Откройте небо! Силверберг Роберт

6

На длинной лесной просеке подросток-телекинетик выполнял спортивно-показательные упражнения.

С обеих сторон просеки до самого горизонта, серого и мутного, стеной, стояли гигантские деревья. Их длинные и густые ветви с темной листвой иногда переплетались над просекой, образуя плотный свод. Вот под одним из таких сводов, на мягкой болотистой почве, покрытой сырыми опавшими листьями и густой травой, собралась группа молодых голубокожих людей, одетых в зеленые рясы. Они демонстрировали свои телекинетические способности. Их было человек десять-пятнадцать. Недалеко стояли взрослые и наблюдали за ними. В центре взрослой группы находился Дэвид Лазарус, а вокруг – руководители венерианского движения: Кристофер Мандштейн, Николас Мартелл, Клод Эмори…

Лазарусу трудно пришлось с этими людьми. Для них он был всего лишь мифической фигурой – уважаемой, но призрачной. Привыкнуть к его присутствию им было не так то и легко.

Но сейчас все осталось позади, и они подчинялись его приказам.

Поскольку он много лет проспал, то был одновременно и моложе, и старше своих помощников, одновременно богаче и беднее их опытом, что порой мешало признанию его авторитета.

Лазарус сказал:

– Вопрос решен. Форст уйдет, и движения сольются. Я буду главой объединенного движения, а Кирби – заместителем на Земле. Детали я с ним еще обговорю.

– Я считаю, что нам подстроили ловушку, – сказал Эмори. – И я говорил об этом с самого начала, как только пришло это невероятное известие. Не подавайтесь на это Лазарус. Форсту нельзя доверять.

– Форст воскресил меня.

– С каких пор вы стали испытывать к нему благодарность? – спросил Эмори. – В конце концов, он вас и засадил в нашу дыру. Вы это сами говорили.

– Мы еще не совсем уверены, – сказал в ответ Лазарус, – хотя Форст сам сказал о своем решении. Но нет доказательства, что…

– Мы не можем доверять Форсту, – сухо перебил его Мандштейн. – Клод прав. Но если он и впрямь взойдет на борт этой капсулы, то что мы потеряем, если запустим его в другую галактику? Мы избавимся от него, и у нас на шее останется только Кирби. Видимо, у него тоже есть свои притязания, но в целом он разумный человек, и, главное, ему чужды экстравагантные выходки Основателя.

– Слишком уж гладко все получается, – упорствовал Эмори. – Объясните, почему же этот Форст, имея такую власть, вдруг добровольно уходит в отставку?

– Возможно, ему стало скучно, – предположил Лазарус. – Абсолютную власть может понять лишь тот, кто ею обладает. А ведь это скучная и противная штука. В конце концов, можно позволить себе поиграть миром лет двадцать-тридцать, но ведь Форст правил целых сто лет, и ему это уже, наверняка, надоело. Поэтому повторяю: мы должны принять его предложение.

От него мы избавимся окончательно, а с Кирби найдем общий язык. Кроме того, у Форста есть хороший аргумент: ни мы, ни он без взаимной помощи не можем полететь к звездам.

Николас Мартелл кивнул на юношей:

– Мы потеряем несколько способных людей, – не забывайте этого. Полет в капсуле – это огромная нагрузка для людей и телекинетиков.

– Форст уверял меня, что о них позаботятся в Санта-Фе и восстановят их силы, – возразил Лазарус.

– И еще кое-что, – добавил Мандштейн, – по последнему соглашению, мы получим доступ к Центру форстеров. Должен признаться, что у меня личный интерес к нему и мне нравится эта идея. Я думаю, пришло время для совместной работы и взаимопонимания. Форст улетит, а с Кирби мы договоримся.

Лазарус был доволен: он не надеялся с такой легкостью получить поддержку Мандштейна. Но последний был уже стар, ему перевалило за девяносто, и он очень хотел продлить свою жизнь. А сделать это было можно только в Санта-Фе. Конечно, его мотивы нельзя признать благородными, но он и сам этого не отрицает. Жить долго – естественное желание каждого человека.

«А эсперы тоже люди», – подумал Лазарус и посмотрел на юношей. Это были венериане пятого или шестого поколения. В них еще многое сохранилось от землян, но они уже и многим отличались от них. Генетические изменения, сделанные для того, чтобы приспособить человека к жизни на Венере стали наследственными. Таким образом, эти юноши уже не совсем люди в обычном понимании этого слова.

Теперь для них не составляло никакого труда транспортировать предметы на огромные расстояния. Они запросто могли переправить друг друга на противоположную сторону Венеры или забросить каменную глыбу на Землю.

Только с собой они ничего не могли поделать, так как, чтобы применить телекинетические способности к себе, они должны иметь точку опоры.

Собственными силами им не перелететь с одного места на другое, хотя друг друга перебрасывали с легкостью.

Лазарус видел, как юные венериане исчезали, взлетали, снова исчезали и появлялись. Они были детьми, но эти фокусы получались у них намного лучше, чем у их отцов и тем более дедов. А какой энергией они будут обладать, когда вырастут!

Лазарус вновь повернулся к своим спутникам.

– Значит, вопрос решен, – сказал он. – Мы поможем Форсту, а он улетит с экспедицией. Я буду осуществлять верховную власть над всей организацией.

Договорились?

– Договорились, – сказал Мандштейн.

– Да, – буркнул Мартелл.

– А ты, Клод? – спросил Лазарус.

Лицо Эмори помрачнело. Он взглянул на юношу, внезапно появившегося метрах в десяти от них и, вероятно, только что вернувшегося из блиц-полета на другой континент, и еще больше нахмурился.

– Договорились, – сквозь зубы проговорил он.

7

Космическая капсула представляла собой обелиск семнадцати метров высотой – ненадежная скорлупка для межзвездного океана пустоты. В ней было одиннадцать кают для жилья, центр по переработке научных данных и склад самых необходимых вещей, какие понадобились бы человеку в различные периоды его существования.

– Оборудуйте капсулу таким образом, – сказал Форст брату Каподимонте, – чтобы мы имели под рукой все необходимое для спасения, даже если, например, Солнце превратится в Новую.

Каподимонте, будучи антропологом по образованию, имел собственное мнение о полезности тех или иных предметов. Но ему пришлось руководствоваться не собственным мнением, а указаниями Форста. Еще несколько десятилетий назад Комитет разработал планы экспедиций в межзвездное пространство. Со временем планы менялись и дополнялись, так что Каподимонте не пришлось начинать с нуля – он использовал весь предшествующий опыт, правда, теоретический. Кроме того, в проекте было много белых пятен. Ведь совершенно ничего неизвестно о характере того мира, где высадится экспедиция, о возможности земной жизни приспособиться к новым условиям существования.

Астрономы давно открыли сотни планетных систем у далеких звезд.

Некоторые из них можно было наблюдать в телескопы, смонтированные на космических станциях, а некоторые устанавливались с помощью математического анализа их влияния на центральные светила. Но смогут ли люди жить на новых планетах?

Из девяти планет Солнечной системы только на одной смог развиться разум: это настораживало. Потребовались огромные материальные затраты и время жизни двух поколений, чтобы превратить Марс в живой мир. Одиннадцати пионерам, улетающим к другим мирам, вряд ли удастся совершить что-либо подобное. Для изменения условий целой планеты у них просто не хватит ни сил, ни времени. Чтобы приспособиться к условиям Венеры, пришлось использовать огромный отряд биологов и все возможности генетической инженерии. Для путешественников и данный вариант отпадает. Итак, они или найдут подходящий для жизни мир, или погибнут!!!

Некоторые эсперы утверждали, что такие миры существуют. Они забрасывали свой дух к другим звездам и даже в другие галактики, вступая в контакт с обитателями планет. Иллюзия? Ошибка? Каподимонте не мог ответить на этот вопрос.

Кирби спросил его:

– Правда ли то, что они даже не знают на какой звезде окажутся?

– Да. Эсперы утверждают, что знают. А я не могу ответить на этот вопрос. Знаю только, что согласно плану направление броска определено нашими эсперами, а энергию для него дадут эсперы лазаристов.

– Значит, путешествие в неизвестность?

– Именно так, – подтвердил Каподимонте. – И по секрету скажу вам: я рад, что не участвую в экспедиции. Сквозь дыру в небе, сделанную ими, они пустят капсулу, и та окажется в ненормальном пространстве. Точнее говоря, не в таком, в каком живем мы. Затем капсула сядет на какую-нибудь планету, о которой, как утверждают эсперы, они все знают, и пошлют к нам на Землю радио-зонд с сообщением об их местонахождении. Но мы получим его только через 20-30 лет. За это время мы, наверняка, уже пошлем другие экспедиции.

Они, так сказать, прокладывают путь в неизвестность, и Форст летит первым.

Кирби задумчиво кивнул:

– В это трудно поверить, не правда ли? Но мне кажется, что они добьются успеха.

– Что, что?

– Добьются успеха. У Форста есть «пловцы», с которыми он иногда попадает в будущее. Так вот, он видел, что его полет будет удачным. Он уверен, что ничем не рискует.

Каподимонте какое-то время смотрел на Кирби, а потом снова начал нервно листать свои инвентарные книги.

– Вы верите в это? – через некоторое время спросил он.

– Не знаю. Форст – осторожный человек. Недавно он признался мне, что свои решения он принимал только после видений… Поэтому я склонен этому верить.

– А я – нет, – проговорил Каподимонте.

Но его скепсис больше нигде не проявлялся. Он участвовал в заседаниях Совета, в том числе и на котором Форст сделал сенсационное заявление, и слышал Кирби, веско и красноречиво доказывающего, что Основателю даже необходимо лететь к звездам. Все приняли это заявление с пониманием.

Судьба экспедиции решена, а ему, Каподимонте, нужно позаботиться только о том, чтобы ее участники ни в чем не нуждались. Он вновь и вновь просматривал инвентарные списки: продукты, одежда, книги, оборудование, медикаменты, средства связи, оружие…

8

Наступил день отлета. Над Нью-Мехико гулял холодный северный ветер.

Капсула стояла в пустынной местности, в двадцати милях от Санта-Фе.

Рейнольд Кирби надел теплую одежду и изоляционный костюм, но ледяной порывистый ветер, казалось, пронизывал даже их. Кирби было холодно. Через несколько дней наступит новый, 2165 год. А Ноэль Форст уже не будет его праздновать на Земле.

Телекинетики прибыли с Венеры неделю назад. Их было двадцать. Для них соорудили куполообразное здание неподалеку от капсулы. Здание заполнили ядовитым воздухом, которым они дышали на Венере. Вместе с телекинетиками прибыли Лазарус и Мандштейн. Они тоже жили в этом здании и готовились к великому событию.

Мандштейн хотел после отлета Форста остаться в Санта-Фе, чтобы сделать омолаживающие процедуры. Лазарус же перед отлетом должен был переговорить с Кирби о деталях их будущей совместной работы. Они встречались лишь однажды, дальнейшие их контакты ограничивались формальными приветствиями. Кирби чувствовал, что пророк лазаристов обладает сильной волей и настойчивостью. И в то же время, считал координатор, они найдут общий язык.

На зимнем плато собрались все ведущие фигуры Братства. Они пришли посмотреть, как исчезнет Основатель. Кирби увидел и Каподимонте, и Магнуса, и Эстона, и Лангхольта, и многих других; заметил он и то, что они наблюдают за ним.

Форст с другими участниками экспедиции находился в капсуле. Пять мужчин, пять женщин и Форст.

Всем, кроме него, было меньше сорока, все были здоровыми и интеллектуально развитыми людьми, отличными специалистами в ранних областях науки и техники…

Магнус, координатор Европы, подошел к Кирби. Это был маленький подвижный человечек с резкими чертами лица, как почти у всех функционеров Братства, прослуживших в его рядах более семидесяти лет.

– Он действительно летит?

– Да.

– Вы не разговаривали с ним сегодня утром?

– Очень недолго, – ответил Кирби. – Он совершенно спокоен.

Магнус кивнул:

– Вчера вечером у меня сложилось такое же впечатление, когда он благословил нас: спокойствие и радость ожидания.

– Он сбросил с себя тяжкий груз, – сказал Кирби. – Вы бы тоже были довольны, если бы освободились от такой ответственности и стали участником первой экспедиции к звездам.

Магнус пожал плечами.

– Не уверен в этом, – ответил он. – Я бы предпочел остаться.

Кирби удивленно посмотрел на него:

– Но ведь эта экспедиция необходима для закрепления нашего авторитета.

– Да, я слышал вашу речь на Совете, и тем не менее…

– Закончилась первая стадия нашей эволюции, – проговорил Кирби. – Теперь мы должны углубить и расширить свою мифологию. Отлет Форста имеет для нас неоценимое символическое значение. Он поднимается на небеса и побуждает нас продолжать его дело, стремиться к новым целям. А если бы он остался, мы прекратили бы свое развитие. Теперь же мы имеем его славный пример, который будет отличным стимулом к новым успехам. Форст открывает нам дорогу к звездам, и это будет для нас тем фундаментом, на котором мы построим свою дальнейшую деятельность!

– Вы говорите так убежденно, словно и сами в это верите.

– Я верю, – сказал Кирби. – Сначала я тоже считал, что все это чепуха. Но когда я, по совету Форста, все обдумал, то понял, что он прав.

Магнус пробормотал:

– Мало ему быть Мухаммедом и Иисусом, он хочет стать еще Моисеем и Элиасом…

– Вот уж никогда бы не подумал, что вы им так недовольны! воскликнул Кирби.

– Раньше я такого не сказал бы, – ответил Магнус. – Я просто не могу привыкнуть к мысли, что он улетает и его место займет Лазарус. Черт бы меня побрал, я совсем этого не хочу!

– Именно по этой причине он и улетает, – заметил Кирби, и оба замолчали.

Подошел Каподимонте.

– Все готово, – сообщил он. – От Лазаруса я узнал, что телекинетики ждут только сигнала.

– А как дела у наших направляющих эсперов? – спросил Кирби.

– Они давно готовы.

Кирби выпрямился:

– В таком случае, можно начинать.

– Да, – согласился Каподимонте. – Тянуть нечего.

«Лазарус ждет моего сигнала, – подумал Кирби. – Начиная с этого момента все сигналы на Земле будут исходить от меня, по крайней мере, те, которые относятся к форстерам». Но эта мысль его больше не беспокоила. Он примирился с ситуацией.

Вокруг стартовой площадки стояли символические знаки: иконы лазаристов, большой кобальтовый реактор, религиозные принадлежности обоих культов, которые отныне должны объединиться. Кирби подал знак.

Модераторные штанги вытянулись. Заработал реактор.

Голубой огонь затанцевал над реактором, и его отблески заиграли на поверхности капсулы. Холодное свечение Черенкова разлилось по всей равнине, и в толпе зрителей послышались благочестивое бормотание повторение стадий спектра. А человек, нашедший эти слова, сидел в капсуле за металлическими стенами.

Свет огня был сигналом для венериан, сидевших в своем куполообразном здании. Настало время собрать все силы и выбросить капсулу во Вселенную открыть для людей путь к звездам.

Прошло несколько мгновений, показавшихся присутствующим вечностью.

– Чего они ждут? – спросил Магнус.

– Может быть, ничего и не произойдет, – высказал предположение Каподимонте.

Кирби молчал…

А потом все-таки что-то произошло…

9

Кирби не знал, как все произойдет. Он представлял, что венериане, взявшись за руки, будут водить хоровод вокруг капсулы и тужиться, краснея от напряжения, пытаясь приподнять капсулу и выкинуть ее в мировое пространство. Но венериан не было видно – они остались в своем здании. Он также представлял, что капсула взовьется как ракета: сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее будет уходить в небо, по мере удаления становясь все меньше и меньше, и наконец превратится в точку, а затем совсем исчезнет. А все было совершенно по иному.

Он ждал вместе с другими. Время тянулось медленно. Кирби подумал о Форсте. Как-то ему будет, там, в чужом мире? И куда он попадет – в пригодный для жизни мир или нет? Наверное, все-таки в пригодный. И как он отнесется к незнакомому миру? Он уже стар и болен. Правда Основатель до сих пор сохранил решительность юноши и непреклонность мужчины. Куда бы ни попал, он все изменит вокруг себя. Кирби стало жаль остальных астронавтов, попавших в подчинение к Форсту.

Как бы там ни было, Кирби не сомневался в успехе экспедиции. Форст удачлив. В этом штопанном и перештопанном полутрупе таилось побеждающее пламя жизни…

– Они улетают! – вдруг завизжал Каподимонте.

Капсула все еще находилась на Земле, но вокруг нее, как в жаркий летний день, уже дрожал воздух.

А потом вдруг ее не стало.

Кирби уставился на то место, где она только что находилась. А все смотрели на небо, словно надеясь увидеть там что-то…

Форст указал путь в неведомое.

– И существует Единство, из которого рождается все живое, – раздался голос позади Кирби. – Движению Электрона обязаны мы бесконечному разнообразию Вселенной…

Первому голосу вторит другой:

– Мужчина и женщина, звезда и камень, дерево и птица…

К ним присоединился еще один голос:

– В силе спектра, кванта и святого ангстрема…

Кирби не стал слушать знакомые молитвы. Он бросил взгляд на равнину, по которой гулял ветер, взглянул наверх, на пустое бледное небо, уже возвещавшее о приближении вечера. Дело сделано. Форст улетел, и все его планы на Земле выполнены. Но начались осуществляться планы по освоению Вселенной. Вырвавшееся из плена Солнечной системы Человечество теперь могло лететь к звездам!

И лишь один из этой толпы верующих, координатор Рейнольд Кирби, повернулся спиной к тому месту, с которого Форст улетел в небо, и, сгорбившись, медленно пошел прочь – туда, где его ждал Лазарус, чтобы переговорить обо всем, что оставил им Основатель…