С любовью, Рози Ахерн Сесилия
Дорогая Рози,
прошу тебя, прежде чем ты порвешь это письмо, дай мне шанс объясниться. Во-первых, я искренне, от глубины души прошу прощения за все прошедшие годы. За то, что не был рядом с тобой, не поддержал тебя, не предложил помощь, в которой ты нуждалась. Я полон сожаления и раскаиваюсь в том, какую жизнь себе выбрал. Я знаю, нет никакого способа изменить или исправить годы, истраченные так глупо и преступно по отношению к вам с дочкой.
Прошу тебя, дай мне возможность выстроить для нас лучшее будущее. Я понимаю, что ты чувствуешь, как ты разгневана, оскорблена и обижена и как ты меня ненавидишь, но давай вспомним, что речь тут не только о тебе. Я оглядываюсь на свою жизнь и думаю, что же я могу предъявить за все эти годы? Не много я сделал такого, чем можно гордиться. За душой нет успехов, которыми можно похвастать, и миллионов я тоже не заработал. Есть только одно, что мне в плюс. И это моя маленькая девочка.
Да, суть в том, что у меня есть маленькая девочка, которая даже уже не маленькая. Однажды я проснулся накануне своего 32-летия и вдруг понял, что пропустил главное в жизни. Я понял, что у меня есть дочь, девочка-подросток, о которой я ничего не знаю и которая ничего не знает обо мне. Мне страшно хочется познакомиться с ней. Мне сказали, ее зовут Кэти. Это прелестное имя. Интересно, как она выглядит. Похожа ли на меня?
Я знаю, что ничем этого не заслуживаю, но, если вы с Кэти допустите меня в свою жизнь, я докажу вам, что это не зря. Кэти узнает своего отца, я увижу свою дочь — разве такое может быть зря? Прошу тебя, помоги мне осуществить мою мечту.
Пожалуйста, свяжись со мной, Рози. Дай мне шанс исправить ошибки прошлого и помочь создать новое будущее для Кэти и для меня.
Всего наилучшего, Брайан.
Рози: Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет!
Руби: Я знаю, милая, я понимаю. Но, по крайней мере, рассмотри и другие возможности.
Рози: «Возможности»? Черт побери! Да нет у меня никаких «возможностей»! Никаких! Я должна уехать. Остаться здесь — это не «возможность»!
Руби: Рози, успокойся. Ты расстроена.
Рози: Расстроена? Еще бы я не расстроена! Как, черт побери, я могу сложить свою жизнь, если все вокруг то и дело ее гадят! Когда наконец моя очередь жить для себя, а не для кого-то еще? Меня тошнит от этого, Руби. Я сыта по горло. С меня хватит. Я, черт побери, уезжаю. Кто этот человек? Где, черт побери, он был все эти тринадцать лет? Куда он исчез на самые важные годы в жизни Кэти — да и в моей тоже, если на то пошло?
Кто не спал ночами, кормя грудью, мотаясь по комнатам и распевая идиотские песенки, чтобы остановить непрерывный плач? Кто менял вонючие пеленки, вытирал сопливый нос и отстирывал рвоту? У кого растяжки и шрамы, отвисшая грудь и седые волосы в тридцать два года? Кто ходил на родительские собрания, водил в школу и забирал из школы, готовил еду, накрывал на стол, платил за квартиру, ходил на работу, помогал делать уроки, давал советы, вытирал слезы, рассказывал про птиц и пчелок, объяснял, почему у нас нет папочки, в отличие от других деток? Кто не ложился ночью, если ребенок болен, кто мерил температуру и покупал лекарство, кто посреди ночи мчался к врачу? Кто не поехал учиться в колледж, кто брал отгулы на работе и сидел дома по выходным, чтобы ей было лучше? Я, черт меня побери! Где тогда был этот недоделок?
И он имеет наглость явиться в нашу жизнь после тринадцати лет отсутствия, когда самое трудное уже позади, давя на жалость, рассказать историю своей жалкой жизни, — и как раз после того, когда вскрылась низость моего мужа, когда мой брак развалился, когда я наконец решилась уехать в Бостон, где мне в любом случае следовало быть, если б этот говнюк с его гнусной маленькой пиписькой не разрушил мне жизнь, не перевернул все кверху дном и, поджав хвост, не сбежал в другую страну!
Черт его побери!
Нет, я буду считаться только с Рози Данн и больше ни с кем.
Руби: Нет, Рози, ты не права. С Кэти тоже нужно считаться. Она должна знать, что он выразил желание ее видеть. Не наказывай ее за свои собственные ошибки.
Рози: Но если я скажу ей, тогда она непременно захочет с ним встретиться, преисполнится ожиданий, а он как пить дать не выдержит испытания и разобьет сердце и ей. И кто будет разгребать руины? Я. Это мне придется склеивать разбитое сердце моей дочери. Складывать его кусок за кусочком и вытирать слезы. С веселым лицом отмахиваться и говорить: «Да ладно, мое тринадцатилетнее дитя, брось, не все мужчины дерьмо, а только те, кого ты знала».
Руби: Но, Рози, почему не допустить, что все обойдется? Может, он изменился. Ты же не знаешь!
Рози: Ты права. Именно что не знаю. И не узнаю. А потом, как ей знакомиться с отцом, если мы будем почти на другом конце света? Я не хочу здесь жить, Руби. Я хочу вон отсюда. Я хочу выбраться из-под развалин.
Руби: Это не развалины, Рози. Это жизнь. Она не идеальна ни для кого. Нет никакой особой тучи специально над твоей головой. Хотя, конечно, тебе кажется, что есть. Точно так же кажется и множеству других людей. Просто ты должна сделать, что можешь, из того, что у тебя есть, и в этом отношении ты счастливица, дорогая моя, потому что у тебя дочь — красивая, здоровая, умная и славная, — которая к тому же очень высоко тебя ставит. Не пренебрегай этим. Если Кэти захочет познакомиться с Брайаном, ты должна дать ей эту возможность. При этом ты вполне можешь переехать куда захочешь, он может к вам приезжать, или, если ты считаешь, что для этого нужно остаться здесь, — останься.
Рози: Кэти хочет остаться. Господи, еще месяц назад я думала, что в раю! Все переменилось в одно мгновение.
Руби: Ну, в этом как раз проблема с раем. Уж слишком он приманчив для змиев.
Дорогая Стефани!
Поздравляю с беременностью! Страшно рада за вас с Пьером. Уверена, что второй малыш принесет вам не меньше счастья, чем Жан-Луи. Думаю, мама передала тебе мои новости. Она рада, что я не еду в Америку. Алекс же, напротив, не рад. Он рычал, плевался и обзывал меня самыми страшными словами. Он считает, я снова спасовала, сдалась и позволяю всем и каждому топтать меня ногами. До того зол, что больше не хочет со мной разговаривать. Наверно, я в самом деле позволяла себя топтать, но только не в этот раз. Кэти — главный человек для меня, и смысл моей жизни в том, чтобы сделать ее счастливой.
Ей очень досталось в последнее время: сначала эта история с Грегом, потом переезд к маме с папой, потом сборы в Америку. Пережить это все непросто. По возрасту ей полагается волноваться из-за прыщей, лифчиков и мальчиков, а вовсе не из-за супружеских измен, смены континентов и магического возникновения отца. Все это совсем не ее вина, и, поскольку именно я привела ее в этот мир, меньшее, что я могу сделать, — это продолжать свои успешные, на мой взгляд, труды. Ведь Кэти не наркоманка, не грубиянка, успешно учится в школе, руки-ноги у нее на месте, и никаких по-настоящему серьезных глупостей со своей жизнью она пока не сотворила. В общем, на фоне того, о чем нам тут беспрестанно твердят, мне кажется, я вполне справляюсь с задачей.
В любую минуту в дом может ворваться Алекс. Уверена, он сел в первый же самолет, чтобы явиться сюда и надрать уши Брайану. По-моему, для этого и существуют друзья. Даже думать не могу без слез, какой прекрасной «могла бы быть» жизнь в Бостоне. Здесь я сейчас в полной растерянности. У меня нет работы, нет дома, и я снова живу у родителей. Все в доме навевает воспоминания о тех временах, когда я была несчастна. Детство было чудесное, но трудные годы с Кэти пересилили все прочие воспоминания, и все тут: запахи, звуки, обои, столы и стулья — все напоминает о бессонных ночах и тревогах.
Ты прости меня, пожалуйста, что долго не писала. Я просто пыталась приноровиться к ситуации, применить к случаю фразу «для всего есть своя причина» и пришла к выводу, что причина, видимо, в том, чтобы окончательно уже меня достать.
Когда я пошла в школу, я думала, что ученики шестого класса — люди опытные и пожившие, хотя им всего двенадцать. Когда мне исполнилось двенадцать, я думала, что те, кто на шесть лет старше, кому восемнадцать, должны уже знать ВСЕ. Когда мне исполнилось восемнадцать, я думала, что стану по-настоящему взрослой, когда кончу колледж. В двадцать пять я колледжа так и не окончила, оставалась невежественной и имела семилетнюю дочку. Тогда я думала, что уж в тридцать у меня будет хоть какое-то понимание того, что вообще происходит.
Ничего подобного.
Поэтому не могу не прийти к выводу, что и в пятьдесят, шестьдесят, семьдесят, восемьдесят, девяносто я ничуть не приближусь к мудрости. Наверно, те, кто вот-вот умрет, кто прожил долгую жизнь, все видел, много путешествовал, вырастил детей, пережил личные трагедии, боролся со своими демонами и постигал жестокие уроки жизни, наверно, те тоже думают: Господи, вот на том свете я уж точно узнаю все.
Однако, оказавшись на небесах, они вливаются в толпы, которые там посиживают без дела, наблюдая за любимыми, которых оставили на земле, и все еще думают, что непременно прозреют — в будущей жизни.
Знаешь, по-моему, я все поняла, Стеф. Я тут посиживала без дела годами, раздумывая об этом, и поняла, что никто, даже тот важный дяденька наверху, никто не имеет представления о том, что происходит.
Рози
От Стефани
Кому Рози
Тема Re: Жизнь
Ну, разве это открытие не делает тебя мудрей? С возрастом ты кое-чему научилась. Тому, что никто не знает, что происходит.
Привет!
Приношу искренние извинения за ту глупую записку, что я послал тебе на прошлой неделе. Отнеси ее на счет временного помрачения рассудка. Я совершенный дурак (что для тебя не новость) и сам не понимаю, о чем я тогда думал. Но, надеюсь, тебе будет приятно узнать, что я шлепнулся на землю и был бы рад, если бы мы сделали еще одну попытку. Давай не терять бесценного времени и перейдем к важным вопросам. Как насчет сегодня?
Алекс
Глава 33
Вам пришло ICQ-сообщение от: РУБИ
Руби: Значит, ты еще здесь?
Рози: Ох, Руби, не сейчас. Я правда не в настроении.
Руби: Я устала от тебя, Рози Данн. Сначала ты заявляешь, что едешь в Корк, потом — что не едешь, потом говоришь, что собираешься в Бостон, потом снова не едешь. Потом я жду, что ты расскажешь Алексу о своей любви, а ты этого не делаешь, так что он о твоих чувствах знать не знает. Я не поспеваю за тобой и твоими акциями типа «уехать из страны/сменить работу/оставить мужа». Порой мне кажется, ты нуждаешься в хорошем пинке под зад, за то, что прошляпила все благоприятные шансы. Рози Данн, ты меня разочаровала до крайности.
Рози: Ну, я и сама сейчас до крайности разочарованная особа. Но я ничего не «прошляпила»; то, что я делаю, называется «предоставить дочери благоприятный шанс».
Руби: Называй как угодно, но в конце дня упущенная возможность — это упущенная возможность. Впрочем, отчаиваться не стоит: думаю, из этого можно извлечь урок.
Рози: Сделай одолжение, открой мне глаза. В чем урок?
Руби: В том, что можно больше не трепыхаться, потому что ты остаешься. Ну ладно, как ты, на самом деле?
Рози: Нормально.
Руби: Уверена? Послушай, Рози, если я сердцем не пойму, что с тобой происходит, я не смогу представить, что ты чувствуешь.
Рози: Что сердце? Сердце мое разбито. Остановилось две недели назад.
Руби: Ну, зато ты знаешь человека, который может его излечить.
Рози: Нет-нет-нет. Это правило по умолчанию. Он лечит только чужие сердца, не мое. Я поняла, что так отныне и будет.
Руби: Послушай, у меня идея. Что, если попросту взять и рассказать Алексу, что ты чувствуешь? Раскрыть перед ним душу? По крайней мере, тогда он будет знать, что ты не едешь не потому, что он тебе безразличен, что на самом деле ты его любишь, и даже больше, чем он может себе представить, но должна остаться здесь ради Кэти. Тогда он поймет, на каком он свете, и сможет принять решение, ехать ему сюда к тебе или нет.
Рози: А как же его работа? И Джош?
Руби: Это будет его решение.
Рози: Руби, я не могу. Как я ему скажу? Если б мы переехали в Бостон, я хоть немного разобралась, поняла, как он на самом деле ко мне относится, и тогда уж… Да он там встречается с кем-то, сам сказал на прошлой неделе! Какой идиоткой я бы выглядела, если б призналась в любви, когда у него там роман! Повторилась бы ситуация с Салли. Вообще, все так сложно, что меньше всего я думаю про любовь… А потом, он даже не отвечает на мои звонки. Он считает, я сделала глупость.
Руби: Дай ему время. Он расстроен тем, как все вышло.
Рози: Да? Он расстроен?! Неужели?! А я так просто в восторге от того, как все вышло! Знаешь, я совсем не ищу сочувствия, но…
Руби: Нет, ищешь.
Рози: Что-что?
Руби: Сочувствие. Ты ищешь его. Да-да, правда.
Рози: Спасибо, что растолковала. Хорошо, пусть так, но все-таки давай признаем факты: мне изменил муж, мой брак развалился, между мной и Алексом по-прежнему тысячи миль, он никогда не узнает о моих чувствах к нему, беглый отец моего ребенка вернулся в Ирландию и плюс ко всему Я ОСТАЛАСЬ БЕЗ РАБОТЫ! Похлопай меня по плечу, кивни с сочувствием, приласкай! Я буду признательна. Несколько месяцев в обнимку с подушкой, под теплым одеялом, в просторной пижаме, в комнате, где задвинуты шторы, — вот моя мечта! Но, к несчастью, залечь в берлогу я не могу, потому что у меня дочь, которая вне себя от счастья, что объявился ее папаша, и от меня требуется забыть о себе и быть сильной ради нее. Но немного сочувствия — да, пригодилось бы.
Руби: Вздохни глубже, Рози.
Рози: Нет, из-за этого все проблемы. Если б я не дышала, все было бы в порядке.
Руби: Ну что ты болтаешь!!!
Рози: Ладно, не принимай близко к сердцу. У меня нет времени убивать себя. Я слишком занята: переживаю свой нервный срыв.
Руби: Вот, уже хорошая новость. Как прошла встреча с Брайаном?
Рози: Нормально. Он взял билет на самолет, как только поговорил со мной по телефону, так что, кажется, серьезно настроен играть роль отца. Сказал, что последние тринадцать лет живет на Ибице, у него там ночной клуб. Обеспечивает сексуально озабоченных несовершеннолетних ирландцев яркими воспоминаниями.
Руби: Как он выглядит? Загорелый-подтянутый?
Рози: Никогда в жизни не соединила бы я в одной фразе слова «плакса Брайан» и «загорелый-подтянутый». Нет, он такой же, как раньше, только волос поменьше да брюшко побольше.
Руби: Что ты почувствовала, когда его увидела?
Рози: Собрала волю в кулак, чтобы не дать ему в нос. Кэти страшно нервничала, тряслась как лист и льнула ко мне. Мне пришлось быть твердокаменной. Только представь, я — твердокаменная! Обхохочешься. Мы встретились с ним в кофейне в торговом центре на Джервис-стрит, и должна признать, что, пока мы шли к его столу, меня тошнило. Прямо тошнило от мысли, что это ничтожество, с которым я вынуждена вежливо беседовать в течение ближайшего часа, чтобы помочь ему познакомиться с моей дочерью, — причина стольких моих печалей. Однако делать нечего, помогать придется. И знаешь, странно, но я вдруг поняла — усталая, ведь мы с Кэти ехали на автобусе, усталая, злая, расстроенная и разочарованная, — поняла, что эти двое нуждаются во мне, чтобы я их объединила. Поэтому, ради отношений между Кэти и Брайаном, всю мою антипатию к нему мне пришлось держать при себе.
Руби: Ты молодец, Рози. Конечно, это было непросто. Пожалуй, непросто будет еще долгое время — ты же будешь наблюдать, как они становятся ближе.
Рози: Я знаю. Пришлось прикусить язык, чтобы не просветить Кэти, до какой степени ее папаша не герой, когда она передает мне, что он ей о себе понарассказал.
Руби: А как он держался с ней?
Рози: Нервничал даже больше, чем Кэти, так что поначалу мне пришлось вести разговор за них обоих. И знаешь, вынужденная быть самой сильной из нас троих, я убедилась, что приняла верное решение насчет Бостона. Я нужна Кэти. Я им обоим нужна. Он искренне интересовался тем, как мы живем. Жадно хотел все знать про Кэти, и я даже, знаешь, с удовольствием принялась рассказывать всякие истории про ее детство. Верней, сначала рассказывала и кипела внутри, с подтекстом: какая же ты сволочь, бросил меня одну, — а потом вдруг поймала себя на том, что хвастаюсь. И знаешь, каким-то парадоксальным образом взбодрилась! Меня осенило, какая же я все-таки счастливица, сколько б ни ныла-стонала про тяготы материнства. И еще — еще мне стало ясно, в чем «особость» нашего с Кэти положения: это воспоминания, общие только для нас двоих. Только мы с ней можем решить, о чем поведать остальному миру, это единственно наш выбор. И Брайан, пусть он и нагадил, как мог, в моей жизни, сам того не желая, помог мне осознать это.
Но все-таки что ни говори, а в моей жизни сейчас не лучшее время отчитываться перед старыми знакомцами. Когда рассказываешь, чего ты достиг с прошлой встречи, полагается предъявить какие-то достижения: «Ах-ха-ха, смотри, кем я стал, с тех пор как ты умотал!» А развалившийся брак, отсутствие работы и жизнь с родителями — совсем не то, что хочется предъявлять.
Руби: Да все это не важно, Рози! Ты должна радоваться тому, что он повзрослел. Долго он тут еще пробудет?
Рози: Несколько недель, а потом вернется на Ибицу, на какое-то время. Летом там самый сезон. Собирается прилетать сюда ненадолго, видеться с Кэти, а потом наймет кого-нибудь вести дела в клубе, чтобы остаться в Дублине на зиму. Похоже, он и правду настроен всерьез, так что я очень рада за Кэти. Общество Брайана для меня совсем не подарок, но если оно вызывает у нее улыбку, то я потерплю.
Руби: А как с работой?
Рози: Как раз включила компьютер, чтобы порыться в Интернете, когда ты объявилась.
Руби: Да? Ладно, тогда я пошла. Скажу только, что уломала моего сынка Гэри заняться со мной сальсой. Мисс Бихейв на прошлой неделе малость перепила, подвернула ногу и сверзилась со своих 12-дюймовых каблуков на платформе. Кряк! — я обернулась, а она лежит на спине, колготки поехали, парик на полу рядом. Очень живописно.
Рози: О господи. Вам что, пришлось везти ее в больницу?
Руби: Да нет, она цела. Пострадал только каблук, но, поскольку это ее «единственные бальные туфли», она не хочет приходить на занятия. Увы, купить такую обувку можно только в одном магазине в Нью-Йорке, так что она ждет, когда они там появятся и оттуда прибудут. В общем, я осталась без партнера и тебя даже не спрашиваю, знаю, что скажешь.
Рози: И не спрашивай. Но как тебе удалось уломать Гэри? Что, применила шантаж или угрозы?
Руби: Да.
Рози: А. Ну, надеюсь, ему понравится.
Руби: И не надейся. Он озвереет и будет орать на меня неделями, но все-таки выйдет на люди. Для него это хоть какое-то общение. Лучше, чем ничего. Ладно, мне в самом деле пора. Надо еще в обеденный перерыв купить ему трико и колготки. Знаю, мы совсем не обязаны их носить, но дорогого стоит увидеть, как он взбеленится, когда я вытащу их из сумки.
Рози: Недобрая, недобрая ты женщина…
Руби: Спасибо. А теперь отправляйся искать работу. В отеле. После всей этой ерунды я хочу, чтобы ты стала звездой гостиничного бизнеса. Никаких. Неудач. Больше. Ты меня слышишь?
Рози: Отчетливо.
Дорогой Алекс,
когда, интересно, закончится твой бойкот? Ты не можешь не понимать, что я не могу принимать решения, ориентируюсь только на себя. Я должна думать о Кэти. Для нее важно лучше узнать Брайана. Ты как никто знаешь, что это такое, иметь возможность видеть свое дитя. Брайан наконец понял, что он хочет значить что-то для Кэти. Лучше поздно, чем никогда. Ты сам всегда так говоришь, и порой это правда.
Я искренне извинилась перед твоим автоответчиком, а теперь пишу тебе, чтобы поблагодарить. Поблагодарить за то, что все эти годы ты был рядом. За твою деятельную помощь, когда я даже думать толком и то не могла. На этой неделе мой мир перевернулся с ног на голову, все, что казалось надежным и безопасным, оказалось с корнем выворочено и обрушилось на меня. Прошу тебя, не допусти, чтобы твое недовольство мной разрушило нашу дружбу.
Возможно, когда-нибудь мы сможем соединиться так, как планировали, когда нам было по семь. Мне страшно повезло, что у меня есть такой друг, как ты, Алекс Стюарт. Ты лучик, который всегда освещает мне дорогу. Не знаю, насколько выполнимо то обещание, которое мы детьми дали друг другу, что всегда будем вместе, но больше двадцати лет, разделенные океаном, мы остаемся друзьями, и это, я уверена, — почти подвиг.
Возможно, когда-нибудь мы сможем соединиться так, как планировали, когда нам было по семь. Мне страшно повезло, что у меня есть такой друг, как ты, Алекс Стюарт. Ты лучик, который всегда освещает мне дорогу. Не знаю, насколько выполнимо то обещание, которое мы детьми дали друг другу, что всегда будем вместе, но больше двадцати лет, разделенные океаном, мы остаемся друзьями, и это, я уверена, — почти подвиг.
Всю неделю я искала работу. Моя задача — найти что-то в отеле (кто бы сомневался!), но сейчас лето и полно всяких студентов и иммигрантов, которые готовы работать за любые деньги. Мы с Кэти на такие деньги не протянем, так что я вольюсь в хор тех, кто стонет, что «в двадцать первом веке в Ирландии все так дорого, что жить невозможно». Я жду ответа от местных социальных служб насчет жилья, но всем известно, что очередь на него длиннющая.
К сожалению, мое место в «Двух Озерах» моментально заняли. Брайан выразил готовность платить алименты, но я не хочу его денег. Справлялась ведь без него раньше и уж точно справлюсь сейчас. Его воля давать Кэти сколько угодно карманных денег, но я ничего не прошу.
От Этогокакеготам — ни звука. Он боится собственной тени, не то что меня. На прошлой неделе подала на развод. Видеть его не могу. Я любила его и прощала. Он швырнул мне все это в лицо. Надо быть дурой, чтобы простить его снова. Это нездорово и для меня, и для Кэти. Наверное, когда развод состоится, я голышом пущусь в пляс прямо на улице.
Знаешь ли ты, что Стефани беременна? Родит в ноябре, так что все семейство замерло в ожидании. Мама и папа отлично себя чувствуют, всегда передают приветы тебе и Джошу. Поговаривают, что хорошо бы продать дом и переехать в провинцию, где жизнь гораздо дешевле, а сэкономленные деньги тратить на путешествия по свету. Отличная идея, по-моему. Ни к чему им эти пустые комнаты (за исключением тех случаев, когда я приезжаю поплакать в жилетку) и незачем жить в городе. Из этого следует, впрочем, что мне следует пошевеливаться с поисками работы, чтобы мы с Кэти могли переехать. Никто не торопит, конечно, но дом хорошо бы продать за лето. Тогда из всей семьи в Дублине останусь я одна, и будет мне одиноко. Кевин в Килкенни, Стеф во Франции, а предки пустятся в странствия по миру. Остаемся только мы с Кэти. Да еще Брайан-плакса.
Моя подружка Руби заставила своего сына ходить на уроки сальсы. Это, наверно, смешно. Ты же видел Гэри и наверняка согласишься, что ему трудно похвастать грацией, страстностью и эмоциональностью вообще. Но идея хорошая. Мы с Кэти тоже должны чем-то заняться вместе. Она бывает где-то с отцом, а со мной никогда. Мы только грыземся дома. Я подумаю, что ей может понравиться. Может, сходим на концерт. Когда мы жили с Грегом, я всегда была клевой мамочкой, всегда готовой на выручку, но теперь, когда тут Брайан, это он клевый новый папуля, который руководит модным ночным клубом, а я — скучная мамаша, потому что заставляю ее убирать комнату. Конечно, то, что у Брайана клуб, только укрепляет тягу Кэти к диджейству. Не знаю, что мы такое сотворили. Музыка из ее комнаты орет все громче и громче. Родители за последние годы привыкли к тишине в доме. Боюсь, отец взорвется, если Кэти прибавит звук.
Ну вот, это все мои новости. Дни тянутся томительно. Пожалуйста, бери трубку, когда я звоню. Ни за что на свете мне не хочется потерять лучшего друга. Даже если он мужчина.
Твоя Рози
Фил: Так, значит, ты расстроен, потому что она не едет в Бостон, а не едет она потому, что отец ее ребенка, которого она не видела тринадцать лет, вернулся и хочет лучше узнать Кэти?
Алекс: Да.
Фил: Ну и ну. Кто, интересно, пишет тебе сценарий?
Дорогая Рози.
Прости меня. Я знаю, что это были самые ужасные дни в твоей жизни, и мне следовало быть рядом. Иногда, когда я думаю о твоей жизни, меня просто охватывает отчаяние, но я знайю, что не могу контролировать ее за тебя. Ты должна сама все решать. И совсем я на тебя не сердит, ничего подобного. Мне просто обидно за тебя. Я хочу всегда видеть тебя счастливой, и знайю, что Этоткакеготам не мог дать тебе счастья. Я понял это сразу, давным-давно. Как бы глупо это ни звучало, не быть с ним — уже хорошо. Ну, на эту тему я с тобой еще поговорю по телефону, потому что об Этомкакеготам я способен разглагольствовать бесконечно.
Если я могу помочь тебе в финансовом отношении, пожалуйста, дай знать, хотя я уверен, что ты сейчас закипишь-завопишь, что не хочешь об этом даже слышать. И все-таки предложение в силе. Дела мои вполне себе процветают. Благодаря диетам и стилю жизни современного мира на кардиохирургию большой спрос. Хотя это не смешно, согласен.
Пиши, Лютик. Я знайю, все у тебя будет хорошо.
Алекс
От Рози
Кому Алекс
Тема Re: Письмо
Алекс Стюарт, ты ЗНАЕШЬ, что у меня все будет хорошо.
От Алекс
Кому Кэти
Тема Как дела?
Это твой любимый крестный, Кэти. Пишу тебе, чтобы спросить, как ты и как у тебя дела с отцом. Расскажи. Ты что-то давно молчишь. Как я понял, жизнь не сахар. И про свою музыку напиши тоже. Все еще рвешься в диджеи?
От Кэти
Кому Алекс
Тема Re: Как дела?
Пишу наскоро только сказать привет и все в порядке, пасиб. Иду с па на концерт в Пойнт-театре. Он достал беспл билеты п.ч. знает группу. Расстроена п.ч. ма уже купила билеты сделать мне сюрприз чтобы мы пошли с ней. Сказала мы с ней должны быть чаще вместе. Бред. Мы и так вместе каждый день. У па билеты лучше поэтому я иду с ним, а ма позвала Руби. У них ужасные почти в посл. ряду. Брайан клевый. Говорит вы дружили в школе и ты был на его 10 д.р. и что он устроил прощ. вечеринку перед тем как ты уехал в США. Но говорит вы с ма через 10 мин смылись. Это было невежливо!
Ма смеялась когда он это сказал. Она не признается куда вы пошли. Скажи куда?
А вот и он. Все, пока-пока!
Кэти: Он клевый, да, Тоби?
Тоби: Угу.
Кэти: Когда окончу школу, перееду на Ибицу и буду диджеем в его клубе. Прямо мечта и в точности соответствует моему плану.
Тоби: Он уже сказал тебе, что ты можешь там работать?
Кэти: Нет, но он же не скажет «нет», верно?
Тоби: Не знаю. Как называется его клуб?
Кэти: «Дима Найт Клаб». Клево, да?
Тоби: Угу.
Кэти: Ты тоже можешь поехать, если захочешь.
Тоби: Спасибо. А тебе хочется жить на Ибице?
Кэти: Для начала да, очень. Я бы набралась опыта в его клубе, а потом стала ездить по всему миру и работать во всяких клубах в разных странах. Только подумай: зарабатывать тем, что слушаешь музыку! Просто рай.
Тоби: Значит, тебе нужна установка?
Кэти: Угу. Па сказал, он достанет. У него туча друзей, которые диджеи, и они могут найти все лучше и дешевле, чем в магазинах. Клево, да?
Тоби: Угу. Странно, что ты зовешь его «па».
Кэти: Да, я знайю. На самом деле я ему так не говорю, только другим людям. Как-то не звучит. Наверно, потом привыкну.
Тоби: Мм, наверно. А Грег не объявлялся?
Кэти: Нет. А что?
Тоби: Не говори своей маме, но мы с моими вчера ходили ужинать в китайский ресторан, и он был там с какой-то женщиной. Он страшно смутился, когда нас увидел, и так, знаешь, любезно окликнул меня через стол.
Кэти: О боже! И что ты ему сказал?
Тоби: Ничего. Я его игнорировал. Прошел прямо мимо него, будто не вижу.
Кэти: Правильно. Так ему и надо. А твои ма и па — рассердились?
Тоби: Нет. Ма мне подмигнула, а па притворился, что не видит Грега.
Кэти: С кем он был?
Тоби: Кто, мой па?
Кэти: Нет, балбес! Этоткакеготам.
Тоби: С какой-то блондинкой. Только не говори твоей ма. Она нашла работу?
Кэти: Нет, но каждый день ходит на собеседования. Настроение у нее хуже некуда, злая как черт. Дед говорит, когда мне тринадцать, я тоже могу стать такой. Короче, ма настоящая брюзга.
Тоби: Собираешься к зубному?
Кэти: Да. Дед поведет меня завтра. Скобка снова сломалась. А что?
Тоби: Можно мне с тобой?
Кэти: Зачем тебе? У меня волдыри по всему рту, док ковыряется там, а ты сидишь и сосешь леденец.
Тоби: Нравится. А ты сегодня ела кукурузные хлопья на завтрак!
Кэти: Ты что, ясновидящий?
Тоби: Нет, они застряли у тебя в скобках.
Кэти: Ох, ты болван, Тоби.
Тоби: Ну что, я поеду с вами завтра?
Кэти: Прям помешался на этих скобках!
Тоби: Они интересные.
Кэти: Да, такие же интересные, как это задание по географии. Вот скажи, какой ответ на номер 5? Столица Австралии — Сидней?
Тоби: Да, Кэти.
Уважаемая мисс Рози Данн,
рады сообщить, что можем предложить Вам должность, на которую Вы претендуете. Мы рассчитываем, что к своим обязанностям Вы приступите в августе. Просьба как можно скорей сообщить о согласии и связаться с Джессикой по телефону, номер которого указан ниже.
Глава 34
Вам пришло ICQ-сообщение от: РУБИ
Руби: Благословен Господь, ибо он творит чудеса! Я люблю своего сына, он венец творения, сущий гений!
Рози: Вот это что-то новое!
Руби: Ну, ты бы со мной согласилась, если б своими глазами видела возрождение Фреда Астора. Мало того что у меня болит все тело, потому что ТАК я сроду не танцевала, — я еще и потрясена до глубин души! Едва музыка зазвучала, как случилось чудо!
Рикардо, надо сказать, отнесся к Гэри немилосердно, хотя у того был первый урок. Он сказал: «Руб-би, эт-то про-двин-нута клас-са, Гэр-ри дол-жен ид-ти вров-вень!» И, боже мой, Гэри шел до того вровень, что я еле выжила. Рикардо поставил даже «Раз-два-три, Мария», а там, Рози, темп, да такой, что искры из глаз, и мы с тобой на половине бы уже рухнули. Но Гэри… Он двигался с такой грацией, кружился и вертелся по танцполу, сверкая каплями пота, как… как солнце! В общем, Рикардо сказал, что Гэри — восходящая звезда, а мы с ним — отличная пара.
Но Тедди, представь себе, совсем не обрадовался! Ну, я-то была на седьмом небе, так что, едва мы ввалилась в дом, так с порога ему все и вывалила. Не подумала, что в гостиной у телевизора сидят его приятели-шоферюги, — а те тоже отреагировали через губу. У Тедди физиономия раскраснелась еще больше обычного, он встал в позу и принялся распинаться, что негоже парню танцами заниматься, что все плясуны голубые, что зря я подталкиваю парня к пороку. Я ответила, что пытаюсь помочь Гэри выбраться из своей скорлупы, только и всего. Но меня не услышали. Ох уж эти мужланы!!! Вечерами напролет плющат пивные банки о собственные пустые головы, портят воздух и при этом громко ржут, кроют футболистов, когда по ящику матч (будто сами пробили бы лучше, окажись они на поле), поносят толстух, которых показывают по ТВ (сами больно стройные!), дергают меня каждые десять минут, чтобы подала им еще пива, а потом еще объясняют мне лекцию, что такое «настоящий» мужчина, ленивые недоноски…
Рози: Стой, Руби, мы отклонились от темы. Скажи лучше, как бедный Гэри отреагировал, когда на него накинулись Тедди и компания?
Руби: Ну, бедняга смутился до того, что вылетел из комнаты, поднялся к себе и хлопнул дверью.
Рози: Ох, нехорошо как. Я надеюсь, Тедди извинился?
Руби: Ты что, спятила? Конечно нет. Хмыкнул и сказал, что дверьми хлопают только истерички. А я пошла на кухню и утешилась шестью нежнейшими пирожными под розовой глазурью. В общем, трепещите, Фред Астор и Джинджер Роджерс, выступают Руби и Гэри Минелли!
Рози: Минелли?!
Руби: Ну да, я сменила нам имя, чтобы было как-то… позвездней. Рикардо сказал, подготовит нас к конкурсу. Мы сможем даже путешествовать по миру, если выдержим конкуренцию. Представляешь?! Для девушки, для которой пройтись до конца ее садика — уже приключение, путешествие по свету — за пределами всякой мечты. То есть если мы, конечно, окажемся на уровне…
Рози: Руби, это просто потрясающая новость. А что скажет на это мисс Бихейв?
Руби: Страшно подумать. Ты же знаешь, как она ревнует, если я хотя бы взгляну на другого мужчину. Будь что будет, через все трудности я приведу Гэри в Майами, на мировой чемпионат по сальсе! Понимаешь, надо смотреть дальше четырех стен школы Святого Патрика. Видеть возможности, слышать запах успеха, пробовать награду на вкус!
Рози: Ты что, снова смотришь шоу Опры?
Руби: Да, этот слоган, «Живи по максимуму», меня прямо заводит. Может, мы с Гэри когда-нибудь туда попадем, расскажем, как мы из ничего стали сальса-миллионерами, и все только потому, что верили… Ладно, как там у тебя с работой?
Рози: Вчера по почте пришло предложение.
Руби: Обалдеть! Ну, самое время. А что за работа — из того, что ты хотела или что не хотела?
Рози: Ты знаешь меня столько лет и все еще спрашиваешь? Но на самом деле ни то ни другое. Это работа, которой я ничуть, ничуть не хочу и возьмусь за нее, только если во всем Дублине никакой другой больше не будет, если меня выкинут из родительского дома или если мы с Кэти так оголодаем, что будем лизать марки.
Уважаемые мистер и миссис Данн.
Аукционная компания «Хайланд и Мур» извещает вас, что с удовольствием будет представлять ваши интересы при продаже вашего дома. Благодарим за то, что вы выбрали нашу компанию.
Искренне ваш
Томас Хейланд
Вам пришло ICQ-сообщение от: РОЗИ
Рози: Привет, это я.
Рози: Э-э-эй!
Рози: Я знаю, ты тут. Я вижу, что ты в Сети.
Алекс: Кто это?
Рози: Очень смешно! Хочешь испортить мне день? Не выйдет. Я делюсь с тобой скорбной историей моей жизни, хочешь ты этого или нет. Ладно, слушай.
Читать бесплатно другие книги:
