Солнечный удар в сердце Любимова Ксения

Глава 15

Второй раз за день гостиная наполнилась народом. Люди недовольно роптали и злобно посматривали на Эрика. Но тот не обращал на их взгляды никакого внимания.

– Господа, – начал он, и разговоры тут же стихли. – Вам придется потерпеть мое хамство еще раз. Я вынужден просить вас, чтобы вы провели в этой комнате пару часов.

– И что мы здесь будем делать?

– Что будете делать вы, я не знаю, – произнес Эрик, сделав акцент на слове «вы», – а мы будем осматривать ваши комнаты.

– Что? – Черемнов вскочил с места. – Вы не имеете права!

– Почему? – удивился Эрик. – Мы проводим следственные действия. Единственное, что может нас на время остановить, это отказ хозяйки дома в осмотре комнат. Если Вера Николаевна решит встать на вашу сторону, то мы просто-напросто дождемся ордера на обыск и сделаем все, что хотели, только на несколько часов позже. Но все это время вам, увы, придется провести здесь. Потому что мы не разрешим вам пройти в ваши апартаменты.

Вера задумалась и тяжелым взглядом уставилась на сыщика.

– Это беспредел! – снова воскликнул Черемнов. – Я сейчас позвоню в одно место, и вас быстренько выпроводят из этого дома.

Он достал телефон и нервно принялся набирать чей-то номер.

– Пожалуйста, – пожал плечами Эрик и развалился в кресле.

Голубев с опаской посмотрел на него.

«Переживает, – пронеслось в голове у Мариши. – И немудрено! Пойти против власти – это вам не шутка».

– Я, пожалуй, разрешу вам осмотреть комнаты, – вдруг послышался голос хозяйки. – Ни к чему ждать столько времени ради какой-то бумажки. Да и устали мы за эти два дня. Всем хочется отдыхать, а не маяться в гостиной.

– Вера! – крикнул Анатолий. – Не торопись. Дай мне пару минут.

Она пожала плечами и отошла к окну.

– Андрей, привет! – облегченно воскликнул Черемнов, когда на его звонок ответили. – У нас тут сложилась такая ситуация.

Пока Анатолий говорил, лицо Голубева все больше и больше вытягивалось. Со стороны казалось, что он, Алексей, творит в доме беспредел – унижает домашних и гостей в том числе. А кроме того, не считается ни с чьим мнением и ведет себя абсолютно по-хамски.

Мариша, внимательно слушавшая разговор, сочувственно посматривала на следователя. Да, после такого доклада легко полететь со своего места. Шутка ли, Черемнов разговаривал с самим мэром! И как ловко все повернул. Вроде и неправду не сказал, но в то же время все происходит совсем не так, как описывает Черемнов. Хотя если уж говорить начистоту, то Голубев здесь вообще не распоряжается. Дело полностью в руках сыщика.

– Спасибо тебе, друг! – с горечью произнес следователь, подсаживаясь к Эрику. – Теперь мне житья не дадут, пока не вытурят вон. Учти, мое увольнение будет на твоей совести. Так что подумай, куда ты меня пристроишь.

– Очуметь! – воскликнул сыщик. – Я, между прочим, всего лишь выполняю свою работу. А если это кому-то не нравится, то я здесь абсолютно ни при чем.

– Эрик!!!

– Да успокойся, Алексей. Все будет нормально. Сейчас Черемнов перестанет дурачиться, и мы пойдем по комнатам. Возможно, и найдем что-нибудь интересное.

– Как же! Пойдешь ты по комнатам. Смотри, как бы не пойти восвояси!

Эрик поднял глаза к потолку и что-то пробормотал себе под нос.

«Дай мне терпенья с этим человеком! – догадалась Мариша, прочитав по его губам. – А ведь Алексей сейчас прав. Вряд ли им разрешат рыться в вещах Черемнова. Скорее всего, велят заканчивать дело и уезжать из дома. С хозяевами города шутки плохи».

– Что? – послышался растерянный голос Анатолия. – То есть как дать полную свободу действий? Андрей, ты меня слышишь? Они хотят рыться в наших вещах!

Мариша тут же забыла обо всем на свете и принялась прислушиваться к разговору.

– Но это беспредел! Мои вещи не обыскивают даже гибэдэдэшники! Я понимаю, что он не гибэдэдэшник. Кто попросил? – Черемнов замолчал. – Оказать полное содействие? – его голос стал практически безжизненным. – Хорошо, раз ты настаиваешь.

На этих словах Голубев перестал стонать и проклинать свою несчастливую судьбу. Он привстал с дивана и вперил взгляд в Анатолия.

– Я сказал, хорошо. Да, я тебя понял. Нет, мне не нужно повторять еще раз. Пока. – Черемнов положил трубку и недобро посмотрел на сыщика.

– Итак? – Эрик вопросительно взглянул на присутствующих.

– Идите, ищите, – буркнул Анатолий. – Правда, не знаю, чего вы пытаетесь найти…

– А раз не знаете, зачем протестуете?

– Для порядка.

– И правда, Толя, – промурлыкала Лиана. – Ты слишком расстроен. Поэтому так реагируешь. У людей работа такая – лезть в личную жизнь. Их пожалеть надо. Ведь на них каждый раз выливается столько чужого говна!

Черемнов бросил на девушку злобный взгляд.

– И не надо на меня так смотреть! Я вот совсем не протестую. Надо, значит, надо.

– Мне тоже все это не по душе, – заявила Ольга, – но ради папы я готова на все. Мне скрывать нечего. Тем более в моей комнате ничего такого и нет. Я вообще не понимаю, чего вы хотите обнаружить. Нож, которым убили папу, у вас. Таблетки, которыми отравили Лену, ни о чем вам не скажут. У каждого из нас могло быть снотворное…

– А вам и не нужно понимать, – успокоил ее Эрик. – Мы пока и сами этого не знаем. Наш преступник настолько хитер и осторожен, что обычными методами его не взять. Придется идти обходным путем.

– А вы уже выяснили, чьи это были таблетки? – поинтересовалась Вера Николаевна.

– Выяснили, – кивнул Эрик. – Их взяли у Марты в тумбочке.

– У Марты? – удивилась Лиана. – Вот уж никогда бы не подумала!

– О чем бы вы не подумали?

– Да так… Пришла в голову мысль.

– Поделитесь ею с остальными.

– Стоит ли? – девушка кокетливо склонила голову.

«Как они похожи с Ириной, – вдруг подумала Мариша. – Вернее, не то чтобы похожи… Они женщины одного типа. Если бы Ирине накрасить глаза так же ярко, она была бы почти такой же красивой, как и Лиана. Тьфу, – тут же сказала она себе. – Лезут в голову разные глупости. Мы занимаемся убийством, а я сижу и обдумываю макияж секретарши!»

– Лены уже нет, а Марта прекрасно готовит… – пояснила Лиана.

– Не вижу связи, – раздраженно заметил сыщик.

– Ну, как же! – Лиана широко раскрыла глаза. – Если Гошу убила Марта, то ее арестуют, и дом останется без хорошей поварихи.

– Вы считаете, что Георгия могла убить она? – сыщик подался вперед.

– Я уверена в этом. К тому же Марта не настолько умна, чтобы избавиться от улик. Вот и таблетки снотворного принадлежали ей.

– И какая у нее была причина?

– Так она же была влюблена в Гошу, как кошка!

– Лиана! – Вера вскочила с места и горящими глазами уставилась на девушку.

– Что Лиана? Пора сказать правду. Сколько еще нас всех будут подозревать?

– Марта и в самом деле любила Георгия? – Эрик посмотрел на хозяйку дома.

– Да. Ну и что? Все эти годы это абсолютно не мешало ей работать у нас и прекрасно справляться со своими обязанностями.

– Но что-то могло случиться, – настаивала на своем Лиана. – Например, Гоша мог сказать ей что-то гадкое. И тогда все ее существо восстало против такого обращения. Ей захотелось отомстить за бесцельно прожитые годы.

– Ты сама-то в это веришь? – насмешливо произнесла Вера. – Георгий никогда и внимания-то не обращал на обслугу.

– А один раз мог и отойти от своих привычек!

Вера фыркнула и отвернулась от девушки.

– Когда вы планируете провести осмотр комнат? – она повернулась к Эрику. – По мне, чем раньше, тем лучше.

– Прямо сейчас и приступим. Развлеките, пожалуйста, ваших гостей, пока мы будем работать.

– Хорошо, – вздохнула она. – Можете на меня рассчитывать.

– Пойдемте, – Эрик кивнул товарищам и вышел из гостиной.

Те последовали за ним.

– Эрик, я сгораю от нетерпения! – Голубев буквально прижал сыщика к стенке, едва они вышли в коридор. – Что сказали Черемнову? Он был буквально раздавлен.

– Откуда же я знаю? – ухмыльнулся Эрик. – Я по параллельной трубке разговор не слушал.

– Но ты должен знать!

– Мало ли кому я что должен… Если всем раздавать – себе ничего не останется.

– Ну, Эрик! Кто позвонил Андрею Черемнову?

– Какому Андрею? Ты имеешь в виду мэра города?

– Да, именно его. Ведь наверняка не мой начальник?

– В этом ты прав. Твой начальник здесь ни при чем.

– Но привлек тебя к этому делу именно он.

– Он позвонил тебе и попросил разыскать меня. Но все дело в том, что не он инициатор всего этого.

– Ты хочешь сказать, был еще кто-то? Кто-то выше?

– Какой ты догадливый! – сыронизировал сыщик.

– Но… Кого еще интересует это дело? Я совсем ничего не понимаю, – растерялся следователь.

– Если ты вспомнишь, кем был Георгий раньше, то без труда догадаешься, откуда был звонок.

– Неужели криминал?

– Голубев, ты отстал от жизни. Сегодня люди, которые в прошлом имели к этому отношение, вполне уважаемые и достойные граждане своей страны. А у Георгия остались крепкие связи. Вернее, старая дружба, я бы так сказал. Такие вещи не теряют своей ценности со временем. Наоборот, становятся только крепче.

– Здорово! – вырвалось у Голубева. – Значит, я в этом деле ничем не рискую!

– Абсолютно ничем! – уверил его Эрик.

– Какое счастье! Но почему ты не сказал об этом раньше? Я бы так не дергался!

– Именно поэтому. Если бы ты не услышал этот разговор, то так и не узнал бы, что за этим делом стоит кто-то еще.

– Ты бы не сказал? – удивился следователь.

– Нет.

– Но почему? Или тебе доставляет удовольствие наблюдать, как я мучаюсь?

– Считай, что так. А вообще, тебе бы не помешало проявлять больше инициативы и брать на себя ответственность.

– Можно подумать, мне в жизни этого не хватает, – хмыкнул он.

«Надо же, не обиделся, – подивилась Мариша. – А раньше тут же начинал дуть губы и называть Эрика выскочкой и задавалой. Наверное, слишком обрадовался, что он не ответственен за это дело».

– Простите, – сзади послышался голос Ольги. – Можно вас на минутку?

– Меня? – изумился Голубев.

– Да, вас.

– Конечно! Я сейчас, – бросил он на ходу. – Слушаю вас! – следователь внимательно уставился на девушку. При более внимательном рассмотрении Оля оказалась красивее, чем ее белокурая подруга. Лиана была броской и эффектной, но красоты как таковой в ней не наблюдалось. А вот Ольга – другое дело. Она, накладывая совсем немного легкий макияж, подчеркивая свои достоинства, не выделяла их слишком сильно… Очевидно, следователь тоже это разглядел, потому что вдруг подтянулся, облизал губы и хриплым голосом произнес:

– О чем вы хотели со мной поговорить?

– Я не знаю, как поступить… – начала она и смущенно улыбнулась. – Понимаете, мужчины в доме есть, но все они какие-то рохли. Ни на кого нельзя положиться.

– А как же ваш жених? – Голубев произнес эти слова небрежным тоном, однако в нем почувствовались напряжение и нетерпение.

– Ярослав? – девушка широко раскрыла глаза. – Я уже начинаю сомневаться, что сделала правильный выбор.

Мариша украдкой посмотрела на сыщика. Они с Эриком стояли у окна в ожидании следователя, и сыщик смотрел на улицу. Однако разговор слушал внимательно. На губах его играла загадочная улыбка, которую он время от времени пытался спрятать в своих шикарных усах.

– Так что вы хотите от меня? – нетерпеливо спросил следователь.

– Мне бы очень хотелось посоветоваться с вами по поводу одного момента, который меня немного напрягает. Ведь вы такой умный и неординарный человек…

Голубев расправил спину и едва сдержал довольную усмешку.

– Если бы вы согласились встретиться со мной сегодня вечером, когда стемнеет… – и Ольга впилась в него невинным взглядом своих огромных глаз.

– А что будет вечером? – осторожно поинтересовался Голубев.

– Я вам кое-что покажу. У меня есть подозрения относительно смерти папы. Только вы должны будете проделать ряд процедур, чтобы убедиться, что за вами не следят.

– А разве такое возможно?

– Конечно, в этом доме не все чисто.

– Тогда нам нужно рассказать обо всем Эрику, он поможет разобраться в ситуации.

Ольга с обидой посмотрела на следователя.

– Ну, вот! Вы пытаетесь избавиться от меня. А я, между прочим, не доверяю вашему товарищу. Если хотите получить от меня информацию, сделайте так, как я прошу. Или я вам больше ничего не скажу.

– Хорошо, – закивал Голубев, как китайский болванчик. – Говорите, я все сделаю.

Он покосился на товарищей, не слышат ли? Мариша тут же уставилась в окно, делая вид, что до нее не доносится ни звука, и Голубев расслабился.

– Значит, так, – бодрым тоном начала Ольга. – Часов в десять, когда стемнеет, вы должны выйти в сад, дойти до дальней ели, проползти под ней, затем вдоль кустов вернуться назад и прокукарекать два раза под моим окном, если вы не заметите слежки. А я буду наблюдать за вашими передвижениями из окна. Если все будет нормально, я к вам спущусь и все расскажу. Договорились?

Голубев уставился на девушку.

– Я обязательно должен выполнить все эти действия?

– Да, иначе нас могут заметить. Я все продумала. В этом доме и слова нельзя сказать так, чтобы это не стало кому-то известно. Поэтому мы примем меры предосторожности и только после этого поговорим.

На лице следователя отразились сомнения.

– Если все пройдет хорошо, я скажу вам имя предполагаемого убийцы, – добавила Ольга и снова широко раскрыла глаза.

– Договорились, – произнес следователь и широко улыбнулся. – Я все сделаю и встречу вас вечером.

– Спасибо! – прошептала девушка. – Я знала, что вы – настоящий мужчина.

Она слегка дотронулась до его руки, выразительно вздохнула и направилась в гостиную. Голубев, пытаясь скрыть довольную улыбку, подошел к товарищам.

– Ну что, пошли?

– Чего она хотела? – невинно поинтересовался Эрик.

– Да так, ничего особенного.

– Тогда ладно, – кивнул сыщик.

Глава 16

Обыск решили начать не с чьей-то конкретной комнаты, а с начала коридора. Чтобы не путаться и не бегать из конца в конец. Первой была комната Ольги. Мариша с любопытством осмотрелась вокруг. Ольгины апартаменты были довольно большими, метров под тридцать. Комната делилась на две зоны – в одной, той, что ближе к окну, располагались кровать и прикроватная тумбочка. Кровать была шикарной. Мариша всегда мечтала именно о такой. Круглая, на небольшом подиуме, под шелковым балдахином. На тумбочке небрежно валялись журналы и несколько дисков.

Вторая зона состояла из симпатичного углового дивана, журнального столика и небольшого пуфика. На дальней стене висел большой плазменный телевизор. Все было очень удобно и продуманно. Телевизор можно было смотреть и с кровати, и с дивана.

У второго окна расположился небольшой компьютерный столик с ноутбуком, принтером и несколькими фотографиями. Фотографии Маришу чрезвычайно заинтересовали. И пока мужчины осматривали комнату, она разглядывала снимки. Их здесь было около десятка. На центральном месте стояла семейная фотография – Георгий, Вера – совсем молоденькая девочка, Ольга – угловатый подросток лет десяти и маленькая кроха, по всей видимости, Инна.

Вера Николаевна произвела на Маришу сильное впечатление. Было в ее взгляде что-то такое, что цепляло и приковывало внимание. Неброская красота вкупе с невинностью взгляда и некой чистотой, давно не присущей современным девушкам.

– Ну, теперь-то я, по крайней мере, понимаю, чем Вера привлекла Георгия, – пробормотала Мариша. – Он просто устал от всех этих наглых и алчных девиц и захотел чего-то приземленного и обычного.

Рядом стояла фотография поменьше. На ней была изображена Ольга возрастом постарше. Она сидела на бревне на фоне березовой рощи, а у ее ног расположилась Инна. На Ольге был венок, у Инны в руках – букет васильков.

Мариша перевела взгляд дальше. На всех фотографиях была изображена Ольга в разном возрасте. Где-то одна, где-то с родителями и сестрой. И на всех она была серьезной и даже угрюмой. Ни тени улыбки – только насупленный взгляд.

А вот Ольга еще постарше. Видимо, в институте. На заднем фоне – старинное массивное здание, вдоль периметра – вековые дубы, обрамленные витыми решетками. И здесь она тоже серьезна и сосредоточенна, но оттенка какой-то обреченности, видимой на ранних фотографиях, уже не было.

Мариша провела по снимкам рукой. Когда она смотрела на фотографии прошлых лет, ее всегда охватывало странное чувство. Чувство потери. Словно что-то ушло навсегда и больше никогда не возвратится.

«Впрочем, так и есть, – тут же сказала она себе. – Мы теряем свои годы, которые уже не вернутся. Можно проснуться утром и встретить новый день, но новую жизнь ты уже никогда не начнешь».

Последний снимок покачнулся и со стуком упал на стол. А за ним обнаружилась еще одна фотография. Худшего качества, но вполне сносная. На Маришу глядела красивая улыбчивая девушка, смотрящая на жизнь открытым, полным надежды взглядом. В ее глазах цвета синего неба был какой-то детский восторг и упоение собственной независимостью.

Мариша перевернула фото. На снимке было только одно слово: «Мама». И дата – первое мая одна тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. Так вот какая она, Ольгина мать. Мариша много слышала о ней, а теперь могла ее и увидеть. Красивая девушка! Просто нет слов! И та же невинность во взгляде, которую она заметила у молодой Веры. Возможно, Георгию нравились девушки такого типа. Вот только с Ольгиной мамой вышла промашка. Она начала пить.

Почему-то Марише было трудно представить себе, что эта хорошенькая девочка могла пойти по такому пути. Она в принципе на это не способна. Есть люди, которые не приемлют, например, хамство, а есть те, кто смотреть не может на спиртное. Почему-то Марише казалось, что Ольгина мама как раз из этой категории девушек.

Мариша еще раз внимательно посмотрела на снимок и быстро произвела в голове вычисления. Двадцать пять лет назад. Ольге двадцать четыре. Значит, родилась она на год позже. Получается, что девушка с фотографии только готовилась стать женой и матерью. Она улыбалась всему миру и не знала, что ждет ее завтра. Интересно, где она сейчас пропадает? Еремей говорил, что она уехала в Америку и там вышла замуж. Вспоминает ли она о дочери? Пишет ли ей? Марише казалось, вряд ли. Гоша наверняка знал бы об этом. Да и Ольга не стала бы так спокойно жить с мачехой. Интересно, что она думает о своей матери?

– Ты чего там застряла? – окликнул ее Эрик.

– Фотографии смотрю.

– И что там?

– Ольга и ее семья. Даже есть фотография мамы.

– Мамы? Это интересно! Покажи.

Мариша осторожно достала снимок. Эрик внимательно разглядывал лицо девушки. Голубев встал у него за плечом и тоже с интересом уставился в снимок.

– Красивая девочка, – наконец произнес сыщик. – Мне ее жаль.

– Жаль? Почему? – удивился следователь.

– Она здесь искренне радуется жизни. И не знает того, что уже через несколько лет у нее не будет ни мужа, ни дочери.

– Может, у нее сейчас все в порядке!

– Что-то мне подсказывает, что это не так. Такие солнечные люди разочаровываются в жизни раз и навсегда. Я уверен, что она больше никому не смогла довериться.

– Сама виновата, – пожал плечами Голубев. – Хотя девчонка и впрямь красивая. Кого-то она мне напоминает…

– Кого-кого… Ольгу, – усмехнулась Мариша.

– Ах, да! Это же ее мать! Понятно теперь, в кого она пошла.

– А ты сегодня перед Ольгой вилял хвостом! Хотя говорил, что она так себе…

– Я?! Вот уж не было такого! Девушка подошла ко мне с проблемой. Я же должен был помочь! Или я не мужик?

– Мужик, мужик… С проблемой разобрался?

– Пока нет, но обязательно разберусь.

– И почему, интересно, она выбрала тебя? – Мариша хитро посмотрела на следователя.

– Потому что здесь я – единственный нормальный человек. Ярослав – зануда, Еремей – старый. У Черемнова свои тараканы в голове. Кто остается? Остаюсь я. Ну, и Эрик, конечно. Правда, Эрик слишком заносчивый, хотя и способный. Наверное, во мне больше человеческих качеств, чем во всех остальных! – и он гордо приподнял подбородок.

Мариша хотела хихикнуть, но посмотрела на Эрика и передумала. Тот был очень серьезен и по-прежнему разглядывал фотографию Ольгиной мамы.

– Что ты там увидел? – девушка подошла к нему поближе.

– Так… – неопределенно ответил он. – Она разбередила во мне какие-то непонятные чувства.

– Какие?

– Сам не пойму. Такое впечатление, что я с этой девушкой был когда-то знаком. Или это было в прошлой жизни?

– Ты шутишь? – Мариша с недоумением уставилась на мужчину.

– Конечно, шучу! – улыбнулся он. – Просто мне очень понравилась эта девушка. Интересно, а в жизни она была такая же, как и здесь?

– Можно спросить у Еремея. Они были знакомы.

– Чего вы привязались к этой фотографии? – проворчал Голубев. – Можно подумать, у нас больше нет никаких дел.

– У меня слабость к снимкам прошлых лет, – пояснила Мариша. – Дома я часто достаю фотографии дедушек и бабушек и фантазирую, какими они были, как жили… Это же здорово, правда? Людей уже давным-давно нет на этом свете, а их изображение осталось. Как будто время вернулась вспять.

Голубев поморщился и забрал снимок из рук Эрика.

– Поставьте на место и пойдемте дальше.

Мариша нехотя вышла из комнаты. Какая-то неведомая сила словно тянула ее обратно. Ей хотелось вернуться, упасть на кровать и смотреть в потолок, словно ничего не произошло. Но вместо этого нужно было идти дальше и заниматься рутиной.

Комната Веры была не меньше Ольгиной. Однако пространство было заполнено гораздо более расчетливо. Здесь имелись и кровать, и диван, и пара кресел. Вдоль стены тянулись два книжных шкафа, плавно переходящих в небольшую стенку, типа горки. В стенке расположился небольшой телевизор и акустическая система. Очевидно, Вера любила слушать музыку. Мариша выдвинула ящик. Он оказался заполнен дисками с классической музыкой. Бах, Моцарт, Вагнер… А у Веры неплохой вкус!

Сама Мариша нечасто посещала подобные концерты. А дома такую музыку слушать не могла. Стены давили. Все-таки для таких произведений нужно пространство!

В отличие от Ольгиной в Вериной комнате не стояло ни одной фотографии. Даже странно. Обычно женщины – существа сентиментальные. Они любят окружать себя милыми безделушками, сувенирами, фотографиями…

Мариша оглянулась на мужчин. Они методично осматривали ящик за ящиком.

– Опять фотографии, – проворчал Голубев, засунув нос в очередной угол.

– Покажи! – Мариша тут же подбежала к нему.

– Смотри, если интересно, – он аккуратно положил перед ней пачку снимков.

Девушка принялась перелистывать фото, но уже через пару минут остановилась и недоуменно посмотрела на снимки.

– Тут одна и та же женщина! – воскликнула она. – И ни одной фотографии с Инной или Олей.

– А что за женщина? – полюбопытствовал Эрик.

– Не знаю… Вот смотри, – и она сунула снимки ему под нос.

Фотографии были самых разных годов. На одной была изображена маленькая девочка в валенках и искусственной шубке под котика. Сзади нее виднелась Красная площадь, длиннющая очередь к Мавзолею Ленина и караул, стоящий на страже народного вождя. Снимок был неважного качества, черно-белый, местами затертый, но лицо девочки было видно довольно хорошо. Серьезное, умное, с большими темными глазами.

«Конечно! Это Верина мама! – пронеслось в голове у Мариши. – Ну-ка, посмотрим дальше».

На всех фотографиях была одна и та же девочка. Сначала маленькая, потом – подросток и, наконец, совсем взрослая женщина. Вера была совершенно не похожа на маму. Хотя что-то общее в чертах проскальзывало. Вера – симпатичная, интересная, притягательная. А мама обычная замотанная жизнью бабенка. Правда, в ее глазах теплилось столько любви, что наверняка хватило бы еще на нескольких дочерей.

Интересно, а Инну она любила? Или у них только с Верой было взаимопонимание?