О, этот вьюноша летучий! Аксенов Василий

Музыканты джаза улыбаются ласково и зловеще.

В довершение неприятностей скала Сцилла раскрывает страшную пасть с огромными белыми клыками.

Эдик выскакивает из рубки, прикручивает себя канатом к мачте. К нему услужливо подлетает голубь-сизарь – не зря он топтался на крыше рубки.

Скалы сближаются. Эдик бросает голубя. Голубь бесстрашно летит в темное ущелье. Скалы сталкиваются с грохотом, начинают удаляться друг от друга.

– О, голубка моя, как тебя я люблю! – поют сирены.

Эдик плачет.

Скалы расходятся.

Буксир входит в ущелье между скал. Сирены тянут к Эдику руки.

– Эдик Евсеев, великий, к нам приближайся скорее, к нам с кораблем подойди, сладкопеньем сирен насладися! Здесь ни один не проходит с своим кораблем мореходец! – взывают сирены, а скалы уже сближаются.

Эдик рвется из своих пут, влекомый сиренами.

– Ну, малыш, ну! – ободряют его сирены.

– Рвани как следует проклятую веревку!

Скалы и сирены уже очень близко. Эдик вырывается из пут, хватает огнетушитель, направляет шипящую струю в сирен.

Сирены в ужасе пытаются закрыться.

«Ватерпас» миновал скалы.

Сирены рыдают.

– Обманщик, трепач! Поматросил и бросил!

– Гуд бай, малышки! – кричит Эдик.

Скалы исчезают.

Песня № 3

Даже странно…

Эдик бодро ведет свой буксир вперед, а может быть, и назад.

Земля! Приближается экзотический берег – пальмы, белые здания, красивый порт. Уж не тот ли это порт, где некогда он отличился, будучи еще матросом танкера «Вышний Волочек»? Да, это тот самый порт!

«Ватерпас» походит к стенке. И что же?

На причале огромная толпа людей. Люди машут шляпами, флагами, платками. Играет оркестр морской пехоты. Мечутся десятки фото– и кинокорреспондентов. Телевизионные камеры нацелили свои объективы на подходящий «Ватерпас». Над причалом огромный транспарант с надписью:

«Добро пожаловать, Эдик Евсеев, эсквайр!»

Эдик сходит на берег. Полиция едва сдерживает восторженных горожан. К Эдику направляется группа олдерменов. Самый старый и самый почтенный обращается к нему с приветствием:

– Дорогой Эдик Евсеев! Народ нашего города помнит о вашем великом подвиге, о спасении жемчужины города, королевы красоты сеньориты и мисс Азалии Рододендрон. Я выражу здесь чувства и мысли всего народа, если скажу, что мы счастливы видеть вас вновь на нашей земле. Ура!

– Ура! Слава! – неистовствует толпа.

– Сейчас сеньорита и мисс Азалия Рододендрон будет лично приветствовать своего спасителя.

К Эдику подходит высокая красавица в белом платье с короной на голове. Она обнимает его, целует в щеку.

Взрыв энтузиазма в толпе.

Эдику поцелуй понравился, он не отпускает красавицу и целует ее, целует.

– Алё, полегче, – шепчет ему красавица. – Убери руки.

– Может, в кино сходим? – шепчет Эдик, продолжая целовать красавицу.

– Идет, – соглашается красавица.

– Значит, в 9 вечера возле зоопарка, – шепчет Эдик и отпускает красавицу.

– А сейчас вас будет приветствовать Его Превосходительство Губернатор! – торжественно провозглашает олдермен.

В сопровождении расшитых золотом офицеров к Эдику направляется губернатор – огромный белый медведь с желтым брюхом.

Эдик берет под козырек, подмигивает медведю-губернатору.

Тот строго стоит рядом с ним.

Мимо марширует оркестр морской пехоты. Губернатор приглашающим жестом указывает Эдику на роскошный открытый лимузин.

Эдик стоит рядом с губернатором в медленно идущем сквозь толпу лимузине. Из толпы летят цветы, иногда гранаты. Адъютант губернатора на лету ловит гранаты, ловко разряжает их или швыряет в сторону, где они и взрываются.

Гул восторга сопровождает лимузин. Ретивые репортеры бегут рядом, фотографируют, подсовывают Эдику микрофоны.

– Эй, Эдик, несколько слов к народу!

– Каша манная, ночь туманная! – кричит Эдик и машет рукой.

– Ура! Слава! – ревет толпа.

Кортеж подъезжает к губернаторскому дворцу.

– Кирпичи толченые, моряки ученые! – снова кричит Эдик в толпу.

Снова взрыв энтузиазма.

Эдик и губернатор сидят рядом на диване за полированным столом, официально улыбаясь, позируют репортерам.

Не меньше сотни фотографов, пятясь задом, сверкая блицами, выходят из зала.

– Так, значит, – неопределенно говорит губернатор, барабаня когтями по столу.

– Значит, так, – говорит Эдик, ерзая.

– Брательнику привет передал? – спрашивает губернатор.

– Понимаешь, папаша, какая петрушка получилась, – заторопился, глотая слюни, Эдик, – списали меня тогда с «Вышнего Волочка», а потом вообще такой кавардак начался, ты себе не представляешь…

– Так, значит, – неопределенно тянет губернатор.

– А у тебя, папаша, жизнёха вроде наладилась? – с большой заинтересованностью спрашивает Эдик.

– Какое там! – махнул лапой губернатор.

– Семейство в порядке? – участливо спросил Эдик.

– В том-то и дело, друг, что не в порядке. Глупость получается какая-то, – возмущенно загудел губернатор. – В задних апартаментах семью держу.

– Ай-я-яй, ай-я-яй, – сочувствует Эдик.

Медленно и бесшумно открываются двери. В дверях около десятка пожилых джентльменов в черных смокингах и с автоматами. Автоматы направлены на Эдика и губернатора. У джентльменов на лацканах смокингов большие жетоны с надписью «Коза ностра».

– Опять «Коза ностра», – с досадой говорит губернатор. – Житья от нее нет.

Эдик защищает губернатора своей грудью.

– Не смейте стрелять! – кричит он. – Это любимец народа, прогрессивный деятель!

Заработали автоматы гангстеров. Пули бьют Эдику прямо в грудь.

Эдик, несмотря на это, храбро сражается: швыряет в гангстеров пепельницу, пресс-папье, телефон и прочие атрибуты губернаторского обихода.

Губернатор от страха залез под диван.

Наконец, Эдик выпрыгивает в окно. Гангстеры прыгают вслед за ним.

Губернатор вылезает из-под дивана, берет сигару.

– Обошлось, – облегченно вздыхает он.

Эдик, зажимая раны, бежит по улице. Банда, топоча и свистя, преследует его.

Эдик резко поворачивает за угол. Навстречу ему катится огромная бочка. Эдик поравнялся с бочкой. Мощная рука высовывается из бочки, хватает Эдика за ногу, втягивает внутрь. Бочка сворачивает за угол.

«Коза ностра», плюясь, пыхтя и стреляя, проносится мимо.

Внутри бочки рядом с Эдиком лежит мощный негр в баскетбольной форме с надписью на груди «Гарлем глобтроттерс». Спокойными, чуть усталыми, слегка лукавыми, незначительно прищуренными глазами смотрит он на Эдика.

– Почкин! Товарищ майор! Я вас узнал! – восклицает Эдик.

Негр прикладывает палец к губам.

Бочка мчится по городу. Полицейские-регулировщики задерживают транспорт на ее пути. Толпы народа восторженным ревом приветствуют бочку. На балконе рыдает королева красоты сеньорита и мисс Азалия Рододендрон.

– Проклятая «Коза ностра»! В кино нельзя сходить, ей-богу! – кричит она сквозь слезы.

Бочка катится по причалу порта, останавливается возле буксира «Ватерпас», переворачивается на попа.

– Беги, Эдюля! – говорит негр.

– А вы, товарищ майор?

– Это тебя не касается.

Эдик выпрыгивает из бочки, отдает швартовы, прыгает на палубу буксира.

Буксир отходит от причала, удаляется. Майор Почкин, высунув голову из бочки, провожает его ласковой, чуточку усталой улыбкой.

На причал врывается «Коза ностра». Майор прячется в бочке. Гангстеры подбегают, заглядывают в бочку – там плещется темная влага.

Главарь банды шляпой черпает влагу, пробует.

– Кахетинское.

Гангстеры с вожделением потирают руки.

Песня № 4

Даже как-то странно…

Эдик ведет «Ватерпас» по ночному, таинственно светящемуся морю.

Вдруг вблизи буксира появляется из глубин дыхательная трубочка и голова ныряльщика в маске. В другом месте всплывает еще один ныряльщик, третий, четвертый, пятый… Все они тихо наблюдают за «Ватерпасом».

Всплывает крокодил, открывает пасть, как бы зевая. Из пасти крокодила за «Ватерпасом» следит бинокль.

Всплывает бегемот, зевает. Из пасти бегемота смотрит на «Ватерпас» объектив фотоаппарата. В шишковатых глазах вспыхивают блицы.

С тихим убаюкивающим пением над «Ватерпасом» пролетает «Самос», спутник-шпион.

– Кругом шпионы, – шепчет Эдик.

Один из пловцов бесшумно карабкается по борту «Ватерпаса».

– Эй, куда лезешь, олух! – кричит Эдик.

– Простите, это разве не лайнер «Куин Мэри»? – удивляется пловец.

– Глаза есть? Читать умеешь?

– «Ватерпас»? Странно. Простите, это недоразумение.

Пловец падает в воду.

От кормы крадется по палубе, щелкая фотоаппаратом, другой пловец.

Эдик выскакивает из рубки.

– Обалдели совсем! – страшным голосом орет он. – Какое нахальство!

– Я извиняюсь, это яхта месье Ланглуа? – интеллигентно спрашивает пловец.

– Сейчас ты у меня схлопочешь! – кричит Эдик и выбрасывает пловца за борт.

– Вы очень любезны, – говорит пловец на лету.

На палубу карабкается всякая морская нечисть: осьминоги, пучеглазые черепахи, угри, каракатицы. Вся эта тварь интеллигентно верещит, подхихикивая:

– Прошу покорнейше простить, лайнер «Иль де Франс», не так ли? Авианосец «Индепенденс», если не ошибаюсь? Немагнитная шхуна «Заря»? Извините, это не бриг «Летучий голландец»?

Эдик хватает шланг, смывает всю нечисть сильной струей воды в море.

Один за другим пловцы-шпионы уходят в глубину. Уходят в глубину крокодил и бегемот.

Пустынное темное море, таинственное слабое свечение.

Эдик Евсеев нюнит за штурвалом:

– Куда ж я еду, мамичка, папичка, Ниночка Лопова?

Утро настало, встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос.

Эдик, выпучив глаза, смотрит на горизонт. На горизонте поднимаются небоскребы Манхэттена.

«Ватерпас» подходит к причалу нью-йоркского порта. На причале стоят, скрестив руки на груди, дюжие докеры.

– Эй, мужики, примите швартовы! – кричит Эдик.

– У нас забастовка, – говорят докеры.

Расталкивая докеров, на причал выбегают Мальвина, Пьеро и благородный пудель Артемон.

– Да ведь это же Эдик Евсеев! – восхищенно кричит Мальвина.

– Тогда другое дело, – говорят докеры, – раз Эдюля прибыл, значит, отшвартуем. Прогрессивному человечку всегда рады.

Мальвина, Пьеро и Артемон целуют Эдика.

– Пойдем, мы покажем тебе наш маленький домик. 101 этаж.

Эдик, держа за руки Мальвину и Пьеро, вступает в Нью-Йорк.

К причалу подплывают пловцы-шпионы, взбираются на «Ватерпас», начинают фотографировать все закоулки, измерять палубу.

– Стыдно довольно, – говорят докеры шпионам. – В стране, можно сказать, всеобщая забастовка, а вы, ребята, шуруете.

– Позвольте узнать, а наша организация тоже? – спрашивает докеров один из шпионов. – Мы плыли через весь океан, так что не в курсе.

– Тоже бастуют, – отвечают докеры.

– Ура! – кричат шпионы. – Айда купаться!

Прыгают с буксира в воду.

Эдик со своими новыми друзьями идет по нью-йоркской улице.

На улице бесконечные автомобильные катастрофы. Машины сталкиваются, переворачиваются, взрываются. Горит парочка небоскребов. Все это дополняется небольшим наводнением. Прохожие идут по тротуарам, играя на саксофонах, трубах, контрабасах.

– Законно! – восхищается Эдик.

– А мы к этому уже привыкли, – говорит Мальвина. – Америка – страна джаза и стихийных бедствий.

– Да, я знаю, знаю, – говорит Эдик.

Внимание его привлекает огромная витрина универсального магазина. За стеклом витрины в виде манекенов стоят его друзья – Б.И. Зуппе, Витя Сорокин, «трюмные черти», Толя Маков, Бесо и Шота. С обреченным видом они демонстрируют элегантную одежду и предметы обихода. Эдик поражен.

– Ребята, а вы как сюда попали?

– Видите, Эдик, попали под капиталистическую эксплуатацию, – говорит Зуппе. – Вы бы спасли, а?

– Конечно, спасу! – кричит Эдик, разбегается и высаживает витрину. – Бегите в порт, там «Ватерпас» стоит!

Манекены быстро убегают. Никто из них не похож на товарищей Эдика.

– Ой, что вы наделали, Эдик! – ужасается Мальвина. – Вы освободили манекенов магазина Мэйзи. Бежим! Быстрей бежим к мистеру Карабасу-Барабасу. Может быть, он поможет.

Мальвина, Пьеро и Артемон убегают.

– Никуда не побегу! – бушует Эдик. – Обнахалились буржуи – моряков в промтоварный магазин засадили.

Стоит, засунув руки в карман, вызывающе поет:

– Йе-йе-йе, хали-гали!

Мимо пробегает толпа газетчиков.

– Сенсация! Русский шпион похитил восковые фигуры из магазина Мэйзи! Джеймс Бонд идет по следам Евсеева!

К Эдику подходит Джеймс Бонд, берет его под руку, говорит спокойно:

– Давайте прогуляемся.

– Вы, мистер, с междугороднего телефона? – спрашивает на ходу Эдик, глядя на жилет Бонда, на котором цифры 007.

– Я Джеймс Бонд.

– Очень приятно. Эдик Евсеев.

– Знаю! – вопит Бонд и перебрасывает Эдика через себя.

– Законно, – говорит Эдик, поднимаясь, и бросает Бонда через себя.

– Уважаю, – говорит Бонд, бросая Эдика.

Так они идут по улицам Нью-Йорка, демонстрируя приемы самбо и дзюдо.

На причале возле «Ватерпаса» Джеймс Бонд и Эдик затевают страшный кулачный бой.

– Держите его! – кричит Бонд докерам.

– Забастовка, – отвечают докеры.

– Держите! – кричит изнемогающий Бонд пловцам-шпионам.

– У нас тоже забастовка, мистер Бонд, – отвечают шпионы.

По причалу к дерущимся бежит Карабас-Барабас. Из карманов у него торчат Мальвина, Пьеро и благородный пудель Артемон.

– Ой, Почкин! – испуганно кричит Джеймс Бонд и мгновенно улепетывает.

– Здравствуете, товарищ майор, я вас сразу узнал, – радуется Эдик. – Все нервы мне вымотал проклятый Бонд.

– Быстро отчаливай, – сердито говорит Барабас, – надоело мне спасать тебя по всем странам. У меня дома работы навалом. Паркер в ужа превратился.

С этими словами Барабас превращается в автомат с газированной водой.

– Пока, товарищ майор, – говорит Эдик.

– Пока. Выпей чистенькой на дорожку, – говорит автомат. Стакан опять сперли. Вот тебе их нравы. Подставляй ладони.

Автомат бесплатно наливает Эдику пригоршню воды. Эдик пьет, умывается, чистит зубы, после этого бежит на буксир.

Песня № 5

Даже странно…

Небоскребы Манхэттена скрываются за горизонтом. Начинается шторм. Беснующийся океан швыряет «Ватерпас», как щепку.

Эдик валяется в рубке, стонет, пишет письмо Нине Лоповой:

«Дорогая Ниночка! Только теперь, среди бушующей стихии, я понял, как сильно я тебя люблю, а Полибееву, Поликамову и Полинфердову не верь. Это тунеядцы…»

Сгущается мрак, бушуют волны.

Слышится бесстрастный голос радиодиктора:

– Четыре дня продолжалась борьба человека и стихии. Победил человек.

Утро настало, встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос.

Эдик без сознания лежит на золотом пляже. Тихие лазурные воды лижут его пятки. Пляж окружают живописные скалы и гроты. Легкий Эол благосклонно пальмы колышет. На одной из скал стоит щит с надписью «Остров Огигия».

Неподалеку от распростертого на песке Эдика стоит светлокудрявая нимфа Калипсо, в которой внимательный зритель без труда узнает буфетчицу Розу из кафе «Орбита». С ласковой плотоядной улыбкой она смотрит на тело Эдика. У ног ее портативный магнитофон. Эдик очнулся, поднял голову, увидел нимфу. Нимфа включила магнитофон. «Калипсо, Калипсо», – запел магнитофон. Нимфа в легком танце подошла к Эдику.

– Встань же быстрей, Э. Евсеев, победный, дерзкомогучий, следуй за мною.

– Вы кто, гражданка? – обалдело спросил Эдик.

– Светлокудрявую нимфу Калипсо ты зришь пред собою, моряк быстролетный. Видишь, перекрасилась!

Эдик встал, расчесал волосы на пробор, поправил складку на брючках.

– Где «Ватерпас» мой, скажите, богиня богинь, золотая Калипсо… Тьфу, ты, черт! Где буксир?

Оглянувшись, он увидел в воде «Ватерпас», маленький, словно детская игрушка.

– Это что за номера? – растерянно спросил он Калипсо.

Калипсо лукаво рассмеялась:

– Нынче, вступивши ногой благородной на остров Калипсо, ты уравнялся со мною, богиней, в размерах, мой пленник прекрасный. Пойдем!

Она протянула руки и нежно, но властно повлекла Эдика к гроту, в глубине которого в интимном полумраке курились благовония, мерцала полированная мебель, пышными складками манило широкое ложе.

– Гарнитурчик, – горделиво сказала нимфа, затащила Эдика в грот, присела на ложе и запела: – Я люблю, но об этом никто не узнает…

Сразу спустилась на остров Огигию роскошная южная ночь с крупными звездами. Лукавые рабыни повели вокруг грота вакхический хоровод.

Утро настало, встала из мраки младая с перстами пурпурными Эос.

Из грота, шатаясь и рыдая, вышел Эдик Евсеев. За ним следовала смеющаяся счастливая нимфа Калипсо.

Эдик посмотрел на свой крошечный буксирчик и зарыдал еще пуще.

– Вы мне ответите за уменьшение государственного имущества! – грозил он нимфе.