Смерть из консервной банки Калинина Дарья

Однако если бы болтливые сплетницы решились подойти поближе, то они были бы крайне удивлены и озадачены. Ничего общего с любовной лирикой разговор Ивана Сергеевича и Кати не имел.

– У меня к вам просьба. Вы не могли бы проехать со мной?

– Нет, – смутилась Катя. – Я не могу. Мне нужно домой… к мужу.

– И все-таки, боюсь, что вынужден вас просить об этом.

– Но я же сказала: я не могу.

– Дело чрезвычайной важности.

– Пока не скажете, в чем конкретно дело, я никуда не поеду.

Ваня потоптался рядом со строптивицей, а потом признался:

– Мы нашли воровку.

– Поймали?

Катя была рада услышать хорошие новости. Но вот отчего вид у Вани совсем не радостный?

– А в чем дело?

– Поедемте со мной, – снова попросил у нее Ваня. – Очень вас прошу.

– Но я не могу, даже если бы и хотела. У меня еще не всех детей разобрали.

– Так дело только в этом? – обрадовался Ваня.

И оглядевшись по сторонам, он махнул рукой:

– А ну-ка, Людок, иди сюда!

Когда молодая женщина подошла к нему, он распорядился:

– Возьмешь малышей из группы Катюши к себе. Передашь их родителям в лучшем виде, поняла? Мы с ней немного покатаемся, но если родители малышни будут спрашивать, где их воспитательница, скажешь, что отправилась на ответственное задание. Ясно?

– Все ясно, Иван Сергеевич, – ответила девушка, стрельнув в Катю плутоватым глазом. – Все будет сделано.

И когда они вдвоем пошли к выходу из садика, она подошла к ожидающим ее товаркам и сказала:

– Совсем стыд потерял! Уже и к замужним клеится. Кататься ее повез.

– Опять печку включит на полную и будет ждать, когда она с себя всю одежу скинет.

И воспитательницы захихикали между собой. О проделках Вани многие из них знали, как говорится, из первых рук.

– Ни стыда ни совести у него нет!

– И куда только наш Василий Петрович смотрит?

– А ему что? Небось не с его женой Ваня шашни крутит.

– А говорят, что Ваня наш одно время и с Аленой Игоревной…

И склонившись друг к другу, три сплетницы принялись перемывать косточки хозяину Дубочков, его жене и начальнику охраны. А заодно досталось от них и Кате.

И как всегда бывает, в сплетнях, расцветающих на длинных языках этих сорок, не было почти ни единой капли правды. Когда Ваня усадил Катю в свою машину, он предупредил ее:

– Я сказал вам, что мы нашли воровку. Но это лишь часть правды. А вся правда заключается в том, что вам придется опознать ее тело…

– Тело? Другими словами, хотите сказать, что она?..

– Да, – кивнул головой Ваня. – Мы нашли женщину, похожую на Лидию Ревнивцеву, но, увы, уже мертвую.

Что-то нехорошее и холодное стукнуло Катю при этих его словах под дых.

– Она что… умерла? Отчего?

– Вот это самое скверное, – еще больше помрачнел Ваня. – Она не просто скончалась… Она была убита. Жестоко, я бы даже сказал, зверски.

– А что… что с ней сделали?

– Погодите, сами увидите.

Катя молчала, хотя ей очень хотелось сказать, что она передумала и никуда не поедет. Но в то же время она понимала: без нее расследованию будет обойтись трудно. Даже если в покойной другие люди опознают Лидию, то лишь одна Катя может узнать в ней воровку, умыкнувшую из церкви драгоценную икону. Поэтому Катя сжалась на сиденье огромного джипа и попыталась утешить саму себя уже тем, что если ей предстоит опознание, то, значит, там есть что опознавать.

– А икону? Вы нашли икону? – спохватилась она.

Ваня отрицательно помотал головой:

– Ни иконы, ни сумки, ни документов.

– А чемодан? – вспомнила Катя. – У нее ведь еще должен был быть чемодан?

– Чемодана тоже нету. Только лишь одно тело.

– А где… где вы ее нашли?

– Увидите.

Им пришлось выехать за границу Дубочков. Сначала Катя даже подумала, что они едут к ней домой, но потом джип свернул на лесную дорогу, по которой они проехали примерно с полкилометра, прежде чем остановиться.