Зверь для Норна Мартин Джордж
– Таф! – сурово сказал он. – Вы не должны были продавать животных другим Домам!
Хэвилэнд Таф сидел, бесстрастно и холодно разглядывая насупленное, перекошенное лицо Норна, и ласкал Дэкса.
– Переговоры на сей предмет места не имели. Чудовища выступают так, как и ожидалось. Вы выражаете недовольство оттого, что ныне вашу удачу разделил кто-то еще?
– Да. Нет. То есть… ну, неважно. Полагаю, остановить вас я не могу. Однако если другие Дома получат животных, могущих одолеть наших кошек, мы потребуем от вас предоставить нам нечто, способное одержать верх над монстрами, которых вы продаете им. Понятно?
– Сэр. Конечно. – Таф посмотрел вниз, на Дэкса. – Теперь Хирольд Норн подвергает сомнению мою понятливость. – И опять поднял глаза. – Были бы деньги, а торговать я никогда не отказываюсь.
Норн на экране системы связи нахмурился.
– Дада. Ну что ж, должно быть, к тому времени мы унесемся на крыльях побед достаточно высоко, чтобы позволить себе любую необычайную и нелепую цену, какую вы вознамеритесь запросить.
– Другими словами, как я полагаю, все идет хорошо? – сказал Таф.
– Ну, и да, и нет. На Арене – дада, определенно. Но в других отношениях… собственно, по этому поводу я и связался с вами. По непонятным причинам четыре молодых кошки как будто бы незаинтересованы в продолжении рода. А наш Пестун беспрестанно жалуется, что животные худеют. Ему кажется, они нездоровы. Так вот, лично я ничего не могу сказать, поскольку я здесь, в Городе, а животные – на окружающих Дом Норн равнинах. Однако определенные поводы для беспокойства действительно существуют. Кошки бегают на свободе, но мы поместили на них датчики, поэтому можно…
Таф поднял руку.
– Вне всяких сомнений, у кобальтовых кошек не наступил брачный период. Вы не задумывались об этом?
– Ага. Нет, нет, полагаю, что нет. Это не лишено смысла. Тогда, я полагаю, это лишь вопрос времени. Другой вопрос, который мне хотелось обсудить повторно, касается ваших пресловутых прыгунков. Видите ли, мы выпустили их на волю, и они без малейшего труда расплодились так, что родовые луга Норна оказались объедены подчистую, до голой земли. Это весьма досадно. Прыгунки скачут повсюду. Что нам делать?
– Разводить кобальтовых кошек, – предположил Таф. – Эти великолепные хищники положат конец засилью прыгунков.
Хирольд Норн казался озадаченным и слегка обеспокоенным.
– Дада, – сказал он и начал было говорить что-то еще, но Таф поднялся.
– Боюсь, я должен закончить нашу беседу, – объявил он. – В стыковочную орбиту «Ковчега» вошел челночный космолет. Возможно, вы бы его узнали. Вороненая сталь, большие треугольные серые крылья.
– Дом Рэй Хилл! – сказал Норн.
– Прелестно, – сказал Таф. – Хороший день.
Звероусмиритель Денис Лон Рэй за свое чудовище – невероятно могучего, покрытого рыжим мехом урсоида с холмов Бродяги, – заплатил триста тысяч стандартов. Хэвилэнд Таф скрепил сделку парой яиц ленивца-быстронога.
На следующей неделе «Ковчег» посетили четверо мужчин в оранжевых шелках и пламенно-алых пелеринах. Они вернулись в Дом Феридиан на четыреста пятьдесят тысяч стандартов беднее, с контрактом на поставку шести огромных, одетых броней ядолосей вкупе с полученным в дар стадом хранганских травяных свиней.
Звероусмиритель Син Дуна получил гигантскую змею; эмиссара острова Эймар Таф ублаготворил годзиллой. Облаченная в молочно-белые просторные одеяния с серебряными пряжками делегация из двенадцати старшин Дэнта с восторгом приняла предложенного им Хэвилэндом Тафом химероупыря и пустяковый подарок впридачу. И так, один за другим, Тафа разыскали все Двенадцать Великих Домов Лайроники, и каждый получил монстра по все возраставшей цене.
К этому времени обе взрослые норнийские кошки погибли – первую без труда разрезал пополам костяной меч варкурского мечезавра, вторую с хрустом раздавили массивные когтистые лапы рэйхиллского урсоида (хотя в последнем случае погиб и урсоид): если огромные кошки и прозревали свою судьбу, избежать ее они тем не менее оказались неспособны. Хирольд Норн ежедневно вызывал «Ковчег», но Таф дал компьютеру команду не отвечать на вызовы.
Наконец в компьютерном зале, в кресле наискососк от Хэвилэнда Тафа, чьими покупателями стали уже одиннадцать Домов, оказался Дэйнел Ли Арнет, Старший Звероусмиритель Арнета-в-Золоченом-Лесу, некогда величайшего и горделивейшего из Двенадцати Великих Домов Лайроники, теперь же – последнего и ничтожнейшего. Арнет был неимоверно высок, не ниже самого Тафа, но без капли жира Хэвилэнда – сплошные мышцы под грубой, черной как смоль кожей. Горбоносый острый профиль, короткие, с серо-стальной проседью волосы. На переговоры Звероусмиритель явился в золотых одеждах с алым поясом, в алых же башмаках и крошечном, сидящем набекрень алом берете. Заостренный стек укротителя он нес, точно трость.
Дэкс прочел в этом человеке безмерную враждебность, вероломство и едва подавляемую ярость. Соответственно, прямо под шинелью у Хэвилэнда Тафа был прикреплен к животу небольшой лазер.
– Сила Арнета-в-Золоченом-Лесу искони была в разнообразии, – начал Дэйнел Ли. – В то время как прочие Дома Лайроники все свое богатство вверяли одному-единственному зверю, наши отцы и деды работали с десятками животных. На всякого из зверей соперников у нас находился свой, такой, что лучше не выбрать, и своя стратегия. Вот в чем заключалось наше величие, вот что питало нашу гордость. Но против твоих дьявольских уродов, торговец, у нас стратегии нет. Какого бы из сотни своих бойцов мы ни отправили на песок, зверь возвращается мертвым. Мы принуждены иметь дело с тобой.
– Отнюдь, – сказал Хэвилэнд Таф. – Я никого не принуждаю. И все же взгляните, каким ассортиментом я располагаю. Возможно, судьба сочтет уместным вернуть вам предмет стратегического выбора. – Он коснулся кнопок своего кресла, и перед глазами арнетского Звероусмирителя, сменяя друг друга, парадом прошли чудовища – твари большие и малые, покрытые мехом и чешуей, перьями и пластинами брони, звери лесные и озерные, обитатели холмов и равнин, хищники, и трупоеды, и ужасные травоядные. И наконец, крепко сжав губы, Дэйнел Ли Арнет заказал по четыре особи каждого из двенадцати самых крупных и опасных видов, что обошлось ему примерно в два миллиона стандартов.
Заключение сделки – довершенное, как в случае всех других Домов, подарком, небольшим безвредным зверьком, – ничуть не смирило отвратительный нрав Арнета.
– Таф, – сказал он, когда с деловой частью было покончено, – ты умен, хитер и изворотлив, но меня тебе не провести.
Хэвилэнд Таф ничего не сказал.
– Ты завладел несметным богатством, одурачив всех, кто покупал у тебя, полагая оказаться в выигрыше. К примеру, Норн – их кобальтовые кошки ничего не стоят. Дом Норна был беден; назначенная тобой цена привела его, как и всех нас, на грань разорения. Норнийцы думали возместить убыток победами. Ха! Теперь им не одерживать побед! Каждый купивший у тебя зверей Дом добился преимущества над теми, кто покупал раньше него. Отсюда следует, что Арнет, последний покупатель, останется величайшим из всех Домов. Творя опустошение, наши монстры заставят пески Бронзовой Арены потемнеть от крови меньших зверей.
Руки Тафа сомкнулись на выпуклости живота. Лицо оставалось безмятежным.
– Ты ничего не изменил! Великие Дома сохранили свое положение: величайший – Арнет, ничтожнейший – Норн. Ты лишь выжал из нас все соки, барышник, обескровил – чтоб наскрести средств свести концы с концами, всем владетельным господам Лайроники приходится биться, как рыбе об лед. Теперь Дома ждут победы, молят о победе, зависят от победы, но все победы будут за Арнетом. Только мы избежали обмана, поскольку я додумался купить последнего, а значит, самого лучшего зверя.
– Так, – сказал Хэвилэнд Таф. – Коль скоро это и впрямь так, вы – мудрый и прозорливый Звероусмиритель. И все же я отрицаю, что кого-либо обманул.
– Не играй словами! – взревел Арнет. – Впредь ты больше не будешь торговать с Великими Домами. У Норна нет денег на новую покупку, но, если они их добудут, ты ничего им не продашь. Понятно? Мы не станем вечно ходить по кругу.
– Конечно, – сказал Таф. Он посмотрел на Дэкса. – Теперь Дэйнел Ли Арнет подвергает сомнению мою понятливость. Меня вечно понимают превратно. – Его спокойный внимательный взгляд вновь обратился на разгневанного Звероусмирителя, облаченного в злато и пурпур. – Суть сказанного вами, сэр, отлично схвачена. Возможно, мне пришла пора покинуть Лайронику. Так или иначе я более не стану вести дела ни с Норном, ни с кем из прочих Великих Домов. Глупое побужденье – своим поступком я отрекаюсь от огромных прибылей, – однако я человек тонкий, весьма приверженный следованью своим капризам. Уважаемый Дэйнел Ли Арнет, я покоряюсь и склоняюсь перед вашим требованьем.
Дэкс молчаливо доложил, что Арнет доволен и умиротворен; он запугал Тафа и одержал победу для своего Дома. Соперники не получат новых чемпионов. Итоги боев на Бронзовой Арене опять станут предсказуемы. Старший Звероусмиритель ушел довольный.
Три недели спустя флотилия из дюжины блистающих челноков со вкраплениями золота, на борту которых находились двенадцать рабочих дружин в ало-золотых доспехах, прибыли забрать приобретения Дэйнела Ли Арнета. Поглаживая расслабленого, ленивого Дэкса, Хэвилэнд Таф проводил их в обратный путь, вернулся по длинным коридорам «Ковчега» в рубку управления и ответил на вызов Хирольда Норна.
Худощавый Звероусмиритель решительно походил на скелет.
– Таф! – воскликнул он. – Все идет наперекосяк. Вы должны помочь.
– Наперекосяк? Я решил вашу проблему.
Норн сморщился, скроив гримасу, и почесал лоб под бронзовой диадемой.
– Нетнет, послушайте. Все кобальтовые кошки или мертвы, или больны. Четыре погибли на Бронзовой Арене – понимаете, мы знали, что вторая пара слишком молода, но, когда безвозвратно лишились первой, делать было нечего. Иначе пришлось бы вернуться к сталезубам. Теперь у нас осталось только две кошки. Едят они не слишком много – поймают несколько прыгунков, но и только. Да и натаскивать их мы не можем. Стоит укротителю войти в загон со стеком, и проклятые кошки уже знают, каковы его намерения. Они всегда на шаг впереди, понимаете? На арене они вообще не желают откликаться на песнь убийства. Это ужасно. Самое худшее, что они даже не плодятся. Нам нужны еще кошки. Как по-вашему, с чем нам выходить на игровые арены?
– Брачный период кобальтовых кошек еще не наступил, – сказал Таф.
– Дада. Когда же у них брачный сезон?
– Прелесть что за вопрос. Жаль, вы не задали его раньше. Насколько я понимаю, течка у самок кобальтовой пантеры бывает каждую весну, когда на Планете Селии расцветают «снежные хохолки». Что предполагает наличие некоего типа биологического спускового крючка.
– Я… Таф! Вы это спланировали. Никаких снежных штук на Лайронике нет. Полагаю, теперь вы заломите за эти цветочки целое состояние.
– Сэр. Конечно, нет. Будь выбор за мной, я бы с радостью отдал их Дому Норн, чье затруднительное положение больно ранит мне сердце. Я огорчен. Однако выходит так, что Дэйнел Ли Арнет взял с меня слово более не вести дел с Великими Домами Лайроники. – Он безнадежно пожал плечами.
– Ваши кошки приносили нам победы, – сказал Норн тоном, граничащим с отчаянием. – Казна Дома Норн наполнялась – теперь в ней приблизительно около сорока тысяч стандартов. Они ваши. Продайте нам эти цветы. Или лучше того – новое животное. Более крупное. Более свирепое. Я видел дэнтских химероупырей. Продайте нам что-нибудь подобное. Норну не с чем выйти на Бронзовую Арену!
– Да? А что ваши сталезубы? Мне было сказано, что они – гордость Норна.
Хирольд Норн нетерпеливо отмахнулся.
– Проблемы! Понимаете, у нас постоянные проблемы. Эти ваши прыгунки… они едят все и вся. С ними невозможно стало справляться. Их миллионы; распространившись повсеместно, они выедают все травы, все посевы. То, что они сотворили с возделываемыми угодьями… кобальтовые кошки обожают прыгунков, да, но кобальтовых кошек у нас недостаточно. А дикие сталезубы прыгунков и трогать не желают. Полагаю, те им не по вкусу. Хотя на самом деле я не знаю. Но, понимаете ли, все прочие травоядные ушли, выжитые вашими прыгунками, а с ними и сталезубы. Куда
– не знаю. Однако ушли. На незахваченные земли, за пределы владений Норна. Там есть какие-то деревни, десяток-другой крестьян, но они ненавидят Великие Дома. Во всем Тэмбере не знают даже собачьих боев. Вероятно, увидев сталезубов, они попытаются приручить их.
– Так, – молвил Таф. – Впрочем, у вас ведь есть питомники, разве не так?
– Больше нет, – ответил Норн. Голос у него был совершенно затравленным. – Я распорядился их закрыть. Сталезубы проигрывали все состязания, особенно после того, как вы завели торговлю с другими Домами. Сохранять мертвый груз казалось пустой и неразумной тратой средств. Кроме того, расходы… мы нуждались в каждом стандарте – вы выкачали из нас все до капли, но ведь нужно было платить за пользование Ареной, и, конечно, делать ставки… а позже пришлось покупать у тэмберийцев еду, просто, чтобы прокормить челядь и дрессировщиков. Я хочу сказать, вам бы в голову не пришло, что прыгунки сотворят с нашими посевами.
– Сэр, – сказал Таф. – Вы меня оскорбляете. Я эколог. Я очень много знаю о прыгунках и их привычках. Следует ли понимать вас так, что вы закрыли питомники Сталезубов?
– Дада. Мы выпустили этих бесполезных созданий на волю, и теперь они прибились к остальным. Что нам делать? Равнины кишат прыгунками, кошки не желают размножаться… Коль нам и дальше придется ввозить еду и платить за Арену безо всякой надежды на победу, скоро мы останемся без денег.
Таф сложил руки.
– Да, вы действительно столкнулись с рядом деликатных проблем. И я
– именно тот, кто поможет вам их решить. К несчастью, я связан обязательством перед Дэйнелом Ли Арнетом.
– Значит, безнадежно? Таф, я умоляю вас – я, Старший Звероусмиритель Норна. Скоро мы полностью выпадем из игр. У нас не останется средств ни чтобы платить за Арену, ни чтобы делать ставки; не будет животных, чтобы выставить на бой. На нас лежит проклятье невезения. Все Великие Дома всегда неукоснительно представляли свою долю бойцов – даже Феридиан во время Двенадцатилетней Засухи. Никому еще не случалось потерпеть в этом неудачу. Мы покроем себя позором. Дом Норн запятнает свою гордую историю, посылая на песок арены кошек и собак, чтобы их бесславно растерзали в клочья огромные чудовища, проданные вами другим Домам.
– Сэр, – сказал Таф. – Если вы позволите мне дерзкое и, возможно, безосновательное замечание… если позволите… что ж, тогда я выскажу свое мнение. У меня есть подозрение… м-м-м… да, подозрение – верное и к тому же прелюбопытнейшее слово… подозрение, что запас повергающих вас в страх чудовищ в следующие недели и месяцы может иссякнуть. Например, у урсоидовподростков с Бродяги очень скоро может начаться зимняя спячка. Видите ли, им меньше года. Надеюсь, хозяева Рэй Хилл не пребывают на сей счет в чрезмерном замешательстве… впрочем, боюсь, это не исключено. Околосолнечная орбита Бродяги, как вам, я уверен, известно, крайне иррегулярна, и тамошние Долгие Зимы длятся приблизительно двадцать стандартных лет. Урсоиды настроены на этот цикл. Скоро процессы в их организме почти вовсе замедлятся – знаете, бывало, что спящего урсоида принимали за мертвого, – и не думаю, чтобы разбудить зверей оказалось легко. Возможно, будучи людьми исключительно доброго нрава и острого ума, дрессировщики Дома Рэй Хилл найдут способ это сделать. Однако я был бы весьма склонен к дальнейшим предположениям: учитывая прожорливость ленивцев-быстроногов, почти все силы и средства Рэй Хилл уйдут на то, чтобы прокормить свой народ. Подобным же образом, люди Дома Варкур будут вынуждены бороться с безудержным размножением катадэйнских древесных слизней. Древесные слизни – особо пленительные создания. В определенной точке своего жизненного цикла они удваиваются в размерах, превращаясь в подлинные губки. Достаточно большое их скопление способно осушить даже обширную топь. – Таф умолк, и его толстые пальцы ритмично забарабанили по животу. – Впрочем, я бессовестно уклоняюсь от темы. Сэр. Вы тем не менее ухватили суть моих слов? Mоего выпада?
Хирольд Норн был похож на покойника.
– Вы сумасшедший. Вы уничтожили нас. Нашу экономику, нашу экологию… но почему? Мы честно расплатились с вами. Дома, Дома… ни зверей, ни казны. Как же смогут продолжаться игры? Никто не вышлет бойцов на Бронзовую Арену!
Хэвилэнд Таф потрясенно воздел руки.
– В самом деле? – спросил он.
Затем отключил систему связи и встал. Едва заметно улыбаясь тонкими губами, он заговорил с Дэксом.
Примечания
Квинтал – мера веса; метрический квинтал приблизительно равен одному центнеру, английский – 50,8 кг, американский – 45,36 кг.
Урсоид – от лат. ursus, медведь.