Анти-Стариков-2. Правда о русской революции. От Февраля до Октября. Гадит ли англичанка в России? Балаев Петр

Глава 8. «Похабный мир»

Глава книги Н. Старикова о Брестском мире является свидетельством о возможном использовании нашим «патриотом» не только идей сочинителя боевиков А. Бушкова, предателя В. Резуна, он еще и из «Майн Кампф» позаимствовал кое-что. Вот Адольф Гитлер считал, что кайзеровская Германия пала не под ударами союзных войск Антанты и США, а была прикончена предателями-социалистами. Николай Викторович того же мнения: «…революционная буря, запущенная немцами с лёгкой руки наших «союзников» разрушит и её».

Правда, не совсем понятно, зачем тогда нужна была вся катавасия со вступлением в войну США и переправкой через океан 2 млн. американских солдат, если Германию планировалось развалить с помощью социалистов? Зачем, как говорится, козе баян? Или ожидаемые трофеи после победы Англия и Франция предполагали такими богатыми, что в две глотки их схавать не надеялись и, чтобы добру не пропадать, пригласили к раздаче дядюшку Сэма?

Только Николай Викторович просто «забыл» о роли США в Первой мировой войне, только такой фразой обмолвился: «Антанта готовилась выложить свой последний, но самый сильный козырь – вступление в войну США». Оказывается, у Антанты янки были просто козырем, наверно, на побегушках они были у бриттов и французов, потому что Америка к Антанте имела отношение… да никакого не имела. Не были США членами этого блока. И вышла у Старикова полнейшая галиматья с таким выводом: «Подведём итог большевистской дипломатии:

– начало переговоров с Германией и подписание соответствующего перемирия привело к приостановке перевозок германских войск на запад;

– ведение консультаций и обсуждений не давало возможности немцам делать это;

– заявление Троцкого привело к тому, что перемирие было расторгнуто, но результатом этого стали обратные перевозки немецких солдат с Запада на Восток!

Брюс Локкарт и Жак Садуль могли уверенно вертеть дырки для орденов на своих парадных фраках и мундирах. Главная цель, ради которой германский Генштаб отправил Ленина в Россию, не была выполнена».

Т.е., как можно судить по выводам Николая Викторовича, немцы для совершения революции и вывода России из войны направили в Петроград Ленина и его товарищей в «пломбированном» вагоне. Но, так как Ленин на самом деле выполнял задание англичан, то он заключил мир с Германией таким образом, что нанес ей только вред, поэтому и в Германии случилась революция, которая привела к поражению Тройственного союза в войне. «Союзниками» была достигнута цель развала и ликвидации России и немецкого государства одновременно.

Но я уже неоднократно писал, что интеллект у Николая Викторовича особенностями некоторыми отличается, поэтому, закономерно, находим в этой же книге такое его утверждение:

«…большевики вышли из под контроля «союзников», когда разогнав Учредительное собрание не убежали с награбленным золотом за границу, а остались у власти».

Теперь получается, что англичане и не рассчитывали на то, что Ленин какие-то переговоры о каком-то мире будет вести, потому что Учредительное собрание было распущено 6 января 1918 года, а Брестский мир подписан 3 марта, ратифицирован съездом Советов 15 марта 1918 года.

Или я что-то не так понимаю? Но ведь никаких вариантов трактовок высказывание Старикова не предполагает.

Но тогда вообще дикие вещи с его концепцией использования революций для развала России и Германии начинают происходить. Он же сам это написал:

«Когда нам говорят о грабительском Брестском мире, о жестокой необходимости его подписать, давайте не будем забывать о провокационных действиях Ленина и Троцкого, которые буквально вынуждали Германию круто поступить с нарушающей все мыслимые дипломатические нормы красной Россией.

Будем помнить и британских агентов, тех, кто стоял за спиной большевиков, кто настоял на совершении ими этой отчаянной, последней попытки поджечь революционный пожар в Берлине и Вене»!!!

Что мы читаем? Брестский мир – отчаянная, последняя попытка вызвать революцию в Германии и Австрии. Тогда почему Антанта хотела, чтобы Ленин смылся с «наворованным золотом» до его заключения, сразу после роспуска Учредиловки?

Понятно, что дальше говорить о версии Старикова просто бессмысленно. Он сам ее и опроверг, как всегда, когда выкладывал на бумагу свои мысли, которые одна с другой находятся в смертельном классовом антагонизме.

Попробуем сами разобраться, что же тогда происходило в России такого, что основатель Советского государства пошел на временную сдачу врагу колоссальных территорий, согласился на выплату контрибуции? Почему ему даже соратники палки в колеса азартно совали и зачем он требовал от Германии не отводить воинских частей с Восточного фронта на Западный?

Для того чтобы не заплутать в двух соснах: большевики предали страну, выйдя из войны, и они действовали по немецкому плану (по английскому, как у экстравагантного Старикова), сначала нужно определиться, а как относилось «международное сообщество» к идеям Ленина о строительстве страны социализма. Что они могли думать об этом, как воспринимали Советскую Россию, что давало Владимиру Ильичу повод буквально с пеной у рта вдалбливать на съездах партии и Советов такое своим слушателям: «…период, когда русская революция развивалась, передавая в России власть от одного класса к другому и изживая классовое соглашательство в пределах одной России, – этот период мог исторически существовать только потому, что величайшие гиганты хищников мирового империализма были временно приостановлены в своем наступательном движении против Советской власти. Революция, которая в несколько дней свергла монархию, в несколько месяцев исчерпала все попытки соглашательства с буржуазией и в несколько недель в гражданской войне победила всякое сопротивление буржуазии, – такая революция, революция социалистической республики, могла ужиться среди империалистических держав, в обстановке мировых хищников, рядом со зверями международного империализма лишь постольку, поскольку буржуазия, находясь в мертвой схватке борьбы друг с другом, была парализована в своем наступлении на Россию».

Откуда у Владимира Ильича была такая уверенность, что империалистическое окружение в обязательном порядке постарается Советскую социалистическую республику ликвидировать? Что он знал такого? Имел на руках донесения разведчиков-резидентов о намерении правительств Антанты и Германии? Конечно же, нет. Просто гений революции отчетливо, безошибочно понимал, какую угрозу всему миру капитала несет его детище – Советская Россия и знал, что и противники коммунизма также прекрасно отдавали себе отчет в том, что происходило в нашей стране.

Поставим себя на место реальных правителей капиталистических стран того времени, всех этих Ротшильдов, Дюпонов, Круппов и прочих из их компании. Да-да. Именно они были и являются реальными правительствами, кто думает иначе, тот, наверное, уверен, что США управляет чернокожий парень, метко прозванный российскими шутниками Максимкой.

Что объединяет всех этих людей, которые представляют власть в странах капитала?

Во-первых, все они частные собственники.

Во-вторых, это люди, дружащие с головой (в доказательствах не нуждается), им невозможно задурить головы всяким пропагандистским бредом о том, что Ленин произвел в России какой-то социальный эксперимент. Исполнение трагически-патетических кантат о социальном эксперименте – удел имеющих умное лицо академиков вроде Пивоварова. Только жизнь показывает, что этим академикам нельзя доверить даже должность сторожа в сельской библиотеке, у них проводка замкнёт и полное собрание их же сочинений сгорит.

Значит, эти правители и марксизмом интересовались, и партиями социалистическими, лидерами этих партий и планами их. Поэтому знали, что сделают большевики в России и прикидывали, что из этого получится.

И произведут советские власти не какие-то действия, которые могут привести к неизвестному и только прогнозируемому результату, как это в эксперименте бывает, а просто лишат возможности отдельных лиц присваивать (вернее, красть) значительную часть прибыли заводов-фабрик, профукивать эти средства в Ниццах и на яйца Фаберже, вложат убереженное в само производство, в народное потребление и развитие. Именно это называется ликвидацией частной собственности. И какой это эффект даст? Прогнозируемый или неизбежный?

А потом еще, рано или поздно, работники фабрик-заводов поймут, что всё заработанное ими идёт им же, а не на покупку иностранного футбольного клуба, врубятся, что чем лучше будешь работать, тем обеспеченнее твоя жизнь будет и начнется стахановское движение…

Так мало того, что произойдет взрывной рост экономики и повышение уровня жизни (это и случилось в Советском Союзе), так у Круппов и Дюпонов тоже рабочие есть, и они тоже люди, жить хотят хорошо. Им тоже захочется, чтобы всё заработанное шло на их потребление…

Я уже не говорю о том, что английские и французские капиталы, вложенные в полуколониальную российскую промышленность, сразу начинают петь грустные романсы.

Так Ротшильд дураком набитым не был, чтобы ждать, как у большевиков в России всё получится. На хрена ему такой риск? Тем более он не имел справку от психиатра о дебильности, чтобы засылать Ленина в Петроград для совершения революции, как лидер ПВО пытается доказать.

И разве нужно иметь особый пророческий дар, чтобы не предполагать, а знать: как только Антанта и Тройственный союз разберутся между собой, как только у них появится такая возможность, они сразу же набросятся на молодую Советскую республику, которая своей идеей строительства государства без частной собственности им как кость в горле.

Тем более, у Ленина были все основания быть уверенным в этом, что уже исторический прецедент был на примере Парижской коммуны: французская и прусская военщина вдруг стали союзниками, когда потребовалось раздавить восстание рабочих.

И спасти Советскую республику могли только либо наличие армии, способной дать отпор международной империалистической агрессии, либо немецкая революция, либо отсроченное поражение Германии, что могло дать время на создание армии. Ленин не был Моисеем, надежд на Бога, который мог низвергнуть моря на войска «фараонов» он не питал.

Естественно, самая большая угроза молодой республике исходила от Германии – общая же граница. Если Англии и Франции для непосредственного нападения нужны переброски войск морем, создание на побережье плацдармов для накопления и развертывания сил, то немецкие войска уже блестели штыками у Риги.

Кайзеру не хватало только одного – разгрома англо-французской группировки на Западе. Без этого он не мог решиться на агрессию против Советов. Вильгельм отлично понимал, что ему не дадут оккупировать безнаказанно российскую территорию. С присоединенной Украиной, Прибалтикой, Кавказом… немецкое государство превращается в настолько мощную империю, что Антанте придётся уныло сушить сухари. А оккупация потребует дополнительных войск, мобилизовывать уже в фатерлянде некого, выгребли до дна людские резервы, значит, придется группировку на Западе ослаблять. Тогда неизбежно ждать наступления Антанты против слабого фронта, прорыва этого фронта и катастрофы.

Я чуть выше не оговорился, что спасти большевиков могла только немецкая революция, и не упомянул какую-нибудь английскую. Конечно, хорошо чтобы победоносные восстания пролетариата прошли одновременно во всех воюющих странах, это было бы идеальным выходом, но… губу иногда закатывать надо, а то к ней грязные окурки с тротуаров налипнут. Такого фантастически нереального исхода мог ждать только буйный шизофреник.

Владимир Ильич же терять волосяной покров на голове начал с лобных участков, что, по примете, свидетельствует о наличии у него ума, поэтому полагался только на немецкую революцию.

А вот Николай Викторович Стариков лысеет, кажется, с затылка и сочинил такое:

«Откройте любые книги посвященные тому периоду истории, лучше всего учебники. И вы увидите, что мировую революцию большевики почему-то ждут только в этих странах (Германии и Австро-Венгрии – Авт.). Никто из них не ждёт пробуждения рабочих Франции и Англии, никто не надеется на классовое чутьё американских фермеров и итальянских батраков. Почему?»

Почему? По кочану! Революции во Франции и Англии сразу привели бы к выходу их из войны. Поэтому, если бы они опередили по времени германских социалистов, то каюк пришел бы Советской России. Почти моментальный. Ведь немецкие войска при таком варианте развития событий просто были бы перекинуты на Восток и попёрли бы до самого Урала.

Владимир Ильич не слал лидерам рабочего движения стран Антанты писем с мольбами не спешить устанавливать диктатуру пролетариата пока немецкие рабочие кайзера не свергнут, только по одной причине: он всё-таки был признанным лидером мирового коммунистического движения, знал возможности и положение рабочих партий в других странах, следовательно, не забивал себе голову этими проблемами – не дорос пролетариат Англии и Франции еще до русского. Да и немецкие рабочие были намного сплоченнее и организованней англо-французских.

Конечно, нет такой страницы ни в одной книге Н. Старикова, в которой не было бы строк, после прочтения которых не хотелось отдышаться после смеха над сентенциями автора – «классовое чутьё американских фермеров…». Типа, стебанулись, Николай Викторович?

Таким образом, самая реальная опасность грозила Советам со стороны Германии. Победы ее над Антантой нельзя было допустить ни в коем разе.

Еще один фактор, который нужно принять во внимание, как доказательство того, что немецкий империализм представлял из себя гораздо более страшную угрозу: с Англией и Францией Россия была не в состоянии войны, а значилась в союзниках. И если двинуть войска против русских для Вильгельма не было политической проблемой, кто там толком в армии мог разобраться в правительственной чехарде, происходившей в Петрограде, то Антанте это было далеко не просто – попробуй, объясни своим солдатам, с какого такого перепуга вчерашний союзник стал врагом, если он просто объявил о выходе из войны, почему теперь гасконцы и валлийцы должны штурмовать снежные долины, на просторах которых еще не все кости наполеоновской гвардии истлели?

Но самая большая проблема, вставшая перед правительством Ленина, конечно, – отсутствие армии. Вот скажете, что сами большевики в этом виноваты, мол. Это они же армию разлагали и распустили?! И будете просто неправы. Никакого отношения большевики к развалу армии не имели. Эту собаку повесьте на других.

Интересно, какое чучело готовило речь Президенту России, которая вызвала такое недоумение у всех, кто помнит азы отечественной истории, когда было заявлено, что большевики предали Родину, выведя страну из числа победительниц в Первой мировой войне, заключив с немцами мир?

К моменту передачи власти ПВРК Съезду Советов рабочих и солдатских депутатов 7 ноября 1917 года, армии в России уже не было. Оставались боеспособными несколько частей, преимущественно те, в которых было сильно влияние большевиков, как в полках латышских стрелков.

А главный прикол в том, что разлагаться-разбегаться войско царево начало еще и до Февральской революции со всё возрастающей интенсивностью. Уже в 1916 году значилось в дезертирах 200 тысяч человек. Но дезертиры – это те, кто бежали в тыл прятаться на чердаках родных хат. Теперь еще одна цифра – 2,9 млн. человек. Это из данных, которые на начало 1917 года представило само русское командование французскому генералу Жанену. Нет, не погибших 2,9 млн. человек. Это столько пленных было только по сведениям наших полководителей.

По данным историка Г. Ф. Кривошеева, во время Великой Отечественно войны, за все 4 года, в плен попало 3396400 красноармейцев. За четыре года.

А с осени 1914 по январь 1917 года, всего за два с небольшим года, 2900000 тысяч. И это при позиционной, по преимуществу, войне. Не понадобилось ни Киевского, ни Вяземского котлов.

Всего за время Первой мировой войны в плену оказалось 4,1 млн. русских солдат. Сопоставимые цифры? Так ведь и до Волги не отступали, и Берлин не брали. И на год меньше воевали.

При этом, за 1914–1917 годы было всего мобилизовано 14,5 млн., а за время Великой Отечественной войны – 34 млн. человек.

Сопоставили цифры? Какой вывод? У меня такой – треть доблестной армии православной Руси, в отсутствии предпосылок для массового пленения её бойцов, бежала от обязанности сложить голову за царя и Отечество сломя голову во вражескую неволю, что б только не платить своими жизнями цену за обладание Проливами.

Подавали же пример нижним чинам «их благородия» – русские генералы, которых погибло на поле боя всего 35, а вот задрали руки к небу и с воплями «нихт шиссен», сохраняя благородную осанку, ушлепали в плен 73 лампасника. Естественно, солдаты соображали: если уж его Высокопревосходительство не горит желанием заработать дырок от пуль и осколков в своей генеральской шкуре, то какой резон нам класть свои сермяжные души на алтарь победы?

Закономерно, что после смещения царя, началась «настоящая пьянка». Армия стала просто разбегаться. Никто толком даже число дезертиров привести не может, не успели их подсчитать, но бежали с фронта даже не ротами – полками. Но даже белая сволочь Деникин не осмелился в этом обвинить большевиков, он спихнул всю вину на авторов Приказа № 1 и Керенского. Только верить этой скотине, чей смердящий труп зачем-то привезли на мою Родину, может такая же скотина. Жестко и грубо? А как вы хотели? Какие выражения можно подобрать, что бы охарактеризовать шлюху в штанах с лампасами, которая воевала со своим народом под командованием офицера английской армии (я пока фамилию этого офицера называть не буду, наберитесь терпения, когда узнаете – шокированы будете), которая бросила свое разбитое войско и трусливо смылась на британском крейсере писать мемуары про свою «геройскую» жизнь?

А вот то, что солдатам стало в окопах нечего жрать, Деникин, как фактор развала армии не назвал. В марте 1917 г. Ставка затребовала 51612 вагонов для продовольствия и фуража. Вагоны были предоставлены, только загрузить удалось 32448 вагонов, в остальные нечего было загружать – продовольствие не было доставлено. А в апреле еще хуже стало – из 45900 вагонов только 12821 было погружено. Теперь и прикидывайте, насколько был урезан солдатский паек.

Антон Иванович, конечно, не мог даже вякнуть, что наши доблестные «предприниматели», после свержения царя окончательно потеряли страх и стали нагло спекулировать продовольствием, предназначенным для армии. Эти же «предприниматели» в эмиграции, наверняка, жили в одном с ним городе Париже, вполне могли зайти в гости и за многое предъявить счет…

А кто же эти деятели, которые посадили войска на голодный паек, у кого такие возможности были?

Очень полезное дело читать не мемуары всякой недобитой швали, а умных и порядочных людей, многое становиться понятным. Дадим слово А. А. Брусилову:

«Я получал из Ставки подробные телеграммы, сообщавшие о ходе восстания, и, наконец, был вызван к прямому проводу Алексеевым, который сообщил мне, что образовавшееся Временное правительство ему объявило, что в случае отказа Николая II отречься от престола оно грозит прервать подвоз продовольствия и боевых припасов в армию (у нас же никаких запасов не было); поэтому Алексеев просил меня и всех главнокомандующих телеграфировать царю просьбу об отречении».

Вот они, следы этих коммерсантов! Они даже оказывается шантажировали генералитет непоставками перед отречением Николая Второго. И здесь высовываются уши А. И. Гучкова, председателя Центрального военно-промышленного комитета, который и мог влиять на снабжение войск.

И еще у А. А. Брусилова: «Возвращаясь мысленно к прошлому, я часто теперь думаю о том, что наши ссылки на приказ № 1, на декларацию прав солдата, будто бы главным образом развалившие армию, не вполне верны. Ну а если эти два документа не были бы изданы – армия не развалилась бы? Конечно, по ходу исторических событий и ввиду настроения масс она все равно развалилась бы, только более тихим темпом».

«Солдат больше сражаться не желал и находил, что раз мир должен быть заключен без аннексий и контрибуций и раз выдвинут принцип права народов на самоопределение, то дальнейшее кровопролитие бессмысленно и недопустимо. Это было, так сказать, официальное объяснение; тайное же состояло в том, что взял верх лозунг: «Долой войну, немедленно мир во что бы то ни стало и немедленно отобрать землю у помещика» – на том основании, что барин столетиями копил себе богатство крестьянским горбом и нужно от него отобрать это незаконно нажитое имущество. Офицер сразу сделался врагом в умах солдатских, ибо он требовал продолжения войны и представлял собой в глазах солдата тип барина в военной форме».

Вот так вот. Партия В. И. Ленина к разложению армейскому отношения никакого не имела. Да, большевики требовали мира. Но они не призывали бросать винтовки и разбегаться по домам. Более того, в первой книге я писал, какую роль сыграли именно большевистские части в предотвращении полного развала фронта под Ригой.

В конце концов, даже Владимира Ильича вывели из себя этой ложью о причастности коммунистов к армейскому развалу, он почти сорвался на Четвертом чрезвычайном съезде Советов, прямо в гнусные морды членов фракций меньшевиков и эсеров рубанул:

«Буржуазия кричит о том, что ведь большевики разложили армию, что армии нет и в этом виноваты большевики, но посмотрим на прошлое, товарищи, посмотрим, прежде всего, на развитие нашей революции. Разве вы не знаете, что бегство и разложение нашей армии началось задолго до революции, еще в 1916 году, что всякий, кто видел армию, должен это признать? И что же сделала наша буржуазия, чтобы предотвратить это? Разве не ясно, что единственный шанс на спасение от империалистов был тогда в ее руках, что этот шанс представлялся в марте-апреле, когда советские организации могли взять власть простым движением руки против буржуазии, И если бы тогда Советы взяли власть, если бы буржуазная интеллигенция и мелкобуржуазная, с эсерами и меньшевиками, вместо того, чтобы помогать Керенскому обманывать народ, прятать тайные договоры и вести армию в наступление, если бы она тогда пришла на помощь армии, снабдив ее вооружением, продовольствием, заставив буржуазию помогать отечеству при содействии всей интеллигенции, не отечеству торгашей, не отечеству договоров, помогающих истреблять народ (аплодисменты), если бы Советы, заставив буржуазию помогать отечеству трудящихся, рабочих, помогли раздетой, разутой, голодной армии, – только тогда мы имели бы, может быть, десятимесячный период, достаточный, чтобы дать армии вздохнуть и дать единодушную поддержку, чтобы она, ни на шаг не отступая с фронта, предлагала всеобщий демократический мир, разорвав тайные договоры, но держалась на фронте, не отступая ни на шаг. Вот в чем был шанс на мир, который рабочие и крестьяне давали и одобряли. Это тактика защиты отечества, не отечества Романовых, Керенских, Черновых, отечества с тайными договорами, отечества продажной буржуазии, а отечества трудящихся масс».

Надо ли особенно разъяснять обвинения, которые Владимир Ильич бросил в лицо прислужников любителей диеты из рябчиков и ананасов? Главный большевик твердо отклонил все инсинуации о причастности его партии к приведению войск в небоеспособное состояние и указал на причины и виновников: вместо того, что бы слюни распускать в ожидании трофеев в виде Проливов и кусков земель, где бабла нарубить можно, нужно было русским толстосумам подумать, как голодных и раздетых солдат одеть и накормить. Да не гнать на убой в наступление непонятно из-за чего, а уже начинать оборону страны от германца. Где были аэропланы, купленные на средства «предпринимателей», где носки и варежки, связанные купеческими дочками для защитников Отечества? Где концерты прим императорских театров на фронтах? Разложили армию не пропагандой. Разложилась армия не потому, что солдатня уже больше не могла терпеть половое воздержание и сбежала к бабам. Армию уничтожили жадность, чванство и тупость правящих классов.

Орали про защиту Отечества многие в те дни. Только, как правило, когда эти ораторы глотку дерут, нужно внимательно смотреть за их шаловливыми ручками – у них ловко получается купюры под патриотические речи перекладывать из чужих карманов в свои.

А вот реальной работой по организации обороны от немцев и поддержанием боеспособности войск, кроме большевиков, никто от Февраля до Октября не занимался. Удивительно? Вам же «историки» другое говорили, правда? Да по-другому и не могло быть, потому что Ленин не был суицидальным параноиком, понимал, что как только немцы войдут в Петроград, то он будет первым, кого они повесят на фонаре. Почитайте, что написал о войсковых частях, которые контролировали «немецкие шпионы», бывший военный министр Временного правительства А. И. Верховский:

«Пока разыгрывались эти события на фронте, – события, еще не известные в Москве, – я приехал на Ходынку и поднял по тревоге новые полки, готовившиеся для похода на Могилев. Я хотел посмотреть, что же выходит из нашей затеи. К удивлению, тревога прошла неожиданно хорошо. Части в полном боевом снаряжении в течение нескольких минут вышли на переднюю линейку лагеря. Я решил посмотреть, как они маневрируют; со мной приехало несколько членов Московского Совета, которых беспокоил вопрос, что собой представляет вооруженная сила Советов. Полки развернулись, как в далекое время начала мировой войны, и повели отлично организованное наступление в таком порядке, что можно было только диву даться. Вчерашних «папиросников» нельзя было узнать. Большевики в ротах и батареях вели бойцов за собой, и грозная сила, которой я на словах пугал Корнилова, появилась на самом деле как из-под земли. Солдатам было совершенно ясно, за что и с кем они должны воевать. Все, что они знали, чему научились за долгие годы войны, они вспомнили и показали, на что они способны… если это понадобится. Короткий митинг закончил поверочную тревогу. Войска, командование и Совет – все вернулись к себе, полные веры в свои силы».

«Кузнецов, мой товарищ по академии, молодой, энергичный, с лицом, обросшим густой черной бородой, рассказывал о том, что делалось в армии:

– Под прикрытием огня линейного флота немцы произвели высадку в Моонзунде. «Большевистский» флот Балтики, на который не надеялись как на боевую силу, оказал мужественное сопротивление. Войсковая же масса просто и без затей отказалась сражаться».

И вот когда от власти были отстранены непосредственные виновники армейского хаоса – русские капиталисты, которые из-за своей беспредельной жадности даже рубля не пожертвовали на солдатские сапоги, но еще, оставшись без контроля царской администрации, начали просто грабить солдат. Когда Временное правительство, которое заморачивалось только борьбой с большевизмом, наплевав на оборону, даже решившись сдать революционную столицу врагу, было выкинуто из Зимнего Дворца – вдруг нарисовались чесоточные «патриоты», которые возмущенно сверкая стеклышками своих интеллигентских пенсне, брызгая слюной, стали возмущаться намерением Ленина отдать германцу пяди русской земли…

Вот такой замечательный набор получило большевистское правительство, оформленный в виде подарка, перевязанного ленточкой в цвета триколора, внутри: l) победит в Первой мировой войне коалиция, возглавляемая Германией – орды тевтонов сметут всё на своем пути, пока не упрутся в Рипейские горы; 2) победит Антанта – тоже самое будет, только чуть позже; 3) армии нет, остались немногочисленные части, которые партия под своё влияние успела взять, да отряды рабочих.

Всякие мелкие проблемы, как саботаж, организованный олигархами, да банды Корнилова, можно даже во внимание не принимать. Это семечки…

Спасти Советскую республику могла только передышка, чем она будет длительней, тем лучше. И за её время нужно было успеть создать армию, потому что, независимо от того, какая из коалиций стран, участвующих в Первой мировой войне, победит, избежать иностранной интервенции не удастся. Она неизбежна, ни одна из империалистических держав не заинтересована в существовании государства без частной собственности.

И вот в этой ситуации, почти безнадежной, Россия уцелела только благодаря гениальности Председателя Совнаркома. То, что им было сделано – настоящий подвиг.

Владимир Ильич страну первый раз спас, когда уломал своих соратников начать с 24-го на 25 октября восстание, пресек намерение Керенского притащить на плечах войск Краснова немцев в Петроград.

Брестский мир – это второе спасение России.

Ситуация на русско-германском фронте к моменту свержения Временного правительства была аховой. Предшественники большевиков, как я уже писал, армию довели до ручки. Немцы могли выбирать любое направление для наступления, сопротивление им мог оказать разве что Балтийский флот, и то, в условиях начавшегося саботажа и массового предательства, вплоть до перехода на службу к противнику офицерья, это сопротивление было бы сломлено достаточно быстро.

Оставалось только сделать наступление немцев невозможным по политическим причинам. А это можно было сделать только соглашением о перемирии. Но проблема была в том, что Россия с Германией находились в состоянии войны, посла кайзера в Петрограде не было, уехал он в 1914 году. И Ленин принимает решение: переговоры о начале перемирия должен начать исполняющий обязанности главнокомандующего русской армией генерал Духонин.

Духонин сначала притворяется спящим, когда ему телеграфируют распоряжение Совнаркома, тянет время, а потом отказывается начать переговоры. Вот поймите генеральскую логику: то они все хором рыдают, что армия воевать не в состоянии, а когда правительство им говорит – перемирие нужно, сразу становятся в позу. Так если и войска небоеспособны, и перемирия не объявлять, то что будет? Если это называется не приглашением, адресованным врагу, совершить прогулку в походных колоннах по просторам России, если это не предательство, то что?

Вот как вспоминал о ситуации с Духониным И. В. Сталин: «Первые дни после Октябрьской революции, когда Совет Народных Комиссаров пытался заставить мятежного генерала, главнокомандующего Духонина, прекратить военные действия и открыть переговоры с немцами о перемирии. Помнится, как Ленин, Крыленко (будущий главнокомандующий) и я отправились в Главный штаб в Питере к проводу для переговоров с Духониным. Минута была жуткая. Духонин и Ставка категорически отказались выполнить приказ Совнаркома. Командный состав армии находился целиком в руках Ставки. Что касается солдат, то неизвестно было, что скажет 12-миллионная армия, подчиненная так называемым армейским организациям, настроенным против Советской власти. В самом Питере, как известно, назревало тогда восстание юнкеров. Кроме того Керенский шел на Питер войной. Помнится, как после некоторой паузы у провода лицо Ленина озарилось каким-то необычайным светом. Видно было, что он уже принял решение. «Пойдем на радиостанцию, – сказал Ленин, – она нам сослужит пользу: мы сместим в специальном приказе генерала Духонина, назначим на его место главнокомандующим тов. Крыленко и обратимся к солдатам через голову командного состава с призывом – окружить генералов, прекратить военные действия, связаться с австро-германскими солдатами и взять дело мира в свои собственные руки».

Иосиф Виссарионович был человеком на эмоции скуповатым, но даже через 6 лет после тех событий, когда он это рассказывал кремлевским курсантам, то ситуацию назвал жуткой.

К слову, неплохо бы Н. Старикову, «эксперту» в геополитике, сначала изучить основы международного права, и уж потом рассуждать о тайнах мировой закулисы, сделай это Николай Викторович, то не стал бы такое ляпать: «Тогда Ленин потребовал от главнокомандующего русской армией генерала Духонина немедленно заключить с немцами перемирие. Он отказался, был смещён со своего поста Совнаркомом и затем убит озверевшими матросами».

Во-первых, этот саботажник-генерал был не главнокомандующим, а исполняющим обязанности главнокомандующего. Во-вторых, не входит в компетенцию командующих войсками заключать перемирия, и такого от него никто не требовал, о чем Владимир Ильич сказал вполне внятно: «Полный текст наших переговоров с Духониным отпечатан, и я могу ограничиться небольшими заявлениями. Для нас было ясно, что мы имеем дело с противником народной воли и с врагом революции. Со стороны Духонина были разные увертки и уловки с целью затянуть дело. Выражали сомнение в подлинности нашей телеграммы, и с запросом о ее подлинности обращались не к Крыленко, а к генералу Маниковскому. Таким образом, генералы украли, по крайней мере, сутки в таком важном и насущном вопросе, как вопрос о мире. Только тогда, когда мы заявили, что обратимся к солдатам, у провода появился генерал Духонин. Мы заявили Духонину, что требуем от него немедленно вступить в переговоры о перемирии, и только. Мы не давали Духонину права заключить перемирие. Не только вопрос о заключении перемирия не подлежит компетенции Духонина, но и каждый шаг его в деле ведения переговоров о перемирии должен был находиться под контролем народных комиссаров».

И еще вот что замечательно. В главе «Кому был выгоден Брестский мир?», да вообще во всех своих книгах о революции, Николай Викторович обошел молчанием одну личность. У меня даже подозрение закралось – уж не скрытый ли троцкист господин Стариков? Льва революции он цитирует с прибаутками: вот где правда вся! Вот что от нас скрыли подлые советские историки! А об Иосифе Виссарионовиче Сталине – молчок. Последователи Льва Давидовича тоже тянули всю революционную славу на своего кумира.

Конечно, в троцкизме черта с два получится обвинить лидера ПВО. Просто участие Сталина в революции и Гражданской войне невозможно вписать в концепцию участия большевиков и Ленина в английском заговоре. Тогда же получится, что Иосиф Виссарионович совсем не такой уж и патриот, он же помогал Русь разрушать. А уж как он организовывал борьбу с белыми генералами!

Ладно, вернемся к Духонину. Чтобы понять, почему так нервничали Ленин и Сталин во время переговоров с ним, и что задумали стоявшие за этим исполняющим обязанности главнокомандующим его кукловоды, нужно просто добавить к красочной картине Первой мировой войны одну деталь пейзажа: в октябре во Францию начали прибывать первые дивизии армии США. И перспектива разгрома Германии становилась неизбежным будущим. Шансов у немцев против такой коалиции не было, Вильгельм просто не мог не знать, что Вильсон мобилизовал уже 1 млн. человек, и он не был идиотом, вроде сегодняшних ура-патриотов, которые считают, что янки могут только буги-вуги отплясывать, а как солдаты они – говно. Очевидно было, что если на гирю весов Западного фронта бросить миллион отлично вооруженных солдат Америки, то… – катастрофа (она потом и произошла, и революция здесь не при чем).

Какой выход был у немцев? Только один – разгромить англо-французские силы, пока еще только пара дивизий США высадились. Для этого нужны дополнительные войска, а взять их можно было только на Восточном фронте, больше негде, фатерлянд вычерпали уже до донышка.

Значит, было необходимо выбить Россию из войны. Любым путем. Или сепаратный мир. Или разгром. Мир лучше, потому что быстрее.

Вот почему Владимир Ильич чуть не пинками погнал ЦК партии на восстание и свержение Временного правительства. Он знал, что немцы в цейтноте. И снятие войск Керенским с фронта для нового «корниловского» заговора используют непременно, фронт прорвут и, двигаясь к Петрограду по железной дороге от Риги, оккупируют столицу, посадят первых попавшихся марионеток во власть (того же Керенского) и подпишут с ними капитуляцию. И русскую буржуазию это устраивало, её всё устраивало, что позволило бы с большевизмом справиться.

Но оккупация с принуждением к капитуляции – путь не совсем короткий. Неизбежно возникнут очаги сопротивления, потребуется время для устройства декораций спектакля подписания документов со сдающейся на милость победителя стороной и т. п. Можно увлечься и получить удар в спину, со стороны остальных стран Антанты, и смысл тогда парада победы на Дворцовой площади Петрограда, если янки, французы и англичане такой же парад в Берлине проведут?!

И тут судьба преподносит немцам подарок. Октябрьская революция и Декрет о мире. Еще не госпитализированные в Кащенко чудаки, считающие Ленина немецким шпионом, пусть успокоятся с радостными взвизгами, что это такая договоренность была у кайзера с Владимиром Ильичом. Немецкая буржуазия не глупее прочих буржуазий. И строительство государства рабочих и крестьян у себя под носом не было ее тайной надеждой. А вот то, что большевистская партия своей активной антивоенной деятельностью могла вынудить Временное правительство на заключение сепаратного мира – это да! Такая возможность была реальна. И будь русский капитал не таким жадным, именно такой вариант осуществился бы. Сепаратный мир с Германией, а потом спокойно вырезать коммунистов.

Но как бы то ни было, переворот в Петрограде и декларированное намерение Совнаркома выйти из войны, пока немцев устраивали. В такой ситуации было бы глупостью начинать наступление, сразу бросаясь в неизвестность. В неизвестность, в которой непонятно что было ожидать от народа, который получил землю. Оккупация в одной упаковке с партизанской войной – не очень желанный подарок.

А на что мог рассчитывать Духонин и те, кто его за ниточки дергал? Что они планировали? Да если мы начавшийся саботаж среди чиновников и действия военных будем рассматривать как части одного плана, направленного на свержение большевистского правительства, то картина приобретет свою целостность и станет ясна задумка генералов: вызвать бунт в армии против Совнаркома. Причина бунта могла быть только одна: большевики пообещали мир, и надо было их выставить обманщиками, спровоцировать кровопролитие на фронте – возобновление столкновений между немецкими и русскими войсками, неизбежно фронт рухнет, а дезорганизованная солдатская масса, хлынувшая в тыл, сметет Советскую власть, не оправдавшую ожиданий.

И по «странному» стечению обстоятельств, 10 ноября, в день отъезда прапорщика Крыленко, нового главкома, из Петрограда в Ставку, Духонин получает от глав военных миссий союзных государств коллективную ноту протеста о нарушении договора от 1914 года, запрещающего союзникам заключение сепаратного мира или перемирия. Здесь же этот Главнокомандующий, уже смещенный Совнаркомом, разослал текст ноты командующим фронтов и призвал продолжать исполнять свой долг до победного конца, причем в телеграммах подчеркивал, что Совет народных комиссаров не является общепризнанной властью, Россия не может нарушить свой долг перед союзниками.

Что должно было сделать немецкое командование, которому всё это, несомненно, стало бы известно (немецкая разведка мышей умела ловить)? А оно бы сделало вывод, что армию Ленин не контролирует, поэтому надежд питать на мир не стоит, нужно, не теряя времени, выбивать Россию из войны военным путем.

И всё бы вышло, как оно и задумывалось, у контрреволюции: немцы начали бы наступление, армия побежала бы, вспыхнул бы бунт… Только одно не учли эти «патриоты»: шавками они против Владимира Ильича были. Они были бюрократами, а Владимир Ильич – революционером.

Сталин не зря акцент сделал, когда давал характеристику Ленину, именно на ситуации с Духониным.

Мгновенно сориентировавшись в обстановке, Владимир Ильич принял два революционных решения, которыми он у заговорщиков просто выбил почву из-под ног.

Первое. На должность Главнокомандующего был назначен прапорщик. Вы думаете, что Ленин всерьез думал, что Крыленко смог бы фронтами руководить? Или кандидатур других не было? Да в обойме у большевистского правительства уже хватало генералов, которые перешли на сторону Советской власти! Того же Бонч-Бруевича могли выдвинуть. Но нужен был именно прапорщик, низший офицерский чин. Зачем такое карикатурное кадровое решение? Для смеха?

Так идиоты и смеялись, как начали в 1917 году смеяться, так до сих пор не могут остановиться… Им же в голову не приходят мысли не идиотские, строение мозга не позволяет.

А назначение прапорщика на высшую командную должность – это сигнал немецкому командованию – Советское правительство воевать не намерено! Командование армией, способное вести боевые действия, демонстративно ликвидировано. Естественно, Людендорф должен был сообразить – на Восточном фронте война закончена.

И самое неожиданное, конечно, для всех решение – призыв к солдатам взять дело мира в свои руки. Всё, уже никто не мог повернуть армию против правительства. Любой провокационный приказ начать военные действия против немцев, даже силами взвода, закончился бы расправой солдат над отдавшим его.

Большевики из этого ситуации вышли победителями. Военные действия были остановлены, германское командование получило информацию о намерении Совнаркома заключить сепаратный мир. Сигнал однозначный. Угроза для Советской власти со стороны Германии была предотвращена. Нарождающееся контрреволюционное движение повисло на время в воздухе.

А Духонин доигрался. Крыленко смещать его приехал в компании с моряками Балтийского флота, по некоторым сведениям, отряд был примерно в 500 человек. Очевидцы, те, которые потом по заграницам разбежались, почти одинаково описывают морячков: зверские лица, все в папахах, обвешанные пулеметными лентами, гранатами и кинжалами. Страшные!!!

Ну, так еще бы! Момент был для Советской власти решающий, поэтому Ленин не мог туда послать каких-нибудь слюнтяев, самые лучшие поехали. Самые преданные, решительные и бесстрашные.

Как только новый Главком выехал из Петрограда, в Ставке появились слухи, что прапорщик взял с собой пять эшелонов матросов. Прежний Главком перетрусил так, что убрал из Могилева все ударные батальоны, якобы под тем предлогом, что он кровопролития не хочет. Конечно, не хотел, о том, что из себя моряки в бою представляют, было уже известно, они бы этих ударников просто растоптали заодно со всеми обитателями штабных вагонов. Лучше было не дергаться и отвечать на вопросы вежливо, без хамства…

Духонин и не хамил, вел себя с Крыленко деликатно. Послушно передал дела и не митинговал за исполнение «союзного долга» до самого победного конца. И обошлось бы всё для него на этот раз, может тоже по соседству с Деникиным жил бы в Париже и жевал на завтрак круассаны, только совершил он роковую для себя и страшную для нашего народа ошибку. Вернее, не ошибку, это было частью контрреволюционного плана – позволил уйти из Быховской тюрьмы Корнилову с компанией.

Естественно, как только балтийцы узнали обо всем, то сообразили, что Корнилов непременно мятеж начнет и кровушка польется рекой, поэтому за такое паскудство бывшего Главкома справедливо решили шлепнуть. Заслужил. Тем более что этим поступком сам Духонин и показал – куда он стопы свои направит, если улизнет. И что он на пару с Лавром творить будет.

Крыленко пробовал запретить самосуд. Его просто отодвинули в сторону со словами: у вас, слюнтяев, и этот убежит.

Как убивали Духонина – неизвестно. Вернее, известны несколько свидетельств, как стреляли, на штыки бросали и над телом зверски надругались. Только эти свидетельства так разнятся между собой, что у меня возникает подозрение – ложь всё. Как и то, что матросы – поголовно озверевшие анархисты-алкоголики-кокаинисты. Не без того, конечно, что сначала пристрелили генерала, а потом в сердцах пару раз штыком пырнули. Но ведь и понять можно: он же таких сволочей выпустил! Этим же морячкам и придется теперь расхлёбывать, ходить в атаки на корниловцев.

Как бы то ни было, но благодаря находчивости Ленина, гениальной находчивости, продолжение мясорубки на фронте было остановлено, начались контакты с немецким командованием, открыта дорога для начала мирных переговоров.

Теперь вопросы тем, кто еще думает, что Владимир Ильич действовал по плану германского командования: а почему он выход на это командование начал искать, предписывая Духонину начать переговоры? Почему, когда генерал его лесом послал, он выход на немцев искать стал, обратившись к солдатским массам с призывом самостоятельно установить связь с командирами немецких частей? Германским Генштабом руководили такие недоумки, которые направили вождя большевиков в Россию, но не дали ему канал для связи?

Вот пусть «историки» придумают внятные ответы.

Немцы спешили. Уже 14 ноября (еще Крыленко даже не успел приехать смещать Духонина) Советское правительство получило от них ответ о готовности начать переговоры, было определено и место – Ставка германского командования в Брест-Литовске.

Теперь перед Лениным встала следующая задача – затянуть насколько только это было возможно переговоры. Теперь время начало играть на большевиков. Оно было жизненно необходимо. Во-первых, необходимо было успеть демобилизовать старую армию. Оставить только части, в которых влияние большевистских организаций было решающим, где они сумели сплотить солдат и объяснить – что теперь они защищают, ради чего приходится терпеть жизнь в окопах, остальных распустить по домам. Без этого новую армию создать было невозможно. Нужно было, что бы солдаты, рабочие и крестьяне, разъехались по деревням-городам и своими глазами увидели, что изменилось в стране. Увидели, что теперь это их страна. Чтобы получили от Советской власти землю, посмотрели, что на заводах и фабриках уже действуют их комитеты, что теперь они не быдло бесправное, что звание рабочего – почетное звание. Чтобы пришли в образовавшиеся органы власти, а там сидят их братья, такие же рабочие и крестьяне, да, не только рабочие и крестьяне, хватало и бывших чиновников, только теперь уже не надо там шапку ломать, с тобой уважительно за руку поздороваются, товарищем назовут и выслушают внимательно. И нет никаких «благородий» и «превосходительств»! Нам сейчас даже представить почти невозможно (да нет, уже возможно…) какие перемены для людей тогдашнего времени произошли в стране и как они воспринимались – просто оглушительно.

А вот потом из этих людей, увидевших своими глазами, что такое Советская власть, можно и строить армию.

И не было в этих планах Владимира Ильича никакого авантюризма и беспочвенного прожектерства. Только строгий расчет, основанный на знании психологии людей и истории. Он не был первопроходцем в создании революционных армий. Пример – Французская революция, и войска революционной Франции, которые унаследовал Наполеон. Всю Европу они гоняли, все армии монархий, только гений Суворова мог противостоять их маршалам, выходцам из простонародья, на полях сражений. Да патриотизм русского народа еще…

И второе, ни в коем случае нельзя было допустить победы Германии над Антантой. Это была бы смерть. Быстрая. Если бы кайзер упредил американцев с высадкой, порвал французов и англичан, то это привело бы к взрыву «патриотических» настроений среди немцев, да и среди австрияков, и они немедленно перебросили бы с Запада на Восток дивизии, которым противопоставить было просто нечего. Не надо забывать, что немцы начали войну по плану Шлиффена, который предусматривал разгром и Франции, и России. Вот они бы его и реализовали, в конце концов. Тем более, что Вильгельм не был настолько тупым, что бы оставлять у себя под боком государство, ликвидировавшее частную собственность.

Кроме того, затяжная война начала уже немцам надоедать, там рабочие теряли терпение, а социалистическое движение в Германии было самым сильным и организованным в Европе, солдаты немецкие тоже то и дело срывались брататься на фронте, тянуть нужно было с удержанием кайзера в войне с Антантой изо всех сил, вероятность самого благоприятного исхода – революции, там была. Не стопроцентная, но была.

Вот чем отличается Николай Викторович Стариков от прочих писателей на исторические темы, так это тем, что его писанина просто изумление вызывает. Вообще непонятно даже, где он подобное берёт:

«Новый главком (Каменев – Авт.) предложил русским воинским подразделениям договариваться о мире отдельно с каждой конкретной противостоящей им неприятельской частью. При этом он совсем не подумал, что если в русских окопах уже сидела толпа, то на противоположной стороне была ещё настоящая армия. А это значит, что вопросы войны и мира у немцев решали не солдаты на митинге, а генералы в Берлине. Поняв свою ошибку, Крыленко обратился к германскому командованию с предложением о перемирии».

Хоть бы события того времени выстроил для себя в хронологический ряд, что ли! Ведь когда Крыленко вступил в должность Главнокомандующего 20 ноября (3 декабря), то переговоры уже начались! Какое предложение о перемирии?!

А чтобы изобразить Ленина английским агентом, внушить читателю, что большевики просто комедию ломали с этими переговорами, он так изобразил состав Советской делегации:

«Нашей – руководит товарищ Адольф Иоффе. Судя по описаниям немцев: у него длинные грязные волосы, поношенная шляпа и сальная нестриженная борода. Состав русской делегации плакатно комичен – в числе ленинских дипломатов рабочий, матрос и крестьянин. Последнего, спохватившиеся большевики буквально схватили на улице и внесли в список. Без крестьянина – рабоче-крестьянской делегации никак нельзя».

Правда, похоже на то, что Совнарком отправил в Брест-Литовск передвижной цирк-шапито? Давайте вспомним еще некоторых участников этой «труппы», что бы вам стало понятно, как пытается манипулировать Николай Викторович, насколько его сведения выглядят бессовестными. Итак, добавим к рабоче-крестьянскому составу следующих участников: генерал-квартирмейстер при Верховном главнокомандующем Генштаба генерал-майор В. Е. Скалон, генерал Генштаба Ю. Н. Данилов, помощник начальника Морского Генерального штаба контр-адмирал В. М. Алтфатер, генерал-квартирмейстер штаба 10-й армии Генштаба генерал А. А. Самойло, начальник Николаевской военной академии Генштаба генерал А. И. Андогский, полковник Д. Г. Фокке, подполковник И. Я. Цеплит, капитан В. Липский.

Как вам? Похоже на плакатную комичность?

Но самое интересное в книге лидера ПВО, что он просто кое о чем молчит, как ихтиандр. В предыдущей книге он обрулил «рабочую группу» и Верховского…, в этой – «левых коммунистов», когда нарезал свои заячьи петли вокруг событий, связанных с подписанием мира с Германией. Парой слов о них всего обмолвился. И получилось у него вот это: «Когда нам говорят о грабительском Брестском мире, о жестокой необходимости его подписать, давайте не будем забывать о провокационных действиях Ленина и Троцкого, которые буквально вынуждали Германию круто поступить с нарушающей все мыслимые дипломатические нормы красной Россией».

Вот давайте и посмотрим, что же «упустил» Николай Викторович, что это за «левые коммунисты» такие были? И откроется вам удивительная картина. Многое станет понятным и в сталинском времени. Думаю даже самоуверенно, что всё станет понятно.

Всякие «мемориалы» преподносят их «правду» о репрессиях в 30-е годы так, что складывается впечатление: Иосиф Виссарионович, страдая патологической подозрительностью, манией преследования, собрал вокруг себя компанию беспринципных подхалимов и с помощью их начал вырезать всех верных соратников Ленина, с которыми вместе участвовал в революции, строил государство рабочих и крестьян. Причем, эти «верные ленинцы» даже в мыслях не держали делать что-то дурное против Иосифа Виссарионовича, тем более против политики партии. А когда с ними было покончено, Сталин принялся за своих ближайших соратников, которые тоже были преданы ему всем телом и душой. Понятно, что такое поведение вождя СССР можно было объяснить только отклонениями в его психике. И получился у «мемориальцев» маньяк. Который почему-то себя вел вполне адекватно в общении с лидерами других стран без употребления транквилизаторов, купирующих приступы у психически больных.

А «стариковы» рисуют картину уничтожения Иосифом Виссарионовичем всех соратников Ленина потому, что он (Сталин) был против политики Владимира Ильича и не был марксистом, к «ленинской гвардии» отношения не имел. А чтобы никто в стране не заподозрил его в антиленинизме и немарксизме, врал на всех съездах, со всех трибун, что является верным последователем и продолжателем дела вождя рабочего класса и правоверным марксистом. Т. е., вместо сумасшедшего Сталина у либералов, нам подсовывают его как патриота, но патологического лгуна.

В результате, обе категории «историков» внушили, что «Краткий курс истории ВКП(б)» – крайне необъективный материал, по мнению одних потому что там роль Иосифа Виссарионовича преувеличена, а другие деятели партии и соратники Ленина забыты и оклеветаны. Другая сторона считает, что «Краткий курс» необъективен потому, что Сталин врал о своей приверженности ленинизму…

Посмотрим на то, что происходило именно до подписания Брестского мира в партии большевиков.

Мы как-то привыкли воспринимать партию большевиков при жизни Владимира Ильича чем-то монолитным, таким сплоченным отрядом. Идеологическая машина КПСС со времен Хрущева упорно и методично насаждала и насаждала нам это представление. Ни в одном учебнике не было никаких упоминаний о существовавшей в партии мощнейшей оппозиции Ленину с первых дней оформления большевистского движения, только почти мимоходом указывалось на не очень красивое поведение некоторых персонажей во время Октября, во время заключения мира с немцами…

А реальность выглядела так: Владимиру Ильичу не удалось создать партию, в которой не было группировок. Не получилась партия без присутствия в ней откровенных демагогов и негодяев. И в руководстве оказалось немало этих откровенных демагогов и негодяев, которые, как дерьмо, обязательно всплывают наверх.

Есть ли в этом вина лично Ленина? Ну, если вы только из детского садика вышли в свет и никогда не работали даже в коллективе из трех человек, то можете считать, что есть. И, в отличие от сталинского пресловутого «Краткого курса», в котором показана борьба этих «всплывших» и их группировок с линией вождя, позднесоветская идеология эти вопросы обходила, что создавало впечатление о сплоченном передовом отряде рабочего класса.

Но уже при организации Октябрьского вооруженного восстания проявили себя Каменев и Зиновьев, которые посчитали, что выступление будет преждевременным и начали просто гадить Ленину в карман, забыв об элементарных приличиях, наплевав, что за восстание высказалось большинство членов ЦК. Написали эти два «верных ленинца» письмо «К текущему моменту» в котором истерично доказывали, что преждевременно свергать Временное правительство и самовольно разослали его по партийным комитетам. Когда и в комитетах с ними не согласились, взяли и опубликовали в меньшевистской газете «Новая жизнь» сообщение о своем несогласии, фактически, совершили предательство. Это только представить надо: воспользоваться газетой откровенного врага большевиков!

Возмущению Владимира Ильича не было предела:

«Когда мне передали по телефону полный текст выступления Каменева и Зиновьева в непартийной газете «Новая Жизнь», то я отказался верить этому. Но сомнения оказались невозможны, и я вынужден воспользоваться случаем, чтобы доставить это письмо членам партии к четвергу вечером или к пятнице утром, ибо молчать перед фактом такого неслыханного штрейкбрехерства было бы преступлением.

Чем серьезнее практический вопрос, чем ответственнее – и «виднее» люди, совершившие штрейкбрехерство, тем опаснее оно, тем решительнее надо выкинуть вон штрейкбрехеров, тем непростительнее было бы колебаться из-за прошлых хотя бы «заслуг» штрейкбрехера.

Подумать только! В партийных кругах известно, что партия с сентября обсуждает вопрос о восстании. Ни об одном письме или листке ни одного из названных лиц никто ничего не слыхал! Теперь, накануне, можно сказать, съезда Советов двое видных большевиков выступают против большинства и, явное дело, против ЦК…

По важнейшему боевому вопросу, накануне критического дня 20 октября, двое «видных большевиков» в непартийной печати, и притом именно в такой газете, которая по данному вопросу идет об руку с буржуазией против рабочей партии, в такой газете нападают на неопубликованное решение центра партии!

Да ведь это в тысячу раз подлее и в миллион раз вреднее всех тех выступлений хотя бы Плеханова в непартийной печати в 1906–1907 гг., которые так резко осуждала партия! Ведь тогда шло дело только о выборах, а теперь идет дело о восстании для завоевания власти!

И по такому вопросу, после принятия центром решения, оспаривать это неопубликованное решение перед Родзянками и Керенскими, в газете непартийной – можно ли себе представить поступок более изменнический, более штрейкбрехерский?

Я бы считал позором для себя, если бы из-за прежней близости к этим бывшим товарищам я стал колебаться в осуждении их. Я говорю прямо, что товарищами их обоих больше не считаю, и всеми силами и перед ЦК и перед съездом буду бороться за исключение обоих из партии».

Вот вам парочка из «ленинской гвардии», которых потом шлепнули как бешенных собак. Хороши «верные ленинцы», которым сам Владимир Ильич бросил в их похабные морды, что товарищами этих уродов моральных не считает? Вышибить из партии тогда этих упырей не получилось, слишком много было среди большевиков добреньких и мягкотелых, не поддержали своего лидера.

Я уже писал, что на этом они не успокоились, сразу после Октября снова начали выкидывать коленца. Встал вопрос о формировании правительства – они повторно предали Владимира Ильича.

Но самую большую свинью подложили Владимиру Ильичу и стране еще одни «верные ленинцы», когда на повестке дня был вопрос о заключении мира с Германией и Австро-Венгрией. Как только этот вопрос возник, так сразу вокруг Н. И. Бухарина сплотилась шайка – «левые коммунисты».

Конечно, шайкой их можно назвать лишь условно. Шайка – это преступное сообщество, в которое объединились лица, заранее себя преступниками осознающие и преступления планирующие. И шайку можно развалить, пересажав актив. Но с этими «левыми коммунистами» была проблема – они не осознавали себя преступниками и то, что они планировали, преступлением не считали. Они были идейными на всю голову! Там сажай-стреляй – только еще больше идейных народится.

А по вопросу заключения мира с Германией у них была такая идея: если после того, как Советское правительство обратилось к народам мира с предложением прекратить войну, германский милитаризм продолжит свою агрессивную по отношению к России политику, то возмущенный немецкий рабочий класс восстанет. И в Берлине случится революция. Даже, как будто, и предпосылки для этого имелись, уже рабочие на заводах немецких бузить начинали.

Идея, надо заметить, была не совсем глупая. Если бы революция произошла и победила еще и в мощной промышленной стране, такой как Германия, то перспективы и русской революции приобретали настолько многообещающий вид, что… Сложите просто потенциалы двух стран.

Одно «но» – а если бы пролетариат немецкий вдруг не восстал? Тогда, как считали эти «левые коммунисты», и русская революция все равно перспектив не имеет, потому что не сможет одержать окончательную победу социалистическая революция в стране немногочисленного рабочего класса, она будет задавлена мелкобуржуазной крестьянской стихией.

На доводы Ленина, что, пока не видно начала пролетарского восстания на заводах Круппа, если затянуть с заключением мира, то германские войска обрушат фронт и оккупируют Россию, эта братия отвечала: тогда наша разбегающаяся армия осознает опасность для Отечества и переродится в армию сознательную и революционную, да как всыплет немчуре! А если даже армия мутировать не успеет, то перейдем к партизанской войне, и будем гвоздить «народной дубиной» (как в «Войне и мире» Л. Толстого) оккупантов до смерти… пока не восстанет германский рабочий класс.

И сколько не пытался им Владимир Ильич объяснить вполне литературным русским языком, что нужно быть реалистами, а не маниловщиной заниматься, что русская революция – это уже общемировая ценность… Ничего не действовало. Всё было бесполезно.

Думаете, Ленин был неубедительным? Плохо старался? Когда перечитаете все статьи Владимира Ильича периода переговоров с немцами, все его выступления, то у вас возникнет такое же, как и у меня, мнение: будь вы на месте Ленина, то взяли бы у знакомого матроса напрокат маузер с парой обойм и перевалили бы из него две трети ЦК. Потому что терпению человеческому есть предел.

Когда такие как Н. Стариков рисуют действия большевиков при заключении Брестского мира, как игру в пользу Антанты, эти авторы просто проявляют своё невежество. Они упускают из вида один факт: в 1918 году Владимир Ильич Ленин авторитетом для троцких-зиновьевых-рыковых-бухариных не являлся! Он был для них просто товарищем по партии.

А учитывая амбициозность этих деятелей, то они могли еще и грудь себе расцарапывать по-пацански: да я в ссылках-тюрьмах не меньше страдал!

Из всего состава тогдашнего ЦК было, по сути, только два человека, на которых вождь мирового пролетариата мог опираться без всяких И. сомнений: Я. М. Свердлов и И. В. Сталин. Они тоже были со своим мнением, конечно, но Владимира Ильича слушали внимательно и не носились с собственными идеями «космической глупости», изображая из себя основателей партии большевиков. Свердлов сразу взвалил на себя всю аппаратную работу в Совнаркоме, все эти заседания-протоколы-контроли, из кабинета выползал с воспаленными глазами каждую ночь поспать пару часов… Сталин занялся проблемами национальностей – окраинами, где и начала вить гнезда контрреволюция, что он там делал – даже сегодня установить толком нельзя, Иосиф Виссарионович не склонен был к самопиару, только уже по вопросам заключения Брестского мира Ленин решал все вопросы совместно с ним. А когда началась Гражданская война, т. е. интервенция с использованием армий русских ландскнехтов, то Джугашвили уже использовался, выражаясь современным языком, как кризис-менеджер.

Давайте немного отступим от темы Брестского мира. Чтобы яснее понимать, что происходило в партии именно в то время. К 1924 году Владимир Ильич Ленин уже стал признанным лидером и в партии, и в государстве. Именно под его руководством была одержана победа в Гражданской войне, уже вовсю шла культурная революция (борьба с неграмотностью), которая и стала одной из основ сталинской индустриализации, начался воплощаться план ГОЭЛРО – вторая основа индустриализации, развернулась НЭП, как переходный этап к социализму… И здесь болезнь, вернее отсроченное последствие ранения, смерть. И остается И. В. Сталин один на один с «ленинской гвардией». Еще раз, «ленинская гвардия» – это фигура речи, недобитые троцкисты себя так назвали, на самом деле это была компания из «видных» теоретиков и «основателей» партии большевиков. И после смерти Владимира Ильича эта компания неизбежно могла начать свой реванш. Их же так придавили! Они 4 года были на задворках! Кто из них во время Гражданской войны играл какую-то более-менее важную роль? Бухарин работал редактором «Правды», Зиновьевы всякие заседали в петросоветах… Троцкий – организатор РККА? Не смешите! Агитатором он в РККА был, и то… Он даже наркоминделом был таким, что матрос Коля Маркин за него тащил всю работу, а этот крендель только «продвижением революции» занимался.

Еще до смерти Ленина началась троцкистская дискуссия о профсоюзах… Иосиф Виссарионович понял, что после похорон вождя начнется такая свара, что сначала от единства в партии (которое держалось на авторитете Ленина) останутся рожки да ножки, потом это уйдёт в Совнарком, потом по низам, потом… развал.

Тогда Сталиным и было предложено тело Владимира Ильича забальзамировать, построить Мавзолей и поместить его туда, чтобы трудящиеся всего мира могли видеть, как выглядел их вождь. Самый отмороженный, Троцкий, сразу заявил, что это значит: «заменять мощи Сергея Радонежского и Серафима Саровского мощами Владимира Ильича».

Остальные вякнуть не посмели в полный голос. Это был первый шаг Сталина, как высшего руководителя партии большевиков после смерти Ленина. Он, верный ученик Ленина, осознававший всю гениальность своего учителя, поступил тоже гениально. Теперь, когда даже тело Владимира Ильича стало символом борьбы трудящихся (тем, кто считает, что в этом была какая-то православно-фараонская символика, нужно меньше психотропных препаратов употреблять), любые зиновьевы-бухарины, посмевшие оспаривать идеи Ленина, сразу выпадали из политической обоймы…

Вернемся к событиям 1918 года. Итак, предложение Ленина заключить мир с немцами встретило ожесточенное противодействие со стороны одной из группировок в партии. Лидером в этой кодле обозначился Н. И. Бухарин.

После первого этапа переговоров с представителями германского командования делегация, возглавляемая Иоффе выехала 15(28) декабря в Петроград. На состоявшемся заседании ЦК Владимир Ильичу удалось убедить соратников переговоры продолжить, затягивая их, как только можно, вплоть до немецкого ультиматума, формулировка решения ЦК так и звучала: «Держимся до германского ультиматума, потом сдаём».

Встал вопрос с назначением главы Советской делегации. Ленин предложил кандидатуру Л. Д. Троцкого. Почему именно его? Наверно – просто некого больше было послать. Требовалась в качестве переговорщика фигура из высших кругов власти, естественно, но была проблема: в этих кругах только Я. М. Свердлов, И. В. Сталин (после небольшого колебания) и В. М. Молотов были на стороне вождя. Почти все остальные видные большевики просто как бараны уперлись в идею революционной войны и заходились в истерических припадках, что Владимир Ильич готовит предательство немецкого пролетариата.

А Троцкий – он на то и Троцкий. Самый хитросделанный из всех хитросконструированных. Лев революции прикинул, что положение в партии создалось критическое. Ленин оказался в меньшинстве, поэтому, возможно, что и не усидит он в кресле председателя Совнаркома, если даже Ф. Э. Дзержинский примкнул к позиции Бухарина, то что уж о других говорить. Но Лев учитывал такой фактор, как авторитет вождя, особенно среди рядовых партийцев, поэтому прогнозов однозначных не делал, ситуация могла и по другому обернуться. Ильич на роль кролика не годился, а вот стать удавом, который всю оппозицию может просто проглотить не пережевывая и потом в канализацию спустить, вполне мог.

И Троцкий занял позицию «ни вашим, ни нашим», нейтральную. И сразу стал кандидатурой компромиссной. Не согласились бы с Лениным в ЦК «левые коммунисты», если бы он предложил кандидатуру Сталина или Молотова. Очевидно же, что они стали бы выполнять установку вождя на заключение мира. И Владимиру Ильичу нужно было, чтобы не поехал в Брест какой-нибудь особо отмороженный радетель за интересы немецкого пролетариата, он и упредил противников – сам выдвинул «Иудушку». Как компромиссная фигура тот всех устроил.

Таким образом, Ильич просто подставил Троцкого под удар. Цену «Иудушке» он знал, поэтому и рассчитывал на его проститутское поведение, предполагал, что тот сделает не то, что соответствует каким-то идеям, а то, что выгодно ему самому. Выгода же была одна для Троцкого – усидеть у власти. А как у власти усидеть, если в Петрограде, в случае провала дела мира, будет немецкий комендант назначать бургомистров? И отказаться он не мог – тогда какой он к чертям собачьим наркоминдел, если даже на переговоры не может съездить?

Лев Давыдович, кажется, уже в поезде по пути в Брест-Литовск начал мочиться прямо в штаны. Было ясно, что если он сразу заявит немцам – фигу им, а не мира, то Бухарин с компанией будут довольны, а вот Ленин вспомнит про 1912 год, про ситуацию с газетой «Правда», которая и развела их со Львом, да озлится окончательно. А злой Ильич – это хуже стаи бенгальских тигров.

Если же подписать договор с Германией, то кое-кто встретит потом в Петрограде тоже не с ласковыми улыбками. Я уже писал, что «левые коммунисты» – сила была нешуточная.

Значит, самым благоприятным исходом для своей миссии Троцкий мог видеть только срыв переговоров по инициативе немецкой стороны. Это позволило бы ему остаться чистеньким перед обоими противоборствующими лагерями в стане большевиков.

И Лев Давыдович намеренно стал себя вести на переговорах с генералом Гофманом так, чтобы вывести пруссака из равновесия, как вспоминал член Советской делегации генерал А. А. Самойло: «На заседаниях Троцкий выступал всегда с большой горячностью, Гофман не оставался в долгу, и полемика между ними часто принимала очень острый характер. Гофман обычно вскакивал с места и со злобной физиономией принимался за свои возражения, начиная их выкриком: «Ich protestiere!..», часто даже ударяя рукой по столу. Сначала такие нападки на немцев мне, естественно, приходились по сердцу, но Покровский мне разъяснил, насколько они были опасны для переговоров о мире.»

Кроме того, Бронштейна постоянно тянуло ринуться к немецким солдатам с агитацией, его чуть не за хлястик пальто офицеры кайзера оттаскивали от любой возвышенности на местности в окрестностях Бреста, с которой он мог бы пламенные речи о международной солидарности трудящихся произносить. Т. е. вел себя наркоминдел максимально провокационно.

Ленин его послал с задачей максимально затягивать переговоры, для этого отрядили в состав делегации целую толпу всяких экспертов, уговорив даже нескольких генералов поучаствовать в компостировании тевтонских мозгов, а тот стал лозунги революционные выкрикивать.

Владимир Ильич пытался, как мог, контролировать наркоминдела, подключил к этому делу и Сталина, о чем свидетельствуют эти телеграммы по поводу делегации Центральной Рады:

«Разговор с председателем советской мирной делегации в Брест-Литовске Л. Д. Троцким по прямому проводу

3 (16) января 1918 г.

1

– У аппарата Ленин. Я сейчас только получил Ваше особое письмо. Сталина нет, и ему не мог еще показать. Ваш план мне представляется дискутабельным. Нельзя ли только отложить несколько его окончательное проведение, приняв последнее решение после специального заседания ЦИК здесь? Как только вернется Сталин, покажу письмо и ему.

Ленин

2

– Мне бы хотелось посоветоваться сначала со Сталиным, прежде чем ответить на Ваш вопрос. Сегодня выезжает к Вам делегация харьковского украинского ЦИК, которая уверила меня, что киевская Рада дышит на ладан.

Ленин

3

Сейчас приехал Сталин, обсудим с ним и сейчас дадим вам совместный ответ.

Ленин

4

Передайте Троцкому. Просьба назначить перерыв и выехать в Питер.

Ленин. Сталин»

Но большого эффекта это не дало. Естественно, в Берлине сообразили, что неладное происходит в Брест-Литовске, начали подозревать, что их водят за нос. И Вильгельм это цирк прекратил одним махом – выдвинул ультиматум с условием, что либо Советы немедленно соглашаются оставить под оккупацией Германии все уже занятые ею области, либо пусть Троцкий катится к чертовой матери из Бреста.

Бронштейн, изображая перед Владимиром Ильичом дисциплинированного члена правительства, запросил его, как реагировать на ультиматум? Получил ответ: согласно полученной перед отъездом инструкции, т. е. после ультиматума нужно было просто согласиться с условиями кайзера и мирный договор подписать.

И грозный, как его описывали сторонники, «лев революции» просто элементарно наложил от страха в штаны. Он-то надеялся, что в ответ на все его выходки немцы просто прервут переговоры, поэтому можно будет с чистой совестью вернуться в Петроград и оправдаться: не виноватая я, это пруссаки меня не так поняли, да и дипломатическим тонкостям не обучен. И был бы Лев хорош для обеих сторон. Бухаринцы остались бы довольны несостоявшимся миром, а Владимир Ильич ничего конкретного предъявить не смог бы, просто выругался бы: «Шляпа!»

Но вместо срыва переговоров – ультиматум! Теперь хочешь – не хочешь, нужно принимать решение, перед всеми чистеньким не останешься. Перепуганный Троцкий выдал совсем несообразное: «Ни мира, ни войны: мир не подписываем, войну прекращаем, а армию демобилизуем».

Вот что этот лозунг означал – кто-нибудь может понять? Да еще нарком иностранных дел решил и армию демобилизовать! В полномочиях запутался или от страха ничего уже не соображал?