Призрак нереального (сборник) Горюнов Юрий
На мое замечание Роман улыбнулся и промолчал.
— Я проверил у него дипломы об образовании и прочие документы. Все в порядке. Есть достойные сертификаты для работы, — продолжил Костя.
— Я догадываюсь. Для Романа Олеговича дипломы и прочее, так мелочь. Он очень способный и для него получить любой диплом или сертификат, не проблема. Проблема в их использовании.
— Значит договорились. Роман Олегович, вы зайдите ко мне в конце приема — и Костя вышел из кабинета.
— Ну, что же, устраивайтесь, коллега, сейчас начнем прием, — я жестом показал ему на кресло, — пациенты у меня бывают капризные, так, что имейте ввиду. И еще, — я посмотрел ему в глаза, — дайте мне обещание, что ни с кем из моего окружения, с кем вам придется общаться, ничего не произойдет. Не надо предпринимать никаких действий, чтобы поймать их в свои сети.
— Совсем?
— Во всяком случае, не здесь, в моем кабинете.
Роман внимательно посмотрел на меня, вздохнул и сказал: — Обещаю, хотя соблазн будет. Но я вам обещаю, все только с вашего согласия, кивните головой если что. Я уже давно не был среди людей и мне интересно, как они сейчас живут и чем живут. Все будет хорошо.
— Никаких кивков. Я вам помогать не собираюсь. Не надо, Роман, привлекать меня. Я в эти игры не играю.
— Как скажете.
— Договорились. Тогда первая пациентка уже должна прийти.
В эту минуту раздался стук в дверь, и она открылась. В кабинет вошла женщина, лет пятидесяти. Не большого роста, полная. Главным, что выделялось на ней — бюст. «Комод, с выдвинутым верхним ящиком» — промелькнуло у меня.
— Здравствуйте. У меня назначено. Ее голос звучал пискляво, что не соответствовало ее внешности.
— Да, конечно. Сегодня у нас присутствует мой коллега, очень хороший специалист. Вы не возражаете против его присутствия Анна Павловна? Правильно?
— Совершенно верно, — произнесла она, пытаясь придать голосу значимость и величавость, — а он хороший специалист?
— У него столько дипломов, сертификатов, что ими можно увешать одну из стен этого кабинета.
Анна Павловна окинула Романа надменным взглядом, словно оценивала, стоит ли соглашаться, а затем ответила, — не возражаю. Наличие дипломов — не признак способностей, но я вам доверяю.
— Что Вас привело ко мне?
— Мне необходимо, что-то делать с собой. Тело стало рыхлым, вялым, кожа на лице тоже. Я, к сожалению, очень люблю поесть и если организм требует, мне трудно ему отказать. И вот результат на лицо.
«Если бы только на лицо, а тут кругом жировые складки» — подумал я, но произнес, — проходите за ширму я вас осмотрю.
Пока я ее осматривал, меня не покидало ощущение, что мои пальцы погружаются во что-то бездонное, и пальцы касались липкого, потного тела, но моя профессия требовала обходиться без эмоций. Ее маленькие глазки, которые едва просматривались сквозь заплывшие веки, смотрели на меня с надеждой.
После осмотра она спросила меня: — Есть еще надежда?
— Надежда всегда есть, но вам в любом случае надо ограничить себя в еде. Я дам вам направление на массаж и водные процедуры. Что касается кожи, то я подготовлю крем, который вы получите в нашей клинике дня через два.
Передав ей рецепт и направление, я пожелал ей всего доброго.
После ее ухода, Роман сказал: — Да, вам, тоже приходиться иметь дело не с самым приятным материалом. Осматривать ее, удовольствия никакого. Мне очень хотелось ей сказать, что ей нужны очки, чтобы увеличить ее поросячьи глазки. Кстати, она, при ее внешности, пытается увлечь мужчину.
— Откуда вы знаете?
— Мне ли не знать! У нее от мужа осталось наследство, вот она и пытается удариться во все тяжкие. Видя таких женщин, я думаю, что еще есть мужчины, которые пытаются обнять, необъятное.
— Это меня не касается. А что бы предложили вы?
— Я мог бы сделать ее стройнее, но цена так высока. Да и вам обещал не встревать. И зачем отваживать клиентов, на что жить будете? Но иногда могу предложить хорошие мази, народные, древние, безвредные и без колдовства.
— Не откажусь. С вами всему научишься.
— И не всегда плохому, — парировал он. — А что вы думаете о вчерашнем заседании? Есть хоть какая-то польза для вас?
— Разве в этом может быть польза? Я такой цели не ставлю. Да и в чем она?
— Честно ответили. А польза не всегда материальна. Дело не в том, что вы увидели Создателя, вам с этой ношей жить дальше. Материальная сторона — весомая часть в жизни людей, но не единственная. Есть еще и духовная. А польза может проявиться в том, что вы, возможно, будете смотреть на окружающий мир через иную призму своего «я». Размышляя, принимая решения, вы будете вспоминать его ответы. Вы будете вспоминать то, что увидели или еще увидите. Я уверен, что ваше мировоззрение измениться. Такие встречи не проходят бесследно. Мне от этого выгоды никакой, да и вы не мой клиент, но отношение к людям у вас изменится, не сразу, но измениться. Я так много видел, что могу это утверждать, а не просто догадываться об этом.
— Да, догадываюсь, что живете вы давно. Вы бессмертны?
Роман горько усмехнулся и произнес: — Кто знает! Кто знает! Все мы под Богом ходим. Да и что считать смертью? Если смену моей сущности, то, наверное, смертен. У меня нет ответа.
— А люди? Я имею в виду не физическую смерть.
— Вопрос не по адресу. Вы лучше у него спросите. Жизнь во Вселенной строиться по правилам, которые установил Создатель.
— А вы что не влияете?
— Нет. У меня иные задачи. Я же искуситель. Как раз сбиваю, когда надо с пути, испытываю души на прочность веры.
— А разве не без вашего участия человек по жизни порой оказывается в тупике?
— Тупика в жизни нет. Создатель закрывает дверь на пути человека тогда, когда открывает другую, чтобы он мог познать себя там, где он нужен. Не все это понимают. Надо увидеть дверь, а не стоять. Но вернемся к заседанию. Вы получили ответы на свои вопросы?
— В общем. Но у меня работа. Пора принимать следующего пациента, — и я нажал кнопку вызова.
Пациенты шли весь день. Роман не вмешивался в мою работу, иногда обсуждали пациентов после их ухода, а так молча, наблюдал, лишь изредка что-то записывал в свою книжицу. Я не спрашивал, что он там пишет.
Последней пациенткой была женщина около тридцати. Звали ее Нина. Это было не первое ее посещение и у нас сложились добрые отношения, какие могут быть у врача с пациентом. Нина была эффектной женщиной: высокая, стройная. Дерзкий взгляд и независимая походка. Глаза притягивали. Это были глаза внимательного, живого человека. Темные волосы, от природы густые, всегда были ухожены. Макияж был умело наложен. Одежда была вызывающей, юбка обтягивала бедра, которые у нее были, чуть выше колен, позволяя видеть ее стройные ноги. Приталенная блузка, подчеркивала фигуру, выделяя грудь, которая была природной, без имплантатов.
Что под одеждой можно было только догадываться. Но хоть и выглядела вызывающе, но все очень продуманно, в пределах приличия, хотя кто знает, где они заканчиваются. Она обращалась ко мне по поводу кожи лица.
При ее появлении Роман как-то подтянулся и в его глазах, замелькали бесинки. Увидев эти изменения в нем, я ухмыльнулся.
— Здравствуйте, Дмитрий. Я снова к вам и снова со своим лицом.
— Если бы только с лицом? — вдруг услышали мы голос Романа.
Она холодно взглянула на Романа, как бы говоря «Вы кто?», но, не ответив, вопросительно посмотрела на меня.
— Извините. Это мой коллега Роман Олегович. За день он столько насмотрелся, что при виде вас, сразу подтянулся, и вот сорвалось с языка. Если вы не возражаете, то он поприсутствует на приеме. Он хороший доктор.
— Извините меня, — проговорил Роман, — но я имел в виду, что у вас не только лицо, но фигура прекрасна. Красивой женщине говорить комплимент всегда приятно. Но у вас ухоженное лицо, поэтому несколько, странно выглядит обращение к Дмитрию.
— Вот потому и ухоженное, что я обращаюсь к нему. — Нина говорила спокойно. Зная, что ее внешность приковывает внимание, она говорила медленно, чтобы слова доходили до собеседника. — Я далека от высокопарных слов, но Дмитрий гений, волшебник в своем деле.
— Знали бы вы, как во мне живет злодейство, — пошутил я.
Нина поняла шутку и улыбнулась. Я подошел к ней и стал рассматривать ее лицо. Все хорошо. Вы хорошая пациентка и соблюдаете все мои рекомендации.
— Стараюсь. Я далека от иллюзий, но чтобы не говорили, хочется подольше выглядеть привлекательной.
— Всему свое время. Во всяком возрасте надо искать свои плюсы, но конечно, надо следить за собой. Есть вещи, которые трудно устранить. Мой коллега, который занимается пересадкой волос, иногда говорит «Ваши волосы, так вылезают, чтобы обнажить ум». Не пациентам, конечно, но думает, когда обнажать нечего.
— Смешно, — снова улыбнулась Нина.
— И так, — продолжил я, — дам рецепт с новым составом.
— Можно мне сказать, — снова встрял Роман, — я оставлю один рецепт Дмитрию. Он его проверит и может быть предложит вам.
— Если проверит, то возможно. Я ему доверяю.
— Конечно, конечно. Мне действительно будет приятно оказать вам эту услугу. Поверьте, я так много видел в своей жизни, что хочется, увидев красоту, попытаться сохранить ее, как можно дольше.
Нина с интересом посмотрела на Романа. В ее глазах я увидел не просто любопытство, но и интерес, как к мужчине. Ничего, однако, не сказав ему, она обратилась ко мне: — Когда прийти за кремом?
— Через два дня.
— Хорошо. Всего доброго. — Она встала и направилась к выходу из кабинета. Две пары мужских глаз, или одна, так как я не знал, есть ли пол у Романа, провожали взглядом стройную женщину, над фигурой которой природа не поскупилась.
После ее ухода Роман сказал: — Ты посмотри, какая женщина. Ее тело создано для греха и будь уверен, она это знает и использует его. Мне ли не знать. Вообще все сексуальные отношения из разрядов, относимых к грехам ерунда. Вот прелюбодеяние — это грех. А почему его сделали грехом. Потому, что это секс с человеком, который тебе, в общем безразличен. Так, физическая потребность. После наступает пустота, безразличие, поговорить иногда не о чем, и люди, пытаются побыстрее расстаться, так как их тяготит взаимное присутствие. Прелюбодеяние это просто расчет и похоть. Похоть не испытывает душевной близости и человек не вызывает интереса, как личность. Все просто.
— Тело действительно приятное. На вас она смотрела не без интереса.
— Это одна из сторон моей сущности, привлекать женщин. Но ее внешность сыграла с ней злую шутку, оставшись одна, она порой не знает, куда себя деть.
— Шутку? И кто постарался пошутить?
— Да бросьте вы! Ни он, ни я не имеем к этому никакого отношения. Не думаете же, вы, что люди лепятся, как на конвейере из деталей. Кому досталась качественная внешность, кому нет.
— Как появляются дети, я знаю!
— Конечно. Но она одинока. Подруги завидуют и боятся за своих мужей. Мужики видят тело. Она научилась распознавать мужчин. Она их чувствует. Ей не интересен просто мужчина, этого ей хватает. Ей нужен ее мужчина. Кстати, к вам она ходит, просто поговорить, потому что вы смотрите на нее, как на женщину, без глупостей в голове, и она это чувствует. Она очень ранима. Обычно прием длиться дольше?
— Вы это о чем?
— Исключительно о приеме. Просто сегодня она не захотела быть более откровенной в разговоре. Так?
— Да, обычно она так быстро не уходит.
— В вашей работе, Дмитрий, есть важный момент. Вы видите женщин, но вы видите их, как надо видеть врачу. Но вы и мужчина и видите красоту женщине в правильном русле. Красоту видеть надо уметь.
— Спасибо за комплимент, что касается Нины, учту.
— Учтите. Я хоть и демоническая сущность, но порой бываю сентиментален. Я не помешал вам сегодня свои присутствием?
— Нет. Вы вели себя скромно.
— Мне это было тяжело. Тогда я пошел?
— Конечно, пора закруглятся и домой.
— Дмитрий, а как вы относитесь к тому, чтобы продолжить заседание завтра?
— Уже спокойно, как к неизбежности.
— Не надо так обреченно. Тогда я вас завтра жду часов шесть после работы. А пока пошел к вашему заведующему. Всего доброго, — и он вышел.
Оставшись один, впервые за весь день, я привел в порядок записи посещений и покинул кабинет.
Глава 6. Заседание № 2
На другой день, Роман, ждал меня, как и в первый раз около машины.
— Добрый вечер, — приветствовал он меня.
— Добрый.
— Ну, вот, такое настроение мне нравиться больше.
— Пытаюсь. Как вчера встреча с заведующим?
— Вы знаете, милейший человек. Очень практичный. Извините, Дмитрий, но это мой клиент. Я его не буду трогать, как и обещал вам. Но! Когда наши дела закончатся, он обязательно попадет в поле моего зрения, я не упущу свой случай.
— Наши дела! Не знал, что у нас есть общие дела. И что у нас общего?
— Не придирайтесь к словам. А общее есть. Хотя бы то, что мы сейчас вместе. И слушание у нас одно и тема одна.
— Я понимаю, что вы хоть и обещали, но что будет потом мне все равно не узнать. Вы же не пришлете мне отчет?
— Это верно, — засмеялся Роман, — не пришлю. В моей канцелярии есть отчеты, но не бумажные, и уж точно не для отчета для человека.
— А хотелось бы посмотреть. Что касается Константина, практичности у него не отнять. Даже очень практичный. А скажите, что это вы вчера писали в свой блокнотик? Поехали?
Мы сели в машину. Отъехав от обочины, я не стал настаивать на ответе, но Роман сам продолжил, после непродолжительного молчания, — паузу выдерживали? Вчера не спрашивали. Ну, что я могу туда записывать? Я вам, говорил, что редко посещаю Землю сам, но иногда надо и самому составить мнение.
— И результат?
— Не в пользу людей, что для меня хорошо. Наблюдая за вашими пациентками, я помечал то, на что можно ловить людей. Не ваших пациенток конкретно, а в целом. Сейчас люди стали более раскрепощенными, свободными в суждениях, поступках. Хорошо выглядят — чистые опрятные, в общем, следят за собой, но это их и подводит. Они лучше внешне, но внутренне становятся пустыми. Вот те, кого я видел, заботятся о своем внешнем виде, чтобы нравиться себе и другим. Не плохо, как кажется неопытному взгляду, но на самом деле, большая часть имеет конкретное желание понравиться, или увлечь, а хотите и соблазнить конкретного человека.
— А что раньше не хотели нравиться? — съязвил я.
— Хотели, но не настолько все было меркантильно. И еще, — он сделал сценическую паузу и продолжил, — сейчас у людей основная идея — деньги. Иногда смотришь в глаза, а в них вместо интереса к собеседнику, просматриваются денежные знаки. Для меня это хорошо. Вот и помечал в блокнот пороки, на которых могу сыграть.
— Например?
— Как можно больше удовольствия и сейчас.
— Это плохо?
— Не мне судить. С точки зрения телесной, наверное, не плохо. Легче стало соблазнять простыми материальными благами. Цена за душу падает. Легче продают. А вывод? Не ценят себя. Вернее цена есть, и она конкретно измеряется в определенном количества денежных знаков. Вот и получается, качество товара снижается, а значит, снижается и цена. Раньше было сложнее. Деньги всегда играли важную роль, но сила веры была сильнее.
— Веры в кого?
— Ну не в меня же! — воскликнул он весело. — Прежде всего — в моральные ценности, а с этим сложно бороться. Что такое «хорошо» и что такое «плохо» были весомыми понятиями.
— Что все так плохо? Тогда куда мы движемся?
— Процесс развития необратим. Его нельзя остановить, его можно только разрушить. Но такой цели никто не ставит и не все плохо. Жажда власти была всегда, но все равно находились те, кто действительно хотел и хочет блага для людей. Даже те, кто достиг вершин, думают, что делают благое дело, хотя часто свои идеи считают единственно верными. На данном этапе надо пройти стадию материального, чтобы в итоге понять, что все это с собой не унесешь.
— Так они и не хотят уносить! Они хотят наслаждаться сейчас. Никто же не знает, что будет потом, поэтому надо наслаждаться сейчас, теми благами, которые удается получить. Что думать о загробной жизни?
— Да, это так. Незнание порождает жестокость и упрямство. Мне это нравиться. Интересно становиться с вами работать. Вы даже не представляете насколько это удивительно и увлекательно. Я вовлекаю людей в свою игру, предлагаю им многое, и заметьте, даю. А души? Это они сами пусть разбираются потом. Счет за мои услуги должен быть оплачен всегда.
— Это к бабке не ходи. Кстати о бабке. Все началось с моего знакомства с одной женщиной. Она уже в преклонном возрасте, но здравомысляща. Интересно, как бы вы общались с ней? Мне, кажется, она вас сразу раскусила бы.
— Это как себя вести. Вы что, хотите поставить эксперимент над пожилым человеком?
— Не надо меня приравнивать к себе?
— Еще чего! Это просто невозможно.
— Нет. Я хорошо к ней отношусь и не могу себе позволить именно из душевных понятий, чтобы ставить эксперименты, но думаю, ей было бы самой интересно общение с Вами. Она одинока и любое общение для нее возможность понять, что она еще жива. И для нее материальное не самое главное, как мне кажется.
— Это интересно. Я не против встретиться.
Так за разговорами, мы подъехали к уже известному мне дому. Когда мы поднялись и вошли в комнату, там было все, как и прежде — свет, обстановка, только ответчик появлялся после нас.
Когда Создатель вошел и занял свое место, он взглянул на меня и произнес: — продолжим?
— Продолжим. — Я посмотрел на моих «собеседников».
— Зачем вы создали людей? Дали им жизнь? Зачем мы?
— Для процесса познания. Я решил познать и себя на опыте. Вот и создал вас по подобию себя, а себя по вам. Мы все состоим из одного и того же. Вы познаете мир через меня.
— Вы хотите сказать, что мы едины?
— Конечно. Я не стремился создать мир совершенным. Какой в этом смысл? Куда двигаться дальше? Достижение совершенства — конец развития. Я так не хотел. Мне этого было не нужно.
— В книге Бытия упоминается, что вы создали мужчину и женщину и сказали им, плодитесь и размножайтесь. Это верно?
— Да. Всех должно быть по паре, чтобы не земле продолжалась жизнь.
— Тогда почему в той же книге упоминается, что мужчина создан из праха земного, а женщина из его ребра?
— Можно мне выступить, как адвокату, — сказал сатана, во время заседания он стал для меня тем, кем, в сущности, и был, — все просто. Ну, кто может сказать точно, как было? Вы подумайте? Где свидетели? Кто это видел? Нет свидетелей, нет искажения реальности. Завет писали люди и они, увы, иногда склонны искажать факты, даже не умышленно. Если бы кто при этом присутствовал, то значит, что он существовал раньше Создателя, либо был создан раньше других. Если кто и был создан раньше человека, то уж при создании не присутствовал. Таинство видите, ли. Создатель, при создании человека был кто рядом?
— Откуда?
— Вот я и говорю, свидетелей нет. И при всем уважении к авторам они могли сами пофантазировать, а он не мешал им, так как это не мешало процессу жизни. Прошу снять это вопрос, как не существенный.
— Принято. Вопрос снят. Следующий вопрос. Вы запретили вкушать плоды с дерева добра и зла? Верно?
— Да. Это было разумно. Жаль тогда не огородил и не поставил заслон.
— Вам известно, что такое добро и зло?
— Конечно, это я и создал эти понятия. Я создал мир, основанный на противоположностях. Создав добро надо было создать и зло. В итоге получил его бунт.
— Спасибо Создатель. А то не было бы меня и что тогда? Скука смертная.
— Вопрос свидетелю, — и я повернул голову в сторону сатаны. — Он создал добро и зло, как понятия, а получается, что прародителем реального зла являетесь вы?
— Ну не надо так все усложнять. Вы же слышали, что добро и зло создал он. Я, в вашем человеческом понятии, носитель зла, я олицетворяю зло. Это мое дело, но не все так страшно, как иногда вам кажется.
— Не страшно? Люди вас бояться.
— Это моя сущность. Каждый делает свое дело, но поверьте, я не всегда творю зло. Бывают промашки и в моем деле, а бывает, просто не творю, а как бы уступаю. Вот ваш случай! Разве я творю зло?
— В моем случае другая ситуация. Вы здесь не за мной пришли, а выступаете в разных ипостасях. Не так ли?
— Конечно. Я получил согласие от вас обоих на присутствие здесь. Нашу встречу и вообще развитие событий я воспринимаю, как некое приключение, авантюру, к которой я подключился без сожаления. У меня не было такого. Разговоры с людьми, их искушение это одно, а вот так не было. Я буду долго, а скорее вечно об этом помнить. Не уверен, что подобное еще повторится.
— Почему?
— А смысл? Ничего нового не спросят, так что все вопросы известны.
— А ответы?
— Прогнозируемы. Я вообще не знаю, почему он согласился. Но не ради игры. Думаю, ответчик захотел пообщаться в живую и ответить на в целом общие вопросы, которые ему задают, не единожды.
— Мы отвлеклись. Так вы не являетесь прародителем зла, а только носителем?
— Да. Я выполняю то, что предписано мне.
— Предписано? Он что дал вам указание?
— Ну, какие могут быть указания! Так случилось, что мы разошлись в методах отношения к людям.
— Тогда снова вопрос ответчику.
— Что такое добро и зло? И зачем?
— Сколько бы ни было формулировок, все они не верны, и в то же время верны. Все на грани противоречия. Эти понятия каждый пропускает через себя, через свои мысли, чувства. Что для одного зло, для другого норма. Также и с добротой. Я не ставил целью окружить мир всеобщей любовью.
— Почему? Все бы относились друг к другу с добротой, любовью, нежностью.
— И умерли бы с голоду, — подал голос сатана, — потому что человек не смог бы царствовать над природой. Ему было бы жалко каждую травинку, на которую наступил.
— Не передергивай, — отрезал Всевышний и продолжил, — человек не может быть только добрым и злым. Это все в нем одновременно. Разве можно понять, что такое добро, не узнав, что такое зло. Разве можно понять, что такое день, не узнав, что такое ночь. Я создал мир на контрастных противоречиях. Материя не может быть единой. Она существует за счет противоположностей, обеспечивая тем самым равновесие. Сначала я думал о царстве всеобщей любви, но потом понял, что это было наивно и не верно.
— Почему?
— Обычная привычка людей слушать, но часто не слышать. Я же сказал, мир создавал на контрастах. Значит должно быть и царство ненависти. И как последнему существовать?
— А что должно быть?
— Царство разумности.
— Но тогда должно быть и царство не разумности, согласно вашей логике?
— А он не глуп, — сказал сатана про меня, — ты, верно выбрал представителя. Вот это и есть попытка в создании человека, — уже посмотрев на меня, продолжил он, — Человек не всегда слушает голос разума, вот тут я и нужен.
— И что не разумность приводит в конечном итоге в чистилище? И начинается с ужаса?
— Да бросьте вы верить в сказки.
— А чего же?
— С пустоты и безвременья, — без тени улыбки вымолвил сатана.
— Но вернемся к вопросу, — продолжил я, — создав понятия добра и зла, вы создали дерево с такими, же плодами. Вы всемогущи и должны были знать дальнейшее развитие событий, когда запрещали первым людям, есть их плоды.
— Прошу снять этот вопрос, — ответил сатана, — знал или не знал, не меняет сути вещей. Оно было необходимо. К тому времени были созданы иные существа, которые для своего существования должны были чувствовать страх и доброту. Это было нужно для выживания. Да и змей искуситель знал, что это такое, как и ваш покорный слуга. Мы в то время уже были. Поэтому вопрос прошу снять. Это не провокация, это одна из сторон существования живого.
— Не очень убедительно. Правдиво ли то, что был момент, когда вы раскаялись и хотели уничтожить все на земле? Почему? Не удачное создание? Решили все исправить? Как уже говорил — поторопились?
— Так и хочется сказать «ничто человеческое мне не чуждо», хотя в сущности, как раз наоборот. Я же создал вас по своему образу и подобию. Я говорю не о внешнем виде. Я умею гневаться и прощать. Когда я посмотрел, что стали творить люди на земле я сначала недоумевал. Почему? Что им не хватает? И гнев мой нарастал. Тогда, возможно, и погорячился, подумав об увиденном. Я решил уничтожить все живое, но разум взял вверх над гневом. Нельзя карать всех за некоторых. Вы тоже ломаете старое, чтобы построить новое. Вот и я так. Зачем создавал тогда? Да и скучно будет моему духу летать над пустынной планетой. Их таких, пустынных и так достаточно во Вселенной.
— Что творилось тогда! Надо видеть, — подал реплику сатана, — но скука была бы наблюдать.
— Помолчи, — осадил его Создатель, — я решил дать еще шанс.
— Вы считаете, он был более удачным? Я имею в виду спасение после потопа?
— Нет, но я стал более терпеливым к людям. Да и другие места были на Земле, где жизнь продолжалась.
— А чем объяснить, что сначала люди жили сотни лет, а затем их жизнь резко сократилась? Они опять провинились?
— Отчасти да. Вам надо иногда обновлять свои души. Тут, кому, как повезет. Одни ко мне, другие к нему. Но все условно. Он уже упомянул об этом. Но не только это. Жить вечно — тяжело. Человек слеп к действительности. С возрастом он становиться мудрей, но слепнет сердцем. Если бы он был зрячим, разве он творил бы то, что творит? Да, отжившее, ради нового, надо менять. Но он разрушает то, что создано не им, а природой. Фактически мной. Человек слеп, потому что часто не видит ничего интересного в будущем.
— Это и послужило причиной ограничения срока жизни?
— Да. Уходить надо во время, чтобы слепота не стала ограничением для тех, идет следом.
— Кем вы себя считаете сейчас?
— Вначале создатель, а теперь — наблюдатель. Я создал этот мир, но не собираюсь вмешиваться в него. Я не вершу судьбы людей, не веду книгу судеб. Вы ее пишете сами, своими мыслями, поступками. У каждого своя жизнь, но я оказываю помощь в жизни человеку по его поведению, а не по просьбам и ожиданиям.
— Почему так?
— За редким исключением просьб две — «хлеба и зрелищ», как верно это сформулировали сами люди. А помощник в получении ответа на просьбу — он, — и Создатель кинул на сидящего напротив него сатану.
— Я не помощник, я торговец, — ответил он, — не надо меня принижать. Я торгую удовольствиями.
— А плата души? — спросил я.
— Как все в истории искажено. Что мне с вами делать? Жарить, как вы это представляете? Жарить материю Вселенной? Дорогое удовольствие, так можно ценный материал извести. Нет, плата — безвестность во времени.
— И так, вы утверждаете, что не вмешиваетесь в жизненный процесс человека? Я верно понял?
— Верно. Я не собирался и не собираюсь создавать условия жизни каждому человеку. Я вас создал. Дал вам природу. Остальное вы создаете сами. Я дал жизнь, разве этого мало? Но я не планировал везти воз под названием Земля со всем человечеством дальше. Это ваша забота. У вас есть свобода выбора — и только люди решают, что со своим выбором делать дальше. Я не отдаю предпочтение кому либо.
— А как же все святые? Видения их людям?
— Разве кто из этих людей сказал, что общался со мной? Это мои помощники в ранге святых появляются перед людьми. Но это они решают. Я не даю им указания, я не могу сказать, что мне все равно, но и вмешиваться не буду.
— Почему?
— Я создал вас и мир. Этого хватит.
— Но он оказался не так прост, а порою опасен?
— Это люди сделали его таким, я не беспокоюсь за процесс. Нет беспокойства за результат. Я в нем уверен.
— И какова роль человека? Есть в конечная цель?
— Это не моя задача. Вселенная велика и человечество лишь малая часть его. Сохранение самих себя задача человечества, а не моя. Я дал ему веру.
— Веру в себя?
— В первую очередь в вас, веру в меня создали вы. Но вера не может быть основана на страхе и принуждении. Страх это есть враг, а он является источником разрушения. И вы его создали сами, сами придумали. На страхе вы устанавливаете законы. Поставив цель и идя к ней, чтобы получить результат, человечество ограничивает свой путь по краям страха. Страхом перед наказанием физическим и лишь изредка наказанием духовным передо мной. А значит, теряете веру в меня. Я не давал установку веры в меня на страхе. Вот человечество и живет в страхе и чувством вины всю жизнь.
— Что так и будет человечество жить в этом напряжении?
— А вы сами придумали мудрое изречение, «не напрягайся» — улыбнулся Создатель, — вот и попробуйте жить.
— Создатель, я здесь в основном в качестве наблюдателя за временем — заговорил сатана, — хотел предложить перенести заседание. Как ты думаешь?
— Наблюдатель за временем? Это кто же тебя сподобил на такую должность? Не помню за собой такого.
Читать бесплатно другие книги:
