Кабинет диковин Чайлд Линкольн

Глава 1

Нора с опаской следила за мчащимся по Сентрал-Парк-Вест «роллс-ройсом». «Роллс» лихо лавировал в уличном потоке, а ярко-красный пульсирующий фонарь над ветровым стеклом совершенно не соответствовал марке машины. Автомобиль остановился, взвизгнув резиной.

– Садитесь! – крикнул Пендергаст, высунувшись из распахнувшейся задней дверцы.

Нора влезла в автомобиль, машина рванулась вперед, и не ожидавшая такого ускорения девушка рухнула на белую кожу заднего сиденья.

Глядя прямо перед собой, Пендергаст опустил разделяющий их кожаный подлокотник. Таким мрачным Нора его никогда еще не видела. Создавалось впечатление, что агент ФБР не замечает, что происходит вокруг него. Слегка покачиваясь на крышках канализационных люков, автомобиль с огромной скоростью летел на север. Деревья Центрального парка справа от них сливались в сплошную серую полосу.

– Я пыталась связаться со Смитбеком по сотовому телефону, – сказала Нора, – но он не отвечает.

Пендергаст молчал.

– Вы действительно верите в то, что Ленг жив?

– Мне это известно совершенно точно.

Нора молчала, не решаясь задать следующий вопрос.

Нет, она должна спросить.

– Вы полагаете... вы полагаете, что он захватил Смитбека?

– На копии счета за аренду машины указано, что он обязуется вернуть ее к пяти вечера, – не сразу ответил Пендергаст.

К пяти вечера... Норе вдруг стало страшно. Смитбек опаздывал с возвращением автомобиля на шесть часов.

– Если он оставил машину неподалеку от дома Ленга, у нас еще есть шансы его найти, – заметил Пендергаст и, опустив стекло, отделяющее водителя от пассажиров, сказал: – Проктор, после Сто тридцать первой улицы мы начнем искать «форд-таурус» серебристого цвета. Нью-йоркский номерной знак ELT-7734 и наклейка прокатной фирмы.

После этого он поднял стекло и откинулся на спинку сиденья. Машина свернула на Соборный бульвар и помчалась в направлении реки.

– Мы узнали бы адрес Ленга в ближайшие сорок восемь часов, – сказал Пендергаст так, словно обращался к самому себе. – Мы были совсем рядом. Еще немного, и проблема была бы решена. Для этого требовалось лишь соблюдать осторожность и действовать методично. Теперь же у нас этих сорока восьми часов нет.

– Сколько же времени у нас есть? – спросила Нора.

– Боюсь, что времени у нас уже не осталось, – пробормотал Пендергаст.

Глава 2

Кастер наблюдал за тем, как Брисбейн, открыв дверь своего кабинета, раздраженно шагнул в сторону, предлагая им войти первыми. Капитан переступил через порог. Вернувшееся к нему чувство уверенности придало его шагам особую значимость. Торопиться теперь не нужно. Он остановился и осмотрел офис. Очень чистый и очень модерновый. Хром и стекло. Два огромных окна выходили на Центральный парк, за которым виднелась стена мерцающих огней Пятой авеню. Взгляд капитана задержался на письменном столе, занимавшем господствующую позицию в самом центре комнаты. Антикварная чернильница, серебряные часы, другие дорогостоящие безделушки. На столе стоял стеклянный ларчик, заполненный до краев драгоценными камнями. Очень мило. Непыльная работенка у этого парня.

– Прекрасный кабинет, – произнес капитан вслух.

Брисбейн в ответ на комплимент лишь пожал плечами. Затем он повесил смокинг на спинку стула и уселся за свой роскошный стол.

– У меня мало времени, – воинственно заявил он. – Сейчас одиннадцать вечера. Выкладывайте, что хотите сказать, и после этого прикажите своим людям не появляться на территории музея до тех пор, пока мы не договоримся о дальнейших действиях.

– Конечно, конечно, – поспешно ответил Кастер.

Он перемещался по кабинету, взвешивая на руке различные безделушки и восхищаясь развешанными на стенах картинами. Капитан видел, что Брисбейн злится все сильнее и сильнее. Прекрасно. Пусть парень попотеет. Рано или поздно он обязательно что-то скажет.

– Может быть, продолжим наше дело, капитан? – сказал Брисбейн, демонстративно показывая на кресло.

Кастер столь же демонстративно продолжал экскурсию по кабинету. Кроме безделушек, ящика с самоцветами и картин, в кабинете ничего не было. Если, конечно, не считать полок на одной из стен и шкафа.

– Насколько я понимаю, мистер Брисбейн, вы являетесь генеральным юридическим советником музея?

– Именно так.

– Весьма важный пост.

– По правде говоря, да.

Кастер подошел к полкам и внимательно изучил размещенные на одной из них перламутровые ручки.

– Я понимаю, что вы не очень довольны нашим вторжением.

– Это заявление внушает мне оптимизм.

– Вы полагаете, что это место в некотором роде принадлежит вам. В музее вы чувствуете себя как бы защищенным.

– Именно.

Кастер кивнул и приступил к изучению полки со старинными китайскими табакерками, украшенными драгоценными камнями. Капитан взял одну из них в руки и продолжил:

– И вам, естественно, не нравится банда болтающихся по музею полицейских.

– Честно говоря, совсем не нравится. Я уже несколько раз вам это говорил. Между прочим, капитан, эта табакерка очень дорого стоит.

Кастер вернул табакерку на место и взял какой-то другой предмет.

– Как мне представляется, вся эта история дорого вам обошлась. Вначале обнаружение этих скелетов. Я говорю о жертвах серийного убийцы девятнадцатого века. Затем письмо, найденное в архиве музея. Крайне неприятные события.

– Подобная антиреклама способна нанести музею существенный вред.

– А потом эта ваша сотрудница... как ее там?

– Нора Келли.

Кастер сразу обратил внимание на то, что это имя было произнесено совсем иным тоном. Голос Брисбейна прозвучал очень неодобрительно. Генеральный советник явно недолюбливал эту женщину. Создавалось впечатление, что она нанесла ему какую-то личную обиду.

– Кажется, это она нашла скелеты и письмо? Я не ошибаюсь? Вы требовали, чтобы она прекратила участвовать в деле, не так ли? Опасались антирекламы, я полагаю?

– Я считал, что ей следовало бы заниматься своими делами. Теми, за которые она получает жалованье.

– Вы не хотели, чтобы она помогала полиции?

– Естественно, я хотел, чтобы она оказывала помощь полиции. В то же время я не мог допустить, чтобы она манкировала своими прямыми обязанностями.

Кастер кивнул с понимающим видом и продолжил:

– Да, конечно. И после этого ее едва не убили в архиве. Лишь чудом она спаслась от преследования Хирурга.

С этими словами Кастер проследовал к книжной полке с полудюжиной толстенных томов юридического содержания. Постучав пальцем по корешку одного из фолиантов, Кастер спросил:

– Вы юрист?

– «Генеральный советник» обычно означает «юрист».

Сарказм Брисбейна не оставил даже царапины на броне Кастера.

– Понимаю. И как давно вы здесь?

– Чуть больше двух лет.

– И вам здесь нравится?

– Это очень интересная работа. Однако послушайте. Ведь мы, кажется, собирались обсудить, как удалить полицейских из музея.

– Скоро мы к этому приступим, – сказал капитан и спросил: – Вы часто бываете в архиве?

– Не очень. Впрочем, в последнее время стал бывать чаще. После того как началось это столпотворение.

– Понимаю. Любопытное место этот ваш архив, – заметил капитан и оглянулся, чтобы посмотреть, какой эффект произвели его слова.

Глаза. Смотри ему в глаза.

– Да, некоторые, насколько я знаю, считают архив очень интересным местом.

– Но вы в их число не входите.

– Коробки с бумагами и покрытые плесенью предметы меня не интересуют.

– И тем не менее вы побывали там... сейчас взглянем... – Кастер сверился с записями в блокноте и закончил: – Не менее восьми раз за последние десять дней.

– Приведенное вами число посещений вызывает у меня сомнение. Но в любом случае я ходил туда по вопросам, связанным с деятельностью музея.

– В любом случае... – повторил Кастер, сверля собеседника проницательным взглядом. – Архив. Место, где было обнаружено тело мистера Пака и где Нора Келли лишь чудом избежала гибели...

– Вы об этом уже упоминали.

– Скажите, репортер по имени Смитбек вас очень раздражает?

– Раздражает – это слишком мягко.

– Вам не нравится, что он вертится под ногами? Впрочем, кому это может понравиться?

– Рад, что вы разделяете мою точку зрения. Вы, наверное, слышали, как он, выдав себя за работника службы безопасности, похитил принадлежащие музею документы?

– Слышал, слышал... По правде говоря, мы ищем этого типа, но он куда-то исчез. Да, кстати, вам, случайно, не известно, где он может находиться? – произнес Кастер, сделав небольшой упор на последнюю фразу.

– Естественно, нет.

– Естественно, нет... – сказал капитан и вновь переключил свое внимание на драгоценные камни. Он постучал толстым пальцем по стеклу и продолжил: – А еще есть этот специальный агент ФБР Пендергаст. Тот, на которого напали. Весьма неприятный и раздражающий тип.

На сей раз Брисбейн предпочел промолчать.

– Вам не очень нравится, что он бывает здесь? Не так ли, мистер Брисбейн?

– Нам достаточно полицейских, которые ползают по музею. Зачем осложнять обстановку, добавляя к ним ФБР? Да, возвращаясь к вопросу о кишащих в музее полицейских...

– Особенно любопытным, мистер Брисбейн, мне представляется то, что... – конец фразы Кастер оставил висеть в воздухе.

– Что вам представляется особенно любопытным, капитан?

В приемной послышался какой-то шум, дверь распахнулась, и в кабинет ввалился сержант полиции. Форма сержанта была покрыта пылью, а на лбу блестели крупные капли пота.

– Капитан! – выдохнул он с округлившимися глазами. – Мы допрашивали эту женщину из музея, а она заперла нас...

Кастер взглянул на копа – как его там... кажется, О'Грейди – с осуждением и сказал:

– Не сейчас, сержант. Разве вы не видите, что я разговариваю?

– Но...

– Ты слышал, что сказал капитан? – вмешался Нойс и повел протестующего сержанта к двери.

Выждав, когда закроется дверь, Кастер вновь повернулся лицом к Брисбейну.

– Наибольшее любопытство у меня вызывает интерес, который вы проявили к этому делу, – сказал он.

– Это моя работа.

– Мне это известно. Вы весьма преданы делу. Кроме того, я заметил, насколько глубоко вы занимаетесь кадровыми вопросами. Наем, увольнение...

– Это действительно так.

– Рейнхарт Пак может служить примером вашей активности.

– При чем здесь Пак?

Кастер снова сверился с записями в блокноте и сказал:

– Почему вы пытались уволить мистера Пака всего за два дня до того, как он был убит?

Брисбейн открыл рот, чтобы ответить, но тут ему в голову пришла какая-то новая мысль, и он промолчал.

– Вы согласитесь, мистер Брисбейн, что мы имеем весьма странное совпадение по времени?

– Капитан, – с едва заметной улыбкой ответил Брисбейн, – я считал этот пост совершенно лишним. Музей в данный момент испытывает финансовые затруднения. А мистер Пак... как бы это выразиться... отказывался идти на сотрудничество. Но к убийству, поверьте, это не имеет ни малейшего отношения.

– Но вам не позволили его уволить, не так ли?

– Пак проработал в музее более четверти века. Совет решил, что увольнение может отрицательно отразиться на моральном климате.

– После такого поражения вы, наверное, очень рассердились?

Улыбка Брисбейна стала ледяной, и он произнес:

– Капитан, надеюсь, вы не предполагаете, что я имею какое-то отношение к убийству старика?

– Неужели вам так показалось? – изумленно вскинув брови, спросил Кастер.

– Поскольку я считаю ваш вопрос риторическим, то позволю себе оставить его без ответа.

Кастер улыбнулся. Он не знал, что такое «риторический вопрос», однако нутром чувствовал, что его вопросы бьют в цель. Капитан еще раз постучал пальцем по стеклянной шкатулке с самоцветами и огляделся по сторонам. Он уже осмотрел весь кабинет. Оставалось проверить только стенной шкаф. Капитан подошел к шкафу, взялся за ручку дверцы и, задержавшись в этом положении, спросил:

– Но ведь это вас действительно рассердило? Не так ли? Я имею в виду отпор, который вы получили.

– Никому не нравится, когда отменяют его распоряжение, – с кислым видом ответил Брисбейн. – Этот тип был анахронизмом, а методы его работы оставались крайне неэффективными. Взять хотя бы пишущую машинку, которую он использовал в своей переписке.

– Да. Машинка. Та, на которой убийца напечатал письмо... или, вернее, два письма. Итак, насколько я понял, вы о существовании этой машинки знали?

– О ней знали все. Пак прославился тем, что категорически отказывался оборудовать компьютерный терминал на своем рабочем месте. Старик не хотел пользоваться электронной почтой.

– Понимаю... – протянул Кастер и открыл дверцу стенного шкафа.

И словно по сигналу, с верхней полки упал старомодный котелок. Шляпа подпрыгнула на полу, описала круг и замерла у ног Кастера.

Кастер в изумлении посмотрел вниз. Он не верил своим глазам. Такие чудеса случаются лишь в детективных романах Агаты Кристи. В обычном полицейском расследовании подобная развязка просто невозможна.

Кастер посмотрел на Брисбейна, вопросительно вскинув брови.

Генеральный советник вначале смутился, затем заволновался и в конце концов разозлился.

– Котелок – часть наряда для костюмированных балов, которые проводятся в музее. Вы сможете это без труда проверить. Меня в нем все видели. Я пользуюсь одним и тем же костюмом не один год.

Кастер сунул голову в шкаф, порылся немного в его недрах и извлек на свет черный зонт. Затем он уперся кончиком зонта в пол и нажал на кнопку. Зонт раскрылся, и полицейский, оставив его на полу рядом с котелком, вопросительно взглянул на Брисбейна.

– Но это же абсурд! – возмутился заместитель директора.

– Я ничего не говорил, – произнес Кастер, перевел взгляд на Нойса и спросил: – Вы, сержант, что-нибудь сказали?

– Никак нет, сэр. Я все время молчал.

– Итак, мистер Брисбейн, что именно вы считаете абсурдным?

– То, о чем вы думаете... – генеральный советник с трудом подбирал нужные слова, – что я... но вы же понимаете... это полная чушь!

Кастер заложил руки за спину и медленно – очень медленно – двинулся к Брисбейну. Приблизившись к столу, он наклонился и с нажимом, но в то же время негромко спросил:

– А о чем я думаю, мистер Брисбейн?

Глава 3

«Роллс» ракетой мчался по Риверсайд-драйв. Водитель умело бросал его с одной полосы движения на другую, порой втискивая большой автомобиль в крошечную щель между машинами, а порой вынуждая других водителей выскакивать на тротуар. Шел двенадцатый час ночи, и уличное движение становилось все менее интенсивным. Однако на Риверсайд-драйв и на всех боковых улицах не осталось ни одного свободного места для парковки. Поставить машину было просто негде.

«Роллс-ройс» свернул на Сто тридцать первую улицу и резко замедлил ход. И почти сразу (не более чем в десятке машин от Риверсайд-драйв) Нора увидела то, что они искали: серебристый «форд-таурус» с нью-йоркским номерным знаком ELT-7734.

Пендергаст вышел из машины, подошел к «форду» и почти незаметным ударом разбил стекло передней дверцы со стороны пассажирского места. Пока он обыскивал внутренности машины, ее охранная система не переставала протестующе орать. Откуда-то из темноты возникли два полицейских с револьверами в руках. Пендергаст продемонстрировал им свой значок и что-то резко сказал. Копы спрятали оружие и ретировались. Еще через несколько секунд агент ФБР вернулся к своей машине.

– В автомобиле ничего нет, – сказал он Норе. – Он, видимо, прихватил адрес с собой. Остается надеяться, что дом Ленга где-то поблизости.

Пендергаст предложил Проктору поставить машину около монумента Гранту и ждать звонка. Затем они быстро зашагали вниз по Сто тридцать первой улице и уже через несколько секунд оказались на Риверсайд-драйв. Вдоль противоположной стороны улицы тянулся Риверсайд-парк. Казалось, что его деревья подобно часовым охраняют таинственное, скрытое в темноте пространство. За парком в неярком свете луны поблескивала поверхность Гудзона.

Нора посмотрела вначале налево, а затем направо, но увидела лишь бесконечные кварталы обветшалых домов, давно заброшенных особняков и убогих благотворительных ночлежек.

– Как мы найдем дом Ленга? – спросила она.

– У него будут некоторые специфические черты, – ответил Пендергаст. – Это будет по меньшей мере столетний особняк, не разделенный на отдельные квартиры. Скорее всего он кажется со стороны брошенным, и в то же время доступ в него надежно блокирован. Итак, предлагаю вначале двинуться на юг.

Но прежде чем начать поиски, Пендергаст положил ладонь на плечо девушки и сказал:

– Как правило, я не позволяю гражданским лицам принимать участие в полицейской операции.

– Но поскольку исчез мой бойфренд...

Пендергаст поднял руку, не дав ей закончить.

– Времени на дискуссии у нас нет. Я уже проиграл в уме все осложнения, которые мы можем встретить, и поэтому буду говорить прямо. Если мы найдем дом Ленга, то мои шансы на успех, если я буду действовать в одиночку, минимальны.

– Хорошо. Я все равно не позволила бы вам оставить меня на улице.

– Знаю. Кроме того, я знаю, что, учитывая хитроумие Ленга, два человека имеют больше шансов на успех, чем большая и шумная толпа представителей официальной власти. Следует учитывать и то, что на привлечение внимания властей уйдет немало времени. Однако должен предупредить, доктор Келли, что я вовлекаю вас в предприятие, где на ситуацию будет влиять бесконечное число переменных величин. Короче говоря, мы можем оказаться в таком положении, когда вы, или я, или мы оба погибнем.

– Я готова пойти на риск.

– И еще одно, последнее, замечание. Я полагаю, что мистер Смитбек уже умер – или умрет к тому времени, когда мы найдем дом. Так что скорее всего спасательная операция либо уже закончилась, либо вскоре закончится провалом.

Нора молча кивнула. Сказать что-то она была не в силах.

Не говоря ни слова, Пендергаст повернулся и двинулся в южном направлении.

Вначале они миновали несколько старых домов, разделенных на отдельные квартиры, затем прошли мимо ночлежки. Обитающие в ней алкоголики, сидя на ступенях, проводили их равнодушным взглядом. За ночлежкой тянулся длинный ряд убогих домишек.

В первый раз Пендергаст задержался перед небольшим заброшенным особняком, с заколоченными досками окнами и без домофона. Пендергаст осмотрел фасад и через дыру в металлической ограде быстро подошел к дому.

– Что вы думаете? – спросила Нора.

– Я думаю, что нам следует проникнуть внутрь.

То место, где когда-то находилась дверь, закрывали два листа фанеры, скрепленные между собой металлической цепью. Пендергаст посмотрел на висячий замок, сунул руку во внутренний карман пиджака и извлек оттуда какой-то прибор, из которого торчала металлическая спица. Спица чуть поблескивала в свете уличного фонаря.

– Что это? – спросила Нора.

– Электронная отмычка, – ответил Пендергаст, вставляя спицу в замок.

Через мгновение дужка замка уже оказалась в его пальцах. Агент ФБР освободил фанерные листы от цепи и нырнул в дом. Нора последовала за ним.

Темнота встретила их страшным зловонием. Пендергаст достал карманный фонарь, и луч света выхватил из тьмы гниющий мусор, дохлых крыс, дранки на стенах, с которых давно осыпалась штукатурка, шприцы, битые ампулы и лужи затхлой воды. Не говоря ни слова, Пендергаст направился к выходу. Нора поплелась следом.

Они продолжали поиск вплоть до Сто двадцатой улицы. Этот район казался вполне благополучным. Большинство домов было заселено.

– Дальше идти не имеет смысла, – бросил Пендергаст. – Будем двигаться на север.