Ведьмины штучки Каракада? Тиана

Кукла

Я ждала Ленку в вестибюле больницы. Мы договорились навестить нашу подругу, которая попала сюда с банальным аппендицитом. От нечего делать подошла к открытому киоску, что пристроился возле гардероба. Здесь было на что посмотреть: на отдельном стеллаже расположились игрушки: машинки, мотоциклы, самолёты, для малышей – мягкие зверушки, и конечно, лего! Я скользнула по ним взглядом и устремилась было к разложенным на прилавке книгам, но каким-то боковым зрением усмотрела нечто, что выбивалось из общей гармонии детского счастья. Из чистого любопытства вернув своё внимание обратно, я стала медленно рассматривать игрушки. Вот барби, кены и их дети, вот большая глупая кукла-пупс с розовым горшком… белый-пребелый мишка с синим шарфом поднял лапу. Вот оно, то, что меня зацепило! Между мишкой и ярко-жёлтой неваляшкой стояла в коробочке кукла! Серо-зелёный цвет её лица, чёрные круги под пустыми глазами, фиолетовые губы создавали жуткое впечатление. Я присмотрелась к игрушке, наклонилась вперёд, и вдруг догадка отшатнула меня. Кукла была упакована в чёрно-свекольную коробку-гроб! Сомнений быть не могло – это была кукла-мертвец! Подошла Ленка с солнечными апельсинами. – Смотри!

Ленка прищурила свои близорукие глаза, и я увидела, как они из щёлочек округлились до предела.

– Жуть какая!

– Ты тоже так поняла? А то я подумала, может, у меня что-то с головой.

– С тобой всё нормально, а вот её сделали явно больные.

– Представляешь, дарит мама дочке гроб с мертвецом.

– Играй, доченька, развлекайся!

– Кто ж купит эту кошмарную куклу?!

– Да никто!

И мы направились в палату, возмущаясь и источая сарказм на головы авторов, производителей и продавцов ужасной покойницы.

Через три дня волею случая я вновь оказалась на том же месте. Проходя мимо киоска, поискала глазами кошмарную игрушку. Вот классный мишка, вот неваляшка с огромными голубыми глазами, но между ними – весёлая краснощёкая хрюшка! Может, переставили?

– А-а-а, тут стояла…

Девушка-продавец всё своё внимание направила на меня:

– Я поняла. Вы про куклу. Её уже несколько человек спрашивали. К сожалению, продали. Вы заходите на следующей неделе…

Я медленно отошла от прилавка.

Мир перевернулся и катится в тартарары.

Дениска

Дениска открыл холодильник. Кроме кошачьего корма и бутылки пива, там ничего не было. В морозилке тоже было пусто. Вчера утром он сварил пельмени и за день съел все. Мальчик пошарил по шкафам, нашёл немного мелкой вермишели, которую мать держала для супа, и это была удача.

Дениска умеет разжигать плиту. Вначале было очень страшно, он открывал газ, и тот с тихим шипением уже выходил, спичка, крепко зажатая пальцами, догорала, а пламени всё не было. Потратив сколько-то спичек и времени, Дениска всё же научился этой премудрости, теперь он может готовить себе еду. Осторожно слив горячую воду через дуршлаг, Денис откинул белый комок в тарелочку. Масло закончилось, майонез он доел с пельменями, пришлось заправить вермишель сахаром. На стол прыгнул Ларс, большущий серый кот, и Денис насыпал в его плошку немного корма. Поев и даже выпив пакетичный чай, мальчик вымыл посуду и пошёл в зал.

Раньше, когда он был маленьким, квартира казалась ему огромной, она была целым миром. Он колесил по всем трём комнатам на новом велосипедике, папа и мама «ловили» его, и все они весело смеялись.

Сейчас в доме пусто, только напольные часы с маятником наполняют квартиру равномерным тиканьем и боем.

Дениска подошёл к окну, отодвинул тяжёлую коричневую портьеру. Ласковое июньское солнышко осветило белокурую головку мальчика, заглянуло ему в глаза. С третьего этажа Дениске хорошо была видна спортивная площадка, там ребята гоняли мяч. Серёжка как раз забил гол, и все кричали, кто от радости, кто протестуя, и разбегались по своим местам, чтобы играть дальше. Как им хорошо! И как тоскливо ему, Дениске. Слёзы подступили к глазам, мальчик всхлипнул. Артёмка из второго подъезда увидел его, позвал рукой, мол, выходи к нам, но мальчик в окне помотал головой и, словно его могли услышать, прошептал: «Я ключ потерял».

Несколько дней назад Алексей Васильевич обронил: «Нет ключа – будешь сидеть дома». И ушёл. Тяжёлая крашеная дверь щёлкнула замком. Он и раньше брал гитару, уходил, но ночью или в крайнем случае на второй день возвращался. И тогда довольный, иногда пьяненький, он не трогал Дениса, а наоборот, поучал: «Жениться надо с умом! А ты дурак». Продукты какие-никакие в доме были – оставались после Алексея Васильевича, готовить себе Денис научился давно, да и на улицу – пожалуйста, выходи, гуляй сколько хочешь, там и к бабе Оле можно зайти, она всегда угостит пирожком, а то и кашей накормит. Старушка при этом гладила Дениску по спине, жалела, называла неприятным словом «несчастный».

Денис остановился у книжного шкафа – здесь жили его любимые герои. И этот шкаф, и комод с ручками-завитушками, и большой овальный стол, покрытый гобеленовой скатертью с золотыми нитями, были старинными. Маленьким Денис представлял, что он – отважный герой, он живёт в замке волшебной сказки, а мама – прекрасная светловолосая принцесса, которую он спасёт от злого чудища, пусть только явится сюда!

Но всё сложилось иначе.

Сначала ушёл папа. Мама сказала, к Азе. Азззза казалась мальчику злой осой. Денис жалел папу и не мог понять, почему тот никак не сбежит от неё. При коротких встречах, когда они с папой гуляли по парку или сражались в игровом центре, мальчик так и не решился задать этот волновавший его вопрос. Мама тоже переживала, плакала тайком, но при посторонних всегда улыбалась и была похожа на гордую королеву, от этого сердечко маленького мальчика переполнялось любовью и гордостью за неё.

Потом с мамой стал приходить Алексей Васильевич. С круглой лысиной на макушке, с небольшими, побитыми кое-где белой сединой, усиками, скользкий, неприятный. Он работал вместе с мамой в библиотеке. Мама сказала, это её новый начальник. Каким-то обострённым чувством, которое так развито у детей, Денису не нравился этот человек.

Когда Денис учился в первом классе, мама сказала, что Алексей Васильевич будет жить у них, теперь это её муж, а его, Дениса, он усыновляет. Необъяснимый страх захолодил сердце ребёнка, пролился слезами. Он прижался к маминому животу, словно хотел укрыться от беды, но мама, обнимая его, лишь приговаривала: «Не надо плакать, сынок, ты же мужчина! У меня сегодня праздник, будь умницей, не огорчай меня». Эти мамины слова не успокаивали, почему-то сейчас они для Дениса ничего не значили.

В этот же день он встретился с папой в парке, и ощущение беды заставило заговорить о том, как ему, Дениске, плохо. Но папа, покачивая колясочку с младенцем, принялся рассуждать о трудностях жизни, проблемах, называя почему-то его, Дениску, братом. Папа говорил, говорил, его слова были так же пусты, как и мамины, они не утешали и не давали надежды. Дениска посмотрел на папу и вдруг почувствовал: этот красивый человек в чёрном пальто, в чёрных перчатках, так по-чужому пахнущий чем-то дорогим, уже не его папа и он, Дениска, ему совсем не нужен.