Призрак нереального (сборник) Горюнов Юрий
— Видите ли, что со мной случилось, то произошло очень давно, и стало уже историей, — голос его звучал тихо и даже глуховато, что придавало некую таинственность, — на текущий момент я здоров так, что можно позавидовать. А привело вот что. Один мой, скажем так, знакомый хотел бы с вами встретиться, чтобы обсудить некоторые вопросы. Сам он, по ряду причин, прийти к вам не может.
— Он что, не может передвигаться?
— С передвижением у него полный порядок. Передвигается такими способами, что простому смертному не под силу. Для него передвижение не проблема.
— Что же тогда? Слишком занят?
— Занят? — переспросил загадочный клиент, — пожалуй, да. У него столько дел, что я иногда удивляюсь, когда он отдыхает. Столько забот. Как все успевает!
— Я вас не очень понимаю. Если он слишком занят, слишком значимый, то почему ко мне? У него должны быть иные возможности.
— Возможности есть. Да, он очень известен. Но вот странная особенность его существования. Все о нем знают, но никто его не видел.
— Вам не кажется, что у нас странная беседа для консультации у косметолога? — спросил я, всматриваясь в реакцию собеседника, и тут же подумал, — «Какой-то ненормальный, говорит загадками, ничего конкретного. Надо быть повнимательнее, мало ли что у него на уме, если он у него есть. Может действительно псих».
— Согласен, несколько странная, если не узнать сути. Но чтобы все понять, надо встретиться с моим знакомым. Я понимаю, что мое предложение выглядит, мягко говоря, бредом, но поверьте, я абсолютно нормален и здравомыслящ. Есть тема беседы, которая вам будет интересна.
— Видите ли, — я сделал паузу, чтобы корректнее сформулировать свою мысль, — я консультации на дому не оказываю, это, во-первых. Во-вторых, вы ошиблись и обратились не к тому специалисту. Я врач-косметолог. Мое занятие — физическое воздействие на тело человека, посредством разных препаратов и кремов, чтобы сделать это тело более приятным, а для вашей темы, думаю, нужен психолог. Это их работа проводить беседы, так сказать лечить души.
— Смею вас заверить — душа не лечится. Если у нее есть страдания, муки, то их можно облегчить, но вылечить нельзя. Душу можно только очистить, но, увы, не у живого человека. Да моему знакомому этого и не надо. Он сам знаток человеческих душ, в этом ему нет равных.
— Извините, но наша беседа приняла не нужный оборот. Я еще раз повторяю, что я косметолог, а не психолог. Мое время стоит денег, и предназначено для косметических процедур и давайте закончим это пустой разговор. Если у вас нет вопросов по моему профилю, я предлагаю прекратить встречу.
Он внимательно посмотрел на меня и после некоторого молчания сказал: — Что касается материальной стороны, то ваше время будет, безусловно, оплачено. Я не стремлюсь отнять у вас время простым разговором. Но вот в чем дело, вам предлагают встречу не на дому, а на нейтральной территории, при этом обращаю ваше внимание, что встреча не столько в его интересе, сколько в вашей просьбе.
После последних слов, мое лицо, очевидно, выразило удивление, на что мой собеседник произнес, — именно так.
Стараясь погасить удивление, я постарался мягко сказать, не обидев собеседника, — Это беспредметный разговор. Я ни к кому в последнее время не обращался с просьбой о встрече.
— А вот здесь вы не правы, — он снял очки и посмотрел на меня. Я увидел, что у него разные глаза, один зеленый, другой карий, и они смотрели на меня жестко и печально. Это было какой-то миг и, надев очки он продолжил, — вы сами попросили о встрече, точнее о заседании. И прежде, чем согласиться, он захотел посмотреть на вас и изучить. Он не торопился, были видимо другие заботы, но в итоге он принял решение, и лишь теперь дал согласие, — и затем тихо, словно не хотел, чтобы кто-то нас услышал, шепнул, — помните грозовые тучи? А взгляд? Вот это и был мой знакомый.
Я замер, не зная, как реагировать. Я никому не говорил о том, что видел той ночью.
— Он знает о вас больше, чем вы можете себе представить.
— Вы хотите сказать, что вы приглашаете меня на встречу с Всевышним? — тихо произнес я, — бред какой-то!
— Ну, вам ли говорить о бреде! Вы быстро соображаете, что очень важно, я на это не рассчитывал и думал, что придется все разжевывать. Но вы сами этого захотели. Понятно, что не ожидали, думали, что это так мысли и не известно есть ли он. Но вот и результат. Он услышал ваше предложение и, обдумав, согласился. Я не знаю, почему он согласился, но это факт. Можете сами спросить у него, хотя надо ли это? А мне поручил передать, что ваше предложение принимается.
Я помнил прошлое, память мне подняла из глубин образ той ночи. Я помнил, что задавал вопрос, не зная можно ли это назвать обращением, да и не задумывался об этом.
— Я, конечно, обращался, но не думал, что это реально возможно.
— Как ни странно оказалось, возможно. Сам ему удивляюсь.
— А почему вы? Насколько знаю из истории, у вас не самые лучшие отношения и если правильно помню, то у вас разные глаза и вы…
— Да, я сатана, — не дал он мне договорить. — Я озвучу это сам, чтобы оградить вас от упоминания моего имени вслух. Нет необходимости звуками привлекать меня. Я уже здесь. А глаза могут быть разные и у людей, это не признак. А отношения? Они действительно прохладные. Но я лучше умею разговаривать с людьми. Опыта больше. Вот он и обратился ко мне, через своих помощников, чтобы я передал вам его согласие. Так что перед вами его противоположность — темная сторона.
— Но если вы тот, за кого себя выдаете, то почему нет запаха серы, а просто, вот так, пришли, а не появились неожиданно.
— Ну, ну. Вы же образованный человек. Не надо мыслить категориями средневековья. Хороший парфюм всегда предпочтительнее, а сера ранее была так, для эффекта, а не, потому что из преисподней, где горят костры.
Он посмотрел на меня тяжелым взглядом, в котором чувствовалась усталость и, улыбнувшись лишь уголками губ произнес: — Вы еще не до конца осознали ситуацию, которую создали. Я сам, тоже редко появляюсь перед человеком, обычно это делают мои многочисленные помощники, но учитывая, что он сам решил встретиться с вами, то мне было бы просто не прилично присылать кого-либо к вам. Это было бы не уважением. Но дам совет, надеюсь, вы понимаете, что рассказывать кому— либо о том, что вам предложил встречу Всевышний, а тем более рассказывать, что видели его или меня не стоит, вас сочтут за психа. Посудите сами, за свою жизнь редкий человек встречается лично со мной, не говоря о нем, но чтобы с обоими вместе и одновременно. Так что данная ситуация тяжелая ноша для вас, но вы сами так захотели. Расскажете, не поверят.
Необходимость молчания всегда и ложится тяжким грузом на душу. Вот и получается, что как бы несете чемодан без ручки, и бросить жалко и нести тяжело. И так всю жизнь. Единственное — это иногда поделиться мыслями, услышанными от него, как будто своими.
С трудом осознавая услышанное, и вынужденный принимать это за реальность, я вымолвил: — Согласен, но я, конечно, не ожидал такого развития событий. Думал так, просто мысли.
— Вот в этом и беда ваша, людей. Думаете, зовете, а потом понимаете, зачем сделал? Еще бы вы ожидали. Вам редкая удача, кто видел его взор.
— И что дальше?
— Дальше, — он на мгновение задумался, — что откладывать. Вы можете завтра вечером встретиться с нами?
— У меня прием до семи. И это надолго?
— Я вас буду ждать завтра в начале восьмого у выхода из клиники. Что касается долго, то все относительно. Вы не беспокойтесь, время подвержено сжатию и сколько бы, не продлилась встреча, по меркам людей это может оказать всего несколько минут, так что дома будете вовремя и не пропадете. Да, вы не будете возражать, если я буду присутствовать на беседе, вернее, как вы хотели на заседании. Я предлагаю свою кандидатуру в роли свидетеля, адвоката. На роль прокурора не претендую — не мое. Все в одном лице. Что зря привлекать сторонних наблюдателей. Не бегай, не ищи, а так я рядом и все знаю и видел.
Я слушал его и не мог поверить в реальность происходящего. Я бы посчитал это за бред, если бы не его упоминание о той ночи, — я не возражаю, — был мой ответ — очевидно же, что выбора у меня нет.
— Выбор есть всегда, важно какой. У вас он тоже есть, но, не красиво напросившись отказываться.
— Только странно как-то, вы оба и в одном помещении. Вы что тоже его помощник?
— Понимаю вопрос, но все значительно сложнее. Конечно, я в целом самостоятелен и не отчитываюсь, но мир един и как бы я не хотел не в моих силах делать все, что захочу. Я же не сам по себе появился на свет. Ну да, был конфликт интересов, взглядов, как это бывает у вас, у людей между подчиненным и начальником. Я себя считаю «испытателем». Я испытываю вас на духовную прочность, проверяю, насколько у вас крепка вера во Всевышнего, Создателя. А как проверить, если не создать вам, людям, искушение? Если человек не поддается, значит, вера крепка не только в него, но и в свои взгляды, принципы. Но лично мне это не надо. Это надо Создателю. Вот и выполняю эту грязную функцию. Все состоит из двух полюсов — положительного и отрицательного в этом мире, так и в людях. Вы образованный человек и должны понимать, разве возможно, чтобы Создатель не контролировал процесс, особенно на начальной стадии создания мира. Что сейчас не берусь за него отвечать, но тогда? Например, соблазнение Адама? Откуда у змея разум? Все было подконтрольно, а что подконтрольно само не совершается. Так что все было предусмотрено и разыграно, как в театре. Правда зритель был один и актеров маловато. Вот и возникла ситуация, когда мое мнение не сошлось с его, и получилось так, как получилось. Вот с тех пор я вам и даю себялюбие, ложь, страх, временные удовольствия. Вы оправдываете свои поступки и считаете их добром. Мое оружие — искушение, соблазн. Вы получаете сейчас свои помыслы, а что потом, то потом. Да, явно мы с ним не пересекаемся. Это заседание исключение.
Он замолчал, словно давая мне время на осмысливание сказанного, а затем произнес, — и так до встречи?
— Все это выглядит как авантюра, но я готов рискнуть, — ответил я.
— Вот и славно. Как ни покажется странным, мне было приятно с вами познакомиться в данной ситуации, а не в иной, в какой я обычно появляюсь. У вас есть выдержка, вы смогли быстро и правильно все понять, а не впали стопор. Я не буду исчезать, а уйду тем же путем, что и пришел, чтобы не шокировать, еще успеете удивиться.
Он поднялся, попрощался и вышел из кабинета, тихо затворив за собой дверь.
После его ухода я еще посидел некоторое время в кабинете, пытаясь осмыслить произошедшее. В голове кружился рой мыслей, но, ни за одну из них я не мог зацепиться, чтобы упорядочить хаос. То, что произошло, представлялось нелепым и абсурдным, неким фарсом и любой нормальный человек, к которым я себя до сих пор относил, не мог воспринимать все это серьезно и верить в реальность произошедшего. В тоже время, я знал, что это было реально. Потихоньку мысли стали приходить в порядок. «И почему я? Я не издавал всеобщий вопль человечества. Я просто размышлял, не веря в возможность получить ответ. Мало ли, о чем мы думаем или просим. Чаще всего это так, возможность выпустить свои мысли. Если считать это шуткой моих размышлений, не высказанных вслух, то она оказалась очень неудачной. И что? Мне теперь расплачиваться за это всю оставшуюся жизнь? Этого я не хочу. Или я выпал по какой-то только им известной системе. Так, как выпадают случайные числа. Все может быть. Кто знает, кроме них, что там наверху, какие правила написаны и как по ним играть. Правила, они пишут сами, не приглашая нас. А жаль, что не приглашают. Отношения с ними, это как играть в азартные игры с государством. Государство меняет правила игры до тех пор, пока не выигрывает», — размышлял я, глядя в окно.
Затем я поднялся, понимая, что пора все-таки домой. Выйдя из клиники, я посмотрел на голубое небо, которое просматривалось сквозь листву деревьев, и порадовался очередному солнечному дню, который начался так обычно, но так неожиданно заканчивался. При всех возможных проблемах, жизнь приятна, хотя бы тем, что радует взор.
Глава 4. Заседание № 1
На другой день в семь часов я вышел из клиники, где меня около машины уже ждал мой вчерашний посетитель.
— Добрый вечер, — произнес он, когда я подошел к нему.
— Добрый, если вы так думаете.
— Ну, к чему такой пессимизм! Или вы опасаетесь? Напрасно, батенька, напрасно. Все не так страшно, конечно, необычность ситуации влияет на вас, но все будет хорошо. Просто поверьте мне.
— Вам? — усмехнулся я.
— Мне. Я один из немногих в этом мире, кому можно верить. Я всегда выполняю обещания. Не всегда даром, но не в нашем случае.
Из клиники выходили сотрудники, после окончания рабочего дня, и смотрели на моего собеседника. Он явно привлекал внимание, особенно женщин. Еще бы, статный мужчина, тип, который притягивает, что впрочем, ему было не трудно.
— Вы явно пользуетесь успехом у женщин — польстил я ему.
— Такова моя сущность. Я хорошо сохранился, не смотря на возраст.
— Я думаю, все проще. Они чувствует дьявольскую привлекательность. Не так ли?
— Разумно и точно подмечено, — ответил он, взглянул на мимо проходящую женщину, и продолжил, — а иначе, кто бы со мной заключал сделки, будь я иным. Но нам пора.
Мы сели в машину. Заведя мотор, я спросил — Куда?
Он назвал адрес, и мы тронулись, после чего я поинтересовался, — а как к вам обращаться? Завтра меня могут спросить с кем был?
— Роман Олегович Коршунов. Да. Пусть будет так. Ваш коллега из провинциального города. А познакомились на совещании, семинаре. Но для вас просто Роман, я, же называю вас по имени.
— Хорошо. Из инициалов получается РОК.
— Заметили? Замечательно. Так оно и есть.
В дальнейшем мы ехали молча. Мой пассажир смотрел на улицы, рассматривал прохожих и, лишь когда мы свернули на нужную улицу, сказал: — После того старого, желтого дома будет поворот направо. Въезжайте в арку и по двору к третьему дому номер двадцать один.
Я заехал во двор, объехал клумбу и остановился на небольшой площадке, так чтобы не загораживать проезд. Это был квадратный двор, окруженный домами в пять этажей постройки пятидесятых годов. Выйдя из машины, мы направились ко второму подъезду. Во дворе на удивление никого не было. Обычно в таких дворах гуляют вечерами мамы с детьми и сидят на скамеечках пенсионеры.
Мы поднялись на четвертый этаж и остановились у двери квартиры двадцать семь. Достав ключ, он открыл дверь.
— А почему в квартире? — спросил я, когда мы вошли и закрыли дверь.
— А где еще? На улице не очень удобно. Можно было где-то в офисе, но это хлопотно. Там люди, охрана. Пройти незамеченными я могу устроить, но надо ли? А квартира пуста. Хозяева в отпуске.
— Так могут увидеть соседи.
— Правильно. Скажу больше, уже увидели. В глазок из квартиры напротив смотрели, пока я открывал дверь. И из окна смотрели, когда мы выходили из машины. Но это так ерунда. Я здесь, как знакомый хозяев, квартиру охраняю, пока их нет. Потом все забудут, что здесь кто-то был. Проходите в комнату.
Пройдя через прихожую и миновав дверь в кухню, я вошел в большую комнату и остановился на пороге. Мебели в комнате не было и вообще, она не походила на обычную комнату в квартире. Из окна не проникал дневной свет. Окно было, но света из него не было. Комнату заливал мягкий белый свет, который лился отовсюду и как бы из ниоткуда.
— Проходите, не удивляйтесь, — сказал стоявший сзади меня Роман, я решил его так называть про себя, когда мы в нашем мире, и тем, кем он был по своей сущности при встречах, — все будет и мебель нужная. Мы пришли в другое измерение. Мебель есть, но она в другой реальности, там, где вы и живете. Домашняя здесь не подходит. Я имею в виду наш случай. Диваны, кресла, серванты, не располагают к беседе и серьезности нашей встречи. Мы же не в гости пришли. Так что смелее в иную реальность.
Я прошел, за мной зашел Роман, и закрыл дверь.
— Ну, вот и пришли, — сказал мой спутник, — сейчас придет ответчик. Голос в комнате звучал тихо, его эхо гасили стены.
В стене открылась дверь, которую не было видно, так как не было никаких ручек, и в комнату вошел мужчина лет пятидесяти. На нем были светлые полотняные брюки, парусиновые туфли и хлопчатобумажная белая рубашка на выпуск. Длинные темные волосы, с легкой сединой, спадали на плечи. Окладистая борода, аккуратно подстриженная, немного старила. Его голубые глаза излучали доброту и были совсем молодыми. Нос чуть с горбинкой. Изящный изгиб губ. В общем, это было лицо, приятное на вид.
«Примерно таким его и представляют люди» — подумал я, и тут же услышал, — «так удобнее, потому как люди нарисовали подобный образ, так, зачем преподносить что-то иное».
— Кто со мной разговаривает? — подал я голос.
— Я, — ответил вошедший, — но телепатия для вас не привычна, поэтому перейдем на обычную речь.
— А кто вы?
— Я, есть Он.
— Он это значит тот, кого вы люди называете Всевышним, Творцом, — услышал я пояснение сатаны.
— Давайте присядем, — сказал седовласый. Из ниоткуда появился стол, причем я оказался по одну сторону, а оба моих собеседника по другую, — присаживайтесь. Сзади меня появилось кресло с высокой спинкой. Рядом с моими собеседниками также возникли кресла, в которые они сели. Между ними возник столик. Вся конструкция напоминала стандарт кабинета в виде буквы Т.
— Стандартное помещение чиновников, — сказал я.
— Конечно, — ответил сатана, — так привычнее для вас.
— И так, — снова взял слово седовласый, — я действительно Бог, как люди меня называют иногда Всевышний, но это моральные понятия, я больше считаю себя Создателем. Не забывайте, что мир кто-то создал. И не смотрите так напряженно. Вы не спите, это не галлюцинация. Сюда вы приехали добровольно. Добровольно? — он посмотрел на сатану.
— Добровольно. Я сделал предложение. Зачем в таких вопросах насилие, — пояснил сатана.
— Вы просили о встрече, я услышал и подумал, почему бы и нет? Но вы хотите разобраться или просто любопытство? Или вы вызвали меня на суд и хотите предъявить мне обвинения?
Глотнув слюны, я как бы со стороны услышал свой осипший голос: — Обвинение — это описание преступного деяния, когда оно доказано. Я не прокурор, не общественный обвинитель. Я бы не хотел использовать столь категорическую формулировку.
— Не бойтесь меня, — перебил Всевышний, — говорите нормально, я не так страшен, хотя понимаю всю необычность ситуации для вас.
— Если пользоваться житейской терминологией, — продолжил уже окрепшим голосом, — то это упрек, хотя и не точно. Пусть будет попытка разобраться, правдивы ли упреки по отношению к вам.
— Не зависимо от формулировок, я правильно понимаю смысл. Не будем цепляться за слова. Так это любопытство или?
Я посмотрел и пытался нащупать в своем мозгу ответ, хотя, что это я, он все видит во мне, — Конечно, я любопытен, но в данном случае лучше считать это попыткой, — я отгонял прочь все не нужные мне мысли и продолжил, — но учитывая, что вы можете разговаривать телепатически, то зачем встреча? И почему в этом странном зале, в котором ни свет, ни сумерки, а какое-то ровное освещение? Где я? — задал вопрос.
— Между светом и тьмой — сумерки. Это более комфортно. Взор становиться мягче и спокойнее. При ярком свете видно дальше, но глаза устают и зрение притупляется. Во тьме плохо видно и глаза приходиться напрягать, и только сумерки позволяют увидеть то, что близко и что дорого, в том виде, как есть. Вас не устраивает освещение, обстановка?
— Устраивает, хотя и не важно, в данном случае.
— Почему же? Ваше желание, тем более такое не сильно серьезное легко выполнить.
— Единовременно в текущий момент, возможно.
— А что вас не устраивает вне текущего момента?
— Согласно вашей интерпретации, все мы живущие на земле, живем между светом и тьмой.
— Интересно почему?
— Потому что, пытаясь заглянуть в будущее, пытаемся увидеть свет, притом пытаемся заглянуть порой так далеко, что глаза режет от напряжения. В темноте тоже не живем, все-таки пытаемся видеть вокруг себя. Вот и остаются сумерки, в которых нам комфортно. Все в пределах досягаемости.
— Есть доля логики, но оставим это.
— Позвольте, я добавлю по поводу обстановки, — заявил сатана, — можно, конечно, можно сделать все вокруг необычным. Но зачем это вам? Все это выглядело бы, как сон, а так реальность. Хотите ущипну? — улыбаясь, спросил он.
— Нет, не надо.
Но сатана протянул руку, через стол и дотронулся до моей руки. Прикосновение было реальным, как обычной человеческой руки и сказал, — продолжим. Вы хотели суда. Вот вам и организовали. Это помещение и будет залом заседаний. Конечно, не в его привычном виде, но согласитесь, не красиво, если вы будете сидеть за столом выше Всевышнего. Это не корректно по отношению к нему, а так более демократично. Вот и обставили стандартно. Всевышнего, предлагаю считать не подсудимым, а ответчиком, вы — судья, ну а я, как и говорил ранее, во всех остальных ипостасях. Устраивает?
— Да. Как ни странно, необычность встречи уже не вызывает страха, не пугает неизвестностью. Это не свойственно человеку.
— Страх возникает, когда нет веры, любви. А у вас есть, иначе меня бы здесь не было, — пояснил Всевышний, — веры не в меня, а веры в возможности, хотя себе этого и не говорите.
— Но если вы можете управлять моими чувствами, эмоциями, то, как быть уверенным в объективности, что это думаю и говорю я, а не вы мне помогаете?
— Нам это зачем? Тогда можно было бы вообще вас не приглашать. Логично?
— Логично.
— Тогда приступим и давайте без привычных фраз зала суда «Встать, суд идет».
Пока он говорил, Всевышний молча, слушал наш разговор, не подавая никаких реплик.
— Слушается дело, по предъявлению претензий со стороны человека к Всевышнему. Судья — представитель рода человеческого. Секретарь — сатана, то есть я, в миру Роман Олегович. Отводы есть? — Выдержав паузу, продолжил, — отводов нет.
— Давай без шутовства.
— Что так сразу? — спросил я.
— А как иначе! Вы ведете дело.
Я увидел, что передо мной на столе лежит лист бумаги с вопросами, на которых не стал концентрировать внимание и, поняв, что вляпался, и отхода нет, сказал:
— Вопрос ответчику. Кто вы?
— Я есть Он. Создатель мира, Вселенной, всего живого и не живого. Я Создатель света и тьмы. Мир был создан мгновенно, в один миг, а вот дальше эволюция. Дальше я выстраивал его по задуманному. Создание мной мира не случайность — замысел.
— Свидетель, вы подтверждаете слова ответчика?
— Конечно. Первый, кого я увидел, получив свою сущность, был он и больше никого. Я был вторым в этом мире, поэтому не мог создать его, а значит только он и создатель, — и, сделав паузу, предложил, — давайте договоримся также об обращениях. Предлагаю ответчика называть Создатель — это точнее отражает его сущность.
— Хорошо. Этот мир создали вы? — Продолжил я.
— Да.
— Зачем?
— Если бы я мог также четко сформулировать ответ, как вы задаете вопрос, то думаю, все было бы иначе или вообще ничего не было бы, и я решил познать себя.
— Каким образом?
— Создав Вселенную, а в ней планеты и много чего. Но сначала было слово.
— Какое?
— Я есть!
— Что потом?
— Я услышал себя и решил, что надо создавать видимое и познавать себя. Считайте, что первоначально я сделал подарок себе. Кто мог еще это сделать? Не было никого. Он правильно сказал, — и Создатель кивнул на сатану, — Было ничто, стало все. Красиво, необычно, привлекательно. Но до этого была тьма.
— Как это можно доказать?
Улыбнувшись, Создатель ответил, — не буду демонстрировать свои возможности уничтожением всего, что создал, а затем создавать вновь, но в процессе буду демонстрировать, что будет необходимо. А пока, например.
Свет вдруг исчез. Наступила полная темнота, не было видно даже собственной руки. Это даже нельзя было назвать тьмой. Это был полный мрак. Он не давил, он поглощал. Поглощал мою сущность, мои мысли. Я не чувствовал своего тела, я мог только каким-то образом понимать, что я есть и я живой, но вот в каком виде не знал. Но главное — страха не было.
— Что это такое? — в темноте спросил и услышал я свой глухой голос.
— Это материя. Это все и ничто.
— Почему черного цвета?
— Материя не имеет цвета. Это ваше понятие черный цвет. На самом деле это пустота. Вселенная в основном состоит из темной материи, согласно вашим понятиям. Пусть будет темнота, но что было бы, если бы я сделал иначе? Темнота вдруг исчезла, и вокруг все стало светлым, и не понятно где что. — Как бы люди увидели звезды, планеты на этом фоне? Ничего же не видно, а так, я думаю, придумал правильно. Наглядно?
Освещение вернулось к первоначальному.
— Пока да.
— Свидетель, вы подтверждаете, что так и было?
— Нет. Откуда мне знать. Меня же тогда не было, да и разве увидел бы я его в такой темноте. Не логично. Сами же видели, не видно даже собственного пальца у носа. Так что, увы, не могу ответить ни отрицательно, ни положительно. Чего не видел, того не видел, — улыбаясь ответил сатана.
— Хорошо, но что касается привлекательности, не все на земле согласны с этим, снова обратился я к Создателю. — Какой внешний вид вы имеете?
— Любой, но для удобства я принял вид человека, не думаю, что будет приятно видеть нечто иное.
— А каким его увидели вы, свидетель?
— Да примерно таким же, как сейчас. Он даже не состарился с тех пор, — шутливо ответил сатана.
— Как и вы? — поддел его я.
— Как и я. Но это его заслуга.
Я снова повернул голову к Создателю: — Сколько вам лет?
— Вечность. Я был, есть и буду всегда. Возможно, в разных формах материи. Я — есть все. Состою из материи, что существует.
— Согласно Завету, вы создали Землю и все что на ней за шесть дней. Это верно?
— Не все. Я создал только живую и не живую природу. Все остальное и хорошее и плохое сделали люди сами.
— При создании вы обдумывали, что создаете?
— Я привык думать. Это практически мое единственное занятие. Мне спешить было не куда.
— Но вы создали все за шесть дней? Не поторопились? Разве можно что-то сделать хорошее в таком масштабе за столь короткий срок? Не было времени? — повторил я вопрос Ирины Сергеевны.
— А времени действительно не было. Но если я создал мир, то ничего значит не было, а учитывая, что мир должен развиваться, значит должно быть что-то до и после. Вот я и придумал время. Надо же, как то измерять прошлое, настоящее и будущее. Движение, когда оно началось остановить трудно. И мне это нравится. Я не пресытился созданным миром, иначе я стал бы занудой. Мир продолжает развиваться.
— А почему все-таки за столь короткий срок?
–. Этого вполне достаточно. Можно было, конечно, растянуть, но смысл? Самое необходимые материалы и понятия были введены. Зачем тянуть? Да и увлечен я был. К тому же введя понятие времени я начал отсчет. Прошлое было, настоящее это миг где я и вы есть, а будущее — там, где еще пока ничего нет с точки зрения человека, так как он не все знает, да и не надо, иначе процесс познания закончится.
— А почему выходной?
— Я Всемогущ, но люди нет и вам нужна передышка в делах. Ничего случайного я не делал. Результат очевиден. Разве не так? Не все так уж и плохо. Хотя, да, возможно, я поторопился.
— А что скажет свидетель?
— Я считаю, задумка правильная у него была. Если бы он не придумал выходной, то все погрязли бы в делах, думали только о них, и жизнь была бы мукой, что меня тоже не устраивает. Я искуситель, а не мучитель. Без отдыха быстрее бы изнашивались. Да процесс эволюции и доказал это. Длительность жизни ранее была значительно короче, когда думали только и о хлебе насущном. Когда уж тут думать о душе! В выходной человек расслабляется, мысли всякие появляются. Человек думает о возвышенном, о нем, например, не упоминает его имя всуе, ну и мне есть дело. Так что, когда у человека выходной — у меня лично, больше работы. Но выходной он сделал либо, чтобы пожалеть вас, либо в эгоистичных целях, чтобы к нему обращались в покое, он замолчал, — хотя второе вряд ли. Эгоизм ему не присущ, иначе мир был бы другим. Добрый он.
— Ваше могущество?
— Безгранично. И на хорошее и на плохое. Но плохое, скорее припишут ему, — и он кивнул на сатану.
— Да, уж. Чего мне только не приписывают. Хотя это не моя область. Моя — это люди и только они. Как ни покажется странным, но они мне интересны и не перестают меня удивлять. Надеюсь, я им тоже интересен, потому как обращаются ко мне и вспоминают. Пусть плохое будет мое. Я от этого не отказываюсь, но и в моей бочке дегтя, бывает ложка меда, а не наоборот, как у вас.
Когда он закончил, наступила пауза. Я еще не знал, что спросить, вернее вопросы были, но я не был готов продолжать, и видимо почувствовав это стана предложил:
— Извините, но мне кажется надо на сегодня закончить. Для первого знакомства достаточно. Я предлагаю Дмитрию дать время на осмысление всего происходящего, а затем продолжить, — помолчав и выдержав паузу, которую никто не нарушил, продолжил, — значит, нет возражений. А раз нет, прошу вас Дмитрий закрыть заседание, как привычно людям.
— Я согласен.
Свет стал меркнуть, но темнота не наступала. Я вдруг увидел, что ответчика уже нет.
— Я не буду вас провожать, надеюсь, выход найдете. Мы еще увидимся в другое время, — услышал я голос сатаны, и обнаружил, что он тоже исчез.
Оставшись один, я встал с кресла, которое сразу исчезло, и продела обратный путь к входной двери. Открыв ее, не задумывался, смотрит ли кто в глазок из квартиры напротив, мне было все равно. Закрыв за собой дверь, разделявшую мир необычного и непознанного от мира реального, я стал спускаться по лестнице.
Выйдя из дома, с удивлением обнаружил, что было еще светло и, что во дворе люди. Если ранее он был пуст, то теперь в песочнице играли дети, на скамеечках сидели пенсионеры. Пройдя мимо них, я сел в машину и выехал со двора.
Глава 5. Прием в поликлинике
Меня разбудил сигнал будильника, который нудно издавал звуки, действуя на нервы любому живому человеку. Открыв глаза и найдя его, нажал кнопку, пока Вика не проснулась. Было шесть часов. Обычно я просыпался в половине восьмого, но сегодня надо было пораньше в клинику. Взглянул на Вику и в очередной раз, поняв, что сделал правильный выбор спутницы жизни, я откинул одеяло, встал и, надев халат, отправился в ванную. Там, посмотрев на себя в зеркало, подумал: — «Пока еще ничего. Конечно, возраст накладывает свой отпечаток, но не все так плохо». Проведя рукой по щеке, достал безопасную бритву. С юности не любил электробритвы, для меня бриться ей, все равно, что чесать щеку, а обычное бритье было хоть и дольше, но позволяло проснуться окончательно. Затем встал под душ и, манипулируя кранами, пускал на себя то холодную, то теплую воду. Бодрило жутко. Струи воды били по голове, телу и стекали, а я просто стоял и наслаждался потоками воды, которые окатывали меня.
Выйдя из ванной, прошел на кухню, где, чтобы окончательно почувствовать радость жизни, сварил кофе. Его аромат бодрил больше, чем сам вкус. С чашкой, подошел к окну и, вдыхая аромат посмотрел за окно, чтобы оценить, что готовит сегодняшний день. Первое впечатление было положительным. На небе не было ни облачка, и день обещал быть теплым.
Мое любования утренним городом, его тишиной и пустотой улиц прервались видимо только что проснувшимися мыслями о вчерашнем. «Ну что? Получил то, что хотел? Ты думал это так, игрушки? Нет, мой милый, процесс запущен и обратного хода нет. Зачем ввязался в это? Жил бы себе спокойно. Мог отказаться, но не стал. Испугался? Что превысило страх или любопытство? Наверное, все-таки любопытство», — крутились в голове мысли. Мне не верилось в произошедшее. Вчерашняя встреча была какой-то не реальной, по сравнению с этим небом и всем, что я видел из окна. В памяти всплыл вчерашний вечер дома.
Встреча действительно прошла в ином временном измерении. По земным понятиям она заняла не более получаса, хотя в реальности была не менее двух часов. До дома я доехал спокойно и был в квартире в начале девятого. Когда вошел в квартиру, то прошел в комнату, где Вика сидела в кресле и разбирала фотографии моделей. На столике, что стоял возле нее, лежали еще какие-то документы.
— Я пришел.
Вика подняла голову и, посмотрев на меня, ответила: — Замечательно. Подожди минут пятнадцать, я закончу, и будем ужинать. Подождешь?
— Конечно — я ей улыбнулся и вышел. Подойдя к двери комнаты сына, я постучал и вошел.
— Привет сын. Как успехи в учебе? Помощь нужна?
— Привет. Нет, сам справлюсь.
— Ужинать с нами будешь?
— Без меня.
— Ладно — и я вышел. На кухне остановился у окна. Оно меня стало манить, словно это было окно в иной мир. Рассматривая людей, которые возвращались домой, я не услышал, как вошла Вика.
— Что ты там увидел? — раздался у меня за спиной ее голос.
— Да, так. Ничего особенного. Все по-прежнему.
— Думаю это не плохо, какая-то стабильность.
Я слышал, как она чем-то гремит, разогревая ужин. За все время, что она занималась на кухне, я ни разу не повернулся. Лишь когда она сказала, — садись за стол, — я повернулся и, подойдя к столу сел. Вика внимательно посмотрела на меня, но ничего не сказала. У меня была замечательная жена. Она понимала, что доставать меня расспросами, только провоцировать на более глубокое молчание, захочу, сам все расскажу, а так, все равно о главном умолчу. Без особого аппетита и энтузиазма я поглощал ужин.
— Я понимаю, что, наверное, не так выгляжу, как обычно, но прошу тебя, ни о чем меня не спрашивать. Потом все расскажу. Но главное, поверь, что это не имеет отношения к работе, там все в порядке, и, ни к тебе, ни к сыну это отношения не имеет. У нас в семье все, как и прежде. Это несколько иное, не реальное что ли. Так мысли, но все потом. Хорошо? — сказал я, глядя на жену.
— Хорошо. Я знаю, что всему свое время. Как понадоблюсь, ты мне скажи. Я знаю, что ничего плохого ты сделать не можешь.
— Спасибо, что ты у меня такая понятливая.
— Да, тебе крупно повезло — улыбнулась Вика, — когда закончишь ужинать, убери все за собой. Я пойду, поработаю.
— Ладно.
Она вышла, а я, оставшись наедине со своими мыслями, вяло ковырял в тарелке.
Вот такой разговор состоялся у меня вчера дома. Я еще раз порадовался за себя, что мне повезло с женой.
Покончив с воспоминаниями и допив кофе, я переоделся и тихонько вышел из дома. До работы доехал быстро. В эти утренние часы город еще не испытывал нагрузок автомобилей, которые ждали своих хозяев на парковках. Воздух был по-утреннему свеж и даже чуть прохладен, что давало возможность наслаждаться им. Перед клиникой машин было также мало и, припарковавшись я прошел к себе в кабинет заняться разбором картотеки и подготовить рецептуру кремов.
До приема оставалось еще время, когда дверь кабинета открылась, и в нее вошел заведующий отделением и за ним следом, к моему удивлению Роман, который мне мило улыбался из-за спины заведующего.
— Дмитрий, извини, что вот так запросто, без предупреждения. Утром ко мне пришел Роман Олегович и представился твоим коллегой из другого города и попросил разрешения присутствовать у тебя на приеме. Он сказал, что вы знакомы. Я помню вчера, он сидел в очереди на прием, думал пациент, так он мне сказал, что хотел преподнести сюрприз и появиться поэффектней, а скромность не позволила просто прийти, свалившись как снег на голову.
— Знакомы, знакомы, — улыбнулся в ответ на улыбку Романа, — что касается скромности вопрос спорный, а эффекты он любит. Здесь ему нет равных. Я даже благодарен, что эффект был без потрясений, такой тихий спокойный, без неожиданных потрясений.
— Я понимаю, что это не в наших правилах, но Роман Олегович был чертовски убедителен и настойчив, что я не смог ему отказать. Ты не возражаешь против его присутствия?
— Чертовски убедителен? — повторил я с ухмылкой, — это он может. Это у него в крови, если можно так сказать.
Читать бесплатно другие книги:
