Solar wind – Солнечный ветер. Протуберанцы Барссерг Ким

Танго вдвоём

Все уверены, что суть танго – это… только секс…, но они глубоко заблуждаются…

Энрике Сантос Дисcеполо(поэт, композитор, актер и драматург).

Миклош, со знанием всех перипетий будапештских дорог, направлял автомобиль по незнакомым мне улицам с единственной целью, как можно скорее добраться до места назначения, строящегося объекта – цитадели южной группы войск, куда мы везли кислородные баллоны. Незаметно для самих себя, мы въехали в пригород Будапешта. Слившись с автотранспортным потоком и проехав мост через Дунай, Миклош свернул на дорогу, ведущую в район Матиашфельд (Mtysfld), где и располагался наш объект рядом со штабом, в южной группе советских войск.

Этот район Будапешта знаменит тем, что в июле 1974 года, в Доме офицеров, были выступления Владимира Семёновича Высоцкого перед советскими военнослужащими из Южной группы войск, расквартированными вокруг Будапешта. Концерт в окружном Доме офицеров ЮГВ записали на портативный магнитофон из зала. Запись песен пошла по рукам, и у многих коллекционеров фонограмма сохранилась.27 А ещё, этот район был знаменит тем, что в середине 1970-х годов венгерским скульптором и преподавателем архитектуры Эрнё Рубиком, проживавшим в своем коттедже рядом с южной группой войск, был придуман «магический кубик», более известный как «кубик Рубика».

Через северный КПП мы въехали в расположение группы и повернув направо, остановились под разгрузку у строящегося военного объекта, который был задуман свыше, как секретный автоматизированный военный центр управления с полной автономией жизнеобеспечения. Навстречу нам выбежал из прорабской невысокий коренастый майор в юфтевых сапогах.

– Наконец-то привезли кислород и очень кстати, а то у нас баллоны с пропаном имеются, а баллоны с кислородом уже закончились.

– Вот накладные, товарищ майор, получите и распишитесь, – сказал я и спросил, – а кто будет разгружать машину, мы с водителем ещё не ужинали? Да, и машину надо в гараж отогнать на ремонт, вдруг завтра срочно понадобится.

– Кто будет разгружать? – Переспросил майор, по-видимому, являвшийся начальником этого строительного участка, – здесь бригада у нас на усилении: венгерские солдаты и их командир. Они и разгрузят. Правда, все сейчас в кафе. Сказали, пойдут пивка попьют.

– Как? У них бойцам разрешено на службе пить пиво? – Изумился я.

– Да, товарищ старший лейтенант, у них можно.

– Хорошо живут, – заметил я, – пойду в кафе поужинаю. А вы машину с водителем не задерживайте, ему тоже в часть надо к ужину успеть. Заодно, в кафе найду бригаду мадьярских военных и потороплю их с разгрузкой. Хорошо им служится – в казармах не живут, на службу из дома ездят.

– Нет, – возразил майор, – они в казармах живут, а вот, на субботу и воскресенье, точно, уезжают домой, только дежурные и дневальные по части остаются. Страна небольшая, за четыре часа по диагонали можно проехать на мотовозе: это у венгров такая дизель-электричка.

– Всё, будьте здоровы, я пошел ужинать. У меня, кстати, как бы ещё, встреча запланирована сегодня в кафе, чуть не забыл. До свидания!

Я развернулся на 180 градусов и направился в офицерское кафе, которое находилась рядом через дрогу. Кафе это было доступно практически не только для офицеров, но и для гражданских лиц, которые жили в группе и вокруг группы в пятиэтажных панельных домах, привезённых из Союза и собранных здесь, по месту, военно-строительными отрядами. Когда я поднимался по ступенькам на открытую веранду кафе, перед моим взором открылась удивительная картина – за несколькими столами сидели венгерские солдаты, во главе с моим бывшим знакомым по происшествию в кафе, капитаном Имрусом Добошом, и пили пиво.

– Добрый вечер, Имрус, – поздоровался я с капитаном, – рад тебя видеть! Что, к нам на усиление прислали?

– Да, сегодня я у вас со своими солдатами на стройке помогаю. Работа не пыльная: загрузить-выгрузить, отнести-принести, отойти и не мешать. Присаживайся Сева с нами, выпей пива.

– Спасибо, Имрус, за приглашение, я не могу, у меня здесь встреча. Пойду, пройдусь, гляну, за каким столиком я сегодня буду ужинать в обществе одной симпатичной мадьярочки.

– Сева, а ты ловелас! Ну, да ладно, не буду тебе мешать.

– Что значит, мне мешать? – Возразил я Имрусу, – ты бригаду отправь разгружать: там машина пришла с кислородом, и присоединяйся к нам – посидим, отдохнем здесь в кафе. Тут хватит и на тебя одиноких женщин.

– Хорошо, Сева, пойду, организую работу и подойду.

Он скомандовал своим солдатам подъем, и они всей бригадой ушли в ту сторону, откуда только что пришел я.

Прогуливаясь вдоль столов, расположенных на веранде кафе, я увидел Ладжзу в компании знакомых мне офицеров и совершенно незнакомых, вновь прибывших в группу вольнонаемных дам – «вольняшек». Подойдя к ним, я воскликнул:

– Ба, знакомые все лица и не знакомые тоже!

– Привет Сева, – поздоровался со мной, разыскиваемый нашим замполитом, Лёха Вениаминов.

– Ты как оказался здесь? – Спросил он меня, – вроде все наши офицеры ещё не приехали с экскурсии из Секеша.

– Вот, зашёл поужинать, увидел вашу развеселую компанию и решил присоединиться.

– Прошу к столу, – сказал Алексей и, приподнявшись, взял и пододвинул свободный стул от соседнего столика.

– Здравствуй Сева! – Поздоровалась со мной Ладжзу, – а ты, я смотрю, человек слова – обещал прийти, вот и пришел.

– Да, я не просто человек слова, я его хозяин: захотел – дал, захотел – взял.

Мы посмеялись, и я расположился за столом с приятной мне, на сегодняшний вечер, компанией.

– Знакомься, Сева, – сказал мне Вениаминов, – это Лена, работает в госпитале в Секешфехерваре, а это её подруги, медсестры – Надя и Марина. Они – женщины свободные, не обремененные погонами, поэтому могут позволить себе ходить, куда хотят и когда хотят. У них даже есть подруги в венгерских семьях.

– Сева, военный, служу здесь, – поздоровался я с Леной, Надей и Мариной.

На столе хаотично стояло: тарелки с сосисками «Дебрецене», хорошее пиво и изысканное вино «Оран Бык», радующее око, на краю стола лежала открытая пачка сигарет «Фечке».

Я взял свой стул, вставил его между Ладжзой и Лёхой, попросив последнего немного подвинуться. Получилось так, что я расположился в аккурат между Вениаминовым и Ладжзой. В это время к нашему столику подошёл Имрус с бутылкой вина «Старый замок».

– Друзья, – сказал я, оторвавшись от стула, – хочу представить вам моего друга и капитана венгерской армии Имруса Добоша. Его имя по-венгерски означает «ударник в работе», прошу любить и жаловать.

– Здравствуйте, – поздоровался со всеми Имрус.

– J napot kvnok!28 – Ответил ему по-венгерски Лёха и протянул руку для приветствия.

Лёха у нас слыл знатоком венгерского языка, так как прослужил в Венгрии почти пять лет. Имрус пожал всем офицерам руки, поставив бутылку белого вина на стол и, воспользовавшись моим советом, взял стул возле свободного соседнего столика, и подсел к нам. Вениаминов завладел инициативой проведения международной встречи, взявши протокол под свой контроль: он был славный малый, завсегдатай баров и ресторанов и прекрасный тамада.

– Дорогие друзья, – начал Лёха, – я хочу поднять бокал за дружбу доблестных советских вооруженных сил с доблестным венгерскими вооруженными силами в лице нашего офицерского сословия, а также выпить за прекрасных дам – Ладжзу, Елену, Надежду и Марию. И по этому поводу хочу сказать тост:

– Наше життя – довга дорога, брати! – Начал свой тост Лёха, перейдя на украинский язык.

– Коли ти молодий, вона здається нескінченною, а ти живеш з відчуттям, що у тебе все попереду і що у твоєму розпорядженні багато часу, так багато, що навіть не знаєш, як його використовувати і чим заповнити. – Лёха окинул взглядом всех присутствующих и продолжил:

– На схилі життя, коли велика частина цієї дороги вже пройдена, ти озираєшся назад і бачиш, що роки пролетіли, як одна мить. Усвідомлюєш, що часу у тебе було не так вже й багато, а залишилося зовсім мало. – Лёха сделал паузу, поднял над головой бокал с вином и громкогласно закончил:

– Так вип'ємо ж друзі мої за те, щоб наше життя, віднімаючи молодість тіла, повертала молодість душі!29

Все присутствующие за столом, и те, которые поняли, и те, которые не поняли тост Алексея, захлопали в ладоши. Встав и подняв бокалы, начали «чокатися келихами», как говорят в Украине, со словами «Az egszsgre!»30.

Сидящие за столом дамы увлеклись Имрусом и наперебой задавали ему каверзные различные вопросы: Лену интересовало, где он работает, Надю интересовали его увлечения, а Марина выспрашивала Имруса, – женат ли он, и какова его семейная жизнь. Имрус был довольно-таки интересный собеседник. Он рассказал о своей службе в мадьярской армии, где он живет, и кто у него жена. Но первый вопрос ему задала, конечно, Марина:

– Имрус, скажи мне, пожалуйста, только честно, а ты в настоящий момент женат, или разведенный? Я вижу у тебя обручальное кольцо не на правой, а на левой руке?

– Марина? Правильно я назвал твоё имя – ты же, Марина? – Обратился к Марине Имрус. – Я женат. У меня жена русская и зовут её Тамара. Она работает в книжном магазине в центре города, вы, наверное, знаете этот магазин. В нём, в основном, продаётся русская литература, кстати, там есть очень интересные книги, которые у вас в Союзе не печатают, запрещают.

– И какие это книги, – оторвавшись от бокала вина, задала Имрусу вопрос Лена, – какие книги у нас не печатают?

– Я знаю, что в магазине сейчас, Тамара мне говорила, появились новые издания, Высоцкого, – например: одна книга небольшая, там ещё на обложке кассета магнитофонная изображена, а вторая побольше – сборник его стихов.

– Да, я знаю, – встрял в разговор Лёха, – я видел одну из них, ту, на которой кассета на обложке. Вот, жалование получу, и куплю, обязательно – увезу в Союз.

– А еще какие там есть книги? – разговорилась Надя.

– Там есть интересный трехтомник о Сталине, я его не листал и, как он правильно называется, не помню, но у вас, в Союзе, такого точно нет.

– Интересные вещи рассказываешь, – вступил в разговор, молчавший до этого друг Алексея Вениаминова, капитан Анатолий Вершин. – и где же находится сей замечательный книжный мир?

– Вы знаете, где находится улица Вацы? Улица Ваци в Будапеште, это одна из пешеходных зон города.

– Ну, примерно, – ответил Анатолий.

– Её пересекает улица Максима Горького, – продолжил Имрус.

– Да, знаю! – Воскликнул Лёха, – прогуливался там не раз.

– Вот, на углу этих двух улиц и находится магазин русской книги, кстати, там не только русские покупают книги, я как-то встречал там и немцев, и шведку одну – бабку старую, искала что-то из Достоевского.

– Сева, а ты знаешь, где этот магазин? – Спросила меня Ладжзу.

– Знаю, – сказал я, – был там однажды с Ирэн и даже нарвался на какую-то англичанку, которая мне сказала, вернее, упрекнула меня в неграмотности:

– Вы интеллигентный человек и должны знать не только свой родной язык, но еще и пару иностранных, чтобы мочь общаться с другими людьми.

– А чего это вдруг она к тебе пристала? – спросил меняЛёха.

– А вот, пристала, я её о чём-то спросил, думал, она русская, а она мне по-английски: «Кто вы, молодой человек?» Ну, я решил блеснуть знанием английского языка и ответил ей: «Military engineer builder!»31, на что она мне сказала, что я очень сильно коверкаю её родной язык, и мне надо учиться и работать над собой.

– А она в чём-то права, – сказал Имрус, – в Европе просто необходимо знание других языков. Вот мы с Тамарой: у нас общий язык венгерский и русский. Она знает английский, я знаю немецкий, непроизвольно учим друг друга. Она меня – английскому, я её – немецкому. Зато как здорово, когда мы смотрим телевизионную программу, если «Super channel»32 Тамара переводит мне с английского, если «ein Satellit»33 – я перевожу, оба довольны. Вот так и живём, скучать не приходится.

– Да, в Европе уже спутниковое телевидение повсеместно, – отметил я, – у меня на крыше дома огромная тарелка смонтирована и каналов телевизионных тьма.

– А что за тарелка? – Спросил Лёха.

– Коллективная, не то, чтобы на наш дом, на целый микрорайон вещает. Я с «МузТВ» клипы на видеомагнитофон пишу ежедневно. Привезу в Союз, продам оригиналы или сам буду писать копии на продажу, когда куплю пару «видиков». Мало ли что, вдруг уволят с армии, будет чем заниматься.

– Имрус, а что насчёт кольца обручального, почему ты его носишь на левой руке? Или на людях – разведён, а дома, перекинул на правую руку и снова женат? – Повторила свой каверзный вопрос Марина.

– Нет, Марина, я не Жигало. В Европе, – сделал многозначительную паузу Имрус, – обручальное кольцо носят со стороны сердца.

Надя с Леной по-детски захлопали в ладошки.

Имрус встал из-за стола, извинился, что не может продолжить беседу, потому, что он человек семейный, и его ждет дома жена. Пожал руку всем сидящим за столом мужчинам, мою руку он придержал в своей и сказал:

– Сева, а тебя я жду в гости. Приходи, можешь с братом, мы с женой будем рады.

– Подскажи адрес, Имрус, – спросил его я,

– Адрес простой, запоминай – микрорайон «Сказка», дом 4, корпус 3, квартира 29. Только, позвони по домофону, чтобы я мог тебя впустить. У нас в доме зона безопасности, можешь застрять, мне придется тебя вызволять.

– А что это за зона безопасности?

– Ну, это две входных двери, а между ними коридор метра три. Я должен открыть первую входную дверь, впустить тебя, а когда первая дверь закроется, я должен открыть тебе вторую дверь. А то, поначалу, были случаи – некоторые мои друзья чуть ли не ночевали в этом коридоре, когда уходили от меня. Я дверь одну открою, а они замешкаются, дверь и захлопнется. И вот сидят и не знают, как до меня достучаться, пока, кто-либо из жильцов не выпустит. Ладно, Сева, еще раз спасибо за компанию и до свидания. Надо бойцов в часть отвести.

– Пока, Имрус, привет жене! – Попрощался я.

– Viszlt, Imrus,34 – сказала ему Ладжза, – rltem, hogy tallkoztunk!35

Я окинул взором кафе, то бишь, интерьер, с красиво выполненными потолочными квадратами пластика, в углублениях которых располагались точечные светильники по периметру колонн бронзового цвета римского дорического ордера. Слева, с торца помещения, расположился бар, обшитый панелями под темное дерево. Бар был выделен в планировке кафе, как отдельное помещение с длинным прямоугольным проемом, за которым располагался бармен, стеклянная витрина с множеством бутылочек в красивых этикетках и хромированный разнос с фужерами и стопками. Перед баром я не увидел крутящихся барных кресел. Видимо, этот бар задуман для того, чтоб подойти, заказать что-либо, и свой заказ забрать с собой, к своему столику. Кафе было выполнено в виде открытой веранды и между колоннами не наблюдалось никаких оконных импостов, а взор приятно ласкал антураж из деревьев и кустарников сада с изумрудной свежестью листьев.

Я перевел взгляд на Ладжзу. Она была весьма привлекательна в своём чёрном платье с широкими белыми полосками. Приблизившись к ней, лукаво спросил:

– А почему это, мы сегодня такие красивые?

– Как это почему? – ответила Ладжза, – ты пригласил меня на свидание, не могу же я прийти замухрышкой.

Я ещё ближе подвинулся к Ладжзи: из-за громких разговоров и смеха за нашим столом, практически неслышно было то, что она мне отвечала.

– Ладжза, – сказал я с нарочитым акцентом, – это кафе не есть место свидания – это кафе есть место разлуки. Я предлагаю потихонечку отсюда исчезнуть, и появиться в другом, более романтичном месте и, желательно, наедине.

– Может, переберемся в «Autosbar»? – Ладжза, взяв меня за руку, посмотрела в глаза.

Лёха, услышав знакомое слово «Autosbar», непроизвольно дернулся всем телом и, повернувшись к нам, спросил:

– Что, вы хотите переместиться в «Autosbar»? Там классно! Я был несколько раз. В нём отдельные деревянные столы и диваны, по четыре места, друг против друга, мы как раз все поместимся, – и, повернувшись к веселящейся молодёжи, сказал, – господа, предлагаю продолжить отдых в «Autosbar». Кто за? Здесь рядом, можем пешком прогуляться.

Народ загалдел, и Леночка высказалась вслух:

– Да-да-да, идёмте в «Autosbar», там мы будем без назойливых соглядатаев, а то, здесь столько знакомых, что невозможно расслабиться и хорошо повеселиться.

Я, обняв Лёху за атлетические плечи, придвинулся к нему и на ухо прошептал:

– Езжайте в «Autosbar», а мы с Ладжзой пойдем в другое место – у нас романтическое свидание.

Лёха изумленно посмотрел на меня, потом на Ладжзу, затем, в его голове что-то сложилось:

– Ты хочешь сказать, что оставляешь на меня одного всю эту женскую бригаду?

– Да, Лёха, да! Я уверен, что ты справишься, не дашь слабину, а у нас немножко другие цели и задачи. Мы хотим потанцевать и побыть наедине, а в «Autosbar» можно только пить и говорить.

– Не только, – сказал Лёха, – ещё и курить.

– Ну, да – пить, курить и говорить, причём одновременно, – дополнил я, – поэтому мы с Ладжзой исчезаем из поля зрения – уходим тихо, по-английски, не прощаясь.

Хорошо Сева, – сказал Алексей и, повернувшись всем телом к остальному «people», громко объявил: – дамы и господа, леди и джентльмены! В данный момент нас тихо, по-английски, не прощаясь, покидают Сева и Ладжза.

– Как же так? – Завопили девчонки Лена, Надя, Марина, – почему вы от нас сбегаете?

– Они не сбегают, – добавил Лёха, – у них романтическое свидание.

– Ну, ты Лёха даёшь! – Возмутился я, – я тебе, как другу, по секрету, а ты всему свету.

Положив двести форинтов на стол и попрощавшись, сказав всем «наше вам с кисточкой», мы с Ладжзой направились к выходу.

Машина вырулила на федеральную трассу, и я, прибавив газ, переключился на пятую передачу. Проскочив по трассе не менее полусотни километров на приличной скорости, я притормозил перед перекрестком и, сделав правый поворот, въехал в густую сеть городских улиц. Насколько хватало глаз, до самого горизонта, в небольшой низине расположился городской автомобильный рынок с бесконечным множеством разноцветных автомобилей, казавшихся с высоты нашего местоположения игрушечными моделями. Спустившись с холма по серпантину дороги, мы подъехали к воротам, перекрывающим въезд-выезд на авторынок. По фронту слева и справа от ворот расположились многочисленные вагончики, в которых беспокойные люди, принадлежащие к клану автомобилистов, оформляли договора купли-продажи, получали транзитные номера, временную страховку на перегон автотранспорта, ну, и, естественно, расставались со своими кровными «деньжищами». По-другому и не скажешь об этих огромных суммах безоговорочно меняемых на приглянувшиеся модели самодвижущихся железных повозок. Рядом с вагончиками располагались обширные гостевые парковки для автомобилей покупателей и продавцов. Зрительно создавалось впечатление некоторой зеркальности общего вида автомобильых парковок с той и другой стороны, разделенных металлическим ограждением с раздвижными воротами. Отражение новеньких продаваемых авто в пыльном зеркале житейского бытия было не в пользу автомобилей, на которых приехали любопытные покупатели подержанных «иномарок». Припарковав «Camry» недалеко от ворот, я и Ольга вышли из салона и с интересом посмотрели сквозь металлическую виньетку высокого ограждения на бескрайний рынок подержанных средств передвижения.

– Вот, смотри Ольга, это тот самый-самый крупный авторынок в нашем городе. Ты когда-нибудь бывала здесь?

– Нет, Сева, я тут первый раз. Обычно я смотрю объявления в газете и езжу по городским автостоянкам, на которых продаются автомобили.

– Ну, это несерьезно. Там можно нарваться на всё, что угодно, а вот здесь, реально бывшие в употреблении японские автомобили без пробега по России, и цены ниже и комплектация лучше, да и кнопка ГЛОНАСС уже вмонтирована, так что рекомендую – для бизнеса это самый подходящий вариант.

– Ну, что, идем на рынок? Мне не терпится посмотреть на эти прелестные машинки!

– А я что? Пойдем, конечно, тут можно целый день ходить, а у нас время ограничено – всего полдня, вечером надо возвращаться обратно. Ты же не забыла, что я дежурю сегодня, а ты ночуешь в диспетчерской.

– Не забыла, Сева, не забыла. Ну, идем же, идём-идём.

– Ольга, ты иди и смотри то, что тебе нужно, а я рядышком, типа эскорт, так сказать.

Я шёл рядом и искоса любовался формами моей попутчицы. Странно и как-то бесстыже-смело могут себе позволить одеваться красивые женщины. Мне доставляло большое удовольствие смотреть на то, как Ольга дефилировала среди многочисленных блестящих машинок и торгующих ими мужской шатии-братии. Ещё неизвестно, в чью пользу было бы сравнение элегантной вычурности иномарок с эротичностью движений прекрасных бёдер. Я, наверное, никогда не пойму, чем руководствуются женщины, одеваясь так небрежно-смело. Непостижимо-дерзкая сладостная бесстыжесть и тонкий расчёт помогает женщинам балансировать на грани фола в попытке сразить наповал мужскую половину населения. Вроде бы человек в одежде, но эта одежда, гармонируя с телом, живёт совершенно отдельной, своей собственной жизнью, независимо от человека. На Ольге была небрежно надета прикрывающая грудь полупрозрачная топик-майка «Sela» на бретельках, предоставляющая возможность любоваться обнаженными формами плеч и талии, как у наложницы падишаха. И я без особого труда мог представить её полностью обнаженной, и даже винтажные светло-голубые джинсы «Joydu» с темно-синей вышивкой «флора» на бедрах не скрывали, а наоборот, ещё сильнее подчеркивали стройность женских ног, обутых в брендовые сандалии от французского дизайнера Кристиана Лабутена на высоком каблуке. Краем глаза, глядя по сторонам, я видел восхищение мужчин, откровенно рассматривающих вместо японских легковушек, нечто иное, более совершенное и прекрасное, идущее рядом со мной. И у меня, непостижимым образом, сразу повысился собственный статус от сторонней мужской оценки брендовой культуры моей спутницы.

– Ольга, скажи, какую машину мы ищем конкретно, потому что здесь такое огромное их количество, что мы долго будем перебирать различные модели. Вот смотри – «Toyota Fielder» двенадцатого года. Техническое состояние машины хорошее, растаможена. «Toyota Hiace» десятого года. «Qashqai», тоже двенадцатого года. Рядом семиместная «Mitsubishi Delica» – 4wd и цена приличная – под миллион рублей.

– Нет, Сева, не то. Я ищу себе машину «Honda Fit», свеженькую, пятилетнюю, с тонировкой стекол и кузовом чёрного цвета.

Мы прошли еще несколько рядов автомобилей, постепенно углубляясь всё дальше и дальше от входных ворот и, пройдя, наверное, с полкилометра, я увидел то, что искала Ольга.

– Ольга, подойди сюда, по-моему, здесь есть как раз то, что тебе нужно. Смотри, «Honda Fit», тринадцатый год, ПТС36 в наличии, кнопка ГЛОНАСС37 установлена, имеется аукционный лист. Так, сейчас посмотрим пробег машины.

– Уважаемый, – я подошел к продавцу, зорко бдящему за нашими действиями, – а можно посмотреть салон машины?

Продавец хмуро посмотрел на меня, но, когда увидел подходящую Ольгу, любезно заулыбался, растянув губы нелепой улыбкой:

– Для прекрасной дамы нет ничего невозможного, смотрите, пожалуйста, машина растаможена, пробег всего сто тысяч километров.

– Ну, и какая цена у этой красотули? – Ольга стала задавать конкретные финансовые вопросы.

– Шестьсот пятьдесят тысяч рублей.

– Не дороговато ли? – Глаза Ольги округлились, – и что, это без торга или вы посредник?

– Нет, почему же, я не посредник, – обиделся продавец, – я хозяин машины.

– Прекрасно, с хозяином машины можно и поторговаться.

– А что здесь торговаться, машина в полном идеале, «беспробежная», всё стоит родное, полный обвес, тюнинг, внутри «нафарширована», мама не горюй.

– Оля, ты садись в машину, посиди, присмотрись. Удобно тебе или нет? – Сказал я Ольге, – если будешь стоять рядом с ней, ничего не поймёшь.

Ольга вняла моему совету и плавным движением бёдер переместилась на водительское сиденье, откинулась на спинку кресла и положила руки на руль. Я внимательно посмотрел на неё и понял, что в этот миг она была безмерно счастлива.

– Ты посиди в машине, порули, только не заводи, я посмотрю двигатель, проверю масло, а потом расскажу тебе несколько «фишек», которые должен знать не только профессионал, но и дилетант при оценке машины.

Продавец, услышав мои слова, тут же открыл капот. Я подошел и вытащил контрольный щуп масла в двигателе, посмотрел на кончик щупа, масло было в норме. Вставив его обратно, вытащил контрольный щуп декстрона в автоматической коробке передач – он был тоже в норме. Затем проверил жидкость гидроусилителя, тормозного цилиндра.

– Командир, с жидкостями всё в порядке, – встрепенулся продавец, видя, как я тщательно начал проверку автомобиля, – машина прошла предпродажную подготовку.

– А где она прошла, – спросил я продавца, – здесь в России, или еще в Японии?

– Конечно в Японии!

– Понятно, тогда антифриз надо менять.

– Зачем менять? – Перебил меня продавец, – он же родной, японский.

– Да в том-то и дело, что японский, рассчитанный на минус двадцать градусов, а придёт зима и что, прощай двигатель? Нет, это я точно знаю, надо менять.

Ольга, сидевшая за рулем автомобиля, подошла к нам, прислушиваясь к разговору.

– Сева, ну, что, всё в порядке?

– Подожди, ты зря вышла из машины, садись обратно за руль, начнем дальнейшую проверку, заведи двигатель.

– О'кей! – Ольга села за руль.

– Хозяин, завести авто можно? – Спросил я разрешение у продавца.

– Да, конечно, делайте всё, что считаете нужным.

Ольга, нажав на электронную кнопку пуска, завела двигатель. Аккумуляторная батарея была в рабочем состоянии, и стартер с пол-оборота крутанул японский движок. Машина работала мягко, устойчиво, набирая обороты. Сразу было видно, что в заводскую настройку холостого хода еще не проникли наши местные «кулибины».

– Оля, покрути руль влево и вправо, только порезче.

– Зачем, Сева?

– Я хочу послушать, не хрустят ли привода на передних рулевых тягах автомобиля.

Ольга начал вращать влево-вправо руль, и я услышал, как в левом рулевом приводе послышался небольшой хруст.

– О, хозяин, слышишь? Привод придется менять, так что, вот, уже скидочка наметилась.

– Да я не против торга, командир.

– Ольга, все, выключай двигатель, будем инспектировать дальше.

Ольга выключила двигатель, вылезла из салона и закрыла дверку автомобиля.

– И что дальше, Сева, будем инспектировать?

– Смотри и запоминай. Далее мы с тобой проверяем передние стойки, берем, и прокачиваем машину, а потом резко отпускаем. Раз, два, три.