Свободные звезды Гринберга Оксана

Глава 4

Я знала, что меня расстреляют. За плохое поведение, вернее, за то, что бегала, палила в аноров и аторов и ломала им кости. Всю жизнь отец учил скрывать, кто я есть на самом деле. Вернее, какой он меня вырастил. Прятать военную подготовку и способность к ускоренной регенерации. Не попадаться на глаза врачам и полиции. Не ввязываться в драки. Быть вежливой. Хорошо учиться. Вести скромный образ жизни. Из года в год я вживалась в образ серой и незаметной Маши Громовой, пока… Пока не сорвалась.

Стоя на коленях рядом с иллюминатором, глядя, как удаляется Земля, я отчаянно хотела, чтобы они не тянули. Расстреляли сразу же. Здесь и сейчас. Вместо этого меня заперли в крохотной каморке с видом на противоположную стену. Охранники кинули красный комбинезон. Я переоделась под внимательными мужскими взглядами. Решила не унижаться и не просить, чтобы отвернулись. Не отвернутся! Они знали, на что я способна. Бросила охране тряпку, служившую одеждой, и стала ждать, когда за мной придут. Мне не было страшно. Там, за гранью, были те, кто любил больше всего. Но…

Я врала себе — мне было тревожно. И еще я думала… Усмехнулась про себя. Да, иногда у меня получалось думать! Если не убили сразу, значит зачемто им понадобилась. Наверное, будут разговоры разговаривать или опыты ставить. Кто знает, вдруг эти инопланетяне долбаные — аноры — аторы — хотят захватить Землю, поэтому им нужен Самый Страшный Военный Секрет? Тогда их ждет жестокое разочарование: не ту взяли! Я ничего, ничегошеньки не знала.

В общем, решила молчать. Молчать, во что бы то ни стало. Выжидать. Выживать. Ведь с корабля невозможно сбежать, пока он не приземлится. Поэтому сидела и вспоминала прошлое, то, что когдато говорил отец. Думала о Ленке, о Ромке Морозове, о последнем прочитанном романе и повторяла про себя неправильные английские глаголы.

Затем пришел неунывающий анор Кассидис гигантской шишкой на голове. Хотела извиниться, но не стала, решив изображать молчаливую комсомолку на допросе у фашистов. В прошлом моего народа были героические примеры, почему бы мне им не последовать?!

Под присмотром двух здоровяков в черных комбинезонах доктор долго водил над моей головой какимто прибором, словно он — знаменитый маг — чернокнижник, очищавший меня от порчи. Болтал без умолку о том, что миссия «Восхода Арана» закончена, и корабль возвращается в систему Рагхи, где экипаж ждет желанный отпуск.

А меня? Что ждало меня, у доктора спрашивать не стала. Он ушел, сунув в руку крестик, сказав, что пришлось снять, когда лежала в регенераторе. Улыбнулась, поблагодарила, выходя из образа Снежной Королевы или Зои Космодемьянской. Когда стала надевать, и заметила… Черт! Тонкие, едва заметные светлые шрамы от неосторожного обращения с Дымком — иногда, заигравшись, рысь выпускала когти — исчезли. Кожа на запястьях стала ровной, словно… Словно я только что родилась! Осмотреть остальные шрамы не успела, потому что дверь распахнулась, и в комнату вошли трое.

Эта фактурная троица одним своим видом внушала мысль о близости загробной жизни. Одетые в черные комбинезоны, которые носили высшие офицеры — аторы, пришедшие почти не отличались от людей. У них были узкие, удлиненные черепа, полностью выбритые головы и татуировки, берущие начало от правого виска. Какието символы или, быть может, буквы, которые усталый от обилия информации мозг отказался переводить. Глаза мужчин приковывали внимание. Слишком большие, с огромной черной радужкой, в которой терялся зрачок, они казались мне дырой в Бездну. Лица — высокомерные и равнодушные, взглянув в которые, я отвернулась и уставилась в старую знакомую — стену.

Двое остались у двери, третий, с непонятными знаками различия на груди черного комбинезона — красные треугольники, — прошел, остановился передо мной. Я бросила на мужчину быстрый взгляд. Высокого роста. Худой, но крепкий. Наверное, средних лет, ведь я ничего не знала о тех, кто захватил меня. На щеке — тонкая полоска застарелого шрама, словно от удара ножом. Странно, почему не убрал, ведь, кажется, им доступна полная регенерация?

Опасный, очень опасный! Интуиция завопила, предупреждая, что от этого… инопланетянина лучше держаться подальше

— Встать! — рявкнул мужчина.

Я не пошевелилась, размышляя, как вести себя на допросе. Сбегать и не думала — не дадут! Двое, что замерли у дверей, положив руки на оружие, явно не собирались повторять ошибки анора Кассиди.

Время на размышление мне тоже не дали. Мужчина замахнулся, и я непроизвольно закрыла глаза, понимая, что сейчас ударит. Не ошиблась. Пощечина наотмашь — сбоку, в скулу — такой силы, что от боли перехватило дыхание, и я приложилась в стену затылком.

— Я привлек твое внимание? — спросил атор. — Встать!

Встала. Не потому, что болела разбитая скула. Я хотела знать, что им от меня надо. Если будет планомерно избивать за непослушание, какие тут разговоры? Замерла перед мужчиной, стараясь не трястись от выброса адреналина. Страшно не было, наоборот… Едва сдерживалась, чтобы не совершить какуюнибудь глупость. Например, выхватить у него изза пояса оружие. Но я понимала, что на этом земной путь Маши Громовой закончится. Хотя… Он и так уже закончился, ведь мы — в открытом космосе!

— Мое имя — Наставник Гахри. Повтори!

— Наставник Гахри, — покорно произнесла за ним.

— Как тебя зовут?

— Маша Громова.

— Откуда у тебя браслет?

— Нашла.

Он вновь меня ударил. Еще одна пощечина такой силы, что я, решив не сопротивляться, упала на кровать. Лежала, чувствуя, как течет кровь из разбитой губы и как затягивается ссадина от первой.

— Не врать! — заорал на меня. — Встать!

Встала, вытирая рукавом лицо. Кровь его заинтересовала. Наставник протянул руку, схватил меня за разбитую скулу, поворачивая лицо так, чтобы ему удобнее было разглядеть. Я молчала, сжимая зубы.

— Продолжим, — сказал он, но тут разнесся приятный женский голос:

— Пять циклид до старта. Членам экипажа подготовиться к выходу в надпространство. Займите свои места и пристегните ремни.

Ничего из вышеперечисленного мне сделать не удалось, потому что Наставник, отпустив мое лицо, вернулся к допросу.

— Откуда у тебя браслет?

— Нашла два дня назад. Кто вы такие? Что вам от меня надо?

— Не догадываешься?! Где твоя мать? — рявкнул он.

— У меня нет матери. Она умерла, когда я была маленькой.

— Не — ет, — протяул мужчина. — Твоя мать — Ийлин Таннис! Я сразу узнал тебя, когда увидел на корабле. Почему ты включила передатчик? Кому подала сигнал? Когда должен прибыть челнок?

Он вновь ударил меня, потому что я промолчала. Ни на один из этих вопросов у меня не было ответа.

— Меня вырастил отец. Я ничего не слышала о своей матери! — поднявшись с кровати после очередного удара, крикнула ему в лицо. — Я понятия не имею, кто вы! Я вообще ничего не знаю! Меня зовут Маша Громова. Моя мать умерла. Мой отец умер. Моя бабушка умерла. Мой дед умер. Идите вы в… — сказала куда, — потому что я тоже хочу умереть! Еще раз ударишь меня, я сломаю тебе руку. Это так же больно, как когда бьют по лицу!

— Четыре с половиной циклиды до старта, — доложил женский голос. — Запуск дополнительных реакторов произведен.

— Я тебе верю! — неожиданно произнес черный комбинезон. — В духе Ийлин — спрятать своего ребенка на дикой планете, думая, что не смогу до него добраться. Но она ошиблась, моя маленькая инори!

Он протянул руку, вновь коснулся моего лица. У меня там что, медом намазано?

— Твоя мать — преступница. Она приговорена к смерти, но бежала от правосудия. Ее вина настолько тяжела, что, по законам Империи, ложится на три поколения. Тебя казнят, Маша Громова, — произнес он ровным голосом, будто… будто сообщил, что мне пришло письмо, — за то, что совершила анора Ийлин Таннис.

Обошел вокруг меня. Осматривал, словно прикидывая, как лучше убить.

— Знаешь, как казнят в тюрьмах рагханов? — чужой палец коснулся моей головы. — Выстрелом в затылок. Тебя поставят на колени и зачитают обвинение. Затем палач нажмет спуск, и ты отправишься к своим богам.

— Что она сделала… такого? — облизнув губы, спросила я.

— Измена, — ответил он. — Она изменила… не только мне, инори! Твоя мать предала Империю. Она — в «Свободных Звездах», которые, моя маленькая инори, запрещены законом. Каждый, кто примкнул к сопротивлению, надлежит уничтожению. Инакомыслие — это зараза, смертельная болезнь, которую мы искореняем, убивая разносчиков. Затем — карантин. Зачистка тех, кто им близок, кто с ними одной крови. Только так можно остановить эпидемию.

И тут… я поняла! Поняла! Картинка сложилась. Мать знала, что мне грозить смерть, поэтому оставила на далекой планете, попросив отца… Если, конечно, он — мой отец! Ладно, допустим, попросила отца, чтобы тот подготовил меня. Она знала, что за мной придут. Кто? Когда? Быть может, меня должно было забрать сопротивление, а подобрал крейсер рагханов с… этими на борту?!

— Но ты можешь остаться в живых, — продолжал Гахри. — Если будешь делать то, что я прикажу.

— Что ты прикажешь?

— Ты будешь работать на меня. Против них. Твоя мать бросила тебя в младенчестве, словно ненужную вещь, но Император будет добр к тебе, если верно послужишь ему. Этим ты сможешь искупить вину своей семьи. И я тоже… буду добр к тебе!

— Вы хотите, чтобы я стала вашим агентом? Шпионом?

— Не только, моя маленькая инори! Ты станешь моей рагхнари, — произнес он, и… я не смогла это перевести.

Кинула на Гахри удивленный взгляд. Поймала в ответ… вовсе не удивленный. Я много раз встречалась с подобными. После них мужчины переходили к действиям. Вернее, начинали распускать руки.

— Сколько тебе лет?

— Я не понимаю в ваших циклидах…

— Возраст по счету твоей планеты?

— Девятнадцать, — сказала ему.

Отец не был уверен, когда я родилась, поэтому мы с бабушкой просто выбрали дату. В середине февраля. Мне так захотелось.

— Тебе почти десять циклов, и скоро ты вступишь в совершеннолетие, маленькая аранка, — произнес Наставник, видимо, пересчитав мои годы на привычную для него систему времяисчисления. — Когда оно придет — то, что до сих пор спало в тебе, спрятанное вашими богами, проснется. Наступит черед взрослым желаниям и страстям. Я стану тем, кто поведет тебя по этому пути. У тебя ведь не было мужчин?

— Не твое дело! — заорала на него, потому что он коснулся шва моего комбинезона. Положил руку на плечо, повел по соединению, начав от воротника у ключицы. Ткань угодливо расходилась, послушная движению его пальца. Это была особенность местной одежды, которую оказалось не только легко надеть, но и так же легко снять. — Руку убери, а то сломаю. Я тебя предупредила!

Послушался. Я торопливо соединяла шов, думая… Если решит взять силой — ему не жить, и плевать, что меня пристрелят! Словно прочитав мысли, Гахри усмехнулся мне в лицо.

— Не было, — удовлетворенно произнес он. — Поэтому ты дашь мне то, что задолжала твоя мать.

Он был прав. Прав! Я… я даже не целовалась ни с кем, потому что мужчины вызывали глухое отторжение, словно я — не женщина вовсе, а биоробот какойто, c первичными половыми признаками. Неужели это особенность другой расы, чья кровь текла в моих венах?

— Три циклиды до старта, — напомнил вежливый женский голос.

— У тебя будет время подумать, инори! Ты согласишься или умрешь. Знай, твоей генетической карты крови хватит, чтобы подтвердить родство с Ийлин Таннис. И для того, чтобы суд вынес смертный приговор.

Он замолчал, затем добавил:

— Я заберу тебя с собой на Рагху. В моем доме к тебе будут относиться с уважением, несмотря на то, что ты — аранка. Я даже дождусь твоего совершеннолетия, инори! И вот тогда ты больше не будешь спать одна.

Если он собирался сделать свое предложение более привлекательным — у него не получилось. Наверное, я изменилась в лице, услышав про «спать не одна», потому что он добавил:

— Попробуешь сбежать — казню лично.

Прежде чем уйти, Гахри нажал на углубление в стене, и оттуда выехало раздвижное кресло с двумя ремнями безопасности.

–

Сядь и пристегнись, а то в момент выхода из надпространства тебя размажет по стене. Исполняй!

Забрав охрану, он покинул каюту. Дверь закрылась, и я осталась один на один со своими мыслями. Моя мать жива! Жива! Она вовсе не бросила меня, а прятала от Наставника Гахри, который, кажется, был к ней неравнодушен. Что делать с этим знанием?

Не двигаясь, прислушивалась к нарастающему гулу двигателей, словно крейсер выходил на предел мощности. Вскоре объявили, что до выхода в надпространство осталась одна циклида. Я не собиралась исполнять приказ Гахри и пересаживаться в кресло. Решила, пусть лучше размажет по стене, потому что не думала соглашаться на его предложение.

Глава 5

Я лежала на выдвижной кровати, похожей на мягкую, обитую дерматином полку в поезде, и рассматривала белый потолок со встроенными узкими длинными светильниками. Спиной чувствовала, как нарастает вибрация, пронимает до костей, отзываясь гулким стуком в груди, мешая думать о словах Гахри. Правда, ничего хорошего рагханинне сказал. Радужное будущее меня не ждало, но в своем решении яне сомневалась. Шел бы он со своим предложением… неизвестной звездной тропой!

Поморщилась. От усилившейся вибрации стучали друг о друга не только зубы, но и мысли. До сегодняшнего дня я свято верила, что у любой ситуации есть решение, но сейчас его попросту не было. Сбежать с крейсера не дадут, работать на Гахри я не собиралась. Оставалось убиться о стену при выходе из надпространства. Или при входе, тут уж как получится…

Замечталась на секунду. Вот бы заснуть и проснуться уже дома! И пусть все это мне привиделось: и крейсер с инопланетянами, и бритоголовый Наставник, и длинные коридоры, по которым бегалас оружием в руках. Я бы многое отдала, чтобы очнуться в старой своей спаленке на скрипучей кровати под стеганым одеялом, которое бы накинула на меня заботливая Анна. Оставить окно открытым — ну и пусть холодно! — и дождаться, когда в него по старой памяти запрыгнет Дымок. Либо в общежитии филфака, в своей комнате, которую делила с двумя девочками из потока. Убогое жилище казалось сказочным раем по сравнению с каютой два на два на «Восходе Арана», а Марь Петровна — цербер женского пола с проходной общежития — венцом человеколюбия.

Нет, такими подарками судьба вряд ли побалует! Усмехнувшись про себя, решила, что убиваться не стану. В семье никто не страдал слонностью к самоубийству, а вот умереть при попытке к бегству — это мы запросто! Подумав, что пусть лучше пристрелят, чем соскребут со стены, пересела в кресло, не забыв пристегнуть ремни. Едва успела сунуть их в незнакомую конструкцию, отыскав нечто похожее на свободные пазухи, как…

Вибрация пропала, и шум двигателей смолк. Затем — толчок. Вернее, рывок страшной силы. Сразу за ним — оглушительный взрыв. Такой, что, казалось, рядом родилась Сверхновая. Я задохнулась от неожиданности, зажмурилась, ожидая боли. Вместо нее — вспышка, яркая, оголяющая нервы, по которым током побежала странная легкость, наполняя тело светом, несущим наслаждение, не испытанное доселе. Это… это было великолепно! Мне казалось, что я умерла, и тут же возродилась вновь. Восстала из мертвых, обновленная, состоящая из триллионов светящихся частиц, связанных между собой лишь велением разума.

Мысли я собирала долго, да и чувство восторга понемногу спадало, уступая место здравому смыслу. Что со мной происходит? Неужели всетаки убилась о стену и попала в рай?! Открыла глаза, не зная, что меня ждет. К удивлению, ожидал ровный белый пластик той самой каюты, усеянный мелкими пылинками. Я их видела, все — все, до единой! Видела… Зрение обострилось до предела. Свет лился их встроенных ламп, и мне казалось, что я различала даже частицы, крошечные сгустки энергии, из которых он состоял. Повернула голову. Каждое движение давалось с трудом, словно я оказалась под толщей вод и тщетно пыталась выплыть наружу.

Странно все это! Мельком взглянула на свои руки и застыла. Мне показалось, что я, словно рентгеновским зрением, вижу себя насквозь. Могла заглянуть под кожу, сквозь мышцы, различить кровь, текущую по венам. Нет, вру! Кровь не текла. Замерла, остановилась. Мне стало жутко, когда японяла, что не дышу. Вернее, могла вдохнуть, но мне этого больше не хотелось. Не было нужды. Сердце тоже не билось, напрасно щупала пульс.

Пока размышляла, пытаясь найти логическое объяснение произошедшему, корабль вновь завибрировал, затрясся, словно у него случился припадок пляски Святого Витта. Вновь рывок. Ремни впились в плечи, не давая улететь головой вперед и размазаться о стену напротив. Прав был Гахри!

Я задышала. В груди забилось, застучало сердце. Сумасшедше быстро, словно у меня аритмия. Я чувствовала, как по венам вновь потекла кровь. Хорошото как! Открыла глаза, привыкая к обычному свету, вспыхнувшему ярко, до рези, до боли. Женский голос, который слышала многократно — он говорил со мной с мониторов, сопровождая в забеге по коридорам, и отсчитывал циклиды до старта — тоже вышел из спячки:

— Капитан приветствует экипаж крейсера «Восток Арана»! Корабль совершил выход в отсчетной точке системы Рагхи.

Я отстегнулась, чувствуя странную гордость за то, что произошло. Словно сама вывела корабль черт знает где в системе Рагхи. Правда, позитивные чувства канули в черную дыру, потому что пришел Гахри. За ответом. Так быстро?!

— Зачем ждать? — спросил он, вновь протягивая руки к моему лицу. Я отшатнулась. — Тебе некуда деваться, моя маленькая инори.

Промолчала, решив, что Гахри прав. Мне некуда деватьсяc крейсера, а вот он… Шел бы он! Не пошел. Обзавелся стулом. Два бритоголовых черными истуканами застыли у дверей. Наставник никуда не спешил. Долгие циклиды, которые, казалось, стремились к бесконечности, рагханин не отходил от меня. Подозреваю, в его понимании это был допрос. Он орал, бил, изрыгал проклятия. Менял тактику — уговаривал, увещевал, обещал. Изматывал профессионально, со знанием дела.

Вскоре я его окончательно возненавидела. Мечтала перерезать горло как раз в том месте, где заканчивался черный воротник формы аторов. Сделать это не получалось. Молчать тоже не стала. Я решила рассказать все, что знала. Может, отвяжется?! Заговорила о детстве и своей семье. О друзьях, учебе, интересах. О жизни в лесу в большом доме недалеко от Малаховки. О том, как отец с дедом тренировали меня, потому что всегда хотелимальчика, а получили меня.

— Забудь! — приказал Гахри. — Человек, который тебя вырастил — никто. Он — не твой отец. Я видел результаты анализов. Ты — чистокровная аранка.

Моих сжатых зубов и едва сдерживаемых слез ему оказалось мало. Мало! Он хотел меня всю. Целиком. Без остатка. Завладеть душой и телом. Все, что мне надо было, — сказать «да». Поддаться, принять предложение. И вот тогда, он обещал, вот тогда все закончится.

Я ответила «нет», и еще — «пошел ты!». Затем замолчала. Хотелось есть, спать и — чтобы Гахри сдох. Но крестная фея запаздывала, ни одно из желаний не исполнялось. Я знала, что меня казнят, и мечтала, чтобы поскорее все закончилось.

Он все же полез ко мне, не удержав в узде похоть. Я, как и обещала, сломала ему руку. Зря не поверил! Задыхаясь от ярости, прижимая к груди поврежденную конечность, рагханин пообещал, что сгноит меня в имперской тюрьме. Затем ушел. Наверное, в медотсек, чтобы заботливый анор Кассиди оказал ему срочную медицинскую помощь. Я же познакомилась с черными ботинками на стальной подошве его помощников. Больно!

Затем меня пристегнули аналогом местных наручников к полке, служившей до этого кроватью. Дали пить. Вернее, плеснули в лицо, приказав смыть кровь. Вскоре в знакомом пейзаже каюты с отличавшейся крайней лаконичностью обстановкой появился новый персонаж. В дверь вошел темноволосый синеглазый мужчина в черной форме аторов. Уставился на меня. Я подумала — очередной желающий бить и издеваться. Здоровый такой, мускулистый… Скорее всего, знает верное средство, чтобы я выложила то, чего не знаю, и приняла предложение Гахри. Решила, что это еще один из рагханов, но вскоре поняла, что ошиблась. Смуглый красавчик определенно не был их роду и племени.

— Астоа, отключить камеры! — приказал мужчина после того, как тюремщики вышли за дверь. Правда, перед этим они искреннесоветовали атору не оставаться со мной наедине. Ага, потому что я — буйная!

— Атор Тайлан Дабар, — представился он, — капитан этого корабля. А вот кто ты такая, инори? — спросил он у меня.

— Меня зовут Маша Громова, — ответила ему безжизненным голосом. Затем принялась за текст, которым до этого многократно развлекала Наставника Гахри. — Я ничего не знаю. Я ничего не помню. Я ничего не видела. Я ничего не хочу.

Он уставился на меня немигающим взглядом синих глаз.

— Если хочешь жить, тебе придется мне доверять.

Усмехнулась про себя. Отец говорил, что верить можно только своей семье. От семьи ничего не осталось, следовательно, в ходу у нас волчий закон.

— Я постараюсь защитить тебя, если ответишь на мои вопросы, — продолжал капитан. — И в будущем продолжишь в том же духе.

Видимо, он еще не знал, что у меня нет будущего.

— Что хотел от тебя Гахри?

Пожала плечами. Неужели этот… атор капитан и в самом деле не знает? Либо ему не доверяют, либо не состоит в лагере рагханов. Ну раз так, терять мне нечего!

— Чтобы я сдала разведке свою мать. И еще чтобы стала его рагхнари. Ни одно, ни второе не сбылось. Я не знаю, где моя мать, потому что никогда ее не видела. Я не знаю, кто такая рагхнари, но догадываюсь. Исполнять чьи либо эротические фантазии — не мой профиль.

— Он хочет, чтобы ты стала его любовницей, — произнес капитан. — Любовницей, детей от которой признают законными. Инори… По мнению рагханов, это честь для любой женщины другой расы.

— Сомнительная честь, — усмехнулась в ответ. — Я не воспользуюсь столь щедрым предложением.

Капитан подвинулся ближе. Поморщился, увидев, что моя рука пристегнула к кровати. Заглянул мне в лицо, хотя я старательно закрывала распущенными волосами разбитую скулу. Кровь из губы портила и так нетоварный вид. Вытерла ее рукавом. Гадство какое! Атор потянулся, чтобы ощупать разбитую скулу. Как они мне надоели! Не нужна мне его жалость! Отшатнулся, когда предупредила, что если не уберет руки, то кораблем будет управлять автопилот.

— Он сказал, в чем вина твоей матери?

— Да. Она в сопротивлении, которое у вас называется «Свободные Звезды».

Честно ответила, как он и хотел. Усмехнулась, увидев, как дернулось красивое лицо апитана. Мимолетное, почти незаметное движение… Неужели испугался?!

— На подлете к Рагхе тебя будут судить, — произнес атор Дабар после длительной паузы. — Гахри не собирается затягивать. Если твоя мать — военная преступница, шансы на оправдание ничтожно малы. Вернее, их нет.

— Да вы что?! — картинно удивилась я. — Как же удачно меня выкрали с родной планеты! До этого прожила почти двадцать лет и ни сном, ни духом о «Свободных Звездах» и рагханах! Теперь — суд, а потом — насколько понимаю, в расход?! За что? За то, что я не совершала?

— Инори… — капитан почемуто выглядел виноватым. Сжимал и разжимал здоровенные кулаки, словно сам приложил руку к моему похищению с зимней дороги. — По результатам генетических анализов, ты — чистокровная аранка. Аран, моя родина, в составе Империи. Ты автоматически становишься гражданкой, несмотря на то, что выросла не на колонизированной планете. Следовательно, придется ответить за содеянное прямым родственником по законам рагханов. Даже если ты никогда не слышалани о них, ни о своей матери. Я знаю лишь один способ защитить тебя. Скажи, что ты чувствовала, когда корабль вошел в надпространство?

Пожала плечами. Надпространство? Наверное, то странное состояние, когда я сидела ни жива, ни мертва.

— Мне показалось, что я умерла, но при этом открыла глаза, и… словно очутилась под водой. Я видела все до мельчайшей частицы — свет, предметы, даже, кажется, свои мысли!

Невероятное ощущение! Капитан со мной согласился.

— Ты осознаешь себя в надпространстве, — произнес довольным тоном. — Значит, ты — носительница Изначального Гена. Такая же, как и я. Такая же, как и другие, кто водит корабли рагханов между планетами в Империи. Уникальная способность, которой обладают лишь чистокровные аране.

Я смотрела на капитана и не понимала, о чем он говорит. Изначальный Ген, корабли, надпространство…

— Носителей с каждым циклом становится все меньше, кораблей — все больше, — продолжал он. — Таких, как ты, не хватает в Империи. Надеюсь, эта способность поможет защитить тебя от сомнительного правосудия рагханов. Я постараюсь, инори Маша, но ничего не могу обещать.

Он встал и, коротко поклонившись, ушел. Дверь закрылась, затем открылась вновь, пропуская бритоголовых. Кажется, с меня решили не спускать глаз в буквальном смысле этого слова. Да и пусть смотрят!

Вытянулись на кровати, коекак пристроила руку, скованную браслетом, который магнитился к железному краю. Закрыла глаза, зевнула. Спать не получалось аж с тридцать первого декабря две тысячи тринадцатого года. Два выстрела из парализатора, что отправили в глубокую кому на пару циклиний, не в счет.

Так и лежала, размышляя о словах капитана, думая о капитане. Проваливаясь в сон, чувствовала, как затягивается разбитая скула исходят синяки. Жаль, конечно, что атор Дабар увидел меняв столь неприглядном состоянии. Видок, подозреваю, еще тот!

Усмехнулась про себя. Нет, разве я не дура?! Наверное, Наставник Гахри со своими головорезами окончательно отшибли мне мозги. Капитан мне понравился. Ему хотелось доверять, а еще… Нет, не собираюсь влюбляться первый раз в жизни как раз накануне смерти!

Вместо этого засобиралась поспать, но опять не дали. Дверь с шипением въехала в стену — ненавижу этот звук! — и в камеру вошел Гахри. А уж этот персонаж вызывал у меня чувства совсем нехристианские! Ничего не объясняя, пинками согнал с кровати. Далее мне сцепили руки за спиной и повели по длинным коридорам. Аторы и аноры шарахались от нашей процессии, словно от группы прокаженных. Не хватало лишь капюшонов и колокольчиков, чтобы предупреждать о своем приближении…

Мы поднялись на несколько этажей, пока, наконец, не вошли в огромный зал. Огляделась на секунду. Наверное, конференции здесь проводят или поют хором. А еще, может, молятся своим богам. Ктознает? Чужие расы — для меня потемки, но я догадалась, что здесь состоится обещанный Гахри суд.

Мы шли по проходу между рядами кресел к огромному монитору, похожему на экран в кинозале. Подмигнув, тот выдал объемную картинку еще более внушительного зала. Я застыла. Изображение создавало иллюзию полного присутствия, словно полупустой зал крейсера перетекал в не менее обезлюженный по ту сторону экрана. На возвышении, похожем на трибуну, затянутую темно — красной тряпкой с изображением планеты на звездном небе, восседал полный бритоголовый рагханин в золотой мантии. Чуть позади — еще двое, в одежде серых цветов. Видимо, секретари или присяжные. Явно не рагхане — мужчины средних лет с одутловатыми лицами, большими головами и с глазами навыкате старательно сдерживали зевоту. Один не сдержал…

Толчок в спину — зевать и смотреть по сторонам мне не дали, и я проследовала под светлые очи местного правосудия. Вернее, очито были темные, как у встреченных до этого рагханов. Бритоголовый взглянул на меня с возвышения, словно на козявку, которую следует раздавить, чтобы поменьше жужжала.

Села в первом ряду конференц — зала под бдительным надзором «черных», получив на это милостивый кивок вышестоящего. Вернее, вышесидящего. Тут же по низу экрана побежала надпись. Черные буквы и цифры замелькали перед моими усталыми глазами так быстро, что я едва успевала вникать в суть увиденного. Заседание номер такоето — длинный набор цифр. Дело такоето, ведет почетный судья десятого округа адор Рах.

Ну что же, судья Рах, так судья Рах!

Опустила голову, позволив грязным волосам упасть на лицо, отгородившись от лика местного правосудия. Оглядела полупустой зал «Востока Арана». Кроме рагханов — охранников и Гахри, замершего, словно черный паук в углу зала, присутствовало еще двое. Анор Кассиди бросал на меня жалостливые взгляды. Порывался чтото сказать, но сник под грозным взором Наставника. В третьем ряду сидела женщина средних лет в черном комбинезоне. Вот, собственно говоря, и все. Интересно, где мой защитник?! Сбежал, осознав безнадежность мероприятия?

— Начнем, — откашлялся судья Рах. — Пусть Темные Боги будут на нашей стороне!

Подозреваю, прозвучало стандартное приветствие, потому что присутствующие в зале ответили дружно: «Да будет так!». Зевнула. Ну, как скажете…

— Судебное разбирательство за номером три тысячи пятьсот четыре от третьей циклинии двухсотого месяца пятнадцатого цикла века Плодородия, — начал один из секретарей.

— Подсудимая, встать! — приказал судья.

Усмехнулась, потому что вставать не собиралась. Да пошли они! И так ясно, чем все закончится. Но и сидеть будущей жертве имперского правосудия не дали. Побудительный удар дулом в спину — ладно, постою, раз вам так хочется!

— Чип с личным кодом отсутствует, место рождения — неизвестно. Место последнего проживания, — заунывным голосом бубнил секретарь, — планета У — Р312А…

Я рассматривала судью. Интересно, женщины рагханов тоже бреют волосы на голове? Или у них они от природы не растут? Или этот эффект достигается путем лазерной эпиляции? Судья Рах походил на лысую толстую жабу. Косился на меня без особого интереса, перебирал кольца, что в изобилии унизывали его пальцы. Ясно, судье скучно. Мне тоже не сказать что весело.

Прежде, чем секретарьвыговорил до конца безликий номер Земли в реестре рагханов, дверь распахнулась, и в зал вошел атор капитан. Чеканя шаг, двинулся к экрану. Улыбнулся, встретившисьсо мной взглядом. Подаренная улыбка проложила дорожку по извилистому лабиринту моей психики, полной тараканов и прочей живности, напрямик к сердцу. Оно оживленно застучало, и я робко улыбнулась в ответ.

— Всем добрых циклиний, и чтобы Темные боги были благосклонны! Приветствую судью Раха на своем корабле. Атор Тайлан Дабар, личный код 2345–УА, — представился капитан.

— Вы желаете присутствовать на судебном разбирательстве, атор Дабар? — поинтересовался судья, выныривая из пучины скуки и безразличия.

— Я желаю защищать права этой инори.

Судья поморщился, словно ему в чай только что плеснули мышьяк. Анор Кассиди не сдержал возгласа удивления. Черный тарантул— Наставник Гахри — заволновался.

— Номер вашей лицензии, капитан! — потребовал судья Рах.

Атор Даба назвал длинную вереницу цифр.

— Не то, атор Дабар! — произнес судья Рах, взглянув на экран своего монитора после того, как секретарь ввел названные цифры. — Здесь я вижу лицензию на управление межзвездными кораблями трех высших классов и пяти подклассов… Не буду перечислять, как не относящееся к делу. Ваш послужной список, отзывы и рекомендации заслуживают уважение. Моего личного уважения! Несомненно, вы — один из лучших сыновей Империи, атор капитан, но при этом у вас нет права выступать в суде в качестве защитника.

— В Летной Школе я прослушал курс законов Империи…

— Отказано! — оборвал судья.

Капитан и не думал соглашаться.

— У меня есть право! — возразил он. — Уже были прецеденты, судья Рах, основанные на… Астоа, выведи на экран свод правил из третьей скрижали Гражданского Имперского Кодекса.

— Атор Тайлан Дабар, вы сомневаетесь в словах судьи высшего класса? — искренне удивился рагханин. — Указывать мне всего лишь после годичного курса юриспруденции в Имперской Летной Школе? Даже если вы окончили ее с отличием, это не меняет дела! Или же вам не дорога ваша лицензия?

— Дорога, — отозвался капитан. — Но при этом мне дорога жизнь этой инори! Она — носитель Изначального Гена. Как чистокровная аранка и…

Я навострила уши. Кажется, это была единственная козырная карта в рукаве капитана. Хотя мне давно стало ясно, что шансову меня нет.

— Есть ли у нее Изначальный Ген или нет — ничего не значит! — рявкнул из своего угла Гахри. — Она унаследовала гены своей матери. Ийлин Таннис — преступница, а эта инори— ядовитый сорняк,

который следует выполоть, пока он не погубил урожай.

Фыркнув, я уставилась на рагханина. Надо же, селекционер — любитель нашелся на мою голову!

— Тишина в зале! — приказал судья. — Вам отказано дважды, атор Тайлан Дабар. Не заставляйте меня повторять в третий раз. В противном случае ваша лицензия подвергнется пристальному вниманию со стороны Имперского Надзора.

Капитан промолчал. Я же уставилась на свои пальцы, рассматривая обломанный маникюр. Мне стало жаль атора Дабара. Кажется, изза меня у него будут серьезные неприятности.

— Инори виновна, — устало произнес судья Рах. — Выведите данные генетического анализа на экран. Закончим уже! Темные Боги, шестьдесят второе разбирательство за эти сутки…

Если он хотел меня разжалобить — у него не получилось.

— Не злите меня больше, атор Дабар. Я знаком с вашим отцом и только изза нашей дружбы прощаю ваше неуважение к Имперскому Суду. Вина этой инори не вызывает сомнения, несмотря на то, что она — носитель Изначального Гена. Все равны перед законами рагханов!

Я все же не сдержалась и захихикала.

— База данныхИмперского Надзора. Высший код доступа. Поиск совпадения. Сравнение с генетической картой… — кашлянул секретарь, — подсудимой.

Результат не заставил себя ждать.

— Совпадение обнаружено, — произнес секретарь. — Прямое родство установлено. Отец…

— Вывести данные о матери! — оборвал его судья Рах.

Экран моргнул. Зал заседания исчез. Вместо него на меня смотрела женщина. Я задохнулась от удивления, потому что… Это была моя копия. Вернее, я — ее копия.

Женщина, точнее, молодая девушка, одетая в белый комбинезон аноров. Смуглое лицо, золотистые волосы, спадающие на плечи. Синие глаза, немного вздернутый нос, упрямые губы. Ийлин Таннис и Маша Громова. Найдите разницу… Ее попросту не было!

Дальше — бегущая строка. Я опять пропустила начало. С непривычки буквы медленно складывались в слова на чужом языке. Дата рождения Ийлин Таннис — набор цифр. Место — Аран, город Райси. Родители — имена, затем короткая надпись: казнены. Дата приведения приговора в исполнение. Учеба — Имперская Летная Школа города Райси. Закончила с отличием. Лицензия. Место стажировки. Место работы…

Внизу — красными буквами — виновна по статье… Цифры. Осуждена. Бежала. В розыске. Подлежит немедленному уничтожению.

Надпись моргнула и исчезла. Я тоже… исчезла вместе с нею. И черт с ним, с этим судьей Рахом, который не замедлил появиться!

— Смертная казнь. Приговор вынесен, обжалованию не полежит. Не подлежит, атор Дабар! — повторил судья, видимо, заметив, как дернулся капитан. — Приговор будет приведен в действие в центральной тюрьме Рагхи. Наставник Гахри…

— Да, судья Рах!

— Обеспечьте надзор и содержание приговоренной до тех пор, пока в космопорт прибудет тюремный транспорт.

— Не сомневайтесь, судья Рах! — Гахри повернулся к черным верным псам: — Увести ее. Изолятор в третьем секторе. И пусть Темные Боги хранят Законы Империи!

Экран отключился, а я подумала, что вот, собственно говоря, и все. Если бы только знала, что все только начиналось!

Глава 6

Я ждала. Ждала, потому что у меня отняли все, и осталась лишь дорога, в конце которой зависла гильотина смертного приговора. Ждала, потому что хотела верить его словам — коротким и отрывистым, словно военный поклон аторов. Сказанные в присутствии тюремной охраны, когда меня со скованными браслетами руками выводили из крейсера, они разожгли во мне едва теплившиеся угольки надежды.

Помню, мы вышли через грузовой трюм в жаркий полдень столицы рагханов. «Рукава» пассажирского трапа, ведущие из крейсера в терминал космопорта, определенно были не для такой преступницы, как я. Вместо него меня ждал серо — желтый челнок, стоящий на той самой посадочной полосе, что и «Восток Арана». По сравнению с разведывательным крейсером тюремный транспорт казался мошкой перед внушительной громадой «слона». Я задрала голову, пытаясь оценить его размеры, но получила побудительный тычок в спину от одного из троих унылых парней в защитных жилетах с аббревиатурой Центральной Тюрьмы поверх солдатского типа униформы.

Пройдя несколько шагов, я опять остановилась. Бросила взгляд на хмурое небо Рагхи. Темные облака метались по небу, разорванные не только порывами ветра, но и реактивными выхлопами двигателей кораблей, заходящих на посадку. Очередной порыв принес запахи развитой инфраструктуры космопорта. Едко пахло химией и горячим пластиком, но были еще… непонятные, неизвестные мне запахи: машинных масел, горячего металла, щекотавшие легкие, напоминая о том, что я все еще жива. Я замерла, застыла на секунду, открыв рот, уставившись на невиданное зрелище. На секунду пожалела, что меня приговорили окончательно и бесповоротно, потому что это было так захватывающе — красиво!

Гигантское здание космопорта поражало воображение. Построенное в виде белоснежной дуги, оно убегало в небо, теряясь в облаках, затем, вынырнув, упиралось в землю гдето у самого горизонта. Космопорт походил на изогнутый ствол дерева с прозрачным желобом скоростных лифтов. Непростое такое «дерево», от которого шли гигантские отростки взлетно — посадочных полос, похожие на плоские листья — чаши. Некоторые — маленькие, некоторые — размером с футбольное поле, как тот, на который приземлился «Восток Арана». На этих чашах стояли, взлетали, садились, разгружались корабли всех мастей и размеров.

Деловито сновали небольшие корабли — диспечеры с включенными проблесковыми маячками, регулируя воздушное движение. На соседнюю полосу, расположенную чуть правее и ниже, со страшным ревом заходил на посадку вытянутый, словно расплющенная сигара, корабль. Мигнули посадочные огни, рыкнули двигатели. Тут один бок задрался, и нас чуть не сдуло потоком горячего воздуха. Я инстинктивно прикрыла глаза руками. Охранники дружно выругались, пожелав всем криворуким пилотам сохнуть от айсады.