Ваш непонятный ребёнок Мурашова Екатерина

Прежде, чем отец пришел в себя, дочь бросила трубку. Больше она дома не появлялась. Два дня жила у подруги, а потом вообще исчезла неизвестно куда. Вадима отыскали почти сразу.

— Я виделся с Вероникой, — признался он. — Она обвиняла меня в чем-то несусветном, выдвигала какие-то требования. Я сказал ей, что я не герой телесериала и в эти игры не играю. Она убежала, и больше я ее не видел. — Далее Вадим выразил обеспокоенность судьбой неуравновешенной девочки и заверил ошеломленных родителей, что если она снова явится к нему, то он собственноручно доставит ее в родной дом.

Обращение в милицию тоже ничего не дало. Пожилой майор сказал, что у них слишком много серьезных дел, чтобы искать влюбленную дурочку, которая сама сбежала из дома. «Побегает и вернется — куда ей деваться-то? — утешил он родных. — Вот если до конца той недели не придет, тогда объявим в розыск».

Не зная, куда еще податься, Ада Тимофеевна пришла ко мне.

Теперь, когда я знала все обстоятельства дела, мне хотелось помочь ей. Но как это сделать? Ведь Вероники нет даже на горизонте. Ждать, когда ее отыщет милиция? А если действительно что-нибудь случится? Или уже случилось… Ситуация складывалась явно не из легких…

Разумеется, о детской сексуальности знали и до начала XX века. В первобытном обществе (например, у австралийских аборигенов) и традиционных языческих культурах к ней относились и относятся вполне лояльно. Но вот в христианской Европе о ней как бы забыли, и все заново началось с того момента, когда Зигмунд Фрейд разрушил миф об асексуальности детства. Одним из основных открытий, сделанных основоположниками психоанализа, и было раскрытие природы и динамики детской сексуальности. Сам З. Фрейд не занимался специально разработкой методики и техники детского психоанализа. Основная заслуга в этом вопросе принадлежит его дочери, Анне Фрейд.

Классический психоанализ выделяет несколько стадий психосексуального развития. Названия стадий связаны с обозначением тех зон тела ребенка, которые ответственны в каждый момент его развития за получение наибольшего удовольствия. Каждая стадия имеет свою задачу.

1. Оральная стадия (от рождения до года). В этом возрасте ребенок психологически не отделяет себя от матери. За получение удовольствия в основном ответственна зона рта. Основная задача и результат оральной фазы — открытие ребенком другого человека (матери), способность получать удовлетворение от эмоционального и телесного контакта с ней.

Возможные нарушения: раннее отнятие от груди, длительное лишение тесного физического контакта с матерью или заменяющим ее лицом.

2. Анальная стадия (1–3 года) Внимание ребенка смещается на зоны сфинктеров. Контроль за дефекацией и мочеиспусканием — первая социальная норма, усваиваемая ребенком. По мнению психоаналитиков, течение этого процесса определяет отношение ребенка к социальным нормам вообще. Психологическая задача этой стадии — овладение своими агрессивными импульсами, решение проблемы собственной амбивалентности (на материале «захочу — покакаю, а захочу — нет»).

Основное нарушение — запугивание.

3. Эдипова (фаллическая) стадия (3–5 лет). Название происходит от широко известной трагической истории древнегреческого царя Эдипа. На этой стадии амбивалентны чувства ребенка к обоим родителям — он и любит их, и боится, а порой и ненавидит. Задача и результат — освоение ребенком своей собственной психосексуальной роли, культурно одобряемых образцов полоролевого поведения. То есть девочки начинают вести себя как положено девочкам, а мальчики — как положено мальчикам. В этом же возрасте дети интересуются строением половых органов сверстников противоположного пола, нередки совместные эротически окрашенные игры — в доктора, в больницу и т. д. Где-то после пяти лет интерес к анатомическим различиям полов постепенно уменьшается, на смену ему приходит психологический интерес. Дети в этом возрасте часто задают вопросы типа: «А я буду папой, когда вырасту?», «А когда вы мне сестренку родите?», «А как ребенок узнает, что ему уже можно рождаться?» и т. д.

4. Латентная стадия (с 5–6 лет до начала полового созревания). У ребенка появляются предметные интересы, лежащие за пределами семьи, желание узнать побольше о мире, он идет в школу. Основная задача — познавательная, расширение границ.

5. Генитальная (пубертатная) стадия (с начала периода полового созревания). Задача — полюбить кого-то вне родительской семьи. Попросту научиться любить. Если подросток легко отказывается от первой любви в пользу детско-родительских отношений или отношений со сверстниками своего пола, то это может свидетельствовать о задержке психосексуального развития.

Таким образом, под психосексуальным развитием в психоанализе понимается движение ребенка от инфантильных способов удовлетворения влечений к более зрелым, позволяющим в конечном итоге вступить в сексуальный контакт с партнером противоположного пола.

«У советских — собственная гордость», и поэтому много лет учение З. Фрейда было в нашей стране фактически под запретом. В отечественной психологии процесс психосексуального развития рассматривался как непрерывный, длящийся всю человеческую жизнь. Задача у этого процесса всего одна, но очень возвышенная — «овладение энергией собственных влечений и движение к эмоциональной зрелости и обретению как психологической автономии, так и способности к эмоционально близким контактам с другими людьми…» Красиво, правда? Хотя лично мне в процессе чтения про этот процесс овладения захотелось спросить, как американский народ про своего президента: «Так спали они в процессе овладения влечениями или не спали, в конце-то концов?!» Но, в общем, можно списать мое недоумение на мою же личную испорченность и отдать должное отечественной психологии — она старалась как могла, ведь «пансексуализм» Фрейда был официально заклеймен, а сравнить не было никакой возможности — труды основоположника психоанализа до недавних пор не переводились и не издавались.

Из всего этого следует весьма практический вывод: как бы мы ни относились сегодня к Фрейду и отдельным постулатам его теории и практики, но он убедительно доказал (и родителям и воспитателям необходимо помнить об этом), что именно в детстве закладываются предпосылки многих сексуальных, эмоциональных и коммуникативных проблем взрослого человека. Следы неизжитых детских психотравм могут серьезно исказить его жизнь.

Поэтому знание основных механизмов и этапов психосексуального развития необходимо, чтобы по возможности заметить и компенсировать отклонения в развитии и последствия негативных семейных влияний.

Подростковая сексуальность — это вообще отдельная песня. Известно, что в норме у юношей собственно сексуальное влечение появляется раньше и проявляет себя сильнее, чем у девушек. Девушки еще довольно долго мечтают о любви в окружении этакого розоватого тумана, в котором ничего конкретного не разглядишь (чем, кстати, часто пользуются «практически ориентированные» мужчины и попросту откровенные мерзавцы). Слишком раннее (раньше 15 лет) пробуждение девичьей сексуальности, как правило, свидетельствует о физиологических или (чаще) психологических проблемах девушки — неразвитой эмоциональности, недостатке тепла и принятия в семье. Вместе с тем, и у юношей сексуальное влечение и романтическая влюбленность вполне могут сосуществовать. Но при этом они часто относятся к разным объектам. По меткому выражению известного отечественного социолога И. Кона, «мальчик не любит ту женщину, к которой его влечет, и не испытывает влечения к девушке, которую любит». Почему так происходит, неизвестно. Автор предполагает, что такие особенности психологии подростковой сексуальности, возможно, имеют приспособительное значение. Подростки современного общества ни социально, ни интеллектуально не готовы к браку и деторождению. Описанная выше разнесенность эмоций позволяет выиграть еще несколько лет, по истечении которых подросток дозревает до полноценного члена общества. Размытый девичий образ прекрасного принца наконец приобретает некоторые реальные черты, а юноша оказывается способен совместить во времени и пространстве объект желания и романтически обожаемую возлюбленную.

Времена, когда «про это» узнавали во дворах и на улице, а также из медицинских учебников и разглядывая статуи в Эрмитаже, давно и, надо думать, безвозвратно прошли. За истекшие годы демократии и гласности успело вырасти целое поколение, которому в качестве справочного пособия исправно служили телевизор, видик и журналы в глянцевых обложках. Что выросло, как говорится, то выросло…

Так что о половом просвещении, о котором так яростно спорили еще каких-то лет пятнадцать назад, речь вроде бы не идет. Просветили все и всех. Где надо и где можно было бы и обождать. Но вот половое воспитание… Это вроде бы совершенно другое дело. Ведь, в самом деле, не отменяют же прекрасно изданные педагогические учебники и книги по этикету необходимости учить детей вести себя в гостях, не ковырять в носу, различать добро и зло и уметь постоять за себя… Вроде бы не отменяют. Значит, и откровенные сексуальные сцены в современных фильмах, и все эти журнальные фотографии и псевдоисповеди тоже полового воспитания, как ни крути, не заменят. А откуда же это воспитание взять?

Первое, что приходит в голову, это, естественно, семья. Вы, вот вы лично, в своей собственной семье половое воспитание получили? А много знаете семей, где оно, скажем так, разумно и целенаправленно проводилось? Нет? Вот и я тоже. Так что давайте исходить из фактов. Большинство семей на сегодняшний день никакого полового воспитания дать детям не может. Это положение усугубляется еще и вечной проблемой отцов и детей, ибо большинство отцов и матерей современных подростков выросли в Советском Союзе, в котором, как известно, «секса не было». Дети же хорошо знают, что секс в современной России есть. Со всем остальным у них гораздо сложнее. Как-то автор провел мини-исследование среди подростков и выяснил интересную вещь. 100 процентов девочек и 75 процентов мальчиков (от 13 до 18 лет) верит в существование так называемой настоящей любви (думаю, что каждый респондент понимал под этим словосочетанием что-то свое). Но вот на вопрос: «Обязательна ли настоящая любовь при вступлении в брак?» — только 40 (!) процентов девочек и целых 85 (!) процентов мальчиков ответили «да». Оставив без внимания меркантилизм девочек (он выработан явно не в семье, а под воздействием средств массовой информации), умилимся тем десяти процентам сильного пола, которые не верят в настоящую любовь, но все-таки считают, что брак надо строить именно на основе этой (отсутствующей в природе) субстанции.

Если, несмотря на все это, родителям непременно хочется внести какой-то личный вклад в этот аспект воспитания, то лучшим выходом будет следующий. Сообразуясь с возрастом, полом и уровнем интеллектуального развития ребенка, расскажите ему о ваших собственных находках и потерях, победах и поражениях, пережитых на любовном фронте в годы вашего детства и юности. Не врите и ничего не приукрашивайте. Если о чем-то говорить категорически не хочется, просто не говорите. Фальшь, ложь и украшательство подростки чувствуют не хуже, чем дрессированные свиньи укрытые под землей трюфели.

Второй гипотетический источник полового воспитания — это, несомненно, литература. Здесь тоже есть свои победы и поражения. Воспитываться на примере тургеневских девушек сегодняшняя молодежь явно не собирается, а героев подростков-современников в сегодняшней литературе что-то незаметно. Где вы, современные Тимуры, ау! Приходится девушкам использовать для самовоспитания «просто Марию», «дикую Розу», а то и «рабыню Изауру». Но только вот юноши не очень-то хотят себя вести в соответствии с этими «мыльными» стандартами, и вовсе не походят на крузов, викторов и андреасов… «Из чего же, из чего же, из чего только сделаны мальчики?» — так спрашивал когда-то Маршак. По всей видимости, сегодняшние мальчики сделаны из персонажей боевиков и детективов. И это, как вы сами догадываетесь, плохо согласуется с «просто мэриями». Впрочем, есть еще реклама, которая наряду с зубными пастами, шампунями и всякими там эликсирами настойчиво пропагандирует и полоролевые стереотипы мужчины-добытчика, который, вернувшись с работы, слабоумно доволен хорошо приготовленным супом, и женщины-домохозяйки повышенной скромности и домовитости, которая истинным чудом считает не себя, а кондиционер для белья. И со всем этим современным подросткам как-то приходится справляться. И они, заметим, справляются. Тем более что есть и позитивные факторы. Сегодня на книжном рынке имеется вполне достойная научно-популярная и просто познавательная литература для детей любого возраста, которая позволяет качественно и достаточно корректно познакомить их с биологическими и психологическими основами разделения полов. Есть и хорошие научно-популярные книги для подростков на эту тему. Вовремя приобрести и предложить эти книги подростку — также задача родителей.

Кроме семьи и искусства, есть еще школа и собственно подростковая среда. После попытки внедрения в практику курса с замечательным названием «Этика и психология семейной жизни» школа некоторое время отдыхала. Вышеупомянутый курс провалился не по своей вине. Просто совершенно непонятно было, кто его должен был преподавать. Психологов в школах тогда еще не было, литераторы воротили нос, биологи категорически отказывались, вполне мотивированно ссылаясь на некомпетентность, и автору известен вполне курьезный случай, когда данный курс на пару вели физкультурник и учительница труда. Первый — у мальчиков, вторая у девочек. Весь смысл курса при этом терялся (какая же семейная жизнь при тотальном разделении полов!), но у администрации не было другого выхода, так как согласившаяся вести курс учительница домоводства мальчиков-подростков панически боялась и дело с ними иметь категорически отказывалась. Холостой жизнерадостный физкультурник рассматривал происходящее как дополнительный урок физкультуры, а как дань специфике выдавал пацанам боксерские перчатки и отрабатывал на этих уроках парные бои.

Отдохнув, школа завела школьных психологов и кое-где ввела курсы валеологии. И то, и другое, несомненно, позитивно. У большинства родителей, педагогов и даже детей все еще сохраняется слегка пренебрежительное отношение к данным дисциплинам, оставшееся от тех времен, когда главными в нашем государстве провозглашались физики с легкой примесью лириков. От пренебрежения этого следует отказаться, задумавшись вот над чем: что полезнее знать вашему подрастающему чаду — десяток-другой физических формул и теорем по геометрии (которые, будучи выученными наизусть, в самом лучшем случае пригодятся ему два раза в жизни — на выпускных и вступительных экзаменах) или что-то о себе, о собственном организме и психике, об их устройстве и потребностях?

И наконец, сама подростковая среда. Не знаю, как к этому относиться, но мой опыт практического психолога говорит, что именно она сегодня несет на себе львиную долю ответственности за половое воспитание наших детей. Встречаются, конечно, дети-изолянты, которые все свои знания черпают из книг или из бесед с родителями, но в массе… Именно в подростковой среде осмысляются и творчески перерабатываются фильмы и журнальные статьи, именно здесь идет обмен реальным и воображаемым опытом. Из недр этого подросткового котла большинство взрослых (и в первую очередь собственные родители) кажутся какими-то бронтозаврами, случайно уцелевшими островками устаревшего миропорядка и миропонимания. Собственные же установки подростков, как правило, весьма прагматичны. Вот как звучат некоторые из них (стилистика несколько исправлена, смысл — сохранен):

«Для совместного времяпрепровождения вовсе не нужна какая-то душевная близость. Можно вообще ничего не знать о тех, с кем ты проводишь время. Если вам вместе весело — этого вполне достаточно».

«Эротика и секс — это игры для взрослых людей. Вовсе не обязательно нагружать эту сторону жизни еще какими-то дополнительными смыслами и переживаниями. Как правило, это только все осложняет и даже убивает всю радость отношений». (Эту точку зрения значительно чаще высказывают юноши.)

«В физической близости нет ничего плохого или запретного, если оба этого хотят. Если девушке еще мало лет, то, может быть, не стоит слишком торопиться, но если она уверена в своих чувствах, то почему бы и нет? До того, как ты попробовал это, ты же все равно не знаешь, понравится тебе или нет. Мало ли что там говорят другие… Тем более что об этом все, как правило, врут. Почему врут? Потому что боятся. Ну, ведь никто не знает, как оно должно быть на самом деле. Вот все и думают: а вдруг у меня не так, неправильно? И врут, чтобы себе цену набить. Так что, пока сам не попробуешь, ничего не узнаешь».

«О возможной беременности девушки должны думать оба партнера, и принимать меры. Говорить об этом можно и нужно. Кто об этом не думает, тот дурак. Ответственность за это лежит на парне, но лучше, если девушка сама заговорит о том, как она ко всему этому относится и что предпочитает. Потому что расплачиваться-то, в случае чего, придется именно ей».

«Брак — это довольно серьезное дело. И парню, и девушке лучше хорошо подумать, прежде чем бежать в загс. Девушке нужно думать в первую очередь о том, сможет ли будущий муж обеспечить ее и их детей. Потому что любовь любовью, но сейчас такое время… Девственность, красота, ум и все такое — это не только духовные ценности, но и товар. (Относитесь к этому как угодно, но современные подростки понимают это лучше и четче нас, взрослых людей.) Главное здесь — не продешевить. Можно бросить все это в омут безумной любви, но сначала все-таки надо решить: та ли это любовь, стоит ли она этого?» (Юношей на уровне чувств меркантилизм девушек бесит, но на рациональном уровне они с ним согласны, оправдывают его: а как же иначе? Надо же думать и о том, как жить, как детей кормить… «Насчет шалашей-то — это старики загнули, пожалуй. Год можно «в шалаше» прожить, ну два. А всю жизнь, или хоть всю молодость — кому это надо?»)

Зная такое вот «психологическое обеспечение» полового воспитания и будучи в чем-то с ним не согласными, родители могут попробовать осторожно влиять на установки собственного чада. Главных правила здесь два: не врать и не давить. Если разговор будет честным и уважительным по отношению к точке зрения подростка, он вас по крайней мере выслушает. Примет во внимание или нет — это уж зависит от содержания и убедительности того, что именно вы исповедуете.

Но в одном автор уверен твердо: миф о сексуальной легкомысленности современных подростков — это всего лишь миф. Да, есть маргиналы, наркоманы, сектанты. Там может быть все что угодно. Основная же масса подростков жестко прагматична, неразвита в области чувств, но при этом достаточно четко представляет себе, чего именно она хочет. Да, большая часть современной молодежи отделила секс от любви и других высоких чувств, и в этом им, несомненно, помогло старшее поколение и средства массовой информации. Чернышевское «умри, но не давай поцелуя без любви» даже в переносном смысле звучит сегодня не то как что-то глубоко идеалистическое, не то как откровенное издевательство.

Иногда сегодняшние подростки кажутся нам распущенными и эмоционально сниженными, иногда — неумными и недальновидными (а где это вы видели дальновидного подростка?), но легкомысленными их не назовешь — это точно.

Несмотря на многочисленные попытки, любовь (к счастью!) не поддается никакой типизации. Поэтому каждый ее случай глубоко индивидуален. Особенно если речь идет о первой любви. А вот ошибки родителей при встрече с ней, увы, стандартные, и типизации легко поддаются. Поэтому с них и начнем.

1. Самая распространенная ошибка — это попытка открыть чаду глаза на подлинный облик его избранника или избранницы. Даже если вам совершенно ясно, что объект любви — мерзавец, дурак и проходимец одновременно, все равно прямой констатацией факта вы добьетесь прямо противоположных результатов. А именно — ваше чадо с еще большей полнотой осознает себя Ромео или, соответственно, Джульеттой, а вам будет отведена незавидная роль старшего поколения Монтекки или Капулетти.

2. Попытка строго регламентировать возникшие отношения.

— Ладно уж, ты можешь с ним встречаться, но только… И ни в коем случае не делай… И не говори… И чтобы не позже…

Будьте уверены, сделает именно то, против чего вы предостерегали. Ведь прячут-то всегда самое интересное — вспомните собственное детство. Одной моей пациентке, пятнадцатилетней девушке Оле, мать категорически не разрешала приходить домой с дискотеки позже 10 часов. Вообще-то на дискотеках Оле было скучно (девушка предпочитала домашние вечеринки и задушевные беседы с глазу на глаз), но уходить всегда приходилось в 9:30, и бедная послушная «Золушка» была уверена, что именно с этой минуты на дискотечном «балу» и начинается самое интересное. Дома после каждой дискотеки следовали истерики, однако мать, заботясь о безопасности дочери, упорно стояла на своем. Поговорив с матерью, я убедила ее на один вечер снять запрет. Оля была весьма удивлена и разочарована тем, что и после 9:30 на дискотеке происходит все то же самое, и больше не рвалась провести там побольше времени.

3. Всевозможные попытки все узнать о возникших отношениях. «Я должна знать!» — заявляет мать и первая хватает трубку телефона, из-за угла подслушивает разговоры, копается в карманах, столе или вещах сына или дочери, расспрашивает друзей или подруг. Полученной таким образом информации грош цена (подростки, если действительно хотят что-то скрыть, изобретательны, как преступники в хороших детективах), а к взаимному отчуждению подобная практика приводит непременно. И тогда, если у подростка действительно возникнут какие-то проблемы, к родителям он обратится с ними в последнюю очередь.

4. Все виды запугивания и дискредитации возникшего чувства. «Он тебе не пара!», «Она тебя непременно бросит!», «Ему только одно от тебя и нужно!», «Зачем ты ему на шею вешаешься, неужели не видишь, что ему на тебя наплевать!», «Если бы она тебя любила, то так бы с тобой не обращалась!» и так далее, и тому подобное. Может быть даже вы и правы и все обстоит именно так, как вы предполагаете, но право судить об этом подросток (да и любой влюбленный) признает только за собой.

Любую попытку узурпировать его права он (или она) встречают в штыки, что опять же негативно сказывается на отношениях в семье.

Теперь о находках. Никаких общих правил тут, разумеется, нет, но существуют определенные психологические приемы, которые во многих случаях позволяют уменьшить напряжение и сохранить доверительные отношения между влюбленным подростком и его родителями.

1. Совершенно естественно, что родителям хочется побольше знать об избраннике своего чада. Не бойтесь спрашивать, но помните, что спрашивать нужно только о достоинствах. «Что тебя привлекло в нем (в ней) во время первой встречи?», «Что в нем тебе особенно нравится сейчас?», «За что ее ценят друзья, подруги?» На такие вопросы чадо непременно ответит. А все остальное (свои сомнения, предположения и размышления о недостатках «объекта») подросток расскажет вам сам. В качестве бесплатного приложения.

2. Понятно также, что родителям (особенно родителям девушек) всегда весьма интересно знать, как далеко их дочь готова зайти (и уже зашла) в развитии отношений. Об этом тоже можно спрашивать. Но ни в коем случае не напрямик. Если девушка достаточно интеллектуально развита и любит порассуждать, можно завести «теоретический» разговор. «А как у вас сейчас принято…», «А что считается правильным в молодежной среде по такому вот вопросу…», «А как современная девушка должна поступить, если…» Естественно, что никакой «теории» в ответах подростка не будет. Он (она) будет излагать вам свою собственную точку зрения по всем упомянутым вопросам, которой он и руководствуется в решении вопросов практических. Здесь же, в этом разговоре, есть место и для коррекции. Поскольку личных интересов теоретический разговор как бы не затрагивает, то вы вполне можете безболезненно для самолюбия подростка возражать и обосновывать любую точку зрения по данным вопросам.

Если же девушка (юноша) интеллектом не блещет и к теоретическим разговорам, пожалуй, неспособна (неспособен), то имеет смысл поговорить о делах подруг и приятелей. «А помнишь, ты говорила, что твоя Марина познакомилась с интересным парнем? Как у них сейчас дела?», «А Катя все еще одна? А как ты думаешь — в чем тут дело?» Рано или поздно и эти разговоры выйдут на личные проблемы вашего сына или дочери. Важно не пропустить этот момент и правильно на него отреагировать. Узнать о том, что подросток говорит уже не о Марине, а вовсе даже о себе, можно почти всегда по степени эмоциональной вовлеченности. В это же время наступает и подходящий момент для коррекции. Под видом обсуждения Марининых проблем почти всегда можно что-то прояснить, сгладить, расставить акценты.

3. Не бойтесь делиться собственным подлинным опытом. Даже если чадо пренебрежительно фыркает, оно все равно жадно внимает, потому что у вас это уже было (иначе откуда чадо-то взялось!), а у него еще нет. Только не надо моралей и нравоучений. Просто рассказывайте о том, что было, что вы чувствовали в начале, что в середине, что после… Расскажите о ваших мечтах и действительных поступках, пусть чадо осознает разницу между ними. Можете даже говорить так: «Если бы тогда, двадцать лет назад, я знал и понимал то, что знаю теперь, я бы сказал Маше, которую я тогда любил…» Но ни в коем случае не говорите: «На твоем месте я бы сказал…» Этого чадо не поймет и не оценит.

4. Покажите подростку, что вы понимаете и принимаете его чувства. Потому что страдания и взлеты первой любви — это подлинные страдания и взлеты, ни в чем не уступающие по силе более поздним, «зрелым» чувствам. Пусть многое в этих отношениях кажется нам с высоты нашего возраста и опыта по-детски наивным, примитивным и глупым, но не будем забывать, что именно эта, наивная и романтическая любовь в течении сотен лет вдохновляла поэтов, скульпторов и художников, именно о ней написаны стихи и песни, картины и поэмы, именно в ее честь созданы фильмы, баллады и скульптуры. Вам трудно признать величие нелепой любви вашего сутулого, нескладного, туповатого Вани и неумело накрашенной прыщавой Маши из соседнего подъезда? Признайте величие самого явления и в соответствующей форме сообщите об этом сыну. Он будет вам благодарен, честное слово. А может быть, даже немножко распрямится и поумнеет…

Как правило, первое романтическое пробуждение подростковых и юношеских чувств к противоположному полу никакого специального вмешательства не требует. Подростки в этот период особенно ранимы. Девочки то словно летают на крыльях, то превращаются в нервических плакс и начинают бурно рыдать в ответ на любое, самое невинное замечание. Мальчики чаще становятся замкнутыми и угрюмыми. Если родители и вся семья в целом признают объективные трудности, которые переживает их сын или дочь, и придерживаются уважительной и сочувствующей тактики по отношению к его (ее) переживаниям, то никакой дополнительной помощи такому подростку, как правило, не требуется. Наиболее конструктивная позиция по этому поводу приблизительно такова:

— Тебе сейчас нелегко, и мы понимаем это. Твои первые шаги в области чувств могут быть неуклюжими, как первые шаги учащегося ходить младенца, но они так же важны для тебя сейчас, и для твоей дальнейшей жизни тоже. Как ты сейчас научишься «ходить» и чувствовать, так и будешь жить дальше. Когда учишься, неизбежны ошибки и разочарования. Мы поможем тебе их перенести. Ведь разделенная боль — половина боли. Но если учишься на совесть, также неизбежны и победы, и успехи. А что может быть прекраснее и слаще успехов в любви! Если ты позволишь, мы также порадуемся твоим находкам и победам вместе с тобой. Ведь разделенная радость — радость вдвойне!

Однако, как и во всем, в протекании этого ответственного периода возможны всяческие отклонения. Поводом для обращения к специалисту могут служить всяческие крайние формы подростковых «страданий» и девиантного поведения, связанного с переживанием чувств к противоположному полу. Приведем некоторые примеры таких крайностей.

1. Все мысли девочки-подростка заняты «мальчиками» во всех их формах и проявлениях. В результате страдает учеба, отношения с родными и друзьями. Никаких конкретных, долгоиграющих романов на горизонте незаметно. Долгие часы девочка проводит за макияжем, а потом бесцельно шатается по улицам с такими же «искательницами приключений». Никаких психических отклонений за таким поведением, как правило, нет, но есть определенные внешние и внутренние опасности. С внешними опасностями все более-менее ясно (именно они обычно и тревожат родителей). Внутренняя опасность — уплощение и упрощение эмоциональных и интеллектуальных потребностей, формирование неразборчивости, «легкости чувств» и их однообразия.

2. Некоторая доля придуманных, фантастических чувств и событий вполне естественна для первых чувств юноши или девочки-подростка. Но случается так, что подросток целиком погружается в выдуманный им мир, живет выдуманными чувствами, общается с выдуманными им людьми. И этот фантастический мир понемногу заслоняет мир реальный, который не выдерживает сравнения со сказкой и кажется подростку пресным и (или) грубым и жестоким. В таком случае необходимо тщательное обследование и иногда — коррекция установок подростка.

3. Обращение к специалисту должно быть признано целесообразным и тогда, когда увлеченность «предметом», желание завоевать его доверие и уважение толкает подростка к употреблению алкоголя или наркотиков, к противоправным деяниям, к вступлению в ту или иную секту. Здесь — чем раньше спохватятся родители, тем больше шансов на успех. Подростки — имитаторы, как и все дети. Очень часто их ведет в бездну не тяга к наркотикам и не интерес к тому или иному вероучению, а желание стать таким же, как обожаемый «предмет», и этим заслужить его любовь и признание.

4. Несомненную тревогу родителей должна вызвать и неразборчивость несовершеннолетнего сына или дочери в сексуальных связях. Как правило, за этим кроются какие-то серьезные внутренние проблемы подростка или семьи в целом. Очень часто к беспорядочным связям толкает подростка отсутствие тепла, принятия и понимания в семье, иногда к такому же результату приводят напряженные взаимоотношения со сверстниками и неумение строить прочные дружеские связи. Иногда подобный симптом бывает спутником легкой степени умственной отсталости.

5. Безусловно необходимо немедленное обращение к специалисту, если в подростковых «страданиях» появляется тема суицида, не говоря уж о тех случаях, когда какие-то, пусть самые вялые и демонстративные попытки покончить с собой уже предпринимались. Любая, самая дурацкая попытка может закончиться «удачей» — всем родителям и врачам необходимо помнить об этом.

6. Целесообразно проконсультироваться со специалистом и родителям тех детей, которые в течение многих лет наблюдались у невропатолога или психоневролога по поводу тех или иных неврологических диагнозов. Нервная система у таких детей — орган-мишень, и совершенно неизвестно, как она поведет себя в условиях повышенной нагрузки. Консультации в этом случае носят профилактический характер. Родители вместе со специалистом вырабатывают наиболее оптимальный алгоритм поведения, для самого подростка проводится своеобразный «ликбез» применительно к его состоянию и проблемам. Любой подросток (а не только больной неврологическими заболеваниями) стоит на пороге взрослости, и желательно, чтобы он знал свои сильные стороны и свои уязвимые места. С этой целью для подростков упомянутой группы можно порекомендовать различные психологические тренинги, такие как групповой тренинг уверенности, тренинг общения, тренинг личностного роста.

История Вероники была тем редким случаем, когда моя помощь явно требовалась, а я даже отдаленно не представляла себе, с какого конца взяться за дело. Работать с родителями бесполезно, так как дочь явно находится в состоянии аффекта и ни на какой психологический контакт с ними не пойдет. Сама Вероника неизвестно где. Заманить в поликлинику Вадима? Под каким соусом и кто сможет это сделать? Ведь отношения между ним и родителями Вероники, мягко скажем, натянутые…

— Пришлите ко мне пару подружек Вероники, — наконец решила я. — Из тех, кому она, на ваш взгляд, доверяет и кто может хоть что-то знать о ее теперешнем местонахождении.

— А пойдут они? — с сомнением спросила Ада Тимофеевна.

— Скажите им, что подруга в беде, что ей нужна помощь, что психолог хочет поговорить с ними о ней. Девчонки — существа любопытные, к чужой беде липнут, как осы к меду, прибегут как миленькие… И расскажите мне немного о них. О ком знаете, разумеется…

Первой пришла та, кого я меньше всего ожидала увидеть, — Лариса, прежняя подружка Вадима.

— Вы не подумайте, я не ревную, — решительно сказала она. — Я Веронике сочувствую. Потому и к вам пришла. Вадим — он ведь даже не сволочь. Так проще бы было. Ошиблась, мол, не разглядела. А там все совсем не так. Он ведь честный, Вадим, вы понимаете? Все сразу говорит. Вот это я могу, вот этого хочу. Вот это тебе обещаю, а этого, извини, нет. Только мы ведь, девчонки, — дуры, в хорошее верим, а в плохое не хотим. Я, представляете, думала, что он такой Печорин, усталый, во всем разочаровавшийся… Ну, мне так хотелось видеть. А что уж там Вероника видела, не знаю. Я ее предупреждала, но она мне, конечно, не поверила. И я ее не виню, потому что я сама Оксане, девушке, которая у него до меня была, тоже не верила. Я ведь тоже знаете как ревела. Хотела ему в морду плюнуть или таблеток наглотаться. Потом прошло понемногу. И теперь мне Веронике очень хочется помочь, потому что я ее лучше всех понимаю, только я не знаю, как. И еще я боюсь, что с ней что-нибудь случится. Утопиться там или повеситься она не могла, не думайте, я ее хорошо знаю. Но вот в какую-нибудь историю влипнуть… Вам, конечно, интересно больше всего, не знаю ли я, где она… Но я не знаю. Знала бы, сама туда побежала… Вы, наверное, думаете, зачем же тогда пришла…

Я уверила Ларису, что она мне очень помогла, и записала ее телефон.

Следующей пришла Ира. Она долго рассказывала мне о своих собственных запутанных отношениях с тремя или четырьмя мальчиками, и от нее я не узнала вообще ничего, кроме подтверждения Ларисиного тезиса о том, что Вероника вообще-то сильный человек и из-за такого дерьма, как Вадим, в петлю не полезет.

Последней, спустя еще два дня, появилась сильно накрашенная Маргарита, которая мне отрекомендовалась как Марго.

Марго явно нервничала и очень хотела мне что-то доказать. С Вероникой она познакомилась относительно недавно, потому что только в этом году пришла в этот класс и в эту школу. Всеми силами Марго стремилась дать мне понять, что она девушка опытная, видящая всех мужиков и телок насквозь. Я, естественно, не возражала.

— Чего вы все переполошились-то? — озабоченно крутя в пальцах воображаемую сигарету, хрипловато спросила Марго. — Ну, потеряла девушка невинность, себя не соблюла, Вадим этот козлом оказался, ну а предки наезжают. Так надо же ей в себя-то прийти, раны зализать… При чем тут поликлиника-то?

Минут пять я в самых доступных выражениях объясняла Марго, кто я такая и что я тут делаю. Постепенно девушка оттаяла, напряженность во всех ее членах слегка уменьшилась.

— Ну ладно, вы по-хорошему хотите, я поняла. Только от бабской глупости никакая психология не поможет, это я вам точно говорю. Вон матка моя три раза замужем была, и каждый раз (Марго произносила «кажный рас», но именно оговорки придавали ее неправильной речи какую-то совершенно необъяснимую щемящую прелесть) думала — навсегда. А вот тебе и выкуси, все три муженька-то и сбежали. Один, папаша мой, спился, другой туда, где небо в клетку, а третий и вовсе не пойми куда. Так и тащит нас с Валеркой одна. А мыто тоже те еще подарочки… Вот и Нику мне жаль. Нарвалась она по глупости на одного козла, и на другого еще нарвется. Я ей говорю: жестче надо быть, сильнее, тогда ты будешь ими крутить, а не они тобой. Бабам-то, им тоже своя сила дадена. Правильно я говорю, доктор («дох тур» — старушечье произношение в устах молодой девушки. Так странно. Бедная ты моя Маргарита, видать, и правда тебе досталось. То ли от трех маткиных мужей, то ли еще от кого…)?

Я отмечаю тот факт, что, говоря о Веронике, Маргарита употребляет настоящее время, и напрямую спрашиваю, может ли она устроить мне с Вероникой встречу. Гарантирую полную конфиденциальность. Маргарита сомневается.

— А о чем ей с вами толковать-то? Снова старые раны расчесывать? Ей сейчас забыть все надо…

— Такие вещи не забываются, Марго, — осторожно говорю я. — Ни одна девушка не сможет забыть свою первую любовь, своего первого мужчину…

— Щас! — злобно скалится Марго. — Всю жизнь помнить буду! А жить-то потом как, а, доктор?

— Первая любовь, а у сегодняшней молодежи и первая близость очень часто заканчивается расставанием, а то и обидой и разочарованием, — подчеркнуто спокойно, даже задумчиво говорю я. — Как ни печально это для полюбивших впервые, но это скорее правило…

— Вашими бы устами да мед пить, — усмехается Марго. — Ладно уж, пришлю я к вам эту дурочку. Только договор — родителям Никиным чтоб ни полсловечка.

Я, естественно, соглашаюсь на любые условия.

И вот передо мной сидит Вероника. Никакой косметики, черный свитер с воротником-стойкой, строгое, пожалуй что даже красивое лицо. Вокруг глаз — темные круги.

— Марго сказала, что вы хотели со мной поговорить. — Голос тихий, но твердый, без дрожи и сдерживаемых слез. — Вот, я пришла. Еще она сказала, что папа с мамой не узнают…

— Не узнают, пока ты сама не захочешь, — подтвердила я. — Но прежде чем мы с тобой поговорим, ответь мне на один вопрос: как ты сама — именно ты, не Марго, не я, не родители, а именно ты сама — видишь свое будущее? Что собираешься делать завтра, на будущей неделе, через месяц?

— На будущей неделе? — в темных глазах Вероники появилась растерянность. — Я… я не знаю…

— Ты не посещаешь школу, студию, ушла из дома, твои друзья не знают, где ты. Ты считаешь, что все это больше тебе не понадобится? Ты считаешь, что твоя жизнь кончена, сейчас, в пятнадцать лет? Или ты просто взяла таймаут?

— Тайм… что?

— Это спортивный термин. Перерыв в игре, который предоставляется игрокам по инициативе одного из участников.

— Да, наверное… я… именно это…

— И для чего же ты используешь свой таймаут?

— Чтобы забыть все! — твердо и уверенно, с интонациями Маргариты.

— Получается?

— Не получается. — Опущенный взгляд, закушенная губа. — Пока…

— А может, и не надо забывать?

— Не надо?! Вы думаете, что-то еще может быть?! Вы же ничего не знаете!..

— Может или не может — это тебе виднее. Ты говоришь: не может, значит, так и есть. Я говорю только о том, что не надо забывать.

— А как же тогда?..

— Если мы будем забывать все, что кончается не так, как нам бы хотелось… Много ли у нас останется? Представь себе: юноша и девушка встретились, полюбили друг друга, поженились, родили двоих детей, вырастили их. А потом он встретил другую женщину, а она чуть позже — другого мужчину. Они были вместе двадцать два года, а потом расстались. Это действительная, а не придуманная история. И что же им теперь делать — забыть все эти двадцать два года?! Все радости, все праздники, все счастье, которое они делили на двоих? Все тревоги и испытания, которые они перенесли вместе, поддерживая друг друга? Забыть всю свою молодость?

— Нет, конечно, им нельзя…

— А тебе можно? Тебе было хорошо с Вадимом? Ты чувствовала его поддержку, внимание? Он ухаживал за тобой? Тебе это было приятно?

— Да. Очень. У меня никогда не было такого парня. И у моих подруг тоже. Поэтому я и… Я думала, что этим удержу его.

— Ты и удержала, но ненадолго. И твои родители тут совершенно ни при чем. Вадим, по-видимому, из тех людей, которые не переносят сложных отношений. Любые сложности тяготят их, и они от них попросту бегут. Скорее всего, Вадим никогда и ни с кем не сможет стать хорошим семьянином…

— Да, да… Я и сама про это думала. А откуда вы знаете?

— Да так, предполагаю, — я пожала плечами. — Так что посмотри на все это дело с другой стороны. Тебе всего пятнадцать лет. Создавать семью явно рано. Вадим долго и красиво ухаживал за тобой. Ничего удивительного, что в конце концов ты потеряла бдительность и поддалась на его уговоры. Пусть все это послужит тебе уроком. В конце концов, как говорила твоя подруга Лариса, Вадим ведь по-своему честный человек…

— А вы и с Лариской говорили?! Ну, она вам, наверное, про меня такого наплела…

— Лариса жалеет тебя и говорит, что уж она-то понимает тебя лучше всех. И по-моему, она весьма достойный и умный человек. Который, кстати, действительно попался в ту же ловушку, что и ты. Можете организовать клуб жертв Вадима. Возьмите туда Оксану и ту черненькую девушку, с которой видела его в кафе твоя мама. В Америке очень модны такие штучки…

Я добилась своего — Вероника сначала робко улыбнулась, а потом и засмеялась. И сразу стало видно, что маска усталой скорби — всего лишь маска, и появились ямочки на пухлых щеках…

— И обязательно пришли ко мне Марго, — серьезно сказала я в довершение нашего долгого разговора. — Мне кажется, что в ее жизни действительно были и весьма серьезные проблемы, и настоящие несчастья…

— Да, она очень несчастная, — не менее серьезно подтвердила Вероника. — Она мне рассказывала кое-что… я вам не могу сказать. Но мне кажется, она к вам не пойдет, потому что она думает, что каждый должен справляться сам, а остальное — это для хлюпиков…

— Справляться должен каждый сам, — подтвердила я. — Тут я с Марго согласна. Но можно ведь покрутить проблему, повернуть ее под другим углом, глядишь, что-то и увидится. А в этом деле, сама понимаешь, две головы лучше, чем одна.

— Да, я теперь понимаю. Я скажу Марго. Может быть, вы ей тоже что-нибудь вернете.

— Верну? Что?

— Ну, я не знаю, как точно сказать. Мне было ужасно обидно, что все это напрасно и нужно забыть. А вы сказали: не надо, и я сама поняла, что все это теперь навсегда со мной, и можно вспоминать только хорошее. А Вадим… знаете, мне его теперь даже жалко…

— Ну-ну-ну! — я предостерегающе постучала костяшками по ручке кресла. — В клуб, в клуб, в клуб! Знаю я тут одну, Печориным увлекается, все его в Вадиме разглядеть пыталась…

— Знаю, знаю, это Лариска! — рассмеялась Вероника. — Это ей Печорин нравится… — Девушка лукаво улыбнулась, демонстрируя свои очаровательные ямочки. — А как бы нам ту черненькую разыскать и уговорить ее в клуб вступить? И можно ли ее будет потом к вам прислать? А?