Башни над городом Конторович Александр

4

Наши машины, пропетляв по улицам, останавливаются около одного из домов, обнесенного бетонным забором. Разъехавшись треугольником, джипы сопровождения взяли под прицел своих пулеметов подходы к дому. Надо сказать, что при этом их водители позаботились и о том, чтобы не подставить свои борта выстрелу из РПГ – для этой цели машины попрятались за бетонными блоками, которые были хаотично разбросаны по улице. Хаотично? Ну-ну… Это вы кому-нибудь другому такие сказочки можете рассказать. Ни один из них просто так на земле не валялся, каждый перекрывал какую-нибудь точку или направление движения. Так, что наши машины могли подъехать к дому только одним путем. И был он весьма извилистым, так что развить там приличную скорость не представлялось возможным. Не дурак тут порезвился, ох, не дурак! Понимал человек поставленную задачу и подошел к её решению творчески. Не стал громоздить баррикады, а попросту «уронил» с проезжавшего автомобиля некоторое количество всевозможного строительного мусора. Странноватый, правда, у него мусор оказался… почти новые железобетонные блоки. Кстати – нестандартного размера и формы. Куда-нибудь в фундамент такой попросту не запихнуть – не состыкуется с соседними, стандартными. Так что, и попыток такой вот блок спереть можно не опасаться. Некуда краденое будет приспособить. Полагаю, что и отливали этот «мусор» по специальному заказу.

Выйдя из автомашины, мы с майором направляемся к воротам. Массивные даже на вид, они заперты. А со стены на нас внимательно смотрит глазок видеокамеры.

– Эй, – кричит по-русски Каллиадис, задрав голову, – Панас, открывай, старый черт!

Скрипнув, приоткрывается калитка справа от ворот, и туда тотчас же, опередив нас, ввинчивается один из солдат Крамера. Все это время они неотступно нас сопровождают, держа оружие наготове. Вот и сейчас один из них проходит вперед, оценивая обстановку. Выслушав в наушниках его рапорт, мастер-сержант успокоительно кивает головой, делая приглашающий жест в сторону ворот. Стало быть, все в порядке, проход свободен.

Во дворе странным образом безлюдно, только на полпути к дому стоят двое. Коренастый лысый мужчина и, на полшага сзади, худощавый верткий молодой парень в темных очках. Надо полагать, что лысый – это тот самый атаман, к которому мы и приехали. А худощавый это его охрана или, возможно, переводчик. Впрочем, он с равным успехом может совмещать обе функции. Морда у него… соответствует.

– Всегда рад вас видеть, пан майор! – расплывается в улыбке лысый. – С вами гости?

– Это Джон Нефедофф, он теперь будет исполнять мои обязанности.

– А вы, пан майор?

– Домой, старый черт! Домой! Я уже выслужил здесь положенный срок!

Панас скорбно поджимает губы.

– Как жаль, пан майор! Как жаль… Мы все уже успели к вам тут привыкнуть… нам будет вас не хватать!

– Ничего, старый черт! Джон сможет меня заменить с успехом. Да и на вашем языке он говорит куда лучше меня, вам будет кому излить душу.

Ну, я не очень-то похож на исповедника. Да и скромничает Каллиадис, по-русски он говорит весьма неплохо, хотя, конечно, немного хуже, чем я. Ну, это вполне объяснимо – для меня-то этот язык родной!

– Раз так, – обращается уже ко мне лысый, приветливо протягивая руку, – будем знакомы, пан майор! Панас! Старший в этом курятнике.

И он обводит рукой вокруг.

Атаман только этот двор имеет в виду или уж сразу целый город?

– У этого старого черта, – вносит пояснение Каллиадис, – тут всё поставлено жестко! Никто не имеет права самовольничать! Все прочие атаманы и командиры сотен должны ему подчиняться!

Должны – или подчиняются? Я ещё с Афганистана хорошо усвоил эту разницу.

Видимо, на моем лице промелькнуло что-то, своевременно замеченное моим собеседником.

– Кстати, дорогой Джон! Вы ведь позволите себя так называть?

– Будем проще – Джон!

– Отлично! – лысый жмет мне руку. – Приглашаю вас послезавтра на одно… г-м-м… мероприятие… Вам будет на что посмотреть!

Мой спутник как-то сразу осунулся. Видать, хорошо понимает, какого рода «мероприятие» мне предстоит. Надо будет хорошенько его расспросить на эту тему. Я-то ещё не слишком хорошо ориентируюсь в здешних выражениях. А вот майор – тот, похоже, сразу понял о чем идет речь.

– А сейчас! – отступая в сторону, делает приглашающий жест рукой лысый. – Прошу к столу!

Не забыл ли я взять с собою таблетки предотвращающие отравление алкоголем?

Взял – и слава Всевышнему! Они потребовались мне уже очень скоро.

Не могу сказать, что вечер прошел напрасно, в гости к Панасу собрались многие из здешних атаманов и деловых людей. Каллиадис только и успевал указывать мне на всё новых и новых персонажей.

– Артем – триста стволов, держит авторемонтный бизнес. Атанас, он из греков – двести пятьдесят, опекает веселых девиц. А вон тот, что прихрамывает на левую ногу, Григорий – семьсот стволов, рыболовецкий порт…

По самым скромным подсчетам, собравшиеся во дворе люди контролировали не менее четырех-пяти тысяч боевиков. Имелось у них и тяжелое вооружение, неустановленной пока численности. Единственное, что у этих головорезов отсутствовало, так это авиация. И это внушало определённый оптимизм.

Я понимаю, конечно, что это не Афганистан. Там, хотя бы в принципе, существовало какое-то правительство, имелся легитимный президент. Чисто теоретически, я мог высказать в их адрес какие-то претензии и иногда, в ответ на наши заявления, появлялись правительственные войска. Опять же, теоретически, они должны были наводить порядок в тех местах, на какие мы указывали. На практике же, они не всегда и спину-то нам прикрыть могли. И это после всех тех усилий, которые были затрачены нами для их создания и обучения? Ну, не хотел местный народ воевать на нашей стороне… Своих собратьев-моджахедов они поддержали бы с куда большей готовностью.

А здесь?

Немаленькая по европейским меркам территория – и никакой очевидной власти. Ну, не считать же за таковую опереточное львовское «правительство»? Оно и в окрестностях собственной столицы не так уж и многое может сделать, а чтобы сюда кого-то прислать – так это и вовсе из раздела фантастики. Ненаучной. Так сказать, по классу фэнтэзи. Почему так произошло – вопрос не ко мне. Для этого существуют высокомудрые политические деятели, которые, многозначительно наморщив лоб, могут долго и пространно объяснять причины подобного казуса. Двадцать первый век на дворе, джентльмены! А у нас, почти в центре Европы – бандитский анклав! Какие, черт возьми, могут быть причины, чтобы терпеть подобное у себя под боком? Ладно уж, французы и всякие там итальянцы, но немцы! Им-то кто мешал навести тут порядок?! Или вам всем мало одного Косова?

Но нет, не приходят сюда войска, в сопровождении танков. Не стучат прикладом в дверь, требуя выдать незаконно хранящееся оружие. Всех всё устраивает?

И я, офицер сильнейшей армии мира, вынужден поднимать рюмку с главарями бандформирований, желая здравствовать их вожаку. Вместо того, чтобы ввести во двор взвод солдат и положить всех присутствующих мордой в пыль. Уверен, солдаты мой приказ выполнят быстро и с удовольствием. Мы тут все не зеленые новички и хорошо понимаем окружающую обстановку. Видим, к чему может привести заигрывание с этим сбродом. Но – я желаю здравствовать откровенному бандиту. Бред… Но – приказ, есть приказ. Моё личное мнение не интересует никого. Есть некие высшие соображения, исходя из которых я должен даже помогать крупным бандам давить мелкие. Мол, крупные группировки легче контролировать. Это, простите, каким-таким образом? Не дать пирога к чаю?

Пробуждение вышло…

В общем, на ноги встать всё же удалось, хотя и не с первой попытки. Странно, я хорошо помню, как мы добирались домой. Во всяком случае, на собственных ногах я стоял крепко. И до комнаты дошел вполне самостоятельно. А вот дальше – провал в памяти. Не помню абсолютно ничего. И во рту сухо. А уж про желудок – так и говорить нечего. Нет, всякая химия – это зло! Абсолютное.

А в дверь, уже в который раз, требовательно стучат.

– Да!

– Сэр! Это сержант Мэрфи! Майор Каллиадис просил напомнить вам, что брифинг через полчаса. Он хотел бы переговорить с вами перед началом брифинга.

– Спасибо сержант, я все понял.

А почему не по переговорному устройству? В дверь зачем стучать?

Быстрый взгляд на пульт – провод питания выдернут из розетки. Так… это, надо полагать, я сам и сотворил… Нет, столько пить невозможно!

Бегом в ванную, быстро побриться, умываемся – готов!

Есть все же некоторые преимущества в новом звании. Капитаны и лейтенанты пользуются общим для них всех душевым помещением.

А вот майорам и выше – полагается уже персональный санузел. Понятно, что это, в принципе, неправильно – такой должен быть у каждого офицера. Но мы сильно стеснены размерами занимаемого здания. Это все же не стандартная казарма, увы… Ничего, дайте только время – мы и здесь все построим, как принято. Слышал я тут и такие разговоры, да…

Стоп…

Дайте время?

Мы что же, собираемся тут торчать до бесконечности? Да, Каллиадис на что-то такое намекал, только вот не помню уже конкретики.

Но на встрече майор об этом не упоминал вовсе, хватало и прочих вопросов. Он спешил, официальная передача мне всех дел была намечена на сегодня. Вот Каллиадис и торопился поскорее подвести итоги. Его можно было понять – очередной вертолет ожидался не ранее, чем в следующую пятницу. А сидеть здесь ещё неделю майору явно не улыбалось. Судя по всему, ему достаточно обрыдло здешнее времяпровождение. Вспоминая вчерашнее, я майора горячо поддерживаю. Общение с таким контингентом способно угнетающе воздействовать на чьи угодно нервы.

А брифинг прошел на удивление обыденно.

Подполковник Вершбоу просмотрел отчет Каллиадиса, прочитал мои пометки и поднял на нас глаза.

– Нефедофф, у вас есть ещё какие-нибудь вопросы к майору?

– Нет, сэр! Он полностью ввел меня в курс дела. Да и наши спецы из аналитического центра дали полную картину происходящего. Это сильно мне помогло.

На самом деле я преувеличиваю, чтобы вникнуть во все здешние тонкости, прошедшей недели явно недостаточно. Но мой предшественник нервничает с каждым днем все больше, это хорошо заметно даже и посторонним. Что-то гнетет майора, и я это вижу. Но на мои вопросы он либо отмалчивается, либо переводит разговор на другие темы. Ну, не настроен он откровенничать. Пользы от него в данном случае немного. Основные контакты (во всяком случае, официальные и часть приватных) он мне передал. Понятно, что о чем-то умолчал. Ну, не стану на него давить, у каждого в шкафу есть собственный скелет. Да, будет трудно первое время. Ну и что? Ничего особо срочного и горящего здесь пока не намечается. А за пару недель я и сам постепенно втянусь в происходящее. Помощь в таких вопросах окажут – я уже пообщался накоротке с рядом офицеров и сержантов. Они тут все люди бывалые, понимают, что взаимовыручка в таких условиях – вещь наиважнейшая.

Поэтому я с чистой совестью подписываю все положенные бумаги.

Каллиадис ставит свою подпись и облегченно вздыхает. Вертолет уже через три часа! Надо будет проводить коллегу, оказать любезность, так сказать.

– Взвод! – машет рукою над головой Крамер, дублируя сообщение по рации. – По машинам!

Отползает в сторону тяжелое полотнище ворот, опускаются в свои гнезда противотаранные приспособления – и наша автоколонна лихо выруливает на улицу. Машины сразу же принимают боевое построение, стволы тяжелых пулеметов шарят по округе, выискивая подозрительных лиц. Но никого поблизости нет. Окрестные дома выкуплены – и снесены. Вокруг комплекса наших зданий простирается рукотворная пустошь. Ближе ста метров нет ни одного укрытия – все просматривается с наблюдательных постов. Вон они – над стенами возвышаются стальные коробки с амбразурами. На стенах налеплены всевозможные охранные датчики, такие же, насколько я представляю себе эту кухню, запрятаны где-то на ближних подступах. Смотрят на мир черные зрачки видеокамер. Не видно никакого вооружения, но это не значит, что его здесь нет.

Крепость…

Которую мы сейчас покинули.

Проносимся по улицам притихшего города, сигналами клаксонов сгоняя с дороги редких прохожих. База (как бы не называли нас миссией, но шила-то в кармане не утаить) специально расположена немного на окраине. Так, чтобы не имелось поблизости большого скопления жилых домов и каких-нибудь предприятий. То, что тут было раньше, частично уже разрушено, либо заброшено. Оттого и прохожих здесь всегда немного. И командование базой вполне этим довольно. Не удивлюсь, если некоторые объекты были разорены и разрушены не без его ведома. Всегда – и во всех местах, вокруг наших баз возникали какие-то мелкие лавочки и магазины. Хоть примитивный – но, сервис! Везде – только не здесь.

Здесь вокруг нас рукотворная пустыня. И всё – никаких тебе магазинов и лавчонок. Странно, ведь местное население всегда отличалось коммерческой жилкой. Но нет, никто не содержит здесь никаких торговых точек. За всем необходимым – в центр города! Вот там с этим все в порядке…

С точки зрения руководства базы, это даже и в плюс. Никто не потопает в такую даль (почти километр идти нужно!) в одиночку и из-за какой-то мелочевки. Да и на базе есть свой минимаркет, там всё необходимое имеется. Правда, из разговоров с сержантами я уяснил, что многие товары в городе стоят существенно дешевле. Что вполне понятно – контрабанда же! А тратить лишние деньги никто не любит. Поэтому в город выбираются исключительно на колесах и группами. Начальство вынуждено было с этим смириться…

Снова поворот, щелкают по дну машины мелкие камешки – мы выбрались за пределы города. Здесь дорога существенно хуже, колонна сбавляет ход. Насторожились пулеметчики на машинах, и их нервозность как-то передалась и нам. Майор нервно облизнул пересохшие губы.

А я вспомнил…

– Попрошу вас это надеть, сэр! – и мастер-сержант протягивает мне бронежилет. Непривычного вида и покроя, он не напоминает мне ничего из того, что я встречал раньше.

– Что это, Джефф?

– Русский бронежилет пятого класса, сэр! Он меньше нашего и немного легче. К тому же – менее заметен издали и более удобен, чем наш.

– Откуда он у вас, сардж?

– Ну… некоторым образом – трофей.

– Мы вели боевые действия против русских? Когда?

– Не мы, сэр – местные головорезы. Уверяют, что взяли их в бою. Хотя, я полагаю, что они их попросту украли где-нибудь. Или купили – у русских в армии тоже есть свои воры.

– Хорошо, а нам-то они зачем? Есть ведь штатные средства защиты…

– Которые надеваются поверх формы – и тогда снайпер стреляет в голову. Не заметить наш бронежилет на человеке – это надо быть совсем слепым, сэр!

– А это, стало быть, надо надеть под разгрузочный жилет или куртку…

– Или разместить подсумки прямо на чехле жилета, поверх бронепластин. Нам сшили чехлы под цвет формы, так что издали никто ничего не поймёт. А стандартную винтовку Драгунова эта штука останавливает, мы проверяли.

– И много у нас таких… трофеев?

– У господина майора есть – он хочет забрать его с собой. У меня и у сержанта Томаса. Теперь – и у вас, сэр.

– И вы полагаете, сардж, что в таких мерах предосторожности есть смысл?

– За городом – есть.

Не спорю с ним, Крамер здесь давно и попросту такие вещи говорить не станет.

Искоса поглядываю на Каллиадиса – на нем бронежилета нет. Надо думать, он его уже упаковал в один из своих чемоданов. Ну, да, здесь-то он под броней. Пробить нашу машину из снайперской винтовки? Из Драгунова – нечего и пробовать даже, борта выдержат. Да и жарковато сегодня на улице, не хочет майор истекать потом. Ладно, в конце концов, он уже одной ногою дома, не станем докучать ему беспочвенными опасениями.

Дорога пошла вниз – и перед нами открылся аэродром. На летном поле стоят два вертолета – мы прибыли вовремя. Что-то бубнит в рацию связист – и вертолеты начинают раскручивать винты. Что ж, по крайней мере процедура прощания не станет слишком долгой. Каллиадис улетит – а нам назад, в город…

Взвизгивают тормоза, машину слегка заносит. Водитель специально все рассчитал так, чтобы мы, развернувшись, прикрыли бронированным бортом выход пассажиров. Спереди и сзади тормозят ещё два автомобиля, а два других огибают вертолетную площадку, перекрывая подход с противоположной стороны. Да… слаженно парни действуют! Чувствуется опыт!

Щелкает замок и Крамер первым выпрыгивает наружу. Настороженно оглядывается по сторонам и делает шаг в сторону, пропуская майора.

Тот, пригнув голову (недостаток высокого роста!) выбирается на улицу. Следом выхожу и я, мне особо нагибаться нет необходимости. Следом вылезают двое солдат, тотчас же извлекших багаж Каллиадиса из багажного отделения.

– Ну, что ж, Джон, давайте прощаться! – протягивает мне руку мой предшественник на этом посту. – Удачи вам в этом непростом месте! И… постарайтесь не выходить за рамки СВОИХ служебных обязанностей…

Что бы это значило? Какими-то загадками изволит говорить майор…

– И вам удачи, Майк! Надеюсь, мы ещё как-нибудь встретимся?

– А вот я надеюсь, Джон, что этой встречи никогда не произойдёт! Не удивляйтесь, мой друг… нам лучше не видеть друг друга в будущем…

Он жмет мне руку, обменивается рукопожатием с мастер-сержантом – и направляется к вертолету. Крамер подносит ладонь к каске – отдает честь уходящему бывшему командиру. То же самое делаю и я.

Отойдя на несколько метров, Каллиадис оборачивается и приветливо машет нам рукой. Следовавшие за ним солдаты с чемоданами чуть забирают в сторону, чтобы его обойти.

Я ничего не услышал и не увидел.

Но майор внезапно пошатнулся… сделал шаг вправо – и на его груди вдруг отчетливо стал виден кусочек вырванной ткани. Пуля попала куда-то в область сердца.

Майк судорожно переступил ногами, и следующая пуля ударила его куда-то в живот. Было видно, как внезапно дернулась ткань его куртки.

Гулко бьет пулемет на автомашине – и внезапно всё быстро и страшно меняется.

Удар – и перед моими глазами поехала куда-то вбок выжженная солнцем степь. Это не пуля – меня попросту сбили с ног и волоком тащат под прикрытие бронированного борта. Кто это сделал, я даже и не понял толком. Вроде бы никого рядом не было… Где-то сбоку грохочет ещё один пулемет, ему вторят винтовки взвода. Резко взвыли винты – пошли на взлет оба вертолета. Сейчас и их пулеметы прочешут округу частым гребнем.

Оказавшись внутри автомобиля, выхватываю из рук связиста микрофон.

– Здесь «Альфа-2»! Доложить обстановку! По кому ведем огонь?!

Увы, из докладов ничего внятного узнать не удалось. Стрелка никто не видел, открыли огонь просто для того, чтобы не дать ему произвести прицельные выстрелы по остальным солдатам. Даже направления стрельбы засечь толком не удалось. Не было вспышек, никто не слышал и самих выстрелов…

А Каллиадис умер сразу. Три пули. Две в область сердца и одна в живот – при таких ранениях не выживают.

5

– То есть, стрелявшего вы так и не обнаружили, майор? – Вершбоу поднимает глаза от моего рапорта.

– Нет, сэр! Мы тщательно проверили всю местность вокруг аэродрома, но так ничего и никого не обнаружили. Осмотрев тело майора Каллиадиса, нам удалось установить примерный сектор нахождения стрелка – там вообще ничего найти не удалось. Никаких следов, стреляных гильз – пусто.

Подполковник барабанит пальцами по столу.

– М-м-да… Плохо, Джон! Очень плохо! Как я должен буду объяснять руководству этот случай?

– Вероятно, сэр, снайпер вел огонь с очень большой дистанции и успел скрыться до того, как мы приблизились к его позиции.

– И не был замечен вертолетчиками? – скептически усмехается подполковник. – Хотя… Возможно, что вы и правы, такие случаи имели место. Это не первый выстрел с такой дистанции.

– Здесь есть такие специалисты? – теперь удивляюсь уже я.

– Кого здесь только нет, майор! – машет рукою Вершбоу. – Если бы вы всё знали…

А неплохо было бы! Каюсь, я не всё подполковнику сказал…

Ещё когда мы, взмыленные и запыхавшиеся, носились по аэродрому, я обратил внимание на то, что из небольшого домика на самом краю летного поля выскочило несколько человек. Разумеется, в нашей форме и с оружием. Толкнув локтем Крамера, указываю ему в ту сторону. Тот, понимающе наклонив голову, выкрикивает приказ. И уже через пару минут рация сообщает – свои! Тоже с базы, прибыли сюда принять груз, который был доставлен этими самыми вертолетами чуть раньше. А обратным рейсом вертолетчики должны были забрать Каллиадиса. Всё сходится, никаких противоречий нет. Услышав стрельбу, парни решили оказать нам поддержку – и здесь все нормально.

Но отчего тогда нахмурился Крамер?

На мой вопрос тогда он отмолчался, и ничего конкретного не сказал. Именно поэтому я ничего не стал говорить и подполковнику. Никаких обоснованных подозрений или обвинений в чей угодно адрес я ведь выдвинуть не мог, так чего зря воздух сотрясать? Но на душе свербело… Я не понимал, зачем и кому нужно было убивать майора? Если на него имелся какой-то зуб у местных атаманов, то гораздо логичнее было бы это сделать непосредственно в городе, когда мы с ним были там на виду. Возможностей для этого хватало – и даже более чем! Вместо этого – снайпер на аэродроме. Дорого (такие специалисты обходятся в весьма серьезные суммы) и небезопасно. Ведь шанс того, что его могут обнаружить (открытая степь между прочим!) был чрезвычайно высок. И взятый с поличным стрелок мог бы очень серьезно осложнить жизнь своему боссу. До такой степени, что она стала бы вовсе невыносимой.

Хорошо, абстрагируемся и подумаем – кому мешал Каллиадис? Настолько, что его надо было непременно устранить именно здесь? Все, что он знал и чем владел – он уже передал мне. Ну, почти всё… Но кто мог про это знать? И какова же была причина произошедшего?

Вернувшись в комнату, присаживаюсь на койку и пытаюсь собраться с мыслями. Получается это плохо, они никак не хотят выстраиваться должным образом. Чего-то я не разглядел… Знать бы – чего именно?

Стук в дверь.

– Да?

– Вы позволите, сэр? – в проеме двери возникает массивная фигура мастер-сержанта.

– Входите, Джефф. Присаживайтесь, – киваю на стул около стола.

– Благодарю, сэр.

– Да, ладно вам… Будьте проще, мы с вами сейчас не на службе. Виски хотите?

– Не откажусь. У русских есть такая традиция…

– Знаю, сардж. Именно поэтому и предлагаю.

Разлив в стаканы на два пальца, не чокаясь, выпиваем.

– Я не очень хорошо знал покойного майора, – рассматриваю пустой стакан. – Но ведь вы, Джефф, работали с ним намного дольше меня. Что вы можете сказать по этому случаю?

– Он был хорошим человеком, сэр.

Усмехаюсь.

– И поэтому его убили?

Крамер некоторое время молчит. Потом лезет в карман и что-то оттуда достает.

– Наши медики осмотрели тело… Изъяли пули – две. Одна, как они сказали, прошла навылет. Но вот осмотреть одежду… словом, они её так и не нашли. Они…

Он особенно подчеркивает это слово.

Передо мною на столе лежит слегка деформированная пуля. Разглядываю её, верчу в руках.

– Две пули, которые поразили майора – они выпущены из снайперской винтовки, рассчитанной под патрон калибра 308 Винчестер. Снайпер, скорее всего, сидел где-то далеко. Не удивительно, что мы его сразу не засекли. И у него было время на отход, – неторопливо поясняет мастер-сержант.

Но лежащая передо мною на столе пуля имеет совсем другой калибр. И выстрелить ею из описываемой винтовки – невозможно в принципе!

– И что же это за оружие? – уже вслух интересуюсь я.

– Здесь его называют «Винторез». Это русская бесшумная винтовка.

– И?

– Предельная дальность прицельного выстрела из неё – четыреста метров.

А это значит, что стрелок находился на аэродроме.

И где же он мог засесть?

Поднимаю глаза на Крамера.

– Мы осмотрели там все. Человека с таким оружием никто не видел, – отвечает мастер-сержант на мой невысказанный вопрос. Профи… что тут можно сказать?

– С оружием?

Мастер-сержант понимающе наклоняет голову.

– Там не было никого из посторонних, если вы имеете это в виду, сэр. Только наши – обслуживающий персонал аэродрома и парни с базы, которые тогда выбежали нам навстречу.

Ну да, они выскочили тогда из небольшого домика, там, как правило, и располагались люди, которые чего-то ожидали на аэродроме. Прилет или отлет, приемка или отправка грузов – все собирались здесь. Здание было небольшим, обнесено с двух сторон земляным валом и со стороны дороги прикрыто бетонными блоками для защиты от пуль и осколков. Так что обстрел, даже и из минометов, не смог бы нанести находящимся там людям большого ущерба. Если только исключить вероятность прямого попадания мины прямо в крышу. Или в том случае, если бы огонь вели бы со стороны взлетной полосы – оттуда ничего домик не прикрывало. И это было правильно – ведь противник мог бы, захватив эту точку, сделать невозможным взлет и посадку самолетов и вертолетов.

Но, ведь если это так, то…

– Сардж, а из домика ожидающих можно ли вести огонь по вертолетной площадке?

По сузившимся глазам моего собеседника понимаю – он про это уже подумал.

– Можно…

Ну, да и домик мы не осматривали, ведь там же были свои!

– Вы знаете этих парней, Джефф?

– Знаю.

– Кто они?

– Спецгруппа капитана Хальса. Они, вообще-то, парни неразговорчивые… но помочь готовы всегда.

– Сардж… – верчу в руках пустой стакан. – Вы предложили мне надеть бронежилет… почему?

– А что вы знаете о своих предшественниках на этом посту, сэр?

– Не понял? – удивлённо приподнимаю бровь. – Они, что, были какими-то совсем уж выдающимися людьми?

– Что произошло с майором Каллиадисом – вы видели сами. Капитан Гордон, которого он прибыл сменить, вообще пропал без вести. Вместе со всей группой сопровождения, кстати. И с её командиром – первым лейтенантом Осборном. Лейтенанта Хансена назначили позже, до этого он командовал взводом в роте охраны.

– А вы, Джефф?

– В тот день, по графику, мои парни были выходными – мы остались здесь.

– Так… – ситуация становилась странной.

– Майор Роу, которого сменил Гордон, был застрелен прямо в этой комнате.

– Каким образом?

– Совершенно случайно – какие-то сумасшедшие открыли огонь по дому. Автоматная пуля попала ему в горло…

Смотрю на окно – на нём снаружи укреплена «волчья пасть». Этот набор стальных пластин, своеобразные жалюзи, делают невозможным такое попадание. Разве что из крупнокалиберного пулемета…

– Их установили после этого случая. На всех окнах, выходящих наружу, – поясняет Крамер, заметив мой взгляд.

– И вы уверены, сардж, что…

– Да, сэр. Не могу сказать вам на чем основаны мои догадки, потому, что…

– Я вам верю, Джефф!

Виски булькнуло, наполняя стаканы.

Так вот какая тут «синекура»! Трое моих коллег по работе, занимавших эту должность до меня – мертвы.

Я – четвертый. И не горю желанием продолжить этот список.

– Шальная пуля?

Вместо ответа Крамер достает из кармана странный предмет – два патрона, скрепленных у основания.

Впрочем, это не совсем патроны – скорее, гильзы непривычного вида. С торчащими из дульца металлическими штырями.

– Что это?

– Стреляные гильзы от специального бесшумного пистолета. Двуствольного. В нём может использоваться пуля от Калашникова. Их обнаружили спустя несколько дней, во время планового осмотра местности. Снаружи, около ворот… Совсем рядом с ними. И да, сэр, с того места эти окна не просматриваются.

– Вы полагаете…

– Их могли подбросить. Но могли и попросту выбросить. Например, из окна выезжающей автомашины.

– Сэр, они начали движение! – Рядовой Беккер, сидевший у пульта управления беспилотником, что-то на нём переключил. Вгляделся в экран.

– Выведите мне изображение.

– Есть, сэр!

В моем нашлемном дисплее появляется картинка – обычная городская улица. В левом нижнем углу замечаю перемещение каких-то точек.

– Беккер, дайте увеличение.

– Есть, сэр.

Изображение укрупнилось, теперь я могу разглядеть происходящее более подробно.

Понятна и цель нападающих – отдельно стоящая группа домов. Они обнесены забором, как тут повсюду и принято.

База очередного «отморозка» – так тут называют тех главарей банд, которые не желают подчиняться никому. И ничьей власти над собою не признают. Вот и порешили все прочие атаманы, собравшиеся на «сходняк» тогда у Панаса, примерно наказать одного из таких главарей.

«Сходняк», если кто не понял, это своеобразное совещание атаманов. Сопровождающееся обильным угощением и соответствующей выпивкой. Каллиадиса туда пригласили для того, чтобы у руководства базы не возникло бы никаких подозрений относительно целей данного сборища. Оказывается, офицер ответственный за налаживание взаимодействия с местным населением, обязан присутствовать и на таких вот «совещаниях». Да… это не Афганистан!

Наша миссия здесь проста – следить за ходом проведения операции и задокументировать все происходящее, для отчета руководству.

Как уж это будет подано там, наверху – известно лишь одному Всевышнему. Могут списать на бандитские «разборки» – а могут и выдать за «совместную операцию сил поддержания мира». Ну да, вместе с «сознательной частью местного населения». Естественно, ведь таковая, просто по определению, должна тут присутствовать – мы же не зря проводим тут работу с этим самым «населением». А раз проводим такую работу – должны быть и результаты, иначе нас не поймут.

6

Батька Лихой.

Двести тридцать стволов, собственная бронетехника. Официально эта группировка, разумеется, не существует. И даже сомнительного статуса «сил самообороны» не имеет. Так… сборище разномастных негодяев. Есть тут, само собою разумеется, и бывшие военнослужащие и откровенные уголовники. Тогда, на «сходняке», Панас передал нам файл с информацией о самой группировке и её командире. Естественно, все полученные данные были тотчас же оформлены как информация полученная оперативным путем. Разумеется, получение этой информации произошло в «условиях, максимально приближенных к боевым, влекущих непосредственную угрозу жизни и здоровью участников мероприятия», что автоматически влекло соответствующее вознаграждение для означенных участников всего этого «мероприятия». Даже и для солдат группы прикрытия. И соответствующую запись в личном деле.

Положа руку на сердце, я бы и сам предпочел бы проползти пару-тройку миль по местным холмам, скрываясь от взглядов часовых, лишь бы не пить водку в компании местных преступников. Мне кажется, что риска в подобном случае было бы даже меньше…