Леди полночь Клэр Кассандра

Джулиан резко повернулся к ней лицом.

– Как?

– На мне специальная руна, – призналась Эмма. – И я ничем не болею – как и ты, наверное.

– Я… Я тоже. – У него на лице отразилось такое облегчение, что Эмме почему-то стало не по себе. – Эмма, это мой первый раз.

– Я знаю, – прошептала она. – Но тебе все равно не за что извиняться.

– Есть за что, – возразил он. – Все в порядке, конечно, нам повезло. Но я должен был об этом подумать. Мне нет оправдания. Я был сам не свой.

Эмма открыла рот и снова закрыла его.

– Да и как же иначе? Сделать такое… – пробормотал Джулиан.

– Что именно? – Эмма удивилась, насколько ровными и четкими получались ее слова, ведь она сходила с ума от беспокойства.

– То, что мы сделали, – выдохнул он. – Ты понимаешь, о чем я.

– Ты хочешь сказать, это было неправильно?

– Я имел в виду… – Казалось, он пытался сдержать внутри что-то, что отчаянно рвалось наружу. – С этической точки зрения, в этом нет ничего неправильного. Это просто дурацкий Закон. Но это Закон. И мы не можем его нарушать. Это один из древнейших Законов.

– Но в нем нет смысла.

Джулиан посмотрел на нее невидящими глазами.

– Закон суров, но это Закон.

Эмма поднялась на ноги.

– Нет, – сказала она. – Нет Закона, который может сдержать наши чувства.

– Я ничего не говорил о чувствах, – ответил Джулиан.

В горле у Эммы пересохло.

– То есть?

– Пойми, Эмма… для меня это очень важно, и я бы солгал, скажи я иначе. Но Закон не запрещает секс, он запрещает любовь. Он запрещает влюбляться.

– Подозреваю, даже и спать вместе, как мы делали раньше, – тоже против правил.

– Да, но за это тебя не отправят в изгнание! За это с тебя не снимут Метки! – Он провел рукой по своим спутанным волосам. – Это против правил только потому, что подобная близость – физическая близость – ведет к близости эмоциональной, которая их и тревожит.

– Но мы и так близки эмоционально.

– Ты прекрасно меня понимаешь. Не притворяйся, что это не так. Близость бывает разная. Мы, конечно, должны быть близки. Но не так. – Он обвел рукой пляж, словно тот вмещал в себя все, что случилось накануне.

Эмма дрожала.

– Эрос, – сказала она. – Вместо филии и агапэ.

Джулиан обрадованно посмотрел на нее, словно ее объяснение означало, что она все поняла, что она со всем согласилась. Словно они вместе пришли к итоговому решению. Эмме хотелось закричать.

– Филия, – произнес он. – Вот что между нами – любовь дружеская. Мне очень жаль, если я все испортил…

– Ты был не один, – заметила Эмма голосом холодным, как морская вода.

Джулиан спокойно посмотрел на нее.

– Мы любим друг друга, – сказал он. – Мы – парабатаи, любовь – это часть нашей связи. И ты привлекаешь меня. Как же иначе? Ты прекрасна. А я не…

Он вдруг замолчал, но Эмма мысленно закончила за него. Слова причиняли ей такую боль, словно разрезали ее изнутри. «А я не могу знакомиться с другими девушками, не могу встречаться с ними, ведь рядом со мной только ты, ведь больше никого нет. Кристина, похоже, до сих пор влюблена в кого-то из Мексики, а для меня нет никого. Только ты».

– А я не слепой, – продолжил он. – Я вижу тебя и хочу тебя, но… нам нельзя. Позволив себе это, мы в конце концов влюбимся друг в друга, а это обернется катастрофой.

– Влюбимся друг в друга, – повторила Эмма. Неужели он не видел, что она уже влюблена в него – и влюблена без памяти? – Разве я не сказала, что люблю тебя? Разве я не сказала этого вчера ночью?

Джулиан покачал головой.

– Мы никогда не говорили, что любим друг друга, – ответил он. – Ни разу.

Не может такого быть! Эмма лихорадочно перебирала свои воспоминания, как будто ища в карманах потерянный ключ. Она подумала об этом. «Джулиан Блэкторн, я люблю тебя больше света звезд». Она подумала об этом, но не сказала вслух. Как и он. «Мы связаны», – сказал он. Но не: «Я люблю тебя».

Она ждала, что он скажет: «Я был вне себя, потому что ты рискнула своей жизнью», или «Ты чуть не погибла, и я сошел с ума», или любую другую вариацию фразы «Это ты виновата». Ей казалось, стоит ему сказать это, и она взорвется, как полевая мина.

Но он этого не сказал. Рукава его фланелевой куртки были закатаны до локтей, его кожа покраснела от холодной воды и жесткого песка.

Эмма еще ни разу не видела его таким печальным.

Она вздернула подбородок.

– Ты прав. Давай забудем об этом.

Он поморщился при этих словах.

– Но я люблю тебя, Эмма.

Она потерла руки друг о друга, чтобы согреть их, и подумала о том, как океан за годы стачивает даже каменные стены, откалывая фрагменты того, что когда-то казалось нерушимым.

– Я знаю, – сказала она. – Просто не так.

По пути обратно в Институт Эмма рассказала Джулиану о том, что случилось на точке пересечения. Когда они поднялись на холм, она тотчас увидела институтскую «Тойоту», которую накануне оставила возле входа в пещеру. Теперь машина стояла возле парадной лестницы. На капоте сидела Диана, разъяренная, словно шершень.

– О чем вы только думали? – спросила она, когда Эмма и Джулиан подошли к ней. – Серьезно, Эмма, ты совсем с ума сошла?

На мгновение Эмма засомневалась – не могла ведь Диана говорить о них с Джулианом? Не она ведь нашла их на пляже? Она искоса взглянула на Джулиана: он побледнел не меньше, чем она сама.

Диана так и прожигала ее своими темными глазами.

– Я жду объяснений, – сказала она. – С чего вы решили, что нужно отправиться на точку пересечения самостоятельно?

Эмма так удивилась ее вопросу, что с трудом смогла выдавить:

– Что?

Глаза Дианы перебегали с Джулиана на Эмму и обратно.

– Я только утром получила сообщение о том, что сработала сигнализация, – объяснила она. – Я поехала на точку пересечения и обнаружила там пустую машину, брошенную возле пещеры. Я подумала… Даже не хочу говорить, что я подумала, но…

Эмма ощутила укол совести. Диана волновалась за нее. И за Джулиана, который вообще не был на точке пересечения.

– Мне очень жаль, – искренне сказала Эмма. От ее решимости, от ее уверенности в том, что она поступает правильно, не осталось и следа. Она едва стояла на ногах, но ни на шаг не приблизилась к разгадке. – Я получила сообщение и поехала туда. Я не хотела ждать. Прошу вас, не сердитесь на Джулиана. Его со мной не было. Он нашел меня позже.

– Нашел тебя? – озадаченно спросила Диана. – Где он тебя нашел?

– На пляже, – ответила Эмма. – В пещере есть двери – своего рода порталы, – и одна из них ведет прямо в океан.

Диана встревожилась.

– Эмма, ты попала в воду? Но ты же ненавидишь океан. Как ты…

– Меня вытащил Джулиан, – перебила ее Эмма. – Он почувствовал, что я тону. Мы ведь парабатаи. – Она снова посмотрела на Джулиана. Его взгляд был чист и ясен. Искренен. Он ничего не скрывал. – Обратно мы шли пешком, поэтому вернулись не сразу.

– Что ж, морская вода – это интересно, – заметила Диана и спрыгнула с капота. – Полагаю, это объясняет, почему все тела были пропитаны водой.

– Как вы вернули машину? – спросила Эмма, когда они начали подниматься по ступенькам.

– Ты, конечно, хотела сказать: «Спасибо, Диана, что вы вернули машину в Институт», – поправила ее Диана, когда они вошли в холл. Она придирчиво оглядела влажную, покрытую песком одежду Эммы и Джулиана, их исцарапанную кожу и спутанные волосы. – Давайте-ка я соберу всех в библиотеке. Нам давно пора обменяться информацией.

Джулиан прочистил горло.

– Но почему нет?

И Диана, и Эмма недоуменно взглянули на него.

– Почему нет – что? – наконец спросила Диана.

– Почему вы не получили сообщения о точке пересечения до утра? Мой телефон отключился, и это, конечно, мой просчет, но что насчет вас?

– Вам это знать не обязательно, – кратко ответила Диана. – А теперь идите в душ. Я подозреваю, вам есть чем поделиться, но, пока вы не смоете с себя песок, я не смогу смотреть на вас без желания почесаться.

Эмма зашла к себе в комнату с желанием переодеться. Иного она и не хотела. Но несмотря на долгий сон на пляже, она ощущала такую усталость, что, стоило ей сесть на кровать, как она провалилась в сон.

Через несколько часов, быстро приняв душ, она натянула на себя чистые джинсы и майку и выскочила в коридор, чувствуя себя подростком из простецов, опаздывающим на урок.

Она подбежала к двери в библиотеку и ворвалась внутрь. Все уже собрались. Казалось даже, что собрались они довольно давно. Тай сидел во главе длинного библиотечного стола, залитого полуденным солнцем.

Перед ним лежала внушительная стопка бумаг. Марк устроился рядом. Ливви босиком стояла на столе и танцевала со своей саблей. Диана и Дрю читали Тавви книгу.

– Диана сказала, что ты была на точке пересечения, – сказала Ливви, взмахнув саблей, когда Эмма появилась на пороге. Стоявшая возле книжной полки Кристина на удивление холодно взглянула на нее.

– И отбивалась от богомолов без меня? – бросил Марк. – По-твоему это честно?

– Там не было богомолов, – ответила Эмма.

Она села за стол напротив Тая, который что-то писал, и начала рассказывать, что обнаружила в пещере. На середине ее монолога в библиотеку вошел Джулиан – с мокрыми, как и у Эммы, волосами. На нем была футболка цвета нефрита, на фоне которой его глаза казались темно-зелеными. Взгляды их пересеклись, и Эмма забыла, о чем говорила.

– Эмма? – сказала Кристина, когда пауза чересчур затянулась. – Что ты говорила? Ты нашла платье?

– Звучит сомнительно, – заметила Ливви. – Зачем хранить платье в пещере?

– Возможно, это было церемониальное одеяние, – предположила Эмма. – Искусно расшитая мантия. И украшения тонкой работы.

– Значит, некромант, возможно, женщина, – заключила Кристина. – Может, это на самом деле Белинда?

– Я не заметил в ней особой силы, – сказал Марк.

– А ты можешь чувствовать силу? – спросила Эмма. – Все фэйри могут?

Марк покачал головой, но улыбнулся Эмме истинной улыбкой фэйри.

– Мне просто так показалось.

– Кстати, о фэйри! Марк дал нам ключ, чтобы перевести часть древних рун, – сообщила Ливви.

– Правда? – удивилась Эмма. – И что же в них?

Тай оторвался от бумаг.

– Он дал нам вторую строку, и дальше стало проще. Мы с Ливви в основном расшифровали третью. Судя по узору письмен, там всего пять или шесть строк, которые повторяются несколько раз.

– Это заклинание? – спросила Эмма. – Малкольм говорил, что это, вероятно заклинание призыва.

Тай потер щеку и запачкал скулу чернилами.

– На заклинание призыва непохоже. Возможно, Малкольм ошибся. Мы гораздо дальше него продвинулись с переводом, – гордо добавил он, а Ливви тем временем отложила саблю, присела рядом с братом и рукавом стерла чернила у него с лица.

– У Малкольма нет Марка, – заметил Джулиан, и Марк, удивившись такому признанию, благодарно улыбнулся ему.

– И Кристины, – сказал он. – Я бы никогда в жизни не заметил связи, если бы Кристина не догадалась, что проблема в переводе.

Кристина вспыхнула.

– Так как звучит третья строка, Тиберий?

Тай отмахнулся от Ливви и зачитал перевод:

– Все, – объявил он. – Дальше пока нет.

– Кровь Блэкторнов? – переспросила Диана, которая стояла на лестнице возле высокого шкафа и как раз вытаскивала книгу для Тавви.

– Не нравится мне это, – нахмурилась Эмма.

– Нет никаких признаков традиционной магии крови, – пробормотал Джулиан. – Ни на одном из тел нет характерных ран.

– А мне интересно упоминание о былом, – сказал Марк. – В таких присказках в стране фэйри часто бывают зашифрованы заклинания – как в балладе о Томасе-Рифмаче. Это и сказка, и объяснение, как освободиться от фэйри.

На мгновение лицо Дианы изменилось, как будто она вдруг поняла или вспомнила что-то важное.

– Диана? – спросил Джулиан. – С вами все в порядке?

– Да. – Она спустилась с лестницы и отряхнулась. – Мне нужно позвонить.

– Кому? – поинтересовался Джулиан, но Диана лишь покачала головой, встряхнув густыми волосами.

– Скоро вернусь, – сказала она и вышла из библиотеки.

– Но что это значит? – спросила Эмма, обращаясь ко всем собравшимся. – Что значит – «В конце Блэкторнов идет»?

– Раз это присказка фэйри, может, они лучше знают? – предположила Дрю, которая сидела в углу и развлекала Тавви. – Я имею в виду Волшебный народ. Они ведь на нашей стороне в этом расследовании.

– Я послал сообщение, – осторожно признался Марк. – Но должен сказать, от фэйри я слышал только первые две строки – и ничего больше.

– Самое главное то, что эта ситуация – убийства, тела, Слуги Хранителя – каким-то образом связана с нашей семьей. – Джулиан обвел глазами собравшихся. – Каким-то образом она связана с нами. С Блэкторнами.

– Это объясняет, почему все происходит в Лос-Анджелесе, – кивнул Марк. – Здесь наш дом.

Эмма заметила, как лицо Джулиана едва заметно прояснилось, и поняла, о чем он подумал: Марк назвал Лос-Анджелес и своим домом тоже.

Раздалось громкое жужжание. Развернутая на столе карта Лос-Анджелеса завибрировала. По ней поползла маленькая красная точка.

– Стерлинг выехал из дома, – объяснила Кристина, склонившись над картой.

– Белинда Белль сказала, что у него есть два дня, – сказал Джулиан. – Это может означать, что охота начинается либо завтра, либо сегодня, в зависимости от того, как они считают. Но нам нужно действовать наверняка.

– Мы с Кристиной проследим за ним, – вызвалась Эмма.

Ей вдруг отчаянно захотелось вырваться из Института, избавиться от лишних мыслей, уехать от Джулиана.

– Мы должны поехать с вами… – нахмурился Марк.

– Нет! – воскликнула Эмма и спрыгнула со стола. Все удивленно посмотрели на нее, ведь она вложила в это слово гораздо больше силы, чем было необходимо, но правда заключалась в том, что ей хотелось поговорить с Кристиной с глазу на глаз. – Организуем дежурство. Будем следить за Стерлингом круглые сутки, пока что-нибудь не произойдет. Если мы будем следить за ним всей толпой, мы быстро устанем. Мы с Кристиной начнем, а затем нас могут сменить Джулиан и Марк. Или Диана.

– Или мы с Таем, – невинно предложила Ливви.

В глазах Джулиана читалось беспокойство.

– Эмма, ты уверена…

– Эмма права, – неожиданно поддержала подругу Кристина. – С нашей стороны будет весьма осмотрительно организовать посменное дежурство.

Осмотрительно. Эмма не могла припомнить, когда это слово в последний раз применялось по отношению к ней. Джулиан опустил голову и пробормотал:

– Ладно. Ты победила. Идите вдвоем. Но если вам понадобится помощь… – Он вскинул голову и пристально посмотрел на Эмму. – …обещайте сразу же позвонить мне.

Остальные тут же принялись обсуждать, как организовать поиски в библиотеке, в каких книгах искать соответствующие заклинания, сколько нужно времени, чтобы окончить перевод, стоит ли позвать на помощь Малкольма и не заказать ли вампирскую пиццу.

– Пойдем, Эмма, – сказала Кристина, поднимаясь на ноги и засовывая сложенную карту в карман. – Пора выходить. Нужно переодеться в доспехи и догнать Стерлинга. Он едет в сторону шоссе.

Эмма кивнула и пошла за Кристиной. Она чувствовала, что Джулиан провожает ее глазами, чувствовала его острый взгляд у себя на спине. «Не поворачивайся и не смотри на него», – велела она себе, но совладать с собой не смогла. У самой двери она повернулась, и выражение его лица едва не разбило ей сердце.

Казалось, у него на лице написаны ее чувства. Пустота. Отрешенность. И дело было не в том, что она уходила от юноши, которого любила всей душой, оставляя невысказанными тысячи слов, хотя это было и так. Дело было в том, что она боялась, что между ней и человеком, который с незапамятных времен был ее другом, пролегла глубокая трещина. И Джулиана, похоже, терзали те же страхи.

– Прости меня, – сказала Эмма, когда машина дернулась.

Они уже несколько часов преследовали Стерлинга по всему городу, и ее руки саднило от того, что она так долго сжимала руль.

Кристина вздохнула.

– Ты скажешь, что тебя тревожит?

Эмма подернула плечами. На ней была куртка от доспехов, а в машине стало очень жарко. Вся кожа чесалась.

– Мне очень, очень жаль, Тина, – сказала Эмма. – Я не подумала. Мне не следовало просить тебя прикрыть меня, пока я съезжу на точку пересечения. Это было несправедливо.

Кристина ответила не сразу.

– Я бы все равно тебя прикрыла, – наконец произнесла она. – Даже если бы ты сказала мне, в чем дело.

У Эммы в горле встал ком.

– Я не привыкла доверять людям. Но я должна была довериться тебе. Я не знаю, что со мной станет, когда ты уедешь. Мне будет очень тебя не хватать.

Кристина улыбнулась ей.

– Приезжай ко мне, – сказала она. – Посмотришь, как мы работаем. На следующий год ты можешь попросить, чтобы тебя прикрепили к моему Институту. – Она немного помолчала. – Кстати, я тебя прощаю.

У Эммы немного полегчало на душе.

– Я с радостью отправлюсь в Мексику, – воодушевилась она. – И Джулиан…

Она осеклась. Само собой, те Сумеречные охотники, у которых были парабатаи, обычно отправлялись в поездку вместе. Но мысль о Джулиане ранила ее. Иглой пронзала ее сердце.

– Может, все же скажешь, что тебя тревожит? – повторила свой вопрос Кристина.

– Нет, – покачала головой Эмма.

– Ладно. Тогда поворачивай налево на Энтрада-драйв, – сказала Кристина.

– Мы как будто используем магический навигатор, – заметила Эмма, видя, как Кристина изучает карту, раскрытую у нее на коленях.

– Мы едем в Санта-Монику, – объяснила Кристина, водя пальцем по карте. – Сворачивай на Седьмую улицу.

– Стерлинг – идиот, – буркнула Эмма. – Он ведь знает, что его хотят убить. Зачем ему кататься по городу?

– Возможно, он считает, что дома у него опасно, – резонно предположила Кристина. – Я ведь выследила его там.

– Верно, – согласилась Эмма.

Ее доспехи были разорваны на колене, и она никак не могла выбросить из головы воспоминания о предыдущем вечере. Образ Джулиана на пляже стоял перед глазами, его слова снова и снова звучали у нее в ушах. Она позволила мыслям течь своим чередом. Когда настанет время, ей нужно будет отпустить их и сконцентрироваться на битве.

– А еще там, само собой, водятся огромные милые кролики, – сказала Кристина.

– Что? – Эмма резко вернулась к действительности.

– Я с тобой уже три минуты разговариваю! Где ты витаешь?

– Я переспала с Джулианом, – вдруг выпалила Эмма.

Кристина ахнула. Затем она прижала ладони ко рту и посмотрела на Эмму так, словно та только что объявила, что к крыше машины привязана граната, которая взорвется с минуты на минуту.

– Ты слышала, что я сказала? – спросила Эмма.

– Да, – кивнула Кристина и опустила руки. – Ты переспала с Джулианом Блэкторном.

У Эммы перехватило дыхание. Стоило ей услышать эти слова из уст другого человека, как ей показалось, что ее ударили под дых.

– Я думала, ты не собираешься объяснять мне, в чем проблема! – воскликнула Кристина.

– Я передумала.

– Почему?

Они петляли по улицам среди пальм и невысоких домов. Эмма понимала, что едет слишком быстро, но ей было все равно.

– Ну, я тонула в океане, он вытащил меня, и все вышло из-под контроля…

– Нет, – прервала ее Кристина. – Не почему ты это сделала, а почему ты передумала?

– Я не умею врать, – призналась Эмма. – Ты бы все равно догадалась.

– Может быть. А может быть, и нет. – Кристина глубоко вздохнула. – Полагаю, теперь мне следует задать действительно важный вопрос. Ты любишь его?

Эмма ничего не ответила. Она не сводила глаз с потрескавшейся желтой линии, которая тянулась посреди дороги. Солнце огненным шаром клонилось к горизонту.

Кристина медленно выдохнула.

– Ты его любишь.

– Я этого не говорила.

– Все написано у тебя на лице, – объяснила Кристина и печально добавила: – Я знаю этот взгляд.

– Не жалей меня, Тина, – сказала Эмма. – Прошу тебя, не надо.

– Я просто боюсь за тебя. В Законе все прописано очень четко, а наказание сурово.

– Это неважно, – горько ответила Эмма. – Он не любит меня. А неразделенная любовь к парабатаю не противозаконна, так что переживать не о чем.

– Он – что? – удивилась Кристина.

– Он не любит меня, – повторила Эмма. – Он ясно дал мне это понять.

Кристина открыла рот и закрыла его снова.

– Пожалуй, твое удивление должно мне льстить, – заметила Эмма.

– Я не знаю, что сказать. – Кристина положила руку на сердце. – В обычной ситуации я бы нашла слова. Если бы на месте Джулиана был кто угодно другой, я бы сказала, что он счастливец, раз в него влюблена такая смелая и умная девушка. Я бы помогла тебе составить план, чтобы этот глупый мальчишка осознал такую очевидную истину. Но это Джулиан, и это против правил, и ты должна остановиться, Эмма. Обещай мне.

– Я не интересую его в этом смысле, – сказала Эмма. – Поэтому все это неважно. Я просто… – Она осеклась. Она не знала, что еще сказать и как, но понимала, что в мире никогда не будет для нее другого Джулиана.

«Не думай так. Если ты не можешь представить, как любишь кого-то другого, это не значит, что тебе не суждено встретить свою любовь». Но на этот раз тихий голос отца, прозвучавший у нее в голове, не принес ей успокоения.

– Я просто не понимаю, почему это против правил, – закончила она, хотя изначально собиралась сказать совсем другое. – В этом нет смысла. Мы с Джулианом много лет все делали вместе, мы жили друг ради друга и не раз стояли на пороге смерти, разве есть в этом мире человек, который станет мне ближе него? Который будет лучше… – Она снова замолчала.

– Эмма, прошу тебя, не стоит так думать. Неважно, почему Закон запрещает это. Важно, что это против правил. Закон суров, но это Закон.

– Плохой закон – не закон, – парировала Эмма и резко повернула направо на бульвар Пико, который пересекал практически весь город. На разных участках он был и роскошным, и пыльным, и опасным, и пустынным, и промышленным. Здесь, между крупным шоссе и океаном, он пестрел магазинчиками и ресторанами.

– Этот девиз не слишком помогает Блэкторнам, – пробормотала Кристина, и Эмма как раз собралась спросить ее, что она имеет в виду, как вдруг Кристина выпрямилась в кресле. – Стоп. Стерлинг здесь. Я видела, как он зашел вон в тот дом.

На южной стороне улицы стояло невысокое коричневое здание без окон и с единственной дверью, на которой висел знак: «Лицам младше двадцати одного года вход воспрещен».

– Милое место, – заметила Эмма и припарковалась на обочине.

Они вышли из машины и подошли к багажнику за оружием. Они заранее нанесли на кожу руны невидимости, поэтому редкие прохожие – в Лос-Анджелесе практически никто не ходил пешком: вокруг было много автомобилей, но почти ни одного человека – смотрели сквозь них, словно их не было вовсе. Проходившая мимо девушка с ярко-зелеными волосами взглянула на Эмму, но не остановилась.

– Ты права, – сказала Эмма, когда они взяли клинки серафимов. На рукоятке у каждого из них был небольшой крючок, который позволял пристегивать их к оружейному ремню и быстро снимать, потянув вниз, в случае необходимости. – Насчет Джулиана. Я знаю, что ты права.

Кристина одной рукой приобняла ее.

– И ты поступишь правильно. Я нисколько не сомневаюсь.

Эмма уже осматривала здание и искала возможные входы. Окон не было, но узкая тропинка огибала бар и уходила на задний двор, частично закрытый переросшими кустами ковыля. Эмма указала на тропинку, и вместе с Кристиной они беззвучно проскользнули сквозь завесу из пыльной растительности, которая с трудом выживала в городском смоге.

Солнце садилось, за баром было темно. Под зарешеченным окном рядком выстроились мусорные баки.