Золотое снадобье Гроув С.
– У Нового Запада не армия, а одно название. Бродгёрдл объявил мобилизацию, но помимо этого… – Он сглотнул. – В качестве дополнительной меры Бродгёрдл приписал к армии всех зэков Нового Запада. Сегодня утром об этом объявят.
Тео смотрел на него, не вполне понимая, хотя Шадрак вроде выразился с предельной ясностью.
– Приписал? – повторил он.
Майлз ответил с ледяной яростью:
– Заключенных отправляют на войну, Тео.
Юноша промолчал. Винни дотянулся сквозь решетку до руки Тео. Он смотрел снизу вверх, вид у малыша был ужасно потерянный и одинокий. Тео его таким даже не помнил. Он улыбнулся оборвышу:
– Не беспокойся за меня. Думаешь, меня оденут в форму и я буду стоять столбом, пока по мне другие стреляют? Еще чего! Да я сразу ноги сделаю, как только случай подвернется! – Он щелкнул пальцами. – Пшик – и нету меня!
– Да, мы знали, что примерно так ты и скажешь. Только за дезертирство предписана смертная казнь!.. – всхлипнула миссис Клэй и уткнулась в носовой платочек, и так уже мокрый от слез.
Ее бурная реакция оказалась заразной. Нетти подозрительно зашмыгала носом. Майлз отвернулся и несколько раз громко откашлялся.
– Ну, это если поймают, – сказал Тео.
Шадрак хрипло ответил:
– В таком случае ты не сможешь вернуться на Новый Запад.
Тео задумался. Потом снова нашел взглядом мордочку Винни, залитую слезами, и усмехнулся:
– Ладно, значит, ноги делать не буду. Только вы все равно обо мне не волнуйтесь. Не пропаду я там! Да и война кончится, как следует не начавшись.
– Очень на это надеюсь, – сказал Шадрак. – Уж я поспособствую, чем только смогу.
– Так вы останетесь в министерстве? – удивился Тео. – Даже при Бродгёрдле в качестве премьера?
– Бродгёрдл… – скорбно начал Шадрак и снова сглотнул. – Он предложил мне пост в новом правительстве. Что-то на тему того, кем я был в Истинной эпохе… Теперь я – главный военный картограф!
Глаза Тео сузились.
– Похоже, здорово он вам руки выкручивал…
– Вовсе нет, – как-то слишком быстро возразил Шадрак. – Суть в том, что в министерстве я принесу пользы больше, чем в своем домашнем кабинете. И потом, есть еще Вещие… – Он покачал головой. – Карта-линейка показывает нам, что с ними случилось, но где это произошло?.. Я вижу свой долг в том, чтобы отыскать их!
– А о Софии что-нибудь слышно?
– Девятнадцатого июня в Бостонскую гавань заходили пираты. Они известили нас, что немедленно отплывают в Севилью. С тех пор никаких сведений не поступало. Кроме того, Майлз намерен как можно скорее отбыть в Папские государства!
– Может, было бы разумнее дождаться их возвращения?
– Мне трудно принять решение. – Шадрак провел ладонью по лбу. – Я страшно волнуюсь, но все равно не пойму, каким образом Майлз достигнет Севильи, обогнав Каликсту и Барра.
– Вот и я говорю: подождать надо, – тихо вставила миссис Клэй.
– А я решил отплыть при первой возможности, – сказал Майлз, успевший благополучно вернуть себе голос.
– Вот видишь, – глядя на Тео, криво улыбнулся Шадрак. – Никак к общему мнению не придем.
В каменном коридоре отдался пронзительный звук свистка. Все тотчас повернулись в сторону входа, откуда надвигалось несколько тюремных охранников. Камера Тео, расположенная в самом конце коридора, была дальше всех от того места, где стоял охранник. Тот еще раз дунул в свисток и развернул лист бумаги.
– Заключенные первого отделения – внимание!
Он сделал паузу. За всеми пятьюдесятью решетчатыми дверьми камер первого отделения послышались шорохи, звяканье, жалобы вполголоса, грубые комментарии…
– Страна призывает вас сослужить службу, – снова заговорил охранник. – Во исполнение распоряжения премьер-министра Бродгёрдла вы покинете нынешнее место заключения и будете переведены к Кемп-Монекан, где пройдете военное обучение. Заключенные, признанные негодными к строевой службе, поступают в ведение министра обороны и получают новое назначение. А теперь всем заключенным просунуть руки сквозь решетки наружу и держать их на виду! Сейчас вы будете выведены из камер.
Конец речи потонул в сплошном гомоне. Обитатели камер так громко выражали возмущение, что Тео едва расслышал прощальные слова друзей. Всюду кругом зэки что-то выкрикивали, трясли прутья, задирали охранников… Те, будто не слыша, невозмутимо шагали вдоль коридора. Надевали наручники на покорно подставленные руки. В случае непокорства пускали в ход дубинки.
– Счастливо тебе, Тео, – сказал Шадрак, в последний раз обнимая юношу сквозь решетку. – Мы сделаем все, чтобы вытащить тебя из этой передряги!
Тео кивнул.
– За меня не волнуйтесь, – повторил он. – Я-то буду в порядке. Вы тучегонителей разыщите! И Софию!
Шадрак кивнул и отвернулся, расстроенный.
Майлз дотянулся и сгреб Тео в медвежьи объятия.
– Ты молодец. Держишься. Здорово всех нас поддержал! – шепнул он юноше на ухо. – Такую нервуху, как у тебя, еще поискать! Горжусь тобой, друг мой.
Он грубовато похлопал Тео по спине и отстранился, размазывая кулаком слезы.
Охранники приближались быстрей, чем рассчитывал Тео. Они одолели уже полкоридора, причем шум только усиливался.
– Прощай, милый мальчик, – сквозь слезы выговорила миссис Клэй. Прижалась к Тео и не смогла сдержать рыданий. – Прости, прости меня, – повторяла она. – Ты такой смелый… а я просто не могу… – И крепко стиснула его руки. – Ты уж побереги себя там.
Нетти, по обыкновению быстро сменившая слезы на возмущение, тоже обняла Тео и пожала ему руку.
– Спасибо, что пришла навестить, – сказал он с кривой улыбкой. – Даже не посмотрела на то, что я тебе про себя типа соврал.
– За это я тебя еще не простила, – чопорно ответила Нетти. – Так что давай возвращайся скорей: с тебя причитается!
Тео взял ее за руку.
– Ты ведь не бросишь расследование? – спросил он вполголоса.
– Конечно не брошу, – шепнула она в ответ.
– Тогда тебе следует кое-что знать про Бродгёрдла. Слышала, что я орал у него в кабинете?
– Слышала. И помню каждое слово!
– Его настоящее имя – Уилки Грэйвз, Уилки Могила. Вдруг это поможет…
Ее глаза сузились.
– Мог бы и пораньше сказать, – прошипела она.
Тео улыбнулся:
– Поосторожнее с ним. Он еще опасней, чем выглядит!
Он присел на корточки, думая попрощаться с Винни, но малыш почему-то не захотел подходить. Стоял в нескольких футах, с нескрываемым ужасом глядя на охранников и на бушующих зэков.
– Эй, Винни! – окликнул Тео и потянулся к нему. – Иди-ка сюда, обнимемся на прощание.
Винни неохотно приблизился:
– Не хочу я прощаться.
– Я знаю. Только в любом деле всегда есть что-то хорошее. Например, уже то, что увозят меня, а не тебя. Не хотелось бы, чтобы ты оказался посреди Индейских территорий с пистолетом в руке!
Винни покачал головой, мрачно посмотрел на Тео… и вдруг разревелся.
– Мне так жаль, – выговорил он, глотая слезы. – Я должен был раньше туда подоспеть. Я сам должен был в кабинет к нему влезть… Я сам не знаю, почему этого не сделал! Глупо-то как вышло… глупо… Прости меня, Тео!
У Тео болезненно перехватило горло. Винни грязной ручонкой размазывал слезы отчаяния и горя. Тео внезапно озарило: он увидел, насколько этот мальчонка похож на него самого. И не только оттого, что жил своим умом и сам о себе заботился; эти обстоятельства делали его старше в собственных глазах. Винни тоже верил, что ему под силу отвратить все зло этого мира, а значит должен был жить с тем, чего отвратить не смог. Где ему было понять, что огромное и страшное зло сожрет его с потрохами и не заметит!
«А я ведь был еще меньше, чем он теперь. Я вообще ничего сделать не мог. Мне точно так же не по силам было прекратить работорговлю Могилы, как Винни – остановить нынешнюю войну…» У Тео сердце защемило: он вспомнил, какой пыткой обернулся ему тогдашний моральный груз. Потом накатила жалость – и к себе тогдашнему, и к маленькому Винни, стоявшему перед ним. Если бы в те времена кто-то мог сказать малышу Тео: «Ты ни в чем не виноват. Прости себя».
– Вот что, слушай сюда, – сказал Тео, притягивая к себе Винни таким образом, чтобы никто другой не подслушал. – Твоей вины тут никакой, понял? Я бы так или иначе все равно здесь оказался. Дошло? – Винни кивнул, но глаз все не поднимал. – Винни, посмотри на меня! – Мальчик неохотно послушался. – Даже если бы ты каждый день, в каждый момент своей жизни делал только хорошее, плохие вещи случались бы все равно!
– Творить добро недостаточно, – грустно подтвердил Винни.
– А вот и нет. Достаточно! Это я и пытаюсь тебе внушить! Главное не результат, а то, что ты его творишь! – И он сжал руку Винни. – Дошло?
Винни шмыгнул носом:
– Дошло.
– Я хочу тебя попросить: присмотри за ними для меня, хорошо? Миссис Клэй у нас путаница ходячая. Шадрак с Майлзом будут спорить до хрипоты о том, как поступить, и в итоге ничего не сделают. Так вот, ты давай им советы, которые я бы дал, если бы там был! Сумеешь когда надо мозги им вправлять? – Винни вновь уставился в землю, потом коротко кивнул. – Ну и отлично! – Тео еще раз обнял мальчишку, разжал руки и подмигнул: – Все, брысь отсюда! И держись подальше от неприятностей!
Тем временем охранники достигли полутемного конца коридора и обратили внимание на посетителей.
– Вам нельзя здесь оставаться, – рявкнул один. – После восьми часов не дозволено никаких посещений!
– Мы уже уходим, – ответил Шадрак. Обнял за плечи безутешную миссис Клэй и пошел к выходу.
За ним потянулись остальные.
Тео проводил их взглядом. Грустная маленькая процессия держалась середины коридора, уклоняясь от матерящихся зэков. Тео вздохнул. Когда Винни с порога оглянулся и помахал ему, он ощутил острый укол печали. Решительно сглотнул – и просунул руки сквозь решетку.
– Теодор Константин Теккари? – пролаял охранник.
– Да.
– С этого момента вы приписаны к Вооруженным силам Нового Запада. Два месяца заключения, предусмотренные вашим приговором, будут считаться оконченными, когда завершится развертывание вашей части, либо, если это произойдет ранее двух месяцев, по истечении календарного срока. – И он обернулся к другому охраннику: – Браслеты!
Наручники защелкнулись на запястьях у Тео.
Охранники отперли дверь.
Эпилог
Предложенное путешествие
СЕВИЛЬЯ: Калле Абадес, Либрерия дель Сабио. Книжный магазин, названный в честь Альфонсо Премудрого, специализируется на подробных картах Папских государств. Здесь вы вряд ли во множестве найдете карты других эпох, могущие быть полезными в дальнем пути, зато наверняка в изобилии отыщете карты для местных разъездов и паломничеств.
Невиль Чиппинг. Где купить карту: справочник по всем (известным) эпохам
Севилья разительно изменилась… В самые первые дни после того, как эпидемия прекратилась, никто не мог поверить в спасение. Людям казалось: чудовищная болезнь лишь взяла передышку перед тем, как навалиться на них уже как следует. Однако миновала неделя, и к людям мало-помалу стала возвращаться надежда. Неужели после стольких десятилетий моровое поветрие начало отступать и рассеиваться?..
Постепенно надежда сменилась настоящим облегчением, а оно переросло в сущий восторг.
Недели сменяли одна другую – Севилья превращалась из запуганного города, прячущегося за закрытыми ставнями, в живой, жизнерадостный и веселый. Из комка пересохшей земли – в зеленый побег. Двери здесь больше не запирались, купцы заново открыли лавки, на улицах раздавался цокот копыт, играли дети, в Божьих храмах слышалась музыка.
Большинство жителей никакого понятия не имело о том, что остановило лапену. А вот София, ехавшая бок о бок с Эрролом и Златопрут, знала в точности, что случилось. Время от времени она находила взглядом Сенеку, вившегося высоко над их головой, и тогда накатывало нежданное ощущение счастья, ведь и она сыграла в избавлении кое-какую роль! Приходилось напоминать себе, на какой риск она при этом пошла и как отдала все силы до капли. Рядом с друзьями так легко было забыть долгое путешествие сквозь Темную эпоху и запредельный ужас, пережитый при общении с климом.
Время, проведенное в Авзентинии, несомненно пошло ей на пользу. Пока София медленно восстанавливала силы, спасенная эпоха столь же медленно приходила в себя после длительной изоляции, а Папские государства пытались изжить остаточные последствия заразы. Когда в Авзентинию по дороге, проложенной сквозь Темную эпоху, прибыл первый путник и спросил карту для поиска чего-то утраченного, в городе начался праздник.
В те дни София часто разговаривала с Альбой. Она рассказывала старой женщине о своем путешествии и, в частности, поведала ей о призраке Минны.
– Чего я так и не поняла, так это откуда приходили фантомы, – сказала София. – Сначала я даже пугалась, однако после уверилась, что видения являлись отсюда, из Авзентинии. Но каким образом такое возможно?
Альба ненадолго задумалась:
– Ты права: она действительно приходила из Авзентинии. Позволь спросить тебя… Если бы ты прибыла сюда в поисках чего-то утраченного, что это было бы?
– Мои мама с папой, – без колебаний ответила София.
– А Эррол что здесь искал бы?
София чуть помедлила:
– Своего брата, я думаю.
Альба кивнула:
– Вы стали бы спрашивать карты, чтобы найти этих людей. И по сути, карты, способные вас к ним привести, уже существуют. Они существовали всегда. Они ждут вас здесь, и так было от века. Но пока Авзентиния была заперта внутри Темной эпохи, к городу не могла приблизиться ни одна живая душа. Та путеводная сила, что пишет авзентинийские карты, должна была как-то дотянуться до вас. Разыскать вас и повести за собой.
София молча раздумывала над услышанным.
– Можно сказать и так, – добавила Альба, – что видения были ожившими картами. Физическими проявлениями того проводника, что однажды тебя отведет к матери и отцу.
– Так они не погибли? – прошептала София.
– Они отсутствуют, – мягко ответила Альба. – Но насовсем не ушли.
– Означает ли это… Означает ли это, что мое прибытие в Авзентинию стало… вроде подготовки к тому, чтобы отыскать их?
Альба улыбнулась:
– Да. Ты больше не увидишь фантом, потому что дальше тебя поведет карта. Я лишь ждала подходящего момента… – Женщина торжественно погрузила руку в складки плаща. – Вот она!
На ладонь Софии лег свиток, перевязанный белой ленточкой.
– А эту карту ты однажды передашь другому… – И Альба вручила Софии небольшой кожаный кошелек, затянутый синим шнурком. – Твоя карта подскажет тебе, когда придет час.
София взяла то и другое. Она смотрела на свиток и никак не могла решиться развязать белую тесемку. У нее дрожали руки.
– Я знаю, девочка, ты очень долго ждала, – негромко проговорила Альба. – Я оставлю тебя: читай с миром.
Теперь, сидя в седле, София время от времени поглаживала свиток и кошелек, спрятанные в карман. Что интересно, в кисете обнаружился вовсе не свиток из бумаги или другого подходящего материала, а всего лишь горстка красных камешков, которые Златопрут назвала гранатами. Карта, предназначенная самой Софии, ничуть не меньше повергала в недоумение. Большую часть легенды вообще невозможно оказалось понять. Зато начало оказалось вполне знакомым. И путь указывало самый определенный.
Затеряны, но не утрачены… отсутствуем, но не исчезли… незримы, но подаем голос… Разыщи нас, пока мы еще дышим.
Оставь мои последние слова в Замке Истины: они достигнут тебя иным путем. Когда вернешься в Город Лишений, тебя будет ждать человек, что следит за временем по двум часам, а сам следует третьим. Прими предложенное путешествие и не жалей о тех, кого покинула, ибо сокольничий и процветшая рука пребудут с тобой. Путь предстоит неблизкий, но они сопроводят тебя к тем, кто подгоняет время. Пара пистолетов и меч – вот надежные спутники…
На сегодняшний день София предпочитала попросту радоваться, что странствует по-прежнему вместе с Эрролом и Златопрут. Ей совсем не хотелось расставаться с ними. Эррол тоже получил свою карту, столь же непостижимую, как та, что досталась Софии. Впрочем, он безоговорочно верил, что она приведет его к брату.
Увы, не все пути вели в одном направлении. Розмари, обретя то, что так долго искала, повезла останки своей матери в освященную землю. Доехав с друзьями до Севильи, она с ними распрощалась.
На подступах к порту сердце Софии так и взлетело. Сколько кораблей! Сущий лес мачт! Не радоваться было невозможно, ведь совсем скоро она поедет домой!
– А я говорю, прежде, чем разыскивать наш корабль, необходимо раздобыть что-нибудь на обед, – спрыгивая с коня, заявил Эррол. – Моя фэйри может сколько угодно довольствоваться воздухом, водой и солнечным светом, но нам с тобой, София, нужно что-нибудь посущественней!
Он накрыл ладонью затянутую в перчатку руку Златопрут и сдержанно улыбнулся.
– Как насчет хлеба с изюмом? – спросила София, позволяя сокольничему снять себя с седла. – Помнишь улицу, где ты меня нашел? Там живет кое-кто, кого я не отказалась бы поблагодарить.
– Отлично. Значит, хлеб с изюмом. – Эррол задумался, куда-то посмотрел и вдруг строго спросил: – Чем могу быть полезен?
София, обернувшись, тоже пригляделась к мужчине, стоявшему поблизости. Он был рослый, загорелый практически дочерна, улыбка открывала два ряда ровных белых зубов.
– Это я, – сказал он, – хотел бы быть вам полезным.
– Ричард, – с видимым удовольствием проговорила Златопрут. Тепло улыбнулась незнакомцу, протянула руку в перчатке. – Какая приятная встреча! Меня предупредили о твоем прибытии, и я наконец поняла, в чем был смысл моего весьма необычного путешествия через Атлантику.
– Тебя невозможно застать врасплох, – с легким поклоном ответствовал мужчина. Он говорил по-английски с заметным акцентом, из-за которого с его лица не сходила улыбка. – Но я в любом случае сердечно рад видеть тебя целой и невредимой! А ты, – продолжал он, оборачиваясь к Софии, – должно быть, София Тимс.
Девочка удивленно кивнула:
– Да. А откуда вы знаете?
– Очень приятно познакомиться, – сказал он, пожимая ей руку. – Позволь представиться: капитан Ричард Рен. Меня снабдили твоим описанием. Я уже некоторое время стою на якоре в севильском порту, ожидая твоего появления! – И, привычным движением выудив из кармана часы, он посмотрел на них сквозь янтарную линзу монокля. – Пятнадцать суток и семь часов, чтобы быть точным!
Вновь ослепительно улыбнулся и спрятал часы в карман.
София насторожилась, заметив у него сразу две цепочки от карманных часов.
– Капитан Рен, – с бьющимся сердцем проговорила она.
Фамилия тоже казалась ей знакомой: ее упоминал в своей карте Кабеза де Кабра. Она прозвучала в тот миг, когда Минна и Бронсон готовились перейти мост в Авзентинию.
– Капитан Рен, а кто дал вам мое описание?
– Доверенный человек в Бостоне, очень надежный, – с некоторым удивлением ответил моряк. – Этот человек отправил меня в Севилью на встречу с вами.
Название родного города всколыхнуло воспоминания, имевшие, как ей теперь казалось, отношение к далекому-далекому прошлому.
– Ее звали… Угрызение?
– Так точно. Судя по всему, вам пришлось добираться окольными путями, но, по счастью, ты прибыла наконец.
– Я… но как? – изумилась София и даже мотнула головой. – Ничего не пойму!
Рен от души рассмеялся:
– Все будет объяснено, я вам обещаю. Для начала примите вот это: здесь у меня документ, который вы желали найти. – И капитан Рен вручил Софии пачку свернутых бумаг. – Это копия, снятая мной в Гранаде с одного дневника. Я специально захватил его с собой на эту встречу, так сказать, ради демонстрации добрых намерений. Вскоре вы убедитесь, что там есть несколько страничек и обо мне.
Последние слова он произнес немного сконфуженно, словно не считая себя вполне достойным упоминания в старом дневнике.
София взяла бумаги и уставилась на верхний лист. Вот что там было написано:
Личный Дневник Вильгельмины Тимс.
С оригинала, обнаруженного в Гранадском хранилище.
Копия снята 25 июня 1892 г. Ричардом Реном.
У Софии округлились глаза. Она посмотрела на капитана:
– Дневник!.. Значит, она и про вас написала?
Капитан Рен кивнул:
– Твои мама и папа некоторое время плавали со мной в тысяча восемьсот восемьдесят первом году. Вскорости после этого я получил от них сигнал бедствия. К великому сожалению, сразу несколько причин помешали мне прийти им на выручку. Я смог прибыть лишь теперь, годы спустя, в некоторой надежде, что моя помощь еще не совсем опоздала…
София молча созерцала листы, не в силах поверить, что наконец-то держит в руках написанное Минной.
– Спасибо, – сказала она, снизу вверх глядя на капитана Рена. – Спасибо вам большое.
Он кивнул, лучась удовольствием.
– Всегда к твоим услугам. – Повернулся к Эрролу и вновь слегка поклонился: – И я еще не имел чести быть представленным?..
– Эррол Форсайт из Йорка, – произнес сокольничий, пожимая руку капитану. Сперва он наблюдал за ним с подозрением; постепенно подозрительность улеглась, сменившись осторожным любопытством. – Рад познакомиться с человеком, предложившим помощь родителям Софии, капитан Рен.
– Прошу, зовите меня Ричардом. Весьма, весьма рад знакомству… – Рен указал на гавань: – Осмелюсь предложить вам плавание на одном из этих судов. Мы ведь отправляемся на запад, разыскивать автора этого документа?
И он улыбнулся Софии.
Девочка кивнула, вне себя от восторга.
Рен вновь улыбнулся:
– Вот и отлично. Хотелось бы пригласить вас на борт «Гнездышка», корабля, некогда принимавшего твоих родителей, но по некоторым причинам, о которых я расскажу позже, мне пришлось воспользоваться иным транспортным средством. Впрочем, обещаю, вам все понравится.
И он повел путешественников вдоль причала, прикрывая глаза от солнца большой загорелой рукой.
Солнце, как обычно в Севилье, палило немилосердно. Свет был настолько ярок, что София едва различала разнообразные флаги и паруса, трепетавшие на ветру. Но вот солнечный диск скрылся за особенно высокой мачтой, София заметила флаг – и сердце стукнуло невпопад! Она сместила взгляд ниже в поисках названия корабля. Ну конечно же! «Лебедь»!
Девочка широко улыбнулась.
– Пара пистолетов и меч! – вслух выговорила она. – Действительно, надежнее спутников не бывает!
И тут же понадеялась, отчаянно и внезапно, что на борту окажется Тео. Как здорово было бы увидеться с ним!
– Кажется, я знаю, кто доставит нас на запад! – сказала она и пошла к трапу.