Где умирают сновидения? Любимова Ксения
Сыщик кивнул.
– Но… этого не может быть!
– Почему?
– Она молодая. Замуж собиралась.
– Мы расследуем обстоятельства ее смерти, – сообщил сыщик и с жалостью посмотрел на женщину.
Казалось, та совершено не могла уразуметь, о чем ей говорят. В глазах застыло удивление, на лице выражение недоверия.
– А от чего она умерла? – тихо спросила женщина.
– Ее убили, – коротко ответил сыщик.
– Убили?! – выражение недоверия сменилось страхом. – Но кто?
– Не знаю. У нас пока нет никаких зацепок. Собственно, поэтому мы и хотели бы поговорить с Марией Петровной. Может, она сможет помочь нам.
– Это вряд ли, – покачала головой Евгения.
Вид у нее был по-прежнему ошеломленный. Казалось, она хочет о чем-то спросить, но не решается.
– Мы слышали, что Мария Петровна больна, – сказал Эрик. – Это действительно так?
Женщина кивнула.
– Что-то серьезное?
– Очень. Шизофрения. Это наследственное. Все женщины рода Виноградовых заканчивали свою жизнь в психушке.
– Откуда вы об этом знаете? – заинтересовался сыщик.
– Так мы все из одного села. Я здесь родилась, и все мои предки были отсюда. Хотите, расскажу? – Она немного успокоилась и теперь желала поделиться информацией. А может, просто не хотела оставаться одна.
– Интересно послушать, – кивнул Эрик и присел на табуретку.
Мариша последовала его примеру.
– Наше село довольно древнее, – начала Евгения. – Ему более четырехсот лет. Видели церковь на краю деревни?
Эрик кивнул.
– Она тоже старинная. Ее построили первые поселенцы. Сюда из города приезжают люди со своими бедами и печалями. Здесь очень чистое место. Я имею в виду энергетику. У нас очень душевный и добрый народ. Вы не поверите, но мы никогда не запираем двери, потому что ничего не опасаемся.
– Неужели? – скептически усмехнулся Эрик. – И даже воровства не бывает?
– Нет, – серьезно ответила женщина. – И чужаки к нам не заглядывают. Единственная беда – работы в селе нет. Остается либо вести натуральное хозяйство, либо ездить в город. Я плохо переношу транспорт, поэтому очень обрадовалась, когда Вика предложила мне работу. Тетю Машу я знаю всю жизнь, мы неплохо ладили. В общем, я согласилась
– И давно вы работаете?
– Чуть больше двух лет, – ответила Евгения.
– Хорошо платят?
– Не жалуюсь.
– Так вы говорите, что у Марии Петровны шизофрения?
– Да, болезнь развивалась довольно долго, незаметно, а потом вдруг раз, и перед нами другой человек.
– Она опасна?
– Нет, что вы, – замахала руками Евгения. – Мария Петровна и мухи не обидит. Она просто не самостоятельная.
– Значит, она сможет рассказать нам о Вике?
– Нет, – покачала головой женщина. – Бабка совсем потерялась во времени. Ей кажется, что она на двадцать лет моложе. Вика еще совсем малышка, а ее отец, тети-Машин сын, уехал в командировку. Она каждый день ждет его у окошка и разговаривает с Викиными фотографиями.
– Жаль, – Эрик задумчиво потер подбородок. – А мы надеялись, что она подкинет нам идею, за что могли убить ее внучку. – Он немного помолчал. – Или все-таки есть надежда разговорить бабулю?
– Никакой, – грустно улыбнулась Евгения. – Врач сказал, что уже начались необратимые процессы. Сейчас она находится в глубоком прошлом, а через некоторое время вообще перестанет воспринимать действительность. Боюсь, что ее участь – психиатрическая больница. Вика до последнего не желала помещать бабушку в клинику, но теперь ухаживать за ней будет некому, – она грустно вздохнула. – Такова участь всех женщин этого рода. Или проклятие.
– Но почему именно психиатрическая больница? – заинтересовался сыщик. – Если женщины не буйные и не опасные, зачем удалять их из дома?
– Тут отдельная история, – сообщила сиделка. – Почему-то все мужчины рода Виноградовых не живут со своими женщинами – либо разводятся, либо становятся вдовцами. Часто у них на руках остаются дети, которых нужно растить. То ли от излишних забот, то ли в силу физиологических причин, но все они умирают от сердечного приступа еще до шестидесятилетия. Так что ухаживать за бедными женщинами некому. Вот и Вики не стало…
Мариша вздрогнула и перевела взгляд за окно. Купола по-прежнему золотились в скудных солнечных лучах. Евгения перехватила ее взгляд.
– Виноградовы переселились сюда около ста лет назад, – сообщила она, – так рассказывала мне бабушка. До этого было еще хуже. Почти все дети в их роду умирали в младенчестве. То ли там было какое-то родовое проклятье, то ли нечто другое, но ситуация выправилась только после того, как Виноградовы переехали сюда. С тех пор стало поспокойнее, однако отголоски прежних поколений все еще дают о себе знать. Вика рассказывала, что женщины ее рода оставались нормальными до тех пор, пока вели хозяйство и растили детей, но, как только дети вырастали и разлетались, заболевание начинало потихоньку их опутывать. И происходило это до тех пор, пока сознание не угасало полностью.
– Викин отец давно умер? – поинтересовался Эрик.
– Несколько лет назад. Как раз после этого Мария Петровна и стала сдавать. Сначала она начала путать имена, потом повадилась каждое утро провожать Вику в школу, хотя та давно ее закончила, а потом и вовсе принялась ходить к детскому саду, чтобы забрать внучку домой. Несколько раз она уводила чужих детей, и Вике поставили условие – либо она следит за бабкой, либо ее увезут в клинику. Тогда Викуся устроилась работать в город и наняла меня, чтобы я присматривала за старушкой.
– Вика часто вас навещала?
– Раньше часто, а когда познакомилась с Никитой – раз в месяц.
– Бабушка обижалась на нее?
– Нет, она даже не понимала, что Вика не живет дома. Просто сидела у окна и ждала, когда та вернется домой.
– Скажите, может, вы знаете причину, по которой Вику могли лишить жизни? – поинтересовался Эрик и выжидательно посмотрел на женщину.
– Да вы что! – возмутилась та. – Я до сих пор в шоке. Такого просто не может быть! Вика была вполне обычной, ничем не примечательной. Особых богатств тоже не имела. За что ее убивать?
– Может, она оставила здесь жениха, и тот не смог простить ей предательства?
– Какой жених? – хмыкнула Евгения. – У нас здесь не так много парней. А те, кто есть, на нее и не смотрели.
– Почему?
– Так в Вике не было ничего особенного. У нас есть гораздо более симпатичные девушки.
– А нам она показалась весьма хорошенькой, – заметила Мариша.
– Так это сейчас. После того, как она переехала жить в город, сильно изменилась. Подстриглась, стала краситься, а раньше носила косу и предпочитала натуральную красоту. Да что я вам рассказываю! У меня есть ее фотографии. Хотите покажу?
– Хотим, – кивнул Эрик.
– Сейчас принесу.
Она вышла из комнаты и буквально через минуту вернулась обратно. В ее руках был довольно объемный альбом. Похоже, ему исполнился не один десяток лет, потому что корешок уже потрескался от старости, страницы пожелтели, а сам альбом раздулся от множества фотографий.
Мариша с интересом взяла альбом в руки. Она обожала старые вещи. У них была своя аура. У нее сразу создавалось ощущение чего-то необычного. Как будто она прикасалась к чему-то запретному и в то же время неимоверно желанному.
– Вот тут начинаются Викины снимки, – сообщила Евгения, отлистав более половины альбома.
Мариша с удовольствием посмотрела бы и остальные фотографии – ей всегда был интересен старинный колорит, но Эрик взял альбом в свои руки, не оставив ей возможности насладиться просмотром. Она села рядом с сыщиком и впилась взглядом в фотографии.
Сначала на снимках мелькала смешная темноволосая девчушка с курносым носом и веселыми глазами. Почти на каждой фотографии рядом с ней находился мужчина средних лет с серьезным лицом и грустным взглядом.
– А это Викин папа, – сообщила Женя, тыча пальцем в мужчину. – Правда, симпатичный?
Мариша машинально кивнула.
– А вот Мария Петровна.
На следующем снимке Вика сидела на коленях у немолодой женщины с уставшим взглядом и налетом какой-то обреченности на лице. Она словно готовилась к тому, что пройдет несколько лет, и вся эта идиллия закончится.
Эрик листал альбом. Мелькали разные лица. Девчушка становилась взрослее и из эдакой милашки превращалась в гадкого утенка. Темные кучеряшки трансформировались в тугую косу. Взгляд стал строгим и серьезным.
– Вот такой Вика и была до отъезда в город, – сообщила Евгения. – Ничего особенного, правда? Скорее наоборот. Наши мальчишки не хотели с ней дружить. Она была слишком положительной, что ли. Все старалась делать правильно. Если бабушка говорила ей, что целоваться с мальчиками до свадьбы нельзя, значит, так оно и было. И другие варианты даже не обсуждались. Я старше Вики, но я никогда не считала, что целоваться – это грех. Что здесь особенного? Но ее аж выворачивало наизнанку, если она видела, что кто-то поступает не так, как говорила ее бабушка. А уж после того, как умер отец, с ней вообще стало сложно общаться. Так что парни старались обходить ее стороной.
– А когда Вика изменилась? – поинтересовалась Мариша.
– Когда уехала в город. Да и то не сразу. Кардинальные изменения произошли примерно год назад. Вот, видите, какой она стала? – Евгения перевернула страницу, и Мариша увидела ту самую Вику, которую они знали. С короткой стрижкой, ярким макияжем и уверенным взглядом.
– Помню, что сначала даже не узнала ее, – продолжала говорить Евгения. – Открылась дверь, в комнату вошла девушка, а я как стояла столбом, так и осталась стоять. Все пыталась понять, кого к нам принесло.
– Здесь Вика симпатичная, – вставила Мариша.
– Даже очень, – кивнула Женя. – Помню, я спросила ее, с чего вдруг такие перемены, а она ответила, что пересмотрела свою жизнь. Все оказалось не так, как она думала. Совершенно ни к чему жить правильно, чтобы быть хорошим человеком. Иногда нужно отходить от глупых принципов.
– А что произошло, вы не знаете?
– Думаю, что догадываюсь. Примерно тогда она стала встречаться с парнем. Не с Никитой, с другим. Забыла, как его зовут. Мудреное такое имя.
– Может, Савелий? – подсказала Мариша.
– Да, точно! – щелкнула пальцами Женя. – Она звала его Савва. Тогда Вика приезжала еще довольно часто. А несколько месяцев назад появился Никита, и мы почти перестали видеть Викусю. Правда, Мария Петровна не страдала от этого. Мне тоже было все равно. Мы с Викой не дружили – все-таки сказывалась большая разница в возрасте. Так, общались постольку-поскольку.
– А где Викина мама? – полюбопытствовала Мариша.
– Она умерла, – ответила Евгения. – Много лет назад. Как вышла замуж за Семена – ее отца, так стала болеть. Почти не вылезала из болячек. А потом ее положили в больницу, и оттуда она уже не вышла. Я подробностей не знаю, – добавила она, – да и Вика, похоже, их тоже не знала. Я же говорю, в их роду что-то неладно. Тетя Маша старалась не афишировать подробности. Так, упоминала в общих чертах.
– Кто у нас, доченька? – послышался скрипучий голос, и в комнату вошла маленькая старушка.
Мариша сразу узнала ее по фотографии. Это была Викина бабушка.
– А, Семен! – обрадованно воскликнула она и направилась прямиком к Эрику. – А я все жду, жду, когда ты приедешь. Как дела? Почему задержался в командировке?
– Начальство не отпускало, – невозмутимо ответил сыщик.
Похоже, ему не хотелось расстраивать старушку.
– Ничего, самое главное, что вернулся, – с облегчением выдохнула она, и на ее лице засияла счастливая улыбка.
Мариша растерянно посмотрела на Эрика. Как он теперь будет выкручиваться? Похоже, женщине тяжело будет свыкнуться с мыслью, что это не ее любимый сын.
– Я забежал на минутку, только взять вещи, – сказал сыщик, пожимая Марии Петровне руку. – Сама понимаешь, работа зовет.
– Ну вот, – расстроилась старушка, – а я надеялась, посидим, поговорим. А это Леночка? – она с любопытством посмотрела на Маришу.
– Леночка – это Викина мама, – шепнула ей на ухо Женя.
– Да, она, – кивнул сыщик.
– Хоть бы вы поскорее поженились, – вздохнула бабуля. – Осел бы дома, в командировки семейных не посылают. Так хочется внуков понянчить!
– Успеешь, какие твои годы! – ласково произнес Эрик и обнял бабушку за плечи.
– Так уж и быть, подожду еще немного, – улыбнулась та и потрепала Маришу по голове. – Только не тяните. А то жизнь начала терять смысл.
Она обернулась и растерянно посмотрела на Евгению. Казалось, старушка совсем не понимала, что это за женщина и что она делает в этом доме.
– Мне пора, – сообщил сыщик и поднялся с табуретки.
Мариша вскочила следом за ним.
– Приезжай почаще, – вцепилась в его руку бабуля. – Я буду ждать.
– Непременно, – улыбнулся сыщик и осторожно освободился от ее хватки.
– Уф! – выдохнула Мариша, оказавшись на крыльце. – У меня сердце в пятки ушло, когда я поняла, что она принимает нас за своих родственников.
– Мне тоже поначалу было жутковато, – призналась Евгения, вышедшая их проводить. – У нее такое часто бывает. А потом привыкла. Временами даже забавно было. На улице двадцать первый век, а Мария Петровна вдруг начинает говорить о Брежневе и пустых полках в магазине. Так Вика точно умерла? – вдруг переспросила она.
– Такими вещами не шутят, – строго сказала Мариша.
– Я понимаю. Просто никак в голове не укладывается. Жаль, что не смогла вам помочь, – она грустно улыбнулась.
Эрик, который уже спустился с крыльца, вдруг остановился и спросил:
– А имя Василий вам ни о чем не говорит?
– Василий? – Женя задумалась. – Есть у нас в деревне пара Василиев. Который вас интересует?
– Снегов.
– Нет, такого точно нет. Один Василий Вавилов, другой Горохов.
– А сколько им лет?
– Горохову под восемьдесят. А Вавилову месяцев семь.
– Вот как? Что ж, моя версия не подтвердилась.
– А какая у тебя была версия? – полюбопытствовала Мариша, когда они отъехали от дома Виноградовых.
– Так… Ничего особенного.
– И все же?
– Я думал, что и Вика, и Василий могли быть выходцами из одного села. Тогда можно было бы поискать общую связь. Например, знакомых или родственников. Ну да ладно. Будем искать дальше. Не пойму, что со мной происходит, – пробормотал он, выезжая на трассу.
– Что именно? – насторожилась Мариша.
– Меня будто мотает из стороны в сторону. Раньше я за собой такого не замечал. С одной стороны, я уверен, что убийца – кто-то из нашей компании, но с другой, я не вижу, кто это может быть. Вернее, каждый из оставшихся в живых может оказаться преступником, но что-то мешает мне в это поверить. Я никак не могу увидеть причину убийства. То, что лежит на поверхности, не кажется мне достоверным. Есть что-то еще. И как только я пойму, что это, картинка постепенно начнет вырисовываться.
– Но ведь мотив у нас есть, и не один. Выбирай – не хочу.
– Вот именно! Нам словно специально подсовывают возможные причины, и я действительно считаю их весомыми и вероятными. Но как только я начинаю примерять их на Ангелину и Савелия, как мой домик тут же рушится. Я специально хотел посмотреть на реакцию Саввы после сообщения о смерти Вики. Думал, может, хотя бы это выведет меня на верный путь. Но – нет. Я так и не понял, что почувствовал Савелий.
– Но он плакал, – возразила Мариша.
– Увы, без нас. Я не знаю, были ли это слезы скорби или отчаяния. А может, он всего лишь оплакивал свою несбывшуюся мечту.
– И что нам теперь делать?
– Ничего, – покачал он головой. – Работать. Рано или поздно преступник совершит ошибку, и я его вычислю.
– Лишь бы это было не поздно.
– К сожалению, не все в моих силах. Иногда со мной тягаются выдающиеся умы. И тогда противостоять им очень сложно. Едем домой. Мне нужно немного подумать.
Глава 23
– Есть что-нибудь выпить? – прямо с порога простонал Голубев.
– Чего именно ты хочешь? – решила уточнить Мариша, распахивая дверь.
– Водки, коньяка, ну или вина, на худой конец.
– А разве тебя не напоили? Если мне не изменяет память, ты сейчас должен быть на свидании в винодельческом комплексе.
– Не смешно, – огрызнулся следователь и, раскидав по углам ботинки, пошлепал на кухню.
Эрик, читавший газету, удивленно взглянул на Голубева.
– Какими судьбами? – чересчур жизнерадостно поинтересовался он. – Не иначе соскучился! – он растянул рот до ушей. – Ты просто не представляешь, как мы счастливы! Мариша, посади дорогого гостя на лучшее место.
– Хватит ерничать, – хмуро ответил Голубев и плюхнулся на стул. – Не в цирке находимся.
– Неужели? – ухмыльнулся сыщик. – А я думал, как раз наоборот. Каждый день какие-то представления.
– Он хочет выпить, – доложила Мариша и открыла дверцу шкафа. – Очевидно, свидание прошло не на уровне.
– Наверное, девушка не смогла пронести результаты своего труда через проходную, – хихикнул Эрик. – А может, к тому времени, как подъехал наш герой-любовник, она наклюкалась уже до такой степени, что Алексею ничего не оставалось, как развернуться и уехать. А выпить-то хочется. Он уже настроился. Поэтому он и порулил прямиком к нам. Да? Так все было? – сыщик хитро посмотрел на Голубева.
– Все совсем наоборот, – рявкнул тот, опрокидывая в себя рюмку коньяка. – Вы даже не представляете себе, насколько далеки от действительности.
– Девушка не напилась, но и тебе не налила? – весело предположила Мариша. – Дразнила издалека?
– Плесни еще, – попросил Голубев и влил в себя очередную порцию. – Вот теперь мне получше, – сообщил он и с тоской посмотрел на Эрика. – Ну почему мне так не везет, а? Вроде не дурак, и собой ничего. Почему со мной вечно происходят какие-то истории?
– Что случилось на этот раз? – поинтересовался сыщик, откладывая газету.
– Вы не поверите! – всплеснул он руками. – Обещайте не смеяться.
– А это уж как получится, – развел руками Эрик.
– Мы постараемся, – пообещала Мариша.
Через десять минут они уже дружно хохотали, а Голубев мрачно потягивал коньяк. К сожалению, обещание сдержать не удалось. История оказалась вполне в духе следователя. Только с ним могла приключиться такая ситуация. В общих словах смысл сводился к следующему.
Голубев встретил потенциальную невесту на выезде из города. Она каталась на какие-то курсы и, чтобы Алексей не плутал по сельской местности, предложила поехать домой вместе. В целом девушка оказалась совсем не такой, какой она была на фотографии. Если честно, то следователь сначала подумал, что это совершенно другая девица. Во-первых, она была гораздо полнее, чем на снимке. А во-вторых, черты ее лица оказались вовсе не такими миловидными. Он долго думал над такими метаморфозами, пока девица сама ему не сообщила, что фотография обработана в фотошопе.
В общем, Голубев был вынужден проглотить это признание. Не высаживать же девушку посреди дороги? Да и не во внешности дело, в конце концов, решил он. Вполне вероятно, что она окажется замечательной подругой и, быть может, – в далеком будущем, если, конечно, такое случится, – замечательной любовницей. Конечно, так далеко Голубев загадывать не хотел, но надежда в его сердце забрезжила. Был и еще один немаловажный факт. А именно, место работы новой знакомой. Все-таки производство, связанное с алкоголем, всегда будет востребовано и работа на нем наверняка неплохо оплачивается.
В итоге, когда они практически приехали на место, Голубев убедил себя в том, что девушка вполне мила и достойна как минимум еще одного свидания. Он даже стал получать удовольствие от ее воркотни, хотя терпеть не мог девиц, болтающих глупости с таким видом, словно выступают на пленарном заседании.
Наконец они завернули в тот самый поселок, где жила и работала новая знакомая, и Голубев с замиранием сердца воззрился на невысокое серое здание, в котором происходил волшебный процесс по превращению сырья в вино.
– Вот это и есть моя работа! – с гордостью сообщила девица, показывая рукой на здание с вывеской «Винокомплекс».
– Наверное, чудесно ежедневно вдыхать волшебные ароматы? – поинтересовался он, не отрывая глаз от вывески.
– Кому волшебные, а кому и не очень, – хихикнула она. – По правде говоря, мне не нравится запах моей работы.
– Странно, а я всегда думал, что винные ароматы самые приятные, – ответил Голубев. – Во всяком случае, я бы не отказался сменить профессию.
– Не вижу ничего приятного, – отмахнулась она. – Перегар от самогонки просто сбивает с ног.
– Какой самогонки? – насторожился следователь.
– Которую ведрами жрут наши техники.
– А разве вы изготавливаете самогон?
– Издеваешься? – вытаращилась девица. – Да нам за это по ушам настучат. Дома они гонят и жрут ведрами. А наутро приходят такие хорошие, что на ногах не стоят. Да еще нас своими запахами с ног сбивают.
– Ничего не понимаю, – помотал головой Голубев. – Зачем гнать самогон, если на работе можно упиваться настоящим, хорошим вином?
– Да кто нам его даст-то? – засмеялась девица. – Если бы мы работали на винодельческой ферме, тогда другое дело.
– Какая разница, винодельческая ферма или винокомлекс? – вытаращился Голубев.
– Какой комплекс? – захлопала глазами девица.
– Винодельческий, – повторил Голубев.
Тут девушка мило улыбнулась и сообщила, что в названии ее предприятия отвалилась первая буква, и на самом деле место ее службы носит название «Свинокомплекс», а сама она ухаживает за хрюшками. Чистит их клетки и подкладывает свежую солому.
Дослушивать рассказ новой знакомой Голубев не стал. Он бесцеремонно выпихнул ее из машины, развернулся и, взвизгнув шинами, умчался на всех парах, оставив ее посреди дороги ошеломленной и ошарашенной.
– Зря ты так с девушкой, – утирая слезы, сказала Мариша. – Она к тебе со всей душой, а ты…
– Если бы ты себя хорошо вел, девушка могла бы позволить тебе прибраться в одном из стойл, – хихикнул Эрик. – Ты бы мог показать ей мастер-класс.
– Смейтесь, смейтесь, – мрачно произнес Голубев. – Я к вам со всей душой, с наболевшим, можно сказать…
– Бедные свинки! Они так и не смогли оценить руку профессионала, – простонала Мариша и повалилась на диван.
Смех душил ее и не давал свободно вздохнуть.
– Ничего, – оптимистично заметил сыщик. – Алексей еще одумается. Говорят, старые привычки не забываются.
– Когда же вам надоест издеваться? – с горечью вздохнул следователь. – Друзья глумятся, журналисты льют грязь, никакого личного счастья! – он схватил газету со статьей Калюжного и треснул ею об стол.
Газета пару раз перевернулась и раскрылась как раз на той станице, где была размещена статья. Эрик тут же перестал смеяться и уставился на разворот. Взгляд его стал колким и жестким. Мариша тут же перестала смеяться.
– Идиот! – простонал сыщик и схватился за голову. – Какой же я идиот! Ведь все лежало на поверхности! А я чего-то ищу, вынюхиваю…
– Ты о чем? – насторожился Голубев, разом перестав дуться.
– Я, кажется, знаю, почему был убит Никита Савинов.
Мариша разом вспотела. Неужели Эрик наткнулся наконец на разгадку этого дела? Но что его на это натолкнуло? На ее взгляд, не произошло ничего такого, что могло бы его озарить. Ведь не в свиньях же дело!
– Говори скорее, – выдохнул следователь.
– Все дело в статье, – сообщил сыщик и откинулся на спинку стула. – Я должен был догадаться уже в тот момент, когда Ангелина рассказала, как Никита примчался к ней с журналом в руке и долго рыдал, говоря о судьбе и возмездии.
– Подожди, подожди… – Голубев схватился за голову. – Я не понимаю, о чем ты говоришь. Какое возмездие?
– Это я виноват, что пропустил ее слова мимо ушей, – продолжал сокрушаться сыщик. – Помните, мы все искали отправную точку, с которой у Никиты начались навязчивые сны?
Мариша кивнула. Голубев внимательно посмотрел на сыщика.
– Ангелина совершенно точно сообщила нам, когда это произошло. А именно в день выхода газеты.
– Но газета вышла неделю назад, а сны Никите снятся всю жизнь, – возразила Мариша.
– Да, но не настолько мрачные. Даже Вика говорила, что он не заговаривал раньше о смерти. И о нотариусе не думал. А тут в течение нескольких дней произошли такие глобальные изменения. Вам не кажется странным такое совпадение?
– Вообще-то не кажется, – потер подбородок следователь. – Ну, увидел парень статью, ну, расчувствовался… Что здесь такого?
– А ты сильно растрогался, прочитав эти заметки?
– Конечно! – взмахнул руками Голубев. – Я был вне себя от возмущения.
– Так ты по какому поводу возмущался? Оттого что тебя пропесочили, – усмехнулся сыщик. – Сами истории тебя мало тронули. Сегодня люди не реагируют на чужую беду. Вокруг слишком много других раздражителей, которые ежедневно выбивают из колеи. А вот если беда относится непосредственно к тебе, тогда другое дело. Я не думаю, что Никита был настолько чувствительным, чтобы обычная заметка довела его до мыслей о смерти. Я уверен, что именно здесь и зарыта собака. Давайте еще раз прочитаем, о чем тут идет речь.
Все трое прильнули к газете. Некоторое время стояла тишина, нарушаемая только поскрипыванием стульев. Наконец Эрик расправил плечи и задумался.
– Ну, какие мысли? – поинтересовался он, когда его товарищи тоже закончили чтение.
– Пока я ничего не понимаю, – помотал головой Голубев. – Никаких зацепок.
– Я тоже, – поддакнула Мариша. – Единственное, что бросается в глаза, это отсутствие подозреваемых. Но я не понимаю, как это можно связать с Никитой.
– Вот! – Эрик поднял вверх указательный палец. – В этом-то и вся суть!
– Поясни, – потребовал Голубев, отодвигая журнал в сторону.
– С удовольствием, – кивнул сыщик. – Было совершено преступление, так?
Мариша с готовностью согласилась.
– Преступнику удалось выйти сухим из воды. Сначала он испытывает дикую радость оттого, что все обошлось. Потом начинает ощущать страх, ведь в любую минут все может выйти наружу. Например, обнаружатся свидетели преступления. И чем дальше, тем хуже.
У преступника появляются навязчивые идеи. Он не может жить спокойно, зная, какое злодеяние совершил. Ощущение приближающегося наказания не покидает его ни днем, ни ночью. Причем ночью становится еще страшнее, ибо тогда вылезают настоящие страхи, разум себя не контролирует, позволяя чувству вины овладевать сознанием. Пробуждение не приносит облегчения, ибо преступник понимает, что рано или поздно судьба его настигнет. И тогда ему становится еще хуже. И так продолжается день за днем, пока человек не становится неврастеником.
– Так ты считаешь, что Никита Савинов совершил одно из этих преступлений? – распахнула глаза Мариша.
– Либо совершил, либо стал невольным свидетелем, но почему-то промолчал.
Читать бесплатно другие книги:
