Драгоценности солнца Робертс Нора

Она прилетела сюда, поскольку смертельно боится, что оказалась на грани срыва. Стресс стал постоянным спутником, радостно призывающим насладиться мигренью или пофлиртовать с язвой желудка. Дошло до того, что ее тошнит от одной мысли о работе. Она перестала уделять должное внимание студентам, родным, даже самой себе. Более того, ее тошнит и от них тоже. И от себя самой.

В чем бы ни крылась причина (не стоит пока углубляться в эти дебри), единственный выход – радикальная смена образа жизни и полноценный отдых. Нервный срыв в качестве альтернативы не рассматривается. Нервный срыв на публике – тем более.

Было бы в высшей степени недостойно подвергнуть подобному унижению себя и родителей – они-то ничем не заслужили такого позора. Поэтому она сбежала – да, поступок трусливый, но, если вдуматься, единственно возможный в сложившейся ситуации.

Поскольку старая Мод, достигнув достопочтенного возраста ста одного года, недавно упокоилась с миром, Джуд представился шанс. Весьма разумно им воспользоваться. И весьма ответственно. Ей нужно побыть одной, в тишине, провести переоценку ценностей, пересмотреть свою жизнь. Именно этим она и займется.

К тому же у нее уже подготовлен подробный план, как не потратить проведенное здесь время впустую. Она займется исследованиями, совместит поиск фамильных корней и свою профессию. Запишет местные мифы и легенды, проведет их психологический анализ. По крайней мере, мозги не закиснут. И не останется времени на грустные размышления – по мнению ее матери, это ирландская национальная черта.

Джуд вздохнула. Да уж, ирландцы – великие мастера по части грустных размышлений. Пожалуй, здесь для этого самое место.

Слегка успокоившись, она вознамерилась поставить миску в посудомоечную машину, но обнаружила, что таковой не имеется, и, посмеиваясь про себя, побрела в спальню.

Джуд распаковала чемоданы, повесила одежду в скрипучий платяной шкаф, распределила белье по ящикам старого комода. Восхитившись старинным умывальником, разложила по полочкам туалетные принадлежности, забралась в ванну с ножками в виде львиных лап и позволила себе понежиться под горячим душем за тонкой полиэтиленовой шторкой на кольцах из потускневшей латуни.

Девушка натянула фланелевую пижаму и накинула халат, прежде чем зубы начали стучать от холода, а затем попыталась разжечь торфяные брикеты. На удивление, ей это удалось, и она двадцать минут просидела на полу перед камином, бездумно глядя на огонь и воображая себя фермерской женой, умиротворенно ожидающей, когда муж вернется с поля.

Наконец, вернувшись с небес на землю, Джуд направилась во вторую спальню, чтобы прикинуть, можно ли приспособить ее под кабинет.

Комната оказалась маленькой, как коробка, с узкими оконцами на две стороны. По некотором размышлении, Джуд решила устроить рабочее место лицом на юг, чтобы видеть крыши домов и церковные шпили близлежащей деревни, а также широкую полосу берега, за которой раскинулось бескрайнее море.

Именно такой вид должен открываться из окна, когда взойдет солнце и развеется туман.

Письменного стола в доме не оказалось. Следующий час Джуд потратила на то, чтобы отыскать в гостиной подходящий стол, притащить на второй этаж, поставить у окна и разложить все необходимое для работы.

Ей пришло в голову, что можно писать за кухонным столом, рядом с уютным камином, под звон «музыки ветра». Нет, слишком обыденно и неорганизованно.

Джуд нашла адаптер рядом с розеткой, включила ноутбук и открыла файл, который предназначен специально для ведения дневника своей жизни в Ирландии.

3 апреля, Эльфийский холм, Ирландия

Я добралась до места и осталась в живых.

Джуд хихикнула. Речь будто не о путешествии, а о битве. Она собралась удалить написанное и начать снова, но остановилась. Нет, это ее личный дневник, значит, в нем можно писать все, что придет на ум.

Дорога из Дублина оказалась дольше и труднее, чем я предполагала. Любопытно, сколько времени мне придется привыкать к правостороннему движению. Вряд ли к этому можно привыкнуть. Зато пейзаж – изумительный. Ни одна фотография не способна передать подлинную красоту Ирландии. Сказать, что здесь зелено, – ничего не сказать. Изумрудная зелень – тоже не то. Буйство зелени – пожалуй, самое подходящее выражение.

Деревеньки очаровательные и невероятно ухоженные. Так и вижу, как по ночам стайки эльфов начисто отскабливают мостовые и отмывают стены.

Ардмор видела мельком. Дождь лил как из ведра, и я ужасно устала, так что почти ничего не разглядела.

Коттедж нашла по чистой случайности. Бабушка сказала бы, по воле рока. Домик маленький, стоит на холме и весь утопает в цветах. Постараюсь ухаживать за ними как следует. Если в деревне есть книжный магазин, попробую поискать книги по садоводству. В любом случае холод и сырость цветам нипочем.

В окне спальни я видела женщину – точнее, мне так показалось. Она смотрела прямо на меня. Очень странное ощущение. Безумно красивая, белокурая и печальная. Разумеется, это мираж, игра света. На самом деле там никого не было.

Бренна О’Тул, чрезвычайно деловитая и приветливая девушка из деревни, приехала почти одновременно со мной и тут же взяла дело в свои руки, за что я ей очень благодарна. Она настоящая красавица – не удивлюсь, если все местные жители писаные красавцы, – хотя и ведет себя несколько по-мужски. Впрочем, для некоторых женщин это так органично, что выглядит совершенно по-женски.

Вероятно, она сочла меня дурой и неумехой, но держалась весьма любезно.

Бренна сказала, в доме живет призрак, – может быть, здесь про любой дом так говорят. Но раз уж я решила написать статью об ирландских легендах, надо будет разузнать, на чем основывается ее смелое утверждение.

Из-за разницы во времени мой организм перепутал день и ночь. Я проспала полдня и поужинала в полночь.

Снаружи темно и сыро. Туман мерцает и как будто живет собственной жизнью. Мне здесь уютно и спокойно.

Все будет хорошо.

Джуд откинулась на стуле, глубоко вздохнула. Да, все будет хорошо.

В три часа ночи Джуд вновь устроилась в постели – на сей раз под теплым одеялом, с кружкой чая и книгой. В камине потрескивал огонь, за окном клубился туман. Кажется, никогда в жизни она не была более счастлива.

Так она и уснула, не выключив свет и не сняв очки для чтения.

Утром, когда морской бриз разогнал дождь и туман, все вокруг оказалось совсем другим. В мягком солнечном свете поля зеленели столь ослепительно, что хотелось зажмуриться. Птичьи трели вызывали желание немедленно вытащить из чемодана специально купленный орнитологический справочник. Впрочем, к чему спешить? Лучше просто послушать переливчатое пение. Какая разница, что за пташка щебечет?

Ступать по роскошному ковру из густой травы казалось настоящим святотатством, однако Джуд не нашла в себе сил противиться соблазну.

На холме за деревней виднелись развалины некогда величественного собора Святого Деклана, над которым высилась массивная круглая башня. Девушка вздрогнула, вспомнив загадочную фигуру под дождем.

Глупости. Это просто холм, собор и башня. Местная достопримечательность. Если верить бабушкиным рассказам и информации из путеводителя, внутри сохранились огамические надписи[3] и романские арки. А на востоке, если не изменяет память, за отелем, примостившимся на скале, – старинный колодец Святого Деклана с тремя каменными крестами и каменным троном.

Надо будет осмотреть развалины и колодец, подняться по скалистой тропе, погулять по мысу. В путеводителе написано, виды здесь грандиозные.

Однако сегодня хочется чего-нибудь потише и попроще.

В свете солнца искрились воды залива, у берега ярко-голубые, подальше – темно-синие. На широком пляже – ни души. Хорошее место для прогулки, но все-таки в другой раз.

Сегодня Джуд хотелось побродить по полю, уйти подальше от деревни, в сторону гор. Она совершенно забыла о планах – осмотреть цветник, ознакомиться с участком, наладить нехитрый быт.

Нужно протянуть телефонный провод во вторую спальню, чтобы выходить в интернет. Позвонить в Чикаго, сообщить родителям, что с ней все в порядке. Съездить в деревню и выяснить, где находятся магазин и банк.

До чего же здесь красиво! Воздух нежен, словно поцелуй, приятный ветерок развеивает остатки дорожной усталости. Зачарованная, Джуд все шла и шла, смотрела и смотрела по сторонам, пока туфли не промокли насквозь.

Ей вновь почудилось, будто она попала в ожившую картину. Только, в отличие от художественного полотна, здесь шуршат листья, поют птицы и пахнет мокрой травой.

Девушка так увлеклась наблюдением за природой, что, увидев у дороги дом, вздрогнула от неожиданности. Дом как будто разрастался во все стороны, точно к нему на живую нитку приделывали разрозненные части. Получилось очаровательное сочетание дерева и камня, выступов и навесов, а вокруг – настоящее буйство цветов. Сзади, за цветником, – сарай (бабушка назвала бы его хибаркой), сквозь открытую дверь которого виднелась различная техника.

На подъездной дорожке – автомобиль цвета «мокрый асфальт», судя по всему, сошедший с конвейера еще до рождения Джуд.

Во дворе в пятне солнечного света дремала здоровенная рыжая псина. Хотелось верить, что она спит, ибо собака валялась на спине кверху лапами, будто ее сбила машина.

Наверное, здесь и живут О’Тулы, предположила Джуд. Догадка переросла в уверенность, когда из дома вышла огненно-рыжая широкобедрая женщина с корзиной белья. Именно такая фигура и должна быть у матери пятерых детей. Собака – к счастью, вполне живая и здоровая, – перекатилась на бок, приветственно стукнула по земле хвостом.

Джуд вдруг поняла, что ни разу не видела, как развешивают белье. В центре Чикаго этим не занимались даже самые ярые домохозяйки. Похоже, дело совершенно бездумное, а значит, умиротворяющее. Женщина вынула из кармана фартука прищепки, сунула их в рот и достала из корзины наволочку. Резко встряхнула, повесила на веревку, закрепила прищепкой. Следующая наволочка – то же движение и еще одна прищепка.

Завораживающее зрелище.

Женщина в сопровождении рыжей собаки неторопливо продвигалась вдоль веревки, опустошая корзину, а развешанное белье хлопало и раскачивалось на ветру.

Еще один сюжет для картины, подумала Джуд. «Жена фермера».

Закончив, женщина повернулась к соседней вешалке, сняла сухую одежду и, подхватив на бедро заполненную корзину, вместе с собакой вернулась в дом.

Какой славный способ провести утро. А вечером, когда все возвращаются с работы, дома умопомрачительно пахнет стряпней. На ужин – рагу или жаркое с картошкой и подливой. Семейство собирается за столом, заставленным разрозненными мисками и тарелками; они обсуждают, как прошел день, смеются и украдкой кормят под столом собаку, выпрашивающую угощение.

Хорошо, наверное, иметь большую семью.

Маленькая тоже ничего, виновато добавила Джуд. Быть единственным ребенком не так уж плохо. Зато все внимание родителей достается тебе.

Порой этого внимания слишком много, шепнул внутренний голос.

Что за неделикатное замечание. Джуд заглушила ехидный голосок и вернулась в коттедж, твердо вознамерившись, наконец, заняться делом.

Дабы не выглядеть в собственных глазах неблагодарной, она сразу же позвонила домой и, учитывая разницу во времени, застала родителей как раз перед уходом на работу. Чувство вины удалось заглушить оживленной болтовней – мол, отдохнула, прекрасно погуляла и с нетерпением предвкушаю новые впечатления.

Джуд понимала – родители считают ее поспешный отъезд в Ирландию своего рода экспериментом, временным отклонением с проторенного пути. К счастью, они не возражали, просто удивились. А она не смогла ничего объяснить ни им, ни самой себе.

С мыслями о семье Джуд набрала второй номер. Вот бабушке Мюррей объяснять ничего не надо, она и так все понимает. Любящая внучка с легким сердцем изложила бабуле подробности путешествия, поделилась впечатлениями от дороги и восторгами от коттеджа, а сама в это время заварила чай и сделала бутерброд.

– Я только что с прогулки, – прижимая трубку к плечу, Джуд поставила на стол незамысловатый завтрак. – Видела развалины и башню. Потом осмотрю их как следует.

– Красивое место, – отозвалась бабушка. – Испытаешь массу эмоций.

– С удовольствием взгляну на резьбу и арки, но сегодня как-то не хотелось забредать далеко. Проходила мимо соседского дома. Вероятно, там живут О’Тулы.

– Да, Майкл О’Тул. Помню его мальчишкой. Уж такой был веселый и улыбчивый, кого хочешь очарует. Женился на хорошенькой Молли Логан, и у них родилось пять девчонок. Старшую, Бренну, ты видела. Как поживает красотка Молли?

– Я к ним не заходила. Она была занята, развешивала белье.

– В тамошних местах никто не откажется на минутку прерваться и поболтать. Когда в следующий раз пойдешь гулять, обязательно зайди и передай привет Молли О’Тул.

– Ладно. Кстати, бабуля, – Джуд улыбнулась и сделала глоток чая, – почему ты мне не сказала, что в доме живет призрак?

– Как не сказала? Разве ты не слушала кассеты и не читала письма, которые я тебе дала?

– Пока нет.

– Ну вот, а ты говоришь, это все бабушка с ее выдумками. Обязательно прочти и прослушай. Есть история про леди Гвен и ее возлюбленного – эльфа.

– Эльфа?

– Так гласит легенда. Дом стоит на Эльфийском холме, их дворец прямо под ним. Леди Гвен до сих пор ждет своего возлюбленного. Они оба отвергли собственное счастье: она – повинуясь голосу разума, а он – из гордости.

– Как печально, – пробормотала Джуд.

– Не то слово. Этот холм – самое подходящее место, чтобы прислушаться к своему сердцу. Тебя тоже касается.

– Прямо сейчас мне хочется тишины и покоя.

– Ну, такого добра там навалом. Но не стоит долго прятаться, нужно и мир посмотреть. Жизнь короче, чем кажется.

– Бабуля, почему ты сама сюда не приедешь?

– Я обязательно вернусь, однако сейчас – твое время. Не трать его понапрасну. Ты хорошая девочка, Джуд, только нельзя постоянно быть для всех хорошей.

– Ты всегда так говоришь. А вдруг я найду какого-нибудь ирландского молодца и заведу с ним бурный роман?

– Тебе не повредит. Положи за меня цветы на могилу кузины Мод, ладно? И передай, я навещу ее, как только смогу.

– Хорошо. Люблю тебя, бабуля.

Время пролетело незаметно. Джуд твердо намеревалась совершить что-нибудь полезное и только на минуточку вышла во двор – собрать букетик цветов, чтобы поставить в высокую синюю бутылку, обнаруженную в гостиной. Разумеется, сорвала слишком много, и ей понадобилась вторая бутылка, ибо в доме не нашлось ни одной вазы. А потом засиделась на крыльце, ведь разбирать цветы так приятно! Знать бы еще, как они называются. В общем, полдня промелькнуло как не бывало.

Джуд отнесла приземистую зеленую бутылку в кабинет рядом с ноутбуком и совершила еще одну ошибку: собиралась прилечь всего на пару минут, а в результате проспала целых два часа и проснулась квелая и раздраженная.

Где ее хваленая дисциплина? Совсем обленилась! Уже больше суток только спит и слоняется без дела.

И снова проголодалась.

Такими темпами, решила Джуд, рыская по кухне в поисках съестного, она за неделю совершенно деградирует – разжиреет и поглупеет.

Надо съездить в деревню. Найти книжный магазин, банк, почту. Выяснить, где находится кладбище, и навестить могилу старой Мод. Собственно, именно этим ей и следовало заниматься сегодня утром. Тогда к этому времени с делами было бы покончено, и завтра она могла бы разобрать бабушкины аудиозаписи и письма и прикинуть, набирается ли материал для статьи.

Джуд переоделась в элегантные брюки, водолазку и блейзер. В них она чувствовала себя гораздо более собранно и уверенно, чем в толстом свитере и джинсах.

Потом атаковала свою шевелюру. «Атака» – наиболее точное описание отчаянных манипуляций, призванных собрать непокорные волосы в толстый конский хвост и не позволить торчать во все стороны.

Далее – легкий макияж. Джуд не умела краситься, но для похода в деревню получилось вполне сносно. По крайней мере, в зеркале отразился не суточной давности труп, не девица легкого поведения, как иногда бывало.

Сделав глубокий вдох, девушка вышла из дома с намерением предпринять очередную вылазку на арендованном «Вольво» по ирландским дорогам, села за руль и потянулась к кнопке зажигания, но обнаружила, что забыла ключи.

– Пора принимать гинкго билоба, – пробормотала она, выбираясь из машины.

После лихорадочных поисков ключи нашлись на кухонном столе. Джуд оставила свет включенным, чтобы не возвращаться вечером в темный дом, заперла переднюю дверь, но не смогла вспомнить, заперла ли заднюю. Пришлось сходить проверить.

Солнце клонилось к закату, накрапывал мелкий дождик. Наконец машина задним ходом медленно выехала на дорогу.

Путь до деревни оказался короче, чем запомнила Джуд, и намного живописнее без потоков дождя, заливающих лобовое стекло. На живых изгородях набухали кроваво-красные бутоны дикой фуксии. Попадались кусты с крошечными белыми цветами – кажется, терновник – и желтые облачка фрезий.

На холме за поворотом вновь показались развалины собора и величественная башня. Рядом никого не было.