Змея Сад Маркиз

Глава 4

– Вот тут у меня ванна, – указал Еремин на дверь, когда они вошли в квартиру. – Там мыло, шампунь. Полотенце. В общем, сам все необходимое найдешь. Иди, отшкваривайся.

Пускать грязного замухрышку вот так не промытого в кухню не хотелось.

– Угу, – с равнодушием угукнул паренек и закрыл дверь ванной.

Еремин хмыкнул, не сомневаясь в его самостоятельности. Такие ко всему приспособлены. И этот найденыш не пропал бы. Но оставлять его одного там, получается как-то не по-человечески.

Пройдя в комнату, где стоял компьютер, Еремин подключил к нему фотокамеру. Не терпелось просмотреть отснятый материал, чтобы выбрать наиболее интересные снимки и показать их главному редактору.

Хотел начать с того места, как они с Лерычем опустились в подземелье и дальше выстроить последовательность всего отснятого. Но на экране монитора появился снимок, который сразу же заинтересовал Еремина.

Был он сделан сегодня утром в лесопарке. Это, то самое место, где Еремин шел на поиски пропавшей собаки. Он даже не помнил кличку той овчарки, и, как ее называла девочка хозяйка. Да она и ни к чему Еремину. И теперь просматривая отснятую полосу на земле, похожую на след огромного дождевого червя, тянувшуюся по направлению к заболоченному пруду, он отследил последовательность и на одном из снимков увидел пятно, которое при увеличение заставило Еремина вздрогнуть. Это была голова огромной змеи. Такую же они с Лерычем видели в туннеле.

– Не может быть, – произнес Еремин тихо, чувствуя, как по спине побежал холодок. – Нет. Нет, – зашептал он и увеличил изображение еще. – С ума сойти можно.

Достав из кармана мобильник быстро набрал номер Лерыча.

– Ты не спишь еще? – спросил, не забыв перед приятелем извиниться за столь поздний звонок.

Оказалось, Лерыч еще не спал и Еремин услышал доносившийся из трубки громкий голос его жены. Судя по всему, проработка Белобородова шла полным ходом. Но даже это не остановило Еремина от желания поделиться с приятелем увиденным на мониторе.

Лерыч выслушал все рассказанное Ереминым довольно сдержанно. И как показалось Еремину, не разделил его восторга.

– Ты знаешь, после всего, что мы с тобой сегодня видели, я готов поверить во что угодно, – сказал он голосом без эмоций. – Вот только одного не пойму, как эта тварь могла оказаться в лесопарке.

– Вот и я мучаюсь над этим же вопросом, – признался Еремин.

Но обсудить эту тему как следует, им не пришлось. Еремин услышал, как жена Лерыча подошла и заорала, что друзья по пустякам отвлекают ее непутевого мужа даже ночами, и никогда нет от них покоя. И Еремин, еще раз извинившись, отключил трубку.

И уткнулся в монитор, повнимательней рассматривая все, что наснимал в подземелье, заранее предрекая себе успех. Даже размечтался, как главный редактор, получив эти снимки, похвалит его за хорошую работу и может быть выпишет премию, которая сейчас очень бы не помешала.

С уходом подруги, Еремин обнаружил, что из дома пропали все деньги. В шкатулке на буфете лежали сорок тысяч. Теперь их там не было. Наверное, девушка с жестким характером решила, что эта небольшая сумма будет компенсацией за все те неприятные моменты, которые ей причинил Еремин. Ну что ж, пусть будет так. Звонить своей бывшей девушке и выяснять об исчезновении денег, Еремин не стал.

Вошедший в комнату паренек, вывел его из состояния задумчивости.

– Это она? – услышал Еремин его чуть с хрипотцой голос.

– Может она, а может он… – произнес Еремин, обернулся и не договорил. Он не мог поверить как такое могло случиться.

Перед ним вместо грязного в оборванной одежде паренька, стояла молоденькая и довольно хорошенькая девушка с тонкими чертами лица, чернобровая с темными до плеч густыми волосами, которые она до этого так искусно прятала под спортивной шапкой. В длинном почти до пят халате, оставшимся после ухода Маши, она выглядела довольно стройной, и Еремин разглядывая девушку отметил, что у нее довольно аппетитная попка и сиськи.

– Вот это да. Ничего себе, – произнес он, изумившись столь необычному превращению еще больше, чем фотографиям со змеями.

Поймав на себе взгляд Еремина, девушка нисколько не смутилась. И не обращая внимания на легкую растерянность Еремина, сказала, а точнее потребовала:

– Слушай, а пожрать у тебя есть что-нибудь?

– Да. Конечно, – спохватился Еремин, и забыв о снимках побежал на кухню.

Достав из холодильника все, что у него имелось из небольшого запаса питания, он выложил на стол, и пока девушка расправлялась с колбасой, выскользнул в коридор и схватив трубку мобильника опять набрал номер Лерыча.

– Лерыч, ты не поверишь… – начал он, захлебываясь от переполнявшего восторга.

– Поверю, – перебил его Белобородов, говорил он тихо, и голоса жены уже было не слышно. Еремин догадался, что приятель с супругой уже спали.

– Я теперь во все поверю, – зевнув сказал Лерыч, – даже если ты скажешь, что эта тварь заползла к тебе в комнату.

– Лерыч, погоди. Выслушай меня.

– Да без проблем, но с условием, что ты будешь краток, – сделал Лерыч замечание, которое Еремин пропустил мимо ушей.

– Парень, которого мы с тобой вытащили из подземелья вовсе не парень. А – девушка. Слышишь меня? Девушка… – проговорил Еремин по слогам.

На миг в трубке повисло молчание. Видно Лерыч обмозговывал сказанное Ереминым и наконец обмозговав, сказал:

– Что ж, считай это дополнением к твоей сенсации, – посоветовал он. – А вообще, старик, я думаю, она тебе послана вместо твоей Маши. Присмотрись к ней. Может, она и ничего.

– Да она даже очень ничего… – покосился Еремин в кухню, где за столом сидела девушка с набитым ртом и усердно жевала. В одной руке она держала кусок хлеба в другой колбасу, напрочь позабыв о предназначении вилки. У нее было свое мнение, как и чем удобней есть. Бомжацкая жизнь не обучила ее этикету.

– Извини, старик, – сказал Лерыч, не очень-то горя желанием продолжать этот разговор.

– Лерыч…

– Егор, ты знаешь, который сейчас час? – сказал Лерыч, видя, что Еремин не собирается останавливаться, пока не выскажет все, и, зевнув, отключил свой мобильник.

Еремин вернулся в кухню.

Девушка сидела за столом, задрав ногу на соседний стул. Видно так принимать пищу для нее было привычно. А Еремин заметил, что под халатом на ней не было нижнего белья. И сам того не ожидая он посмотрел на ее голую ногу разок, потом еще. На колено и выше.

Увидев, что девушка заметила, какая часть ее тела ему интересна, засмеялась и без стеснения раздвинула ноги еще шире.

Еремин слегка покраснел.

– Слушай, веди себя за столом поскромней, – попытался он прочитать девушке нравоучения.

– А то, чё будет? – нагло спросила она, не меня позы.

Еремин толкнул ее в колено и нога соскочила со стула на пол. Это ей не понравилось.

– Смотрите, какие мы, – перестала она улыбаться.

– Знаешь, нормальные люди за столом себя так не ведут. За столом сидят нормально без всяких вот таких поз. Если ты не знала этого, то теперь знай.

– Тоже мне училка нашелся, – хмыкнула девушка, замолчала, потом сказала: – Я там у тебя в ящике, – назвала она так холодильник, – бутылку видела. Плесни чуток водочки?

– Еще чего! – Еремин почувствовал, что теряет терпение. Вот не повезло ему. Лерыч пришел домой и уже в кровати. А проработку получил, так это даже неплохо, сон крепче будет. А ему няньчайся тут с этой девчонкой. Вот нашел проблему. То-то еще будет, если Маша узнает, что он приютил у себя эту бродяжку.

И Еремин решил, что сегодня уж ладно, пусть заночует у него. А завтра он отведет девушку в спецприемник. Зачем ему лишняя морока. Он и дома-то иной раз сутками не бывает, и по командировкам мотается. Кота завести себе не может позволить, чтобы по вечерам скуку развеять. А тут – девка. Да еще из бомжей. Нет, пусть с ней в спецприемнике возятся. Они там привычные к такому контингенту, а Еремину не за чем это.

– Жмот, – услышал Еремин очередную критику в свой адрес.

Культурой общения девушка не блистала, и Еремину оставалось только вздохнуть по этому поводу. Хотя с другой стороны, стоит ли ему осуждать. Какая у нее жизнь была. Явно в ней не все гладко. Ну до завтра он как-нибудь ее потерпит и без культуры. А вот имя ее разузнать не мешает. И Еремин спросил:

– Как тебя звать?

Девушка засунула в рот очередной кусок колбасы, протолкнув его хлебом. И хотя с полным ртом говорить не принято, но эти правила прописаны не для нее.

– Филая, – ответила она, жуя колбасу с хлебом.

– Филая? – повторил Еремин немного удивившись довольно странному имени.

– Ну ты тупой, – покачала головой девушка, наконец-то проглотив колбасу. – Я ж тебе говорю – Вилая.

– И таких имен не бывает, – не принял Еремин сказанного девушкой, догадавшись, что это, скорее всего, ее кличка.

– Ну да, кличка как же, – возразила Вилая, – Это у меня такое имя. Там откуда я родом, это считается очень даже хорошим именем. Понял? – сказала девушка и вытерла рот рукавом халата, хотя в центре стола стояла небольшая вазочка с разложенными в ней салфетками.

Еремин вытерпел, этот свинячий жест молча. Да и что ему оставалось делать. Заниматься с этой девчонкой нравоучениями не имеет смысла. Ведь он принял уже решение, завтра же отвезет ее в спецприемник, и чтоб даже духа ее тут не было. Квартиру обязательно продезинфицирует с хлоркой. Особенно ванную. Еремин вспомнил про одежду девушки. И когда отправил ее спать в одну из комнат, пошел в ванную.

Запах от валявшейся в углу одежды стоял такой, что Еремина начало подташнивать. Изо всего этого тряпья девушка постирала только трусики. Лифчика у нее не оказалось, да и зачем обременять свою грудь этой деталью женского туалета. Вилая привыкла к свободе.

Замызганные, плохо отстиранные трусики висели, сушились на трубе с горячей водой. От них тоже исходил запах, хотя и не такой тошнотворный как от остальной одежды, которую отстирать не взялась бы ни одна прачечная вместе с химчисткой.

Свой единственно уцелевший ботинок, насквозь промокший, девушка зачем-то поставила на стиральную машинку. Наверное, хотела таким образом просушить. Хотя вряд ли он теперь уже пригоден для дальнейшей носки и к тому же один.

Еремин достал пакет. Всю валявшуюся в углу ванной одежду уложил в него. Подумал, снял с батареи ее трусики и тоже сунул в пакет. Наверное, это станет для нее шоком, но пакет с ее одеждой он вынес и выбросил в мусоропровод.

Вернувшись в квартиру, подошел к двери комнаты, где укладывалась спать девушка. Услышал какую-то возню, видно она мучилась с диваном, пытаясь его разложить. Хотел зайти помочь, но передумал, пусть помучается и ушел в свою комнату.

Он уже засыпал, когда услышал, как дверь его комнаты приоткрывается, оторвал голову от подушки и увидел Вилаю. Девушка вошла.

Еремин включил настольную лампу.

– Ты почему не спишь? – спросил он, не соображая, с какой целью она очутилась в его комнате.

Вилая села на краешек его постели.

– Я не могу заснуть. Не привыкла спать на такой постели, – пожаловалась она плаксивым голосом.

В отличие от нее, Еремину страшно хотелось спать. И спать на своей постели он привык. И не собирался объяснять, что может чувствовать человек измученный событиями прошедшего дня, уставший до изнеможения, заснувший и вот так разбуженный посреди ночи.

Еремин чувствовал, как в нем просыпается зверь. Хотелось схватить эту девчонку за ухо и вышвырнуть если уж не на улицу, то хотя бы из своей комнаты.

Проклиная себя за доброту, что связался с этой молодой бомжихой, Еремин прорычал:

– Слушай, если не можешь спать в постели, как все нормальные люди, тогда ложись на пол. И вообще, если хочешь, можешь даже развалиться на коврике у двери. Одним словом, спи хоть на потолке, только мне не мешай. Я устал и очень хочу спать.

– Врешь, – сказала девушка, чем просто взбесила Еремина.

– Подожди. Что значит – врешь? Я же тебе говорю: я устал и хочу спать. Я не вру, а говорю правду. Ты можешь это понять?

Девушка покрутила головой.

– Не-ка. Ты не хочешь спать. Ты только делаешь вид, что хочешь. Мне кажется, такие мужики как ты редко проявляют решительность и ждут, пока за них это сделает женщина… – прозвучало настойчиво.

А у Еремина появился повод задуматься. Странно, но совсем недавно во время очередного скандала, Маша ему говорила то же самое, назвав Еремина нерешительным тюфяком. Теперь эта замухрышка точь в точь повторила ее слова.

– Значит, по-твоему, я нерешительный? – Как же трудно стерпеть такое, когда вот так в собственной квартире тебя пытаются очернить и кто? Какая-то наглая замухрышка, которую Еремин приютил.

Девушка смотрела на него невинными глазами.

– Я видела, как ты на меня смотрел когда я ела. Я все поняла, – сказала она.

– Вот как? – Еремин почувствовал, что хотя желание выспаться у него и осталось, только вот так теперь сразу он вряд ли уж заснет, ушел сон. – И как же я на тебя смотрел? И что ты поняла?

– Ты хочешь меня трахнуть. Ну скажи, – потребовала Вилая признания: – Ведь хочешь? Хочешь? Говори честно!

Еремин молчал. Желания трахнуть эту замухрышку у него не возникало. Но даже если б и возникло, он бы ни за что не признался ей. Глупая невоспитанная девчонка.

Ему всегда нравилось, когда они ложились с Машей в постель, и она первой начинала проявлять активность. Это Еремина заводило. Но Маша это одно. Это та девушка, которая даже при ее несносном характере безумно нравилась ему. А бомжиха со странным именем Вилая – нет. «Только еще мне и не хватало спать с бомжихой», – подумал Еремин, но решил не обижать девушку и сказал:

– Знаешь, у тебя мне кажется нездоровые фантазии. Напридумывала себе всего. Я хочу ее трахнуть… – Еремин улыбнулся, заметив, что первый раз за сегодняшний вечер девушка выглядит обескураженной, но решил не останавливаться. – И потом, я не сплю с малолетками. Знай это.

Говоря так, Еремин не кривил душой. Всегда питал отвратительное чувство к мужчинам, которые вступают в сексуальную связь с несовершеннолетними девчушками. А Вилая хоть и бомжиха, но восемнадцати лет ей уж точно нету.

– Дурак! – обиделась девушка, готовая наброситься на Еремина и поцарапать ему лицо. – Это я-то малолетка? Да я уже совершеннолетняя. У меня и документ есть. – Она вскочила с его кровати и выскочила в коридор.

Еремин догадался, куда побежала девушка и вздохнул.

– Паспорта у тебя уже нету, – произнес он тихонько, сожалея, что побрезговал и не проверил карманы пиджака, который был на девушке.

– Козел! Ты куда дел мои шмотки? – заорала Вилая из ванной, вышвыривая все что попадалось под руку из корзины для грязного белья.

Еремин не ответил, накрывшись с головой одеялом. «Ну сейчас начнется,» – подумал он.

Девушка появилась в его комнате со свирепым видом.

– Ты чё, глухой? Я тебя спрашиваю, где одежда моя? – она откинула с его головы одеяло.

Наверное бессмысленно сейчас было объяснять ей, что все названное одеждой, на самом деле уже не пригодно для носки. И оно отправилось туда, куда и должно. Хотя как видно для Вилаи оно представляло ценность.

– Я чо тебе так что ли буду ходить? – девушка раскрыла полы халата, показав нижнюю часть тела.

На этот раз Еремин не смутился при виде обнаженной девушки. Скорее это его позабавило, и он улыбнулся.

– А что, видок вполне нормальный. Я думаю, если твои приятели бомжи увидят тебя такой чистенькой и в этом халатике, они будут в восторге.

– Дурак! Иди, и ищи мою одежду. Там был паспорт, – девушка попыталась за ногу стащить Еремина с дивана. Но Еремин ее отпихнул и Вилая выбежала из комнаты.

– Сама ты дура! Паспорт ей ищи. Ага, сейчас. Пойду я тебе в три часа ночи паспорт искать, – крикнул Еремин ей вдогонку, замечая за собой, что от общения с этой девчонкой стал меняться. Вопрос лишь в том, в какую сторону. По крайней мере, раньше он вот так женщин не оскорблял и не пихал. Хотя и они его тоже.

– И перестань меня оскорблять. А то я… – крикнул Еремин. Его самолюбие оказалось чертовски задетым. Есть-то из себя замухрышка, а еще права качает. И где? В его квартире. А паспорт ее он утром достанет. Идти и копаться в мусорном контейнере сейчас не хотелось.

Вилая опять появилась в его комнате. Но уже не такая взвинченная.

– А то что? Что ты мне сделаешь? Ударишь? Ну давай. Ударь. Если я бродяга, то значит меня и бить можно? Ну давай, бей. Чего же ты?

Бить девушку, Еремин и не собирался, и ему стало стыдно за свою несдержанность. Он хотел сказать, что вообще-то и не думал ни о чем таком, и вырвалось у него это сгоряча, но Вилая не пожелала выслушать его объяснений и выбежала из комнаты.

– Ну и пошла отсюда. Тоже мне цаца бомжацкая. Может мне еще извиниться перед ней? – раздраженно проговорил он, как будто в комнате кроме него был еще кто-то и вопрос относился ему.

Прислушавшись, он услышал, девушка что-то там бубнила. Он видишь ли обидел ее. А то, что она оскорбляла Еремина первая, это ничего.

– Вот навязалась на мою голову, – проворчал он, взбив подушку. – Все нормальные люди спят. А тут возись с ней. Ну погоди, – бросил он угрожающе в темный проем не закрытой двери. – Утром я тебя в ментовку отведу.

Он посмотрел на часы.

Было ровно четыре часа. Темная августовская ночь отступала, выкрасив небо в лазурно-голубые тона.

Еремин посмотрел в окно. Скоро наступит утро, а он из-за этой замухрышки так и не заснул. Знала бы она, каково это идти с тяжелой головой на ковер к главному редактору. Хотя что она вообще может знать, эта бомжиха. Еремин опять прислушался.

Теперь девушки было не слышно. «Неужели задрыхла?» – подумал он и бухнувшись на подушку, попытался заснуть тоже, и не смог. Ворочался с одного бока на другой, но это не помогало. На душе почему-то было не спокойно.

Он встал и тихо вышел в коридор.

Комната, выделенная девушке, находилась в конце коридора. Еремин подошел и заглянул в приоткрытую дверь.

Подушка, простыня и одеяло валялись на полу рядом с диваном. Вилая лежала на диване в расстегнутом халате, и Еремин загляделся на нее полуголую, отметив про себя, что эта бомжиха даже очень ничего.

– Ну что ж, если ей нравится дрыхнуть так, пусть, – решил он и вернулся в свою комнату и улегся в постель. – Надо будет проснуться пораньше, – сказал он себе перед тем как заснуть, намереваясь порыться в контейнере до того как его заберут мусороуборщики.

Но пораньше проснуться не получилось. Наверное, он проспал бы еще, если б не замухрышка.

– Эй, – услышал Еремин ее голос в своей комнате.

Открыл глаза и посмотрел на часы.

Было начало десятого.

– Я проспал! – Еремин вскочил с постели. Схватив со спинки стула джинсы и рубашку оделся и прямо в тапочках побежал в прихожую, умоляя Всевышнего, чтобы задержал мусорщиков и они не успели забрать контейнер из-под мусоропровода.

Но видно Всевышний его не услышал.

Выскочив из подъезда, он увидел отъезжающую машину, которая каждый день приезжала к их дому за контейнерами. Теперь оставалось только сожалеть об еще одной проблеме свалившейся на его плечи. Ведь это по его вине у девчонки нет теперь паспорта.

– Вот непруха, – вздохнул Еремин, заходя в подъезд.

Вилая ждала его в прихожей, сидела на пуфике перед запертой дверью, и как только Еремин ее открыл, спросила оживленно:

– Ну что?

Еремин отвел взгляд.

– Нет, нормально получается, – начала девушка возмущаться. – Одежду мою ты выкинул. И как я теперь ходить буду. Голой по улице? Что скажу ментам, когда меня остановят?

– Ни ментам, а милиционерам, приучайся говорить правильно, – поправил ее Еремин.

– Какая разница. Менты они были, и как не назови, ментами останутся. Я что должна теперь каждому постовому минет делать?

Еремин отвернулся.

– Что не нравится? Ну конечно, ведь ты такой чистенький и холеный. А я из другой жизни, которую вы чистенькие и холеные стараетесь не замечать. Но мы тоже живые.

Еремин на это только вздохнул, не решаясь что-либо возразить.

– И что мне теперь делать-то? Ведь у меня даже трусов нету, – пожаловалась девушка.

– Успокойся, – попросил Еремин. – Ну прости меня пожалуйста. Одежду я куплю тебе, – пообещал он и посмотрев на часы, стал собираться на работу. – Сейчас мне надо уйти. А вечером я вернусь. Ключ у меня один, так что извини, я его заберу с собой, – сказал Еремин и выйдя, запер дверь.

Он соврал. Ключей у него было три. Правда один остался у Маши. А два он забрал с собой. Посчитал, так будет лучше. Девушка из запертой квартиры не улизнет и уж тем более ничего не сопрет. А за день он что-нибудь придумает. Ну если уж ни сегодня, то завтра точно. Сегодня может и не получится. Сейчас главное – показать редактору снимки змеи.

Глава 5

Мерседес главного редактора, Еремин увидел как только свернул в переулок, где в уютном двухэтажном здании, утопающим в зелени кустов сирени располагалась редакция журнала. С тыльной стороны этого здания находилась небольшая беседка, или как сотрудники редакции ее называли – курилка, и в обеденный перерыв, а иногда и в течение дня журналисты да и технический персонал любили собираться в ней. Посидеть, поговорить. Там обсуждались темы будущих очерков да и просто обменивались информацией и разного рода сплетнями.

По крайней мере, так было раньше. С приходом в журнал нового главного редактора собираться стали реже и только в обеденный перерыв. Главный сократил всем перекуры. Окно его кабинета как раз выходило на ту сторону, где была беседка и он зорко следил за всеми кто в течение дня посещал курилку.

Войдя в редакцию, Еремин решил не тратить время на общение с коллегами, а сразу же идти к главному, и положить ему на стол сенсационную новость. И пусть он знает, что для Еремина нет ничего невозможного. Хотел главный сенсации, и вот она. Еремин ее добыл. Вот он каков молодец. И вам, уважаемый Владимир Николаевич, стоит пересмотреть свои взгляды на него как на журналиста.

– Одну минуту, – остановила его возле редакторской двери фифа секретарша. – Куда вы? Так же нельзя, – начала она читать мораль. – Вдруг Владимир Николаевич занят. Надо все по порядку. Сперва доложить. Узнать, примет ли он вас. Ох, Еремин не любите вы порядок. – Сделала она замечание, которое задело самолюбие Егора. Вот пигалица. И жизни-то еще не видала, а уже пальцы гнет. Типичная современная молодежь.

Хотел сказать пигалице, что он в принципе за порядок, если таковым можно назвать позицию главреда по отношению к своим сотрудникам, когда чтобы согласовать пустяковый вопрос, нужно часа полтора проторчать в приемной и лицезреть на фифу секретаршу. Но какой смысл и что от этого измениться? Только лишний раз настроить ее против себя.

В редакции все знали, фифа – любовница главного редактора. И что самое неприятное, этот шестидесятилетний олух прислушивается к ее мнению. Поэтому старались с фифой не портить отношений.

– Хорошо, я подожду, – сказал Еремин терпеливо выслушав все о чем ему тут нащебетала фифа перед тем, как зайти в кабинет к своему покровителю. Он уселся на один из трех стульев стоящих в приемной, не считая конечно кресла самой секретарши, на который кроме ее прелестной попочки никто не смел посадить свой зад.

Но сидеть ему долго не пришлось. Не прошло и полминуты, как фифа вышла из кабинета главного вся разрумянившаяся, и глядя на нее Еремин подумал, что мог с ней там сделать такого за это время старичок Владимир Николаевич, чтобы у нее так запылали щечки. Вряд ли у них был половой акт. Скорее всего, главред ущипнул красотку за кругленькую ее попку, заставив покраснеть. Но долго об этом рассуждать не имело смысла. Не то место, да и время.

Раскрыв перед ним дверь кабинета главреда, секретарша ждала.

– Еремин, вы что заснули. Вы пойдете к Владимиру Николаевичу или нет? – нетерпеливо спросила она, подозрительно глядя на призадумавшегося Еремина.

– Да, да. Конечно пойду.

И Еремин вошел.

Главный редактор встретил Еремина так, как наверное и подобает в его положении. Никаких эмоций на лице и, разговор только по делу.

Он сидел в мягком кожаном кресле с чашкой дымящегося кофе в одной руке. Другая его рука шарила под столом, и возвращаясь к мысли о фифе секретарше и ее отношениях с главредом, Еремин подумал, что возможно сейчас в этот самый момент уже немолодой Владимир Николаевич пытается застегнуть молнию своей ширинки.

– Ну, Еремин? Чем порадуете? – спросил главный, отхлебнув из чашки.

По кабинету распространился такой аромат кофе, что Еремин облизнулся. Сегодня ему пришлось поехать на работу без завтрака. И так чуть не проспал. И сейчас он бы тоже не отказался от чашечки такого кофейка. Но фифа заботится только о своем великовозрастном покровители.

Еремин постарался не отвлекаться и поскорее забыть о своем желании и даже вроде как перестал ощущать запах этого кофе.

– Да вот уж не знаю, Владимир Николаевич, – начал он почтительно, – можно ли назвать это радостью. Но сенсацией, думаю, точно.

Главред поставил чашку на стол.

– Ну, давайте. Показывайте, что там у вас? – оживился он.

Еремин достал флэшку. Владимир Николаевич Беленький сунул ее в свой компьютер, с интересом вглядываясь в фотографии.

– Так, так, – замурлыкал он себе под нос. – Посмотрим, что вы тут запечатлели.

Еремин молчал, наблюдая за реакцией главреда, заметив как по мере перехода от одной фотографии к другой, меняется его лицо. Особенно как видно его впечатлил снимок в подземелье, где змея с раскрытой пастью бросается на металлические прутья решетки.

– Не помню, чтобы я вас посылал в Африку, – оторвав взгляд от монитора, сказал главный редактор с некоторой растерянностью.

– А я там и не был, – покачал головой Еремин.

– Тогда откуда у вас эти снимки? – ткнул пальцем главред в одну из фотографий.

– Из московских подземелий!..

– Что?!.

Еремину показалось, что сейчас у Беленького вывалится изо рта его вставная челюсть и упадет сначала на стол, попрыгает немного по столу, потом соскочит на пол. И вряд ли его фифе такое понравится.

Но челюсть осталась там где ей и положено быть, во рту старика. Хотя не сказать, что Еремин был рад этому. Должно же быть какое-то наказание за все его придирки. Выпадение вставной челюсти может и не наказание, но все же будет выглядеть как унижение для главреда.

– Еремин?! О чем вы говорите? – спросил главред, пристально глядя в глаза Еремину, словно пытаясь отыскать в них закоулки, где прячется ложь.

– О том, что вы видите, – кивнул Еремин на монитор.

– Подождите. Скажите честно, вы сделали монтаж?

– Да ничего я не делал.

– Тогда что это такое? – Беленький указал своим длинным тонким пальцем на монитор.