаза Вайлда широко распахнулись; с диким ужасом он уставился на Хаммера, не сразу поняв, что происходит. Потом, судорожно выдохнув, расслабился. Грудь Вайлда поднималась и опускалась теперь спокойно, но он почему-то дрожащей рукой ухватил себя за шею и напряженно сглотнул. Хаммер выпрямился и сделал шаг назад, чтобы иметь возможность видеть сразу двух своих спутников.

– Плохие сны? – поинтересовался Джек. Вайлд устало кивнул.

– У меня тоже, – Джек нахмурился. – А как ты, Хаммер?

– Видел кошмар, – сообщил Хаммер, стараясь, чтобы голос его звучал ровно и спокойно. – Ну и что с того? Похоже, что у нас у всех совесть не чиста.

– Боюсь, что дело не только в этом, – покачал головой Джек. – Это место вообще полно всяких кошмаров.

– Что ты хочешь этим сказать? – Хаммер вопросительно заглянул Джеку в глаза.

– Когда я пробрался сюда в первый раз, – начал рассказывать Джек, – то некоторое время наблюдал за разведчиками. Все они спали, даже та, что стояла на часах. И насколько я понял, всем четверым снились сны. Далеко не приятные сны. А что приснилось тебе, Хаммер?

Тот подозрительно оглядел Джека, потом невозмутимо пожал плечами и произнес:

– Один неприятный эпизод из прошлого. А ты что видел?

– Мне снилось, что лес опять превратился в Темный лес. А у тебя что, Вайлд?

– Грехи мои в конце концов обрушились на мою несчастную голову, – изрек печально лучник. – Давай-ка отсюда убираться, Хаммер. Не нравится мне это местечко. Дурное оно. Злое.

– Места дурными не бывают, – нетерпеливо перебил Хаммер. – Дурными могут быть только люди.

– Это далеко не всегда так, – возразил Джек. – В лесу есть такие места, которые лучше обходить стороной. Мрачные, темные места. Они там были задолго до того, как пришла та длинная ночь, и до сих пор остаются все там же, хотя ночь давно кончилась. В таких местах чувствуется присутствие зла. Оно пропитывает землю, камень, древесину, будто грязь, которую никогда не отмыть. Эта крепость – как раз такого рода. Я это ощущаю всей кожей. В том, что здесь все видят дурные сны, нет никаких случайных совпадений.

– Сплошное зло, – поежился Вайлд. – Здесь все пропитано кровью и смертью. Нет же, Хаммер, надо отсюда сматываться.

– Теперь? Когда мы уже совсем близко? – Хаммер, казалось, был искренне удивлен. – Ты что, совсем мозгов лишился?

– Нет еще. Но очень скоро лишусь, если останусь здесь. И ты тоже. Это крепость-убийца. Она выглядит, как и любая другая крепость, но только она живая, а нас хочет сделать, покойниками. Тут кругом сплошное сумасшествие. Ночные кошмары, существа, которым давно уже не полагается расхаживать среди живых, повсюду кровища, петли с потолка свисают, ни единого живого человека нет…

Голос Вайлда сорвался на истерический крик. Хаммер размахнулся и отвесил лучнику пару увесистых пощечин. Вайлд замолк; рука его упала на рукоять меча. Хаммер стоял не двигаясь и сверлил Вайлда взглядом. Лицо лучника вдруг снова ожило, следы истерики исчезли без следа. Губы его сжались в прямую линию, глаза потемнели.

– Ну? – вполголоса спокойно произнес Хаммер. – Так что ж ты собираешься делать, Эдмонд? Ударить меня? Убить?! Не будь идиотом. Может, ты и ходил когда-то в героях, но все это было слишком давно. Вздумай только поднять на меня руку, и я тут же отрублю ее.

– Я и сейчас управляюсь с луком точно так же, как и прежде, – ответил Вайлд. В голосе его слышались твердость и спокойствие. Никаких эмоций. Он смотрел Хаммеру прямо в глаза. – Да и с мечом я, кстати, не так уж плохо умею управляться.

– Верно, – согласился Хаммер. – Ты очень даже неплохо управляешься и с мечом и с луком. Но только у меня есть «Волчья отрава».

Они долго сверлили друг друга взглядом. Джек недоуменно смотрел то на одного, то на другого. И ему показалось, что перед ним стоит какой-то другой Вайлд. С этим Вайлдом он еще не знаком. В лице лучника была сила, гнев и что-то еще… Собственное достоинство, что ли?

– Теперь ты служишь в моей команде, Эдмонд, – сказал Хаммер. – Потому что без меня ты опять скатишься на дно. Я твой единственный шанс снова стать более или менее серьезным человеком, и ты это прекрасно знаешь.

Вайлд набрал полные легкие воздуху и медленно выдохнул. Правая ладонь разжалась и оставила меч в покое.

– Да, – сказал он. Сказал тихо и с горечью. – Я теперь служу у тебя, Хаммер.

Хаммер улыбнулся и неторопливо кивнул:

– Вот и хорошо. Я очень рад, что мы наконец разобрались с этим вопросом. Где-то здесь, в крепости, лежит ни много ни мало сто тысяч дукатов червонного золота и дожидается, пока мы соизволим прийти и забрать его. И чтобы заставить меня свернуть в сторону, потребуется что-нибудь посерьезнее, чем несколько скверных снов. Так что я остаюсь здесь. И ты тоже. Ясно тебе это, Эдмонд?

– Да.

– Что-то я тебя плоховато расслышал, Эдмонд. Ясно тебе или нет?

– Да! Ясно мне! – выкрикнул Вайлд со злобой.

Он повернулся к Хаммеру спиной и, быстро отойдя в сторону, остановился возле закрытой двери. Лицо его по-прежнему было искажено ненавистью, воля его была сломлена, и он это знал.

– Так-то оно лучше, – кивнул Хаммер.

Он повернулся и вопросительно посмотрел на Джека.

– Я тоже работаю на тебя, Хаммер, – равнодушно пожал плечами Джек. – Пока, во всяком случае.

– Ты будешь работать на меня до тех пор, пока я сам не скажу, что ты свое отработал, самодовольно зевнул Хаммер, потягиваясь. – Что ж, этим ребятам из разведки мы предоставили уже достаточно времени, чтобы угомониться и спокойно уснуть. Так что, пожалуй, отправимся теперь в подвал да посмотрим, чем там можно разжиться.

Он направился к выходу. Вайлд открыл дверь и выглянул, но, насколько можно было разглядеть в темноте, коридор был пуст. Кругом стояла тишина. Хаммер обернулся и подал Джеку знак принести факел и фонарь. Джек взял светильники и подошел к выходу. Хаммер на вытянутой руке высунул фонарь в коридор. По углам заплясали тени, но ни одного живого существа по-прежнему не было видно. Хаммер вышел из комнаты и повел свою команду в сторону подвала.

Макнейл с товарищами в это время тоже направлялись к подвалу. Сержант шагал впереди, сразу за ним, не отставая ни на шаг, шли Флинт и Танцор; все трое ступали мягко, и даже в абсолютно пустых комнатах эхо не отзывалось на их шаги. Замыкающая шествие Констанция все время бормотала что-то себе под нос. Макнейл решил, что она повторяет про себя какие-то заклинания. Впрочем, с равным успехом она могла ругать командира за то, что тот не доверяет ее ясновидению. Уточнять он не стал. Не очень-то хотелось снова поднимать этот вопрос.

Подойдя к длинной каменной лестнице, ведущей к двери в подвал, Макнейл начал дрожать от холода. От дыхания снова пошел густой пар, а на стенах тут и там начали появляться пятна инея. Сержант нахмурился. Такие вот участки с пониженной температурой беспокоили его все больше и больше. Они стали все чаще встречаться в таких местах, где раньше температура была нормальной. Макнейл оглянулся на товарищей, судя по их виду, они тоже это заметили. Вряд ли у кого-то могли появиться свежие идеи для объяснения подобных парадоксов, а потому сержант, ничего не сказав, поднял фонарь повыше и стал спускаться по лестнице.

Дверь в подвал по-прежнему была закрыта. Макнейл внимательно ее оглядел. Выглядела дверь точно так же, как и в прошлый раз, и все-таки сержант почувствовал, что с ней что-то не в порядке. Он протянул руку, коснулся древесины… и сразу же отдернул пальцы. Деревяшка оказалась ледяной. «Хорошо, что не хватанул сразу за ручку, – сказал себе Макнейл. – К железу бы кожа вообще сразу примерзла». Он вытащил из кармана тряпку, обмотал ею ладонь и резко повернул дверную ручку, стараясь проделать это как можно быстрее, затем пнул дверь сапогом. Она отворилась вершка на два и застряла. Дункан убрал тряпку и навалился на дверь плечом. К нему присоединилась Флинт. Дверь распахнулась до половины и застряла намертво. Четверо разведчиков пролезли в образовавшуюся щель и остановились, молча оглядываясь по сторонам.

И пол, и все четыре стены покрывал толстенный слой сплошного льда, розового от засохшей на каменной поверхности крови. С потолка свисали длинные витые сосульки. Безобразные груды мусора, сваленного вдоль стен, были покрыты белоснежным инеем. Бочки, наваленные на крышку погреба, утопали в недрах громадной ледяной глыбы. Воздух был как в январе – мороз обжигал легкие, лицо и руки.

– Откуда вся эта холодрыга берется? – задумчиво произнесла Флинт. – На дворе ведь лето.

– Снизу идет, – отозвалась Констанция. – Там, в подземных переходах, прячется нечто такое, чему не нравится солнечный свет и тепло.

– Ты хочешь сказать, что эта штуковина проснулась? – быстро спросил Макнейл.

– Вряд ли. Просто ему снятся сны. Он видит во сне мир таким, каким этот мир был в те времена, когда спящий в последний раз разгуливал по земной поверхности.

Осторожно ступая, Макнейл обошел вокруг скованных льдом бочек в центре подвала. Остальные тоже разбрелись по помещению. Ходить по льду было нелегко. Макнейл опустил фонарь на пол, извлек из ножен меч и с силой ударил по полу. Осколки льда полетели во все стороны, но бочек еще видно не было. Сержант хмыкнул и перевел взгляд на ведьму:

– Испробуй-ка свое волшебство, Констанция. Что теперь там, внизу?

Ведьма закрыла глаза, и на этот раз ясновидение заработало ясно и отчетливо.

Люк плотно закрыт, засовы задвинуты. Крышка изготовлена из дуба, срубленного в этом же лесу, и обстругана сравнительно недавно, когда строили крепость. Древесина еще помнит живые листья, почки и молодые побеги. Засовы кованые, а железо не поддается изучению при помощи магии; недаром волшебники называют его холодным железом… Позади люка сплошная тьма. Подземные переходы очень глубоки, и там очень холодно… А в самом низу спит какое-то живое существо и лениво ворочается во сне. Сны снятся ему постоянно, один за другим. Оно уже готово пробудиться, и сон с каждой минутой становится все более чутким. И сновидения этого существа отражаются на реальном мире. Даже во сне Зверь осознает, что за ним наблюдают. Вот громадный глаз начал медленно приоткрываться, и Констанция в ужасе отпрянула. Она «выключила» ясновидение и широко открыла глаза. Дышала ведьма тяжело и напряженно. Она разглядела часть мозга Зверя, прочитала его мысли и намерения и поняла, что тот, кто посмотрит в этот глаз, уже никогда не будет принадлежать к миру живых. И смерть его будет страшной.

– Ну как? – спросил Макнейл. – Что видела? Констанция устало покачала головой.

– Коридоры абсолютно пусты. Все, что есть йод землей, находится гораздо глубже.

– А золото? Есть признаки, что оно там?

– Я ничего не видела. Но зато теперь я точно знаю, что произошло в крепости.

Она замолчала. Силы ее были на исходе, и во рту пересохло. Даже от мимолетного контакта с разумом Зверя Констанция почувствовала, как ужас обволакивает все ее существо!

Флинт и Танцор переглянулись. Макнейл терпеливо ждал. Констанция набрала побольше воздуху в легкие и медленно выдохнула. Это помогло, и, когда ведьма снова заговорила голос ее звучал ровно и спокойно. Только в глазах ее еще светились отголоски того ужаса, что Констанция ощутила во время сеанса ясновидения.

– Сначала я подумала было, что это просто один из демонов, но скоро поняла, что спящее там существо гораздо древнее их. Оно спит под землей уже бесчисленное множество столетий. Даже нашествие Темного леса лишь ненадолго потревожило его сон. Но потом пришли люди и построили наверху крепость. Их мысли оказались слишком «громкими», чтобы оно могло не обращать на них внимания. Спящее существо забеспокоилось, стало ворочаться во сне; его сновидения воплотились в реальном мире, отыскали там живых существ, наделенных человеческим сознанием, и стали этим сознанием подпитываться. Сны Зверя свели с ума всех обитателей крепости, и люди поубивали друг друга. Их смерть придала Зверю новые силы, а трупы погибших он спрятал в своих подземельях. Я не знаю, зачем он это сделал. Может быть, хочет ими позавтракать, когда проснется. Или использовать в качестве приманки… Не знаю. Сейчас он уже совсем близок к пробуждению Его сны обретают реальную форму и имеют громадную силу здесь, на поверхности земли. А когда это существо пробудится… тот мир, который мы знаем и в котором живем, перестанет существовать. – Констанция на минуту умолкла и перевела взгляд на Макнейла: – Тебе придется убить его, Дункан. Именно сейчас, пока он не проснулся и не вошел в полную силу. Отправляйся туда, в темноту, и убей Зверя. Если, конечно, сможешь.

Макнейл ошалело уставился на ведьму. Повисла тишина. Верить словам Констанции сержанту очень не хотелось Но похоже, она права. В ее лице и особенно в глазах есть что-то такое… Какое-то абсолютное знание и печаль обреченного на смерть. Нет, сомнений быть не может, выхода у него нет!

– Если он такой древний и могущественный, – выдавил наконец из себя Макнейл, – то как, черт побери, я могу его уничтожить? Тут потребуется оружие по-настоящему мощное, нечто вроде Адских Орудий. А эти окаянные мечи давно потеряны и исчезли навсегда.

– Нет, – невозмутимо возразила Констанция, – один из них по-прежнему путешествует в мире людей. Теперь он здесь, в крепости, и несет его человек по имени Джонатан Хаммер.

– Хаммер? – поднял брови Танцор. – Так он тут? Макнейл поглядел на Гайлса:

– Ты что, знаешь этого типа?

– Мы о нем наслышаны, – ответила за напарника Флинт. – Это наемник. И он гордится этой профессией. Продает услуги своего клинка направо и налево – любому, кто больше заплатит, и никогда не задает вопросов. Такой собственную матушку прикончит, если ему как следует заплатить.

– И он уверен, что умеет здорово орудовать этим мечом, – добавил Танцор.

– И что, это соответствует действительности? – уточнил Макнейл.

– В общем-то соответствует. – Танцор пожал плечами. – Но я все-таки искуснее его.

Макнейл сдвинул брови и вновь повернулся к Констанции:

– Каким же образом подобный субъект мог завладеть одним из Адских Орудий?

– Не знаю, – ответила ведьма. – Этот меч обладает собственной волшебной силой, а потому изучить его прошлое с помощью заклинаний невозможно. Но только он где-то здесь, в крепости, и Хаммер скоро притащит его сюда. Тогда вы вместе спуститесь вниз и прикончите Зверя. А иначе мы все умрем, и умрем жуткой смертью.

Она отвернулась и немигающим взглядом уставилась на сваленные поверх люка тяжелые бочки, скованные ледяной коркой. Печать страшного знания и обреченности в глазах ведьмы сделалась еще отчетливее. Сержант посмотрел ей в спину и отошел в сторонку, кивком пригласив за собой Джессику и Гайлса. Все трое встали у стены и заговорили вполголоса.

– А насколько можно теперь доверять ее дару ясновидения? – спросила Флинт.

– Трудно сказать, – пожал плечами Макнешь – Конечно, у нее нет опыта Саламандры, но все-таки в способностях Констанции к чародейству сомневаться нельзя… В общем, раз она говорит, что там, под землей, скрывается какое-то существо, я склонен этому верить.

– Да, – вставил Танцор, – но вот эта чушь по поводу снов, воплотившихся в реальном мире… Этому ты тоже веришь?

– Это, по крайней мере, наиболее толково объясняет вей происшедшие в крепости события, – заметил Макнейл.

– А я вот ей не верю, – решительно качнула головой Флинт. – Во время войны с демонами мне доводилось видеть великое множество самых удивительных существ, вылезающих из-под земли. На моих глазах королевич Харальд и королевна Джулия обрушили на одну из таких тварей всю мощь двух Адских Орудий одновременно, но даже эти проклятые мечи с трудом смогли одолеть это чудовище.

– Ладно… – перебил вдруг Макнейл, осененный какой-то мыслью.

Все посмотрели на него.

– Тут ведь еще вот о чем надо подумать, – произнес он после паузы. – Этот наемник Хаммер якобы где-то раздобыл одно из Адских Орудий. Вот в это мне верится с трудом! То есть я хочу сказать, и «Ярило» и «Волчья отрава» во время войны с демонами потерялись. Так ведь?

– Это бесспорно, – кивнула Флинт. – Я сама видела. Оба меча провалились в громадную трещину в земле и исчезли.

– А «Камнелом» – так, по крайней мере, считают все – уничтожил Князь Демонов, – добавил Танцор.

– Но первоначально-то Адских Орудий было шесть, – задумчиво произнес Макнейл. – На этом сходятся все легенды. Что ж, может быть, выплыл наружу один из тех древних клинков, о которых уже много столетий ничего не известно?

– Если так, то Хаммер наверняка мог им завладеть, – ухмыльнулась Джессика. – Во всех россказнях об этом типе утверждается, что он на редкость везучий. Впрочем, если хотя бы половина всего, что мне рассказывали об Адских Орудиях, правда, то я этому Хаммеру не завидую. Пресловутые мечи считаются воплощением сплошного зла, продажности и предательства.

– Точно, – вставил Танцор. – Ну совсем как наш дорогой Джонатан Хаммер.

– Да пошел он… – отмахнулся Макнейл. – И его меч – тоже. Будем об этом беспокоиться, когда Хаммер придет сюда, и не раньше. Если вообще придет. А пока что должен вам напомнить, что мы ни на йоту не приблизились к золоту. Если оно там, внизу, вместе с этим загадочным существом…

– Вот именно, – перебила Флинт. – Если. Наша ведьма ни разу не заикнулась, что видела золото. И очень велика вероятность, что это мистическое существо под землей использует якобы находящееся там золото как приманку.

– Ну, по-моему, это слишком уж преждевременные выводы, – возразил Танцор. – Не забывайте, та подземная тварь все еще спит – если словам ведьмы можно доверять.

– Не забываем, Гайлс, не забываем, – мрачно кивнул Макнейл. – Услышав такие новости, их долго не забудешь, можешь мне поверить.

Он снова посмотрел на глыбу льда, закрывающую вход в подземелье.

– Если Хаммер направляется сюда, – заговорил Макнейл, – надо бы нам открыть этот люк прежде, чем он окажется в подвале. Если у него действительно есть Адское Орудие, нам придется воспользоваться любым, даже самым мизерным преимуществом перед ним. Я хочу, чтобы мы всегда были на шаг впереди.

– Чтобы пробиться через такую толщу сплошного льда, уйдет не один час, – заметила Джессика. – К тому же нет никаких гарантий, что все предметы обледенели только здесь. Кто знает, может быть, все подземные переходы забиты льдом.

– Нет, – решительно покачал головой Макнейл, – уж это-то Констанция нам сообщила бы.

В голове сержанта мелькнула новая мысль. Он обернулся к ведьме и громко произнес:

– Констанция! А не могла бы ты очистить люк ото льда?

– Могу, – спокойно ответила она. – Но заклинание такой силы выжмет из меня почти всю оставшуюся энергию. Всякому волшебству есть предел, и мои возможности скоро иссякнут. После такой процедуры я, наверное, даже не смогу использовать дар ясновидения.

– И все-таки действуй, – решил Макнейл.

Ведьма кивнул, закрыла глаза, собрала все силы. Волшебная сила забурлила по ее телу и вырвалась наружу. Констанция произнесла заклинание, и в следующую секунду ледяная глыба взорвалась. Осколки взметнулись в воздух, как шрапнель, но ни одна льдинка не коснулась разведчиков. Сбитые взрывной волной, с потолка посыпались увесистые сосульки, с шумом разбиваясь о пол. В толще льда пролегли длинные трещины. Бойцы разведгруппы медленно опустили руки, которыми старались прикрыть головы, и посмотрели на вход в подземелье. Четыре тяжеленные бочки были разбиты в щепы; расположенный прямо в центре помещения люк лежал как на ладони, его больше ничто не загораживало.

– Зрелище поистине впечатляющее, – сказал Макнейл Констанции.

– Да уж, надеюсь. Дороговато мне это обошлось.

– Сколько сил у тебя осталось для волшебства?

– Немножко есть. Остальное со временем вернется.

– И много нужно времени?

– Может быть, пару часов, – пожала плечами ведьма, – а может, и пару дней. Все зависит от того, как часто мне придется в ближайшее время нервничать.

– Ну что ж, – подытожил Макнейл, – пока вполне можешь расслабиться.

– Расслабиться было бы просто чудесно, – пробормотала за спиной сержанта Джессика. – Мне лично не удалось провести спокойно ни минуты с тех пор, как мы тут очутились.

Макнейл предпочел сделать вид, что никаких комментариев не расслышал. Он подошел к дверце подземелья, присел перед ней на корточки и слегка провел кончиками пальцев по засовам. Железо оказалось очень холодным, но никаких мистических ощущений оно на этот раз не вызвало. Макнейл обернулся и, бросив взгляд на Джессику с Гайлсом, не сумел сдержать улыбки. Оба стояли на почтительном расстоянии, держа наготове клинки. Там же остановилась и Констанция. Лицо ее было невозмутимо, но в глазах читалось явное беспокойство. Сержант снова посмотрел на крышку люка, припомнил ползающих по темным переходам великанов и невольно поежился. Он глубоко вздохнул и отодвинул засов. Железка подалась легко и беззвучно. Точно так же, без всякого труда, удалось открыть и вторую задвижку. Дункан закусил губу. Может, это волшебство Констанции ослабило напряжение засовов? А может, то существо, что затаилось в подземелье, хочет теперь, чтобы люк поскорее открыли… Макнейл заметил, как, несмотря на зимний холод, у него вспотели ладони. Он вытер руки о штаны и покрепче ухватился за большое кованое кольцо посередине люка. Дернул крышку на себя, и она с легким скрипом отворилась. Внизу была сплошная темнота.

Сержант посмотрел на внутреннюю сторону дверцы в подземелье и скривился от отвращения. Искореженная кулаками великана древесина была пропитана свежей кровью. Кровь разлилась по ней и капала вниз. Тут же копошились целые сотни трупных червей. Из подземелья вырвалась струя воздуха, и в нос ударило вонью гниющего мяса. Флинт с чувством выругалась, Танцор отчаянно замахал перед собой мечом, пытаясь использовать его вместо веера. Констанция стояла неподвижно как статуя. Она смотрела прямо перед собой. С трудом пересиливая отвращение, Макнейл нагнулся над входом в подземелье и уставился в темноту. Разглядеть ему ничего не удалось. Сержант отлично знал, что там должны быть деревянные ступеньки – совсем близко, под самым люком, – но темнота казалась какой-то слишком уж густой, и что было за ней – неизвестно. Макнейл подумал, что эта темнота чем-то напоминает беззвездное ночное небо, когда темное пространство вокруг неба уходит в бесконечность. У него вдруг закружилась голова, как от долгого стояния на краю пропасти, и сержант быстро отвел взгляд. И тут откуда-то из глубины раздался яростный рев, напоминающий ржание гигантского свихнувшегося жеребца. Звук нарастал и нарастал, пока Макнейлу не стало казаться, что эхо грохочет уже во всех его костях, и вдруг резко оборвался. Наступившая тишина оглушила его. Дункан захлопнул крышку люка, задвинул оба засова и быстро отскочил в сторону.

– Что это за дьявольщина там вопила? – негромко произнес Танцор.

– Зверь, – пояснила Констанция. – Сейчас он спит очень чутко.

– А ты уверен, Дункан, что тебе стоит туда спускаться? – произнесла Флинт, с сомнением косясь на закрытый люк.

– Нет, – отозвался Макнейл. – Вовсе не уверен. Но дело в том, что это единственный способ выяснить, что же на самом деле случилось с золотом и телами погибших здесь людей.

– Меня интересует в основном золото, – неожиданно раздался голос Хаммера.

Разведчики быстро обернулись: у двери в подвал стояли Хаммер, Вайлд и Джек Чучело. Вайлд держал наготове лук, приложив стрелу к тетиве, и целился в середину группы разведчиков – ни в кого конкретно и в то же время во всех сразу. Констанция улыбнулась.

– А, входите, – произнесла она легко и непринужденно. – Мы ждали вас.

Не ожидавший подобной встречи Хаммер удивленно поднял бровь и невозмутимо посмотрел в лицо Макнейлу:

– Положите мечи на пол. Мой приятель Вайлд – «мастер стрелы». Реакция у него отменная, а промахов не бывает.

– Ну а я «мастер меча», – беззаботно ухмыльнулся Танцор. – Так что попроси своего приятеля убрать лук подальше. А не то я заставлю его этот лук скушать.

Вайлд остановил взгляд на Танцоре и хладнокровно оглядел его с ног до головы.

– Мне довелось уже однажды прикончить некоего «мастера меча», – заявил он. – И должен сказать, что этот вояка умер так же легко, как и любой другой человек.

Глаза Танцора сузились.

– Так это был ты, – задумчиво кивнул он. – Судя по тому, что мне довелось слышать об этой истории, в ту пору у тебя были несколько другие привычки. А впрочем, времена меняются… Ну так давай, Вайлд. Попытайся. Кто знает может, тебе и повезет.

Рот Вайлда медленно растянулся в недоброй улыбке, а взгляд его источал холод.

– Постой, Эдмонд, – торопливо произнесла Флинт и сделала шаг вперед, чтобы Вайлд смог получше ее рассмотреть.

С минуту лучник молча разглядывал ее, затем опустил оружие.

– Привет, Джессика. Давненько не виделись, а?

– Лет девять-десять.

– Да уж, никак не меньше. А ты чудесно выглядишь, Джесси.

– А ну-ка постой… – пробормотал Танцор, переводя взгляд с Флинт на Вайлда и обратно. – Вы знаете друг друга?

– О, мы знаем друг друга достаточно хорошо, – пояснил Вайлд, широко улыбаясь. – Верно я говорю, Джесси?

– Все это было очень давно, – отозвалась Флинт. – В ту пору очень многое было совсем не так. Ты успел здорово измениться, Эдмонд. Но вот какого черта тебя понесло странствовать в компании такого подонка, как Хаммер, – этого я и теперь не понимаю.

– Я служу в его команде, вот и все, – пожал плечами Вайлд. – По крайней мере, в ближайшее время.

– А ведь, помнится, ты был героем, – продолжала Флинт. – Что же с тобой стряслось-то, а?

– Многое в мире переменилось, – философски заметил Вайлд. – Я вот, например, сбился с пути истинного.

– Как ни прискорбно мне прерывать столь задушевную беседу старых знакомых, встретившихся после долгой разлуки, – произнес Хаммер, – но у меня есть тут кое-какие дела, и я намерен сейчас же к ним приступить.

– А ты уверен, что это разумно? – вполголоса заговорил Джек. – Перед нами четверо солдат полевой разведки, и притом один из них «мастер меча». Расклад скверный, Хаммер. Лично я голосую за незамедлительное отступление.

– Лично ты пока заткнись, – отрезал Хаммер. – Сержант Макнейл, мне пришло в голову, что нам с тобой было бы неплохо поговорить. Вдвоем, с глазу на глаз.

– Да, – кивнул Макнейл, – думаю, что это толковая мысль. Поговорить можно вон там, возле люка. Там нас наверняка не услышат.

– Предлагаю перемирие, – заявил Хаммер. – Временное.

– Согласен, – ответил сержант.

Макнейл засунул меч в ножны. Хаммер помедлил и последовал его примеру. Он передал свой фонарь Джеку и отошел в сторону люка. Длиннющая, едва ли не полуметровая рукоятка покоящегося на спине Хаммера меча, казалось, насмешливо уставилась прямо в лицо Дункану.

Флинт легонько коснулась руки Макнейла; тот нагнулся, подставляя ей ухо.

– Не доверяй ему, Дункан, – еле слышно зашептала Джессика. – Все, кто с ним сталкивался, в один голос утверждают, что этот тип не обманывает лишь самого себя. Слово его не значит ровным счетом ничего, какие бы гарантии он ни давал.

– Спасибо за инструктаж, – с улыбкой так же тихо ответил Макнейл, – но, к сожалению, нам придется воспользоваться помощью любых людей или нелюдей, если мы собираемся помериться силами с той штуковиной, что затаилась в подземных галереях. И кстати, Джессика… Пока мы будем беседовать, займи чем-нибудь Вайлда, ладно?

– Да, да, – мгновенно согласилась та, – разумеется. Макнейл оставил товарищей и присоединился к Хамеру, уже поджидающему у входа в подземелье. Некоторое время оба молча разглядывали друг друга. И тот и другой были высокого роста, широки в плечах и обладали изрядной физической силой. А еще каждый заметил в своем собеседнике большую силу духа. Ту силу, что выковывается после многих испытаний.

На Хаммера произвела большое впечатление спокойная уверенность сержанта разведки, но он решил, что в конце концов все-таки сумеет заставить Макнейла плясать под свою дудку. Рано или поздно все люди начинают ему подчиняться. Ну а пока что лучше всего поиграть в благородство и сладкими речами притупить бдительность разведчика. Они ведь нужны друг другу. Пока.

Что касается Макнейла, то он так и не сумел составить о Хаммере более или менее определенного впечатления. Но зато сразу узнал длинный меч, покоящийся на спине собеседника. Сержант был уверен, что узнал бы в нем Адское Орудие, даже если бы ведьма не предупредила его заранее. Теперь, находясь совсем близко от меча, Макнейл почувствовал, как эта штуковина действует ему на нервы. Вот так же может действовать на нервы долгий пронзительный крик, раздавшийся ни с того ни с сего в ночной тишине. Больше всего Дункану хотелось знать, понимает ли сам Хаммер, что именно таскает на спине.

– Тебе нужно золото, – буднично произнес он. – А меня вот гораздо больше интересует то существо, что скрывается поблизости от этого золота. Там, под землей.

– Существо? – переспросил Хаммер. – Что еще за существо?

– У нашей ведьмы, – сержант кивком указал в сторону Констанции, – сильный дар ясновидения. Она говорит, что глубоко под землей, как раз под нами, покоится нечто очень древнее и враждебное всему миру. Оно спит, но спит очень чутко. Это существо наша ведьма называет Зверем. Этот самый Зверь как раз и был причиной всех здешних происшествий.

– Насколько я понимаю, – вставил Хаммер, указывая на одежду Макнейла, обильно залитую кровью, – вы уже успели с этим Зверем пообщаться.

– Когда мы в первый раз открыли люк, – пояснил Мак-нейл, – оттуда фонтаном хлынула кровь. Целые ведра крови. Если не бочки. И все переходы под землей от пола до потолка вымазаны этой самой кровью.

– И откуда же она берется? – нахмурился Хаммер.

– Все Зверь, – вздохнул сержант. – Он отлично понимает, как легче всего выбить нас из колеи.

Хаммер задумчиво кивнул:

– Итак, союз между моими и твоими людьми, дабы уничтожить Зверя. Верно я тебя понял?

– Верно.

– Ясно. И что же я от всей этой сделки получу?

– За помощь в поисках пропавшего золота тебе дадут соответствующее вознаграждение, – сообщил Макнейл.

– Но с какой стати, – с любезной улыбкой возразил Хаммер, – я стану надрываться ради малой толики того золота, которое могу захватить целиком?

– По той простой причине, что иначе тебе придется с боями пробиваться к нему. А на пути ты встретишь и нас четверых, и Зверя – тоже. Ситуация для тебя далеко не так благоприятна, как кажется. Вайлд, конечно, весьма толковый лучник, но с другой стороны, ведь с нами Танцор. И хотя твой меч очень впечатляет, ты ведь не имеешь никакого понятия о том, что поджидает вас там, в подземных переходах.

Хаммер сузил глаза и внимательно посмотрел на собеседника:

– А что тебе известно о моем мече?

– Это Адское Орудие.

– Верно, – спокойно ответил Хаммер. – «Волчья отрава».

– А я думал, он пропал во время войны.

– Да, так оно и было. Только я потом нашел его. А может, это он разыскал меня…

Хаммер вдруг вздрогнул, и на мгновение в глазах его появилось какое-то затравленное выражение. Впрочем, Мак-нейл едва успел заметить подобную перемену; в следующую секунду бывалый преступник вновь был спокоен и уверен в себе.

– Ладно, Макнейл. Итак, совместное предприятие. Похоже, ты здесь лучше всех осведомлен об этом самом Звере. А потому скажи-ка мне: с чего начнем?

– Первым делом, – заговорил Макнейл, – мы с тобой вдвоем спустимся вниз и посмотрим, что там есть хорошего.

Во взгляде Хаммера читалось явное недовольство.

– Всего лишь два человека? – недоверчиво переспросил он.

– Где ж твой азарт, Хаммер? – улыбнулся сержант. – Неужто у тебя совсем не осталось тяги к приключениям? Наша ведьма говорит, что Зверь спит. Вдвоем мы с тобой наверняка сумеем подобраться к нему незамеченными. Да и кроме того… Не очень-то я доверяю этой крепости. Слишком уж странные вещи тут творятся. Нельзя сбрасывать со счетов вероятность того, что Зверь использует золото в качестве приманки, чтобы заманить нас вниз. А если так, то мне меньше всего хотелось бы, чтобы в подземные переходы спускались все сразу. Слишком уж это удобное место для засады. Мне было бы гораздо приятнее сознавать, что здесь, наверху, кто-то охраняет наши спины.

– Что ж, – согласился Хаммер, – будь по-твоему. Макнейл поглядел туда, где Флинт, Танцор и Вайлд вели неторопливый разговор. Похоже, беседа протекает мирно. Во всяком случае, Вайлд с Танцором не пытаются прикончить друг друга прямо сейчас.

…Едва Макнейл успел отойти в сторону, отправляясь на переговоры с Хаммером, как Джессика Флинт обнаружила, что осталась нос к носу с Вайлдом и совершенно не знает, о чем с этим человеком говорить. «Займи его чем-нибудь», – сказал Макнейл. Но о чем, черт побери, разговаривать? Это вовсе не тот человек, которого она помнит со времен последней битвы в Великой войне с демонами. Тот парень был груб и вульгарен до свинства, даже порой жесток, но в то же время отчаянно смел, на редкость прямолинеен в словах и поступках и до фанатизма честен с людьми. А этот, сегодняшний Вайлд, с усталым холодным лицом, несущим на себе черты жестокости, давно ставшей привычкой… Такие морщины вокруг глаз и рта возникают вовсе не от положительных эмоций.

– Здорово выглядишь, Джесси, – произнес Вайлд. – Давно в разведке?

– Восемь лет. А может, чуть больше. А ты давно в бегах?

– Сбился со счета, – ухмыльнулся лучник. – Очень скоро перестаешь отличать один год от другого.

– А ты никогда не говорила мне, что знакома с Эдмондом, – обратился к Джессике Танцор.

Вайлд усмехнулся:

– Меняются времена… Так ведь, Джесси? А ведь когда-то каждый готов был трубить на всех перекрестках, что знаком со мной. Даже если в глаза меня не видывал. А теперь вот даже старые друзья отворачиваются. Мир жесток. Как ты считаешь?

– Ты не тот человек, которого я знала когда-то. – Флинт стойко выдержала тяжелый взгляд собеседника. – Эдмонд Вайлд, которого я помню, не был насильником и убийцей.

– Тебе просто не довелось узнать меня получше, – издевательски парировал Вайлд.

– Очень рад это слышать, – заметил Танцор. – Мне было бы слишком больно узнать, что Джессика когда-то якшалась с дурной компанией.

– С чего такое волнение, Танцор? – Вайлд поднял бровь. – Уж не боишься ли ты, что связи с дурной компанией возобновятся?

– Лучше не испытывай судьбу, – подчеркнуто вежливо предупредил Гайлс. – И держись подальше от Джессики.

Вайлд расхохотался.

– Если уж я ее возжажду, – нагло заявил он, – то возьму непременно. И тут уж ни ты, ни кто-либо другой ничего поделать не сможете. Я орудую луком гораздо лучше, чем ты управляешься со своим мечом в самых радужных твоих мечтах. Я просто лучший стрелок в мире.

Рука Танцора потянулась к мечу, но Джессика удержала его за запястье.

– Нет, Гайлс! – решительно возразила она. – Он нужен нам!

Танцор посмотрел на девушку, лицо ее было, как всегда, спокойно.

– Хорошо, Джессика. Считай, что он в безопасности. Пока.

Он демонстративно повернулся к Вайлду спиной и отошел в сторону. Лучник наблюдал за Танцором с усмешкой.

– Ну и дурак же ты, – равнодушно произнесла Флинт, – что дразнишь Танцора, да еще так нагло.

– Я с ним управлюсь.

– Нет, не управишься, – без тени сомнения возразила Флинт. – Он тебя убьет.

– Ну а тебе-то что за дело? – лениво поинтересовался Вайлд. – С тех пор как моя жизнь или смерть хоть кого-то в последний раз волновали, прошли уже долгие годы.

– В этой жизни не так уж часто встречаются настоящие друзья. Я не хочу потерять никого из них.

– Даже такого уголовника, как я?

– Даже тебя, Эдмонд. Я все еще хорошо помню, как ты сражался под стенами королевского замка, стоя со мной спина к спине, против сонма демонов, что навалились на нас той длинной ночью. О тебе в ту пору даже сложили хвалебную песнь.

– Только вот теперь никто ее не поет.