Хроники Академии Сумеречных охотников. Книга II Клэр Кассандра

Пламенным взглядом Изабель буквально пригвоздила его к полу.

– Хелен Блэкторн – Сумеречный охотник, – отчетливо выговаривая слова, произнесла она. – Марк Блэкторн – Сумеречный охотник. И если ты с этим не согласен, значит, у нас проблемы.

– Разумеется, я с этим согласен.

Глядя, как она разозлилась, когда затронули честь ее друзей, Саймон в очередной раз понял, как сильно любит эту девушку. Почему же он не может просто сказать ей об этом? Почему все так сложно?

– Они такие же Сумеречные охотники, как и ты. Я просто имел в виду, что даже если бы они не были нефилимами, если бы мы разговаривали о каких-то провинившихся фейри, все равно это бы не оправдывало такое отношения к ней. Даже будь она настоящим врагом, это все равно было бы неправильно.

– Да ладно…

Саймон удивился.

– В смысле – «да ладно»?

– В смысле, что, возможно, каждый фейри – наш потенциальный враг. Ты только посмотри, Саймон, что они с нами сделали! Посмотри, сколько несчастий они принесли!

– Но ведь не все же фейри приносили эти несчастья! А расплачиваются почему-то все.

Изабель вздохнула.

– Слушай, мне этот Холодный Мир нравится еще меньше, чем тебе. И да, ты прав: не все фейри – наши враги. Это очевидно. Не все из них нас предали, и да, нечестно, что наказание за предательство несут все. Или ты думаешь, я этого не знаю?

– Думаю, что знаешь.

– Но…

Саймон перебил ее:

– Я не понимаю, какое тут еще может быть «но».

– «Но» означает, что не все так просто, как ты пытаешься представить. Королева Летнего двора действительно предала нас. В Смертельной войне целый легион фейри присоединился к Себастьяну. Много хороших Сумеречных охотников погибли. Ты не можешь не понимать, отчего мы так разозлились. И испугались.

Хватит болтать, приказал Саймон сам себе. Мама говорила ему, что на свиданиях нельзя обсуждать ни религию, ни политику. Он, правда, не знал, под какую из двух категорий подпадают действия Конклава, но, как бы то ни было, это все не лучшая тема для разговора.

Саймон прекрасно это понимал – но почему-то продолжал говорить.

– Мне все равно, испугались вы или разозлились, но наказывать всех фейри за ошибки некоторых представителей их народа – несправедливо. И ущемлять интересы всего народа…

– Я же не говорю, что нужно это делать…

– Вообще-то ты именно это и сказала.

– О, великолепно, Саймон. Получается, что королева Летнего двора и ее приспешники уничтожили сотни Сумеречных охотников, а виновата я?

– Я не говорил, что ты виновата.

– Но подумал, – отрезала она.

– Может, ты перестанешь сообщать мне, о чем я думаю, а? – рявкнул Саймон резче, чем хотелось бы.

Изабель закрыла рот.

Глубоко вздохнула.

Саймон досчитал до десяти.

Когда девушка снова заговорила, голос ее звучал гораздо спокойнее – но и куда злее.

– Я, кажется, уже сказала тебе, Саймон. Мне не нравится Холодный Мир. Чтоб ты знал: я его ненавижу. Не только из-за того, что сделали с Хелен и Алиной. А потому, что это неправильно. Но… не могу сказать, что у меня есть идея получше. Дело тут не в том, кому мы – то есть мы с тобой – хотим доверять; дело в том, кому может доверять Конклав. Ты же не станешь подписывать договор с теми, кто отказывается выполнять собственные обещания! И если бы Конклав захотел мести… – Изабель выразительно обвела взглядом стенды с оружием, – …поверь мне, он бы своего добился. Холодный Мир заключен не только ради Дивного народа. Он нужен и нам. Мне это может сколько угодно не нравиться, но я понимаю, зачем это нужно. И, видимо, понимаю лучше, чем ты. Если бы ты там был, если бы знал…

– Я там был, – тихо сказал Саймон. – Помнишь?

– Конечно помню. Но ты – ты-то не помнишь. А это не одно и то же. Ты не…

– …не такой, как был, – закончил он.

– Я не это хотела сказать, я просто…

– Поверь мне, Иззи. Я не такой, как был. И никогда больше таким не буду.

Изабель издала странный звук – что-то среднее между шипением и воем.

– Может, хватит уже эксплуатировать этот свой комплекс неполноценности? «Старый Саймон – новый Саймон», а? Просто уже в зубах навязло! Попробуй проявить хоть немного фантазии и придумать новое оправдание.

– Новое оправдание для чего? – Саймон явно был сбит с толку.

– Для того, чтобы не быть со мной! – рявкнула она. – Потому что ты явно его ищешь. Пошевели мозгами получше.

Девушка выскочила из магазина, изо всех сил хлопнув дверью. Колокольчик на двери звякнул, и за прилавком вновь появился не-Диана.

– А-а, это все еще вы, – протянул он с явным разочарованием. – Ну как, что-нибудь решили?

Можно было бросить все прямо сейчас. Прекратить эти бесплодные попытки, перестать бороться и просто дать ей уйти. Это было бы легче всего. Все, что нужно сделать, – не делать ничего и позволить всему идти своим чередом.

– Я давным-давно все решил, – ответил Саймон и выбежал из магазина.

Ему нужно было отыскать Изабель.

Задача оказалась не такой уж сложной. Девушка сидела на скамейке на другой стороне улицы. Лицо она спрятала в ладонях.

Саймон сел рядом и тихо сказал:

– Прости меня.

Изабель помотала головой, не отнимая рук.

– Не могу поверить, что оказалась настолько тупой и решила, что это сработает.

– Все еще может сработать, – пробормотал он, отчаянно смущаясь. – Я все еще хочу, чтобы сработало. Если, конечно, ты…

– Да не в нас с тобой дело, дурак!

Девушка наконец подняла голову и поглядела на него. К счастью, глаза ее были сухи. Она вообще не казалась грустной – скорее разъяренной.

– Идея с покупкой оружия. Все, это последний раз, когда я послушалась Джейса.

– Так это Джейс тебе посоветовал? – Саймон не поверил своим ушам.

– Ну, ни у тебя, ни у меня с этим, похоже, ничего не выходит. А они с Клэри когда-то покупали ей здесь меч, и все получилось ужасно сексуально, так что я просто подумала, может…

Саймон с облегчением рассмеялся.

– Терпеть не могу тебя перебивать, но ты же не с Джейсом на свидание собралась.

– Еще чего!

– Да нет. Я имел в виду, ты не встречаешься с парнями, похожими на Джейса.

– Сдается мне, я и не подозревала, что вообще с кем-то встречаюсь, – голос ее сочился ледяным холодом. Сердце Саймона забилось где-то в горле, как преступник на колючей проволоке. Но миг спустя Изабель, похоже, чуть смягчилась. – Шутка. В основном.

– Мне стало легче, – отозвался он. – В основном.

Изабель вздохнула.

– Прости, что получилось так ужасно.

– Не только ты тут виновата.

– Ну да, так и есть. Не только я тут виновата. Я тут практически не виновата.

– Э-э… Мне казалось, мы перешли к извинениям, или я ошибся?

– Перешли. Извини.

Саймон ухмыльнулся.

– Ну вот и славненько.

– И что дальше? Вернемся в Академию?

– Шутишь, что ли?

Он поднялся на ноги и протянул Изабель руку. О чудо! – она ее приняла.

– Мы не разбежимся, пока не сделаем все, что можно. Но не станем притворяться и стараться, чтобы у нас все получилось так, как у Джейса с Клэри. В этом-то и проблема, правда? Мы пытаемся быть кем-то другим, не собой. Из меня не выйдет стильного тусовщика по ночным клубам.

– Не думаю, что здесь вообще есть тусовщики, – Изабель иронично приподняла бровь. – Как и ночные клубы.

– Тем более. А ты никогда не станешь геймером, способным ночь напролет обсуждать сюжет «Наруто» или сражаться с орками в «Подземельях и драконах».

– Да я и слов-то таких не знаю!

– И мы с тобой никогда не станем Джейсом и Клэри…

– Слава богу.

Они произнесли это почти в один голос и широко улыбнулись друг другу.

– Ну и что же ты предлагаешь? – спросила Иззи.

– Кое-что новое.

Мысли Саймона лихорадочно метались в поисках полезной идеи. Он был уверен, что уже придумал ее, но пока еще точно не знал, в чем она заключается.

– Не твой мир. Не мой мир. Новый мир, только для нас двоих.

– Пожалуйста, только не говори, что ты хочешь открыть портал в другое измерение. Потому что в прошлый раз это не очень-то получилось.

Саймон усмехнулся – идея сложилась окончательно.

– Пожалуй, мы найдем местечко поближе к дому…

Солнце закатывалось за горизонт, и облака – груды сахарной ваты – смущенно порозовели. Их отражения подрагивали в кристально прозрачной воде озера Лин. Лошади щипали траву, щебетали птицы, а Саймон с Изабель хрустели арахисовыми козинаками и попкорном. Вот они, звуки счастья, подумал Саймон.

– Ты так и не рассказал мне, как нашел это место, – мягко упрекнула Изабель. – Но здесь просто чудесно.

Саймону не хотелось признаваться, что об уединенной бухте на краю озера Лин ему рассказал Джон Картрайт. Бухточку скрывали от посторонних глаз развесистые ивы, а радуга полевых цветов превращала ее в идеальное место для романтического пикника. (Даже если пикник – это арахисовые козинаки, попкорн и другие убийцы зубов и сосудов, захваченные по дороге из Аликанте.) Саймон, давно уставший от россказней Джона о его романтических похождениях, научился отключаться, когда Картрайт начинал очередное повествование, – но, видимо, какие-то подробности все-таки застревали в памяти. И их оказалось достаточно, чтобы отыскать это место.

Джон Картрайт – хвастун и шут гороховый. Саймон не изменил бы своего о нем мнения до самой смерти.

Но, оказывается, у этого парня хороший вкус на места для романтических встреч.

– Да просто наткнулся как-то, – пробормотал он. – Повезло, наверное.

Изабель не сводила взгляда с невероятно гладкого зеркала воды.

– Это место напоминает мне ферму Люка, – негромко заметила она.

– Мне тоже, – отозвался Саймон.

В той, другой жизни, в той, которую он едва помнил, они с Клэри провели немало долгих счастливых дней в летнем домике Люка, где-то в глуши. Брызгались в озере, валялись на траве, придумывали клички облакам…

Изабель повернулась к нему. Куртка Саймона лежала между ними на траве вместо скатерти. Не очень большая скатерть: даже наклоняться не придется, если он захочет дотянуться до девушки.

И как раз этого Саймон сейчас и хотел. Больше всего на свете.

– Я много об этом думала, – сказала Иззи. – О ферме, об озере…

– Почему?

– Потому что там я тебя чуть не потеряла, – мягко произнесла она. – Точнее, думала, что потеряю тебя. Но все-таки вернула.

Саймон понятия не имел, что сказать. Слова не шли на язык.

– Хотя это совершенно неважно, – куда суровее заявила Изабель. – Ты ведь даже не знаешь, о чем я говорю.

– Я знаю, что там случилось.

А именно: Саймон вызвал Разиэля, и ангел ему действительно явился.

Он хотел бы это помнить. Хотел бы помнить, каково это – разговаривать с ангелом. На что это похоже.

– Тебе Клэри рассказала, – бесцветным голосом заметила она.

– Да.

Тема Клэри Изабель немного напрягала. Она определенно не желала слышать ничего о том, как Саймон провел это лето с Клэри. О том, как они лежали бок о бок на траве в Центральном парке и обменивались воспоминаниями: Саймон описывал то, что помнил сам, а Клэри рассказывала, как все было на самом деле.

– Но ее там даже не было, – недовольно сказала Иззи.

– Самое важное-то она знает.

Изабель мотнула головой. Потом потянулась через куртку и положила руку на колено Саймона. В ушах загудело так, что он едва расслышал следующие ее слова.

– Раз ее там не было, она не знает, как храбро ты держался. Она не знает, как я за тебя боялась. Вот что самое важное.

Повисла тишина. Но она не была натянутой или неуместной. Наоборот, Саймон вдруг понял, что в этой тишине может услышать то, чего Изабель не сказала – и чего ей даже не нужно было говорить. И может ответить ей точно так же, без слов.

– На что это похоже, – полюбопытствовала девушка, – ничего не помнить? Как чистая доска?

Ее теплая рука все еще лежала у него на колене.

До сих пор Изабель никогда его об этом не спрашивала.

– Не совсем. – Саймон попытался объяснить: – Скорее как… двойные видения. Словно одновременно помнишь о двух совершенно разных событиях. Иногда более реальным кажется одно воспоминание, иногда – другое. Иногда все вообще размыто.

– Но ты понемногу вспоминаешь.

– Кое-что, – согласился он. – Джордана, например. Я многое о нем вспомнил. Вспомнил, как заботился о нем. Как… – Саймон тяжело сглотнул. – Как потерял. Помню, как мама жутко меня боялась, когда я был вампиром. И кое-что о том, как похитили маму Клэри. Мы с ней были друзьями еще до того, как все это завертелось. Для Бруклина это нормально.

Он остановился, заметив, что Изабель помрачнела.

– Ну конечно. Клэри-то ты помнишь.

– Все не совсем так.

– Не совсем так – это как?

Саймон даже не задумался, что делает. Он просто сделал это.

Взял Изабель за руку.

И девушка не отняла ее.

Он не очень-то был уверен, что сумеет объяснить, – слишком уж все еще путалось в голове, – но попытаться должен.

– То, что я вспоминаю в первую очередь, не всегда важнее того, о чем я не могу вспомнить. Порой вообще всплывают какие-то случайные вещи. А иногда… Не знаю даже, как сказать… Иногда мне кажется, что самое важное вспомнить будет труднее всего. Воспоминания погребены под землей, как динозавры, и приходится их откапывать. Что-то лежит у самой поверхности, а что-то зарыто на мили в глубину.

– То есть ты хочешь сказать, что я зарыта на мили в глубину?

Саймон крепко сжал руку девушки.

– Думаю, ты где-то в самом центре Земли.

– Ты такой странный.

– Стараюсь.

Изабель переплела свои пальцы с пальцами Саймона.

– Знаешь, я тебе завидую. Иногда. Завидую, что ты способен забыть.

– Шутишь? – Саймон не хотел даже понимать, что она только что сказала. – Ты хотела бы забыть все, что у тебя есть? Всех своих знакомых? Вычеркнуть их из своей жизни?

Изабель оглянулась на озеро. Медленно моргнула.

– Иногда люди уходят сами, хочешь ты того или нет. И порой это ранит так сильно, что проще всего забыть об этом человеке навсегда.

Ей не потребовалось называть имя. Саймон сам это сделал.

– Макс.

– Ты его помнишь?

Он даже не подозревал, как печально на самом деле звучит надежда.

Саймон помотал головой.

– Хотел бы. Но нет.

– Тебе о нем Клэри рассказала. – Это был не вопрос. – И о том, что с ним случилось.

Он кивнул, но девушка по-прежнему не сводила взгляда с воды.

– Тогда ты знаешь, что он умер в Идрисе. И порой мне хочется быть здесь. Здесь я… словно бы ближе к нему. А порой мне хочется стереть это место с лица земли. Чтобы сюда больше никто никогда не пришел.

– Мне очень жаль, – сказал Саймон, невольно ловя себя на мысли, что эти три слова – самые бесполезные на свете. – Хотел бы я сказать хоть что-нибудь, что могло бы тебе помочь.

Девушка повернулась к нему.

– Ты уже сказал, – прошептала она.

– Что?

– После того как Макс… Ты… ты кое-что сказал. И помог мне.

– Иззи…

– Да?

Вот он, момент истины! Миг, когда разговоры превращаются в молчаливые неотрывные взгляды, а взгляды неизбежно сменяются поцелуями. И все, что нужно сделать, – лишь немного наклониться вперед и отдаться на волю судьбы.

Саймон отстранился.

– Нам, наверное, пора возвращаться в Академию.

Изабель снова издала тот самый звук – шипение рассерженной кошки, – и бросила в него кусок козинака.

– Да что с тобой такое? – рявкнула она. – Со мной-то все в порядке, это я точно знаю. И ты был бы полным придурком, если бы не хотел меня поцеловать. А если это такая идиотская игра, то ты зря тратишь время. Потому что, поверь мне, я знаю, когда парень хочет меня поцеловать. И ты, Саймон Льюис, этого хочешь. Так что происходит?

– Понятия не имею, – признался он и, как бы смешно это ни звучало, ни капельки не соврал.

– Это все твои дурацкие воспоминания? Неужто ты и правда все еще боишься, что не сможешь соответствовать той потрясающей версии самого себя, о которой ты забыл? Или ты хочешь, чтобы я рассказала все, в чем ты не такой уж потрясающий? Ну так я расскажу. Во-первых, ты храпишь.

– Нет.

– Как демон-древак.

– Чушь, – оскорбился Саймон.

Изабель фыркнула.

– Я считаю, Саймон, что ты должен пройти через все это. Думала, ты понимаешь: никто не ждет от тебя, что ты будешь кем-то другим, не тем, кто ты на самом деле. Мне нужно, чтобы ты был самим собой. Я хочу только тебя. Этого Саймона. Разве мы не поэтому здесь? Потому что тебя наконец осенило?

– Думаю, да.

– Так чего ты боишься? Потому что ты явно чего-то боишься.

– Как ты узнала? – Саймон не понимал, как она может быть так уверена, хотя он даже намека ей не дал.

Девушка улыбнулась – той самой улыбкой, ради которой ему хотелось одновременно и задушить, и поцеловать Изабель.

– Потому что я тебя знаю.

Саймон подумал, что хочет взять ее на руки. Но стоило начать воображать, что он при этом будет чувствовать, и Саймон понял, чего он боится.

Это ощущение тяжестью легло на плечи, его огромность кружила голову, словно он долго смотрел на солнце без очков. Словно падал на солнце.

– Потеряться, – пробормотал Саймон.

– Что?

– Вот чего я боюсь. Боюсь потеряться во всем этом. В тебе. Я целый год потратил, чтобы найти себя, понять, кто я такой. А теперь есть ты, есть мы и есть эта всепоглощающая черная дыра чувств. И если я в нее провалюсь… Я словно стою на краю Большого каньона, понимаешь? Будто передо мной – что-то большее и гораздо более глубокое, чем человеческий разум в состоянии вообразить. И мне всего лишь нужно… спрыгнуть?

Он нервно ждал ее реакции, подозревая, что девушкам не очень-то нравится, если ты признаешься, что боишься их. А девушки вроде Иззи вряд ли вдохновятся идеей, что ты вообще чего-то боишься. Изабель не боится ничего, и она заслуживает кого-то такого же смелого, как она сама.

– И это всё? – Ее лицо светилось от облегчения. – Саймон, неужели ты думаешь, что я сама этого не боюсь? Ты на этом краю не один. И если спрыгивать, то мы спрыгнем вместе. Упадем вместе.

Саймон так долго старался отыскать и собрать воедино куски собственного «я», сложить головоломку до конца… Но последний кусочек, самый важный, все это время был у него прямо перед глазами. Потеряться в Иззи – может быть, это единственный способ найти себя?

Может быть, это, здесь и сейчас, – его дом?

«Хватит плохих метафор, – мысленно произнес он. – Хватит отсрочек».

«Хватит бояться».

Он выкинул из головы все мысли о том человеке, кем он был раньше, о том, как они с Изабель раньше относились друг к другу. Перестал думать о том, уж не испортил ли он все и если да, то почему хотел это сделать. Он не думал больше ни о демонической амнезии, ни об Академии Сумеречных охотников, ни о Дивном народе, ни о Смертельной войне, ни о политиках, ни о домашнем задании, ни о мечах, кинжалах и прочих смертельно острых предметах.

Саймон не думал больше о том, что еще может пойти не так.

Он просто заключил Изабель в объятия и поцеловал – именно так, как хотел поцеловать с тех самых пор, как впервые увидел; не как персонаж любовного романа, и не как Сумеречный охотник, и не как придуманный герой из прошлого, но так, как он, Саймон Льюис, бы поцеловал девушку, которую любит больше всех на свете.

Вот что значит падать на солнце. Падать вместе, когда сердца охвачены светлым огнем. И Саймон знал, что падение это будет вечным, что теперь, когда Изабель снова в его руках, он больше никогда ее не отпустит.

Союз зрелых умов не признает никаких препятствий – точно так же, как и подростки, решившие выбраться вдвоем на природу. Особенно когда один из них – ученик Академии Сумеречных охотников, которого поджидают домашнее задание и комендантский час, а второй – воительница с демонами, которую наутро ждет очередная вылазка.

Если бы все зависело только от Саймона, он бы провел всю следующую неделю – а может, и вечность, – валяясь с Иззи на траве, слушая, как плещется озерная вода и теряя голову от прикосновений своей любимой и от вкуса ее губ. Но вместо этого его ждали два незабываемых часа, а потом – сумасшедшая скачка головокружительным карьером до самой Академии и еще один час, заполненный прощальными поцелуями. Наконец Саймон все-таки отпустил Изабель в портал, взяв обещание, что она вернется, как только сможет.

Чтобы поблагодарить Хелен Блэкторн за помощь, пришлось ждать утра. Когда Саймон заглянул к ней, девушка как раз упаковывала вещи перед отъездом.

– Вижу, свидание удалось, – сказала Хелен, открыв дверь.

– Кто это тебе проболтался?

Хелен улыбнулась.

– Да ты же весь просто светишься.

Саймон поблагодарил ее, как и собирался, и вручил Хелен маленький пакетик печенья, который выпросил в столовой. Это была единственная по-настоящему вкусная еда в Академии.

– Можешь считать это первой выплатой в счет моего долга, – пошутил он.

– Ты ничего мне не должен. А впрочем, если и правда хочешь отплатить, приходи на свадьбу. Будешь Иззиным «плюс один».

– Ни за что не пропущу, – пообещал Саймон. – Какого числа это будет?

– Первого декабря, – ответила Хелен, но голос ее предательски дрогнул. – Наверное.