И всё-таки я люблю тебя! Том 2 Харькова Елена

– А ты ложись, не стесняйся. Я тоже на твоей кровати посижу, – предложила она.

Маргарита взбила подушку и села. Девушка залезла на кровать с ногами и уселась рядом.

– Ну что, давай знакомиться. Я Киса. А тебя Маргаритой зовут, так ведь?

– Да.

– Ты, наверное, в шоке от сегодняшней драки?

– Честно говоря, я действительно в шоке. И часто вы так ругаетесь?

– Нет. Бывает, что мы поругиваемся, но до махаловки редко доходит. Просто сегодня мы выпили. А когда девки нахрюкаются, их колбасит. Даже Барби с катушек съехала. А по трезвяку она очень трусливая и поэтому смирная.

– А по какому поводу у вас застолье? Праздник какой-то отмечаете?

– Да уж, праздник, – горько усмехнулась Киса. – Поминки.

– Поминки?! А кто умер?

Киса угрюмо взглянула на Маргариту.

– Твоя предшественница. Наша бывшая хозяйка.

– Она умерла?! А Воланд сказал, что уволил её.

– Ага, он уволил её… на кладбище.

– Что?!! Её уб-б-и-ли? – заплетающимся языком произнесла Маргарита.

– Ну да. И тебя кокнут, если Воланду не угодишь, – спокойным тоном произнесла Киса.

Маргарита сидела с открытым ртом, не в силах переварить услышанное.

– Но линять не советую, – как бы угадав ход её мыслей, сказала Киса. – Найдут и накажут. От Воланда просто так никто не смеет драпать. Он сам отпускает, когда захочет.

– А за что её… – Маргарита не смогла произнести слово «убили».

– За жадность. Говорила я ей, что нельзя слишком наглеть, но Матильда считала себя очень умной и хитрой, думала, что сможет всю жизнь Воланду мозги плющить. Но он-то не дурак. Он совсем не дурак! Воланд усёк, что Мотя ему уши бахромит, какую-то байду парит, вот и укоротил ей жизнь. Так-то вот.

– О господи, – удручённо произнесла Маргарита. – Ужас какой-то! Неужели можно вот так запросто убить человека? И это останется безнаказанным?!

– Конечно. А кто Воланда накажет? Он сам, кого хочешь, накажет.

– А если милиция узнает?

– Как?

– Вы заявите. Она же была вашей знакомой.

– Мы что, похожи на камикадзе? Нет уж, нам жить охота. И к тому же Матильда сама лоханулась. Вот и получила по рогулям.

Маргарита замолчала. Она была потрясена. Киса не мешала ей до конца прочувствовать весь ужас её нового положения.

– Её что, Матильдой звали? Странное имя, – заговорила Маргарита, желая хоть какими-то словами нарушить угнетающую тишину.

– Да нет, её звали Иркой. А Матильда – это её погоняло. Мы её между собой так называли. Смотрела мультфильм про Карлсона? Там была такая жирная ленивая кошка по кличке Матильда. Так Ирка очень на неё была похожа. Она могла целый день в кровати проваляться. Главное, чтобы ей туда жратву носили.

– А в чём же всё-таки была её вина?

Киса усмехнулась.

– Сама была дурой да подругу себе выбрала тупую. Разве Барби чего умного посоветует? Куда ей! У неё мозги с куриную гузку. Кроме как о шмотках, она ни о чём думать не в состоянии. Ради новой кофточки или колечка Барби готова была целый вечер Мотю плющить своими капризами и обидами, а то и истерику по полной программе могла закатить. Вот Матильде и приходилось, наплевав на благоразумие, в журнале фуфло Воланду впаривать, утаивать от него деньги, лишь бы своей тупице угодить. За это и поплатилась.

– А я думала, что Барби твоя подруга. Ты сегодня за неё заступилась.

– Да какая она мне подруга! Она же тупица, полный отстой! Стану я с такой идиоткой дружить! С ней даже побазарить не о чем. А заступилась я за неё потому, что Мэри ей физиономию точно бы подкорректировала, а уж за это нам бы всем от Воланда досталось. Кроме того, Барби потом бы на «больничном» косила, а нам бы всем пришлось её на халяву кормить.

– Мэри – это шатенка?

– Ну да. Она у нас шахиня. Негласно, конечно. Просто она профессорша! Умнющая баба!!! В институте аж три курса проучилась! А потом бросила. И правильно сделала. С её-то вывеской и без диплома не усохнешь. А то сидела бы сейчас в какой-нибудь конторе и получала гроши. Тьфу!

– Да уж, – усмехнулась Маргарита, – лучше сидеть в борделе.

– А чем плох бордель? – с вызовом спросила Киса. – По крайней мере здесь можно приличные бабки грести. На всю оставшуюся жизнь хватит!

– Если её Воланд не укоротит. Или вы сами от болезней не умрёте.

Киса злобно посмотрела на Маргариту.

– Чёй-то я не пойму, для чего ты сама тогда сюда припёрлась, если тебе так противно даже само слово «бордель»? А может, ты решила нас перевоспитать? Тебя кто, менты прислали? Может, ты из нас мечтаешь пай-девочек сделать? – Киса расхохоталась. – Я тащусь! Зря время потратишь. Нам нравится наша работа. Нравится! А ты, кисейная барышня, лучше тащи отсюда грабли, коль тебя плющит от этого. Здесь таким нюням, как ты, не место!

Было видно, что ещё немного, и Киса вцепится в неё своими длинными коготками. Маргарита тоже разозлилась.

– Значит, так. По душе мне ваш бордель или нет – это не твоё дело. И когда мне уезжать, я сама решу. Перевоспитывать я вас не буду – пустое дело. А вот слушаться меня я вас заставлю.

Киса тут же успокоилась.

– Да ладно, не обижайся на меня. Я же не ссориться к тебе пришла. Давай помиримся? А?

Киса жалобно глядела ей в глаза.

– Ну хорошо. Мир, – согласилась Маргарита.

Киса радостно улыбнулась и прильнула губами к губам Маргариты.

– Ты чего?!! – шарахнулась от неё Маргарита.

– Выбери меня своей подружкой. Я ласковая, – зашептала Киса, придвигаясь к Маргарите, и дотронулась до её груди.

Маргарита с силой отпихнула девушку и вскочила с кровати.

– Уходи!

– Ты чего? Никогда с девушками не пробовала? Ну и зря. Тебе понравится. Это же клёво! Мы же нежнее мужчин. Мужики – они ведь животные. Всегда думают прежде всего о своём удовольствии. Они считают, что женщинам нравится их грубая сила. Идиоты! И только женщина женщине может доставить настоящее блаженство! Доверься мне, и ты узнаешь, что такое настоящий кайф!

Киса слезла с кровати и хотела приблизиться к Маргарите, но та шарахнулась к двери и распахнула её.

– Уходи! Сейчас же уходи! – потребовала Маргарита.

– Ну как хочешь, – обиженно пожала плечами Киса и нехотя вышла из комнаты.

Маргарита закрыла дверь, села на корточки, облокотившись спиной о косяк, и тяжело вздохнула.

«Ну и дела! Моя жизнь с каждым днём становится всё более грязной и пошлой. Я опускаюсь всё ниже и ниже. И вот я уже на самом дне! Добро пожаловать в преисподнюю!»

– Ну как она? – спросила Мэри.

– Лахудра, – с презрением произнесла Киса, – и фригидная к тому же.

– Может, ей больше нравятся блондинки? – обрадовалась Барби.

– Только не такие тупые, как ты, – огрызнулась Киса.

– А ты плоская! – парировала Барби. – Поэтому она на тебя и не клюнула.

Киса замахнулась, чтобы влепить Барби пощёчину, но та ловко увернулась и спряталась за Мэри.

– А у тебя ноги кривые! – прошипела Киса.

– А ты грязнуля! – из-за спины Мэри парировала Барби.

– Ну-ка, цыц! – рявкнула Мэри. – Заткнитесь! А то сейчас обе получите по морде! Нам не ссориться надо, а думать, как с новенькой себя вести, чтобы не она нас, а мы её в оборот взяли.

Девушки тут же успокоились.

– Да чего тут думать, – махнула рукой Киса, – она в нашем деле салага, ничего ещё не тренькает. Что мы ей впарим, в то она и будет верить. Её крутануть – как два пальца об асфальт!

– Не думаю, что она такая дура, – задумчиво произнесла Мэри. – Надо быть с ней поосторожнее. Ладно, пока приглядимся к ней, а там уж придумаем, как будем действовать.

Утром Маргарита позавтракала в одиночестве, так как девушки ещё спали. Потом она вышла на улицу, села на скамейку и закурила.

– Скучаешь? – послышалось из-за спины.

Маргарита обернулась и увидела шатенку. Мэри села рядом с ней на скамейку и тоже закурила.

– Что, совсем хреново на душе? – Мэри затянулась и выпустила колечко дыма. – Я тоже, когда попала сюда, думала, что от отчаяния повешусь. Но ничего, привыкла.

– Вот как? А мне вчера Киса сказала, что вам здесь нравится, – усмехнулась Маргарита.

– Может, таким глупым примитивным девкам здесь и нравится. А я не к такой жизни себя готовила. Я мечтала закончить институт, выйти замуж, родить ребёночка и жить как все нормальные люди. Но жизнь по-своему всё расставила.

Маргарита с удивлением взглянула в серые глаза девушки и увидела в них такую боль!

– И что же помешало тебе жить честно?

Мэри несколько минут молчала.

– Мать у меня алкоголичка. Она привела в дом мужика, а тот изнасиловал меня. Я убежала из дома, несколько дней жила у подружек. Но их родители были не в восторге от того, что надо кормить чужого человека. Потом я жила в подвалах. Институт пришлось бросить. Какая учёба, когда есть было нечего и от меня воняло за версту подвальной гнилью?!! Девчонки сначала подкармливали меня, но и им это надоело. Им со мной стало неинтересно. Да и я не хотела быть долго на их иждивении. Но как зарабатывать на еду? Подсказал один «добрый» паренёк. Он познакомился со мной на улице, пригласил в кафе, потом к себе домой. Я подумала, что он влюбился в меня, была очень рада. Решила, что теперь смогу у него жить. А он месяц со мной жил, а потом подарил своему другу… Поплакала я, поплакала, а потом решила, что раз никому моя душа не нужна, что раз мужикам нужно только моё тело, то они его получат, но только не даром. Короче, когда тот парень заснул, я вытащила у него деньги и сбежала. С тех пор это и стало моим ремеслом. Как я попала к Воланду, не буду тебе рассказывать. Сюда у каждого своя дорожка, но у всех она не цветами и шариками воздушными украшена, а слезами омыта. Да что я тебе говорю, ты и сама это знаешь.

Маргарита с удивлением слушала. Ведь это было так похоже на её судьбу! Она прониклась симпатией к Мэри.

– Да, я это знаю. И я тоже постараюсь не впадать в отчаяние. Раз это моя судьба, что ж, я смирюсь и постараюсь даже здесь жить по-человечески, с высоко поднятой головой.

– Удачи тебе! – улыбнулась Мэри.

– Спасибо.

Девушки, улыбаясь, смотрели друг на друга. Маргарита обрадовалась, что даже в таком проклятом месте она, похоже, наконец-то нашла себе подругу. Ведь Маргарита унаследовала от матери паническую боязнь одиночества.

С тех пор Маргарита с Мэри часто вдвоём курили. С Мэри было интересно. Она была умной, начитанной девушкой. С ней было о чём поговорить. Они обсуждали прочитанные книги и фильмы, сплетничали о жизни знаменитостей да и просто болтали о всяких пустяках. Но самое главное – Мэри помогла Маргарите узнать все тонкости её новой работы. Единственное, что немного смутило Маргариту, – это то, что Мэри как-то раз ей сказала: «Сегодня ко мне приедет один ухажёр. Так ты его в журнал не записывай».

– Нет, Мэри. Я не хочу от Воланда ничего утаивать.

– А Воланд и так знает, что мы иногда принимаем у себя, так сказать, сверхурочных посетителей. Нам же хочется побольше заработать и поскорее вырваться отсюда. А на одни проценты не разживёшься. Что же нам всю жизнь здесь гнить?

– И Воланд про это знает? И что, он вам разрешает?

– Разрешить это он не может. Скажем так, он делает вид, что ни о чём не догадывается. Но Воланд понимает, что и запрещать нам это нельзя. Иначе многие от него уйдут, потому что на воле мы сможем больше зарабатывать, чем у него. Вот он и закрывает глаза на эту мелочь. Ему-то какая разница? Ведь его клиентов мы обслуживаем исправно.

– А ты мне правду говоришь? Не обманываешь?

– Это правда, – сказала Мэри, глядя Маргарите в глаза. – Ты хорошая девчонка. Ты одна из нас. И ты мне очень нравишься. Ты же моя подруга. Я бы не стала тебя подставлять.

Маргарита задумалась.

– К тому же ты с этого тоже будешь иметь немного. Лишние деньги тебе не помешают. Быстрее вырвешься отсюда, – уговаривала Мэри.

– Я не хочу обманывать Воланда.

– Это не обман. Мы же не его рабыни! Мы не его собственность! Почему бы нам не распоряжаться хоть иногда собственным телом по своему усмотрению! – отчаянно воскликнула Мэри.

– Но я не хочу, чтобы Воланд меня так же, как и Матильду, «уволил». Она его ведь тоже за нос водила, не так ли?

– Не сравнивай себя с Матильдой. Она была полной дурой. И безумно жадной. Ей даже наших «сверхурочных» денег было мало. Она и половину клиентов Воланда в журнал не записывала. Вот и попалась.

– Всё равно не по душе мне это.

– Ну что ж, раз ты приставлена Воландом к нам как надсмотрщица, то так и быть, выслеживай нас и докладывай Воланду о всех наших любовниках! И пусть он нас наказывает за это! – с горечью в голосе воскликнула Мэри.

Эта гневная речь произвела на Маргариту удручающее впечатление. Она не хотела чувствовать себя «надсмотрщицей», которая будет выслеживать бедных женщин, а потом стучать на них хозяину.

– Ну хорошо, – нехотя сказала Маргарита. – Я согласна.

Мэри в порыве благодарности обняла Маргариту.

– Ты молодец! Ты очень хорошая. Спасибо тебе!

С тех пор их дачу стали посещать и «сверхурочные» гости, которых в журнале нельзя было отмечать. Маргарите всё это было не по душе, но, с другой стороны, ей очень хотелось помочь бедным женщинам быстрее заработать столько денег, чтобы можно было бросить этот грязный заработок.

В конце месяца Мэри принесла Маргарите конверт.

– Что это? – удивилась Маргарита. – Мне письмо? От кого??

Мэри только улыбнулась и ушла.

Маргарита открыла конверт и с удивлением обнаружила там крупную сумму денег. Она догнала Мэри и хотела сунуть ей конверт в руку.

– Забери сейчас же! Я не ради денег разрешила. Я просто хотела вам помочь.

– Конечно, не ради денег. Я в этом не сомневаюсь, – ответила Мэри и обняла Маргариту. – Ты очень честная и очень добрая. Но и нас ты должна понять. Мы не хотим выглядеть неблагодарными. Тебе ведь тоже надо поскорее отсюда уходить. Пусть это будет наш маленький вклад в твоё честное будущее. Прими этот подарок. Он от всей души! Не обижай нас отказом.

Мэри ушла, а Маргарита долго размышляла, не сглупила ли она, не загубит ли она свою жизнь из-за этого?

Работа в борделе оказалась не такой уж и сложной. Это была обыкновенная административная рутина. Маргарита вела учёт всем денежным поступлениям, выдавала девушкам их проценты, высчитывала деньги на продукты и прочие хозяйственные нужды, записывала приход и расход в журнал, следила за тем, чтобы в доме всегда было всё необходимое, ездила с Джемом в город за покупками и т. д. и т. п. Маргарите даже иногда казалось, что она работает не в борделе, а в обычной гостинице.

Девушки к Маргарите относились сносно, выполняли все её распоряжения. Особых приятельских отношений, кроме как с Мэри, у неё ни с кем не было. Но Маргариту устраивали чисто деловые отношения с остальными девушками. Всё-таки, думала Маргарита, с подчинёнными должна быть небольшая дистанция, а иначе командовать ими будет затруднительно.

Иногда, правда, Маргарита ловила на себе недобрые взгляды Зены, бывшей уголовницы, которая в первый день чуть не убила её ножом. Но это и понятно, ведь Зена была подругой Мэри и, судя по всему, ревновала.

А ещё Джем почему-то был против их дружбы, он советовал Маргарите держаться подальше от Мэри.

– Что за глупости! – возмутилась Маргарита. – У нас с Мэри просто приятельские отношения. Мне с ней интересно. И прекращать нашу дружбу из-за её чокнутой подружки-лесбиянки я не собираюсь.

– Всё равно зря ты с Мэри подружилась.

– Ты тоже, что ли, ревнуешь? – рассмеялась Маргарита.

– Нет, я просто переживаю за тебя.

– Нечего за меня переживать. Ты же мой телохранитель. Вот и охраняй меня от Зены, – беззаботно произнесла Маргарита и повернулась, чтобы уйти.

– Я не из-за Зены переживаю. Пока я здесь, она тебя вряд ли тронет. Я не хочу, чтобы ты доверяла Мэри. Она нехорошая. Остерегайся её.

– А кто здесь хороший? – с вызовом ответила Маргарита. – Мы здесь все отбросы общества. И вообще мне твои нравоучения надоели. Ты мой телохранитель, а не нянька. Я как-нибудь сама разберусь, как мне жить и с кем дружить.

В конце месяца Маргарита привезла Воланду выручку.

– И это всё, что вы заработали за месяц? – нахмурился Воланд. – Здесь не намного больше, чем приносила мне Ира. А может, ты тоже решила меня обманывать?

Воланд полоснул Маргариту злым взглядом. У неё пробежал по спине холодок ужаса.

– Вы мне не верите? – постаралась спокойно произнести Маргарита. – Тогда я уйду. Раз я вас не устраиваю, то пусть на этом месте работает другая.

– Почему было так мало клиентов? – не обращая внимания на слова Маргариты, Воланд спросил Джема.

– Месяц выдался неудачный. К тому же несколько дней Барби и Киса были простужены и никого не принимали, – соврал Джем.

– Да? Ну что ж, надеюсь, что в следующем месяце выручка будет больше. Идите.

Машина мчалась по Ленинградскому шоссе.

– Спасибо тебе, – сказала Маргарита. – Я чуть от страха не умерла!

Джем хмуро молчал.

– Ты злишься? – удивилась Маргарита.

– Нет. Мне просто жалко тебя. Пропадёшь ни за грош.

– Но я не понимаю, почему так вышло, что выручка была маленькая. Ведь девчонки обслуживали всех, кого присылал Воланд. Значит, он сам виноват, что не обеспечил их работой. А теперь на мне злость срывает!

Джем пристально посмотрел на Маргариту.

– Посетителей было достаточно. И денег они заплатили столько, сколько надо. Только ты это скрыла от Воланда.

– Ты путаешь посетителей Воланда с мужчинами, которых девчонки принимают, так сказать, сверхурочно. Это их любовники, и за них девчонки не обязаны Воланду отстёгивать деньги.

– Ты что, такая наивная? Девки тебя обвели вокруг пальца, а ты им поверила! Да нет никакой разницы между посетителями. Все, кто приезжает на дачу, они все от Воланда. Сюда приезжают только его знакомые.

– Как? А Мэри сказала, что это их личные любовники, что Воланд про них даже не знает!

– Да, Мэри оказалась хитрее тебя. Здорово она тебе лапшу на уши навесила! А ты и поверила.

– Мэри не могла мне наврать! Она моя подруга!

– Ха! Нужна ей твоя дружба! Мэри во всём ищет только выгоду. Я думал, что ты лучше разбираешься в людях.

Маргарита была в шоке. Как она могла так опростоволоситься!

– А почему ты молчал? Ведь ты видел, что я не всех посетителей в журнал записываю. Или тебе тоже наплевать на меня? Ты тоже ищешь только выгоду? – накинулась она на Джема.

– А ты со мной советовалась? Ты мне рассказала? Ты же считаешь меня тупым, дебилом. Ты вообразила, что сама умнее всех. А оказалось, что нет. Нашлись люди и похитрее. И вот ты в дурочках и осталась, – Джем посмотрел в несчастные глаза Маргариты, и ему стало жалко девушку. – Ладно, не переживай. Только набив шишки, человек начинает лучше разбираться в людях. Всё поправимо. Больше ведь ты не дашь им себя дурачить?

Маргарита молчала, нахмурив брови и закусив нижнюю губу. Весь её вид говорил, что скоро кое-кому не поздоровится.

– Джем, вели всем собраться в каминном зале, – приказала Маргарита, как только они вошли в дом. – И разожги камин. Я замёрзла.

Пока девушки подходили и рассаживались на диванах, Маргарита грелась у камина, завороженно глядя на языки пламени. Когда все собрались, Маргарита подозвала Джема и что-то шепнула ему на ухо. Парень тут же ушёл.

Маргарита не спешила с разговором. Она долго молчала, глядя на огонь. Девчонки тихонько шушукались между собой.

– Рит, ты что-то хотела нам сказать? – спросила Мэри.

Маргарита не ответила ей.

Наконец она повернулась к девушкам.

– Итак, девочки, давайте подведём итоги прошедшего месяца, – начала говорить Маргарита спокойным деловым тоном.

– Рит, ну как Воланд? Он доволен выручкой? – участливо спросила Мэри.

– А ты как думаешь?

– Надеюсь, что доволен. Мы же заработали больше, чем при Матильде.

– А Воланд рассчитывал получить ещё больше, – сказала Маргарита, наблюдая за выражением лиц девушек.

– Да? Вот хапуга! Всё ему мало! Обнаглел! – загалдели девушки. – Мы что же, должны надрываться, чтобы потом трупами лежать, лишь бы ему угодить?!

– А ты что скажешь, Мэри? – Маргарита внимательно посмотрела на подружку.

– Я? Я тоже считаю, что Воланд слишком жадный. Поэтому, сколько бы ты ему ни привезла, ему всегда будет казаться, что мы заработали очень мало денег.

– А если добавить ваши «сверхурочные» деньги? Как ты думаешь, Мэри, Воланд будет доволен?

– А вот это он видел? – Мэри показала кукиш. – Я со своих любовников платить ему не обязана!

– Вот как? – Маргарита закинула ногу на ногу, откинулась на спинку кресла и обвела всех девушек пристальным взглядом. – Не хочу вас, девочки, разочаровывать, но с этого дня всех, кто будет приезжать сюда, я буду записывать в журнал.

Наступила тишина. Только слышен был треск поленьев в камине.

– Что, Ритусик, чистенькой хочешь выглядеть перед Воландом? – заговорила, прищурившись, Мэри. – Не получится! Ты так же замаралась, как и мы. Ты тоже обманывала Воланда. И неплохо заработала на этом. Так ведь?! Как ты думаешь, что Воланд сделает с тобой, если узнает, на какую сумму ты его нагрела?! Я думаю, он тебя по головке не погладит.

Маргарита спокойно смотрела в ухмыляющееся лицо «подружки».

– Короче, – хриплым голосом произнесла Зена, – мы продолжаем жить, как жили. А ты, если вздумаешь нас строить, очень пожалеешь об этом. Окажешься в соседней с Мотей могилке!

– Вы мне угрожаете? – улыбнулась Маргарита.

– Не угрожаем, а по-хорошему предупреждаем, – миролюбиво сказала Мэри. – Ни к чему нам ссориться. Правда ведь, Ритусик? Лучше давай продумаем вместе ситуацию. Возможно, мы в этом месяце сглупили. Надо впредь Воланду подкидывать побольше денег, чтобы он заткнулся. Только и всего. И всем будет хорошо.

– Всем хорошо не бывает, – философски произнесла Маргарита, – кто-то всё равно оказывается в дураках.

– Только не мы! – усмехнулась Мэри.

Маргарита обвела взглядом ухмыляющиеся лица девушек.

– Посмотрим…

В этот момент в зал вошёл Джем с пакетом в руках.

Он отдал пакет Маргарите и встал возле неё, скрестив руки на груди. Вид его не сулил ничего хорошего. Девушки притихли.

– Ты все комнаты обошёл? – спросила Маргарита.

– Да.

– И в моей комнате тоже был?

Джем кивнул. Маргарита улыбнулась. Она встала и подошла с пакетом к камину.

– Вот здесь все деньги, которые Джем нашёл в доме. И ваши, и мои, – с этими словами Маргарита высыпала всё из пакета в камин. – Теперь мы с вами чисты как перед Богом, так и перед Воландом.

Девчонки несколько секунд ошалело смотрели, как огонь жадно пожирает их сбережения, а потом все загалдели и кинулись к камину. Но Джем с лёгкостью их отшвыривал. Что тут началось! Барби с Кисой зарыдали, Зена начала грязно материться, Булочка охала. И лишь Мэри зло смотрела исподлобья и молчала.

– Что, Достоевского начиталась? – прошипела она, одаривая Маргариту взглядом, полным презрения. – Настасьей Филипповной себя возомнила?

– Лучше играть роль Настасьи Филипповны, чем быть «идиотом». Не так ли, подружка? – усмехнулась Маргарита и вышла из комнаты.

Джем последовал за ней.

– Сурово ты с ними поступила, – ухмыльнулся Джем.

– Ты знаешь, я помню, как в детстве мне мать строго наказала: «Никогда и никому не позволяй над собой смеяться. Никогда и никому!» И я запомнила это на всю жизнь. Так вот, эти девицы сделали из меня дурочку, обвели вокруг пальца, а сегодня, смеясь, торжествовали, думали, что отныне я у них в кармане. Они решили, что меня можно поставить на колени! Но я преподнесла им урок, который они должны надолго запомнить!

– Да уж, они это не забудут.

– Вот и хорошо.

– Хорошо ли? – нахмурился Джем.

– Гадина! Какая же она гадина! – со слезами на глазах произнесла Мэри. – Ненавижу! Но ничего, она ещё мне за всё ответит! Она ещё умоется кровавыми слезами!

– Замочить её надо! – решительно сказала Зена.

– Нет. Нельзя. Воланд нас тогда самих в расход пустит. Тут надо по-хитрому всё сделать. Чтобы она долго мучилась! Гадина! – Мэри зло улыбнулась.

Маргарита тоже усвоила для себя важный урок: в этом мире, куда она попала, нельзя никому доверять. Здесь отбросы общества, поэтому таким простым человеческим отношениям, как дружба и любовь, здесь не место.

А девушки с тех пор Маргариту за её спиной называли Гадиной. Это стало её кличкой.

Открыто конфликтовать с ней они не решались, поэтому на время затаились, ожидая удобного случая отомстить. Со стороны казалось, что все как будто забыли о недавнем инциденте, и жизнь в борделе вошла в своё обычное русло.

Маргарита смирилась с тем, что жизнь её превратилась в череду унылых будней. Она стала замкнутой. Ни с кем она теперь старалась не общаться. Даже Джему она не особенно доверяла, считая, что он тоже ради денег запросто предаст её.

Единственное, к чему она никак не могла привыкнуть, так это так называемые субботники, когда на дачу приезжали братки из банды Воланда. Не обременённые хорошими манерами, они устраивали совершенный бедлам в доме. Маргарита благоразумно закрывалась в своей комнате, но даже оттуда она слышала пьяные крики, мат, дикий хохот. Но больше всего Маргариту бесило, что теперь приезжал и Макс. Он ведь тоже стал полноправным членом банды. К Маргарите он, правда, больше не приставал, боялся Джема, но бросал на неё недобрые взгляды. Макс всегда выбирал Мэри и старался тискать её прямо на глазах у Маргариты.

«Дурак! Неужели он думает, что я могу его ревновать? Да у меня, кроме презрения, к нему никаких чувств в душе не осталось».