Игра с огнем (сборник) Герритсен Тесс

3

В мгновение ока пистолет оказался в руке Джейн.

– Бостонская полиция! Назовитесь! – потребовала она.

Облаченная в черное фигура спрыгнула с веток и ринулась прочь.

– Стой! – крикнула Джейн, но беглец и не подумал остановиться.

Джейн бросилась следом, под ее сапожками крошилась тонкая корочка льда. Кто-то убегал неясной тенью, то исчезавшей, то вновь появлявшейся, как нечто не вполне материальное. Не вполне человеческое.

За спиной она услышала крик Фроста:

– Риццоли?

Она ни на секунду не скинула темп. Неясная фигура впереди двигалась стремительно – на удивление стремительно. Ноги Джейн заработали быстрее, мышцы словно загорелись огнем. Холодный воздух, казалось, обжигал ей горло. Она увидела, как беглец вскарабкался на ограду и исчез из виду.

Джейн тоже залезла на ограду, чувствуя, как занозы впиваются в руку. Она тяжело спрыгнула на другой стороне, боль пронзила щиколотки. Она оказалась в закрытом дворе. Где он, где? Она лихорадочно оглядывала темноту в поисках любого движения.

Кажется, тень проскользнула в тот сарай.

Держа пистолет обеими руками, Джейн подошла к дверям. Внутри стояла темнота, настолько черная, что казалась материальной. Детектив потихоньку продвинулась вперед, остановилась на пороге, попыталась заглянуть внутрь – ничего не видно.

Из темноты донесся звук, от которого волосы встали дыбом. Быстрое, отчаянное дыхание. Но раздался он не из сарая, а у нее за спиной.

Она развернулась и увидела его – облаченный во все черное, он сидел в тени на корточках, съежившись от страха. Она направила луч фонарика на его лицо, и беглец вскинул руки, защищаясь от яркого света.

– Кто вы? – спросила она.

– Никто.

– Покажитесь! Встаньте!

Фигура медленно поднялась на ноги и опустила тощие руки. Джейн увидела перед собой лицо потусторонней белизны и волосы, отливающие чернотой воронова крыла. Такого же цвета, как и на подушке в гробу.

4

– Ух ты, он и в самом деле похож на вампира, – сказал Барри Фрост, глядя в одностороннее зеркало на бледного молодого человека, сидевшего в комнате для допросов.

Задержанному было восемнадцать лет, а звали его Лукас Генри. Поменяй фамилию и имя местами, и они станут зловеще знакомыми: Генри Лукас[22]. Понимала ли его мать, что называет ребенка именем самого страшного серийного убийцы всех времен? Но парень в соседней комнате казался не опасным, а испуганным. Он сидел сгорбившись за столом, черные волосы ниспадали на его белый лоб. Он напоминал живой скелет – выступающие скулы, глубоко запавшие глаза. В многочисленных пирсинговых проколах в носу, губах и еще бог знает где красовалось столько всевозможных железок, что, когда он входил в управление Бостонской полиции, сработала рамка металлоискателя.

– На кой черт молодежь дырявит себе кожу? – спросил Фрост. – Никогда этого не понимал.

– Субкультура готов. Смерть, боль, забвение. И подобная смешная чушь, – фыркнула Джейн.

– Но ему явно не смешно.

– Пойдем-ка разнообразим ему вечерок весельем.

Когда Джейн и Фрост вошли в комнату, Лукас выпрямился на стуле и посмотрел на них огромными от страха глазами. Несмотря на устрашающий пирсинг и черную кожаную куртку с переводной картинкой в виде черепа, Лукас казался всего лишь перепуганным мальчишкой. Мальчишкой, который, возможно, ухватил своими тонкими руками Кимберли Рейнер за шею и прикончил ее.

Джейн села напротив и посмотрела в глаза парню: обильно подведенные карандашом, они покраснели от слез.

– Вы уверены, что вам не нужен адвокат? – спросила она.

– Я не сделал ничего плохого!

– Значит, ваш ответ – «не нужен».

– Когда я уходил, она была жива. Клянусь вам.

– Скажите, как вы познакомились с Кимберли Рейнер?

Парень набрал в грудь воздуха:

– Я познакомился с ней несколько месяцев назад, когда мы оба гуляли на Гарвард-сквер. Мы сразу же узнали друг друга.

– Насколько я поняла, вы только тогда познакомились.

– Я хочу сказать, я сразу же понял, кто она. А она поняла, кто я.

– И кто же?

– Мы не такие, как все. Мы не похожи на других ребят. Ни на кого не похожи.

– Каждый молодой человек считает себя ни на кого не похожим.

– Но мы действительно другие.

– В каком смысле?

Он сделал глубокий вдох:

– Мы не люди.

5

Последовала долгая пауза. Стоявший в углу Фрост закатил глаза.

– Забавно, – сказала Джейн. – А по мне, так вы вполне себе человек.

– Это только на первый взгляд. Но если вы исследуете мои клетки, если посмотрите на них под микроскопом, то увидите: я другой. Я с самого детства знал, что я не такой, как все. Мне не нужна еда, как вам. Я могу прекрасно жить, питаясь одним воздухом и…

– Постойте, я сама догадаюсь, – предложила Джейн. – И кровью?

– Вы смеетесь надо мной, – прищурился парень.

«О, ты так думаешь?»

– Ты хочешь сказать, что ты – вампир? – спросил Фрост, с трудом сохраняя серьезное выражение лица.

Лукас посмотрел на него:

– Если вам так угодно нас называть. Мы – подвид людей ночных и гематофагных. То есть мы питаемся кровью.

– Да, я понял. Так чьей кровью вы питаетесь?

– Мы не убиваем людей, если вы об этом. Мы пацифистская разновидность нашего подвида. Иногда волонтеры дарят несколько колб, чтобы нас накормить.

– Волонтеры?

– Друзья. Одноклассники. Или кто-нибудь, кто готов украсть мешочек-другой донорской крови. Но главным образом мы поглощаем кровь животных. Ее можно купить в любом хорошем мясном магазине. – Он распрямился, надул тощую грудь. – Она придает нам сверхчеловеческие силы.

Джейн посмотрела на анемично-бледное лицо, глаза, глубоко утонувшие в глазницах, и подумала: «Сверхчеловеческую глупость она тебе придает».

– Значит, Кимберли Рейнер тоже была вампиром?

– Да. Несколько недель назад она убежала из дома. Я пригласил ее ночевать со мной в церкви.

– Вы вместе спали в том гробу?

– Нет, у нас были абсолютно платонические отношения. Я нашел для нее старую упаковочную коробку, и она в ней спала. Туда свет не проникает.

– А я думала, вампиры бессмертны. Что же с ней случилось?

– Не знаю. Я проснулся от ее крика. Она каталась по полу, говорила, у нее болит живот. Хотя еще был день, я пошел купить ей пепто-бисмол[23]. Когда приблизительно час спустя я вернулся, у церкви стояла полицейская машина. – Он уронил голову. – Я не знал, что она мертва.

– Может, расскажешь, как было на самом деле? – предложила Джейн.

– Я правду рассказал.

Подавшись к юноше, Джейн принялась сверлить его взглядом:

– А вот как, я думаю, все случилось. Тебе хотелось секса. А может быть, хотелось попробовать ее крови. А может, она тебя чем-то разозлила. И ты напал на нее. А она закричала.

– Нет, все было не так…

– Она все кричала, ты ухватил ее за горло, чтобы она замолкла. Но она все кричала, и ты давил сильнее. Еще сильнее. И вдруг она перестала кричать. – Джейн выдержала паузу, а потом добавила: – Ведь это несчастный случай? Разве не так все произошло?

– Вы никогда не заставите меня признаться в том, чего не было.

Раздался стук в дверь, и в комнату засунул голову детектив Даррен Кроу:

– Риццоли, приехал отец девицы. Я его посажу подождать в…

В комнату, оттолкнув детектива Кроу, ворвался человек. Он остановился, уставившись на Лукаса Генри:

– Ты, урод!.. – и бросился на парня.

6

– Если бы кто-то убил вашего ребенка, – сказал Тони Рейнер, – вам бы тоже хотелось разорвать его на части.

Отец Кимберли Рейнер был человеком мощного сложения, и трем детективам лишь с трудом удалось оторвать его от парня, который теперь забился в угол.

– Мистер Рейнер, мы еще не установили его вину, – заметила Джейн.

– Да вы посмотрите на него! – рявкнул Рейнер, сверля Лукаса взглядом. – Какие могут быть сомнения? Он ее и убил.

– Можешь увести отсюда Лукаса? – попросила Джейн Фроста. – Пусть ждет в другой комнате.

– Нужно было тебя отметелить несколько месяцев назад, – процедил Рейнер. – Когда ты ее обхаживал. Может, сейчас была бы жива.

– Она из-за вас убежала, не могла больше с вами жить, – отбрил его Лукас.

– Если бы я приметил тебя прежде, псих…

– Я был ее единственным другом!

– Урод!

– Она вас ненавидела! – прокричал Лукас, которого Фрост тащил к двери. – И мама ее вас ненавидела!

Джейн хватило одного взгляда на лицо Рейнера, чтобы подумать: сейчас начнется. Она встала между Рейнером и парнем, защищая последнего. В следующий миг Джейн почувствовала, как рвется на ней блузка, услышала крик ужаса, сорвавшийся с губ Лукаса, когда Фрост вышвырнул его из комнаты. Джейн и Кроу оттеснили Рейнера к столу, зафиксировали на месте и держали, пока Джейн не защелкнула на нем наручники.

– Вот и повеселились, – сказал Кроу, толчком усаживая Рейнера на стул. – Нехорошо, приятель. И посмотри, что ты сделал с рубашкой детектива Риццоли.

Джейн глянула на свою разодранную блузку – в разрыве виднелся бюстгальтер. В холодной ярости она схватила со спинки стула свой блейзер. Застегивая пуговицы, детектив увидела, что Кроу усмехнулся, демонстративно отвернувшись.

– У вас будут неприятности, – сказала она Рейнеру сквозь сжатые зубы.

– Я потерял дочь, а вы на меня же наручники? В тюрьме должен сидеть этот урод, вот кто!

– Его вина не доказана.

– Да бога ради, он же верит, будто он – вампир.

– Это еще не значит, что он ее убил.

Рейнер глубоко вздохнул:

– Слушайте, я прошу прощения за вашу блузку. Можете вы снять с меня наручники?

Джейн и Кроу переглянулись. Она подумала, какая же головная боль – заводить на него дело. Представила свое выступление в суде: «Да, ваша честь, я знаю, что он потерял дочь и был эмоционально взвинчен. Но блузка обошлась мне в сто долларов».

Вздохнув, она расстегнула наручники.

– А он? – спросил Рейнер, потирая запястья. – Вы его арестовали?

– Этот вопрос решается.

Он посмотрел на нее:

– Ну посмотрим, посмотрим.

7

– Похоже на классический случай folie deux[24], – сказала Маура. – Таков мой диагноз.

Конечно, куда же Маура без диагноза, подумала Джейн. Стоит Мауре с кем-нибудь познакомиться, как она тут же ставит диагноз – так ученый мысленно препарирует лабораторную крысу. Джейн отложила порванную блузку, надела и застегнула новую и тут увидела, что Маура разглядывает погубленную вещь, явно анализируя прочность нитей и силу, необходимую, чтобы их порвать.

– Жаль, – сказала Маура. – Кажется, натуральный дикий шелк.

– И купила я ее на распродаже.

– Тем печальнее. – Маура повернулась к кухонному гарнитуру Джейн. – Я привезла еду из китайского ресторана. Разложить по тарелкам?

– А из картонок поесть нельзя?

– Джейн, побойся Бога. – Маура открыла шкаф и вытащила тарелки.

– Так расскажи мне про твой парный психоз.

– Это галлюцинация, разделяемая двумя людьми, – пояснила Маура. – В данном случае их галлюцинация состояла в том, что они вампиры. И кажется, они довели свой обоюдный бред до крайности. Они избегали дневного света. Спали в гробу.

– Куда парень, вероятно, и вернется, поскольку у нас недостаточно улик для его задержания. – Джейн покачала головой. – Лукас клянется, что они питались одним воздухом и кровью. Такое возможно?

Маура извлекала из контейнеров полные ложки курицы кунбао[25] и гороховые побеги, зажаренные в раскаленном масле, размышля над вопросом Джейн.

– В крови много железа, но нет важных витаминов. А поскольку калорийность крови составляет семьсот единиц на литр, человеку нужно выпивать три литра крови в день. – Маура поставила тарелку с едой перед Джейн. – Bon apptit[26].

– Такие подробности вовсе не обязательны.

– Но это объясняет худобу Кимберли Рейнер. Я видела умерших от анорексии, так у них жира было больше. Если она питалась одной кровью, то никак не могла отбиться от душителя.

– Черт побери, да она от простудного вируса не могла бы отбиться.

Умело работая палочками, Маура изящно подцепила кусочек курицы.

– С научной точки зрения обычную простуду вызывает не какой-то определенный тип вируса. Тут целое созвездие симптомов, которые…

Она вдруг замолчала, нахмурилась.

– Что такое?

– Джейн, ты затронула очень важную тему.

– Да?

– Когда заговорила о недостаточной сопротивляемости болезням.

– А при чем тут сопротивляемость? Ее ведь задушили.

– На первый взгляд вроде бы задушили. – Маура отложила палочки. – Но вскрытие может выявить что-нибудь совершенно другое.

8

Через смотровое окно Джейн и Фрост видели мертвую девушку на столе в соседнем помещении. Обнаженное тело казалось даже еще истощеннее, чем помнилось Джейн: выступающие тазовые кости, под кожей видны все ребра. Но над шеей в карикатурном контрасте с тощим телом – раздувшееся лицо, веки, опухшие настолько, что закрывают глаза.

– Ты уверен, что выдержишь? – спросила Джейн.

– Я в порядке. Никаких проблем, – отмахнулся Фрост.

– То же самое ты говорил в прошлый раз, – пробормотала Джейн, исчезая в прозекторской, где Маура и ее помощник уже собрали все необходимые ножи и скальпели, костные пилы и пинцеты.

Джейн старалась не смотреть на пугающий набор инструментов, сосредоточив все свое внимание на Кимберли Рейнер. Когда-то она, вероятно, была хорошенькой голубоглазой блондинкой, могла бы веревки из парней вить. Теперь, когда ее тело почти лишилось жиров и мышц, она представляла собой скелет в оболочке. В чем причина? Несколько месяцев «воздушно-кровяной» диеты?

– Рентгенограмма не выявила ничего неожиданного, – сказала Маура, включая яркий свет. – Осмотрим повнимательнее шею.

– И все же, на мой взгляд, тут у нее странгуляционные борозды. – Джейн посмотрела на Фроста, который остановился в нескольких ярдах от стола, найдя для себя стратегически верное место у раковины. – Ты должен взглянуть на это поближе.

– Я и отсюда прекрасно все вижу, – сказал он.

– И посмотри, как распухло ее лицо, – добавила Джейн. – Такое ведь происходит, когда сдавливают шею?

– Тут один механизм, – кивнула Маура.

– Так что еще может вызвать отек лица?

– Аллергическая реакция. Анафилаксия.

Лоб Мауры над хирургической маской неожиданно нахмурился.

– Или Latrodectus, – тихо сказала она.

– Как?

Маура не ответила – она достала увеличительное стекло. Наклонилась и повернула голову трупа на сторону, чтобы увидеть шею сбоку. Глядя на кожу, она пробормотала:

– Господи боже! Такой маленький – я чуть не пропустила.

– Что?

– Прокол.

Неожиданно зазвонил телефон Фроста.

Маура не отрывала взгляда от горла мертвой девушки. Она повернула голову в другую сторону и принялась разглядывать шею с противоположной стороны.

– И здесь тоже.

– Ты имеешь в виду что-то вроде проколов для отсасывания крови?

– Нет, вроде…

– Риццоли, едем! – прокричал Фрост. – Церковь Святого Антония!

– Что там?

– Отец девушки. Он взял Лукаса Генри в заложники и угрожает его убить!

9

Четыре патрульные машины бостонской полиции, припаркованные перед церковью Святого Антония, мигали проблесковыми маячками, когда Джейн и Фрост выскочили из автомобиля и побежали к церкви.

– Он захватил парня в церкви, – доложил патрульный. – Мы контролируем все выходы. Пытались поговорить с ним, но он отказывается сотрудничать.

– Дайте я с ним поговорю, – сказала Джейн, надевая пуленепробиваемый жилет.

– Мэм, он уже несколько раз стрелял. Нас поэтому и вызвали – кто-то из соседей сообщил о стрельбе.

– Парень жив?

– Он отзывался. Больше я ничего не знаю.

Патрульный оглядел Джейн с ног до головы, словно сомневаясь в ее способности справиться с ситуацией.

– С нами спецназ. Я думаю, вам не следует…

– Я знаю Рейнера. Именно я и должна это сделать.

Джейн двинулась ко входу в церковь.

– Мистер Рейнер! – крикнула она через дверь. – Это детектив Риццоли. Я хочу поговорить с вами!

Изнутри донесся голос Рейнера:

– Можете не суетиться! Вы не в силах ничего изменить!

Ну по крайней мере, он не угрожал.

– Я открываю дверь, – объявила Джейн. – Я иду одна.

Ответа не последовало. Она набрала в грудь воздуха и перешагнула порог.

Внутри стоял полумрак, единственная свеча, мерцавшая вдали, не могла его рассеять. Джейн не видела ни Рейнера, ни Лукаса, но слышала испуганный голос парня где-то в темноте. Наверху захлопали крыльями летучие мыши.

– Он сумасшедший! – рыдал Лукас. – Ворвался сюда, когда я спал. Говорит, что убьет меня.

Глаза Джейн приспособились к темноте, и теперь она разглядела их. Лукас ссутулился на скамье, Рейнер стоял над ним, направив ствол пистолета в голову парня.

– Отпустите его, – произнесла Джейн. – Этим вы никому не поможете.

– Речь идет о справедливости, – отрезал Рейнер. – А она чего-то да стоит.

– Стоит вашей собственной жизни?

– Кто-то должен понести наказание. Мы оба знаем: ее убил он.

– Не убивал я ее! – завопил Лукас. – Я уже сто раз говорил!

– Если парень виновен, пусть это докажет суд, – сказала Джейн.

– Ничего суд не докажет, – возразил Рейнер. – Вы сами вчера говорили, что нет никаких доказательств. И не будет. Моя девочка умерла, а убийце ее смерть сойдет с рук.

Даже в полумраке Джейн увидела, как рука Рейнера выпрямилась, пальцы крепко ухватились за ствол. Она вытащила собственный пистолет, и в этот момент зазвонил ее сотовый. Все трое замерли на пороге насилия. Телефон все звонил, а Джейн не сводила глаз с Рейнера.

– Если Лукас ее убил, клянусь вам, я найду способ доказать это. И он отправится за решетку.

Они с Рейнером разглядывали друг друга в темноте. Звонил еще один телефон – на сей раз Рейнера. Не отрывая от детектива глаз, он ответил:

– Слушаю.

Наступила долгая пауза, потом он наклонился и толкнул телефон по полу в сторону Джейн:

– Вас.

Джейн в недоумении подняла трубку:

– Риццоли.

– Джейн, я стою у церкви, – раздался голос Мауры. – Парень ее не убивал!

– Тогда кто?

– Убийца находится в церкви. Рядом с тобой.

10

Шаги Мауры гулким эхом отдавались от каменного пола – она приближалась в полумраке.

– Я одна, – громко произнесла Маура. – Оружия у меня нет, только фонарик, и сейчас я его включу.

– Что тут происходит, черт побери? – крикнул Рейнер.

– Я доктор Маура Айлз, судебно-медицинский эксперт. Я делала вскрытие тела вашей дочери и могу доказать, что Лукас Генри не убивал ее.

– Как вы можете это доказать?