Игрушка судьбы Саймак Клиффорд
Тук, пыхтя и отдуваясь, помогал Смиту взгромоздиться на одну из лошадок. Сара уже была в седле и, демонстрируя свою безупречную осанку, привычно предвкушала очередное захватывающее приключение — амазонка с берданкой.
Я скользнул взглядом по арене посадочного поля — к городу, по-прежнему не подававшему признаков жизни. Солнце медленно съезжало вниз, и полоса тени, отбрасываемой его стенами, становилась все шире. Некоторые из зданий уже стали черными, но ни в одном из них не было видно зажженных окон. Куда же подевались обитатели города? А также гости, между прочим… Ведь прилетел же кто-то на этих кораблях, белеющих, словно призрачные надгробия!
— Не соблаговолит ли сэр оседлать меня? — подал голос Доббин. — Наше время на исходе!
В воздухе все явственней ощущалась прохлада, а в сердце закрадывался страх. И я не понимал его причины. То ли он был связан с самой неуютностью места, похожего на западню, — то ли пугало это полное отсутствие жизни… Правда, лошадок никак нельзя было рассматривать в качестве неодушевленных предметов…
Сняв с плеча лазерное ружье и крепко сжав его в руке, я вспрыгнул на Доббина.
— Оружие вам здесь не понадобится, — неодобрительно заметил тот.
Я оставил реплику без ответа. Каждый тут будет соваться в мои дела, черт побери.
Кавалькада двинулась в сторону города. Это была удивительная езда. Нас не качало и не подбрасывало. Мы просто скользили по некой синусоиде.
А город все не приближался. Деталей, во всяком случае, по-прежнему нельзя было рассмотреть. Мы находились, как я понял, в гораздо большем удалении от него, чем это виделось поначалу. Куда внушительней оказались и размеры посадочного поля.
— Капитан!! — послышался отчаянный крик.
Я обернулся.
— Корабль! — вопил Тук. — Наш корабль! Они что-то с ним делают!
Эти неведомые «они» действительно что-то делали. Рядом с кораблем стоял несуразной формы механизм. Он был похож на пухлую букашку с длинной и тонкой шеей, увенчанной головкой — с булавочную. Струйка не то дыма, не то тумана тянулась изо рта букашки к кораблю, который мало-помалу превращался в еще один белый памятник.
Истошно закричав, я изо всех сил натянул поводья, но Доббин как ни в чем не бывало несся вперед. Будто осаживали не его, а скалу.
— А ну-ка, стой! — взревел я. — Возвращаемся!
— Нельзя, сэр, — ответил Доббин ровным голосом. — Некогда. Нам нужно поскорей укрыться в городе.
— Да есть же время, есть, черт побери!
Вскинув ружье и направив дуло между кончиками ушей моей норовистой лошадки, я крикнул спутникам, чтоб зажмурились, и нажал курок.
Яркий лазерный луч, отраженный грунтом, ослепил даже сквозь веки. Доббин вздыбился подо мной, закрутился волчком, едва не касаясь мордой хвоста, и когда я открыл глаза, мы уже направлялись назад к кораблю.
— Теперь мы все умрем, — стонал Доббин. — И виноваты в этом будете вы, безумное создание.
Я оглянулся. Лошадки покорно следовали за нами. Доббин, видно, был у них за главного. Они не раздумывая бросались за ним, куда бы тот ни повернул… То место, куда ударил луч, не было отмечено дымящейся лункой, обычной в таких случаях. Выстрел не оставил на грунте даже царапины!
Сара ехала, закрыв рукою глаза.
— С вами все в порядке? — спросил я ее.
— Вы ненормальный дурак!
— Но я же предупредил вас! Нужно было всего лишь зажмуриться!
— Предупредил он… Крикнул и сразу стрелять… Мы даже не успели ничего понять!
Она наконец опустила руку, и глазки ее вполне исправно метнули в меня заряд злости. Ничего с ней не случилось, просто она не могла упустить такую прекрасную возможность поскулить.
Букашка между тем, бросив опрыскивать корабль, уже неслась прочь. У нее наверняка были колеса или что-то вроде — уж очень резво она улепетывала, вытянув вперед свою непомерно длинную шею.
— Умоляю, сэр! — заныл Доббин. — Не теряйте понапрасну времени! Здесь вы ничего не поправите!
— Еще одно слово — и я выстрелю уже не поверх твоих ушек, — был мой ответ.
Мы почти добрались до корабля, и, не дожидаясь, когда Доббин закончит свое плавное торможение, я спрыгнул с него и побежал вперед — без единой, впрочем, мысли относительно дальнейших своих действий.
Корабль, каждый дюйм его, был покрыт каким-то странным веществом и напоминал стеклянную безделушку вроде тех, что пылятся на каминных полках.
Я потянулся рукой к корпусу. Поверхность была гладкой и твердой. Покрытие не выглядело металлическим и, скорее всего, не было таковым. Когда я осторожно стукнул по нему прикладом, по всему полю прокатился колокольный звон, самый настоящий. Городские стены швырнули в нас эхо.
— Что это, капитан? — дрожащим голосом спросила Сара. Ей не терпелось узнать, какая такая напасть приключилась с ее собственностью.
— Глазурь, — ответил я. — Причем крепенькая на удивление… Запечатан наш кораблик — вот что!
— То есть теперь мы не сможем попасть внутрь?
— Трудно сказать… Будь у нас кувалда, мы бы, конечно, справились с этой скорлупкой, но…
Тут Сара решительно схватилась за ружье и…
Своей нелепой аркебузой, как обнаружилось, воительница пользоваться умела. Грамотно стреляла, что да — то да.
Звук получился таким откровенно громким, что все лошадки одновременно поднялись на дыбы. Но едва ли не громче самого выстрела было пронзительное жужжание срикошетировавшей пули, тут же сменившееся раскатистым гулом белого, как молоко, корабля.
Шумом, однако, и ограничилось. Корпус как был безупречно гладким, таким и остался. Ни малейшей вмятины. Словно и не было чудовищного удара в пару тысяч футо-фунтов.
Я медленно поднял свое лазерное ружье.
— Бесполезно, — равнодушно сказал Доббин. — Глупые люди. Оставаться здесь нет никакого смысла. Вы ничего не можете сделать.
— Тебя же предупредили, кажется! — закричал я, круто повернувшись. — Одно слово — и дырка в башке!
— Насилием вы ничего не добьетесь, — кротко ответил наглец. — А вот дождавшись захода солнца, обеспечите себе немедленную смерть.
— Но наш корабль!!!
— Он запечатан. Как и все остальные. И то, что вы при этом находитесь снаружи, можно считать удачей.
Я не мог согласиться с ним во всем, поскольку кое в чем эта кляча была-таки права. Тут действительно ничего нельзя было сделать. Как не пробился лазерный луч сквозь грунт, так не пробьется он и сквозь этот футляр. Потому что все вокруг — и поле, и город, и корабли, включая свежеоблитый наш, — все покрыто одним и тем же невинно белеющим веществом неимоверной структурной прочности.
— Я глубоко сочувствую вам, — равнодушно сообщил Доббин. — И предполагал, что вы будете шокированы… Оказавшийся на этой планете остается здесь навсегда. Улететь еще никому не удавалось. Но это не значит, что нужно искать смерти! Убедительно прошу вас проявить благоразумие и отправиться в безопасное место!
Я вопросительно посмотрел на Сару, и она кивнула. Она кивнула, потому что торчать здесь действительно не имело смысла. Корабль запечатан с неведомой нам целью. Поразмышлять над этим можно будет и утром, вновь вернувшись сюда. Пока же лучше прислушаться к увещеваниям Доббина. Этой опасности, о которой он талдычит, возможно, и не существует — однако осторожность не помешает.
Рассудив так, я вскочил в седло. Доббин, не дав мне даже как следует усесться, круто развернулся и, условно говоря, поскакал.
— Потеряно слишком много драгоценного времени, — объяснил он чуть позже. — Теперь придется наверстывать упущенное. Мы должны успеть добраться до города.
Значительная часть посадочного поля уже погрузилась во мрак, но небо оставалось светлым. Сквозь стены сочилась копоть сумерек.
Итак, если верить Доббину, покинуть планету не удавалось еще никому. Так, во всяком случае, он изволил выразиться… Но не исключено, что нас просто хотят удержать здесь и корабль запечатан именно с этой целью! А значит, нужно найти способ убраться отсюда, как только возникнет такая потребность. Должна же быть какая-то лазейка! Каждая на первый взгляд безвыходная ситуация обязательно имеет выход!..
Город — по мере того как мы приближались к нему — увеличивался. От однородной массы, только что напоминавшей скалу, стали отделяться здания. Они казались неправдоподобно высокими и раньше, с середины поля, — но теперь взметнулись в запределье, уже не охватываемое взором.
Он выглядел по-прежнему мертвым, этот город. Ни в одном из окон не горел свет — если эти здания вообще имели окна. Внизу не наблюдалось никакого движения. И еще: отсутствовала перспектива, удаленное. Все громоздилось непосредственно у самого поля…
А лошадки жарили во весь опор. Казалось, они бежали от страшной бури, вот-вот могущей разразиться.
К своеобразию их хода нужно было, конечно, приспособиться. Причудливая синусоида требовала совершенно раскованной посадки — и только в обмен на таковую доставляла удовольствие.
Городские стены, образуемые огромными каменными плитами, грозно нависли над нами. Я уже мог разглядеть улицы — что-то, во всяком случае, весьма на них похожее. Они были как узкие черные щели, как трещины громадного утеса.
Скакуны наши метнулись к одной из таких трещин, в полумрак. Солнце пробилось бы сюда, лишь зависнув прямо над головой, — а сейчас можно было с трудом разглядеть только стены, поднимающиеся слева, справа и, как казалось, впереди, там, где улочка сужалась в точку.
Одно из зданий, встретившихся нам, стояло чуть глубже, и потому дорога здесь была пошире. От множества широких дверей тянулся общий скат, взлетев по которому лошадки, а вместе с ними и мы исчезли в зияющем проеме.
Комната была скупо освещена. Свет — что сразу бросалось в глаза — шел от прямоугольных каменных плит, вставленных в стену. Лошадки дотанцевали до одной из плит и остановились. У самой стены я увидел карлика, а может быть, гнома — во всяком случае, существо хоть и слегка, но человекоподобное. Низкорослое и горбатое, оно крутило некий диск, расположенный рядом со «светильником».
— Смотрите, капитан! — крикнула Сара.
Она испустила этот вопль совершенно зря, потому что я смотрел и без указчиков.
То, что появилось на светящемся камне, поначалу показалось сказочным подводным царством, как оно должно видеться сквозь толщу вод, зыбящихся у поверхности.
Дикий, словно кровоточащий ландшафт, с ярко-красной землей и фиолетовым небом, вспышками молний и цветами, внезапно сменился самыми настоящими джунглями, с буйством всевозможной растительности и, казалось даже, с притаившимся в засаде зверьем. Едва по моей коже пробежали мурашки — джунгли исчезли тоже. Вместо них теперь демонстрировалась освещенная луной и звездами желтая пустыня. Барханы с изогнутыми гребнями были похожи на застывшие волны.
Пустыня не исчезла, как все ей предшествовавшее. Более чем не исчезла. Она свалилась, обрушилась на нас. Взорвалась прямо перед моими глазами.
Какое-то время я отчаянно пытался удержаться в седле вздыбившегося Доббина, но потом меня швырнуло вперед и закрутило в воздухе.
Я упал на плечо, после чего долго кувыркался по песчаному склону, пока наконец не остановился. Осторожно приподнявшись, я попробовал выругаться, но сил не было даже на это.
Сара лежала рядом со мною. Чуть поодаль пытался встать, путаясь в своей сутане, Тук. Рядом с ним ползал на четвереньках Джордж — ползал и жалобно скулил, как щенок, выставленный среди ночи за дверь.
Вокруг нас была пустыня — мертвая, без клочка растительности, залитая светом огромной белой луны и множества звезд, сиявших как новенькие лампочки в этом совершенно безоблачном небе.
— Он пропал! — скулил Джордж, ползая по кругу. — Я больше не слышу его! Я потерял своего друга!
То была не единственная потеря. Заодно исчезли город и планета, на которой он находился. Мы попали в совершенно другое место…
Да, не следовало мне пускаться в это путешествие, не следовало. И ведь с самого начала не верил! А разве можно добиться успеха без веры, не видя ни малейшего смысла в том, чем ты занят?.. Впрочем, нюанс: у меня не было выбора. Я потерял способность выбирать в тот самый момент, когда на космодроме Земли был ошеломлен красотой этого корабля.
Глава 2
На Землю я вернулся втихаря. Хотя, надо сказать, это не вполне подходящее слово — «вернулся». Потому что мне никогда не приходилось бывать там. Но на Земле находились мои денежки, и самое главное — эта планета была заповедником. А что еще нужно дичи, которую всякий — попадись она ему в космосе — не только может, но и обязан подстрелить? Если бы хоть совершенное мной было действительно таким ужасным и на мне лежал бы тяжкий груз вины! Нет же! Многим людям тем не менее лишь поимка злодея могла вернуть покой и сон. Вот они и принялись ловить меня. И поймали бы, не укройся я на Земле.
Корабль, на котором я летел, был, образно говоря, со свалки, а точнее — оттуда же. Кое-как залатанный, схваченный едва ли не шпагатом и проволокой, он, по моим расчетам, должен быть развалиться уже по прибытии на Землю и, стало быть, отвечал самым высоким требованиям.
Я знал, что могу напороться на Земной Патруль, который уж постарается уберечь планету от вторжения столь нежелательной персоны. Нежелательной, впрочем, только для Патруля — Земле от нас одна радость…
Итак, корабль вошел в Солнечную систему, и огненный шар был теперь между ним и Землей. Моя верная логарифмическая линейка еще никогда меня не обманывала, и в правильности вычислений сомневаться не приходилось.
Выжав из своей развалины среднюю космическую скорость, в чем очень помогла гравитация, я несся мимо Солнца, как летучая мышь над геенной огненной. В какой-то момент, довольно неприятный, мне показалось, что полет становится опасно бреющим, — но радиационные экраны, к счастью, выдержали. Перед кораблем, потерявшим изрядную часть своей скорости, уже маячила Земля.
Выключив двигатели и все, что выключается, я проплыл мимо Венеры — в каких-то пяти миллионах миль — и устремился к цели.
Патруль не засек меня, и это было большой удачей. Впрочем, я ведь шел без малейших энергетических всплесков и с отключенной электроникой. Если они и могли что-то обнаружить, так лишь бесшумно падающую металлическую конструкцию. Чему находившееся у меня в хвосте Солнце препятствовало всей мощью своей радиации. Я имел богатый опыт таких безумных решений. Не однажды они помогали мне выбраться из, казалось бы, безнадежных космических переплетов. Вот и теперь…
На Земле имелся один-единственный космодром, всего лишь. Больше — из-за почти отсутствующего движения — тут и не требовалось. Земляне уже давно разлетелись по космосу, и на планете осталась горстка безнадежно сентиментальных чудаков, вменивших себе в обязанность жить там, откуда пошел род человеческий. Благодаря им, а также гостям вроде меня на Земле еще теплилась какая-то жизнь.
По слухам, упомянутые мною «сентименталисты» были компанией заносчивых типов, корчивших из себя аристократов. Но все это меня не касалось. Я не собирался общаться с ними.
Экскурсионные корабли время от времени доставляли сюда паломников, жаждущих припасть к колыбели цивилизации, — а корабли грузовые привозили, как им и положено, всяческие грузы. И это было все…
Приземлившись, я быстро выбрался из корабля и, не дожидаясь появления хищников, с двумя сумками на плечах зашагал прочь.
Мой чудом не развалившийся корабль имел самый несчастный вид, какой только можно представить, а через две площадки от него расположилось чудо…
Оно поблескивало, сияло и ослепляло совершенством! Изящная космическая яхта, казалось, нетерпеливо рвется со своей привязи в небо! Снаружи, конечно, я не мог разглядеть ее начинку, но по внешнему виду нетрудно было догадаться: тут уж не скряжничали, нет.
Я пялился на корабль, и мои руки чесались. Еще б им не чесаться, когда ясно было, что космоса мне больше не видать! Оставалось тихо дожить то, что оставалось, — здесь, на Земле, не высовываясь, иначе сожрут…
Покинув поле, я прошел досмотр — вернее, то место, где он когда-то проводился. Нет, официально таможня еще существовала, но она уже давно не проявляла интереса к кому бы то ни было. И — что было для меня особенно дорого — ни к кому не питала недобрых чувств.
Потом я направился в ближайшую гостиницу и, устроившись, вскоре спустился в бар.
Когда я допивал третий или четвертый стакан, в зале появился робот-слуга. Подойдя ко мне, он спросил:
— Вы капитан Росс?
Я чуть не поперхнулся с перепугу. Что за черт?! Ведь ни одна душа не могла знать о моем прибытии! У меня и знакомых-то здесь не было! Я имел дело лишь с таможенниками и гостиничным клерком!
— Вам письмо, — продолжил гонец и вытянул вперед руку.
Вскрыв ненадписанный конверт, я вынул из него листок и прочитал следующее:
Капитану Майклу Россу,
отель Хилтон
Буду очень рада видеть Вас в числе своих гостей на сегодняшнем ужине. Моя машина подъедет к отелю в 8 часов. Добро пожаловать на Землю, капитан!
Сара Фостер
Когда ко мне подплыл робот-бармен, я все еще разглядывал записку.
— Еще один? — спросил он, подхватывая пустой стакан.
— Пожалуй…
Итак, кто же такая Сара Фостер и каким образом это создание уже через час пронюхало о моем появлении?.. Можно было бы кого-нибудь расспросить — но кого? И стоит ли привлекать к себе чье-то внимание? А что, если это ловушка? Нельзя забывать о том, что на свете есть люди, которые охотно умыкнули бы меня отсюда! Они наверняка знают о том, что я раздобыл корабль. Но неужели кто-то из них мог предположить — разгадав, предположим, мои планы, — что я уже достиг Земли!..
Я все сидел и пил, пытаясь привести в порядок свои мысли, — и наконец решил рискнуть.
Расположенный на холме огромный дом Сары Фостер был окружен запущенным садом с газонами и тропинками. Вдоль кирпичной стены тянулась широкая галерея, а крыша была утыкана множеством труб.
Я предполагал, что меня встретит робот, но в дверях появилась Сара Фостер собственной персоной. Она была в зеленом вечернем платье, волочившемся по полу и выгодно оттенявшем пламя ее непокорных волос. Капризный локон то и дело падал ей на глаза.
— О! Капитан Росс! — воскликнула она, подавая руку. — Как это мило, что вы пришли! Вероятно, мое послание было не совсем сдержанным — но мне так не терпелось увидеть вас!
Мы стояли в прохладном холле. Сверкающий паркет отражал деревянные панели стен и массивную хрустальную люстру. Все дышало богатством и особой, традиционной для Земли претензией на элегантность — претензией милой, не раздражающей.
— Мои гости в библиотеке, — сказала Сара Фостер. — Присоединимся к ним, если не возражаете…
Она взяла меня под руку и увлекла к самой дальней из дверей.
Помещение, в которое мы вошли, разительно отличалось от холла. О библиотеке здесь напоминали лишь несколько книжных полок. Скорее, это была комната охотничьих трофеев. Головы, висевшие на стенах, целый арсенал ружей под стеклом — во всю стену, звериные шкуры на полу — некоторые при головах, с застывшим оскалом…
Двое мужчин сидели в креслах у огромного камина, и в момент нашего появления один из них встал.
Он был высокого роста и выглядел изможденным. Лицо его было смуглым и, как мне показалось, не от длительного пребывания на солнце, а от мрачных мыслей. Этот человек был одет в темно-коричневую сутану, свободно подпоясанную четками, на ногах крепкие сандалии.
— Позвольте вам представить монаха Тука, капитан, — сказала Сара.
— Вообще-то мое настоящее имя Хьюберт. Хьюберт Джексон, — уточнил этот тип, протянув мне костлявую руку. — Но я предпочитаю, чтобы меня называли именно так… В скитаниях мне часто приходилось слышать о вас, капитан!
— И много вам пришлось скитаться? — холодно спросил я, не чувствуя ни малейшего интереса к этому человеку, пополнившему ряды моих неприятных знакомцев.
Он смиренно склонил свой обтянутый кожей череп:
— Достаточно… И всегда в поисках истины…
— Истины? Иногда до нее не так-то просто добраться…
— А это Джордж Смит, капитан! — бодро вмешалась Сара.
Из глубокого кресла неуклюже поднялся второй мужчина, и его рука вяло потянулась в мою сторону. Это был толстый коротышка весьма, надо сказать, неряшливого вида, с молочно-белыми глазами.
— Как видите, — сказал Смит, — я совершенно слеп и только потому не встал, как только вы вошли. Прошу прощения.
Несколько смущенный такой ненужной декларацией, я пожал его безвольную, почти неживую руку, и он тут же тяжело рухнул в кресло.
— Присаживайтесь! — радушно воскликнула Сара. — Сейчас подадут напитки. Что вы предпочтете, капитан?
— Скотч, если можно, — сказал я и уселся в определенное мне кресло.
Хозяйка тоже села, и теперь мы все четверо пребывали в одинаковом положении, перед величественным камином, окруженные головами инопланетных существ.
Заметив, что я разглядываю эти диковинки, Сара встрепенулась.
— Простите! — всплеснула она руками. — Я совершенно забыла! Вы же ничего не знаете обо мне!
— Увы…
— Я баллистический охотник! — сообщила Сара с излишней, по-моему, для такого заявления гордостью.
Видя, очевидно, мое недоумение, она принялась терпеливо объяснять:
— Я пользуюсь только баллистическим ружьем. Таким, которое стреляет пулей, приводимой в движение взрывчатым веществом. Только этот вид охоты сопряжен с настоящим риском. Он требует значительного мастерства в обращении с оружием и зачастую — незаурядного самообладания. Если вы не попали в жизненно важную точку — объект охоты может растерзать вас.
— Понятно, — кивнул я. — Что-то вроде спортивной игры. И у вас первая подача.
— Не всегда…
Робот принес напитки, и какое-то время мы рассматривали содержимое наших бокалов.
— У меня такое чувство, капитан, — продолжила Сара, — что вы решительно против такого рода увлечений.
— Ваше чувство ошибочно. У меня нет никакого мнения на этот счет. Я не располагаю необходимым объемом информации…
— Но ведь вам приходилось убивать диких существ?
— Приходилось, — согласился я. — Когда иссякали запасы пищи или когда нужно было спасать свою жизнь. Азарт при этом отсутствовал начисто. Я не рисковал, а просто жег их лучом своего лазерного ружья — жег столько, сколько требовалось в каждом отдельном случае.
— Да, вы не спортсмен…
— Совершенно верно, — согласился я. — Ни с какой стороны. Я просто охочусь за планетами — вернее, охотился, потому что отныне с этим покончено…
Для чего меня сюда заманили — оставалось по-прежнему непонятным. Не захотелось же этой спортсменке просто поболтать со мной! Я не вписывался ни в эту комнату, ни в этот дом — как, кстати, и те двое, что сидели рядом со мной. Вот уж с кем не хотелось бы иметь никаких дел!
— Вам, капитан, очевидно, не терпится узнать, для чего же мы тут собрались? — спросила Сара.
— Да, мэм. Вы просто читаете мои мысли.
— Скажите, доводилось ли вам слышать что-либо о Лоуренсе Арлене Найте?
— О Страннике? Да, конечно. Массу историй о нем и тех далеких временах.
— Каких историй?
— Обычнейших космических баек. Людей, подобных Найту, хватало и будет хватать всегда. И неизвестно, почему рассказчики так набросились именно на него. Возможно, их привлекла звучность его имени. Что-то вроде Джонни Яблочного Семечка или Ланцелота.
— Значит, вы знаете…
— Что он за кем-то охотился? Конечно. Все они за кем-то да охотятся.
— А его исчезновение?
— Если вы задержитесь в космосе на достаточно продолжительное время и будете углубляться все в новые и новые неизведанные пространства — вам обеспечено такое же исчезновение. Рано или поздно вы напоретесь на то, что вас уничтожит, — объяснил я.
— Но вы-то…
— Я вовремя завязал и, кроме того, был всегда достаточно осторожен. Мои интересы ограничивались лишь новыми планетами. Таинственное Эльдорадо и экстатические поиски высшего Духа не занимали меня никогда.
— По-моему, вы издеваетесь над нами, — пробурчал Тук. — Не люблю насмешников.
— Да не издеваюсь вовсе! — с досадой воскликнул я, по-прежнему глядя на Сару Фостер. — Поймите — космос нашпигован выдумками, подобными той, что вас так взволновала! Слушать их — довольно приятное развлечение, но не более того! И еще… Не терплю, когда липовые монахи с грязными ногтями учат меня хорошему тону. — Поставив бокал на столик, я резко поднялся. — Спасибо за угощение, мэм. Возможно, когда-нибудь мы еще…
— Подождите! — испуганно перебила она. — И сядьте, прошу вас! Если угодно, я даже могу извиниться за Тука! Но выслушайте же мое предложение! Думаю, оно заинтересует вас.
— Я отошел от дел, мэм!
— Вероятно, вы видели корабль, стоящий на поле, — как ни в чем не бывало продолжала она. — Рядом с вашим.
— Да, видел. Даже любовался. Он ваш?
Сара кивнула:
— Капитан, мне нужен человек, способный управлять этим кораблем. Может быть, согласитесь?
— Но почему я? Неужели нет других кандидатур?
Она посмотрела на меня с сочувствием:
— Сколько, по-вашему, на Земле квалифицированных астронавтов?
— Думаю, что немного.
— Их нет вообще! Во всяком случае, таких, которым можно доверить мой корабль.
— Так, — решительно сказал я и бухнулся в кресло. — Только давайте начистоту. С чего вы взяли, что этот драгоценный кораблик можно доверить мне? Как вы узнали, что я прибыл на Землю? Что еще вам известно о моей персоне?
Она смотрела на меня, слегка прищурившись, будто целилась.
— Доверяю, потому что вы никуда не улизнете. Потому что в космосе вы — дичь, и корабль будет вашим единственным убежищем.
— Достаточно откровенно, — заметил я. — Ну, а как мы выберемся в космос? Патруль…
— Перестаньте, капитан! Догнать мой корабль совершенно невозможно! Если они даже попробуют это сделать, то вымотаются в два счета. И мы продолжим свой путь — неблизкий, между прочим, — уже без сопровождения… Можно даже сделать так, что о нашем полете не узнает ни одна живая душа.
— Все это крайне любопытно, — сказал я, — но нельзя ли наконец узнать, куда вы собрались?
— Мы не знаем, — ответствовала она.
Вот это уж была самая настоящая чушь собачья. Никто не отправляется в полет, не выяснив предварительно, куда же он отправляется. Если тут какая-то тайна — так и нужно говорить.
— Мистер Смит — вот кто знает об этом, — добавила Сара.
Повернувшись к Смиту, который расплылся в кресле всей своей нешуточной массой, я снова увидел его белые глаза и одутловатое лицо.
— В моей голове — голос, — изрек Смит. — Я контактирую.
Ну просто прелесть, подумал я. Контактируем мы. Голос у нас в голове.
— Осмелюсь предположить, — нежно сказал я Саре, — что мистера Смита привел к вам присутствующий здесь глубоко религиозный джентльмен.
Ее лицо побелело от внезапной ярости, а голубые глаза превратились в сверкающие льдом щелки.
— Вы правы, — отчеканила она. — Но это еще не все… Вам, конечно, известно, что Найта сопровождал робот?
— Да, — кивнул я. — И звали его Роско.
— А знаете ли вы, что Роско был телепатическим роботом?
— Таких не существует.
— Существует. Существовали, во всяком случае. Я тут не сидела сложа руки и потому располагаю спецификациями данного типа роботов. Спецификации эти были у меня задолго до того, как появился мистер Смит. Я заполучила также письма Найта некоторым из его друзей. У меня есть уникальные документы, касающиеся предмета его поисков. Все, повторяю, было собрано до появления этих двух джентльменов! Источники, которыми я пользовалась, были недоступны для них — вне всяких сомнений!
— Они могли просто от кого-то услышать.
— Никто не знал об этом! — горячо воскликнула Сара. — То, что начиналось для меня как увлечение, со временем превратилось в едва ли не навязчивую идею. Все собиралось по кусочкам, по крупицам. Это казалось мне какой-то завораживающей легендой!
— Вот-вот, — сказал я. — Правильно казалось. Мы имеем дело с легендой, созданной безобидными, равно как и безнадежными фантазерами. К вывернутым наизнанку фактам добавляется вымысел, все как следует перемешивается — и в этой каше уже никто никогда ничего не поймет.
— А письма? А спецификации?
— Возможно, вы ошибаетесь в их толковании… Если они подлинные, кстати.
— Их подлинность не подлежит сомнению — я убедилась в этом.
— И о чем же говорится в его письмах?
— О том, что он занят некими поисками.
— Ну, это мы знаем. Все они ищут. Одни — поверив, что доберутся до искомого, другие — поверив, что верят. Так было раньше, так будет и позже. Подобные люди просто-напросто ищут повод для своих бесконечных странствий. Им хочется видеть смысл в своем бессмысленном существовании. Они просто влюблены в космос, во все неизведанные миры, которые манят их непреодолимо. А так как не существует уважительных причин для такого рода блужданий — причины приходится выдумывать.
— Значит, вы не верите, капитан?
— Значит.
Я ответил так, потому что был в своем уме и бредовые идеи не увлекали меня, как эту особу, связавшуюся с жуликами. Хотя — при мысли о корабле, томящемся на площадке, — некоторое искушение возникло. Но я старался думать о другом — о том, например, что Земля — совсем неплохое убежище…
— Я вам не нравлюсь, — сказал мне Тук, монах. — И вы мне тоже не нравитесь. Но позвольте сказать следующее. Вовсе не корыстные побуждения заставили меня привести моего друга к мисс Фостер. Я выше таких вещей. Истина — вот к чему устремлены все мои помыслы.
Я промолчал. А что тут скажешь? Видали таких…
Читать бесплатно другие книги:
