Опасное наследство Фоллетт Кен
Хью прошел в соседнее купе и сел на свободное место. Пока смысла разговаривать с ней нет. Табакерки скорее всего у нее не при себе, а в багажном вагоне. Заговорив с ней сейчас, он бы только встревожил ее и заставил придумать какую-нибудь очередную хитрость. Лучше подождать, пока поезд приедет в Саутгемптон. Там он выпрыгнет из вагона, найдет полицейского и попросит его задержать ее, пока будут выгружать ее багаж.
Предположим, она будет отрицать, что взяла табакерки. Тогда нужно настоять, чтобы осмотрели ее вещи. Полицейские обязаны расследовать заявление о краже, и чем громче Августа будет протестовать, тем больше у них возникнет подозрений.
Разглядывая проносившиеся мимо заснеженные поля Уимбл-дона, Хью заставлял себя сохранять спокойствие. Сто тысяч фунтов для Банка Пиластеров – это не шутка. Они ни в коем случае не должны попасть в руки Августы. Кроме того, табакерки важны еще и как символ – они олицетворяют стремление семейства расплатиться с долгами. Если Августе удастся скрыться с ними, люди подумают, что Пиластеры хотят только ухватить то, что еще осталось от их былого богатства, как обычные аферисты. От таких мыслей в душе Хью нарастало возмущение.
Когда поезд подъезжал к Саутгемптону, все еще шел снег. Хью высунулся из окна и наблюдал за тем, как паровоз, извергая клубы дыма, подъезжает к станции. Повсюду ходили полицейские в форме, а это означало, что Мики до сих пор не поймали.
Хью выпрыгнул из еще движущегося вагона и первым подбежал к выходу с перрона.
– Я старший партнер Банка Пиластеров, – сказал он инспектору у барьера, протягивая свою визитную карточку. – Я знаю, что вы разыскиваете убийцу, но в этом поезде приехала женщина, похитившая собственность банка на сто тысяч фунтов. Я подозреваю, что она собирается сегодня вечером покинуть страну на «Ацтеке».
– Какого рода эта собственность, мистер Пиластер? – спросил инспектор.
– Коллекция украшенных драгоценными камнями табакерок.
– А имя женщины?
– Вдовствующая графиня Уайтхэвен.
Полицейский поднял брови.
– Я читаю газеты, сэр. Насколько я понимаю, это связано с крахом банка.
Хью кивнул.
– Эти табакерки необходимо продать, чтобы расплатиться перед потерявшими свои деньги вкладчиками.
– Вы можете указать мне леди Уайтхэвен?
Хью внимательно огляделся, стараясь различить знакомую фигуру сквозь хлопья снега.
– Она вон там, возле багажного вагона, в большой шляпе с перьями. Следит за разгрузкой своих вещей.
Инспектор кивнул.
– Хорошо. Оставайтесь со мной здесь, у выхода. Мы ее задержим.
Хью в нетерпении наблюдал, как пассажиры выходят из вагона и идут к вокзалу. Несмотря на то что он был уверен, что Мики в поезде не ехал, он все равно пристально вглядывался в лицо каждого мужчины.
Августа шла последней. Ее багаж несли трое носильщиков. Заметив Хью, она побледнела.
Инспектор постарался проявить крайнюю вежливость:
– Прошу прощения, леди Уайтхэвен. Могу я попросить вас на пару слов?
Хью никогда не видел Августу настолько испуганной, но она не забыла о своих аристократических манерах.
– Боюсь, у меня нет в запасе времени, офицер. Мне еще нужно сесть на пароход, уплывающий вечером.
– Обещаю вам, что «Ацтек» без вас не отойдет от причала, миледи.
Посмотрев на носильщиков, инспектор добавил:
– Можете опустить груз на минутку, парни.
После чего снова повернулся к Августе:
– Мистер Пиластер утверждает, что у вас при себе находится коллекция принадлежащих ему табакерок. Это так?
При этих словах Августа приняла более самоуверенный вид, что удивило и одновременно обеспокоило Хью. Неужели у нее припрятан какой-то козырь в рукаве?
– Не вижу причин отвечать на столь бесцеремонный вопрос.
– Если вы отказываетесь отвечать, то мне придется осмотреть ваши вещи.
– Ну хорошо. У меня есть при себе табакерки. Но они принадлежат мне, поскольку раньше принадлежали моему мужу.
Инспектор повернулся к Хью.
– Что вы скажете на это, мистер Пиластер?
– Да, они действительно принадлежали ее мужу, но он завещал их своему сыну, Эдварду Пиластеру, а все имущество Эдварда было конфисковано в пользу банка. Леди Уайтхэвен пытается похитить их.
– Я должен попросить вас обоих пройти в полицейское отделение на станции для расследования этого дела, – сказал инспектор.
Августа снова заметно испугалась.
– Но я же опоздаю на пароход!
– В таком случае единственное, что я могу посоветовать вам, – это оставить спорное имущество на попечение полиции. Вам его вернут, если ваши притязания признают законными.
Августа замялась. Хью понимал, что ей безумно жаль отрывать от себя такой лакомый кусок. Но разве она не понимает, что ей неизбежно придется расстаться с драгоценностями? Ее поймали с поличным, и ей еще повезло, что она не оказалась за решеткой.
– Так где же табакерки, миледи? – спросил инспектор.
Хью ждал.
Наконец Августа указала на чемодан.
– Они здесь.
– Попрошу ключ, пожалуйста.
Августа снова помедлила, но в конце концов сдалась. Вынув из сумочки небольшую связку ключей, она выбрала один и протянула инспектору.
Инспектор открыл чемодан. В нем лежали мешки для обуви. Августа показала на один из них. Инспектор открыл его и достал деревянную коробку из-под сигар. Под ее крышкой лежало множество небольших вещиц, аккуратно завернутых в бумагу. Выбрав одну наугад, инспектор развернул ее. Это была маленькая золотая шкатулка с осколками бриллиантов, выложенными в виде ящерицы.
Хью вздохнул с облегчением. Инспектор посмотрел на него.
– Вы знаете, сколько их должно быть?
Это знали все члены семейства.
– Шестьдесят пять. По одной на каждый год жизни дяди Джозефа.
– Хотите пересчитать?
– Они тут все, – сказала Августа.
И все же Хью их пересчитал. Действительно шестьдесят пять. В его душе забурлила радость от победы.
Инспектор передал коробку другому полицейскому.
– Если вы соблаговолите пройти с констеблем Невиллем в полицейский участок, он выпишет вам официальную расписку в получении, миледи.
– Перешлите ее в банк, – сказала Августа. – Могу я теперь идти?
В душе Хью снова зашевелились подозрения. Августа разочарована, это понятно, но не настолько, как он ожидал. Как будто ее гораздо сильнее беспокоит что-то другое, более важное, чем табакерки. И где, в конце концов, Мики Миранда?
Инспектор кивнул, и Августа пошла дальше в сопровождении трех носильщиков с тяжелым грузом.
– Благодарю вас, инспектор, – сказал Хью. – Единственное, о чем я жалею, так это о том, что вы не задержали Миранду.
– Мы его обязательно задержим. На борт «Ацтека» он попадет только в том случае, если научится летать.
Из багажного вагона вышел охранник, толкая перед собой пустое кресло с колесами. Остановившись перед инспектором с Хью, он спросил:
– А с этим что делать, сэр?
– В чем проблема? – снисходительно спросил инспектор.
– Та дама с багажом и перьями на шляпе…
– Леди Уайтхэвен.
– Да… она ехала с пожилым джентльменом в купе первого класса и попросила меня отвезти кресло в багажный вагон. Я сделал, как было сказано, а теперь она будто не знает, о чем идет речь. «Должно быть, вы приняли меня за другую», – говорит. «Да нет, – говорю я. – Во всем поезде ни у кого нет такой шляпы…»
– Да, верно, – перебил его Хью. – Кебмен тоже сказал, что она ехала с мужчиной в коляске… И в купе с ней рядом сидел пожилой господин.
– А я о чем! – торжествующе воскликнул охранник.
Лицо инспектора вдруг утратило благодушное выражение, и он строго спросил Хью:
– Вы видели, как через барьер проходил пожилой мужчина?
– Нет. А я разглядывал каждого пассажира. Тетя Августа прошла последней.
Вдруг до него дошло.
– Боже милостивый! Вы думаете, это был переодетый Мики Миранда?
– Да. Но где он сейчас? Может, вышел на предыдущей станции?
– Нет, – сказал охранник. – Это скорый поезд, он ни разу не останавливается от Ватерлоо до Саутгемптона.
– Значит, нужно обыскать поезд. Возможно, он еще там.
Но в поезде Мики не оказалось.
V
«Ацтек» украшали разноцветные фонари и гирлянды. Рождественская вечеринка была в разгаре: на главной палубе играл оркестр, а пассажиры в вечерних платьях пили шампанское и танцевали с провожающими.
Стюард проводил Августу по большой лестнице до каюты на верхней палубе. Она потратила все наличные на лучшую каюту, думая, что с табакерками ей теперь не придется тревожиться о деньгах. Дверь каюты выходила прямо на палубу. Внутри яркие электрические лампы освещали широкую кровать, медный умывальник в полный рост, уютные кресла, комод с цветами и коробку конфет с бутылкой шампанского в ведерке со льдом на столике у кровати. Августа сначала хотела сказать стюарду, чтобы он унес шампанское, но потом передумала. Она начинала новую жизнь, может, с этой поры она постоянно будет пить одно шампанское.
Она успела как раз вовремя. Пока носильщики заносили багаж, до ее слуха донеслось традиционное: «Всех, кто остается, попрошу сойти на землю!» Когда носильщики ушли, она вышла на узкую палубу, подняв воротник пальто, чтобы защититься от падающего снега. Облокотившись о перила, она посмотрела вниз. Далеко внизу покачивался буксир, готовый вывести огромный лайнер из гавани в открытое море. Одни за другим поднимались мостки и отвязывались канаты. Печально прозвучала туманная сирена, с набережной донеслись крики провожающих, и медленно, почти незаметно, огромный корабль начал движение.
Августа вернулась в каюту, закрыв за собой дверь. Сняв верхнюю одежду, она накинула на себя шелковую ночную сорочку и подходящий по цвету халат. Потом она вызвала стюарда и приказала не беспокоить ее до утра.
– Разбудить вас утром, миледи?
– Нет, благодарю. Я позвоню, когда будет нужно.
– Хорошо, миледи.
Августа заперла за ним дверь. Потом открыла самый большой кофр и выпустила из него Мики.
Негнущимися ногами он прошел до кровати и рухнул на нее.
– Господи Иисусе, я думал, что сдохну, – простонал он.
– Дорогой, тебе больно?
– Ноги! – прохрипел Мики.
Августа потерла его икры. Мышцы были сжаты, словно узлы на канатах. Она массировала их кончиками пальцев, ощущая тепло его кожи через ткань брюк. Давно она так не прикасалась к мужчине, и от этого волна тепла поднималась к ее груди.
Она часто мечтала о том, как останется наедине с Мики Мирандой, как при жизни мужа, так и после его смерти. Но ее всегда останавливала мысль о том, что она потеряет – дом, слуг, деньги на платья, социальное положение, влияние в семье. Крах банка все это забрал у нее, и теперь она вольна поступать как пожелает.
– Воды, – слабым голосом попросил Мики.
Августа налила в стакан воды из графина у кровати. Мики перевернулся на спину и приподнялся, взял стакан и выпил его целиком.
– Еще… Мики?
Он помотал головой.
Августа взяла стакан из его рук.
– Ты потеряла табакерки, – сказал Мики. – Я все слышал. Вот свинья этот Хью.
– Но у тебя много денег, – сказала Августа и показала на шампанское в ведре со льдом. – Давай выпьем. Отпразднуем, что покинули Англию. Тебе удалось сбежать!
Мики посмотрел на ее грудь. Августа ощутила, что ее соски затвердели от возбуждения, и он видит, как они просвечивают сквозь шелковую ночную сорочку. Ей захотелось сказать: «Потрогай их, если хочешь», но она сдержалась. Времени у них достаточно – целая ночь. Целое путешествие. И остаток жизни. И вдруг ей показалось, что ждать больше она не может. Ей было стыдно и неловко, но желание заключить в объятия его обнаженное тело пересилило. Она села на край кровати, взяла его руку, поднесла к губам, поцеловала и прижала к своему сердцу.
Мики посмотрел на нее с любопытством и начал поглаживать ее грудь через шелковую ткань. Прикосновение его было мягким, подушечки пальцев гладили чувствительные соски, и она ахнула от удовольствия. Тогда он обхватил грудь ладонью и приподнял ею, чуть-чуть двигая из стороны в сторону. Потом схватил сосок пальцами, сжал и повернул. Она закрыла глаза. Он сжал сосок сильнее, до боли, и неожиданно повернул его так, что от боли она вскрикнула, оттолкнула его руку и встала.
– Ты, тупая сука, – усмехнулся Мики, поднимаясь с кровати.
– Нет! Не делай так!
– Ты и вправду думала, что я женюсь на тебе?
– Мики….
– У тебя нет ни денег, ни влияния, банк разорился, и ты даже отдала последние табакерки. На что ты мне сдалась?
Ее грудь сдавило, в сердце словно вонзили нож и провернули.
– Ты говорил, что любишь меня…
– Послушай себя! Тебе пятьдесят восемь лет, почти как моей матери. Ты старая, покрытая морщинами, подлая, эгоистичная дрянь. Я бы с тобой не лег, даже если бы ты была последней женщиной на земле!
В голове у Августы помутилось, и она едва не упала в обморок. Она попыталась сдержать слезы, но глаза переполнились, и они потекли по щекам. Рыдания сотрясали ее тело. Это конец всех ее мечтаний. У нее нет ни дома, ни денег, ни друзей, а человек, которому она доверилась, ее предал. Она отвернулась, чтобы скрыть от него лицо, ей не хотелось, чтобы он видел ее горе и разочарование.
– Прошу тебя, не надо больше.
– Ничего больше не будет, – резко отрезал Мики. – У меня зарезервирована отдельная каюта, и я туда сейчас пойду.
– Но когда мы прибудем в Кордову…
– Ни в какую Кордову ты не поедешь. Выйдешь в Лиссабоне и поплывешь обратно в Англию. Мне от тебя больше нет пользы.
Каждое его слово наносило ей почти физическую боль, и она отступала назад, вытянув руки перед собой, словно для защиты. Прислонившись спиной к двери, она открыла ее и выскочила наружу.
Морозная ночь мгновенно охладила ее голову и прочистила мысли. Она поняла, что вела себя как сопливая девчонка, а не как зрелая, уверенная в себе женщина. На какое-то время она утратила самоконтроль, но теперь пора брать ситуацию в свои руки.
Мимо нее прошел мужчина в вечернем костюме, куря сигару. Он в удивлении посмотрел на ее ночное платье, но ничего не сказал.
Это подало ей идею.
Она вернулась в каюту, закрыв за собой дверь. Мики поправлял галстук перед зеркалом.
– Сюда идут полицейские! – тревожно сказала Августа. – Целый отряд!
От спеси Мики не осталось и следа. Ухмылка исчезла с его лица, сменившись выражением паники.
– О боже! – прошептал он.
В голове у Августы быстро проносились мысли.
– Мы еще находимся в британских водах. Тебя арестуют и отошлют на берег в катере.
Она не знала, правда ли это, но решила рискнуть.
– Нужно спрятаться, – сказал Мики, залезая в кофр. – Давай, закрой. Поживее!
Она закрыла крышку огромного чемодана. Затем задвинула защелки и повернула ключ в замке.
– Так-то лучше, – сказала она.
Потом села на кровать, посматривая на чемодан и прокручивая в голове их разговор. Она показала себя уязвимой, и он ранил ее. До сих пор ее грудей касались только два человека – Стрэнг и Джозеф. Августа еще раз мысленно представила, как Мики больно скрутил ее соски, произнося полные желчи слова. Постепенно гнев остыл, сменившись темной жаждой мести.
Из чемодана донесся приглушенный голос Мики:
– Августа! Что там? Что происходит?
Она не ответила.
Он начал звать на помощь. Она прикрыла чемодан одеялом с кровати, чтобы заглушить звуки.
Через какое-то время он замолчал.
В задумчивости Августа отклеила с чемодана бирку с ее именем.
Двери соседних кают захлопали – пассажиры направлялись в обеденный зал. Ход судна немного ускорился – они вышли в Ла-Манш. Минуты стремительно бежали одна за другой, пока Августа сидела на кровати и размышляла.
Пассажиры возвращались небольшими группками с полуночи до двух часов ночи. Оркестр перестал играть, и стало тихо. Теперь шумели лишь двигатели корабля и море.
Августа не сводила глаз с чемодана, в котором заперла Мики. Его сюда принес здоровенный носильщик. Она не могла поднять его, но можно было попытаться его передвинуть волоком. У чемодана с обеих сторон были латунные ручки и кожаные ремни сверху и снизу. Она ухватилась за кожаный ремень сверху и потянула на себя, раскачивая чемодан из стороны в сторону, отчего он перевалился плашмя. Мики снова закричал, и Августа снова прикрыла чемодан одеялом и прислушалась. Никто к каюте не подходил. Мики перестал кричать.
Она снова ухватилась за ремни и потянула. Чемодан был очень тяжелым, но ей удавалось сдвигать его по несколько дюймов зараз. После каждого усилия она отдыхала.
Прошло минут десять, прежде чем она дотянула чемодан до двери. Потом надела чулки, башмаки и шубу и открыла дверь.
Поблизости никого не было. Пассажиры спали, а если какие-то члены экипажа и несли вахту, то они ее не замечали. Палубу освещали тусклые электрические лампы, звезд видно не было.
Августа перевалила чемодан через порог и еще раз отдохнула. Потом он пошел легче, потому что палуба была скользкой от снега. Еще через десять минут она прислонила чемодан к борту.
Следующая задача была гораздо труднее. Ухватившись за ремни, она приподняла один конец чемодана и попыталась поставить его вертикально. С первой попытки у нее не получилось, и чемодан выскользнул из ее рук. Звук падения показался ей громким, но опять же никто не вышел из кают. Время от времени на пароходе, который на полном ходу качался на волнах, извергая клубы дыма из труб, раздавались случайные звуки, и пассажиры к ним привыкли.
Во второй раз она взялась за дело с большим усердием. Августа встала на колени, взялась за ремень обеими руками и медленно приподняла чемодан. Когда она наклонила его на сорок пять градусов, Мики внутри заерзал, сместившись к нижнему концу, и приподнимать чемодан стало легче.
Вставший вертикально чемодан Августа прислонила к перилам бортика.
Теперь оставалось выполнить самое трудное. Она наклонилась, ухватилась за нижний ремень и изо всей силы потянула вверх. Она поднимала лишь часть груза, потому что другая покоилась на перилах, но все равно она тратила последние силы, чтобы приподнять чемодан хотя бы на дюйм. Ремень опять выскользнул из ее замерзших пальцев, и чемодан упал.
Она поняла, что не справится.
Облокотившись на перила, она отдыхала, понимая, что почти лишилась сил. Но сдаваться нельзя. В конце концов, не зря же она проделала такую работу. Нужно попытаться еще раз.
Она наклонилась и снова ухватилась за ремень.
– Августа, что ты делаешь? – донесся до нее сдавленный голос Мики.
Она ответила низким, четким тоном:
– Вспомни, как погиб Питер Миддлтон.
Голос в чемодане затих.
– Ты умрешь той же смертью.
– Нет, Августа, умоляю тебя, любовь моя!
– Только вода, заполняющая твои легкие, будет холоднее и солонее, но ты ощутишь весь ужас, чувствуя, как смерть сжимает своей костлявой рукой твое сердце.
– Помогите! Помогите! На помощь! Кто-нибудь, спасите меня! – закричал Мики.
Августа потянула ремень что есть мочи. Нижний конец чемодана приподнялся над палубой. Поняв, что происходит, Мики закричал громче и испуганней. Его голос почти перекрывал шум двигателей и моря. Рано или поздно кто-то обязательно обратит на него внимание. Августа попыталась еще раз. У нее получилось приподнять низ чемодана до уровня груди, но она остановилась, не в силах продолжать. Мики отчаянно бился внутри, стараясь выбраться. Августа закрыла глаза, сжала зубы и потянула вверх из последних сил. Что-то хрустнуло в спине, но она, преодолевая боль, продолжала тянуть. Теперь нижний конец чемодана был выше верхнего. Съехав несколько дюймов по перилам, он остановился. Спина Августы ныла от боли. В любой момент на палубу мог выйти какой-нибудь полупьяный пассажир, привлеченный криками Мики. Это будет конец. Она сосредоточилась, зажмурилась, заскрежетала зубами, чтобы подавить боль в спине, и навалилась на чемодан всем телом.
Медленно чемодан поехал по поручням вперед, а затем свалился в бездну.
Мики испустил долгий крик, погасший в ночи.
Августа оперлась о борт, постанывая от боли, и смотрела, как огромный чемодан, кувыркаясь в воздухе, падает в воду вместе со снежинками, словно ничего не весит. Наконец он плюхнулся в волны и исчез.
Через мгновение он вынырнул. Августа поняла, что какое-то время он будет плавать. Боль в спине усилилась и стала почти непереносимой. Ей захотелось лечь, но она не отходила от ограждения и не сводила глаз с чемодана, покачивавшегося на волнах. Потом он исчез из виду. За спиной у нее послышался мужской голос:
– Мне показалось, я слышал, как кто-то звал на помощь, – озабоченно спросил незнакомец.
Августа с трудом повернулась и увидела приятного молодого человека в шелковом халате с шарфом на шее.
– Это была я, – сказала она, выдавливая улыбку. – Мне приснился кошмар, я крикнула во сне, а потом вышла, чтобы развеяться.
– Ах, вот как. А сейчас с вами все в порядке?
– Лучше быть не может. Благодарю вас за любезность.
– Ну что ж. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Молодой человек вернулся в свою каюту.
Скоро она тоже вернется в свою каюту, но ей хотелось подольше посмотреть на море. Чемодан утонет не сразу. Вода будет проникать в него струйками через маленькие щели. Мики будет понемногу всплывать, колотя в крышку. Когда вода покроет его нос и рот, он задержит дыхание, насколько это возможно. Но в конце концов тело заставит его сделать непроизвольный вдох, и холодная морская вода потечет по его горлу и проникнет в его легкие. Он будет корчиться в муках и биться в последней отчаянной попытке освободиться, охваченный ужасом, но его движения станут слабее, а потом и вовсе прекратятся. Все покроется мраком, и он умрет.
VI
Хью подъезжал к Чингфорду и выходил из вагона с грустными мыслями. Несмотря на то что ему хотелось как можно быстрее оказаться в постели, он остановился на мосту в том месте, где утром Мики застрелил Тонио. Сняв шляпу, он постоял минуту под падающим снегом, вспоминая своего товарища в бытность его подростком и мужчиной. Потом продолжил путь, задумавшись над тем, как гибель Тонио повлияет на министерство иностранных дел и на его отношение к Кордове. До сих пор Мики удавалось ускользнуть от полиции. Но независимо от того, поймают его или нет, Хью сможет воспользоваться тем, что он стал свидетелем убийства. Газеты любят печатать отчеты об убийствах, смакуя каждую подробность. Общественность возмутится тем, что иностранный дипломат был убит при свете дня, и члены парламента, пожалуй, потребуют какой-то реакции. Вряд ли теперь британское правительство признает Папу Миранду в качестве нового руководителя Кордовы. В качестве наказания семейства Миранды министерство иностранных дел может поддержать семейство Сильва. А это значит, что Хью может надеяться на выплату каких-то компенсаций акционерам гавани Санта-Марии.
Чем больше он об этом думал, тем сильнее в его душе разгоралась надежда.
Он также надеялся, что Нора уже спокойно спит. Ему не хотелось выслушивать ее упреки и сетования на то, что ей приходится весь день заботиться о детях и самой наводить порядок в унылой хижине в какой-то богом забытой дыре. Ему хотелось просто лечь под одеяло и закрыть глаза. Завтра он еще раз обдумает случившееся сегодня и постарается понять, как эти события повлияют на его судьбу и судьбу его банка.
Пересекая по тропинке сад, Хью с разочарованием заметил свет за шторами. Значит, Нора не спит. Он тихо повернул ключ, проскользнул в прихожую, разделся и зашел в гостиную. К его удивлению, он увидел, что на диване сидят три мальчика в пижамах и рассматривают книжку с картинками. Но гораздо сильнее его удивила Мэйзи, сидевшая рядом с ними и читавшая эту самую книжку.
Увидев его, все три сына подпрыгнули и побежали к нему. Он обнял и поцеловал их по очереди: самого младшего, Сола, затем Сэмюэла и под конец одиннадцатилетнего Тоби. Двое младших просто радовались его появлению, но во взгляде Тоби читалось какое-то напряжение.
– В чем дело, старина? – шутливо обратился к нему Хью. – Что-то случилось? Где мама?
– Уехала за покупками, – сказал он и разрыдался.
Хью обхватил его плечи рукой и посмотрел на Мэйзи.
– Я пришла примерно в четыре часа. Наверное, Нора уехала сразу после тебя.
– Она оставила их одних?
Мэйзи кивнула.
Хью рассердился. Дети провели дома одни почти весь день. С ними могло случиться все, что угодно.
– Как она могла так поступить?! – с негодованием воскликнул он.
– Она оставила записку, – сказала Мэйзи, протягивая ему конверт.
Хью открыл его и прочитал единственное слово в письме: «ПРОЩАЙ».
– Оно не было запечатано. Тоби его прочитал и показал мне.
– В это трудно поверить, – сказал Хью, но едва вымолвил эти слова, как почувствовал, что, напротив, поверить в это было проще простого. Нора всегда ставила превыше всего свои желания, а к детям особой привязанности она не испытывала. Наверное, она решила уехать к отцу.
А записка говорила о том, что возвращаться она не намерена.
Хью даже не знал, что и думать.
Первым делом нужно позаботиться о мальчиках. Нельзя показывать им, что он расстроен, иначе это огорчит их еще больше. Пока что следует забыть о своих чувствах.
– Вы засиделись допоздна. Пора спать! А ну, марш в кровать!
Он проводил их до лестницы на второй этаж. Сэмюэл с Солом спали в общей спальне, а Тоби в отдельной комнате. Хью подоткнул одеяла малышей, а потом вернулся к старшему и склонился над ним, чтобы поцеловать.
– Миссис Гринборн такая мировая, – сказал Тоби.
– Я знаю. Она была женой моего лучшего друга Солли. Но он умер.
– И хорошенькая.
Читать бесплатно другие книги:
