Наследница Седов Б.

ВИКТОРИЯ ЭНГЛЕР

Минуло более года с того дня, 3-го декабря, когда я была официально признана обладательницей одного из крупнейших состояний в России. За это время Шикульский так больше и не учинил мне ни одной подлянки. Правда, ему последнее время было совсем не до этого. Болезненный Ельцин убрался в отставку, передав президентское кресло преемнику, молодому и энергичному. И тот с ходу принялся накручивать хвосты олигархам, наворовавшим за беспредельные девяностые огромные состояния. В числе первых оказался Шикульский. Я с интересом наблюдала по телевизору за тем, как его задержали в Испании, как там долго решался вопрос об экстрадиции. Дмитрий Романович, естественно, вывернулся. Но его влияние в России, как финансовое, так и политическое, не просто пошатнулось, оно обрушилось.

У меня же эти полгода, если не брать в расчет детство, были самыми счастливыми в жизни. В «Пинкертоне» и в «Богатырской Силе» всё складывалось как нельзя лучше. То в агентстве, то в концерне я пропадала целыми днями. Училась у Боса. Училась у Крупцова. Училась у Бакланова. Менеджменту, психологии деловых отношений, маркетингу, конфликтологии, программированию… При этом по всем предметам была круглой отличницей.

Я облетела на вертолете все предприятия, все мало-мальски значимые делянки «Богатырской Силы». За шесть месяцев я раз двадцать побывала в Москве. Слетала в Норильск, Красноярск и Белоруссию. Перезнакомилась с миллионом людей, в том числе и с теми, кто уже стал завсегдатаем рейтингов «Форбса». И эти обитатели финансового Олимпа приняли меня за свою без каких-либо сомнений. Даже без испытательного срока. И на маленьких, но далеко не скромных вечеринках, которые я иногда посещала, когда бывала в Москве, спокойненько обсуждали в моем присутствии такие глобальные махинации, что у меня волосы вставали дыбом. Уж не знаю, чем я снискала такое доверие. Своим светлым взором? Или тем, что была в этом кругу единственной женщиной? Притом малолеткой (дура-дурой!)?

Диверсии забылись. Ни министерство, ни журналисты, ни Иванов меня не доставали. Правда, начал всерьез беспокоить Олег. Точнее, начал показывать зубки, должно быть, почувствовав, что с каждым днем теряет власть надо мной; я становлюсь всё уверенней и всё настойчивее задвигаю его на задний план. Первый раз мы серьезно поссорились еще в январе, и это закончилось тем, что Олег свалил почти на целый месяц в Москву. На исходе третьей недели я всерьез затосковала и не выдержала — набрала его номер, извинилась сама не знаю за что и предложила мир. Который продлился чуть больше месяца, до следующего скандала. После чего этот вид семейного спорта стал для нас делом обыденным. Мы лаялись, мирились, по несколько ночей подряд спали в разных комнатах и в течение нескольких дней могли не обменяться ни взглядом, ни словом. До тех пор, пока кто-нибудь из нас не признавал своей капитуляции. Наступал мир. До следующей разборки.

Еще зимой я напрягла Гепатита навести рамсы о Монучаре. Оказалось, уже скоро три года, как грузин живет в Греции и не ведает горя. Я считала своим долгом такое горе ему обеспечить. И опять взяла в оборот Олега:

— Придумай, как мне поквитаться с этим нерусским. Привези его в Питер. Или давай вместе отправимся в Грецию, разберемся с Монучаром на месте.

Второй вариант Гепатит отверг сразу:

— Достаточно острых ощущений, не стоит какой-то хачик того, чтобы из-за него рисковать своей задницей. А вот насчет того, чтобы выманить или вывезти его в Петербург, можно подумать.

Правда, думать он не спешил. Бездельничал в Ольгино, развлечения ради лаялся со мной или иногда сваливал на пару дней в Москву. А последнее время еще и принялся проявлять необычайную активность в обустройстве моей личной жизни — то пытался уговорить меня выйти за него замуж, притом обязательно с заключением какого-то хитроумного брачного контракта, то начинал настойчиво требовать отказаться от активного участия в делах «Богатырской Силы» и влачить существование обычной домохозяйки и светской дамы. Притом всякий раз пеняя мне тем, что без него я давно бы была не миллиардершей, а трупом. Обычно, всё это заканчивалось стандартно — скандалом.

Уже в июле, после того, как в очередной раз разругалась с Олегом, я всерьез настроилась скататься в Финляндию, к Эльмару. Гепатит не возражал. Как ни в чем не бывало, выпросил денег «на представительские расходы» и, в свою очередь, принялся собираться в Грецию.

— Съезжу, проведу рекогносцировку, как там твой Монучар. Вернусь через месяц.

«Конечно, рекогносцировка — только прикрытие, — решила я, выписывая Олегу чек на пятьдесят тысяч баксов. — Едет шляться по греческим шлюхам. Пес с ним, пускай немного оттянется. Ведь я тоже отправляюсь не в паломническую поездку по монастырям».

В тот день я смирилась с фактом, на который последнее время старательно старалась закрыть глаза: безумная любовь к Гепатиту, что была еще полгода назад, испарилась без следа. Олег стал мне безразличен, и пора всерьез подумать о том, как потактичнее избавиться от него.

И всерьез заняться симпатягой Эльмаром.

Еще в начале зимы, на следующий день после утверждения наследства, когда Олег с Пляцидевским свалили в Москву, а Эльмар остался у меня на выходные, этот горячий финский парень приперся ночью ко мне, и я не стала его выгонять. После чего с завидным постоянством получала от Ярвела-младшего приглашения хоть на денек, хоть на два заглянуть к нему на остров на озере Пяйенне. Я была совсем не против. Но постоянно что-то мешало. Или у меня в этот момент было перемирие с Гепатитом, или я собиралась в Норильск, или меня ждали в Москве. Иногда Эльмар приезжал в Питер, но это были сугубо деловые поездки. Финн так больше ни разу и не побывал у меня в гостях в Ольгино. И с удивительной настойчивостью все слал и слал приглашения. Вернее, ничего он не слал. Просто звонил: приезжай да приезжай, мы все тебя очень ждем — и Маркус, и Микка, и Мари, и Матильда.

Даже Матильда?

«Приезжай, Вик!»

И вот я наконец приехала.

И снова все обитатели старого дома на острове Ярвела собираются за длинным столом возле пылающего (несмотря на душные вечера) камина. И снова мы неторопливо катаемся на лошадках по чистому, как парк, сосновому бору, и за нами, вывалив язык, с трудом поспевает старая овчарка Матильда. Мы купаемся на любимом пляже Эльмара и блукаем на яхте среди многочисленных островков. Один раз я даже умудряюсь основательно посадить ее на песчаную мель.

А вот Маркус отгоняет от «Робинсона Клипера» корову и устраивается в кресле для пассажиров. Он инструктор. А я пилот. С дрожью в коленках, с ликованьем в душе приподнимаю вертолет над поляной. Я лечу! Лечу!!! И всё, что оставила внизу, кажется таким маленьким и ничтожным!

Только не Эльмар.

За месяц мы с ним успеваем облететь почти весь Скандинавский полуостров. Из заполярной Финляндии транзитом через Норвегию перебираемся в Швецию. И потом обратно в Финляндию. Я снова учусь. Ломаю ноги в непроходимом буреломе на делянке, где осуществляют выборочную вырубку леса, целый день придирчиво изучаю продвинутые технологические процессы на большой мебельной фабрике, в офисе «Hanky Jarvela 1954» достаю топ-инженера фирмы многочисленными вопросами. Эльмар с интересом наблюдает за мной. И в его взгляде я читаю неподдельное восхищение.

— Вик, ты ни минуты не сидишь без дела.

— Неправда, — смеюсь я. — Например, вчера я три часа валялась в шезлонге.

— С целой пачкой спецификаций.

Он прав: вчера я безуспешно пыталась разобраться в технических характеристиках линии по производству фанеры.

— Всё равно, я не поняла в них ни слова.

— С твоим старанием тебе не потребуется много времени, чтобы начать разбираться в этом лучше меня.

И снова он прав: я поставила перед собой цель не просто прожигать миллионы в роли беззаботной рантье, а досконально освоить то, что мне подарила судьба. Разведать самые глухие закоулки абсолютно неведомого мне дела. Стать лесной королевой — я этой цели добьюсь!

Эльмар пока не заводил разговора на одну важную (самую важную!) тему, даже не обмолвился ни единым намеком, но я отчетливо вижу: всё идет к тому, что рано или поздно он торжественно преподнесет мне обручальное колечко. Мари уже смотрит на меня как на будущую хозяйку усадьбы. Микка меня (а не Эльмара!) ставит в известность, что на двое суток отлучится в Хейнолу. Я и не пытаюсь скрыть то, что каждую ночь провожу в спальне у Эльмара. Туда из моей комнаты уже перекочевала половина моих вещей. Даже корова Марта, обладающая скверным характером, признала меня за свою и не пытается забодать, когда я подхожу к вертолету.

Вот только предложения Эльмара я не приму. Пока не приму! Сперва я должна расплатиться с долгами. А их у меня на повестке дня два.

Господин Шикульский Дмитрий Романович — это в перспективе.

И Монучар — а вот этим надо заняться в ближайшее время.

Интересно, какие разведданные привезет из Греции Гепатит?

Я из Финляндии, он из Греции — мы с Олегом возвращаемся в Ольгино в один день, 15 августа.

Я нежно целую его в как обычно покрытую жесткой щетиной щеку. И всё же соскучилась по этому разгильдяю!

— Как греческие гетеры ?

— Как Эльмар? — парирует Гепатит.

Эльмар, как я и предполагала, перед отъездом преподнес мне колечко с бриллиантом и предложил в нагрузку к нему свои руку и сердце. А я, как и собиралась, попросила его потерпеть.

— Рассказывай, что разузнал? Видел грузина? — Мне неймется. Я даже не даю Олегу разобрать вещи, принять с дороги душ. И, похоже, он понимает мое нетерпение. Извлекает из чемодана бутылку вина, достает из бара два хрустальных фужера и устраивается в своем любимом кресле возле камина.

— Что же, присаживайся, потолкуем. Хотя, толковать особо не о чем.

— Почему? — хмурюсь я, внимательно наблюдая за тем, как Гепатит разливает вино. — Что-то сорвалось?

— Нет, всё нормально. Всё, что надо, я разузнал. Монучар обитает на маленьком острове, в пятнадцати милях от Афин. Я не поленился, арендовал катер и сплавал туда, лично на всё посмотрел. Площадь острова не больше гектара. С трех сторон скалы. Невысокие, но надо быть альпинистом, чтобы там высадиться. Южный берег острова — песчаный пляж. Там же пристань. У пристани «Нимбус Купе».

— Это что?

— Катер. Метрах в тридцати от пляжа на склоне небольшая вилла. Возле нее видел двух крепких типов. Похоже, охрана. Вот и всё, что я там высмотрел.

— К каким-нибудь выводам пришел? — То, что обо всём этом думает Олег, мне куда интереснее описания островка.

— Вывод такой: достать Монучара оттуда будет непросто. У охраны, несомненно, есть хороший радар, так что к острову незаметно не подойти даже на резиновой лодке. А значит, крепость придется брать штурмом. А я так и не смог выяснить, какой у нее гарнизон. Пожалуй, не меньше четырех человек. И я не думаю, что они плохо обучены. Одним словом, будет трудно. Но я ведь люблю, когда трудно. Спасибо, красавица, что подкинула мне такое интересное дело.

— Пожалуйста, — автоматически буркаю я.

— Сейчас кое-что улажу в Москве, прихвачу с собой пару надежных парней и вернусь в Афины. Тогда и займемся твоим Монучаром. Ты уверена, что он нужен тебе только живым?

— Только живым.

— Это будет гораздо сложнее, чем привезти тебе труп, — зачем-то сообщает Олег.

А то я, недалекая, этого не понимаю.

— За живого я и заплачу гораздо больше, чем за мертвяка.

— Сколько?

Я не знаю расценок на штурмы островов в территориальных водах Греции. И просто пожимаю плечами.

— А сколько ты хочешь?

— Себе я не хочу ничего. Занимаюсь этим только из любви к тебе и приключениям.

Черт, да что же за бессребреники у нас мужики! Недавно Тамара рассказывала о том, как от своего законного полумиллиона отказался ее Денис. Теперь по той же тропинке поперся Олег.

— Хорошо. — Я беру с журнального столика фужер с белым вином. Отпиваю. Кислятина! — Предположим, ты себе ничего не возьмешь. Но накладные расходы…

— От четырех до пяти миллионов, — поражает меня столь внушительной суммой Олег.

— Почему так много?

— Считай сама. Со мной будет пятъ-шесть человек…

— Ты говорил, что прихватишь с собой только двоих, — напоминаю я.

— Нет, втроем мы ничего сделать не сможем. Так что, кроме меня, шестеро хорошо подготовленных боевиков. За свою работу они берут очень дорого. Командировку в Грецию и пробивку на остров каждый оценит приблизительно в поллимона. Итого, уже три. Плюс лимон-два на снаряжение и на взятки, чтобы на нашу группу не очень-то обращали внимание.

— Ладно, я выпишу чек на пять миллионов. Что еще?

— С тебя ничего. Всё, что необходимо, добудем сами. Разве что… — На секунду задумывается Олег. — Вика, позаботься о самолете, на котором вывезем Монучара.

Я достаю из кармана телефонную трубку, набираю номер дежурного секретаря «Богатырской Силы».

— Заодно куплю себе наконец какой-нибудь планер. Довольно болтаться на вертолете. Пора, как все нормальные люди, пересаживаться в собственный «фалькон» или «челленджер»… Алло. Максим? Это Энглер. Загляни в Интернет, подыщи мне небольшой самолетик. Миллиончика этак за три. Дороже не надо. Ты же знаешь, я непритязательна. К тому же, бедна как церковная мышь…

ТАМАРА АСТАФЬЕВА (СУДЬЯ)

15 августа 2000г.

Еще весной Тамара обратила внимание на то, что отношения между Энглер и Гепатитом начало лихорадить. А не прошло и трех месяцев, как она отметила то же самое и у себя с Денисом. Нет, они не скандалили, не разбегались на ночь по разным комнатам, не объявляли друг другу бойкоты. Просто Тамара однажды призналась себе в том, что всегда внимательный и спокойный Денис давно раздражает ее своей безупречностью. А тихая размеренная жизнь в уютной «сталинке» этого парня, заставленной книжными стеллажами, начинает всерьез тяготить. Если еще недавно Тамара от души наслаждалась вопиющим бездельем, слегка разбавленным заботами по хозяйству, и была готова целыми днями валяться на диване с книжкой в руках, то теперь… Да что теперь! Уже месяца два, как она не могла найти себе места. Она задыхалась!

Купила абонемент в тренажерный зал. Съездила на неделю в Египет. Наконец попыталась дозвониться до Энглер, попросить подыскать себе какое-нибудь занятие, но та находилась где-то в Сибири.

Ничего не получалось!

К середине лета Тамара поняла, что больше так продолжаться не может, пора что-то менять. И в первую очередь это касается Дениса.

Если Олег и Вика еще как-то цеплялись друг за друга, пытались реанимировать свои давно мертвые отношения, то радикалистка Тамара решила не насиловать жизнь. И не откладывая дел в долгий ящик, по душам поговорила с Денисом. Без ругани, без уродливых сцен они легко пришли к соглашению, что настала пора расстаться добрыми друзьями, и Тамара перебралась в квартиру на Московском проспекте.

Они, и правда, остались добрыми друзьями. Денис часто наведывался в гости, иногда оставаясь на ночь. Кроме того, он и не подумал оставить свою принцессу один на один с «Добрым Делом», продолжал принимать в этом участие.

Впрочем, принимать участие было особо не в чем.

После короткого оживления, когда были приняты на работу новые главврач и медсестра, в «Простоквашине» опять наступило затишье.

— Шлаин в отпуске. Уехал в Германию, — докладывала по телефону Ольга. — Никто незнакомый в приюте не появляется, даже усыновители. Да и детей-то сейчас всего пятеро.

— Всё равно, не теряй бдительности, — всякий раз произносила уже ставшую дежурной фразу Тамара. И всерьез задумывалась о том, а не уехать ли и ей в отпуск в Германию.

Она неуклюже попыталась изменить жизнь. Она перебралась на другую квартиру. Она зачем-то избавилась от Дениса.

Вот только избавиться от хандры не могла. Казалось, эта зараза въелась в сознание навечно. Дала метастазы по всему телу.

И теперь единственным способом лечения оставалась лишь мощная инъекция адреналина, инициированная основательной встряской.

Как долго Тамара ждала этого звонка из «Простоквашина» — ровно семь месяцев, день в день, с середины декабря до середины августа! И вот наконец…

— Тамара, у нас заваривается какая-то каша, — захлебываясь от возбуждения, кричала в трубку Ольга. — Вчера поздно вечером вернулся из отпуска Шлаин. Сегодня утром я заметила на территории тех двоих, что иногда приезжали к генеральному раньше. Кажется, Борщук и Розов?

— Да.

— В медицинском блоке весь день наводят порядок. А сейчас нас собрали и предупредили, что ожидается большая группа детишек.

— Когда? Завтра?

— Не знаю, — хрюкнула Ольга. — В ближайшее время…

«А это могла бы не добавлять».

— .. .Тамара, что-то готовится.

— Вижу. Вернее, слышу. Я тоже начинаю готовиться. А ты звони всякий раз, как отметишь хоть самое малое изменение ситуации. Всё. Отбой. — И Тамара сразу же набрала номер Дениса. Потом — Крупцова.

План нападения на «Простоквашино» был разработан совместно с ним еще в июне. Тогда Тамаре стоило огромных усилий убедить шефа охранного агентства не обращаться в милицию, а вершить правосудие своими силами. Убедила. И с помощью Вики выжала из Крупцова обещание в нужный момент оперативно выделить для налета на сиротский комплекс нескольких бойцов.

Похоже, такой момент наступил.

На следующий день Ольга позвонила не как было заведено, поздно вечером, а сразу же после обеда.

— Это я, — еле слышно прошептала она. Наверное, разговаривать в полный голос было небезопасно. — Сегодня утром к нам завезли двадцать детей. Все — от трех до пяти. Все из Средней Азии и с Кавказа. По-русски не говорит ни один. Алексей отобрал шестерых ребятишек, как сказал, на медосмотр. Продержал их у себя больше часа. Ему не понравилась одна девочка. Он говорит, что сегодня вечером отвезет ее Питер, в Рауфхуса.

— Рауфхуса, это чего?

— Детская больница.

— Я-а-асненько. Никакой детской больницы, конечно, не будет. Я-то надеялась, — вздохнула Тамара, — что у нас еще есть время. Оказалось, что нет. Всё начнется сегодняшней ночью… Я трублю общий сбор, — повернулась она к сидящему рядом Денису. — И сразу же отправляемся в Вырицу. Пора в этом триллере ставить жирную точку… Алло! Семен Леонидович? Это Тамара. Высылайте людей… Да, начинается… Мы с моим другом будем там раньше. Никита знает, где пересечемся… Замечательно! Едем!

К бою, Тамара Астафьева!

Они еле успели свернуть с шоссе на грунтовку, ведущую к «Простоквашину», как сразу же угодили с корабля на бал: навстречу им спокойно катил красный «Опель Вектра» главбуха «Доброго дела».

— Берем! — моментально приняла решение Тамара.

— А ты уверена, что мы всё не испортим? — Денис притормозил и аккуратно форсировал глубокую выбоину.

— Не испортим! Зато можем его упустить! Берем! задень-ка его слегонца.

Дорога была довольно узка, но места для того, чтобы разъехались две легковушки, хватало с избытком. Но когда «блейзер» почти поравнялся на контркурсах с остановившейся «вектрой», Денис резко вывернул руль, одновременно дернув на себя рукоятку ручного тормоза. «Шевроле» занесло, и он с восхитительной точностью приложился бампером к левой фаре красного «опеля».

— Академично, — удовлетворенно прокомментировала Тамара, наблюдая за тем, как из раненого «опеля» вылезает низкорослый лысенький толстячок, внешне очень похожий на Денни де Витто.

«Сейчас мы тебя поимеем, малыш!» Никаких проблем простоквашинский Денни де Вито не доставил. И никакого сопротивления не оказал, если не принимать в расчет того, что неудачно попробовал перепрыгнуть через канаву и основательно перемазался в грязи. А не минуло и пяти минут, как он, надежно спеленутый скотчем, уже валялся на заднем сиденье своего красного «опеля» и, икая от ужаса, пытался выяснить у сидевшей за рулем Тамары, что происходит.

— Едем тебя убивать, — хладнокровно сообщила она и свернула на чуть заметную двухколейку, ведущую в лес. Бросила взгляд в панорамное зеркало — «шевроле», выбив из лужи впечатляющий фонтан грязи, последовал за ними. — Что, решили вернуться к старому бизнесу?

— К какому бизнесу? — пискнул бухгалтер и застрял в узком проеме между сидениями.

— В течение двух лет вы убивали детей. И устроили настоящую распродажу донорских органов. Потом, когда я замочила Карамзюка, лавочку пришлось на время прикрыть. И вот всё по-новому, — трогательно вздохнула Тамара. — Хрен ли молчишь?

А что он мог сказать? Только то, что ничего про убийства не знал.

— Я ничего про эти убийства не знал.

— Ага. Ты святой. Предупреждаю, еще раз попытаешься мне соврать, и у тебя не останется даже призрачного шанса остаться в живых.

— А что, есть такой шанс? — с надеждой в голосе прогнусавил бухгалтер.

— Шанс всегда есть. Приехали. — Тамара резко вывернула руль вправо и загнала «опель» в заросли малинника. — На выход.

Денис за шкирятник выволок коротышку из «опеля», прислонил спиной к ближайшему дереву и, изобразив на лице недобрую улыбку, принялся расстегивать на себе брючный ремень.

— А-а-а… это… зачем? — бухгалтер с ужасом уставился на Дениса. — Что вы… собираетесь… делать?

— Сейчас тебя выпорем. Спускай портки.

При всем желании снять портки самому бухгалтеру не удалось бы. Руки были надежно связаны. Ноги тоже.

— Сейчас ты будешь отвечать на вопросы. И помни, малыш, что, если надумаешь врать, мы подложим тебя под твою «вектру». И переедем. — Тамара присела на корточки перед бухгалтером. Достала из кармана цифровой диктофон, нажала на кнопочку и игриво склонила набок головку. Всё, чем она сейчас занималась, доставляло ей огромное удовольствие. Было даже немного жаль, что рано или поздно это развлечение закончится.

— Вопрос первый: ту девочку, которую сегодня отобрал этот ваш новый хирург Алексей, должны отправить на прозекторский стол?

Блеснув потной лысиной, коротышка молча кивнул.

— Говори: да или нет?

— Да, должны.

— Заказ на трансплантанты уже получили?

— Да, получили.

— Как вы должны их передать?

— Я не знаю всего механизма, — всхлипнул бухгалтер. — Всё тщательно законспирировано. Тут очень длинная цепочка. Мне известно только, что органы должны доставить в Голландию.

— Верю, — удовлетворенно кивнула Тамара. — Где сейчас Котов?

— В «Простоквашине».

— Розов и Борщук?

— Там же.

Другого Тамара и не ожидала. Вроде бы, глупо светиться поблизости от места столь жуткого преступления, но трое мерзавцев решили повязать друг друга кровью, кроме того, никто из них не сомневался в том, что им ничего не грозит.

Как же они заблуждались! Как же они были самоуверенны!

— Чем они сейчас занимаются?

— Сидят в кабинете у Шлаина. Пьют.

— Почему не остался с ними?

— Я там лишний. Я непосредственно ко всему, что творится, не имею никакого отношения. Моя вина только в том, что я об этом знал и вовремя не сообщил, — попытался оправдаться бухгалтер. — Но сейчас я отсюда прямиком отправляюсь в милицию и пишу заявление…

— Поздно, малыш, — перебила Тамара. — Об этом стоило позаботиться раньше. Ты же по самую макушку измазан в детской крови. И оправдываться будешь теперь перед Господом Богом… Денис, я узнала от него всё, что хотела. Давай.

Денис молча кивнул и накинул на шею бухгалтера брючный ремень.

— Не волнуйся, малыш. Тебя не больно задушат.

Их было пятеро — «пинкертоновцев» — в серебристом минивэне, навевавшем такие приятные воспоминания об урожайной осени прошлого года. Тамара весело перемигнулась со старыми добрыми знакомыми, Гадиром, Андреем и Никитой, церемонно расшаркалась с двумя другими боевиками, облаченными в ментовскую форму и броники. Потом обошла машину и убедилась, что в окно, которое когда-то расколотил водопроводной трубой Денис, вставлено новое стекло.

— Давно починили? — поинтересовалась она, и обычно молчаливый и неулыбчивый Никита расхохотался:

— На следующий день. А как прикажешь ездить с разбитым стеклом? Между прочим, тогда ты забыла включить его стоимость в накладные расходы.

— Жаждешь компенсации, дорогой? — ослепительно улыбнулась Тамара.

— Да ладно. Проехали. Лучше скажи, что сейчас будем делать?

— Ждать.

— Чего ждать?

— Звонка. Крупцов что, не проводил инструктаж?