Человек и боги Никифорова Евгения

Действие первое

Небо заливал кровавый огонь, и огромный, докрасна раскаленный диск солнца опускался за горизонт, когда в животворящих водах Нила решила искупаться Сехмет. С блаженством она погрузилась в священную реку. Если бы кто из смертных застал в ту минуту богиню, немедленно поплатился за дерзость, пусть и случайную. Яркий закат предвещал долгую ночь.

Сехмет так увлеклась купанием, что потеряла бдительность и не обратила внимания на горящий взгляд красных змеиных глаз. И лишь когда длинное чешуйчатое тело сковало ее по рукам и ногам, богиня вскричала от неожиданности и впала в ярость.

Сехмет: Будь проклят ты, Апоп!

Апоп: Попалась!

Показавшийся из-под толщи воды змей ликовал.

Сехмет: Как смеешь ты трогать меня?

Апоп: Я и представить не мог, что ужином станет Грозное Око Амона!

Сехмет: Опостылели мне глупые шутки. Отпусти, или пущу в ход свои когти!

Апоп: И зачем прибегаешь к угрозам?

Изобразив притворное сожаление, бог мрака разомкнул кольца и освободил пышущую недовольством богиню.

Апоп: Прощения прошу, порой несносен я бываю.

Сехмет: Извинения твои лишь отравляют воздух.

Богиня выплыла на берег и предстала перед Апопом во весь свой могучий рост. Змей продолжал плавать, бросая лукавые взгляды на обнаженную женщину.

В вечерних сумерках богиня выглядела устрашающе. Темные пряди волос покрывали львиную голову, в остальном же она напоминала человека. Непомерно большие ступни, широкая кость, пальцы, увенчанные когтями, – Сехмет была прирожденным воином. И потому Апоп не зря отнесся серьезно к предупреждению: она вполне была способна разодрать его извивающееся тело на части.

С гордостью носящая титул Владычицы пустынь, Сехмет считалась правой рукой главы божественного пантеона Амона Ра, бога Солнца, и нареченной самого Творца. Ее уважали и боялись, и кому как не Апопу было знать, что, сойдись с ней в схватке, это закончилось бы мучительной смертью.

Однако слабости есть у всех. Даже у великих. Достаточно найти брешь в стене, с виду кажущейся неприступной, и крепость падет. Нащупывать камень за камнем, пока под ладонью не очутится уязвимое место, беззащитное и желанное – работа истинно злого гения.

Оно должно быть и у Сехмет.

Апоп: Ночь близится. Сколько же тьма спрячет сегодня грехов?

Сехмет: Какое мне дело?

Апоп: Неустанно ратуешь за справедливость и честь, но забыла, что у монеты две стороны.

Сехмет: Без справедливости и чести рухнет мироздание, ни дня не проживем. Люди искалечат жизнь, а боги распрощаются с бессмертием. Хотя кому я это говорю? Желчью полно сердце бога зла, а в венах ненависть течет. На небосклоне не появится луна и ночь черна, неодолимый мрак – такова твоя душа. Честь и справедливость… Что о них известно богу зла? Красивый звук, пустой, как ветер. Так ведь?

Змей сокрушенно покачал головой.

Апоп: И правда, как можно сойтись с существом, владеющим тьмою сердец? Горячий песок, капля из Нила, кровь львицы – из этих вещей Творец тебя создал и сделал женою. Помощницей Амону задумал, а в сердце возвел идеалы. Птаху ты служишь верой и правдой, великая Сехмет, ни один бог не сравнится с которой!

Заметив, как гордо она вскинула голову, змей начал игру. Его голос звучал мягко, обволакивающе.

Апоп: Но может ли Сехмет сострадать предателю? Способен ли неукротимый дух сойти до кротости, а буйный нрав в оковы угодить? Справедливость прославляет богиня-львица, но знает ли она о жестокости законов, о наказаниях, о каре? Найдет ли в казни свет? Добро? Лишь тьму. На наказаниях зиждутся законы, чтоб люди помнили, дозволено им или нет. И чтобы честь спасти, идут они кровь проливать в сражение. Скрыт ли свет здесь? Нет! Тьма несет и идеалы, и свободы!

Возмущению Сехмет не было предела.

Сехмет: Что хочешь этим ты сказать? Как смеешь утверждать, что в тьме рождаются законы?

Апоп: А разве нет? Во тьме земли зерно произрастает, во тьме утробы прячется ребенок. И в людях тьма есть. Тьмы там много. Человек ли, бог ли – никто не сбережется.

Сехмет: Так значит, ты не веришь, что человек добр от природы?

Апоп: Добр? А как же войны? Убийства? Деньги? В этом видишь ты добро?

Сехмет: В поступках жертвенных и верной дружбе, в пламенной любви, в терпимости, в надежде…

Апоп: В надежде богом стать! Вот мечта людей! Богатство, власть, бессмертие, слава манят их, остальное все утеха.

Сехмет: Лжешь!

Апоп: Зачем мне лгать богине?

Сехмет: В словах твоих я слышу яд.

Апоп: Яд сладок, как нектар.

Сехмет: Он травит душу.

Апоп: Для этого и создан.

Сехмет: Ты отвратителен!

Апоп: Я змей, богиня.

Сехмет: Я же львица!

Апоп: Так докажи, как добр бывает человек.

Сехмет: А если докажу, ответишь ли за ложь?

Апоп: Отвечу, если лгу.

Сехмет: И пред Амоном встанешь на колени?

Апоп: Признаю поражение.

Сехмет: Так тому бывать!

Возбужденные от заключенной сделки, боги разошлись. Сехмет надела льняное платье, села в колесницу и отправилась в небо. Апоп с улыбкой наблюдал за ее уходом, после чего поплыл обратно в ущелье. Он нашел для себя новое развлечение и ждал теперь результата.

Апоп: Встать на колени пред Амоном, что за дикость? Разве можно проиграть в борьбе, где шла победа за победой вечность? Как слаб бывает человек и как смешон на испытании. Что ж, это будет интересно…

Действие второе

Сехмет стояла посреди храма бога Птаха и молилась в пустоту. Свет луны проникал сквозь окна и отражался в ее янтарных глазах.

Птах: Ночь холодна сегодня.

Богиня обернулась и увидела высокую тень, застывшую у алтаря. Творец душ, правитель неба и земли явился на ее зов.

Птах: О чем ты молишься?

Сехмет: Победа мне нужна.

Птах: Не от тебя исход зависит.

Сехмет: От кого?

Птах: От человека.

Сехмет (в отчаянии): Проиграть из-за него!

В волнении она закружила по залу.

Птах: Успокойся.

Сехмет: Мне ли говоришь?

Птах: Разочаровалась в человеке?

Сехмет: Он слаб! Голод, нищета и тяжкий труд… Падет он низко, стоит солнцу зайти за горизонт!

Птах: А если сыт он будет, власть иметь, богатством обладать, умом…?

Сехмет: Смеешься надо мной? В Египте только фараон имеет власть!

Птах: Так пусть и будет он объектом сделки.

Тень исчезла также внезапно, как появилась.

Богиня несколько мгновений обдумывала слова своего господина. Глубокая складка залегла меж ее бровей.

Сехмет: Пойти на авантюру, чью идею так небрежно подал Птах, опасно. Бездонной пропастью лежит граница, рассекающая Альфу от Омеги, природу человека от природы бога. Кто знает, как накажет нас судьба за безрассудное стремление победить?

Звериный рык, полный отчаяния, огласил зал.

Сехмет: Быть посему. Фараону дам я сына. Сына своего! Богочеловека!

Действие третье

Безликая луна тускло освещала дворец в Уасет-Нуре. Молчаливые и покорные служанки готовили царицу Мут-ма-уа ко сну. Сняли с нее платье, освободили от многочисленных золотых браслетов, ожерелья, серег, откинули одеяло и подождали, пока царица займет ложе. Поклонившись, служанки разошлись, оставив Мут-ма-уа в одиночестве.

Но длилось оно недолго.

Как только жена фараона заснула, в спальню проникла Сехмет и тенью нависла над ничего не подозревающей женщиной. Дух могущественной богини медленно вошел в неподвижное тело и возобладал над ним.

Через мгновение Сехмет в облике царицы поднялась с постели и приблизилась к зеркалу. Привлекательная женщина с длинными черными волосами смотрела из отражения, и ничто не выдавало подмену, кроме сузившихся в вертикальную полоску зрачков. Набросив лёгкую прозрачную ткань, Сехмет направилась в покои фараона. Тутмос в это время спал. Шорох шагов разбудил мужчину, и он приподнял голову.

У постели стояла богиня в облике Мут-ма-уа.

Тутмос: Я устал.

Сехмет: Меня это не волнует.

Тутмос: Уходи, царица.

Лицо женщины побагровело от негодования.

Сехмет: Как смеешь прогонять богиню?

Тутмос (недовольно): Жена – богиня? Не смеши!

Сехмет: Слепец! Как дерзок ты со мною!

Тутмос: Прочь, Мут-ма-уа! Сколько лет живем, а ты родить не можешь! Богиней нареклась зачем-то. Ты обезумела, наверное.

Сехмет: Не узнаешь Владычицу пустынь?

Тутмос (с удивлением): Сехмет – моя бесплодная жена?

Фараон только теперь заметил нечто звериное в теле Мут-ма-уа. Никогда еще глаза царицы не наполнялись огненно-янтарным блеском, и никогда его жена не выглядела столь привлекательно. Она напряглась, словно хищница перед прыжком. Казалось, одно неверное движение – и рассерженная львица перегрызет горло.

Тутмос: Богиня!

Фараон готов был упасть на колени, но Сехмет жестом остановила его.

Сехмет: Лежи, несчастный.

Тутмос: Что ждет Сехмет от фараона?

Сехмет: Покорности. Судьба к тебе ведь благосклонна, не совершай ошибки.

Тутмос: Что это значит?

Сехмет: Ночь холодна, и я согреть тебя готова. Но не прельщайся, фараон! Я Птахова жена. Он разрешил прийти к тебе сегодня.

Тутмос: Чем заслужил бесценную награду? Ложе разделить с богиней – мечта презренного раба Амона Ра!

Сехмет: Мут-ма-уа понесет ребенка.

Тутмос: Подаришь сына?

Сехмет: Такова божественная воля. Богочеловек твой трон займет, Египтом править будет. Нынче боги спор вели и сделку заключили.

Тутмос: А спорили о чем?

Сехмет: О природе человека. Добрый или злой в душе? Объектом сделки станет фараон. А чтобы слабым не был, божественную сущность дам ему. Властью, славой и богатством – всем будет обладать. Великим станет принц Египта. Но тьма иль свет одержит верх над богочеловеком?

Фараон вскочил с постели и рухнул перед женщиной на колени, с мольбой протягивая к ней руки.

Тутмос: Владычица пустынь готова дать потомство!

Сехмет: Доверю сына своего тебе. Не сбережешь – Египет покараю!

Тутмос: Он единственный наследник трона. Не сберегу – себе же не прощу! Сама Сехмет подарит сына! Я горд и счастлив!

Сехмет: Смотри же, Тутмос. Ты обещание дал богине.

Женщина, не говоря больше ни слова, возлегла на ложе с царем. Легкий ветер задул свечи, и темнота объяла два сплетенных в страсти тела. Луна зашла за облако и более не осмеливалась заливать светом спальню.

Действие четвертое

Как только небосклон разрезал первый луч солнца, дух богини покинул тело царицы. Мут-ма-уа, шумно вздохнув, раскрыла глаза и удивилась, обнаружив себя в спальне мужа.

Мут-ма-уа: Уж солнце не взошло, а чудеса творятся в мире. Неужто фараон жену заметил, что стоило мне уснуть, как он меня сюда принес? Еще вчера презрение выражал, считал бесплодной девой… Хотел жену другую взять. И что я вижу? Лежим на ложе вместе, и страсти сколько было!

Тутмос, почувствовав, что царица зашевелилась, проснулся. Мут-ма-уа смотрела на него с довольной улыбкой, но карие глаза больше не переполнялись янтарным светом.

Тутмос (разочарованно): Ушла богиня.

Мут-ма-уа: Прежде не называл меня богиней, Тутмос. Что произошло, любимый? Я счастлива, как никогда! Хоть и не помню нашей ночи, но чувствую, со мною был ты нежен.

Царица хотела его поцеловать, но Тутмос не позволил разрушить очарование минут, проведенных с Владычицей пустынь, ладонью накрыв губы жены.

Тутмос: Забудь о глупостях, Мут-ма-уа. Этой ночью ты была не ты.

Мут-ма-уа: Что говорит мне муж? Неужто снова презирать начнешь, как прежде?

Тутмос: Выслушай, Мут-ма-уа! Приходила к нам Сехмет, тобою овладела. Всю ночь ее любил я нежно. Ее, а не тебя! Она наследника мне даст, тебе родить велела.

Царица в ужасе отстранилась.

Мут-ма-уа: Как? Быть такого не могло!

Тутмос: Не веришь фараону?

Мут-ма-уа: Сехмет верна лишь Птаху! Она – его творение и жена. Как смеешь низко думать о богине?! Ночь провел со мной, а представлял ее, не так ли? Верно, муж мой обезумел!

Тутмос: Фараон не стал бы лгать! Птах разрешил Сехмет явиться, и храмом львицы стало твое тело.

Мут-ма-уа: Я не поверю в ложь! Не для того на мне женился, чтоб унижать так подло.

Тутмос: Унижать?

Мут-ма-уа: Сейчас заплачу! Как больно слышать!

Тутмос: Прекрати.

Мут-ма-уа: Признайся, что солгал!

Тутмос: Так я лжец?

Мут-ма-уа: Докажи тогда, что правду мне сказал.

Тутмос: Клянусь богами!

Мут-ма-уа: Сехмет собрался опозорить. Как бы не разгневалась богиня…

Тутмос: Она сказала, боги заключили сделку. Причина спора их – природа человека. Тьмы ли больше в сердце или света?

Мут-ма-уа: Разумеется, тьмы больше. На себя взгляни хоть, сколько лжи городишь. Было б света больше, так не случалось даже споров.

Тутмос: Приди в себя, царица! Добрее человека нет в мире никого! Лишь бог превыше.

Мут-ма-уа: Что проку от добра, когда кругом смятения, жестокости полно?

Тутмос: Кто из нас безумнее, царица…

Мут-ма-уа: Так я безумна?

Тутмос (с сарказмом): Нет, умна.

Мут-ма-уа: Признаешься во лжи?

Тутмос: Не лгал тебе я.

Мут-ма-уа: Хватит!

Женщина собиралась покинуть покои фараона, но на пороге резко обернулась. Ее лицо искажала ярость.

Мут-ма-уа: Если понесу ребенка, знай: зачат он от измены, как человека, так и бога!

Действие пятое

На рассвете, когда звезды еще не потухли, а солнце не приподнялось из-за горизонта, Сехмет уже находилась на берегу Нила. Змей выплыл из ущелья. Его длинное чешуйчатое тело скользило, извиваясь, по поверхности воды.

Апоп: Солнце не взошло, а ты уже пришла.

Сехмет: Пришла сказать, что сделка состоится.

Апоп: И кто ее объект?

Сехмет: Сын фараона.

Апоп: У фараона нет детей.

Сехмет: Мут-ма-уа понесла ребенка.

Апоп: Но царица же бесплодна. Невозможно, чтоб дети были у нее.

Сехмет: Нынче боги благосклонны.

Змей оскалился в улыбке. Изо рта вырывалось игривое шипение – одному ему ведомая песня. Затем подплыл поближе.

Апоп: Сехмет… Великая Сехмет… Ты изменила Птаху с фараоном?

Сехмет (побагровев): Птах сам послал меня!

Апоп: И он замешан в сделке? Чудно. Всегда знал, Творец азартен в играх. И на кого же сделал ставку Птах?

Сехмет: На человека.

Апоп: Думает, исход зависит не от нас?

Сехмет: Человеку дал он право выбирать.

Апоп: Выбор можно направлять.

Сехмет: Не в этот раз.

Апоп (заинтересованно): О чем ты?

Сехмет: Наследник трона – мой сын. Ему я силу отдала.

Апоп (с восхищением): И породила богочеловека!

Сехмет: Принц прославится в веках!

Апоп: Прославится тираном.

Сехмет: Отнюдь.