Хелот из Лангедока Хаецкая Елена

Глава девятая

– Ваша милость! – Полковник всунул голову в палатку и пробудил Моргана от беспокойного сна. – Ваша милость! Я отправил в разведку двух молодцев.

Морган приподнялся и мутно посмотрел на своего военачальника:

– А? В какую разведку?

– Необходимо захватить пленников, – доложил полковник. – Если ваша милость помнит, я говорил об этом на общем сборе всех наемников. При помощи пытки мы вырвем у них данные о расположении вражеских войск и о планах враждебного нам командования.

Морган с трудом сел и протер глаза.

– Болван! – взорвался он. – Зачем она здесь нужна, ваша дурацкая разведка? Этот мир создал я! Я! Чем отправлять несколько человек на верную смерть, спросили бы меня. Без всяких пленных я рассказал бы вам о расположении их боеспособных единиц.

– Порядок есть порядок, – невозмутимо отозвался полковник. – Положено допрашивать пленных – допрашиваем, положено допрашивать под пыткой – пытаем. Для чего, спрашивается, существует палач?

– Чтобы даром жрать мой хлеб, – огрызнулся Морган. – Я высказал свое мнение. Если вы, твердолобый упрямец, желаете делать все по-своему, то ради Бога. Только потом не жалуйтесь и не говорите, что вас не предупреждали.

– Военными действиями должны распоряжаться профессионалы, – обиделся полковник. – И я делаю для вас все так, как сделал бы для родного отца. И даже лучше.

С этими словами он скрылся.

Солдаты, отправленные на поиски пленников, углубились в лес. Операция, затеянная полоумным Морганом, выглядела детской прогулкой. За два дня они не встретили ни одного поселка, а обещанные монстры казались им всего лишь бредом их военачальника. Впрочем, жаловаться не на что: платил-то Морган чистым золотом!

Лес казался чистым и пустым. Никого здесь не было. Солдаты беспечно бродили среди высоких деревьев и больших валунов. Мягкий мох ложился под ноги. Птицы щебетали на ветвях. Время от времени им попадался орешник, и они рвали орехи, запивали его вином из фляжек и болтали о женщинах и оружии.

– Хорошо бы встретить симпатичную аборигеночку, – сказал один, укладываясь передохнуть возле большого камня. Поросший мхом валун казался идеальной спинкой для кресла.

– И сговорчивую, – хихикнул второй. – А потом убить, раз у нас такое задание.

– Этот Морган свихнулся, – заметил третий. – Я не понимаю, с кем он не поделил эти земли, но его фантазия «выжечь здесь жизнь огнем и мечом», как он выражается, яснее ясного говорит о том, что у него не все дома.

– Моррганн… – пронеслось по лесу.

Первый солдат подскочил от удивления и огляделся по сторонам.

– Кто это сказал? – испуганно спросил он.

– Что сказал? Тебе померещилось с перепою. Отдай флягу!

Солдат был так растерян, что безропотно позволил отобрать у себя фляжку, где еще оставалось порядочно вина.

– Сейчас кто-то произнес утробным голосом «Морган», – сказал он.

И почти мгновенно лес отозвался на разные голоса:

– Морган… Морган… Морган…

– Это эхо, – с облегчением предположил второй солдат.

Но лес не унимался:

– Моррганн…

Совсем близко кто-то забормотал, с трудом выговаривая слова:

– Морган добрый, Морган умный, Морган не свихнуться. Дакини злые, дакини глупые, дакини свихнуться. Уничтожить бедных дакини. Не мучить. Избавить. Уничтожить.

– Господь милосердный, кто это говорит? – Солдаты в ужасе вскочили на ноги, позабыв и фляги, и орехи, и сбились в кучу.

А лес насмехался:

– Дакини глупые, дакини свихнуться.

– Братцы, они к нам сползаются! – завопил в ужасе самый младший из всех, указывая дрожащей рукой на валуны.

Действительно, камни за это время придвинулись к группе разведчиков почти вплотную. Они двигались незаметно, но довольно быстро, и теперь со всех сторон смотрели сквозь мох маленькие горящие глазки. Потом ближайший к солдатам камень распахнул огромную пасть и ухватил одного наемника за штаны сзади. Тот заверещал не своим голосом и начал извиваться, размахивая руками. Тролль медленно сжевал штаны. Солдат откатился в сторону, кутаясь в необъятную рубаху.

– Мясо, – задумчиво прошамкала гигантская пасть над ухом у другого наемника. – Мясо. Свежее. Бегает. Вкусное.

К ужасу людей, из камня высунулся длинный клейкий язык, который обвил за талию еще одного солдата и подтащил его прямо к разверстой пасти.

– Нет! – крикнул тот, пытаясь высвободиться.

Язык с наслаждением облизал его, царапая лицо шершавой поверхностью.

– Соленый, – сказал тролль и причмокнул. От этого звука с солдатом приключилась неприятность, и он, к своему стыду, ощутил сырость в шароварах. Язык неожиданно отпустил его.

– Вонять. Испускать влагу. Неприятный. Фу.

Третий, грамматикус из Ирландии, который проделал долгий путь вместе с солдатами в поисках новых знаний, уселся, подтянув колени к подбородку, и распахнутыми глазами уставился на троллей. Один из булыжников подтолкнул его в спину.

– Ты, – сказал тролль. – Дакини. Встать. Умирать стоя.

– Я умирать сидя, – огрызнулся грамматикус. – Кто вы такие?

– Тролли. Камни. Не знаем. Мэган создавать, Мэган быть пьян. Мэган не вязать лыков. Мэган сам не помнить. Он сам не знать.

– Ка… кой Мэган? – растерялся грамматикус.

– Морган Мэган. Демиург. Морган Мэган. Он создавать. Быть пьян. Забыть. Наррахх помнить. Наррахх ждать.

– И Варрахх помнить, – ревниво встрял другой булыжник, выплевывая розочку из накрахмаленного шелка, которая украшала съеденные чудовищем штаны наемника. – И Варрахх ждать.

– И Харрыы ждать, – промычал полурассыпавшийся валун, из которого росла тонкая молодая березка. – Харрыы тоже ждать, тоже ждать…

– Вы убираться отсюда, убираться, – продолжал Наррахх. – Иначе смерть. Иначе съесть. Тяжело не съесть. Хочется съесть. Свежее мясо – давно не есть. Вкусное мясо – не удержаться.

– Братцы, бежим! – завопил грамматикус, подскакивая. Он быстрее других уловил смысл сбивчивых речей окаменевших троллей. – Иначе они нас сожрут!

Все трое бросились наутек. Тролли стояли кружком и хрипло хохотали им в спину.

Полковник бушевал. Он рвал и метал, он бил перчатками по лицу то грамматикуса, то одного из его товарищей, он топал ногами и призывал на головы неудачников-разведчиков самые страшные кары.

– Я говорил, кажется, что трусов буду убивать беспощадно! – вопил он, брызгая слюной.

Грамматикус утерся, и этого движения было достаточно для того, чтобы яростный взор полковника остановился на нем.

– Тебя я повешу в назидание остальным, – зарычал он. – А двое других будут наказаны иначе, но не менее сурово.

– Да куда уж суровей, – хмыкнул грамматикус.

Однако полковник не шутил. Вытянув шею и напрягшись так, что вздулись жилы, он заревел:

– Пала-ач!

Палач, который увлеченно играл в карты с квартирмейстером на пригожую молодую девицу, прихорашивавшуюся тут же в ожидании проигрыша, вдруг обеспокоился и заворочал головой на толстой шее.

– Зовут, кажется. – Он отложил карты вверх рубашками и потянулся за мечом. – Вот и работа поспела. Сейчас быстро срублю голову кому следует и вернусь. Не доигрывайте без меня.

С этими словами он встал и, кряхтя, побежал в сторону полковничьей палатки. Он так спешил, что с размаху налетел на Моргана, который, мрачнее грозовой тучи, бродил по лагерю. С ним был какой-то незнакомец, но его разглядывать у палача не было времени.

– Ты куда? – спросил придурочный Морган.

– Да господин полковник звали, – пояснил палач. – Видать, разведчики-то труса спраздновали. Теперь точно головы полетят.

– За что головы полетят? – не понял Морган Мэган.

– Да за то, что пленных не взяли, – сказал палач и досадливо прищурился. Вот ведь недогадливый! А время идет. Ему не терпелось вернуться к игре.

Морган Мэган пошел вместе с палачом в палатку полковника. Там действительно стояли трое с горящими щеками – видно, им уже досталось от полководца. Один держался как бы в стороне, и на него-то и указал полковник.

– Этого я приговорил к смерти за трусость и малодушное поведение, а также за препирательства с начальством, – объявил полковник. Он был раздосадован появлением Моргана. – Сегодня же вывесим его голову на моей палатке для назидания остальным. В следующий раз пусть думают, прежде чем возвращаться из разведки с пустыми руками!

– Подожди, – сказал Морган, отстраняя палача, который уже вцепился в плечо несчастного грамматикуса. – За что ты приговорил его к смерти?

– За трусость! – рявкнул полковник. Морган Мэган, ей-богу, начинал его раздражать. – Вы опять вмешиваетесь не в свое дело, ваша милость. Я должен выиграть для вас эту войну, и я это сделаю, если мне не будут мешать.

– Ты пропадешь и твои солдаты вместе с тобой, пустая башка, – холодно отозвался Морган Мэган, – если вы не будете слушаться меня. – Он обратил на грамматикуса властный взор. – Говори, почему вернулись без пленных. Кого вы встретили?

– Мы… – Грамматикус растерялся. Морган Мэган казался ему ненормальным, но рассказывать о говорящих валунах он не решался даже такому, как Морган.

Стоявший рядом с бродячим магом смуглый черноволосый человек смотрел на грамматикуса неподвижными узкими глазами, и ирландцу вдруг стало страшно.

– Ты боишься, – спокойно заметил Морган. – Говори, что с тобой случилось. Говори прямо. Не бойся. Только не лги.

– Мы шли по лесу, ваша милость, – начал грамматикус. – Там никого не было. И вдруг… Простите, ваша милость, камни заговорили. Они начали выкликать… Простите, ваша милость, они выкликали ваше имя.

Противу ожиданий, Морган Мэган не стал смеяться. На его лице не показалось и тени улыбки.

– Как они говорили? Вот так… – Морган произнес низким, утробным голосом: – «Моррганн…» Да?

От этого голоса у всех троих мурашки побежали по коже, и даже полковник перестал злобно улыбаться.

Ирландец кивнул:

– Откуда вам это известно, ваша милость?

– Продолжай. Они говорили обо мне?

– Да, ваша милость. Они сказали, что вы были пьяны, когда создавали их, но они вас ждут. И помнят.

– Они называли свои имена?

– Да. Наррахх, Варрахх и еще один… Шаррыы или Харрыы…

Морган кивнул:

– Они причинили вам какой-нибудь вред?

Грамматикус растерянно оглянулся на своего товарища, стоявшего в одной рубахе:

– Нет. Только вот у Люка штаны съели. Да, еще они часто повторяли слово «мясо».

– Они людоеды. Я удивляюсь тому, что они отпустили вас живыми. Может быть, за долгие годы они научились ценить жизнь в любом ее проявлении… – Морган посмотрел на солдат с нескрываемым отвращением. – Даже в таком, как вы. Считайте, что легко отделались.

– Так я могу идти? – уныло пробасил палач.

Морган махнул рукой, отпуская его, и палач заторопился к выходу, пока начальство не передумало.

Полковник кипел от негодования.

– Зачем вы помиловали этих идиотов? – прошипел он Моргану в ухо. – Теперь они решат, что дисциплиной можно пренебрегать!

– Тролли оставили им жизнь не для того, чтобы свои же военачальники отрубили им головы, – сказал Морган. – Если уж на то пошло, куда полезнее было бы скормить их моим бравым людоедам, чем переводить мясо впустую. – Он тряхнул волосами и вздохнул. – Вы, трое, – убирайтесь! – сказал он солдатам. – На будущее знайте, что в этом лесу одушевлены не только камни, но и деревья. Никаких разговоров за пределами укрепленного лагеря! И бабам вашим скажите то же самое. За нами наблюдают, постоянно и неустанно. Я уверен, что наши враги уже собирают большую армию. Мы ее, конечно, разобьем, но вопрос – какой ценой.

– Думаю, вы преувеличиваете, ваша милость, – с легким оттенком превосходства в голосе заметил полковник. – Откуда им знать подробности о нас и нашем вооружении? На то, чтобы добраться до замка, как вы говорили, нам потребуется неделя пути.

– Да, но здесь имеются свои каналы связи, о которых вы даже не подозреваете. Им уже все известно. Поэтому, чем попусту гробить людей, подумайте лучше об обороне, о секретности и осторожности.

И ушел, сопровождаемый своим молчаливым спутником.

Морган Мэган и Алькасар стояли в Серебряном Лесу. Светлые стволы окружали их со всех сторон, как легкие колонны в храме доброго божества. И снова Морган ощутил невнятное беспокойство. Ему НЕ ХОТЕЛОСЬ уничтожать этот мир. Его мутило при одной мысли о том, что творение его души – пусть несовершенное творение несовершенной души беглого каторжника – будет отдано на поругание чужим людям, наемникам из чужого мира.

Но в Серебряном Лесу, как всегда, на него постепенно начал снисходить покой. Мысли его обратились к более простым и ясным вещам.

– Где-то здесь поблизости есть источник мудрости, где Иллуги хранит провидческий глаз, – сказал Морган Алькасару. – Может быть, мы сумеем увидеть в нем, что нынче делается в замке Аррой. Я уверен, что именно там центр сопротивления.

– Источник силы… – повторил Алькасар. – Здесь мы были с Хелотом.

– Может быть, вы и Иллуги встретили?

– Тролль, совсем похожий на человека? Он разговаривал с нами. Говорил о драконах, о книге Гнилая Кожа, о мече по имени Секач…

Морган Мэган живо обернулся к своему собеседнику:

– Секач существует на самом деле?

– Да.

– И ты его видел?

– Он хранился у гнома Лоэгайрэ. Хелот выменял его на старинный арбалет, подарок дамы Имлах.

– Лоэгайрэ! Маленький скупердяй и скрытник, – пробормотал Мэган. – Я так и знал, что разговоры о Секаче – не пустые слухи. Правда, что на клинке горит надпись, сделанная рунами?

Алькасар кивнул:

– Лоэгайрэ сказал: меч говорит – «Рассекаю то, что должно быть рассечено». Странное обещание.

Морган Мэган пожал плечами:

– У гномов, которые его делали, были свои соображения на этот счет. Видишь ли, Алькасар, гномы – самое непонятное племя из всех, что я создал. Никогда не знаешь, что им взбредет на ум. Бывает так, что я сам не понимаю, что натворил. И чаще всего такие мысли приходят мне в голову, когда я слушаю всякие истории и легенды о гномах. Вредоносный народец, лукавый и скрытный.

– Скоро ты уничтожишь и их, – ровным голосом заметил Алькасар. – Тогда тебе не придется ломать голову над их фантазиями.

Морган Мэган вздрогнул, как от боли, но тут же снова взял себя в руки.

– От своего я не отступлюсь, – заявил он. – Аррой должен быть уничтожен, и он погибнет, ибо так решил Демиург… А, вот и источник мудрости.

Они наклонились над прозрачным ключом, который бил между корней старого дерева, однако никакого глаза в глубинах вод не было видно. Морган Мэган умыл лицо и выпрямился.

– Я так и знал, – пробормотал он. – Старый хитрец Иллуги наверняка уже сидит в баронском замке, под крылышком у Теленна Гвада и своей дочери, а третий глаз торчит у него во лбу. Ох, какое хитрое племя я создал! Неужели они оказались хитрее меня?

Алькасар пожал плечами.

– Почему бы и нет? – сказал он.

Морган Мэган резко повернулся к нему. Он заметно разозлился.

– Потому, что я – творец. Я совершеннее любого из моих созданий, ибо я – цельная душа, а каждый из них – всего лишь часть меня.

– Это так, – кивнул Алькасар, – но тебе не приходило в голову, что ты один, а их много?

Хелот и Тэм Гили вышли к цели своего путешествия только вечером следующего дня. Весь этот день они шли пешком, впереди Хелот, за ним Тэм, шаг в шаг, безмолвно и терпеливо. Солнце беспощадно жарило над их головами, и казалось, что в землях драконов гораздо теплее, чем в нескольких милях к северу от реки Адунн.

– Это здесь, – сказал Хелот и остановился.

Тэм подбежал поближе и замер в нескольких шагах от странствующего рыцаря. Холм круто обрывался к озеру. Внизу раскинулся знаменитый Лох Бел Драгон, Озеро Драконьей Пасти. Вода в нем была яркого сине-зеленого цвета. За лето озеро сильно обмелело, и на сыром песке были видны отчетливые отпечатки гигантских лап с когтями и глубокие борозды, оставленные волочащимися хвостами рептилий.

Хелот коснулся рукой рукояти Секача.

– Остается только возносить молитвы Всемогущему за то, чтобы ты был предназначен для битв с великими драконами, – прошептал он. – Не предай меня снова, рунный меч.

Ему показалось, что он чувствует тепло, исходящее от клинка, но заблаговременно вынимать меч из ножен не стал – побоялся.

Тэм улегся животом на камни и свесил вниз лохматую голову, разглядывая следы.

– А человеческих-то следов пока что нет! – сказал он. – Но все равно очень страшно, сэр. Представляете, что должна чувствовать бедная девушка, когда ее в цепях поведут в это адское логово, на съедение ужасному зверю!

– Нет, – отозвался Хелот, – не представляю. Во всяком случае, раньше не представлял. А сейчас и подавно.

Он уже собрался добавить, чтобы Тэм сидел смирно на утесе и ждал, пока он, Хелот, разделается со страшным чудовищем и поднимется наверх, унося с собой в качестве трофея голову монстра (а возможно, и три), как вдруг заметил, к своему ужасу, что мальчишка быстро полез вниз по опасному склону.

– Тэм, назад! – рявкнул Хелот, но было уже поздно: мальчик стремительно спускался и проделал уже треть пути, самую легкую.

Смирившись с неизбежным, Хелот начал спуск.

– Под ноги смотри, не торопись, – буркнул он Тэму.

Неожиданно Тэм остановился. Осторожно повернувшись, он увидел, что до ближайшего выступа ему не дотянуться. Нужно выпустить из рук камень, вбитый в трещину скалы, чтобы поставить ногу на этот единственный уступ. Тэма охватил страх. Пальцы свела судорога. Он НЕ МОГ выпустить этот спасительный камень. Он бросил на уступ еще один взгляд. Слишком далеко. А сине-зеленая вода ждала его внизу, на дне пропасти. И там же были страшные отпечатки когтистых лап.

– Я не могу! – крикнул он вверх Хелоту. – Мне страшно, сэр!

– Мне что, распустить сопли с тобой за компанию? – осведомился Хелот. – Полез, так терпи.

– Хорошо, сэр, – испуганно отозвался Тэм. Он разжал пальцы и благополучно скользнул вниз, на спасительный уступ.

Дальше спуск стал более пологим. Тэм шел по наваленным в кучу валунам и обломкам скалы все быстрее и увереннее. Последний прыжок – и вот уже Тэм стоит на песке.

Он поднял голову и огляделся. Хелот застрял на середине спуска. Он не спешил.

Из расселины на одной из стен глубокого карьера текла вода, и зеленая полоса, намытая водой, окрасила серо-коричневую скалу.

У Тэма ломило все тело, и он улегся прямо на камни. «Надо же, – подумал он, – я никогда даже не подозревал, что камни могут быть такими мягкими». На краткий миг в душу Тэма снизошел благословенный покой. Длилось это блаженное состояние ровно до того мгновения, как рядом оказался обожаемый господин Хелот из Лангедока, который пнул мальчишку в бок сапогом.

– Разлегся! – возмущенно прошипел Хелот. – Ты сюда зачем забрался? На камнях разлеживаться? Ждешь, пока наползут ящеры и начнут рвать тебя когтями? Навязался на мою шею…

Тэм вскочил как ужаленный.

Они двинулись вдоль озера, осматривая скалы, и вскоре нашли то, что искали. Здесь следов было куда больше, чем в других местах, и можно было предположить, что драконы подолгу и в больших количествах посещали эту пещеру.

Ужасная пещера зияла в отвесной скале, внутри сплошь усеянная мелкими ржавыми кристалликами. Из глубины медленно вытекала зеленоватая вода. Хлюпая по ручью сапогами, Хелот заглянул внутрь.

Тэм сунулся ему под локоть и скорбно предался размышлениям о несчастных жертвах, которых приводят к этому зловещему зеву, к этой распахнутой пасти ада. Он машинально забормотал молитву. Хелот слушал краем уха. Тэм замечательно импровизировал разнообразные молитвы, не зная толком ни одного канонического текста. Сейчас он самозабвенно молился за упокой поруганных и съеденных девиц.

Неожиданно Тэм прервал молитву на самом патетическом месте и испустил отчаянный вопль ужаса. Из темноты на него глянули три пары огромных красноватых глаз. Тэм взвизгнул еще громче, хотя это, казалось, было уже невозможно, и выскочил из пещеры. Хелот отшвырнул его в сторону. Тэм рухнул на песок и застыл с полуоткрытым ртом.

Хелот сразу же забыл о нем. Сосредоточенный, серьезный, с горящим мечом в руке, он сделал несколько шагов навстречу темноте и крикнул:

– Дракон!

Эхо многократно повторило его голос, усилило, разнесло по невидимым подземным сводам.

Затем послышалось слабое позвякиванье металла, словно кто-то тащил по кристаллам кварца тяжелый железный предмет. Хелот насторожился. Звук был такой, что он приготовился увидеть рептилию с железными шипами на длинном хвосте. Горящие глаза приблизились.

Хелот отступил назад, и из пещеры, спотыкаясь, выбралось белое пушистое существо с тремя головами. Размером оно было с годовалого теленка, чисто-белое, без единого пятнышка.

Четыре коротких толстых лапы разъезжались на мокром камне, царапая его когтями. Карие, с легким красноватым отливом глаза существа были полны тоски. Вокруг каждой из трех шей были застегнуты железные ошейники с шипами, обращенными внутрь.

Тяжелая цепь свисала со спины, скрываясь во мраке пещеры.

По нежности пушистой шерсти, толстым неуклюжим лапам и глуповато-жалобному взгляду Хелот безошибочно распознал в существе детеныша. Он сунул меч в ножны и присел перед существом на корточки. Оно смотрело ему в глаза и моргало.

– Ты кто? – спросил Хелот машинально, не слишком надеясь на ответ.

Но существо откликнулось хрипловатым ломким голосом:

– Я дракон. А ты?

– Мое имя Хелот из Лангедока. Я дакини.

– Делай то, зачем пришел, Хелот из Лангедока, дакини, – сказал дракон, пригибая вниз все три шеи.

– Что делать? – Хелот растерялся.

– Ты пришел убить дракона. Я дракон, – упорно повторило существо. – Делай. Мне страшно. Делай быстрее.

– Но не могу же я убить тебя, – пробормотал Хелот, окончательно сбитый с толку. – Я думал, меня ждет битва с огнедышащим кровожадным чудовищем… О Боже… – Он помотал головой и коснулся железных ошейников. – Кто сделал это с тобой, малыш?

Чувствуя себя полным идиотом, Хелот принялся осторожно снимать с детеныша ошейники с шипами. Точно так же год назад Гури Длинноволосый возился с насмерть запуганным мальчиком по имени Тэм. Оруженосец Хелота, видимо, тоже вспомнил об этом, потому что метнул в сторону своего хозяина лукавый взгляд и усмехнулся.

Дракон задрожал, когда человек коснулся его шерсти, нащупывая застежки, и Хелот ласково погладил его по спине.

– Разве не знаете? – сказал дракон, высунув одну из голов из-под локтя лангедокца. – По соседству с нами живут свирепые тролли! Народ холмов – так они себя называют. Они ходили в наши земли походами, они оставили после себя дымящиеся пещеры, множество убитых драконов, множество калек с переломанными крыльями… Чтобы они не опустошали больше наши пещеры, племя драконов каждый год приводит сюда, к озеру Лох Бел Драгон, одного драконьего детеныша, чтобы его растерзали и пожрали кровожадные тролли и тем насытили свою неутолимую злобу…

Хелот освободил последнюю шею.

– Как тебя зовут, малыш?

– Лохмор, – сообщил дракон. – Это значит – «Светлый».

– А где у тебя крылья? – спросил осмелевший Тэм.

Дракон повернул в его сторону одну из голов.

– Еще не выросли, – объяснил он.

– Хорошо, – сказал Хелот поспешно. – Ты свободен, Лохмор. Иди домой. Думаю, тролли никогда больше не будут убивать драконов.

Лохмор замотал сразу тремя головами.

– Не, – сказал он, – домой не пойду. Дома мне делать нечего.

– Почему? – спросил Хелот, с тоской предчувствуя, что сейчас еще одно преданное сердце объявит о решении связать свою судьбу с судьбой Хелота из Лангедока, который является самым лучшим, самым добрым, самым отважным… С него вполне хватало Тэма с его неуемной энергией.

В своих дурных предчувствиях Хелот не ошибся.

Дракон моргнул карими глазами и непонятно сказал:

– Я существо иного вида.

Он покосился на Хелота – не станет ли презирать за такое признание. Поскольку Хелот понятия не имел, что такое «существо иного вида», то ни один мускул не дрогнул на его лице. Успокоенный выражением его глаз, дракон продолжал:

– Значит: тот, кто не похож на остальных членов племени. Мое племя черное. Я белый.

– Ну и что с того? – недоуменно спросил Хелот.

– Значит: отмечен духами. Духи заранее метят жертву, наделяют странной внешностью, чтобы все видели, все знали. Таких другие обходят стороной. Мы не знаем, какой дух – добрый или злой, мы не знаем, ради чего он нас отметил. Мы не живем, только ждем дня, когда за нами придут. Настал день, и пришли за мной. Племя не примет меня обратно. – Дракон помолчал и застенчиво добавил: – Я белый.

Хелот и Тэм обменялись быстрыми взглядами.

– Нет уж, Лохмор, – решительно сказал Хелот. – Ты останешься в драконьих землях. Мне совершенно не нужен дракон. Я хотел бы странствовать налегке… – Он покосился на Тэма и безжалостно заключил: – ОДИН.

– Мы можем подарить его баронессе Имлах, – сказал Тэм, пропустив последнее замечание Хелота мимо ушей.

– Вот уж нет! – отрезал Хелот. – Я никогда больше не стану распоряжаться судьбой свободного существа. Слишком тяжелое бремя.

– Пусть он сам выбирает, – предложил Тэм.

Хелот пожал плечами. В конце концов, он выполнил свой обет: освободил Народ от страха перед драконами.

Он огляделся по сторонам и заметил пологую обходную дорогу, которая выводила от Озера Драконьей Пасти к вершине холма медленно, но верно. Они с Тэмом так торопились дать бой чудищу, что бросились напрямик, не заметив безопасного пути.

Хелот пошел в сторону дороги. Тэм – за ним, а следом за Тэмом припустил и дракон.

– Не обращай на него внимания, – сказал Хелот Тэму. – Он скоро устанет.