Железное испытание Клэр Кассандра

© Демина А. перевод на русский язык, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Посвящается Себастьяну Фоксу Блэку, о ком на льду не было написано ни одного угрожающего послания.

Пролог

Издалека человек, с трудом ползущий вверх по белой поверхности ледника, напоминал муравья, неторопливо поднимающегося по гладкому склону обеденной тарелки. Далеко внизу беспорядочным множеством пятнышек раскинулся небольшой городишко Ла-Рисконада, ветер по мере восхождения усиливался, лупил по лицу мужчины снежными оплеухами и превращал в сосульки влажные пряди черных волос. Несмотря на желтые защитные очки, человек постоянно щурился от яркого блеска отраженных от снега закатных лучей.

И все же мужчина не боялся упасть, хотя у него и не было страховочных веревок и карабинов, только крюки да один ледоруб. Его звали Аластер Хант, и он был магом. Взбираясь, он подстраивал и изменял под себя мерзлую поверхность. Стоило ему в очередной раз поднять руку или ногу – и во льду появлялась удобная выемка.

К тому моменту, когда он наконец достиг пещеры, вход в которую находился примерно посередине ледника, мужчина наполовину окоченел и успел до смерти устать после столь долгой и волевой борьбы с непогодой. Безостановочное напряжение магических сил опустошило его, но передохнуть он не посмел.

Вход в пещеру напоминал приоткрывшийся в склоне горы рот, и ни снизу, ни сверху увидеть его было невозможно. Мужчина перевалился через край и глубоко и неровно задышал, проклиная себя за нерасторопность и за то, что оказался одураченным. Жители Ла-Рисконада видели взрыв и испуганно перешептывались, гадая, что могло означать то удивительное явление, свидетелями которого они стали, – пламя за стеной льда.

Пламя за стеной льда. То был либо сигнал бедствия… либо началось нападение. В пещере находились маги, но они были или слишком старыми, или слишком юными, чтобы сражаться; раненые и больные; матери совсем маленьких детей, которых нельзя оставить, – среди них, впрочем, были жена и сын самого Аластера. Они прятались там, в одном из самых глухих мест на всей Земле.

Мастер Руфус настоял на этом, аргументируя свою позицию тем, что иначе они будут уязвимы и могут стать заложниками, и Аластер согласился. Но когда Враг Смерти так и не показался перед ожидавшей его защитницей магов, девушкой-творцом, на которую все они возлагали большие надежды, Аластер осознал собственную ошибку. Он добрался до Ла-Рисконада так быстро, как только смог, большую часть пути пролетев на спине воздушного элементаля. Но дальше дорогу пришлось преодолевать на своих двоих – слишком уж непредсказуем и силен был вражеский контроль над стихиями. Чем выше Аластер взбирался, тем сильнее становился терзавший его ужас.

«Пусть с ними все будет хорошо, – подумал он, шагнув внутрь пещеры. – Пожалуйста, пусть с ними все будет хорошо».

Он уже должен был слышать детский плач. Должен был слышать гомон встревоженных голосов и гудение приглушенной магии. Вместо этого слух мужчины резало завывание ветра, хлеставшего одинокую вершину горы. Белые ледяные стены пещеры кое-где были испещрены красными и коричневыми оспинами – следы от попавших на них капель теплой крови. Сняв очки и бросив их на пол, Аластер пошел вглубь, держась из последних сил.

Стены пещеры испускали потустороннее фосфоресцирующее сияние. Вдали от входа оно стало единственным источником света, поэтому неудивительно, что мужчина споткнулся о чье-то тело и едва не упал на колени. С криком Аластер отпрыгнул в сторону и поморщился, услышав эхо собственного вопля. Тело лежащей на полу волшебницы было обуглено до неузнаваемости, но на ее запястье темнел браслет с большой кованой медной пластиной, означающий, что она ученица второго года Магистериума. Девочке было не больше тринадцати.

«Тебе уже пора привыкнуть к смерти», – сказал себе Аластер. Война с Врагом длилась уже десятилетие, хотя иногда складывалось ощущение, что целое столетие. Поначалу все казалось нереальным – чтобы какой-то юноша, причем один из творцов, вознамерился подчинить саму смерть! Но по мере того как Враг наращивал силы, а его армия Охваченных хаосом росла, исходившая от них угроза стала неотвратимой… и это вылилось в жестокие убийства беззащитных и невинных.

Аластер выпрямился и пошел дальше в глубь пещеры, в отчаянии оглядываясь по сторонам в поисках одного-единственного лица. Он шел мимо трупов старейших мастеров Магистериума и Коллегиума, детей друзей и знакомых, магов, раненных в прошлых битвах. Среди них лежали изуродованные тела Охваченных хаосом, их глаза-воронки потемнели навсегда. Хотя здешние маги явно не ожидали нападения, судя по всему, они сумели оказать достойное сопротивление, раз смогли повергнуть столько вражеских солдат. В желудке Аластера плескался ужас, пальцы на руках и ногах онемели, но он продолжал идти через побоище… пока не увидел ее.

Сару.

Он обнаружил ее лежащей в самом конце пещеры у стены из мутного льда. Широко открытые глаза женщины смотрели в пустоту. Зрачки будто подернулись дымкой, а ресницы заледенели. Наклонившись, Аластер погладил холодную щеку. Горло перехватило, и наружу вырвался всхлип.

Но где их сын? Где Коллам?

В правой руке Сары был зажат кинжал. Ей превосходно удавалась работа с рудой, добытой из самых глубин земли. Она сама выковала этот кинжал в их последний год обучения в Магистериуме. У клинка даже было имя – Семирамида. Аластер знал, как сильно Сара дорожила им. «Если мне придется умереть, я хочу уйти, держа в руке свое оружие», – часто говорила она ему. Но он совсем не хотел ее смерти.

Пальцы Аластера соскользнули с холодной щеки жены.

Раздавшийся вдруг плач заставил его резко обернуться. В этой пещере, полной смерти и тишины, – и вдруг плач!

Ребенок.

Его глаза забегали по сторонам в поисках малыша. Похоже, плач доносился со стороны входа. Аластер метнулся назад, туда, откуда пришел, перепрыгивая через тела – одни еще мягкие, другие окоченевшие, как статуи, – пока его взгляд не наткнулся на еще одно знакомое лицо.

Деклан. Брат Сары, раненный в последней битве. Судя по синему лицу и красным от лопнувших сосудов белкам глаз, его задушили особенно жестоким образом – с помощью магии воздуха. Одна его рука была вытянута в сторону, и прямо под ней, защищенный от ледяного пола шерстяным одеялом, лежал младенец – сын Аластера. Мужчина в изумлении остолбенел, и в этот миг малыш открыл рот и издал тоненький мяукающий звук.

Словно все еще не смея себе поверить, Аластер, дрожа от нетерпения, нагнулся и поднял сына. Мальчик посмотрел на него большими серыми глазами и вновь закричал. Одеяло скользнуло в сторону, и Аластер увидел причину. Левая нога малыша загибалась под неестественным углом, будто сломанная веточка.

Аластер попытался призвать магию земли, чтобы исцелить сына, но его сил хватило лишь на то, чтобы слегка унять боль. Он почувствовал, как учащается его пульс, туго обернул малыша одеялом и побежал по пещере туда, где лежала Сара. Маг опустился на колени рядом с телом жены и показал ей младенца, как если бы она действительно могла его видеть.

– Сара, – прошептал он, сглатывая слезы. – Я расскажу ему, что ты умерла, защищая его. Он будет расти, зная, какой смелой ты была.

Ее глаза, пустые и побелевшие, смотрели на него. Аластер прижал малыша к себе и потянулся, чтобы забрать Семирамиду из руки жены. И в этот момент заметил отметины на льду вокруг лезвия, похоже, Сара, умирая, царапала лед ногтями. Но странное дело – отметины были слишком похожи на буквы. Аластер наклонился и понял, что это и в самом деле слова – слова, которые его умирающая жена из последних сил нацарапала во льду пещеры.

Каждое прочтенное слово мощным ударом кулака отозвалось в его животе.

УБЕЙ РЕБЕНКА

Глава 1

Всвоем маленьком городке в штате Северная Каролина Коллам Хант был легендой, но не в хорошем смысле этого слова. Известный умением унизить любого учителя своими язвительными замечаниями, он также специализировался в доведении до белого каления директоров школ, дежурных по столовой и буфетчиц. Консультанты по выбору будущей профессии, всегда поначалу горящие решимостью помочь мальчику (ведь бедняжка лишился матери!), в итоге мечтали лишь о том, чтобы он больше никогда не показывался на пороге их кабинета. Только представьте, каково это – когда не можешь дать достойный отпор ехидству озлобленного двенадцатилетнего ребенка!

Вечно хмурый, с растрепанной черной шевелюрой и глядящими с подозрением серыми глазами, Колл был хорошо известен всей округе. Он любил кататься на скейтборде, правда, у него ушло немало времени, чтобы с ним освоиться: на некоторых машинах до сих пор можно было заметить вмятины – свидетельства его первых попыток прокатиться. Коллама часто можно было увидеть болтающимся без дела перед витринами магазинов комиксов, игровых автоматов и видеоигр. Даже мэр знал о проделках Коллама. Сложно забыть мальчишку, который во время первомайского парада незамеченным пробрался в зоомагазин и утащил грызуна из семейства землекоповых, предназначенного на съедение боа констриктору. Коллам пожалел слепое, голое, в складках создание, которое явно не может постоять за себя, вдобавок во имя справедливости выпустил всех белых мышей, которые должны были стать ужином удава.

Коллам и подумать не мог, что мыши, хотя и не отличаются сообразительностью, бросятся прямо под ноги участникам парада. Он также не ожидал, что зрители разбегутся от мышей в разные стороны, хотя людям тоже не всегда свойственно вести себя разумно, как заметил отец Колла, когда все закончилось. В том, что парад оказался сорван, не было вины Колла, но все – особенно мэр – были уверены в обратном. Но хуже всего оказалось то, что отец заставил Колла вернуть грызуна.

Отец не выносил воровства.

По его мнению, оно было практически равносильно магии.

Ерзая на жестком стуле перед кабинетом директора, Коллам гадал, придется ли ему идти завтра в школу, и если нет, будет ли кто по нему скучать.

Вновь и вновь он мысленно перебирал все разнообразные способы, которые должны были помочь ему провалить испытание мага – и чем грандиознее, тем лучше. В голове крутились вбитые папой подсказки: «Очисти разум, ни о чем не думай. Или сконцентрируйся на чем-то, противоположном тому, чего эти монстры от тебя потребуют. Или сфокусируй мысли на чужом тесте взамен своего». Колл потер икру, за утренние уроки успевшую онеметь и начать ныть; с ней иногда такое случалось. Казалось, чем старше и выше он становится, тем больше усиливается боль. Ну хотя бы физическую часть теста на мага – что бы в него ни входило – он завалит без проблем.

В конце коридора доносились звуки из спортивного зала, где занимались сейчас остальные ребята: сверкающий полиролью деревянный пол скрипел под их кроссовками, а голоса время от времени повышались до крика, когда они начинали смеяться друг над другом. На секунду ему захотелось присоединиться к ним. Может, он и не такой быстрый, как другие дети, и ему трудно сохранять равновесие, зато его переполняла неуемная энергия. Из-за своей ноги он был освобожден от занятий физкультурой; даже в начальной школе, когда он пытался побежать, прыгнуть или взобраться по шведской стенке, кто-нибудь из учителей обязательно подходил и говорил, что ему не следует перенапрягаться, иначе он может пораниться. А если он продолжал настаивать на своем, его просто уводили с игровой площадки.

Как будто на свете не было ничего страшнее парочки синяков. Как будто его ноге могло стать хуже.

Колл вздохнул и посмотрел сквозь стеклянные двери на школьный двор, куда вот-вот должен был заехать отец. Его автомобиль нельзя было не заметить: серебристый «Роллс-Ройс Фантом» 1937 года. Ни у кого во всем городе не было ничего похожего. Отец Колла держал на главной улице антикварный магазинчик под названием «Сейчас и вновь», и для него не существовало большего удовольствия, чем брать в руки старые поломанные вещицы и превращать их практически в новые. Чтобы поддерживать свою машину на ходу, ему приходилось почти каждые выходные что-то в ней чинить. А еще он постоянно просил Колла мыть ее и натирать каким-то странным старым автомобильным воском, предупреждающим ржавчину.

«Роллс-Ройс» пахал исправно… в отличие от Колла. Мальчик опустил взгляд на свои кроссовки и притопнул ногой. Джинсы скрывали его увеличенную ногу, но стоило ему встать и пойти – и все тут же замечали неладное. С самого младенчества он перенес несколько операций, прошел всю возможную физиотерапию, но ничего так и не помогло. Он продолжал прихрамывать по время ходьбы, как будто пытался пройти по болтающейся на волнах лодке.

Когда он был помладше, то часто воображал себя пиратом или отважным моряком на деревянной ноге, идущим по тонущему после долгого пушечного боя кораблю. Он играл в пиратов и ниндзя, ковбоев и пришельцев.

Но ни во что, связанное с магией.

Никогда.

Он услышал урчание двигателя и начал было подниматься – но затем в раздражении опять опустился на стул. Это была не машина отца, а заурядная красная «Тойота». Секундой позже мимо него пробежала Кайли Майлз, девочка из параллельного класса. Позади нее шла учительница.

– Успехов на пробах в балетную школу, – на прощание пожелала миссис Кемаль и направилась назад в свой класс.

– Да, спасибо, – поблагодарила Кайли и бросила на Колла странный, будто оценивающий взгляд. Кайли никогда не смотрела на Колла. Это было одной из ее отличительных черт – наравне с блестящими светлыми волосами и рюкзаком с единорогом. Когда они оказывались в одном коридоре, ее взгляд всегда скользил мимо него, будто он был невидимкой.

Коротко махнув ему, что было еще более странно и удивительно, она побежала к «Тойоте». Ее родители сидели спереди и выглядели взволнованными.

Она же не могла ехать туда же, куда и он, ведь так? Она не могла направляться на Железное испытание. Но если вдруг…

Он вскочил со стула. Если вдруг все было именно так, необходимо было ее предупредить.

«Большинство детей считают, что это делает их особенными, – с явным отвращением в голосе говорил отец Колла. – Так же думают и их родители. Особенно в семьях, где магические способности передавались из поколения в поколение. И в тех семьях, где магия практически перевелась и магический ребенок расценивается как шанс на возвращение к власти. Но больше всех стоит пожалеть тех детей, у кого нет магов среди родственников. Они единственные, кто верит, что все будет происходить как в фильмах.

Только это совсем не похоже на фильм».

В этот самый момент, взвизгнув тормозами, на школьный бордюр заехал «Роллс-Ройс» отца Колла, перекрыв ему обзор. Колл похромал к дверям, но к тому моменту, когда он добрался до автомобиля, «Тойота» Майлзов уже свернула за угол и исчезла из виду.

Вот тебе и предупредил.

– Колл… – Отец вышел из машины и встал, прислонившись к пассажирской двери. Его черная шевелюра – такая же непослушная, как и у Колла, – поседела на висках; несмотря на жару, на нем был твидовый пиджак с кожаными заплатками на локтях. Колл часто думал, что его отец похож на Шерлока Холмса из старого сериала телеканала Би-би-си: иногда не знакомые с ним люди искренне удивлялись, что он говорит не с британским акцентом. – Ты готов?

Колл пожал плечами. Как можно быть готовым к чему-то, что, возможно, испортит всю твою жизнь, если ты вдруг не справишься? Но если уж надо что-то ответить…

– Вроде да.

Отец открыл дверь:

– Отлично. Залезай.

Внутри «Роллса», как и снаружи, не было ни пятнышка. Колл удивился, обнаружив на заднем сиденье пару своих старых костылей. Он не прикасался к ним несколько лет с тех пор, как свалился с брусьев и подвернул лодыжку – лодыжку на здоровой ноге. Когда отец сел на водительское место и завел двигатель, Колл указал на них и спросил:

– Зачем они здесь?

– Чем хуже ты выглядишь, тем выше вероятность, что они тебя отвергнут, – угрюмо отозвался отец, поглядывая ему за спину, пока они выезжали со стоянки.

– Попахивает жульничеством, – не одобрил его идею Колл.

– Колл, люди жульничают, чтобы выиграть. Глупо жульничать, чтобы проиграть.

Колл закатил глаза: пусть отец думает что хочет. Но одно Колл знал совершенно точно: он ни за что не воспользуется костылями без острой необходимости. Но спорить ему не хотелось – во всяком случае, не сегодня, когда его отец, что на него было совершенно не похоже, сжег тосты для завтрака и выругал Колла только за то, что тот посетовал на необходимость идти в школу, если всего через пару часов ему все равно придется уйти.

Теперь же отец сгорбился над рулем, губы его были плотно сжаты, а пальцы правой руки с абсолютно безрезультативной яростью дергали рычаг переключения передач.

Колл попытался сосредоточиться на проносящихся за окном деревьях, листья которых уже начали желтеть, и припомнить все, что он знал о Магистериуме. Когда отец впервые решился заговорить с ним о мастерах и о том, как они выбирают себе учеников, он усадил Колла в одно из больших кожаных кресел, стоящих в его кабинете. У Колла был забинтован локоть и разбита губа – последствия драки в школе, и слушать он был не в настроении. Кроме того, его отец был так серьезен, что Колл почти испугался. А когда отец заговорил, то по его тону можно было подумать, что он собирается сообщить Коллу о какой-то ужасной болезни. Выяснилось, что именно так он понимал магический потенциал.

Пока отец говорил, Колл ерзал в неуютном кресле. Он давно привык к тому, что его задирали; дети считали, что его нога делает Колла легкой добычей. Обычно ему удавалось убедить их, что они ошибались. Однако на этот раз целая группа ребят постарше окружила его на пути из школы домой и загнала за гараж рядом с детской площадкой. Они толкали его, сопровождая это давно ставшими для него привычными оскорблениями. Коллам, успевший убедиться, что стоит ему дать отпор, и большинство хулиганов обычно оставляют его в покое, попытался ударить самого высокого мальчика. Это стало его первой ошибкой. Они тут же повалили его на землю, и один уселся ему на колени, а другой бил его кулаками по лицу, пытаясь добиться извинения и признания, что он «клоун-хромоножка».

– Простите мне мою крутость, неудачники, – вместо этого сказал Колл и в следующий миг провалился в темноту.

Должно быть, он был без сознания не больше минуты, потому что, открыв глаза, успел заметить вдалеке спины убегающих со всех ног задир. Кто бы мог подумать, что его фраза так хорошо сработает.

– И правильно, – довольно произнес он, садясь. – Бегите, пока целы!

Он оглянулся и увидел, что тротуар на детской площадке весь потрескался. Между качелями и до самой стены гаража протянулась длинная трещина, разломавшая небольшое строение пополам.

Колл находился прямо в эпицентре этого мини-землетрясения.

Тогда он подумал, что ничего круче с ним еще никогда не случалось. Отец с этим не согласился.

– Магия передается по наследству, – сказал он. – Это не означает, что все члены семьи обязательно родятся с магическими способностями, но, похоже, ты именно такой. К несчастью. Мне очень жаль, Колл.

– То есть та трещина в земле – ты хочешь сказать, что это сделал я? – Колл испытал головокружительный восторг и бездонный ужас, но восторг победил. Он чувствовал, как уголки его губ сами собой приподнимаются, и старался сдержать улыбку. – Это работа магии?

– Маги работают со стихиями – землей, воздухом, водой, огнем, даже с пустотой, которая является источником самой могущественной и страшной магии из всех – магии хаоса. Они могут применять магию для разных целей, к примеру, чтобы расколоть землю, как это сделал ты. Вначале, когда магия только пробуждается, – это бурный поток. Дикая, необузданная энергия… Но баланс усмиряет магические способности. Чтобы сравниться в могуществе с только что пробудившимся магом, приходится очень много учиться. Юным магам редко удается контролировать свою силу. Но ты должен бороться, Колл. И больше никогда не должен применять свою магию. Если ты это сделаешь, маги заберут тебя в свои туннели.

– Туда, где находится эта школа? Магистериум расположен под землей? – спросил Колл.

– Он спрятан глубоко-глубоко в земле, чтобы его никто не смог обнаружить, – угрюмо кивнул отец. – Там нет света. Нет окон. По сути, это лабиринт. Ты можешь заплутать в его пещерах и погибнуть, и никто никогда об этом не узнает.

Колл облизнул внезапно пересохшие губы:

– Но ты ведь тоже волшебник, верно?

– Я не применял магию со смерти твоей матери. И никогда больше ею не воспользуюсь.

– А мама тоже была там? В туннелях? Правда? – Коллу очень хотелось узнать хоть что-то еще о своей матери. Ему было известно не так уж много. Несколько пожелтевших фотографий в старом альбоме с запечатленной на них красивой женщиной с иссиня-черными, как у Колла, волосами и глазами, цвет которых он так и не смог разобрать. Он прекрасно знал, что выспрашивать у отца подробности о ней бессмысленно. Тот никогда не говорил о жене без острой на то необходимости.

– Да, она была там, – подтвердил отец. – И именно из-за магии она умерла. Когда маги развязывают войну, что происходит довольно часто, им нет дела до тех, кто из-за этого погибнет. И это еще одна причина, почему тебе нельзя привлекать их внимание.

В ту ночь Колл проснулся от собственного крика, уверенный, что он застрял где-то под землей и на него сверху, грозя похоронить его заживо, падают тяжелые влажные комья. Сколько он ни бился, ему было нечем дышать. Потом ему приснилось, будто он убегает от какого-то сотканного из дыма монстра с глазами, похожими на воронки из тысяч злых разноцветных точек, но из-за ноги ему не удавалось бежать достаточно быстро. Эта штука преследовала его будто какой-то всадник смерти, пока он наконец не упал без сил, чувствуя на шее горячее дыхание жуткого создания.

Одноклассники Колла боялись темноты, живущих под кроватью чудовищ, зомби или убийц с огромными топорами. Колл же боялся волшебников, а больше всего его пугало то, что он был одним из них.

И вот теперь ему предстояло с ними встретиться. С теми самыми волшебниками, из-за которых умерла его мать, а отец почти никогда не улыбался, совсем не имел друзей и целыми днями торчал в мастерской-гараже, ремонтируя разбитую мебель, автомобили и украшения. Про себя Колл отмечал, что не нужно быть гением, чтобы понять, почему отец так зациклен на возвращении сломанным вещам их первоначального состояния.

Они проехали мимо дорожного знака, приветствовавшего их на территории штата Виргиния. Вокруг все выглядело так же. Колл сам не знал, чего он ожидал, просто до этого дня ему не часто приходилось покидать Северную Каролину. Их редкие поездки за Эшвилл обычно заканчивались на каких-нибудь автомобильных развалах или ярмарках антиквариата, где Колл бесцельно бродил между горками тусклых серебряных изделий, коллекций бейсбольных карточек в пластиковых кейсах и старых жутковатых чучел – голов яка, пока его отец торговался из-за чего-то столь же неинтересного.

Коллу вдруг пришло в голову, что если он все же не завалит тест, ему, вероятно, больше никогда не придется бывать на подобных сборищах. У него засосало под ложечкой, а кости пронзил неприятный холодок. Он заставил себя сосредоточиться на том, что отец вбил ему в мозг: «Очисти разум, ни о чем не думай. Или сконцентрируйся на чем-то, противоположном тому, чего эти монстры от тебя потребуют. Или сфокусируй мысли на чужом тесте взамен своего».

Он тяжело вздохнул. Нервозность отца передалась и ему. Все будет хорошо. Он легко завалит любые тесты.

Автомобиль свернул с шоссе на узкую дорогу. Из обозначений мелькнул лишь один знак с изображением самолета и табличкой: «АЭРОДРОМ ЗАКРЫТ НА РЕКОНСТРУКЦИЮ».

– Куда мы едем? – спросил Колл. – Мы что, летим куда-то?

– Надеюсь, что нет, – пробормотал отец.

Асфальт резко сменился голой землей. Еще несколько сотен ярдов они прыгали на колдобинах, и Коллу пришлось ухватиться за ручку двери, чтобы уберечь затылок от удара о крышу машины. «Роллс-Ройсы» не были предназначены для поездки по немощеным дорогам.

Неожиданно проезд расширился и деревья закончились. «Роллс» выкатился на огромное свободное пространство. Посередине него стоял громадный ангар из гофрированной стали. Рядом было припарковано не меньше сотни самых разных автомобилей, начиная от разбитых пикапов и заканчивая седанами, почти такими же вычурными моделями, как «Фантом», и намного современнее. Колл увидел много семей с детьми его возраста, спешащих к ангару.

– Кажется, мы опаздываем, – сказал он.

– Прекрасно, – в голосе отца звучало свирепое удовлетворение. Он заглушил двигатель и вылез из машины, жестом призывая Колла присоединиться. Колл обрадовался, сообразив, что отец, похоже, забыл о костылях. День стоял жаркий, и солнце нещадно палило в спину футболки Колла. Он вытер влажные ладони о джинсы. Они миновали ряды автомобилей и шагнули в огромный черный прямоугольник, обозначавший вход в ангар.

Внутри царило настоящее безумие. Повсюду, куда ни посмотри, были дети, их голоса звонким эхом заполняли пустое пространство. У одной из металлических стел стояли несколько рядов скамеек как на стадионах; и хотя их было так много, что хватило бы усадить куда больше народу, чем собралось здесь сейчас, они терялись на фоне необъятных размеров ангара. Весь бетонный пол был исчерчен ярко-голубыми крестами и кругами.

Прямо перед воротами, через которые самолеты должны были выезжать на взлетную полосу, стояли маги.

Глава 2

Их было всего с полдюжины, но, казалось, они заполняют собой все свободное пространство. Колл смутно представлял себе, какими они должны быть, – к примеру, его отец тоже маг, но он одевается как все, даже, пожалуй, слишком скромно. Поэтому он решил, что другие волшебники должны выглядеть как-то необычно. Может, они носят заостренные шляпы. Или мантии с серебряными звездами. Он даже надеялся, что у одного из них окажется зеленая кожа.

Но, к его разочарованию, все они казались совершенно обычными. Три женщины и трое мужчин, на каждом был свободного кроя черный жакет с длинными рукавами и штаны из того же материала. На запястьях они носили кожаные с металлическими вставками браслеты, но Колл не понял, таили ли они в себе какой-то особый смысл или просто были данью моде.

Самый высокий из магов, крупный широкоплечий мужчина с ястребиным носом и взлохмаченной коричневой шевелюрой с заметной проседью, вышел вперед и обратился к сидящим на скамейках семьям:

– Добро пожаловать, претенденты и семьи претендентов, на знаменательнейший из всех дней в жизни вашего ребенка.

«Класс, – подумал Колл. – Вот тебе и никакого давления».

– Они знают, что находятся здесь, чтобы попробовать поступить в школу магии? – тихо спросил он.

Отец покачал головой:

– Их родители верят в то, во что хотят верить, и слышат то, что хотят услышать. Если они мечтают, чтобы их сын стал знаменитым спортсменом, они будут считать, что он пробуется в элитный тренировочный лагерь. Если они надеются, что их дочка выучится на нейрохирурга, для них это будут экзамены на подготовительные курсы. Если же они хотят своему ребенку богатства, то думают, что это что-то вроде подготовительной школы, где он будет заводить контакты с богатыми и могущественными мира сего.

Маг тем временем рассказывал, что будет происходить в дальнейшем и сколько времени все это займет:

– Кому-то из вас пришлось преодолеть немалое расстояние, чтобы дать своему ребенку этот шанс, и мы бы хотели выразить вам свою благодарность…

Колл вдруг услышал еще один голос, который доносился словно из ниоткуда и отовсюду одновременно.

Когда мастер Норт закончит говорить, все претенденты должны будут встать и выйти вперед. Испытание скоро начнется.

– Ты это слышал? – спросил Колл отца, и тот кивнул. Колл оглянулся вокруг, все лица были обращены к магам, кто-то смотрел встревоженно, другие улыбались. – А дети?

Маг – Колл предположил, что это и был мастер Норт, как сказал бестелесный голос – завершил свою речь. Колл знал, что ему пора начать спускаться, так как из-за ноги это займет у него времени больше, чем потребуется остальным. Но ему хотелось получить ответ.

– Все, даже с самым минимумом сил, могут слышать мастера Финеуса – а большинство претендентов так или иначе должны были уже проявить свои магические способности. Некоторые уже догадываются, кто они на самом деле, кто-то знает наверняка, а остальным совсем скоро объяснят.

Послышался шорох и скрип – дети начали подниматься, сотрясая металлические остовы скамеек.

– То есть это первая проверка? – спросил Колл отца. – Мы слышали мастера Финеуса?

Отец, похоже, его почти не слушал. Он выглядел рассеянным.

– Видимо, да. Но остальные тесты будут куда хуже. Просто помни, что я говорил тебе, и скоро все закончится. – К великому удивлению Колла, он сжал его запястье; Колл знал, что отец любит его, но, как правило, предпочитает не выражать свои эмоции открыто. Аластер крепко сжал руку сына и тут же отпустил. – А теперь иди.

Пока Колл спускался, других детей уже начали формировать в группы. Одна из волшебниц махнула ему, указывая на последнее место в очереди. Все остальные претенденты перешептывались друг с другом и выглядели хоть и взволнованными, но полными предвкушения. Колл заметил через две группы от себя Кайли Майлз. Он подумал, может, стоит крикнуть ей, что никакие это не пробы в балетную школу, но, увидев, как она улыбается и болтает с кем-то из претендентов, пришел к выводу, что едва ли она вообще захочет его слушать.

«Пробы в балетную школу, – угрюмо подумал он. – Вот как они заманили тебя».

– Я мастер Милагрос, – представилась женщина-маг, указавшая Коллу его место, уверенно ведя свою группу по длинному коридору, выкрашенному в какой-то незатейливый светлый оттенок. – Первый тест вы будете проходить все вместе. Прошу вас не толпиться и следовать за мной цепочкой.

Колл, идущий почти в самом конце, прибавил шагу, чтобы не отставать. Он понимал, что опоздание, скорее всего, станет его преимуществом, если он хочет, чтобы о нем подумали, будто ему нет дела до тестов или он просто не ведает, что творит, но ему были ненавистны взгляды, которыми его одаривали всякий раз, когда он начинал плестись позади всех. В итоге он пошел так быстро, что случайно толкнул в плечо симпатичную девочку с большими темными глазами. Она бросила на него раздраженный взгляд из-под еще более темных волос.

– Извини, – на автомате сказал Колл.

– Мы все нервничаем, – отозвалась девочка, что прозвучало странно, так как по ней никак нельзя было этого сказать. Она выглядела совершенно спокойной, плавная линия бровей была неподвижна. На карамельного цвета свитере и дорогих на вид джинсах не было ни одного грязного пятнышка. С шеи свисал тонкой работы медальон, в котором Колл, частый посетитель антикварных магазинов, узнал хамсу[1]. Глядя на золотые серьги в ее ушах, можно было подумать, что раньше они принадлежали принцессе, а то и самой королеве. Колл немедленно ощутил жгучий стыд, как если бы он извалялся в грязи.

– Эй, Тамара! – позвал высокий мальчик с азиатскими чертами лица и черными филированными на концах волосами, и девочка отвернулась от Колла. Мальчик сказал что-то еще, чего Колл не расслышал, но по его презрительной усмешке можно было предположить, что он говорил о нем как о жалком калеке, который только и может, что врезаться в других. Словно Колл был каким-то чудовищем, Франкенштейном. Колл разозлился – ведь Тамара, похоже, не обратила внимания на его ногу. Она рассердилась на него как на самого обычного человека. Но он тут же напомнил себе, что стоит ему завалить экзамены – и ему больше никогда не придется вновь видеть всех этих людей.

К тому же все они отправятся под землю.

Эта мысль придавала ему сил, пока они двигались по бесконечным коридорам, пока наконец не зашли в просторный белый зал с ровными рядами парт. Эта комната выглядела точь-в-точь как все остальные кабинеты, где Коллу приходилось писать школьные тесты. Обычные деревянные парты с привинченными к ним неудобными стульями. На каждой парте лежала синяя книга с именем одного из детей и ручка. Поднялся небольшой шум, пока все переходили от парты к парте в поисках своего места. Парта Колла обнаружилась в третьем ряду, и он опустился на стул, оказавшись позади мальчика в куртке школьной футбольной команды и с очень светлыми кудрявыми волосами. Он больше походил на сельского жителя, чем на кандидата в школу магов. Мальчик улыбнулся Коллу – как будто был искренне счастлив сидеть рядом с ним.

Колл и не подумал улыбнуться в ответ. Он открыл свою синюю книгу и бегло пробежал глазами по страницам с вопросами и пустыми кружочками с буквами A, B, C, D и E. Он ожидал каких-нибудь ужасных испытаний, но, по всей видимости, самая страшная опасность таилась в том, чтобы смертельно не заскучать.

– Пожалуйста, не открывайте свои книги, пока не начнется тест, – попросила мастер Милагрос, стоящая в передней части зала лицом к партам. Она была высокая, очень молода на вид и немного напомнила Коллу их классную руководительницу. В ней чувствовалось то же неловкое напряжение, словно если бы у нее было мало опыта общения с детьми. У нее были черные коротко стриженные волосы с одной розовой прядью.

Колл закрыл книгу и, оглянувшись, обнаружил, что он был единственным, кто ее открыл. Наверное, не стоило потом рассказывать отцу, как легко ему далось первое нарушение.

– Прежде всего я хочу поприветствовать вас на Железном испытании, – откашлявшись, продолжила мастер Милагрос. – Теперь, когда рядом нет ваших родителей, я могу более подробно остановиться на том, что вам предстоит сегодня. Кто-то из вас получил приглашение в музыкальную школу или школу с углубленным изучением астрономии, высшей математики или верховой езды. Но как вы, должно быть, уже поняли, вы здесь для того, чтобы мы оценили, достойны ли вы поступления в Магистериум.

Она подняла руки, и стены словно растворились. Под ними показалась грубо обработанная скальная порода. Никто из детей не покинул своих парт, но пол под ними тоже сменился на каменный с вкраплениями слюды, искрившей как разбросанные блестки. С потолка сосульками свисали мерцающие сталактиты.

Блондин впереди затаил дыхание. По всему залу пронеслась волна восторженных восклицаний.

Они словно оказались в одной из пещер Магистериума.

– Это так круто, – восторженно выдохнула симпатичная девочка с белыми бусинками на концах африканских косичек.

В тот момент, несмотря на все предупреждения отца, Коллу захотелось отправиться в Магистериум. Он больше не казался ему темным или страшным, наоборот – до ужаса интересным. Наверное, то же самое должен испытывать первооткрыватель или межпланетный путешественник. Ему вспомнились слова отца: «Волшебники будут искушать тебя красивыми иллюзиями и искусной ложью. Не поддавайся».

Мастер Милагрос продолжила уже куда более уверенно:

– Кто-то из вас является членом магических семей, и ваши родители или другие родственники уже проходили обучение в Магистериуме. Других отобрали мы, так как надеемся увидеть в них потенциал будущих магов. Но никому из вас не гарантировано место ученика. Лишь мастера знают, что определяет идеального кандидата.

Колл поднял руку и, не дожидаясь разрешения, спросил:

– А если кто-то из нас не хочет там учиться?

– Кто же не захочет учиться в школе пони? – отозвался мальчик с непослушной копной каштановых волос, сидящий по диагонали от Колла. Он был маленький и бледный, с тощими длинными руками, торчащими из рукавов синей футболки с поблекшим изображением лошади.

Мастер Милагрос так рассердилась, что от ее волнения не осталось и следа:

– Дрю Уоллес! Мы не в школе пони! Вы находитесь здесь для того, чтобы мы оценили, обладаете ли вы необходимыми качествами, чтобы стать учеником и сопровождать вашего учителя, вашего мастера, в Магистериум. И если выяснится, что ваши магические способности достаточны, обучение будет для вас обязательным. – Она гневно посмотрела на Колла. – Испытание проводится прежде всего для вашей собственной безопасности. Тем, кто происходит из магических семей, не нужно рассказывать, какую опасность для себя и окружающих представляют необученные маги.

По залу прокатилась волна шепота. Кое-кто из детей, как заметил Колл, посмотрели на Тамару. Она сидела с идеально ровной спиной, глаза смотрели прямо перед собой, а губы были плотно сжаты. Ему был хорошо знаком этот взгляд. У него у самого появлялся такой же, когда люди вокруг начинали шептаться о его ноге, или его умершей матери, или о чудаке-отце. Это был взгляд человека, притворившегося, что он понятия не имеет, что это говорят о нем.

– А что будет с теми, кто не попадет в Магистериум? – спросила девочка с косичками.

– Хороший вопрос, Гвенда Мейсон, – одобрительно кивнула мастер Милагрос. – Для того чтобы стать полноценным магом, вы должны обладать тремя качествами. Первое – это прирожденная магическая сила. В той или иной степени она есть у всех вас. Второе – это знания, как ее использовать. Это то, что дадим вам мы. Третье – это умение ее контролировать, которое должно исходить от вас самих. Сейчас, будучи еще необученными магами, вы пребываете на пике своей силы, но у вас нет ни званий, ни самоконтроля. Если мы придем к выводу, что вы неспособны к обучению или дисциплине, вам будет отказано в месте в Магистериуме. В этом случае мы позаботимся, чтобы в дальнейшем вы – и ваши семьи – были в безопасности от любой магии и не стали жертвами стихий.

«Жертвами стихий? Что это значит?» – подумал Колл. Похоже, не один он пребывал в недоумении.

– Получается, я уже провалился? – спросил кто-то.

– Погодите, что она имела в виду? – забеспокоился другой ребенок.

– То есть это точно не школа пони? – не теряя надежды, переспросил Дрю.

Мастер Милагрос промолчала. Образы пещеры постепенно исчезли. Они вновь оказались все в том же светлом классе.

– Ручки, что лежат перед вами, особенные. – Казалось, ее вновь охватило волнение. Колл прикинул про себя, сколько ей может быть лет. Она выглядела молодой, а розовая прядь лишь усиливала это впечатление, но, подумал он, наверняка нужно быть весьма выдающимся волшебником, чтобы заслужить звание мастера. – Без них мы не сможем проверить ваши тесты. Потрясите их, чтобы активировать чернила. Покажите все, на что вы способны. Можете приступать.

Колл во второй раз открыл книгу и прочитал первое задание:

1. Дракон и виверна в 14:00 покинули пещеру и полетели в одном направлении. Средняя скорость дракона на 30 миль/ч меньше, чем умноженная на 2 скорость виверны. Через 2 часа дракон опережает виверну на 20 миль. Найдите скорость полета дракона, учитывая, что виверна решительно настроена взять реванш.

Реванш? Колл в крайнем изумлении уставился на страницу, затем перевернул ее. Следующее задание оказалось не лучше:

2. Лукреция собирается этой осенью посадить белладонну. Она посеет 4 грядки паслёна обычного по 15 кустов в одной грядке и планирует отвести 20 % поля под пробный засев сладко-горького паслёна. Сколько всего кустов паслёна будет посажено? Сколько будет посажено кустов сладко-горького паслёна? Если Лукреция – маг земли, прошедший через трое врат, скольких людей она успеет отравить белладонной, прежде чем ее схватят и обезглавят?

Колл удивленно заморгал. Ему что, правда нужно напрягать мозг, решая, какие из ответов неправильные, чтобы случайно не отметить верные? Может, проще наобум выбрать одну букву и проставить рядом с ней галочки во всех заданиях? Но по закону средних величин он все равно наберет в итоге процентов двадцать правильных ответов, а это больше, чем ему бы хотелось.

Ломая голову, как поступить, он взял ручку, потряс ее и для пробы черкнул по бумаге.

Ничего не произошло.

Колл попытался еще раз, нажав посильнее. Тот же результат. Он оглянулся. Похоже, большинство детей спокойно писали, хотя были и те, кто столкнулся с той же проблемой, что и он.

Выходило, что он завалит этот тест не как любой другой обычный ребенок без магических способностей, а потому, что банально не сможет ничего написать. Но что, если маги заставят проходить тест повторно, если ты оставишь бланк ответа пустым? Могут они посчитать это детским упрямством?

Нахмурившись, он постарался припомнить, что Милагрос говорила о ручке. Что-то насчет потрясти ее, и тогда чернила активируются. Может, он просто слабо ее потряс?

Он крепко сжал ручку в кулаке и изо всех сил затряс им, вкладывая в движение все свое раздражение из-за этого теста. «Давай же, – думал он. – Ну же, дурацкая штуковина, РАБОТАЙ!»

Из кончика ручки вырвалась струйка синих чернил. Он попытался остановить поток, прижав палец к тому месту, где, по его предположению, находилось отверстие… но чернила начали хлестать мощным фонтаном, который ударил в спинку впередистоящего стула; светловолосый мальчик, почуяв надвигающийся на него бесконтрольный чернильный шторм, поспешил пригнуться. Во все стороны забили струи чернил, количество которых явно не соответствовало размерам маленькой ручки, и Колл кожей почувствовал, что на него начинают оглядываться.

Он уронил ручку, и синяя струя тут же иссякла. Но урон уже был нанесен. Его руки, стол, книга с заданиями и волосы – все было залито чернилами. Он попытался вытереть хотя бы пальцы, но закончилось это лишь тем, что по всей его футболке теперь красовались синие отпечатки от ладоней.

Оставалось надеяться, что эти чернила не были ядовиты. Он был практически уверен, что не успел много проглотить.

Все в зале смотрели на него. Даже мастер Милагрос не отрывала от него взгляда, в котором, как ни удивительно, читалось восхищение, словно на ее памяти еще никому не удавалось так основательно расправиться с одной-единственной ручкой. Все молчали, за исключением того самого худощавого парня, говорившего до этого с Тамарой. Он и сейчас наклонился к ней и что-то прошептал. Тамара не улыбнулась, но, судя по ухмылке на лице мальчика и блеску превосходства в его глазах, Колл готов был поспорить, что они смеялись над ним. Кончики его ушей порозовели.

– Коллам Хант, – потрясенно произнесла мастер Милагрос, – пожалуйста… пожалуйста, покиньте зал и приведите себя в порядок, после чего ожидайте в коридоре, когда к вам присоединятся остальные.

Колл с трудом встал, краем глаза уловив, как светловолосый мальчик, и сам весь в чернилах, сочувственно ему улыбнулся. Когда он выходил из зала, ему в спину все еще неслось приглушенное хихиканье, а перед глазами стояло презрительное выражение на лице Тамары. Хотя какое ему дело до того, что она думает? Какое ему дело до того, что они все о нем думают, даже если кто-то из них и пытается вести себя дружелюбно? Его это не касалось. Они не имели к нему никакого отношения. Как и ничто из этого.

«Еще несколько часов – и все будет кончено». Он повторял это про себя снова и снова, пока пытался в туалете с помощью порошкового мыла и грубых бумажных полотенец смыть с себя чернила. Что, если они волшебные? Во всяком случае, держались они намертво. Они въелись даже в его черные волосы, и когда он наконец вышел из туалета, на его белой футболке все еще красовались темно-синие отпечатки ладоней. Оказалось, остальные претенденты уже ждали его. До его слуха донесся чей-то шепот: «Чернильный придурок».

– Классная футболка, – хмыкнул мальчик с черными волосами. На взгляд Колла, он был из богатых, как и Тамара. Трудно было сказать почему, но его одежду отличала та особенная простота, за которую обычно отдают кучу денег. – Надеюсь, следующий тест обойдется без взрывов. Ой, нет, стоп – как раз наоборот!

– Отвали, – буркнул Колл, прекрасно понимая, что это едва ли можно посчитать достойным ответом. Он привалился к стене и простоял так, пока не появилась мастер Милагрос и не начала вызывать их по именам. Собрав очередную группу из пяти ребят, она отправляла их в самый конец прохода и просила ждать там. Колл не мог понять, как в ангаре для самолетов может быть такая разветвленная сеть коридоров. Что-то ему подсказывало: этот вопрос был из серии тех, о которых, как говорил отец, «лучше вообще не думать».

– Коллам Хант! – услышал он и оторвался от стены, чтобы присоединиться к своей группе, в которой, к его ужасу, оказались тот самый черноволосый мальчик по имени Джаспер де Винтер и забрызганный им чернилами блондин Аарон Стюарт. Джаспер устроил целое представление, обняв Тамару и громогласно пожелав ей удачи, и лишь после этого неторопливой походкой направился к своей группе, где тут же заговорил с Аароном, повернувшись спиной к Коллу, будто его не существовало.

Кроме них в группе Колла оказались еще Кайли Майлз и явно взволнованная девочка по имени Селия или что-то вроде того, с пышной копной русых волос и голубым цветком-заколкой сразу над челкой.

– Привет, Кайли, – сказал Колл, решив, что настала идеальная возможность предупредить ее о том, что нарисованная мастером Милагрос картина Магистериума – одно сплошное вранье. Он знал, о чем говорил, утверждая, что на самом деле в подземных пещерах полно тупиков и безглазых рыб.

Она ответила извиняющимся тоном:

– Ты не обидишься… если я попрошу тебя не заговаривать со мной?

– Что? – Они пошли по коридору, и Колл поспешно захромал, чтобы не отставать. – Ты это серьезно?

Она повела плечами:

– Ты же сам все понимаешь. Я пытаюсь произвести хорошее впечатление, а общение с тобой этому никак не поможет. Извини! – И она, прибавив шагу, нагнала Джаспера и Аарона. Колл уставился ей в затылок, будто надеялся просверлить его насквозь своей яростью.

– Чтоб тебя безглазые рыбы съели! – крикнул он ей вслед. Она сделала вид, что не услышала.

Мастер Милагрос завела их за последний поворот, и они оказались в огромной комнате, похожей на спортивный зал. Здесь был высокий потолок, с которого свисал большой красный мяч. Рядом с ним до самого пола спускалась веревочная лестница с деревянными перекладинами.

Бред какой-то. Ему с его ногой никак было по ней не взобраться. А ведь он предполагал проваливать тесты нарочно, а не быть последним идиотом и неумехой, которому в принципе не светило поступление в школу магии.

– Я поручаю вас мастеру Рокмэйплу, – сообщила мастер Милагрос, когда в комнату зашла последняя пятерка, указывая на низенького волшебника с густой рыжей бородой и красным носом. Он нес в руке пюпитр в виде дощечки с зажимом, а на шее у него висел свисток как у учителя физкультуры, хотя он был в такой же черной одежде, что и остальные волшебники.

– Этот тест обманчиво прост, – сказал мастер Рокмэйпл, поглаживая бороду в какой-то продуманно-зловещей манере. – Нам нужно всего лишь взобраться по веревочной лестнице и коснуться мяча. Кто хочет быть первым?

Несколько ребят подняли руки.

Мастер Рокмэйпл указал на Джаспера. Тот так резво подскочил к лестнице, будто сам факт, что его выбрали лезть первым, являлся признанием его крутости, а не показателем того, с какой пылкостью он протянул руку. Вместо того чтобы немедленно приступить к выполнению задания, он обошел вокруг лестницы, задумчиво глядя вверх на мяч и постукивая пальцем по нижней губе.

– Ты настроился? – спросил мастер Рокмэйпл, слегка приподняв брови, и несколько ребят захихикали.

Джаспер, которому явно не понравилось, что над ним смеются, когда он пытается подойти к заданию со всей серьезностью, прыгнул на болтающуюся веревочную лестницу. Но стоило ему начать взбираться по перекладинам, как лестница стала удлиняться, и чем дольше он поднимался, тем дальше становилась цель. Наконец у него закончились силы, и он свалился на пол, окруженный несколькими кольцами веревок и деревянных перекладин.

«Что ж, это было забавно», – подумал Коллам.

– Отлично, – сказал мастер Рокмэйпл. – Кто хочет быть следующим?

– Дайте мне еще попытку, – с плаксивой ноткой в голосе попросил Джаспер. – На этот раз у меня получится.

– У нас тут много претендентов, ждущих своей очереди, – возразил мастер Рокмэйпл, и, судя по выражению его лица, он получал удовольствие от происходящего.

– Но это нечестно! Теперь кто-нибудь из них сделает все правильно, и остальные просто будут за ним повторять! А я получаюсь наказанным, потому что полез первым.

– Если мне не изменяет память, ты сам вызвался лезть первым. Но как скажешь, Джаспер. Если у нас останется время после того, как все остальные выполнят свои попытки, ты сможешь попробовать еще раз.

Можно было побиться об заклад, что Джаспер воспользуется вторым шансом. Колл решил про себя, что, судя по поведению сына, его отец, должно быть, занимает высокое положение в обществе.

Большая часть ребят справилась не лучше, кто-то смог добраться до середины и уже потом скатился вниз, а один так и не оторвался от пола. Селии удалось взобраться выше всех, но и она в конце концов сорвалась и упала на мягкий мат. Ее заколка с цветком съехала в сторону. Девочка старательно делала вид, что она ничуть не расстроена, но Колл отметил, с каким усердием она пыталась вернуть заколку на прежнее место.

Мастер Рокмэйпл заглянул в свой список: