Наследница Седов Б.

— Он всё рассказал, — подошел к Тамаре косолапый австралопитек Андрей. — Как там сейчас обстановка, в этом приюте?

— Всё в ажуре. О таком и мечтать не могла: вся кодла в сборе. Сейчас, — Тамара глянула на часы: половина десятого, — они уже отправили домой поварих и секретаршу. Кочегар в отпуске. Так что, кроме них, остались две воспитательницы. Их и пальцем не троньте. Одна — ее зовут Ольга — мой агент. Вторая, Марина, даже не догадывается о том, что в этом сиротском комплексе происходит. Кроме воспитательниц еще двое охранников. Они тоже совсем ни при чем. Поаккуратнее с ними. Не убейте и не искалечьте.

— Охранники вооружены?

— С вами ж Крупцов проводил инструктаж, — еще раз вспомнила про Семена Леонидовича Тамара.

— Не помешает услышать еще раз от тебя.

— Well. У них дубинки и газовики. Раньше по ночам на территорию выпускали собак, но они, наверное, передохли с голоду. Так что с охраной проблем не возникнет. Единственный, кто может доставить нам неприятности, это Борщук. Он мусор и, возможно, таскает с собой пистолет. Какие еще будут вопросы?

Больше вопросов Андрей задать не успел. У Тамары в кармане заиграл мелодию телефон.

— Как ты, готова? — спросила Ольга. На этот раз она могла говорить в полный голос.

— Я-то готова. А что у вас?

— Я сейчас стою у окна, наблюдаю за тем, как Алексей и Татьяна сажают девчонку в машину. Они собрались уезжать.

— Хорошо. Что за машина?

— Белая «Волга».

— Чем занимаются остальные?

— Бухают в кабинете у Шлаина. Минут десять назад он заходил, сказал нам с Мариной ложиться спать. И не вылезать из спального корпуса. Типа, у них с друзьями сегодняшней ночью небольшой сабантуйчик, и лучше для нас, если мы им не будем мешать. Пообещал выплатить премию. Он уже пьяный, Тамара.

— Тем хуже для него. И лучше для нас. Оля, когда всё начнется, запрись в спальне. Не вздумай никуда выходить, и не выпускай Марину. Когда всё закончится, я тебе позвоню.

— Я помню. — Невозможно было не запомнить то, что Тамара сейчас повторила, наверное, в десятый раз. — Внимание, Тома. Уже открыли ворота. Они выезжают.

— Пока. — Тамара сунула трубку в карман и повернулась к тем двоим, что были наряжены в ментовскую форму. — Белая «Волга». Будет здесь минут через семь. В ней двое — парень и баба. И девочка, которую они собираются сегодня убить. Начинаем.

«Менты» синхронно кивнули и устремились к минивэну, за рулем которого в полной готовности уже восседал Никита. Андрей и Гадир забрались на заднее сиденье внедорожника.

Клацнул затвор. Тамара обернулась.

— Что там у вас?

Гадир молча продемонстрировал маленький автомат.

— Сейчас это не пригодится.

— Кто знаыт, Тымар? А выдруг? — Никаких «вдруг» не хотелось.

И, слава Господу, обошлось без них.

Белую «Волгу» двое лбов в ментовской форме тормознули на выезде на шоссе. Тамара, сидя во внедорожнике, издали наблюдала за тем, как грунтовку перед самым носом машины главврача Алексея перегородил минивэн, как «пинкертоновцы» с двух сторон обошли «Волгу», наклонились к открытым окнам.

Вот Алексей через окно протягивает одному из «ментов» свои документы.

Вот второй «мент» через другое окно о чем-то спрашивает Татьяну — нет сомнения в том, что интересуется, чья это девочка на заднем сиденье.

Вот Алексей открывает дверь и вальяжно вылезает из «Волги». Издалека не видно, но не трудно представить, какая у него сейчас недовольная кислая рожа. Как он неприятно удивлен и даже возмущен этой неожиданной проверкой! Но ничего, через десяток секунд все понты с него стряхнут добрым ударом по почкам.

— Он, и правда, чем-то похож на мыша, — чуть слышно прошептала Тамара.

— Чего говоришь? — раздался сзади голос Андрея.

— Говорю, их сейчас будут брать.

Вот открывается пассажирская дверца и из машины вылезает Татьяна.

А вот уже оба лепилы — и он, и она — валяются на земле, уткнувшись рожами в грязь, а «менты» деловито сковывают им браслетами руки.

— Покатили, — Денис повернул ключ зажигания. — Везем их в малинник, к бухгалтеру.

Татьяну и Алексея уже затолкали в минивэн. Один из «ментов» устроился за рулем белой «Волги».

— Бедная девочка! — вздохнула Тамара. — Каково ей сейчас! То один незнакомый дядька в машине, то другой.

— Ничего. Она сирота, а такие дети не слишком-то восприимчивы к сменам декораций. — Андрей достал сотовый телефон, набрал номер Никиты. — Езжайте за нами, — лаконично распорядился он.

Гадир снова зловеще клацнул затвором автомата.

А уже через десять минут Алексей и Татьяна, надежно скованные друг с другом, сидели спина к спине на пропитанном влагой мху и с ужасом взирали на трупешник главбуха.

— Что? Нравится? С вами будет то же самое, — пообещала Тамара, и главврач сразу наложил в штаны. — А ты, и правда, похож на мыша. Ольга, когда описывала тебя, выбрала очень удачное сравнение.

Алексей промолчал. Зато нашла в себе силы проблеять дрожащим голосом Татьяна:

— Кто вы такие? — Она обвела полным ужаса взглядом нескольких человек, выстроившихся полукругом в нескольких шагах от нее.

— Мы твои судьи, — не без доли патетики продекламировала Тамара. — И, возможно, палачи.

— Но мы ничего не сделали!

— Да. Вы не успели что-нибудь сделать. Но мы не присяжные заседатели, чтобы определять виновность по факту. Нам достаточно простого намерения.

— Вы сами сказали, что вы судьи. — У этой Татьяны еще находились резервы на то, чтобы слабенько обороняться. Зато Алексей совсем раскис — уронил голову на грудь, пустил из уголка рта тягучую нитку слюны.

— Судьи. Но не присяжные заседатели, — терпеливо повторила Тамара. И достала диктофон. — Ваш единственный шанс остаться в живых, это надиктовать всё о той работенке, которую вам предложили. Ничего не утаивая, ничего не привирая. Начиная с того момента, как на вас вышли ваши работодатели, и заканчивая сегодняшним днем. Согласна?

— Да.

— А ты, Алексей?

Алексей находился в полнейшей прострации. Не удостоил никого ни взглядом, ни словом.

— Что ж, он покойник. Начинай, Таня. — Тамара нажала на кнопочку на диктофоне.

— В середине апреля мой отец проиграл в игровых автоматах крупную сумму. Ему грозили большие неприятности, но тут ко мне обратился знакомый отца, Борщук, с предложением погасить этот долг, если я…

«Никогда не увлекалась азартными играми. И слава Богу. Эта беда сродни наркомании и алкоголизму и может привести на эшафот не только игрока, но и его близких».

— …в конце концов, после долгих раздумий я дала согласие участвовать в операциях над детьми. У меня не было выбора, я хотела спасти отца…

«Неужели жизнь свихнувшегося игрока, пусть даже он и папаша, дороже жизней десятков невинных детишек»

— …Котов предупредил, что первый заказ на почки и селезенку поступит в середине августа…

«Так и есть. Сегодня пятнадцатое»

— .. .во главе всего дела стоят три человека — Котов, Розов и Борщук. На месте всем заправляет генеральный директор «Доброго Дела» Александр Александрович Шлаин. Кроме них к этим преступлениям напрямую причастны врач-анестезиолог Никитин и главный бухгалтер, — Татьяна скосила глаза на труп коротышки. — А мы с Алексеем, — всхлипнула она, — ничего натворить не успели.

«Для меня это не оправдание!»

— …Всё. Я закончила. Что теперь? — Тамара нажала на кнопочку на диктофоне.

— Что теперь? А теперь, Татьяна, у нас абсолютно нет времени. Уже давно стемнело. Пора нанести визит твоим благодетелям. Деньги-то дали папаше?

— Да.

— Видишь? Хоть что-то хорошее ты в жизни сделала. Помогла отцу… Нам пора! — Тамара недвусмысленно взглянула на Дениса.

Он всё понял.

И принялся расстегивать брючный ремень.

К воротам подкатила знакомая «Волга» главврача, мигнула фарами, и один из охранников посмотрел на часы: ровно одиннадцать. Алексей возвратился раньше, чем обещал. Ну, и что из того?

— Доктор вернулся.

Напарник, не отрываясь от ноутбука, на мониторе которого носились вооруженные до зубов орки и гоблины, молча кивнул. Ему оставалось всего ничего, чтобы наконец пройти третий уровень.

— Пойду впущу. — Охранник спокойно отправился отворять ворота.

И назад уже не вернулся. Остался лежать, надежно привязанный к чугунной решетке. С заклеенным скотчем ртом.

А две тени в черных масках скользнули к будке дежурки.

Второй охранник даже не успел оторвать взгляд от компьютера, даже не успел понять, что происходит, как получил в физиономию добрую порцию паралитического газа, а уже через минуту находился в том же беспомощном состоянии, что и его приятель.

Третий уровень так и не был пройден.

Денис и Андрей стянули черные маски. Больше они были им не нужны. Все остальные, кто увидит их лица, уже никогда не смогут дать показаний.

— Никита, Гадир, останетесь здесь. Присмотрите за девочкой и клиентами. А у нас на повестке Никитин. — Из «Волги» выбралась Тамара и размашистой походкой пошагала к медицинскому блоку. — Надеюсь, у него нет привычки запирать дверь изнутри, — на ходу пробурчала она.

К сожалению, такая привычка была. Дверь оказалась запертой, и мерзавец Никитин совсем не спешил открывать на стук. Сначала гнусаво поинтересовался:

— Кто там?

— Дерьмо! — процедила Тамара. Внешне дверь выглядела надежной — с первого раза не вышибешь. А потом анестезиолог может поднять тревогу. — Ну что за дерьмо… Откройте пожалуйста! Это я, Ольга!

Или подделка оказалась довольно высокого качества, или Никитину в детстве наступил на ухо медведь, но он купился.

— В чем дело, Оля? — прозвучало из-за двери.

— Быстрее! Пожалуйста! Там что-то с мальчиком! Какой-то припадок! Я не знаю, что делать! — захлебнулась в истерических всхлипах Тамара. — Быстрее! Пожалуйста!

— Черт!

Брякнул запор. Дверь распахнулась…

— …Что с ним будем делать? — через минуту кивнул Андрей на надежно спеленатого скотчем Никитина.

— Пока пусть валяется. Потом разберемся. — Тамара весело подмигнула испуганно пялившемуся на нее анестезиологу. — Вот так-то, приятель. Это тебе не детишки на прозекторском столике. Это серьезнее… Пошли к директору, — она направилась к выходу, и четверо крепких парней послушно последовали за ней.

Никаких препятствий в виде запертых дверей или случайно приблудившихся охранников они больше не встретили. У Шлаина в кабинете дым стоял коромыслом, и четверо мужиков, оттягивающихся за бутылочкой водки, как раз вознамерились опрокинуть еще по одной и тихо-мирно закусить малосольным огурчиком, когда от мощного удара чуть не слетела с петель дверь и внутрь ворвались несколько человек, из них двое в ментовской форме. В отличие от СОБР'а эти люди действовали молча, но не менее профессионально.

Щелк-щелк браслеты… нарожу полоска скотча… щелк-щелк браслеты… на рожу полоска скотча… щелк-щелк браслеты…

— С кого начнем? — Тамара обвела взглядом четверых прикованных к стульям мужчин и остановила его на том, у которого из-за пазухи только что извлекли ПММ.*[5] — Вот с этого. — Она содрала скотч с губ коротко стриженного, подтянутого мужика.

— Та-а-ак! — Обретшие свободу губы сразу пришли в движение. — А теперь достаньте у меня из кармана служебное удостоверение.

— Зачем? — улыбнулась Тамара. — Мы и без того знаем, кто вы такой, Борщук.

— Тогда не понимаю, что происходит. — В только что сверкавших яростью глазах появилось выражение беспокойства. — Старшина, — повернулся Борщук к одному из бойцов, наряженных в ментовскую форму. Похоже, общаться с Тамарой он считал ниже собственного достоинства. — Во-первых, немедленно снимите наручники. А во-вторых, доложите, кто вы такие. Из какого управления?

— Из добровольного общества защиты детей, — процедила Тамара. — А наручники, конечно же, снимем. Вы возьмете ручку, бумажку и напишете явку с повинной. Всё-всё-всё о своей доле участия в убийствах детей в этом приюте.

— Не пойму, о чем ты…

— Не тыкай, урод!

— Не пойму…

— А я не пойму, как вы, всегда такие осторожные, даже не имеющие счетов в заграничных банках, даже до сих пор так и не переехавшие из обычной квартиры в коттеджи, вдруг взяли и вляпались в банальную уголовщину. Нет, не в банальную. В страшную! В жуткую уголовщину! — эффектно продекламировала Тамара и забрала со стола ПММ. — Денис, сними с этого негодяя браслеты.

— А я ведь вас знаю, — задумчиво пробормотал Борщук и, прищурившись, уставился на шагнувшего к нему Дениса. — Вы здесь были зимой.

— Да. Я две недели кормил и спасал от холода детей, которых вы бросили. А потом спихнул в канаву ваш гнилой «Мерседес». — Денис отомкнул наручники. — Свободны, только без сюрпризов. Не заставляйте вас бить.

Тамара тем временем выкопала из стола пачку бумаги и целую коллекцию ручек. Высыпала их перед Борщуком.

— Итак, пишем признание.

— Да ничего вы от меня не дождетесь! — рассмеялся высокопоставленный мент. Молодец, держался он хладнокровно. — Я просто не представляю, в чем признаваться. Никаких проступков, а тем более, преступлений за собой я не ведаю.

— Слушай. — Тамара достала диктофон, нажала на кнопочку.

«Вопрос первый: девочку, которую сегодня отобрал этот ваш новый хирург Алексей, должны отправить на прозекторский стол?.. Говори: да или нет?» — «Да, должны». — «Заказ на трансплантанты уже получили?» — «Да, получили». — «Как вы должны их передать?» — «Я не знаю всего механизма. Всё тщательно законспирировано. Тут очень длинная цепочка. Мне известно только, что органы должны доставить в Голландию». — «Верю. Где сейчас Котов?» — «В Простоквашине». — «Розов и Борщук?» — «Там же». — «Чем эти гады сейчас занимаются?» — «Сидят в кабинете у Шлаина. Пьют». — «Почему не остался с ними?» — «Я там лишний. Я непосредственно ко всему, что творится, не имею никакого отношения. Моя вина только в том, что я об этом знал и вовремя не сообщил. Но сейчас я отсюда прямикам отправляюсь в милицию и пишу заявление». — «Поздно, малыш…»

— Узнали? Так поет ваш главный бухгалтер. А теперь медсестра.

«В середине апреля мой отец проиграл в игровых автоматах крупную сумму. Ему грозили большие неприятности, но тут ко мне обратился знакомый отца, Борщук, с предложением погасить этот долг, если я соглашусь участвовать в одном предприятии, суть которого в том, чтобы убивать детей, находящихся в сиротском комплексе „Простоквашино“, и извлекать у них донорские органы для дальнейшей продажи…»

— Всё понятно? — Тамара выключила диктофон, уперлась взглядом в абсолютно спокойного Борщука. Либо он был пьян, либо не понимал, что для него все уже рухнуло. — Бери ручку. Пиши.

— И не подумаю, — усмехнулся мент. — А ты, сучка, уже завтра будешь валяться у меня в ногах и молить о прощении!

Нет, он не был пьян. Он, и правда, не понимал, не верил, что его сейчас могут убить.

Но ничего другого не оставалось.

— Что же, мне очень жаль. — Тамара сняла ПММ с предохранителя, передернула затвор. — Придется тебя засмолить. — Она шагнула к Борщуку, уперла ствол ему в висок. — Последний раз предлагаю: бери ручку, пиши.

— А не пошла бы ты! — Мент даже не шелохнулся. Он не сомневался в том, что эта девица не выстрелит. Она не сможет.

Он не знал, что это за девица!

Тамара нажала на спуск, и пистолет громко хлопнул.

Мозгами, вышибленными из головы Борщука, основательно забрызгало сидевшего рядом Розова. Чиновник из администрации губернатора громко икнул, выпучил зенки. И, кажется, его вырвало. Вот только выход блевотине был перекрыт — рот был надежно заклеен скотчем. Розов несколько раз судорожно дернулся на стуле и следом за мертвым Борщуком грохнулся на пол.

— Он захлебнулся, — как ни в чем не бывало, поставил диагноз Андрей. — Содрать с него скотч?

— Не надо. Пусть подыхает. — Тамара спокойно наблюдала за извивающимся на полу Розовым. — У нас остались еще двое. И анестезиолог. Может быть, они хотят жить сильнее, чем эти. — Она дождалась, когда захлебнувшийся блевотиной Розов откинется на спину и затихнет, и содрала скотч со рта очередного клиента — на этот раз им был Александр Васильевич Котов. — Я надеюсь, вы поняли, что я не шучу.

Инспектор комитета по образованию лязгнул зубами и попытался кивнуть. Его колотило. Вряд ли бы он смог сейчас удержать в руке ручку.

— Выпей водки, — кивнула Тамара на наполненные стопки. — Успокойся. Садись за стол и строчи явку с повинной. Денис, сними с него браслеты. И вот с этого тоже, — посмотрела она на бледного Шлаина. — Пишите, мерзавцы! Со всеми подробностями. Не приведи Господь, хоть что-то пропустите… Андрюша, пожалуйста, приведи сюда анестезиолога. Пусть присоединяется к этим писателям. Его показания тоже кое-что значат… Эх, жаль, в свое время я не додумалась попросить написать такую бумажку Светлану Петровну.

Шлаина, Котова и Никитина расстреляла Тамара. Потом тщательно протерла ПММ и вложила его в ладонь Борщука. Пускай прокурорские следаки поломают головы: действительно ли высокопоставленный мент сначала замочил своих собутыльников, а потом застрелился, или всё это инсценировка? Впрочем, следакам работы здесь хватит. Чего стоят несколько листов писчей бумаги, заполненные откровениями троих детоубийц и аккуратно сложенные на уголке стола!

— Всё тихо? — Тамара подошла к Гадиру, с автоматом в руке прогуливающемуся вокруг белой «Волги». — Как девочка?

— Дэвочик спыт. Закончилы, да?

— Да. Уходим.

— А дэвочик? А ахраннык?

— Отъедем подальше, я позвоню Ольге. Она освободит этих героев. — Тамара кивнула на будку дежурки, где валялся один из охранников. — И заберет девочку.

— Я гаварыл сы нэй, — сообщил Гадир, и Тамара замерла, изумленная.

— Она знает русский?

— Нэт. Я знаю пушту. Она ыз Афганыстан.

— Ни хрена себе! Куда забрались! Если бы я не разворошила их гадючье гнездо, они начали бы возить детей из Бразилии! — Следом за Гадиром Тамара вышла за ворота и, стараясь не вляпаться в грязь, принялась осторожно пробираться по раскисшей грунтовке. С неба закапало. Хорошо. Дождик не помешает, хотя бы смоет отпечатки протекторов. — И что тебе эта девочка рассказала?

— Нычиго асобенный. Сказал, что эй четыре года. Сказал, что радытели умэр. И всё.

— А как зовут ее?

— Ах, ны сыпрасыл, — воскликнул Гадир, споткнулся и чуть не шлепнулся в лужу.

— Чего же ты? Не спросил самого главного. — Тамара замолчала, сосредоточив внимание на темной дороге. И только минут через десять, когда наконец подошли к оставленным в стороне от «Простоквашина» минивэну и джипу, задумчиво произнесла. — Ничего, завтра я узнаю, как зовут эту крошку.

…Она набрала номер Ольги, когда они уже проехали вырицу.

— Мы закончили. Как ты?

— Я ничего. А Маринка, когда были выстрелы, даже не проснулась.

— И сейчас спит?

— Без задних ног, — усмехнулась Ольга, и Тамара порадовалась за нее: за полгода эта девчонка на удивление быстро смогла научиться не нервничать по пустякам и держать в узде эмоции.

— Оля, тебе сейчас предстоит выйти на улицу. Найди где-нибудь нож и освободи охранников. Потом забери девочку. Она спит в «Волге» на заднем сиденье. И вот еще: если кто-то потом задаст тебе вопрос, как так получилось, что ты ночью поперлась на улицу, отвечай, что услышала выстрелы. Сначала боялась. А потом всё же не выдержала и решила проверить, что происходит.

— Я найду, что ответить. Лучше скажи, всё кончено?

— Да. Оля, завтра обязательно позвони, расскажи, что у вас происходит. А как только у вас всё чуть-чуть успокоится, я подъеду.

«Ведь надо же узнать, как зовут эту маленькую афганку. — Тамара отключила трубку, оперла затылок о подголовник и закрыла глаза. — Интересно, не могу припомнить, чтобы я в жизни хоть кого-то спасла. Эта девочка первая.

Эх, как жаль, что всё закончилось!»