Высадка в Нормандии Бивор Энтони

© Rupert Colley 2014

Фото на обложке: © Crown copyright 2015

© Бушуев А., Бушуева Т., перевод на русский язык, 2015

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2015

КоЛибри®

Введение

День «Д» – 6 июня 1944 г. – это день, изменивший ход истории. Высадка войск союзников на территории Франции, получившая кодовое название «Операция “Оверлорд”», задумывалась и готовилась несколько лет и держалась в строжайшей тайне. Немцы знали, что высадка противника неизбежна, однако когда и где она состоится – оставалось для Гитлера и его генералов загадкой и предметом рассуждений и споров. Для успеха операции союзникам был жизненно важен элемент внезапности. Командование англо-американских войск, занятое разработкой планов вторжения в Европу, понимало: нельзя допустить, чтобы враг дал отпор наступлению в тот самый момент, когда оно будет наиболее уязвимым, – во время высадки сил союзников на побережье Нормандии. Ставки были более чем высоки – освобождение Западной Европы от оккупационных войск нацистской Германии предваряло наступление на сам Третий рейх и в конечном счете разгром Гитлера.

Чтобы заставить немцев поверить в то, что высадка начнется в другом месте, союзники развернули широкомасштабную дезинформационную кампанию. Их усилия не пропали даром: это позволило им в день «Д» высадить на 80-километровой полосе нормандского побережья 156 000 солдат. Обман этот было не менее важно продолжать и после дня «Д», тем самым вынуждая Гитлера и далее держать в местах мнимого вторжения союзников в Европу значительную часть своих сил.

Для нацистской Германии день «Д» был началом конца. Перспектива освобождения Европы от нацистского режима стала ближе. 6 июня вошло в историю как день, которого миллионы людей в оккупированной немцами Европе ждали несколько лет и на который надеялись всем сердцем. Была среди них и четырнадцатилетняя Анна Франк. 22 мая 1944 г. она записала в своем дневнике: «Весь Амстердам, вся Голландия и все западное побережье до самой Испании день и ночь говорят о высадке союзников – спорят, заключают пари и… надеются. Нарастает лихорадочное возбуждение».

Узнайте за один час историю высадки в Нормандии.

Предыстория

День «Д» явился поворотным моментом беспрецедентной борьбы за господство в Европе. Если второе сражение при Эль-Аламейне в 1942-м Уинстон Черчилль назвал «концом начала», то день «Д» стал «началом конца». К тому моменту война шла уже почти пять лет – 1 сентября 1939 г. Гитлер напал на Польшу. Через два дня Британия и Франция объявили войну Германии. Началась Вторая мировая война. 17 сентября, когда Гитлер ударил по Польше с запада, с востока на ее землю вошли части Красной армии.

В итоге Польша была раздавлена двумя тоталитарными тяжеловесами. Покончив с Польшей, Гитлер тут же обратил взоры на Скандинавию. 9 апреля 1940 г. германские войска напали на Данию, которая капитулировала через полгода, а затем на Норвегию, продержавшуюся лишь до 10 июня.

10 мая Гитлер вторгся в Западную Европу. 28 мая капитулировали Бельгия, Голландия и Люксембург. В тот же день Бенито Муссолини, фашистский лидер Италии, пожелавший разделить с Германией триумф победителя, объявил войну Англии и Франции. Британские войска, отправленные на помощь французам, были вынуждены отступить к порту Дюнкерк, чтобы оттуда начать эвакуацию в Англию. 22 июня капитулировала Франция во главе с ее новым премьер-министром Филиппом Петеном. Начались черные дни немецкой оккупации.

Летом 1940 г. в небе над Южной Англией кипела битва за Британию, в ходе которой Королевские ВВС спасли страну от германского люфтваффе. Однако вскоре Великобританию ждали кошмарные дни так называемого «Блитца», когда немецкая авиация подвергла разрушительным бомбардировкам британские города.

В 1941 г. каток германской военной машины продолжил свой разрушительный путь. Под натиском сил вермахта пала Греция, затем Югославия.

22 июня Гитлер напал на Советский Союз, открыв тем самым Восточный фронт. В последующие четыре года там будут идти самые ожесточенные, самые кровопролитные бои в истории человечества.

7 декабря 1941 г. война обрела мировой характер. В этот день Япония уничтожила корабли военно-морского флота США, стоявшие на рейде в Перл-Харборе на гавайском острове Оаху. Через четыре дня Гитлер и Муссолини объявили войну США.

В августе 1942 г. премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль вылетел в Москву, где состоялась его первая встреча с главой Советского Союза Иосифом Сталиным. Сталин призвал британского лидера открыть второй фронт – начать военные действия в оккупированной нацистами Европе, с тем чтобы заставить Гитлера перебросить часть сил на запад и тем самым ослабить давление на Советскую Россию.

В те дни, когда Черчилль готовился к встрече со Сталиным, немецкие армии рвались к Сталинграду, политически и стратегически важному для русских городу на Волге.

Британский премьер понимал: если Гитлер завоюет Россию, он моментально повернет всю мощь своей военной машины на запад.

Планы предполагаемой высадки в Европе уже находились в процессе разработки, однако действовать поспешно было бы чересчур рискованно. Черчилль не поддался на уговоры Сталина. Второй фронт не будет открыт по меньшей мере еще один год. Тем не менее Черчилль смог провести «разведку боем», высадив десант в Дьепе. Перед британскими войсками была поставлена задача вынудить немцев перебросить часть своих сил с Восточного фронта на запад. Остался ли Сталин доволен этой крошечной компенсацией, Черчилль не сообщает.

На рассвете 19 августа 1942 г. войска союзников начали операцию «Юбилей» – высадку десанта в Дьепе, в 104 км от побережья Англии. 252 корабля, следуя пятью конвоями, пересекли Ла-Манш. На их борту находились танки, 5000 канадских солдат, тысяча британских и американских, а также группа борцов французского Сопротивления. Недалеко от места высадки один конвой союзников наткнулся на конвой немецких торговых судов. Завязался морской бой. К сожалению, самое главное – элемент внезапности – был утерян. Предчувствуя неминуемую опасность, немцы сосредоточили в Дьепе большую военную группировку. Для сил союзников дело окончилось катастрофой. Немцы с вершин утесов и из прибрежных отелей открыли по ним ураганный огонь.

Некий канадский военный корреспондент так описал высадку десанта: «Солдаты шли к берегу на полуметровой глубине под свинцовым дождем. У кромки воды грудами высились тела убитых».

Поддержка десанта с воздуха не удалась – британские самолеты были уничтожены немецкими штурмовиками. Только 29 танков смогли выйти на берег, где их гусеницы тотчас увязли в гальке. Из них лишь 15 сумели подойти к береговым укреплениям, но бетонные блоки не позволили им войти в город.

Десант в Дьеп продолжался всего шесть часов, однако союзники заплатили за него высокую цену: 60 % пехоты было уничтожено, ранено или взято в плен. 1027 человек были убиты, из них – 907 канадцев. 2340 человек попали в плен. Немцы сбили 106 самолетов. Лейтенант армии США Эдвард Лустало стал первым американцем, погибшим на европейском театре военных действий.

Несмотря на неудачу в Дьепе и огромное число потерь, союзники извлекли для себя важный урок: прямого наступления на хорошо укрепленные порты противника следует избегать, да и о превосходстве в воздухе забывать тоже нельзя. По словам Черчилля, рейд в Дьеп стал «кладезем боевого опыта». Ответственный за операцию, вице-адмирал лорд Луис Маунтбеттен, кузен короля Георга VI, позднее сказал: «Если бы мне еще раз пришлось принимать подобное решение, я поступил бы точно так же. Один солдат, погибший в Дьепе, спас десяток солдатских жизней при высадке в Нормандии».

Гитлер также извлек для себя урок. Зная, что враг снова попытается высадиться в Европе, он сказал: «Мы должны быть готовы к абсолютно иному способу наступления в совершенно ином месте».

Встретившись в январе 1943 г. в Касабланке, Черчилль и президент США Франклин Рузвельт согласились с необходимостью высадки войск на французском берегу Ла-Манша. Правда, на этом этапе лидеры двух стран придерживались диаметрально противоположных взглядов на дальнейшее развитие боевых действий. По мнению Черчилля, фокус войны в Европе следовало перенести в Италию, начав с высадки союзных войск на Сицилии. Главным приоритетом Рузвельта были военные действия на Тихом океане. Сталин также получил приглашение на конференцию, однако в Касабланке так и не появился, ибо следил за ходом Сталинградской битвы. Отсутствовал на конференции и другой авторитетный политический лидер, глава патриотического движения «Свободная Франция» генерал Шарль де Голль.

После падения Франции в июне 1940 г. де Голль жил в изгнании, в Лондоне. Вишистское правительство Филиппа Петена, сотрудничавшее с немецкими захватчиками, заочно признало де Голля виновным в измене и приговорило к смерти. Отношения де Голля с союзниками были далеко не теплыми. Особенно его не любил Рузвельт. Американский президент отказывался признавать самопровозглашенного французского лидера, опасаясь, что такое признание укрепит статус де Голля. В планы союзников отнюдь не входило содействовать освобождению Франции лишь затем, чтобы во главе страны встал де Голль. Рузвельт настаивал на том, что до проведения выборов в стране должна действовать военная администрация. Президент США и премьер-министр Великобритании намеренно держали де Голля в неведении относительно планов высадки во Франции и известили его лишь за два дня до начала операции.

Для реализации принятых на конференции в Касабланке решений в марте 1943 г. британскому генерал-лейтенанту Фредерику Моргану было поручено приступить к подготовке переброски союзных войск через Ла-Манш. Операция получила название «Оверлорд» и включала в себя морскую десантную операцию «Нептун». Морган занял пост начальника штаба Верховного командования союзных экспедиционных сил, хотя в то время союзники еще не решили, кто именно станет их Верховным главнокомандующим. Тем не менее штаб Моргана, располагавшийся в Лондоне на Сент-Джеймс-сквер, приступил к работе.

Было известно, что во Франции немцы держат 59 дивизий. Начальник штаба столкнулся с настоящей головоломкой – как десантировать на французский берег максимально возможное количество солдат, которое было бы способно противостоять немцам до прибытия подкрепления. Атака на какой-либо порт, как то показал рейд в Дьеп, исключалась. Морган и его штаб предложили высадку на берег. Но где именно? При этом следовало обеспечить превосходство в воздухе (еще один урок, извлеченный из дьепского рейда), а значит, участок берега должен был располагаться в пределах оперативной досягаемости с территории Англии.

Двумя годами ранее Би-би-си обратилась к соотечественникам с просьбой присылать в военное министерство фотографии и открытки с изображением прибрежной Европы. Англичане с воодушевлением откликнулись на этот призыв и передали военным почти 10 миллионов открыток. И вот теперь штаб Моргана внимательно их изучал, по крупицам отыскивая нужную информацию. Одновременно британские разведывательные самолеты совершали полеты над побережьем стран оккупированной немцами Европы, собирая сведения, относящиеся к местному рельефу. Люфтваффе практически не препятствовало им, поскольку большая часть немецких самолетов была задействована в боях на Восточном фронте. Разведывательные полеты совершались над всем атлантическим побережьем – от Голландии до Испании. Такой широкий охват был намеренным. Делалось это для того, чтобы немцы не догадались, где именно начнется вторжение.

Имели место и вылазки небольших разведгрупп для фотографирования, а также сбора образцов песка и прибрежного грунта с тем, чтобы установить возможность высадки на берег танков. Еще одним источником информации были пленные немцы – так называемые «языки».

Вскоре стало очевидно, что для высадки есть только два варианта – район Кале или местность в 225 км западнее, побережье Нормандии на полуострове Котантен. Хотя Нормандия и была в пределах досягаемости самолетов-истребителей, Кале имел преимущество по причине большей близости к южному берегу Англии. Расстояние составляло всего 33 км, что позволяло десантным кораблям быстрее пересечь Ла-Манш. Однако высадка в Кале имела существенный недостаток: этот участок береговой линии надежно охранялся немецкими танковыми дивизиями и именно здесь ожидалась десантная операция англо-американских войск.

Морган остановил выбор на Нормандии. Его штаб приступил к планированию операции. По замыслу Моргана высадка пехоты должна была состояться на 48-километровом отрезке береговой линии, в то время как сброшенным с самолетов десантникам надлежало захватить столицу Нормандии, город Кан, расположенный в 12 км от берега. Закрепившись там, пехота сможет захватить порт Шербур в западной части полуострова Котантен, что позволит переправлять сюда припасы и снаряжение. Одновременно началось планирование еще одного вторжения, на юге Франции, под кодовым названием «Дракон».

Более всего Моргана и его штаб волновала следующая проблема: без доступа к глубоководному порту транспортные корабли не имели возможности пристать к берегу. Для успешной высадки союзников на побережье Нормандии огромную важность имела максимально быстрая доставка подкрепления и припасов транспортными судами. В этих целях было придумано уникальное решение: построить в Англии два плавучих причала – один для англичан, другой для американцев и канадцев, – которые будут отбуксированы на другую сторону Ла-Манша и установлены возле берега. Черчилль одобрил это предложение: «Разработайте лучшее решение. Не оспаривайте этот вопрос. Трудности скажут сами за себя».

Причалы, изготовленные точно по размерам порта в Дувре, состояли из нескольких бетонных волнорезов и понтонных причалов, которые предполагалось удерживать на месте при помощи якорей. Понтоны соединялись отрезками стального настила, для которого они служили опорами.

Для борьбы с морскими волнами к побережью Нормандии предстояло отправить примерно 60 старых торговых судов. Их следовало затопить там рядами, создав тем самым условия, близкие к условиям защищенной гавани.

Одновременно начались первые в истории работы по прокладке подводного трубопровода протяженностью 112 км для перекачки топлива от острова Уайт до французского Шербура. Подводный трубопровод «Плутон» (аббревиатура английского названия PLUTO – Pipe Line Under The Ocean) должен был прокачивать миллион литров нефти в Северную Францию, уменьшая тем самым зависимость от нефтеналивных танкеров.

Саперы также разработали сборные взлетно-посадочные полосы, которые можно было разместить на пляжах Нормандии, чтобы облегчить высадку последующих волн десанта и обеспечить эвакуацию раненых.

Вдохновленные идеями Перси Хобарта, шурина Бернарда Монтгомери, англичане изобрели различные приспособления для десантирования – так называемые «игрушки Хобарта», призванные помочь успешной высадке на побережье Нормандии. Пожалуй, самым известным был танк-амфибия, для которого пехотинцы придумали прозвище «Дональд Дак» («Утенок Дональд»). Оснащенный винтами и складным водонепроницаемым экраном-чехлом, он мог проплыть несколько километров до берега, где этот самый чехол снимался и далее танк-амфибия мог действовать как обычный танк, поддерживающий наступление первой волны пехоты. Танк-тихоход под названием «краб» был оснащен вращающимся барабаном с массивными цепями – они вызывали детонацию мин, которые могли встретиться на пути бронемашины. Были и такие танки, которые раскатывали позади себя длинные парусиновые дорожки, не позволявшие машинам, идущим сзади, увязнуть в песке. Были танки-огнеметы и танки, способные нырять на глубину до 3 м для буксировки подбитых машин. Последние могли вытягивать наружу те танки, что увязли в прибрежном иле. Были танки, снабженные пандусами – их можно было использовать как подвижные мосты. Изобретательность была воистину поразительной.

(С мая 1941 г., когда с захваченной немецкой подлодки была снята шифровальная машина «Энигма», британские «взломщики кодов» из специального центра в Блетчли-парке в графстве Бакингемшир имели возможность расшифровывать и читать немецкие радиопередачи. При подготовке ко дню «Д» и в последующие дни сражения в Нормандии британская разведка благодаря «Энигме» предоставляла в штаб союзников ценнейшую информацию, касающуюся передвижений и планов немецких войск, что позволяло англо-американцам при необходимости менять собственные планы и готовиться к ударам противника.)

Дезинформация

Союзники прекрасно понимали, что сосредоточение огромной массы войск, боевой техники и снаряжения вряд ли ускользнет от внимания немецкой военной разведки – абвера. По этой причине была разработана масштабная операция под кодовым названием «Бодигард» («Охранник»), нацеленная на дезинформацию противника. Немцев следовало убедить в том, что высадка в Нормандии – небольшая, второстепенная операция, а настоящее грандиозное вторжение состоится в другом месте. Важнейшими составными частями операции «Бодигард» были операции «Фортитьюд-Юг» и «Фортитьюд-Север». Первая была призвана убедить немцев, что главный удар противник нанесет в Кале. Таким образом, значительная часть немецких сил будет оттянута от пляжей Нормандии, в результате чего у союзников будет больше времени для высадки пехоты, которая сможет надежно закрепиться на прибрежных плацдармах прежде, чем немцы перебросят туда свои войска.

С этой целью союзники сформировали фальшивую группировку, «1-ю группу армий США», базировавшуюся близ Дувра, напротив Кале. Руководство ею было поручено знаменитому генералу Джорджу Паттону-младшему. В целях введения в заблуждение воздушной разведки немцев в указанном районе были размещены макеты танков и планеров. Тем же целям служили фальшивые радиосообщения, фальшивые военные лагеря и штабы, макеты нефтевозов. Старшие офицеры тщательно подготовили актера Клифтона Джеймса, которому предстояло сыграть роль генерала Монтгомери во время «инспекционных» поездок в Гибралтар и в Северную Африку. (Джеймс, лишившийся в сражениях Первой мировой войны пальца, был вынужден обзавестись протезом, а на время операции бросить пить и курить – настоящий Монтгомери был трезвенником и не выносил табака.)

Для дезинформации немцев задействовалась и агентурная сеть. Пожалуй, самым ценным агентом в Британии был испанец Хуан Пужоль Гарсия, двойной агент по кличке Гарбо (по имени знаменитой актрисы Греты Гарбо), известный в Германии как Арабель. За полгода до дня «Д» Гарбо отправил в Германию более пятисот шифровок, большая часть которых содержала настоящие сведения, призванные завоевать доверие противника. Немцы считали его надежным источником информации, не догадываясь, на кого он на самом деле работает. Гарбо помог окончательно убедить немцев в том, что главный удар союзники нанесут в Кале или в Норвегии и произойдет это в июле 1944 г. С тем, чтобы убедить немцев в своей лояльности, 6 июня Арабель отправил им срочное предупреждение о начале операции «Оверлорд». Впрочем, сделано это было лишь тогда, когда немцы уже не успевали отреагировать на наступление противника.

Похоже, доверие немцев к агенту Арабелю было завоевано окончательно. У них не вызвала никаких сомнений его шифровка, в которой он предупреждал о том, что наступление в Нормандии – всего лишь ложный маневр, имеющий целью отвлечь внимание противника от главного удара в Кале. Когда первые волны десанта хлынули на пляжи Нормандии, немецкое военное командование привело в состояние боевой готовности свои танковые части возле Кале. Случись так, что эта хитрость провалилась бы, силы союзников натолкнулись бы на мощный отпор со стороны немецких танковых дивизий и исход операции был бы совсем иным.

Операция «Фортитьюд-Север» имела целью вынудить немцев поверить в то, что вторжение англо-американских войск начнется с высадки на побережье Норвегии в районе Тронхейма. Для этого была создана еще одна мнимая армейская группировка, британская 4-я армия, дислоцированная в Эдинбурге. Дезинформацию о ней немцам «скормили» два двойных агента-норвежца, Матт и Джефф. (Правда, у англичан позднее возникли сомнения в преданности Матта, и они его интернировали.) На момент операции «Оверлорд» немцы сосредоточили на побережье Норвегии 400 000 солдат – на тот случай, если враг десантируется именно там.

Другие планы, призванные дезинформировать немцев, включали в себя мнимые удары по Испании, западному побережью Франции, западному побережью Италии, а также по Албании, Греции, Румынии и Швеции. Обман сработал: в Нормандии оставалось существенно меньше немецких войск, поскольку Гитлер перебросил их на северо-запад Европы. Немецкие солдаты делали ставки в спорах, в каком именно месте произойдет высадка противника.

Операция «Фортитьюд» преследовала еще одну цель: уже после дня «Д» убедить немцев в том, что десант в Нормандии – лишь незначительный эпизод, а главная высадка состоится в районе Па-де-Кале. К тому времени немцы полностью понимали, что их обманули, но было уже слишком поздно.

В конце июня 1943 г. черновые планы, разработанные штабом Моргана, были представлены на конференции, которая прошла в Шотландии под председательством лорда Маунтбеттена. Получив одобрение последнего и подтверждение того, что местом вторжения станет Нормандия, разработчики передали эти планы Черчиллю и Рузвельту, а также канадскому премьер-министру Уильяму Макензи Кингу на конференции, состоявшейся в августе в Квебеке. Именно здесь союзники приняли решение, что приоритет отдается разгрому Германии, и лишь затем – Японии. Была установлена дата дня «Д» – 1 мая 1944 г. (В словосочетании день «Д» буква «Д» означала «день» – это была распространенная в годы войны практика обозначения определенного дня наступления. Час наступления обозначался как «час “Ч”». «Ч» – от слова «час».)

На конференции в Квебеке было также решено в текущем месяце начать вторжение в Италию. В предыдущем месяце – 10 июля – англо-американские войска высадились на Сицилии, где были с ликованием встречены местными жителями. 25 июля новое итальянское правительство отстранило от власти и поместило под арест фашистского диктатора Бенито Муссолини. В середине августа вытесненные с Сицилии немецкие войска спешно эвакуировались через узкий Мессинский пролив на землю материковой Италии. Вторжение союзников в Италию состоялось 3 сентября. Через пять дней Италия капитулировала и перешла на сторону Англии и США. Первая из конференций так называемой «большой тройки» – Черчилля, Рузвельта и Сталина – состоялась в Тегеране и продолжалась с 28 ноября по 1 декабря 1943 г. Именно в Тегеране Сталин согласился с тем, что второй фронт будет открыт в мае 1944 г., когда на востоке будет развернуто мощное наступление Красной армии и после разгрома Германии она присоединится к союзникам в войне с Японией.

Между тем в Англии самым серьезным образом началась интенсивная подготовка ко дню «Д».

Эйзенхауэр

Поскольку три четверти сухопутных армий союзников были американскими, вполне естественно, что во главе операции «Оверлорд» стал американец. В декабре 1943 г. была определена командная структура этой операции: Верховным главнокомандующим станет техасец генерал Дуайт Эйзенхауэр, а его заместителем – шотландец, маршал авиации сэр Артур Теддер. Командование объединенными сухопутными силами англичан и американцев было поручено генералу Бернарду Монтгомери, британскому герою сражения при Эль-Аламейне. В состав Верховного главнокомандования также вошли адмирал сэр Бертрам Рамсей и маршал авиации сэр Траффорд Ли-Мэллори, соответственно – командующий военно-морскими (операция «Нептун») и авиационными силами. (За четыре года до этого Рамсей снискал себе славу, руководя эвакуацией 330 000 солдат из Дюнкерка. Незадолго до конца войны и Рамсей, и Ли-Мэллори погибли в авиакатастрофах.)

В следующем месяце Эйзенхауэр сформировал штаб. Сначала тот размещался на лондонской Гроувнер-сквер, затем, в начале марта 1944 г., штаб переехал в Буши-парк, близ Хэмптон-корта. Верховное командование союзных экспедиционных сил, заменившее штаб Моргана, продолжило разработку планов вторжения в оккупированную немцами Европу. Монтгомери расширил предложение Моргана о высадке на трех участках полуострова Котантен, увеличив их число до пяти. Он также удлинил линию высадки с 48 до 80 км и предложил усилить морской десант ударами воздушно-десантных сил на западном и восточном флангах. Американцы должны были высадиться на двух западных участках береговой линии, получивших название «Омаха» и «Юта», тогда как англичанам предстояло атаковать средние и восточные участки – «Голд» и «Сорд». Канадским войскам предстояло действовать между ними, на участке «Джуно». По мнению Монтгомери, город Кан необходимо было захватить в течение первых же суток, после чего выбить немцев из Шербура. (На самом же деле Кан был взят лишь 9 июля.)

Расширение первоначального плана Моргана предполагало большее количество десантных кораблей и, соответственно, большее число солдат. Таким образом, требовалось больше времени на подготовку. Дата высадки была сдвинута с середины мая на 1 июня, а затем на 5 июня 1944 г. Чтобы вовремя выполнить задания Верховного командования союзных экспедиционных сил, военная промышленность перешла на усиленный режим работы.

В сочельник 1943 г. в очередном выпуске радиопередачи из цикла «Беседы у камелька» президент Рузвельт сказал: «Сейчас война достигла той стадии, когда мы должны быть готовы к бльшим потерям – убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Войны без этого не бывает, как не бывает легкой дороги к победе. Но конец войны уже не за горами».

Весной 1944 г. в южной части Англии было сосредоточено более двух миллионов солдат – 39 дивизий, из них 20 американских, 14 британских, 3 канадских, одна польская и одна французская. Кроме того, здесь были военные части из Австралии, Новой Зеландии, Южной Африки, Бельгии, Норвегии, Голландии, Чехословакии, Родезии, Дании и Индии.

Атлантический вал

Гитлер знал, что в какой-то момент угроза вторжения союзников в Европу станет реальностью. 23 марта 1942 г. глава Третьего рейха в своей директиве № 40 отметил: «В ближайшие дни берега Европы подвергнутся угрозе вражеского вторжения». Гитлер назначил командующим 66-летнего фельдмаршала Карла Герда фон Рундштедта, приказав ему возвести оборонительный периметр, получивший название «Атлантический вал». Задействовав два миллиона рабочих из стран оккупированной Европы, большая часть которых была превращена, по сути, в рабов, немцы начали возводить укрепленную линию обороны. По завершении работ ее длина составила 4500 км. Вал протянулся вдоль всего побережья Западной Европы – от северной оконечности Норвегии вдоль Атлантического побережья Дании, Германии, Голландии, Бельгии и Франции до границы с Испанией на юге. Атлантический вал включал 700 смонтированных в бетоне артиллерийских батарей и 12 250 бункеров, расположенных на расстоянии не более 90 м друг от друга. Эти береговые батареи и долговременные огневые точки круглосуточно охраняли 300 000 немецких солдат. Впрочем, то были отнюдь не отборные войска. Охрану береговых укреплений несли пожилые или, наоборот, молодые неопытные солдаты, а также военнопленные, захваченные на Восточном фронте и насильно угнанные в Германию.

В феврале 1944 г. Гитлер поручил одному из самых опытных своих генералов, Эрвину Роммелю, проверить состояние оборонительных сооружений во Франции. Роммель, четыре года назад снискавший славу храброго воина, командуя немецкими частями в Северной Африке, за что удостоился прозвища «Лис пустыни», пришел к следующему выводу: чтобы помешать возможной высадке противника и дальнейшему его проникновению в глубь континентальной Европы, ему необходимо дать отпор и отбросить назад в море в первые же сутки. По мнению Роммеля, французский участок Атлантического вала не был в должной мере готов к выполнению этой задачи. Он приказал укрепить оборонительные позиции, а именно заложить минные поля как на берегу, так и в глубине материка – количество мин достигало шести миллионов штук, – и установить подводные препятствия, такие как смертоносные металлические пики. В апреле 1944 г. по приказу Роммеля прибрежное дно было утыкано вертикальными бревнами высотой около 4 м – они были призваны помешать высадке вражеского десанта. Эти бревна, получившие название «спаржа Роммеля», были соединены проводами и часто заминированы. Для уничтожения вражеского десанта Роммель также рекомендовал разместить близ северного побережья Франции девять немецких танковых дивизий. Его начальник, фон Рундштедт, склонялся к тому, чтобы разместить танковые части и севернее Парижа, вне пределов досягаемости вражеской огневой мощи, откуда их можно было бы быстро перебросить к месту вражеской высадки. Роммель был иного мнения, считая, что при господстве в воздухе англо-американской авиации немецкие танки будут уничтожены при первой же попытке занять новые позиции. Пытаясь смягчить этот конфликт двух сильных личностей, Гитлер пошел на компромисс: выделил три дивизии Роммелю, а остальные отдал Рундштедту.

Несколько портов на берегу Ла-Манша и вдоль атлантического побережья Франции были укреплены и получили статус цитаделей. Эскизы их конструкций Гитлер выполнил лично. В каждой был назначен комендант, который принес присягу, поклявшись стоять до конца. Французским гражданам было приказано сдать радиоприемники. Тех, кого застанут за слушанием передач британской радиостанции Би-би-си, ожидало суровое наказание. В Англии по мере приближения дня «Д» были ужесточены меры безопасности. Гражданским лицам было запрещено посещение мест в районе Ла-Манша и побережья Северного моря. Письма в страны Европы подвергались цензуре, что удлиняло сроки их доставки получателям.

Бомбардировка

Тем временем, согласно решению, принятому в Касабланке пятью месяцами ранее, начиная с июня 1943 г. союзники развернули операцию «Пойнтблэнк», массированные бомбардировки немецких городов силами американской авиации днем и британской – ночью. Уничтожение стратегически важных промышленных центров и подрыв боевого духа немцев предваряли вторжение на континент.

В конце марта 1944 г. Эйзенхауэр столкнулся с разногласиями по поводу приоритетных целей этих бомбардировок. Командующие бомбардировочной авиацией англичанин Артур Харрис и его американский коллега Карл Спаатц настаивали на продолжении операции «Пойнтблэнк». Харрис свято верил в то, что способен одержать победу силами своих «ланкастеров», а это делало вторжение союзников в оккупированную Францию ненужным. Траффорд Ли-Мэллори, командующий авиационными соединениями операции «Оверлорд», настаивал на стратегических бомбардировках немецких транспортных узлов во Франции. Операция эта, под кодовым названием «Транспортировка», началась несколькими днями ранее. 25 марта на совещании, призванном разрешить эту кризисную ситуацию, Эйзенхауэр поддержал точку зрения Ли-Мэллори.

В месяцы, предшествовавшие вторжению, операция «Транспортировка» доказала свою эффективность. В результате 200 000 боевых вылетов было уничтожено или приведено в негодность большое количество немецких железных дорог и складов, мостов (были уничтожены все мосты через Сену и Луару), электростанций, одна радиолокационная станция, сорваны приготовления к укреплению оборонительных сооружений. Увы, цель удалось достичь высокой ценой – 2000 самолетов союзников были сбиты, 12 000 летчиков погибли. Тем не менее эти усилия в немалой степени способствовали успеху операции в Нормандии и последующих боевых действий в Европе.

Впрочем, кроме погибших летчиков союзной авиации имелись и другие жертвы. В ходе этих налетов погибло около 15 000 французских и бельгийских граждан, почти 20 000 человек было ранено. Черчилль усомнился в правомерности столь огромного числа жертв среди тех, кого англичане и американцы намеревались освободить. Командующие английской авиацией были с ним не согласны. По их мнению, победа стоила того, чтобы заплатить за нее такую цену. В противном случае потери в операции «Оверлорд» окажутся сущесвенно выше предполагаемых. Черчилль, которого они не смогли убедить, обратился к Рузвельту. Американский президент, хотя и сожалел о «сопутствующих жертвах среди мирного населения», приказал продолжить авианалеты.

21 мая союзники начали операцию «Чаттануга Чу-чу», предполагавшую бомбардировки немецких поездов и подвижных составов в Северной Европе. Операция имела целью ослабить переброску немцами подкрепления к месту будущей операции «Оверлорд». Успех бомбардировок оказался настолько велик, что немецкое военное командование было вынуждено незамедлительно приступить к ремонту разрушенной сети железных дорог, используя для этого рабский труд насильно угнанных гражданских лиц и военнопленных.

Свой вклад в приближение дня «Д» внесло также французское движение Сопротивления. Его участники развернули диверсионную деятельность против немецких оккупационных властей и коллаборационистского правительства режима Виши. Риск поимки и ареста был велик. Пойманных патриотов ждали допросы и пытки в застенках гестапо.

Учения

По мере приближения дня «Д» боевая подготовка усилилась. Солдатам было сказано лишь то, что им полагалось знать: они определенно не имели понятия о том, когда и куда их отправят воевать. Их обучали садиться на десантные боты и высаживаться с них. (Плоскодонные десантные боты имели массу 10 тонн и вместимость 38 человек. Они могли развивать скорость до десяти узлов в час, тогда как другие, большие десантные корабли, могли перевозить до трехсот человек и шестидесяти танков. И те и другие могли подходить к самому берегу.)

Во время одного из таких учений с использованием боеприпасов случилась трагедия. 27 и 28 апреля 1944 г. в ходе учений под кодовым названием «Тигр» 23 000 американских солдат – именно столько десантировалось позднее на участке «Юта» – и 300 плавсредств отрабатывали высадку десанта в районе Слэптон-Сэндс в Южном Девоне. Целью учений было приучить солдат к тем условиям, которые будут ждать их в районе будущей высадки на участке «Юта». Части из них было приказано имитировать погибших в бою. Жители шести окрестных деревень в количестве 3000 человек были эвакуированы. Им пообещали, что в соответствующее время они вернутся обратно. Когда именно, никто не знал. 12 000 гектаров земли в Слэптон-Сэндсе были выбраны для учений по причине сходства этой местности с нормандским побережьем на участке «Юта» и обнесены колючей проволокой. По периметру разместили часовых. 27 апреля в результате плохой связи часть войск была обстреляна со своих же кораблей. На следующий день имели место еще большие потери, когда девять немецких торпедных катеров случайно пересеклись с конвоем десантных кораблей ВМФ США. Конвой сопровождал английский корвет (небольшой военный корабль сопровождения), но главный эскорт, эскадренный миноносец, побывавший за день до этого в бою, был выведен из строя и находился на ремонте. В 01:30 немцы открыли огонь по американским десантным кораблям. Кое-кто из американских солдат принял нападение немецких катеров за учения. Не обученные обращению со спасательными жилетами, многие десантники, находившиеся на борту кораблей, утонули в полной боевой экипировке. Затем воспламенилось топливо, и многие солдаты получили сильные ожоги. Во время этих двух событий погибло 946 человек, еще 200 получили ранения – что превысило количество жертв при настоящей высадке на участке «Юта» в день «Д».

Чтобы не подрывать моральный дух солдат, трагедию во время учений «Тигр» срочно засекретили и тщательно скрывали. Мертвых спешно похоронили, оставшихся в живых заставили принести присягу о неразглашении тайны. Врачам, лечившим раненых, приказали не задавать лишних вопросов. Масштаб потерь был точно неизвестен вплоть до 1970-х гг. Десять человек из пропавших без вести – их можно было считать погибшими – имели высокие звания и располагали секретной информацией. Командование опасалось, что они могли попасть в плен к немцам. Случись именно так, вся операция «Оверлорд» оказалась бы под угрозой срыва. К большому облегчению командования, водолазы подняли со дна тела всех десятерых.

Накануне вторжения

В четверг 1 июня Эйзенхауэр переместил свой штаб в особняк Саутвик-Хаус, расположенный в местности севернее Портсмута. Совещания проводились дважды в день. Интенсивная работа и приготовления предыдущих месяцев сделали свое дело. Теперь все зависело от одной вещи, на которую был бессилен повлиять даже Эйзенхауэр, – от погоды.

Погода играла важнейшую роль в выборе времени и даты операции «Оверлорд». В предшествующие дни Эйзенхауэр регулярно получал метеосводки от главного офицера метеорологической службы Джеймса Стэга, в том числе сведения о перемещениях приливных масс и фазах луны. Прогноз не слишком обнадеживал – по мнению Стэга, мягкая майская погода должна была смениться продолжительными дождями, сильными ветрами и большой облачностью. Стэгу можно было только посочувствовать: главный армейский метеоролог находился под мощным прессингом. Не улучшил ему настроения и Фредерик Морган со своей шуткой: «Удачи, Стэг… Но помни, если ты сделаешь неправильный прогноз, мы вздернем тебя на ближайшем фонаре».

Чем дальше откладывалась операция, тем больше времени появлялось у немцев для подготовки к неприятельскому вторжению, тем сильнее была вероятность того, что им станет известно о планах англо-американцев. Величайшим оружием Эйзенхауэра был элемент внезапности.

Каждому роду войск для максимально успешных действий требовались особые условия. Пехоте – прилив в предрассветные часы. Десантникам – ясная луна. Морякам – штиль. Метеорологи склонялись к тому, что наиболее благоприятными датами будут 5, 6 и 7 июня. После этих дней изменятся часы прилива. Позднее идеальные условия можно ожидать лишь в течение пяти дней начиная с 17 июня.

Англо-американцы были не единственными, кто живо интересовался июньской погодой. Немцы считали, что противнику перед вторжением понадобятся четыре дня хорошей погоды. Таким образом, прогноз исключал первые числа июня. Благодаря британским «взломщикам кодов», Эйзенхауэр знал об этом. Действительно, погода 5 июня была настолько отвратительной, что немцам пришлось отозвать на базу свои патрули в водах Ла-Манша. Более того, их противник контролировал воды Атлантического океана вокруг Ирландии. В результате немецкие синоптики не располагали информацией о передвижениях воздушных масс с запада и, в отличие от Стэга, не ожидали временного улучшения плохой погоды.

Утром 1 июня газета The Daily Telegraph непреднамеренно вызвала переполох в штабе Эйзенхауэра: в напечатанном на ее страницах кроссворде оказалось слово «Нептун». Такое случалось и раньше. В предыдущем месяце в кроссвордах встречались слова «Юта», «Омаха», «Джуно», «Сорд», «Голд», «Оверлорд» и «Малберри». Неужели кто-то таким образом предупреждает Германию? Британская спецслужба МИ-5 вышла на составителя кроссворда Леонарда Доу. Ее агенты нагрянули к нему в дом в графстве Суррей и, по словам Доу, «вытряхнули из него душу». Все спокойно вздохнули, лишь когда выяснилось, что это была чистая случайность.

В тот вечер в передаче Би-би-си, транслируемой на Францию, прозвучали строчки из стихотворения Поля Верлена 1866 г. «Осенняя песнь»: «Les sanglots longs / Des violons / De l’automne…» – «Долгие песни / Скрипки осенней…»[1] Это был заранее оговоренный призыв к действию, адресованный ячейкам французского Сопротивления. В абвере не сомневались: перед ними важное зашифрованное послание – но что стоит за этими строчками? Этого немцы понять не смогли.

2 июня первые военные корабли союзников покинули порты в Белфасте, Скапа-Флоу и Клайде. Повсюду в двадцати двух портах Южной Англии – от Фалмута на западе и до Ньюхейвена на востоке – солдаты приготовились к погрузке. Среди них находились журналисты и фотографы, в том числе знаменитый сотрудник журнала Life Роберт Капа. Каждый получил приказ дня, подписанный Эйзенхауэром. Он гласил:

«Солдаты, летчики и моряки созных экспедиционных войск! Вы отправляетесь в великий крестовый поход, к которому готовились много месяцев. На вас устремлены взоры жителей всего мира. К вам обращены молитвы и надежды всех свободолюбивых людей. Вместе с нашими доблестными братьями по оружию на других фронтах вы сумеете разгромить немецкую военную машину, уничтожить нацистскую тиранию, угнетающую народы Европы, и обеспечить собственную безопасность в свободном мире.

Ваша задача будет трудна. Враг силен, прекрасно обучен, хорошо вооружен и закален в боях. Он будет ожесточенно сопротивляться. Но сейчас идет 1944 год, и многое изменилось после тех прежних триумфальных побед нацистов, которых они добились в 1940–1941-м. Войска антигитлеровской коалиции нанесли немецкой армии существенный урон на полях сражений. Наша авиация существенно сократила воздушную мощь противника и его способность вести наземную войну. Наш тыл позволил нам получить подавляющее превосходство в вооружении и боеприпасах, и предоставил в наше распоряжение превосходные, отлично обученные резервы.

Настал решающий момент истории. Свободные люди всего мира совместно куют победу!

Я верю в вашу храбрость, верность долгу и боевую подготовку. Нам нужна лишь полная победа. Удачи вам! И да благословит Всемогущий наше великое и доблестное дело».

Тем временем продолжались такие операции, как «Транспортировка», и стратегические бомбардировки немецких военных объектов во Франции, начавшиеся еще в марте. Имели место и мнимые самолето-вылеты. В ночь с 3 на 4 июня 96 «ланкастеров» атаковали и почти полностью уничтожили радиолокационную станцию в местечке Юрвиль-Аг близ Шербура, с которой немцы вели радиоперехват во всей Нормандии. Десять дней спустя, 13 июня, немецкая сводка начиналась словами: «Береговые оборонительные сооружения отрезаны от баз снабжения в глубине материка… масштабные передвижения частей вермахта по железной дороге в данный момент практически невозможны».

Роммель, также полагавший, что погода исключает возможность вторжения противника, решил вернуться в Германию. Прежде всего он хотел навестить жену Люси по случаю ее пятидесятилетия (преданный муж, Эрвин Роммель в свободное от службы время каждый день писал ей письма), а затем попасть на совещание к Гитлеру в Бергхоф, чтобы добиться согласия фюрера по вопросу переброски на побережье новых танковых дивизий. Вернуться во Францию он намеревался 8 июня.

На совещании, состоявшемся в 04:15 в Саутвик-Хаусе, Стэг сообщил Эйзенхауэру и его коллегам самый свежий прогноз погоды. Сводка на 5 июня была неутешительной – плохая погода угрожала срывом операции «Оверлорд». Сильная облачность помешает бомбардировкам, низкая – затруднит высадку десанта с воздуха. Полагаясь на данные из трех разных, порой противоречивых источников, капитан Стэг по-прежнему считал, что ветер, гнавший воздушные массы с Атлантики, ослабнет и это приведет к кратковременному улучшению метеоусловий – 6 июня наступит суточное затишье и установится приемлемая видимость. Эйзенхауэр принял решение отодвинуть начало операции на один день. Вышедшие в море корабли были отозваны обратно в порты. Солдатам, уже готовым к бою, предстояли целые сутки томительного ожидания.

Не менее тревожным для Эйзенхауэра стало известие о том, что немцы перебросили в район участка «Омаха» одну из своих элитных дивизий. Увы, изменить планы или хотя бы предупредить американские войска, двигавшиеся к «Омахе», было слишком поздно.

Эйзенхауэр знал: 6 июня – его последняя возможность начать операцию. После этой даты высокий прилив периода новолуния пойдет на спад, и вторжение придется отсрочить на две недели. В это время Черчилль решил, что Шарль де Голль имеет право знать о готовящемся десанте. Лидера «Свободной Франции», который в мае 1943 г. перебрался в Алжир, вызвали обратно в Англию. Сначала де Голль ответил отказом. Он все еще был зол на Рузвельта за то, что тот не желал видеть в нем президента освобожденной Франции. Однако немного позже де Голль все-таки вернулся в Англию. Вечером 4 июня в пригороде Портсмута Эйзенхауэр и Черчилль встретились с де Голлем и сообщили ему о предстоящем вторжении. Эйзенхауэр добавил, что сразу после высадки десанта он как командующий операцией сделает обращение к народу Франции, призывая его принять участие в освобождении своей страны. Задетый за живое, де Голль возмутился: «По какому праву? Что вы им скажете?»

В 21:30 Эйзенхауэр председательствовал на другом совещании. Капитан Стэг подтвердил озвученный ранее прогноз: 6 июня погода вряд ли будет идеальной, однако в целом благоприятной. В то же время противник наверняка решил, что в первые дни июня никакого вторжения на берега Франции не будет, так как союзники станут ждать улучшения погодных условий. Эйзенхауэру это было только на руку. Выбора не оставалось: операция начнется в тех погодных условиях, какие есть. 4 июня в 21:45 Эйзенхауэр отдал приказ: «Отлично. Начинаем». Так началась крупнейшая в истории войн морская десантная операция.

На утреннем совещании в Саутвик-Хаусе был подтвержден вчерашний приказ Эйзенхауэра. Задерживать высадку далее уже было невозможно. На всем южном побережье Англии британские солдаты выслушали приказ Монтгомери, который им зачитали вслух командиры. Он начинался словами: «Настало время нанести главный удар по врагу в Западной Европе». Заканчивался он так: «Удачной охоты на континенте».

Командиры отдали приказ. Офицерам было разрешено вскрыть запечатанные пакеты, в которых указывалось место высадки. Солдатам, которых по-прежнему держали в неведении о точном месте операции, выдали определенную сумму во франках и англо-французские разговорники. Наконец все поняли, в какую страну их отправляют. Кроме аптечки и боезапаса, солдаты получили надувные спасательные жилеты и паек на одни сутки с саморазогревающейся едой.

Вечером Эйзенхауэр без предупреждения побывал на трех аэродромах, начав с Ньюбери в графстве Беркшир, откуда должны были вылететь первые группы американских десантников. Он многим пожал руки и пожелал удачи. «Не беспокойтесь, генерал, мы позаботимся об этом для вас», – сказал ему один бодрый боец. Со слезами на глазах Эйзенхауэр отсалютовал каждому из сотен взлетавших самолетов. «Началось, – сказал он своему водителю, когда подошел к машине. – Теперь нас уже никто не остановит». Зная, что потери будут велики, он добавил: «Очень трудно смотреть в глаза солдату, когда предчувствуешь, что посылаешь его на смерть».

5 июня Эйзенхауэр написал короткую записку, которую ошибочно датировали 5 июля. Ее надлежало прочесть в случае поражения.

«Наша высадка в районе Шербура – Гавра не привела к удержанию плацдарма, и я отвел войска. Мое решение атаковать в то время основывалось на той информации, которой я тогда располагал. Войска, авиация и флот сделали все, что могли сделать храбрость и верность долгу. Если кто и виновен в этой неудачной попытке, то только я».

В тот же вечер, в половине десятого, в передаче Би-би-си прозвучали поэтические строки Верлена: «…Blessent mon cur / D’une langueur / Monotone» – «…Сердце мне ранят, / Думы туманят, / Однообразно». Немцы, уловив некий скрытый смысл этих слов, объявили тревогу. Увы, их полевые командиры, уставшие от «бесконечной тревоги», никак не отреагировали. Да и вообще, неужели на английской Би-би-си настолько глупы, чтобы открыто объявить в эфире о начале вторжения?

Тем временем поздно вечером 5 июня американские войска под командованием генерала Марка Кларка освободили Рим – пала первая столица стран Оси. Это было важное событие, но победу Кларка затмила слава дня «Д».

В тот вечер Черчилль, перед тем как отправиться спать, информировал Сталина о том, что совсем скоро начнется высадка в Нормандии. Своей жене Клементине британский премьер сказал следующее: «Ты понимаешь, что, когда ты проснешься утром, к этому моменту могут погибнуть двадцать тысяч человек?»

Между тем в Германии Роммель был занят тем, что заворачивал подарки ко дню рождения жены которые собрался вручить ей утром.

6 июня: день «Д» (1738-й день войны)

Даже когда до дня «Д» оставались считаные часы, обманные маневры продолжались. В соответствии с планами операций «Тэксебл» и «Глиммер» эскадрилья британских «ланкастеров» сбросила огромное количество полосок алюминиевой фольги. Сделано это было с тем, чтобы немцы на своих радиолокаторах увидели настоящую армаду вражеских судов, приближавшихся к Кале со скоростью 8 узлов в час. Чтобы иллюзия была полной, бомбардировщики летели очень низко, сбрасывая точно просчитанное количество фольги в нужное время в нужном месте. В ходе операции «Муншайн» в воды Па-де-Кале вышла небольшая флотилия канонерских лодок, оснащенная 28 воздушными шарами с радиоотражающим покрытием. Последние ловили сигналы немецких радиолокационных станций и, многократно увеличив, отражали их назад, чтобы у немцев сложилось впечатление, будто к берегам Франции движется мощный военный флот. Обман в очередной раз сработал: немцы открыли огонь из зенитных орудий по облакам фольги, падавшим с ночного неба.

6 июня в шестнадцать минут первого ночи британский планер «Хорса» приземлился точно в определенном месте – на пятачке длиной 45 м на 60-метровом мосту через канал в городе Кане (кодовое название «Мост “Пегас”»), в 8 км от побережья. (Построенный в 1934 г., мост имел подъемное устройство, позволявшее баржам проходить под ним.) В течение двух минут еще два планера, каждый с тридцатью солдатами на борту, приземлились в том же месте. Буксируемые через Ла-Манш бомбардировщиками, планеры отсоединялись примерно в 5 км от цели на высоте 2400 м. Препятствия, установленные немцами в прибрежной воде, так называемая «спаржа Роммеля», оказались не так страшны, как их опасались, и планеры без особых затруднений приземлились между ними. Вред от торчавших из воды бревен сводился к тому, что планеры, летевшие со скоростью 145 км/ч, приземлялись быстрее обычного и довольно резко. Столь жесткая посадка стоила солдатам синяков, хотя имел место и один смертельный случай.

Первыми на земле оккупированной Франции вступили в бой 90 солдат Оксфордширско-Бакингемширского легкого пехотного полка под командованием майора Джона Говарда. В 450 м от моста «Пегас» находился 100-метровый мост через реку Орн (кодовое название «Мост “Хорса”»). Оба моста имели стратегическое значение: по ним через канал и реку должны были перейти немецкие подкрепления, следовавшие к берегу. В равной степени мосты были важны и для войск союзников, которым после высадки предстояло продвигаться в глубь материка. Перед солдатами Говарда была поставлена задача захватить эти мосты, не допустив при этом их разрушения. Застигнутые врасплох немцы, когда британские пехотинцы начали штурмовать мосты, практически не оказали сопротивления. Вся операция заняла не более пятнадцати минут. Как позднее вспоминал Говард: «Мы застали фрицев врасплох, со спущенными штанами».

Затем пехотинцы на протяжении тринадцати часов защищали мосты от контратак противника, удерживая позиции до прибытия подкрепления – отряда коммандос, сопровождаемого пронзительными звуками волынок. Расположенное рядом с мостом кафе «Гондре», по всей видимости, стало первым освобожденным объектом на земле оккупированной Франции. Его владелец, Жорж Гондре, на радостях выкопал из тайника девяносто восемь бутылок шампанского, которые он спрятал в июне 1940 г., не желая, чтобы они достались немцам. Он пригласил солдат-британцев разделить с ним радость освобождения.

Другой целью союзников была укрепленная немецкая батарея в Мервиле, которую надлежало немедленно захватить. Ее крупнокалиберные орудия представляли серьезную опасность для десанта на участке «Сорд». К сожалению, большая часть парашютистов вместе со снаряжением, включая прожектора, была сброшена довольно далеко от этого места. Без подсветки три планера, которым была поставлена задача уничтожить батарею, промахнулись мимо цели.

Имея в своем распоряжении всего 150 солдат вместо положенных по плану 600, подполковник Теренс Отуэй понимал, что не может ждать. Несмотря на сложную обстановку, Отуэй повел своих бойцов в атаку и после рукопашного боя сумел нейтрализовать вражескую батарею. Победа досталась большой ценой – из 150 человек половина погибли.

В рамках боевой операции «Нептун», военно-морской составляющей общей операции «Оверлорд», к французскому берегу Ла-Манша устремилась первая волна гигантской армады из 5500 кораблей, вышедших из британских портов 6 июня. На их борту находились 156 000 бойцов, которым предстояло в день «Д» вступить в бой с врагом. Впереди них, расчищая путь в минных полях близ побережья Нормандии, шли 255 минных тральщиков. Патрульные самолеты держали под контролем западный подход к Ла-Маншу, выискивая и топя немецкие подводные лодки.

Самолеты с парашютистами американских 82-й и 101-й воздушно-десантных дивизий старались держаться ближе к кораблям армады на тот случай, если немцы случайно их собьют. В 01:30, приблизившись к берегам Франции, они попали под огонь немецких зенитных орудий. Многих парашютистов при выброске раскидало далеко от назначенных целей – на расстояние до 45 км. В поисках своих товарищей им пришлось пробираться в темноте по незнакомой местности на территории чужой страны. Некоторые из этих десантников приземлились неудачно и утонули в болотах и реках, уйдя на дно вместе с тяжелой боевой выкладкой. Другие были расстреляны немцами в воздухе еще до того, как успели приземлиться.

В ходе еще одной операции – «Титаник» – с самолетов было сброшено 500 манекенов. Одетые в форму парашютистов, эти манекены, прозванные «рупертами», от удара о землю взрывались. Настоящие солдаты, сопровождавшие их, воспроизводили записи со звуками гранатных взрывов, криков и стрельбы. В результате немцы значительно переоценивали число приземлившихся десантников. Им казалось, будто они окружены со всех сторон, что помогало союзникам отвлечь их внимание от берега.

В отсутствие Роммеля его заместитель Ганс Шпейдель не сумел по достоинству оценить возникшую угрозу, продолжая считать, что главное вторжение состоится лишь через несколько дней, причем не на пляжах Нормандии, а в районе Кале. Грандиозный обман удался.

В три часа утра британский двойной агент Гарбо передал немецкой разведке предупреждение о начале вторжения. Увы, когда шифровка была получена, времени на то, чтобы предотвратить высадку в Нормандии, у немцев уже не оставалось.

Пять плацдармов

В 05:50, за сорок минут до наступления часа «Ч», 138 кораблей союзников начали обстрел немецких береговых оборонительных сооружений. С воздуха немцев атаковала тысяча самолетов королевских ВВС, вслед за которыми вылетела тысяча американских крылатых машин. За один только день «Д» было сделано 13 688 самолето-вылетов.

С кораблей по бортовым сетям в десантные боты спускались солдаты с оружием и 30 кг снаряжения. Чтобы пересечь 17 км водного пространства до французского берега, большим десантным кораблям потребовалось более трех часов. Дрожа от страха и ночного холода, страдая от морской болезни, солдаты мужественно перенесли этот трудный переход в битком набитых кораблях, на которые обрушивались двухметровые волны и порывы ветра, скорость которого достигала почти 30 км в час. В 06:30, в час «Ч», первые американские солдаты высадились на участках «Омаха» и «Юта».

На пяти плацдармах самая опасная задача выпала тем, кому было поручено разминировать пляжи, чтобы расчистить путь для первой волны десанта. Мужество этих смельчаков потрясает воображение. Три четверти из них погибли, выполняя боевое задание.

Участок «Омаха» был укреплен как никакой другой. Здесь по приказу Роммеля были установлены тысячи так называемых «драконьих зубов» (небольших бетонных пирамид, призванных воспрепятствовать высадке вражеского десанта) и зарыты в песке тысячи мин. Пулеметные гнезда размещались по всей длине участка. Обстрел из корабельных орудий, а потом и огонь с воздуха, действенные в других местах, на участке «Омаха» принесли довольно скромные плоды. Немцы потопили десять десантных ботов. Солдаты, прыгавшие в слишком глубокую воду, тонули, их утягивала на дно тяжелая экипировка. Американские солдаты, которыми командовал генерал Омар Брэдли, столкнувшиеся с сопротивлением закаленных в боях немецких солдат из 352-й пехотной дивизии, производили высадку под мощным артиллерийским огнем противника. Все десантные корабли за исключением двух были потоплены вместе с экипажами, в результате чего американские десантники лишились огневой поддержки. На «Омахе» не было естественных укрытий, и потери американцев оказались очень велики. Многим солдатам пришлось отступить от берега и вернуться в холодную воду. Они плавали на спине, слегка высунув лица наружу.

Среди солдат второй волны десанта, высадившейся спустя час, был фотограф Роберт Капа. Под сильным вражеским огнем он сделал 106 фотоснимков. Когда Капа вернулся в лондонский филиал Life, чтобы проявить пленки, сотрудник фотолаборатории случайно уничтожил все, кроме одиннадцати кадров.

Участок «Омаха» стал местом кровавой бойни: повсюду горы мертвых тел, горящие танки, груды военного снаряжения, крики раненых, гул и грохот взрывов, треск пулеметных очередей. Испуганные солдаты бегом устремлялись туда, где можно было найти мало-мальски пригодное укрытие, прятались у подножия утесов – если им, разумеется, посчастливилось до них добежать. Это удавалось далеко не всем.

В 8 часов утра, когда к берегу подошли эсминцы, чтобы обстрелять и ослабить немецкую оборону, те, кому повезло остаться в живых, начали карабкаться по прибрежным скалам. В 11 часов нападающие смогли захватить деревню Вьервиль. Их боевых товарищей, все еще прижатых вражеским огнем к берегу, начинающийся прилив грозил унести обратно в море. Однако немецкие войска, продолжавшие обстреливать противника, были близки к изнеможению. Наконец в 2 часа дня был расчищен первый выход в глубь материка. В 4 часа танкам и другим транспортным средствам удалось въехать на берег. К концу дня, ценой 2400 убитых и раненых, на участок «Омаха» высадились 34 000 солдат.

Роммелю, находившемуся в Германии, о вторжении доложили в 10:15 утра. Хотя генерал-фельдмаршал был уверен, что со стороны союзников это всего лишь отвлекающая десантная операция, получив приказ Гитлера к полуночи сбросить противника в море, он немедленно отправился обратно во Францию. В свой штаб Роммель прибыл в 6 часов вечера. Гитлер, пребывая в то время в замке Клессхейм близ австрийского Зальцбурга, также решил, что это всего лишь диверсионный рейд противника. Убежденный в том, что союзные войска нанесут удар в районе Па-де-Кале, Гитлер держал там в состоянии боевой готовности бльшую часть своих войск. В результате реакция немцев была хотя и быстрой, но в целом малоуспешной и хаотичной. В конечном счете в полдень Гитлер приказал начать танковую контратаку. Это было все, что он мог сделать, – возможности люфтваффе были сведены к нулю превосходством противника в воздухе. Немецкая авиация не обладала ресурсами, способными сравняться с объединенными силами ВВС Британии и США. В день «Д» на 13 688 вражеских боевых вылетов люфтваффе ответила лишь 319.

В то время как американские войска отчаянно пытались закрепиться на участке «Омаха», их товарищи, высадившиеся к западу от них на участке «Юта» протяженностью примерно 5 км, столкнулись с довольно слабым сопротивлением немцев. Однако это не умаляло сложности поставленной перед ними задачи. Целью тех, кто высадился на «Юте», был захват порта Шербур, что, как надеялся Эйзенхауэр, позволит союзникам ускорить переброску войск и боеприпасов из Англии. На участке «Юта» американцам изрядно повезло. Сильное течение прибило их десантные корабли на 1,5 км южнее назначенного места высадки. Здесь солдаты американской 4-й дивизии почти не встретили отпора со стороны немцев.

Участок «Юта» был взят через пару часов; оборонявшие его немецкие части сдались. Однако немцы, чтобы затормозить продвижение противника вглубь, открыли шлюзы и затопили близлежащие поля. Несмотря на это, американцы смогли продолжить наступление, двигаясь по дамбам. К полудню они соединились с частями 101-й и 82-й воздушно-десантных дивизий, сброшенных в 3–5 км от берега. К полуночи, потеряв всего 210 человек убитыми и ранеными, что гораздо меньше, чем во время учений «Тигр» в Слэптон-Сэндсе, на участке «Юта» высадились 23 250 солдат и продвинулись на 6 км в глубь Франции.

Целью британских войск, высадившихся на участке «Сорд», было продвижение к городу Кану, расположенному в 12 км от берега. К 8 часам утра англичане прорвали бреши в обороне этого участка протяженностью 8 км, самого восточного из всех пяти мест высадки, и двинулись к ближайшим деревням, занятым немцами. Они рассчитывали к наступлению ночи добраться до Кана. У них за спиной на берег высаживались новые волны британского десанта. В час дня бойцы пехоты сомкнулись с парашютистами, захватившими мосты «Пегас» и «Хорса» через канал и реку Орн. Но навстречу им уже двигалась немецкая дивизия из 127 танков.

Немецкие танкисты, понимая, что враг захватил мост «Пегас», были вынуждены перебраться через Орн по другому мосту, расположенному южнее, тем самым потеряв драгоценное время. Между тем в 8 часов вечера 192-й танково-гренадерский полк создал для союзников серьезную угрозу, намереваясь вклиниться между британскими и канадскими частями на участках «Сорд» и «Джуно». К счастью, его наступление было отбито самолетами и танками США и Англии. Британско-канадскому десанту к тому времени удалось закрепиться на участке «Сорд». В полночь 29 000 английских солдат заняли весь этот участок ценой потерь в 630 человек и углубились на расстояние 9 км от берега.

В Кане гестаповцы в спешном порядке собрали 80 пленных борцов французского Сопротивления и казнили их. Свершив это черное дело, немцы, которых уже начала бомбить авиация союзников, собрались эвакуироваться на юг, в район Фалеза, забрав с собой остальных пленных французов, которых они намеревались допросить позднее.

Центральный из пяти участков – «Голд» – имел протяженность 8 км. Именно здесь планировалось разместить две искусственные гавани «Малберри». Целью британских войск был захват города Байе и автодороги Кан – Байе. Высадившись в 07:45 утра, они через час взяли под контроль выходы из трех участков побережья.

В 9 часов британцы достигли предместий Байе и взяли город Арроманш. К полуночи, когда на участке уже было 25 000 солдат, они, понеся потери в 400 человек, сомкнулись с канадцами, занявшими участок «Джуно».

Перед канадцами, высадившимися на участке «Джуно», была поставлена цель соединиться с английскими частями на соседних участках «Голд» и «Сорд». Мины, установленные немцами в прибрежных водах, уничтожили треть десантных ботов англичан. Тем не менее, несмотря на ожесточенный огонь противника, они сумели уже через три часа закрепиться на плацдарме. В полночь на «Джуно» высадилась 21 000 солдат. Потери составили 1200 человек. Передовые части продвинулись вглубь на 11 км.

В день «Д», в 09:32, Би-би-си объявила о вторжении союзных войск: «День “Д” наступил. Этим же утром союзники начали наступление на северо-западный край европейской крепости Гитлера». За этим последовала трансляция заранее записанной речи Эйзенхауэра, в которой содержались призывы к бойцам французского Сопротивления сыграть отведенную им роль. Гражданам оккупированной Западной Европы сообщали: «Час вашего освобождения близок». В полдень Черчилль выступил с речью в палате общин. Де Голль, ранее отказавшийся обращаться по радио к французам, наконец изменил свое решение и сказал следующее: «Четыре года нас пытались подавить, но так и не смогли ослабить нашу решимость. Франция восстает, чтобы участвовать в своем освобождении». Петен также поспешил выступить по радио, призвав французов «подчиняться приказам правительства. Обстоятельства вынудят немецкую армию предпринять чрезвычйные меры в зоне боевых действий. Примите это как необходимость».

6 июня Анна Франк записала в своем дневнике: «Неужели и вправду придет долгожданное освобождение? Освобождение, о котором все мы так давно говорили, которое так похоже на сказку? Станет ли 1944 год годом победы? Мы этого еще не знаем. Но там, где есть надежда, есть и жизнь. Надежда наполняет нас мужеством и снова делает нас сильными».

На следующий день, 7 июня, численность союзных войск на земле Франции составила 156 000 человек. Потери к этому времени достигли 9000 человек, из которых более половины, 4571 человек, – убитыми.

Сражение в Нормандии

Утром 7 июня британские войска относительно легко захватили Байе. Это был первый освобожденный французский город.

В последовавшие за 6 июня дни союзники и гитлеровцы вели бои за контроль над Нормандией и полуостровом Котантен. Первой целью англо-американцев было связать воедино занятые в день высадки плацдармы на пяти участках побережья. Эта задача была решена 12 июня, когда после тяжелых боев за каждый дом бойцы 101-й воздушно-десантной дивизии захватили деревню Карантан. Теперь союзники контролировали большой плацдарм глубиной 24 км и шириной 67 км. Отсюда американские войска выдвинулись в сторону Шербура, а английские и канадские – в сторону Кана.

Как и планировалось, к французскому берегу Ла-Манша были отбуксированы старые торговые суда. Здесь они были затоплены, создав необходимые условия для монтирования двух гаваней «Малберри». Последние, переправленные к месту назначения 150 буксирами, были состыкованы и готовы к использованию уже через два дня. Британская гавань располагалась в Арроманше, неподалеку от участка «Голд», американская – близ участка «Омаха». В течение первых двух недель через искусственные гавани или береговые участки на территорию Франции высадилось почти полмиллиона солдат и почти 100 000 единиц боевой техники. Но 19 июня свирепый шторм уничтожил гавань на американском участке, а британский на несколько дней вывел из строя. Позднее, 12 августа, заработал первый трубопровод «Плутон», соединивший британский остров Уайт и Шербур. В последующие недели были проложены еще 17 трубопроводов. К марту 1945 г. по трубам «Плутона» во Францию будет ежедневно перекачиваться около 4 000 000 литров топлива. А пока, в июне 1944-го, закрепившимся на плацдарме союзникам пришлось прорываться с полуострова Котантен, – к сожалению, не так быстро, как они надеялись.

Хотя бомбардировки союзной авиации и диверсии французских борцов Сопротивления делали свое дело, задерживая продвижения немцев, те в спешном порядке перебросили сюда подкрепления и окружили плацдарм, занятый войсками союзников. Сражение превратилось в войну на истощение противника: бои велись за каждый пятачок пространства, за каждый дом. Местность Нормандии, для которой характерно большое количество живых изгородей – бокажей, была удобна для обороны, но крайне затрудняла передвижения бронетанковых войск союзников. В середине июля американцы устранили эти препятствия, выгодные для немцев, оснастив свои танки неким подобием огромных садовых вил, быстро рассекавших густой кустарник.

Началось сражение за Шербур. Хотя немецкий гарнизон имел здесь надежные оборонительные сооружения, запасы продовольствия и боеприпасов стремительно уменьшались. Через три недели нескончаемых наземных боев и воздушных налетов немецкие войска оказались на грани полного уничтожения. Сжимая кольцо вокруг города, части союзников 27 июня освободили Шербур. Комендант города, Фридрих Дольман, получив известие о том, что за сдачу Шербура его ожидает военно-полевой суд, на следующий день скончался, предположительно от сердечного приступа. Портовые сооружения Шербура были повреждены так сильно, что их неполное восстановление закончилось лишь в августе.

В то время как силы вермахта пытались удержать противника на полуострове Котантен, Гитлер, в отместку за бомбардировки немецких городов, 13 июня приказал обстрелять Лондон долгожданным супероружием – ракетами «Фау-1». Через три месяца появились ракеты «Фау-2», развивавшие сверхзвуковую скорость. Они причинили большие разрушения на юго-востоке Англии и сильно напугали местное население. В ответ на это союзные бомбардировщики в ходе операции «Кроссбоу» совершили налеты на промышленные центры Германии. Немцев это не остановило. Они продолжали обстреливать территорию Англии, иногда выпуская до восьми ракет «Фау-2» в день. Англичане были бессильны дать отпор этим обстрелам. Радиолокаторы, зенитные орудия и самолеты-истребители – все это оказалось устаревшим перед лицом нового оружия устрашения. И все же, несмотря на свою эффективность, ракеты «Фау» появились слишком поздно и уже не могли переломить ход войны в пользу Германии.

2 июля Гитлер сместил с поста Рундштедта, которому недоставало инициативы и который утратил веру в своего фюрера. Его место занял преисполненный оптимизма фельдмаршал Гюнтер фон Клюге. В считаные дни Клюге осознал хрупкость сложившейся обстановки. Поняв, что пессимизм его предшественника был обоснованным, он тоже впал в меланхолию. Вскоре зона ответственности Клюге была расширена: 17 июля Роммель попал под обстрел британской авиации, был ранен и отправлен на лечение в Германию. По этой причине главнокомандующим на Западе был назначен Клюге.

Даже по прошествии полутора месяцев Гитлер по-прежнему пребывал в иллюзии, что второе, более мощное вторжение сил противника состоится в любой день и поэтому не спешил перебрасывать в Нормандию свои резервы. Эту иллюзию поддерживали донесения, которые продолжали поступать от двойного агента Арабеля. Фиктивная «1-я группа армий США» под командованием генерала Джорджа Паттона все еще воспринималась как серьезная угроза, которую в любой момент могли привести в действие.

Немцы находились в сложном положении: с одной стороны они были вынуждены воевать с англо-американцами, с другой – с французами из движения Сопротивления. И это в момент, когда их стратегические ресурсы стремительно истощались. Не знали они и о том, что приказы Верховного командования перехватываются и расшифровываются аналитиками из Блетчли-Парка. Таким образом, союзники были в курсе планов и перемещений немецких армий. На востоке, вдали от полей Нормандии, 22 июня 1944 г. Сталин начал операцию «Багратион» – грандиозное летнее контрнаступление Красной армии.

Спустя без малого месяц, 20 июля, в резиденции Гитлера «Вольфсшанце» («Волчье логово») была взорвана бомба, но фюрер германской нации остался жив. Покушение совершила группа антинацистски настроенных офицеров, рассчитывавших, что убийство главы Третьего рейха позволит быстрее прекратить войну. Гитлер отделался контузией и незначительными ранениями. Заговорщики были спешно арестованы и казнены. Подозрение в причастности к заговору упало и на Клюге. Стало известно, что фельдмаршал встречался с теми, кто устроил взрыв в бункере Гитлера. 17 августа, все еще находясь во Франции, Клюге узнал о том, что на посту командующего его заменит Вальтер Модель. Когда Клюге вызвали в Берлин, он, испугавшись ареста, покончил жизнь самоубийством, проглотив пилюлю с цианидом.

Следующей жертвой стал Эрвин Роммель. Хотя фельдмаршал не имел прямого отношения к заговору, ранее он высказывался в пользу плана по устранению Гитлера. Как только стало известно о его поддержке заговорщиков, он был поставлен перед выбором: или с честью свести счеты с жизнью, или подвергнуть себя унижению судебного процесса, после которого сам он будет казнен, а членов его семьи отправят в концлагерь. Роммель предпочел первое. 14 октября к нему прибыли два генерала, в присутствии которых он и принял яд. Как и было обещано, Эрвин Роммель был похоронен со всеми воинскими почестями, его семью репрессировать не стали.

Освобождение

Тем временем во Франции в помощь союзникам активную деятельность развернуло движение Сопротивления. С его бойцами немцы расправлялись быстро и безжалостно. 10 июня солдаты полка СС «Дер Фюрер» вошли в небольшую деревушку Орадур-сюр-Глан неподалеку от Лиможа в Центральной Франции и убили почти всех его жителей – 642 человека, включая 205 детей. (Когда Роммель узнал об этом зверстве, он безуспешно пытался добиться у Гитлера разрешения наказать виновных. После войны была построена новая деревня с тем же названием, тогда как старую превратили в мемориал. Адольф Дикманн, руководивший уничтожением жителей Орадура, был убит в бою три недели спустя.)

В Нормандии английские войска под командованием Монтгомери пытались захватить Кан в ходе операций, получивших в честь популярных английских скачек кодовые названия «Эпсом», «Чарнвуд» и «Гудвуд». Каждая из них становилась более ожесточенной, чем предыдущая. Продвижение было медленным, бои – напряженными. Монтгомери намеревался захватить Кан в первые же сутки после высадки на побережье. Увы, на то, чтобы взять город, ушло пять недель: лишь 9 июля разрушенный бомбами и снарядами город был освобожден. При этом погибли 6000 его жителей.

Помощники Эйзенхауэра сочли, что Монтгомери проявляет излишнюю осторожность, и настаивали на отстранении его от должности. Черчилль также испытывал сомнения в отношении героя Эль-Аламейна. Эйзенхауэр был готов согласиться с ними. Но у Монтгомери был план, и, выполняя его, он отказывался сдвинуться с места, даже если для того, чтобы план «созрел», требовалось время. Он собирался оттянуть на себя основную массу немецких войск к востоку от плацдарма, чтобы дать американцам возможность прорваться со стороны запада. Именно так и случилось.

25 июля, пока немцы вели бои в восточной части плацдарма, генерал американской армии Омар Бредли начал операцию «Кобра». Его солдаты захватили город Сент-Ло, разрушив при этом 95 % его домов, и оттуда начали наступление на Авранш, расположенный на полуострове Котантен. Из Авранша они двинулись на запад и юг, в Бретань, а также на восток.

Немецкое контрнаступление, развернутое 7 августа, захлебнулось – главным образом из-за того, что союзники продолжали перехватывать вражеские сообщения, а значит, успевали приготовиться и занять выгодные позиции. Немаловажное значение имело и превосходство союзников в воздухе. Контрнаступление провалилось, и Гитлер приказал отвести войска из Нормандии. Когда Клюге попытался отступить, англо-американские войска, обойдя немцев со всех сторон, взяли их в клещи близ города Фалез. Бои за этот город носили ожесточенный характер. Эйзенхауэр, побывавший в нем после его захвата, сравнил увиденное с картинами Дантова «Ада»: «Невозможно было сделать и сотни шагов, чтобы не наступить на разлагающуюся мертвую плоть». Трупов военных и гражданских лиц было так много, что союзное командование объявило Фалез опасной для здоровья зоной.

В сложившейся обстановке Гитлер заменил Клюге на фельдмаршала Вальтера Моделя.

20 августа войска союзников заблокировали брешь в Фалезском котле. Здесь погибли около 15 000 немецких солдат и еще 50 000 были взяты в плен. Однако почти 50 000 немцев сумели вырваться из окружения и отойти в сторону Бельгии.

Между тем 15 августа началась операция «Дракон» – высадка союзников на юге Франции, откуда они стремительно двинулись на север страны.

Немецкие силы во Франции были изрядно потрепаны. Англо-американские части быстро развернули наступление с полуострова Котантен на юг. Когда они оказались у ворот Парижа, Гитлер приказал коменданту города, генерал-майору Дитриху фон Хольтицу, уничтожить врага. Хольтиц отказался и 25 августа сдался в плен французскому генералу Жаку-Филипу Леклерку, который вошел в Париж вместе с частями союзников. Горожане восторженно приветствовали освободителей и сразу же развернули охоту на коллаборационистов.

На следующий день в Париж триумфально вернулся де Голль.

1 сентября канадские части захватили Дьеп – через два года после их первой, неудачной попытки, состоявшейся в августе 1942-го. 3 сентября британские части вошли в Брюссель, где также были радостно встречены местными жителями. Два дня спустя англичане захватили Антверпен. 10 сентября американцы освободили Люксембург. 17 сентября Монтгомери начал операцию «Маркет-Гарден», величайшую воздушно-десантную операцию в истории войн. Ее целью было прорваться через линию Зигфрида, систему оборонительных сооружений на голландско-германской границе. Монтгомери намеревался захватить мосты через Рейн в районе Арнхейма и тем самым открыть дорогу на Берлин. При помощи радиопомех немцы нарушили связь между британскими частями, а своим упорным сопротивлением обрекли их операцию на неудачу. Надежды союзников закончить войну к Рождеству 1944 г. рухнули. До настоящего ее окончания оставалось еще семь месяцев кровопролитных боев.

16 декабря 1944 г. Гитлер начал последнее контрнаступление в Арденнском лесу в Бельгии. В ходе битвы за Выступ, она же битва в Арденнах, немцы в течение шести недель удерживали наступление противника. С конца января 1945 г. немецкие войска постоянно отступали, теснимые частями союзников.

Когда Красная армия продвинулась на запад, а войска союзников на восток, главным вопросом разгрома Германии стал вопрос «когда?».

Авианалеты на немецкие города продолжались. В феврале 1945 г. был полностью разрушен Дрезден. В то же время становилось известно о зверствах нацистов, когда один за другим освобождались лагеря смерти. И все-таки Гитлер отказывался капитулировать. Однако 30 апреля, когда части Красной армии вели бои уже в считаных метрах от рейхсканцелярии, в своем подземном бункере он покончил жизнь самоубийством. 7 мая Германия безоговорочно капитулировала перед западными союзниками, а 8 мая – перед Советским Союзом. Война в Европе закончилась.

Война на Тихом океане продолжалась еще три месяца. После того как американцы подвергли бомбардировкам города Японии, ее положение сделалось абсолютно безнадежным. Для того чтобы окончательно гарантировать капитуляцию Японии, 6 августа 1945 г. американцы сбросили на Хиросиму атомную бомбу. Через два дня в войну с Японией вступил Советский Союз. На следующий день, 9 августа, США сбросили вторую атомную бомбу на город Нагасаки. 2 сентября Япония капитулировала.

Вторая мировая война, длившаяся шесть лет и один день, закончилась.

Что могло быть иначе

Мы будем вечно чтить память тех, кто принимал участие в высадке в Нормандии и в последующих боях. Высадка союзников в Европе, состоявшаяся 6 июня 1944 г., изменила ход истории.

Если оглянуться в прошлое, на события тех дней, успех вторжения может показаться неизбежным. Ему способствовали и грандиозные приготовления союзников, и стремительно таявшие стратегические ресурсы Германии, и растянутость ее фронтов на востоке и на западе. Разумеется, в действительности все обстояло гораздо сложнее. Эйзенхауэр и его политическое начальство не исключали провала операции «Оверлорд». Сомнения в успехе навещали всех: и самих разработчиков, и тех, кто страдал под гнетом нацизма, с нетерпением ожидая освобождения. Если бы 6 июня высадка в Нормандии провалилась, исход войны и архитектура послевоенной Европы были бы совершенно другими. История дня «Д» стала бы лишь очередной вехой в ходе войны с немецким нацизмом, а не началом ее конца. Не будь немцы так наивны, не стань они жертвой дезинформации, союзники наверняка были бы отброшены назад в море, что стало бы трагедией и для них самих, и для всех порабощенных народов Европы. Германия сумела бы лучше приготовиться к последующему вторжению, да и на его подготовку союзникам потребовался бы еще как минимум год. А может, от этой идеи отказались бы вообще. Соединенные Штаты переключили бы внимание и ресурсы на военные действия на Тихом океане. У Гитлера же были бы развязаны руки. Получив свободу действий, он сосредоточил бы усилия на востоке, где наступали части Красной армии. Не сумей он дать им отпор, что, скорее всего, и случилось бы, Красная армия, взяв Берлин, двинулась бы дальше, в Западную Германию, а оттуда в Западную Европу. Послевоенная карта Европы выглядела бы совершенно иначе – железный занавес, разделивший Восток и Запад, отрезал бы Север от Юга, а Британию – от остальной Европы, которая оказалась бы во власти Сталина. Большая часть Западной Европы вновь попала бы под пяту, правда, другого хозяина в другой военной форме. Холодная война была бы гораздо «холоднее».

Приложение 1: Ключевые фигуры

Дуайт «Айк» Эйзенхауэр (1890–1969)

Дуайт Эйзенхауэр родился в Техасе, в семье переселенцев из Германии, сторонников пацифистских взглядов, и был третьим из семи сыновей. Вырос он в Канзасе. Учился в Военной академии Вест-Пойнт, которую закончил в 1915 г. Хотя Эйзенхауэр и дослужился до звания подполковника в годы Первой мировой войны, в боевых действиях он не участвовал, чего потом стыдился. Этот факт биографии Эйзенхауэра недоброжелатели позднее использовали против него, ставя ему в вину отсутствие боевого опыта. В 1916 г. он женился на Мэми Женеве Дауд.

В годы между двумя войнами, находясь во Франции, он составил путеводитель по полям сражений Великой войны, как тогда называли Первую мировую войну.

В 1939 г., в возрасте 49 лет, Эйзенхауэр все еще оставался подполковником, однако в последующие три года, опередив 366 других, старших по званию офицеров, стал командующим американскими силами в Европе. Находясь в Англии, он возглавил операцию «Факел» – высадку союзных войск в Северной Африке. В 1943 г. ему было поручено руководить высадкой на землю Италии. Будучи главнокомандующим союзными экспедиционными силами – назначение было получено в декабре 1943 г., – Эйзенхауэр занимался разработкой планов дня «Д», сражения в Нормандии и последующих боевых действий на территории Германии.

Не имея боевого опыта, Эйзенхауэр тем не менее благодаря своей дипломатичности сумел наладить взаимодействие англичан и американцев, в частности, прославился тем, что смог примирить недолюбливавших друг друга Паттона и Монтгомери.

После освобождения Франции от немецкой оккупации Эйзенхауэр был сторонником «широкого прорыва» в Германию, в отличие от Монтгомери, предлагавшего наступать быстрее более рискованным узким фронтом. После окончания войны он недолгое время командовал американскими оккупационными силами в Германии, после чего вернулся в Соединенные Штаты, где стал начальником штабов армии. Его пытались перетянуть на свою сторону и республиканская, и демократическая партии, готовившиеся в 1948 г. к президентским выборам, однако он ответил им отказом. Вместо этого Эйзенхауэр стал президентом Колумбийского университета и начальником Генштаба США. В это время он написал книгу мемуаров под названием «Крестовый поход в Европу» (Crusade in Europe).

В 1951 г. Эйзенхауэр был назначен Верховным командующим только что созданного военно-политического блока НАТО и находился в этой должности пятнадцать месяцев.

В 1953 г. он принял участие в президентских выборах от республиканской партии и стал тридцать четвертым президентом США. Этот пост он занимал два срока. Эйзенхауэр стал первым президентом-республиканцем после двадцатилетнего перерыва, положил конец войне в Корее, однако он же отправил первые американские части в Южный Вьетнам. В 1956 г. Эйзенхауэр остановил англо-французское вторжение в Суэц.

Несмотря на сердечный приступ, перенесенный в 1955 г., а также несколько последующих, Эйзенхауэр героически превозмог недуг и через год был избран на новый президентский срок. Президента Эйзенхауэра часто критиковали за то, что он предоставил свободу действий сенатору Джозефу Маккарти, который – при поддержке вице-президента Ричарда Никсона – развернул в американском обществе охоту на предполагаемых коммунистов. Лишь когда одиозный Маккарти набросился на военных и запятнал себя травлей Джорджа Маршалла, старого наставника Эйзенхауэра, президент, правда, с изрядным опозданием, счел своим долгом вмешаться. В 1960 г. Эйзенхауэр отказался поддержать Никсона, баллотировавшегося на пост президента, и тот проиграл демократу Джону Ф. Кеннеди.

Дуайт «Айк» Эйзенхауэр скончался 28 марта 1969 г. в возрасте 78 лет.

Омар Брэдли (1893–1981)

Омар Нельсон Брэдли родился в штате Миссури в семье учителя. Его отец, женившийся на своей бывшей ученице, умер в 1903 г., когда Омару было всего тринадцать. В последние месяцы Первой мировой войны Брэдли участвовал в боях на Западном фронте.

Во время Второй мировой войны, в 1943-м, Брэдли командовал наступлением американских войск на Сицилии. Через год, находясь в Англии, он получил под свое начало части армии США, которым предстояла высадка в Нормандии. Его непосредственным начальником был Бернард Монтгомери. После тяжелых боев Брэдли взял Шербур, после чего начал наступление на Авранш. 1 августа 1944 г. Брэдли был назначен командующим 12-й группой армий США, численностью в 1 250 000 солдат, – самой крупной группировкой, которой когда-либо командовали генералы. В декабре 1944 – январе 1945 г. армия Брэдли воевала в Арденнах. Его солдаты также были в числе тех, кто обменялся рукопожатиями с бойцами Красной армии по время знаменитой встречи на Эльбе в апреле 1945 г.

После войны Брэдли служил в штабе армии США; в 1950 г. был назначен генералом армии. Это самое высокое воинское звание в Соединенных Штатах. В годы корейской войны он определял стратегию американских войск. В 1953 г., за месяц до окончания войны, Брэдли вышел в отставку. Будучи отставным генералом, он консультировал Линдона Джонсона по вопросам ведения боевых действий во Вьетнаме.

Его мемуары «Записки солдата» (A Soldier’s Story) были опубликованы в 1951 г.

Омар Брэдли умер 8 апреля 1981 г. в возрасте 88 лет и был похоронен на Арлингтонском национальном кладбище.

Роберт Капа (1913–1954)

«Если ваши фото не слишком хороши, значит, вы снимаете со слишком большого расстояния».

Фотоснимки Роберта Капы, пожалуй, лучшего военного фотографа, – особенно те, что были сделаны в годы гражданской войны в Испании и в первый день высадки в Нормандии, – вошли в золотой фонд фотографии ХХ столетия.

Капа родился в Будапеште в еврейской семье. Его настоящее имя – Эндре Фридман. В восемнадцать лет он стал политическим радикалом, протестуя против авторитарного режима венгерского регента Миклоша Хорти. В 1931 г. Капа был арестован агентами тайной полиции и брошен в тюрьму. Выйдя через несколько месяцев на свободу, он перебрался в Берлин, где стал изучать журналистику и политические науки, совмещая учебу с работой в фотолаборатории в качестве ассистента фотографа. В 1933 г., когда в Германии поднял голову нацизм, он, опасаясь преследований, перебрался в Париж.

Через два года Фридман познакомился с Гердой Порилль, немецкой еврейкой, бежавшей во Францию от преследований нацистов. Они вместе занялись фотожурналистикой, влюбились друг в друга и в рекламных целях стали выдавать себя за помощников некоего знаменитого американского фотографа Роберта Капы. Фридман фотографировал, Герда предлагала его работы новостным агентствам, утверждая, что это снимки, сделанные Капой. (Этот псевдоним представлял собой переиначенное имя американского кинорежиссера Фрэнка Капры.)

В 1936 г. Фридман взял имя Роберт Капа, а его подруга, став Гердой Таро, отправилась в Испанию для освещения хода гражданской войны, начавшейся в июле того же года. Именно там Капа сделал знаменитый снимок, опубликованный в сентябре 1936 г. во французском журнале Vu, а позднее перепечатанный американским журналом Life, в котором он получил название «Умирающий солдат». На фото был изображен солдат-республиканец предположительно в момент смерти от пули снайпера. Фотография стала предметом ожесточенных споров. Сторонники Капы, в первую очередь его брат, утверждали, что снимок подлинный, другие же обвиняли Капу в постановочном характере фото. Исследование показывает, что снимок был сделан в 55 км от места боев, в местности, в которой в тот день не велось боевых действий. Кстати, на фото не видно никакого пулевого ранения.

25 июля 1937 г., пока Капа находился в Париже, Герда в Испании получила смертельную травму, случайно попав под танк республиканцев, который дал задний ход. На следующий день она скончалась, не дожив двух недель до двадцати семи лет. Потрясенный ее смертью, Капа отправился в Китай – снимать хронику китайско-японской войны. После того как в 1941 г. Япония напала на Перл-Харбор, Роберт Капа перебрался в Нью-Йорк и начал работать на разные издания, в том числе на журналы Life и Time. Когда в 1943 г. его отправили в Европу, он сопровождал американские войска в дни наступления на занятую немцами Сицилию, а в октябре – во время боев за Неаполь.

В апреле 1944 г., накануне высадки в Нормандии, его перевели в Лондон. 6 июня, в день «Д», Капа был в первой волне десанта, высадившегося на «Омахе». Укрываясь от огня немцев и трясясь от страха, он сумел в течение двух часов сделать 106 снимков американских солдат, которые вели бой на этом участке берега. Он быстро вернулся в Лондон, чтобы проявить четыре кассеты с фотопленкой. К несчастью, сотрудник лаборатории слишком быстро высушил пленки, тем самым уничтожив кадры на трех кассетах и половину – на четвертой. Уцелели лишь одиннадцать кадров, правда, и они получились несколько размытыми. Эти снимки, так называемые «великолепные одиннадцать», 11 июня были опубликованы в журнале Life.

После войны Капа получил гражданство США и в 1947 г. вместе с известным фотографом Анри Картье-Брессоном основал фотоагентство Magnum. Он продолжал путешествовать по всему миру. В числе прочих стран он побывал в Израиле и в Советском Союзе, где делал снимки для писателя Джона Стейнбека, совершавшего поездку по этой стране.

Хотя Капа решил больше не работать в зонах боевых действий, в 1954 г. по заказу Time он отправился делать фоторепортаж о войне во французском Индокитае, теперешнем Вьетнаме. 25 мая в городе Тайбинь он погиб, наступив на мину. Ему было 40 лет.

Хуан Пужоль Гарсия (1912–1988)

Хуан Пужоль Гарсия – уникальная фигура среди всех тайных агентов времен Второй мировой войны. Он единственный предлагал свои услуги в качестве двойного агента – в отличие от тех шпионов, что были арестованы противником и перевербованы.

Робкий лысеющий очкарик, Пужоль никак не соответствовал образу двойного агента и тем более самого ценного британского шпиона.

Родившийся в Барселоне в феврале 1912 г., Пужоль работал на птицеферме, когда в 1936 г. в Испании разгорелась гражданская война. Волей судьбы ему довелось повоевать как на стороне республиканцев, так и франкистов. Он так и не встал на сторону ни тех ни других, поскольку ненавидел радикализм. В конце войны он мог по праву утверждать, что служил в обеих армиях, не сделав при этом ни единого выстрела.

На основании личного опыта, не приемля экстремистских идеологий, Пужоль решил действовать во «благо человечества» в рамках более умеренной системы. Он трижды предлагал британской разведке в Мадриде и Лиссабоне свои услуги шпиона, но трижды получал отказ без каких-либо объяснений. Нисколько не смутившись, Пужоль решил стать двойным агентом. Выдав себя за дипломата, работающего в Лондоне и потому хорошо знающего Англию, он предложил абверу, имевшему резидентуру в столице Португалии, свои услуги, пообещав шпионить против англичан. Его наглость поражает – он никогда не бывал в Англии, не говорил на английском языке и даже сфабриковал британский паспорт, не зная, как тот выглядит. Невероятно, но немцы ему поверили. Пройдя курс интенсивной подготовки, он получил от абвера главные инструменты шпионского ремесла – невидимые чернила, наличные деньги, кодовое имя «Арабель» – и отправился в Англию c приказом создать там агентурную сеть.