Дракон: Я – Дракон. Крылья за спиной. Жестокая сказка. Три войны (сборник) Сапегин Александр

– Как дела, волчонок? Молчишь, конечно. – А’Рэй Белый Волк теперь королевская знаменитость и что ему простой смертный.

– Убью, – прохрипел мальчишка, седое волчье ухо отвалилось. Нирэль злобно посмотрел на смотрителя, пожалевшего клея, магическая «липучка» на мальчишке не держалась. И с немотой придется придумывать что-то новенькое, нотриумные кандалы хорошая вещь, но всю магию блокировать они не могут, придется сажать звереныша в клетку, слишком быстро тот научился бороться с заклинанием. Ну и «поработать» с ним сегодня надо. Ее высочеству, посетившей вчера зверинец, мальчишка не показался страдающим и несчастным. «Сделай что-нибудь», – попросила она возлюбленного.

– Две седмицы прошло, ничего не изменилось, те же слова. Снять с ублюдка длинные цепи и через час доставить в палаческий приказ. – повернулся он к подобострастному смотрителю.

Растон. Нирэль. Две седмицы назад…

Нирэль пребывал в отличном расположении духа. Встреча с главой Дома внешних сношений закончилась просто замечательно. Длительная беседа у разожженного камина с кубком великолепного вина и отличной легкой закуской в личном кабинете графа Рамизо, куда они перешли из приемного зала, была плодотворной для эльфа. Чтобы не упасть в грязь лицом, пришлось тщательно подготовиться: четко сформулировать все предложения по нововведениям, озвученным на балу, составить подробную записку с личными выводами о герцоге Лерье, добавить, в бумаге, кучу комментариев о политической школе Мерии и взглядов на ту или иную проблему, позволившую ему сделать такие выводы, указать источники информации. Сделано все было четко – комар носа не подточит. Перед выездом он долго стоял перед зеркалом и проверял маскировку ауры, тщательно пряча следы своего происхождения. Время было потрачено не зря, магическую проверку, пока он дошел до кабинета графа, пришлось пройти три раза и не факт, что в кабинете его не держали под контролем. Встреча закончилась присвоением ему статуса свободного консультанта. Старый лис и пройдоха, отлично чувствовавший, как хорошо смазанный флюгер, все направления, куда дует политический ветер, почуял легкий дворцовый сквознячок, проскользнувший между принцессой и его гостем, и принял превентивные меры, чтобы сделать приятное наследнице престола и гостю, закрепив за собой позиции отеческого одобрения начинаний молодого человека. Тем более, что графу ничего не будет стоить так же легко перейти от одобрения к порицанию, сменись климат в королевском дворце. Никто из знающих людей в королевстве не сомневался, что править Тализа будет жестко. Не сочеталась ее деятельная, любознательная и упрямая натура с характером прелюбодейного папочки. Кто его знает, как повернется у нее с подручным палача? Лучше держать нос по ветру и чаще нюхать воздух…

Насвистывая веселую песенку, Нирэль спустился на нижний уровень каземата, за спиной глухо топал Хыргу-орк.

– В какой камере Ало Трой? – спросил эльф у вытянувшегося в струнку этажного надзирателя. «Спал, собака» – подумал он, разглядывая красные следы от ладони на правой щеке худого, с длинным носом, надзирателя. Заспанно поморгав маленькими, глубоко посаженными глазками, тот глянул на список, висящий на стене, и бодро выпалил:

– В восьмой, ваша милость!

– Открывай. – приказал Нирэль.

Длинноносый снял с пояса связку ключей и засеменил к восьмой камере. Ишь, бежит, зад придерживает, понял, что застукали спящим на посту.

– Здравствуй, Ало! – радостно, как любимому родственнику, сказал эльф, заходя в камеру. Громко хрустя костяшками пальцев, вслед за ним, в камеру, через узкую дверь, протиснулся громада орк.

В глазах пленника при виде посетителей, заплескался животный страх. Как приятно сознавать, что тебя уважают. Ало Трой сжался в комок и забился в дальний угол, грязные худые ноги скребли гнилую солому.

– Трой, дружище, ты мне нужен! – так же весело продолжил Нирэль, страх в глазах арестанта сменился ужасом.

– Нет, не надо, я все сказал! Я все сказал! – по впалым щетинистым щекам потекли слезы, пленника начала колотить дрожь. Да-а, поломал его Нирэль капитально.

– Хырг, как тебе не стыдно, так запугал бедного мага. Нехороший орк, – дурачился Нирэль, орк весело захохотал. – Ты же у нас разумник, Ало? – быстрые кивки в ответ. – Как хорошо, для тебя есть маленькое задание, возьмешься?

– Какое?

– Так, мелочишка. Надо научить одного варвара алату, ни словечка не понимает, поганец. На исполнение тебе будет дан один день.

– Я же умру, мозг отключится! У меня нет резерва, совсем! Надо сформировать все матрицы и вложить их непосредственно при прямом визуальном и тактильном контакте, да я просто от физического истощения сдохну, не успев ничего сделать! – ступив на родную стезю, начал быстро говорить пленник.

– Выбор у тебя, друг мой, небольшой, либо ты сдохнешь так, либо с тобой развлечется малыш Хыргу, он у нас орк изобретательный, и умирать ты будешь долго-долго.

Глаза орка загорелись как у маньяка, любящего наслаждаться мучениями жертвы, Троя опять начала колотить дрожь.

– Я, я согласен…

– Вот и ладно, видишь, можно договориться полюбовно, а не обзываться собаками. Сказал бы все сразу мастеру Удо, и нам не пришлось бы знакомиться, впрочем, о чем это я. Ты правильно сделал, что продолжал молчать, знакомство с таким отличным парнем, как ты, просто находка для меня! Относительно физических кондиций ты, конечно, прав. Каземат не курорт и кормежка здесь соответствующая, но ради тебя я что-нибудь придумаю, – и оставив ласково-шутливый тон, Нирэль жестко продолжил: – Даю тебе, тварь, два дня, чтобы отожраться и сформировать перекладные фило-матрицы, на третий придется отрабатывать кормежку. Если варвар не заговорит на алате и ты не сдохнешь, то тобой займется орк. Все понял?

– Да, спасибо…

Нирэль вышел из камеры, надзиратель споро закрыл дверь на все замки и засовы.

– Теперь с тобой, – повернулся эльф к любителю поспать. – С сегодняшнего дня кормить арестанта Троя как стражника, со всем полагающимся рационом мяса и круп. Вздумаете меня обмануть, я припомню и сон на посту, и другие грешки, а Хыргу, с удовольствием, поможет вколотить в дурные головы понятия о дисциплине.

– Будет выполнено, – во все горло проорал длинноносый. Еще бы он не выполнил…

– Как орки звали этого волчонка? – брезгливо морща нос, спросил его величество Хадд.

– А’Рэй, ваше величество, – гулким басом произнес главный маг, – С оркского переводится как Белый Волк.

Король подошел к растянутому на колышках оркскому выкормышу, вверх взвился рой мух и оводов, ползающих по облитому свиной кровью телу. Мутный взгляд пленника просветлел, прошелся по полной фигуре короля и, остановившись на короне с громадным изумрудом в центре, полыхнул злобой и ненавистью.

– Мухи, я думал он должен страдать и испытывать боль, как просила герцогиня Рейрская. Что могут сделать мухи? – Его величество адресовал свой вопрос Нирэлю, склонившему в почтительном поклоне.

– Он страдает, ваше величество, тысячи мух и оводов, жалящих по всему телу, приносят адскую боль, – вместо эльфа ответил маг.

– Тогда ладно, но я бы всыпал плетей или растянул на дыбе. Проверенные методы, знаете, самые надежные. Вы нашли мага-учителя? – король опять повернулся к подручному палача.

– Да, ваше величество, через два дня волчонок будет понимать человеческий язык. – Новый глубокий поклон. – Два дня магу необходимо, чтобы сформировать специальные обучающие заклинания, – быстро добавил Нирэль, видя, как у монарха скривились губы и задергалась невидимая жилка под левым глазом.

– Вы молодец, Нир! Это очень быстро, ваше величество, – пришел на выручку королевский маг.

– Хорошо, я запомню ваши слова, через два дня волчонок должен понимать человеческую речь.

Нирэль тихо выдохнул, гроза миновала. Король кивнул, что-то говорящему ему на ухо магу и направился прочь со двора палаческого приказа, следом потянулась свита, некоторые смачно плевали на распятого мальчишку. Во вратах его величество вдруг остановился и добавил: – Закончите с мухами, всыпьте зверенышу десяток или два плетей, не внушают мне мухи доверия…

Растон. Ало Трой. Седмица и четыре дня назад…

Ало забился в угол. Он презирал себя, но ничего не мог поделать с этим страхом. Эльф сломал его, превратил в трусливую шавку, даже покончить с собой он не смог… Хотелось жить…

Сегодня он умрет, но слава Близнецам, умрет почти безболезненно: Не имея магического резерва, ему придется выложить себя. Сначала откажут ноги, потом он перестанет чувствовать руки, а потом остановится сердце – не сразу, часа через два, может больше, может меньше. Эти два часа и будут его последней пыткой, боли не будет, какая может быть боль при почти атрофировавшихся нервных окончаниях? Жалко одно, родные ничего не будут знать про него, или нет, пусть не знают, так он просто пропадет из их жизни и не будет лишних страданий… Увидеть бы дочку…

…После ухода эльфа в камеру ворвались два стражника, они заменили солому на набитый той же соломой матрас, кинули рваное одеяло и принесли целый котелок овощей с мясом. Не дожидаясь ухода слуг закона, Ало накинулся на еду, обжигая пальцы и язык, он запихивал горячие куски в рот и не жуя глотал. За минуту котелок опустел. Рыжий стражник из давешней двоицы, ухмыляясь, забрал пустой котелок и, громко хлопнув дверью, вышел. Ало сыто отрыгнул и прислонился спиной к холодной стене. Эльф исполнил свое обещание насчет еды, так же он может исполнить угрозу о долгой мучительной смерти. Страшный орк, на которого совсем не действовало внушение, с наслаждением переломает ему кости. Лучше умереть спокойно. Ало забарабанил в дверь и, не слушая матов и ругани этажного надзирателя, вытребовал пару листов бумаги и огрызок карандаша. Вспоминая все, чему его учили и чему он учил других, он стал вычерчивать построение лингво-матриц. Оторвав его от работы, заскрипело окошко раздачи, уже вечер? Так быстро? Перед узником стоял пайковый котелок стражников с исходящей паром кашей с маслом и большая кружка с морсом. Доев, Ало стукнул в дверь и попросил установить в камере факел, работы много и надо успеть за неполных два дня. Длинноносый надзиратель, похожий на болотную цаплю, грязно выругался, но просьбу исполнил. Эльфа боялся не только Ало.

Два дня пролетели незаметно. Бывший преподаватель решил, что его последняя работа должна стать лучшей в жизни, на листах бумаги появились связки матриц с орфографическими сопряжениями, в конце последнего листа черными кубиками и стрелками с последовательностью внесения данных с поэтапным заполнением мозговых базисов, была размечена матрица с Малой эддой. Хватит ли только на нее сил? Варвар будет не только говорить, он будет читать и писать на алате! Ало разложил бумагу перед собой и скрупулезно запоминал последовательность действий и активации мозговых точек варвара на переходных этапах связки матриц заклинаний и прямой передачи информации. Трой надеялся, что у его биполяра окажется хоть капля соображения и немного развит мозг, иначе ему придется трудно и все усилия будут потрачены впустую.

Противно скрипнула дверь, в камеру вошел эльф. Холодные глаза вошедшего смотрели пронизывающе. Ало почувствовал, что пришелец берет его чувства и действия под плотный контроль, вдоль позвоночника легла липкая дорожка пота.

– Готов? – спросил палач, сегодня он не дурачился и не заигрывал. – Да.

– Хорошо, какое будет последнее желание? – словно у приговоренного спросил эльф. Почему словно, он и есть приговоренный, только казнь тоже разная бывает.

– Вина, кубок, красного, – вмиг осипшим голосом выразил свое желание Ало, четко осознавший, что возврата в камеру не будет. В любом случае. Эльф кивнул надзирателю, и того точно ветром сдуло. Через минуту послышались торопливые шаги и в камеру ввалился стражник с ополовиненным бурдюком вина.

– Пей и пошли. – Ало сделал несколько больших глотков, чуть передохнул и присосался повторно. – Хватит! – ушастый палач выхватил емкость с вином. – Оденьте на него кандалы и вывидете во двор.

Солнечный свет выбил целый ручей слез, больно резанув по глазам. После сумрака казематной камеры мир был заполнен ярким светом и чудесным свежим воздухом. Ало вдохнул полной грудью, как хорошо. В соседнем здании открылась дверь, и тройка стражников, с молодецким хеканьем дернув за цепи, выволокла второго узника, упиравшегося ногами. Ало, подслеповато щурясь, пытался разглядеть, с кем ему придется работать. Чуть выше среднего роста, широкоплечий, но худой детина. Стражники навалились всей кучей и заломали детине руки. Взявшийся как из-под земли, кузнец надел на варвара колодки. Парня оттащили на высокий деревянный помост и притянули широкими ремнями к толстому бревну.

– Зачем колодки? – вслух удивился Ало.

– Для надежности. – ответил эльф и подтолкнул мага в спину. – Топай, тебя уже дожидаются.

Варвар оказался мальчишкой, с изумительными предпосылками к магии, неумелый, но маг. Тем лучше. Ало положил ладони на виски молодого человека и прислонился лбом ко лбу, глядя в темно-голубые глаза с расширенными зрачками, он вгонял себя в транс, с губ сорвалось первое активированное заклинание…

Войти в чужой разум с первого раза не получилось, мальчишка интуитивно ставил защиту, поражая «разумника» ее мощью, правда исполнена она была топорно. Применив несколько отвлекающих плетений, Ало сломал щит, перед ним открылся внутренний мир и воспоминания вар…ва…ра. Близнецы всемогущие, Единый заступник! Картины чужого мира захлестнули мага, он пытался рассмотреть непонятные повозки, едущие без лошадей, громадные, выше двадцати этажей, дома и железных птиц. Самолеты, пришло непонятное слово. Варвар оказался иномирянином, ни о чем подобном Ало ни разу не слышал! Чужой мир померк, и картинки воспоминаний стали охлопываться одна за другой, мальчишка закрывал свои воспоминания и ставил мысленные щиты. Невероятно, мысленные щиты внутри мыслей! Слова, скороговорки, вращающиеся разноцветные мячики и колючие шары, летающие в разных направлениях не давали сосредоточиться. Соорудив «вязкий» туман, маг грубо вломился в чужой разум, светящийся разноцветными красками, полосами и волнистыми линиями. Миллионы взаимосвязей различных понятий, вещей, образов и действий, а он боялся, что ему достанется тупое животное. Не успела последняя мысль оформиться, как среди красок чужого разума вспыхнула «подсадная», инородная конструкция. Перед Ало возник образ хищного тигра: обнаженные клыки, вставшая дыбом шерсть на загривке, острые когти. Инородная поведенческая матрица вросла в мозговые связи и активно пульсировала в центре участка, ответственного за агрессивность. Чтобы хищник не мешал установке его блоков, Ало потянулся к звену, на котором держалась конструкция матрицы, и уничтожил связи. Зверь рассеялся как туман, и слава Близнецам, еще седмица и он бы врос в поведенческие центры, а там его невозможно было бы уничтожить. И так досталось парнишке, на всю оставшуюся жизнь он запомнит звериную ярость и силу. Зверь уничтожен, но память о нем останется навсегда. Если подумать здраво – странный зверь, такие матрицы были в ловушках древних магов, но почему она у иномирянина? Какие сюрпризы его еще ожидают?

Пока у парня не прошло ошеломление от уничтожения зверя, Ало активировал ключи своих заготовок и начал размещение матриц… Удар по сознанию был такой силы, что он чуть не потерял контроль не только над чужим разумом, но и над своим. Перед взором мага образовалась воронка и начала быстро раскручиваться по направлению движения часовой стрелки. Через мгновение воронка превратилась в смерч, засасывающий образы, матрицы языка и инфопакеты с письменностью с огромной скоростью. Невероятно, мозг биполяра[9] пожирал информацию быстрей, чем степной пожар сухую траву. За небольшой отрезок времени все матрицы алата были «скормлены» воронке, Ало активировал Малую Эдду, проглоченную едва ли не быстрее, чем заняло время активации. В воронку потянуло личные навыки и способы обращения с маной, пока только простые, типа элементарной работы со стихиями, но не было сомнения, что так же быстро может быть сожрана остальная личность мага. Собрав волю в кулак, Ало разорвал контакт и выпал из транса.

Тело ниже шеи никак не ощущалось, недолго осталось и остальному… Привязанный к бревну Андрей – странное имя само всплыло в голове Ало Троя – смотрел на него во все глаза.

– Я скоро умру. Но у меня есть к тебе одна просьба… если ты меня понимаешь, то моргни два раза, – горячо зашептал маг. Андрей моргнул. – Хорошо, если тебе посчастливится выжить и попасть в Ортен, прошу, передай моей жене и дочери последние слова. Скажи, что я люблю их, скажи…

– Адрес, – прохрипел иномирянин.

Ало облизал пересохшие губы и назвал адрес, сообщил свое последнее послание и замолчал, по лбу градинами катился пот. Собравшись с силами он продолжил:

– Никому не показывай, что ты умеешь писать и читать…

– Получилось? – На помост поднялся эльф, не дождавшись ответа, он тронул мага за подбородок. Ало словно молнией пронзило, он увидел картину какого-то сражения и… смерть эльфа… как он умер от… Мага разобрал безудержный смех. – Отвечай! – Нирэль ударил его кулаком в лицо.

– Одна гадалка нагадала мне десять лет назад, что у меня проснется дар предвидения и я смогу видеть будущее. Она была права, дар проснулся! Ха-ха-ха! Мне доставляет истинное удовольствие, что перед своей смертью я увидел твою! Ха-ха-ха. Если бы ты знал, как ты подохнешь, ха-ха!

– Говори, подонок! – эльф занес кулак.

– Его величество… – донесся громкий голос герольда. Палач оттолкнул от себя несчастного и побежал встречать короля.

В глазах у Ало помутилось, начали отмирать участки головного мозга, конец близок.

– Я желаю знать, выполнили ли вы свое обещание? – донесся до него голос короля Хадда, обращенный, несомненно, к ненавистному эльфу.

– Этот надутый толстый павлин и есть ваш король? Сочувствую… – раздалось над самым ухом.

– О! Поздравляю вас, Нир. Вы добились успеха, хвалю! А варвару пропишите двадцать плетей, чтобы научился уважать коронованных особ. – Шаги множества людей и снова голос короля, но уже ближе. – Как я понимаю, это маг, который обучил звереныша языку? Что с ним?

– Подыхает. Тантрийский шпион, но мы заставили его поработать на благо Риммы. Волчонок… – начал отвечать эльф.

– Сам волчара позорный! – перебил его Андрей.

– Как мило, Нир, вы не находите, что несколько перестарались в своих усилиях? Волчонок получился острым на язык. – Опять приторно-медовый голос Хадда. – У меня есть отличное предложение. Проследите, чтобы на волчонка наклеили шерсть и хвост. Так и быть, дам ему почувствовать себя волком в моем зверинце. Поместите его рядом с драконом, да не забудьте про плети. Как вам, господа?

Придворные лизоблюды хором начали уверять короля в гениальности предложения, голоса их становились тише и тише…

Перед внутренним взором Ало возникли красивые женские глаза с зеленой радужкой вокруг зрачка. Хель… и вовсе у нее не синие глаза, холодные как лед в горах. Неправду говорят… Глаза Смерти дарили тепло и были ласковыми как очи бабушки Ало. Они звали и манили к себе, обещая покой и умиротворение.

«Я пришел на суд твой, Богиня!»

Растон. Королевский зверинец. Андрей. День назад…

Поток посетителей иссяк. Смотритель запер ворота. На площадь перед клеткой и загоном вышли дворники. Гнилья вокруг накидано горы.

Андрей разогнул спину и потянулся, насколько позволяли кандалы, болело все. Проклятые мальчишки, так бы и посворачивал их цыплячьи шейки… а некоторым козлам постарше провел кастрацию. Без наркоза и тупым ножом, а потом тоже свернул шеи или открутил головы. Он пошарил вокруг себя, среди огрызков и гнилых фруктов нашел целое яблоко, почти не тронутое гнилостью. Потер о шерсть на животе и надкусил, хотелось есть, каждодневная борьба с немотой, синяками и шишками от брошенных в него фруктов и камней отнимала все силы и страшно повышала аппетит.

В своей клетке загромыхал цепями дракон. Сколько они уже сидят рядышком? Больше недели, а кажется прошла целая вечность и не было другой жизни – только загон и клетка с драконом рядом, оказавшимся своим парнем. Поговорить с ним, жалко, не выходило, цепи с морды ему никто не снимал, а с запертой пастью не больно погуторишь. Так что больше говорил Андрей, а дракон моргал, качал головой, покачивал скованными крыльями или бил хвостом.

Сосед был больше, чем костяшки в лысом холме, два африканских слона, закованных в черную чешую. Чешуя была разных размеров: с большую тарелку на груди и брюхе и мелкая, в половину ладони величиной, на боках, спине и шее. Вдоль позвоночника в один ряд шли редкие невысокие гребни, зато на мощном хвосте они располагались в два ряда и через сантиметров десять-пятнадцать друг от друга. Внушала уважение своим зубовооружением пасть и размер втягивающихся коготков на лапах. А дальше как в песенке про пластилиновую ворону – копыта, в смысле рога, очень стройные и добрая душа.

Стоило Андрею увидеть черный силуэт в клетке, как в его душу закрались смутные сомнения… Где-то он определенно видел эту тушку. Через три дня, когда липовый полуволк научился бороться с проклятой немотой, состоялась их первая беседа, половина которой была посвящена способам сигнализации к разным типам ответов на вопросы. Вторая половина была более плодотворной, в ходе нее подтвердились терзающие душу сомнения. Черный дракон оказался знакомцем с лысого холма. На вопрос «Почему не улетел?», сосед качнул крылом, и Андрей увидел зарубцевавшийся шрам на перепонке. Так у них и повелось, вопросы и немые ответы, иногда, правда, дракон рычал…

Время, не занятое односторонними беседами, Андрей посвящал изучению своего магического потенциала и возможностей. В памяти отложились некоторые методики, перешедшие ему от почившего Ало Троя. Ненавистный нотриум кандалов не давал вникнуть в суть вещей, почти отделяя от источников энергии, но ему все же удавалось собирать и аккумулировать крохи маны. Когда площадка пустела, а охранники убирались в свою будку, Андрей начинал экспериментировать. Методом трех «П» – пол, палец, потолок – были определены наилучшие способы излечения от полученных «ранений» после «гнилого» обстрела. Андрей научился зажигать маленькие огоньки между пальцев и управлять ими по своему желанию. В первую их беседу он спросил у дракона, могут ли местные маги создавать молнии, и получил отрицательный ответ. Непорядок! Какой он маг без молнии, чем он будет местным показывать Мать Кузьмы? Природу приласкавшего его на Земле электричества и все, что можно по ней найти, Андрей прочитал очень подробно. Хотелось знать – чему он обязан отлучению от компьютера. Вчера вечером был достигнут первый результат на этом поприще. Сорвавшейся с пальца маленькой молнией спалило большого комара, напившегося крови; чтобы закрепить навыки, была израсходована вся накопленная манна и сожжено еще два десятка насекомых. Впечатлился даже черный друг.

Убрав мусор у загонов, дворники передвинулись к центру площади.

– Ох-х, сегодня получилось быстрей, – разбив заклинание немоты, повернулся Андрей к дракону, тот согласно моргнул.

– Не разговаривать! – перегнувшись через ограждение, закричал сморчок смотритель.

– Пошел на хрен, козел! Будешь гундеть – я закричу, что ты обворовываешь казну! – лениво ответил Андрей, которому надоела ежевечерняя перебранка с вороватым скрягой. Лоточники каждый раз жаловались друг другу, что сморчок им недоплачивает, а еще королевский чиновник.

– Тише, разговаривайте тише, – в успокаивающем жесте протянул руки смотритель. Испугался, заячий хвост. Маг ушел, немоту не подвесишь, подлая крыса. Охранники режутся в кости и просили по пустякам не беспокоить, разговорчивый экспонат волновал их меньше всего.

– Вали отседа, не мешай. – Андрей доел яблоко и кинул огрызок в надоедливого свидетеля разговора. Кандалы не дали размахнуться, огрызок не долетел, но крыса на двух ногах предпочла убраться. Волчонок вполне мог швырнуть какую-нибудь гнилушку из валявшихся вокруг него.

– Так на чем ты остановился? – состроив невинные глазки, обратился он к дракону. Черная громадина возмущенно ударила хвостом. – Ладно, не кипятись! Ты мне лучше скажи, твои цепи можно снять магией?

Отрицательное покачивание головой из стороны в сторону.

– Понятно, порвать их ты не можешь…

Дракон задергал правой передней лапой, громыхая толстыми веригами.

– Освободить хотя бы одну лапу?

Энергичные помаргивания и кивки. И то хлеб… Третий день они разрабатывали и обсуждали планы побега. Может, местная Фортуна проявит милость и повернется к узникам симпатичным личиком, а не тем, что у нее сзади.

– А улететь?

Шевеление кончиков крыльев и утвердительные моргания. Тут дракон перестал моргать и зарычал, уставившись куда-то за спину дутого чуда природы. Андрей обернулся, к клеткам шла, в окружении целой толпы воздыхателей, зеленоглазая охотница на орков.

Растон. Андрей…

В груди Андрея полыхала злоба и ненависть, дай только, сволочь, до тебя дотянуться…

– Две седмицы прошло, ничего не изменилось, те же слова. Снять с ублюдка длинные цепи и через час доставить в палаческий приказ. – Повернулся «Дэнди» к подобострастному смотрителю.

Сморчок рванул к будке с охранниками. Красавчик повернулся к Андрею и улыбнувшись произнес:

– Пора научить тебя смирению… До встречи в приказе, Волчонок. – «дэнди» резко развернулся, хлестнув полами плаща по лицу и покинул загон.

– Похоже, он сильно разозлился, – сказал Андрей дракону. Великан кивнул головой, его глаза светились сочувствием. Хвостатый прекрасно знал, чем заканчиваются «визиты» к палачам. – Ничего, прорвемся.

Вернувшийся смотритель привел с собой пятерик окольчуженных стражников и дородного кузнеца. Несколько выверенных ударов молотком по зубилу, и слетела первая заклепка, так же быстро было покончено со второй. Стражники потянули цепи, освобождая Андрея от привязи. Может, ручные и ножные кандалы снимут? Не обломилось. Кузнец поймал серебряную монетку, брошенную ему смотрителем, и, бормоча в бороду нечто невразумительное, ушел, плюнув на песок. Мелкий скряга и здесь пожадничал.

– Не дергайся! – предупредил начальник караула, он и не дергался, смысл ерепениться? Пятерых мужиков ему не одолеть, а силы еще понадобятся, ой как понадобятся. Гламурная скотина не шутила, опять будут пытать. Стражник ткнул в спину наконечником копья. – Двигай.

В груди Андрея поселилось какое-то щемящее чувство, не предвещавшее ничего хорошего. Наверное сегодня он умрет. Сзади раздался громкий звон цепей, он оглянулся. Дракон стоял в своей клетке и смотрел на него.

– «Я с тобой!» – говорили глаза черного крылатика.

– Спасибо, – прошептал Андрей. Немного полегчало.

– Что встал? Шевели ногами! – новый укол наконечником заставил шагать быстрее.

– Где он? – донеслось с улицы. Гламурыш пожаловал, не запылился, скотина.

– В третьей камере. Доставлен полчаса назад!

Андрея всегда поражали бодрые голоса охранников, рапортующих как на параде.

– Через пятнадцать минут чтобы варвар был на козлах малого двора. – Тишина и через пару секунд возмущенный голос красавчика. – Что буркалы вылупил? Бегом, я сказал!

– Есть! – И чего так орать под окном?

Охранники ворвались в камеру будто их в задницу шершень ужалил. Четверо на одного, уважают и боятся. Андрея моментально скрутили и поволокли на малый двор, где его «обучал» Ало Трой и произошла встреча с одетым как павлин на выданье двуногим колобком с короной на голове и здоровенными перстнями на каждом пальце. Пара угрюмых работников, тех, что убрали десять дней назад тело Ало, смотревшего в небо застывшими, подернувшимися мутной пеленой смерти глазами, вытащили из сарая специальные козлы.

– Нир, а плети? – задал красавчику вопрос широкоплечий детинушка рязанской наружности. – Может, сначала волчонка погонять плетками?

– Устал я сегодня, Мигур. – Нир присел на ступеньку помоста и вытянул длинные ноги. – Королевский палач, а занимаюсь всяким сбродом.

– А дай я?

– Тебе оно надо, Мигур? Ты подмастерье! Помахать плеткой может тот же Санчес. – Нир ткнул пальцем в сторону караулки. Андрей проследил направление и увидел бочку на двух ногах с коническим шлемом на верхней крышке. Стражник сидел на маленькой скамейке и пил пиво из большой кружки. Про Санчеса можно было сказать, что он поражен «зеркальной» болезнью, причем с рождения. Мигур скептически хмыкнул. – Но если тебе так свербит, то можешь размяться.

По знаку Мигура, угрюмые мужики продели в кольцо на ручных кандалах длинную цепь и закрепили ее на высоком столбе, вкопанном на середине двора. «Как собака на цепи – подумал Андрей, рассматривая свой пятиметровый металлический «поводок». – Падлы, решили ломать как тантрийца».

Мигур разделся до пояса, взял в руки легкую плеть, подручный забавлялся, а не забивал насмерть, и началась пляска. Удар – отскок, удар – отскок. Андрей прикрывался руками и уворачивался, прыгая в стороны и отбегая, насколько позволяла цепь и кандалы на ногах. Прыжки и обжигающие удары плетки сыпались как горох из дырявого мешка. Стражники громко бились об заклад – увернется звереныш или нет, куда в следующий раз припечатает Мигур. Внутри мальчишки бурлила ярость, он ударился левым боком о столб и не успел отпрыгнуть, получив хлесткий удар через плечо, Мигур отскочил, Андрей отбежал в противоположную сторону, в его голове созрел план… Он отступал к столбу, разошедшийся подмастерье потерял осторожность, скользящим шагом двинувшись за объектом развлечения и избиения. Ближе… ближе… нужен запас цепи… Свистнула плеть, Андрей, вместо того чтобы отскочить, прыгнул вперед. Увлекшийся избиением беззащитной жертвы, Мигур не успел среагировать на прыжок, на толстую шею легла петля из цепи, тело мальчишки выстрелило вперед и резко вниз. Поводок не дал откатиться далеко, впрочем, Андрей и не пытался. Он лежал на утрамбованной земле и смотрел на мертвого подмастерья. Шейные позвонки Мигура не выдержали резкого рывка и веса чужого тела. Как-то чище в мире стало и воздух посвежел, смердящее палаческое стадо уменьшилось на одного козла.

Стражники, Нир, хмурые принеси-подай вскочили на ноги и в немом удивлении уставились на мертвеца.

– Взять мальчишку! На козлы его! Живо! – разбил тишину резкий крик красавчика. Застывшие люди пришли в движение.

Андрея пинками подняли с земли, сняли цепь и меньше чем через три минуты он лежал на козлах. Охранники принесли носилки и убрали тело палаческого подмастерья. Ни дна тебе, ни покрышки, Мигур.

– Сорвите с него волчью шкуру.

Чьи-то руки дернули за приклеенные волчьи принадлежности, Андрей заорал от боли – эпиляция, оказывается, не так безобидна.

– Быстро в мой кабинет, – приказал Нир вытянувшемуся в струнку худому охраннику. – Принеси оттуда саквояж. Найдите кузнеца, мне нужно, чтобы с него сняли кандалы, нотриум уменьшает эффект заклинания, – раздавал указания красавчик.

Палаческий приказ напоминал разворошенное осиное гнездо, служаки носились как ужаленные. Появился кузнец, знакомый по загону бородач.

– То закуй им, то раскуй, – бормоча в бороду ругательства, кузнец принялся сбивать заклепки. Закончив работу, он протянул руку…

– Пошел отсюда! – вызверился на него «дэнди». Пара стражников чуть ли не на пинках выпроводила деятеля молота и наковальни за пределы территории.

– Чтоб вам всем провалиться! – донеслось из-за забора.

Андрею связали руки и ноги. Какое облегчение: мир, полный энергии, открылся ему, по сравнению с этим веревки на руках и ногах воспринимались досадным недоразумением. Будь проклят тот, кто придумал нотриум! Присосавшись к внешней подпитке, он пропустил появление орка и начало волшбы, творимой разъяренным подручным. Нир выхватил из саквояжа небольшую коробочку, протянул ее громадному орку.

– Здесь порошок из спор черного гриба и высушенных ядовитых биримских мушек. Я бью, ты сыпешь! – пояснил он на вопросительное мычание Хыргу. Брови орка поползли вверх. В руках Нира появилась плеть на черной костяной рукояти с рунным орнаментом по кругу. Тихий шепот, плеть полыхнула живым пламенем. Короткий свист – и спину Андрея ожгло нестерпимой болью.

– Сыпь! – прокричал Нир. Над двором раздался крик от дикой, безумной боли. Новый удар. – Сыпь! Я научу тебя, волчье отродье, покорности. Больно? Сыпь! Ты будешь у меня страдать! Сыпь!

Орк протянул пустую коробочку, красавчик остановился, схватил Андрея за подбородок и, размазав ему по лицу текущую из прокушенных губ кровь, улыбнулся улыбкой акулы:

– Гляди-ка и сознание не потерял. Крепкий волк.

– Я волк, а ты пес. Кличка у тебя подходящая. Нир-нир, ко мне, песик, лизни короля в попку. Я умру волком, свободным в душе, а ты сдохнешь как цепная собака и закопают тебя на заднем дворе, плюнув в могилу. У короля много цепных собак, никто не заметит пропажи из своры одной блохастой шавки, – прохрипел Андрей, повернув голову в сторону мутного темного пятна в кроваво-красной пелене. Страха он не испытывал и приготовился умереть. Мучитель издевательски расхохотался. – Открою тебе одну истину. Кто смеется днем, тот горько плачет вечером. Запомни это, пес.

– Милый мой, это только начало! Завтра ты запоешь по-другому. Твой незабвенный учитель Ало Трой тоже считал себя крепче стали, и что с ним стало? А твои соседи по камере? Жалкие создания! Ты будешь еще жальче! Ты знаешь, что такое отсроченное заклинание? Нет? Узнаешь! Завтра я начну вскрывать твои рубцы и шрамы. Постепенно, по одному шраму в день, мне не нужно, чтобы сразу сдох. Мне даже не придется прикасаться к тебе, магия страшная вещь в умелых руках.

Андрей промолчал. Убивать его не собираются, а будут «ломать». Если он правильно догадался, то процесс этот для него будет долгий и мучительный, черная пыль и огненная плеть должны что-то значить, но что? Орк, когда ему сказали про мушек, вытаращил глаза, выходит, знает про них и знание нельзя назвать приятным. Следовательно, дальнейшие пытки и мучения будут увязаны с сегодняшним членовредительством. Тут ему стало страшно, что будет если он не выдержит? Палач прав, сломавшиеся узники были жалкими, потерявшими всякий человеческий облик и достоинство, созданиями.

Ирка любила читать различную фантастику и фэнтези, иногда она распечатывала для Андрея некоторые, нарытые в интернете и понравившиеся ей книги. Как-то он прочитал одну книгу, название и большая часть сюжета не запомнились, но в ней был момент, где главную героиню подвергают своеобразному психологическому тренингу, унижая, издеваясь и опуская на самое дно, а потом точно так же «возвращая» в нормальное человеческое состояние. Прочитав это, Андрей тогда крепко задумался, однако автор действительно фантазер. Сломавшиеся никогда больше не становятся нормальными людьми. До конца жизни в их глазах сидит страх, стоит дать себе слабину – и пути назад нет. Кончен человек. Насмотрелся он в казематах на таких скулящих существ, бывших аристократов высокого полета, гордых и неприступных, превратившихся в дрожащих слизней, шарахающихся от собственной тени. Подобную участь пророчат и ему, от таких перспектив, действительно, сердце покрывается холодком липкого страха. Лучше умереть.

Подул свежий ветер, принесший с собой гулкий звук грома. Приближалась гроза. Красавчик потрепал по голове притихшего Андрея и удовлетворенно рассмеялся.

– Вижу осознал. Понял, что тебе грозит? – присев перед ним на корточки, медово спросил Нир. Андрей плюнул глумящемуся засранцу в лицо, ответным ударом тот выбил ему пару зубов. Красавчик вытащил из-за обшлага камзола батистовый платок и, вытерев со щеки кровавую юшку, ударил еще. Андрей сплюнул новые осколки зубов. – Вижу, не понял! Ничего, времени у нас много, поймешь еще. Что дергаешься?

Растон. Нирэль…

Нирэль заметил, как дернулся на козлах волчонок при вспышке молнии, рядом прикрыл руками голову Хыргу-орк. Ба-а, боятся грозы?! Орк замычал и убежал в здание приказа. Как там зовут орочьего бога неба и гнева с руками молниями, которого боялись серые орки? Имя крутилось в голове, но на память никак не желало приходить, Тарг с ним. Есть отличная идея! Воспитанный орками волчонок боится молний? Замечательно, устроим ему свидание с их поганым богом!

Нирэль подозвал стражников и велел отволочь мальчишку на смотровую площадку Башни Магов королевского дворца. Клетка там есть и к небу ближе будет. Если убьет вдруг его орочий бог, то туда ему и дорога. Перед королем и принцессой можно будет оправдаться волей Богинь.

Стражники сняли с козлов исполосованное черными рубцами тело и поволокли острого на язык пленника в сторону дворцового комплекса. Башня Магов хоть и входила в единую архитектурную композицию дворца, но стояла немного в стороне от основных зданий.

Нирэль отдал последние указания, сложил саквояж и пошел в конюшню. Хватит с него на сегодня.

Привратник у ворот виллы низко склонился перед господином и принял повод. Всю дорогу эльфа мучили сомнения в правильности и целесообразности сегодняшнего поступка, где-то он допустил ошибку. Что было неправильным? Почему на него так подействовала смерть Мигура? Своего коллегу Нирэль ни капли не жалел, подох как собака – одним человеком меньше, все равно плодятся как кошки. Тогда почему такой эмоциональный шок? Он принялся раскладывать события по полочкам, точно, на месте Мигура мог оказаться он сам, если бы согласился на предложение последнего. Глупо было бы так умереть, а орочий выкормыш достоин уважения, мальчишка, но держится как настоящий муж. Прямее и честнее всех риммских знакомцев, какие у него ярость и ненависть – чистые и незамутненные, он сам как стрела, жаль такого ломать, если бы не Тализа… Но где ошибка? Где?

– К вам приехал брат, господин, – встретила Нирэля на пороге дома старая домоправительница. «Брат? У меня нет братьев. Тарг меня раздери, Радэль! Радэль здесь? Он нашел следы Нимы?»

– Он в гостевой комнате, Элиз?

– В каминном зале, господин. Я велела кухарке подогреть вина и сделать вашему брату фруктовый салат. Позволю напомнить, что ужин через час, прошу вас с братом не опаздывать. – Элиз строго посмотрела на Нирэля и не в тему добавила: – Что-то будет, сухая гроза в конце седмицы к несчастьям.

Нирэль, перепрыгивая через две ступеньки, вбежал на второй этаж, остановился перед дубовой дверью в каминный зал, сердце билось часто-часто, во рту пересохло. Глубоко вдохнув и успокоив расшалившиеся нервы, толкнул дверь и переступил порог, легким движением руки активируя «полог молчания».

Радэль вскочил с глубокого удобного кресла и сделал два шага навстречу, недопитый кубок вина стоял на каминной полке.

– Рад!

– Нир! – «братья» порывисто обнялись.

– Случилось что-то важное, ты нашел следы Нимы? – сразу перешел к волнующему его вопросу Нирэль. Рад молчал, взгляд его блуждал по стене. Только тут Нирэль разглядел мешки под глазами и серый, землистый цвет кожи гостя. В страшном предчувствии глухо бухнуло сердце и защемило в груди. – Что случилось?

– Я нашел Ниму, – в тоне, которым говорил Рад, было столько горечи, что Нирэль не испытал никакой радости от сообщения, что его сестра найдена.

– Она… умерла?

– Да…

Задрожали и ослабли ноги, хладнокровный помощник палача опустился на пол. Вот она, высшая справедливость! Злой рок нашел лазейку в непробиваемых латах, в которые была закована, казалось, очерствевшая душа и полный самоконтроль эльфа. Острый трехгранный клинок ударил в щель забрала.

Эльфы всегда трепетно относятся к своим родственникам, долгая жизнь и редко рождающиеся дети заставляют держаться близких. У него никогда никого не было ближе сестры. Они были близнецами, настолько редкое явление у долгоживущих, что их рождение является целым событием. Их рождение нигде не отмечали. Кто будет отмечать рождение «измененных»? Младенцев измененных в утробе матери, внешне похожих на людей? Они не знали родительской ласки и воспитывались в закрытом центре в глубине Леса. Воспитывались, чтобы стать тайным оружием, шпионами и проводниками интересов вечно зеленой сени. Они не знали другой жизни и свято верили в то, что им говорили. Любили одинаковые вещи, книги, никогда не ссорились и без слов понимали друг друга. В центре все были чужими, и только сестренка была светлым листиком на фоне темных теней.

Тридцать лет пролетели как один миг, их научили быть людьми, но оставаться преданными Лесу эльфами и отправили в чужой мир. Рад и Нима, играя молодоженов, были направлены в Патскую империю, он осел в Мерии. Давно это было, десять лет прошло. Через год Рад и его сестра обвенчались по-настоящему. Потом его отправили в Римму, а год назад Нима пропала. Она поехала в Ронмир, город на севере империи. По дороге пассажирский дилижанс, в котором путешествовала Нима, захватили разбойники. Рад организовал поиски… Весь год Нирэль жил в ожидании добрых вестей, лелея надежду, что Нима жива, что ее держат в плену и ждут когда родственники заплатят выкуп, или, он отгонял эту мысль, продали в гарем… Это была его личная, каждодневная пытка. Пытка, заставлявшая озлобляться и еще больше ненавидеть людей. Мир рухнул. Словно молния за окном, в голове вспыхнули слова волчонка: «Кто смеется днем, тот горько плачет вечером». Будь ты трижды проклят!

– Как она умерла? – переборов себя, спросил Нирэль.

– От моей руки, я убил твою сестру и мою жену. – На Рада было страшно смотреть.

– ЧТО?! – Нирэль выхватил нож.

– Послушай меня! ПОСЛУШАЙ МЕНЯ!!! – Гость ударом ноги выбил оружие и, схватив Нирэля за отвороты камзола, плюхнулся на пол рядом с ним.

– Говори… – голосом поднятого некромантом мертвеца, разрешил хозяин.

Рад эль начал рассказ, и чем дольше он говорил, тем мрачнее и темнее лицом становился подручный королевского палача. Он не желал верить в то, что ему только что было поведано, но разумом сознавал – от первого и до последнего слова все сказанное является чистейшей правдой.

– Но Владыка мне обещал, что приложит все усилия для поисков! – сорвавшимся голосом крикнул он.

– Владыка – политик, он через час забыл о твоем существовании.

– Неужели их никто не досматривал? У нее же аура чистокровной эльфийки! – продолжал искать ответы Нирэль.

– Ты себя-то слышишь? Кто будет досматривать живых кукол после того, как их напоили конской дозой колодяжника и пропустили через «грань разума»? Послушные куколки с примитивными инстинктами, не способные ничего удержать в памяти и годные только рожать? Ты не представляешь, через что мне прошлось пройти, чтобы пробраться в центр подготовки «волков» и выбраться оттуда живым. Там охрана всю землю носом перерыла в поисках убийцы «матки»… Угадай, кто является куратором проекта? Догадался? Проект находится под патронажем твоего горячо любимого Владыки!

В зале повисла тишина, нарушаемая прерывистым дыханием двух убитых горем эльфов и треском поленьев в камине.

Нирэль поднял с пола выбитый нож и полоснул себя по левой ладони – решение принято, у него появилась новая цель в жизни.

– Я отомщу Владыке и Лесу за то, что они с нами сделали.

Сверху на его руку легла кровавая ладонь Радэля.

– Я буду мстить вместе с тобой, что ты планируешь делать?

– Пока не знаю. Ты должен вернуться в Лес и все разузнать про Владыку Ратэля. Втереться в доверие и проникнуть в его окружение: у него есть дочь, можно ударить по ней. Пусть он почувствует то, что я чувствую сейчас!

В дверь постучали, «полог» пропускал внешние звуки.

– Господин, ужин накрыт. – Элиз, как всегда, пунктуальна.

Не успели смолкнуть слова старой домоправительницы, как послышался громкий топот и тут же в дверь забарабанили кулаками:

– Господин! Господин! Дворец! – голос принадлежал привратнику. Нирэль распахнул дверь.

– Что дворец?

– Пожар! Горит центральный комплекс!

– Быстро седлай Вулкана!

«Братья» выбежали на балкон, откуда открывался чудесный вид на королевскую резиденцию. На фоне серых туч и сверкающих молний над дворцом поднимались клубы белого и черного дыма.

Растон. Андрей…

Андрея впихнули в клетку, звонко щелкнула дужка замка. Весело зубоскаля, стражники спустились в караулку, на площадке он остался один. Как бывает приятно лежать на холодном камне…

Всю дорогу он кулем провисел на плечах тащивших его стражников. Сковывать его не стали, зачем? В таком состоянии узник был не опаснее котенка. На середине винтовой лестницы стражники выдохлись и бросили ношу на пол, вторую половину подъема волоча ее волоком. Некоторые слетают кубарем, ему же «посчастливилось» подняться, посчитав задом и располосованной спиной каменные ступени.

В клетке было хорошо, прохладно, дул свежий ветерок, унося в сторону бомжовое амбре, которым пропах Андрей. Десять дней без мытья в волчьей шкуре… Заедаемый блохами и, как он подозревал, уже не только ими, Андрей мечтал о бане и березовом венике, а не о дождике, который заставлял приклеенную шкуру вонять псиной. Хотелось съесть кусок прожаренного мяса, с хрустящей тонкой корочкой и сочной мякотью в центре. Да просто кусок хлеба, черного, пахнущего домом. Где он, дом?

Два экспоната в зверинце не кормили: дракона во избежание, а ему тыкали рукой на огрызки вокруг – выбирай на вкус. Не нравятся эти, подожди до завтра, накидают других. Воды, правда, не жалели, разместив загон у искусственного ручья, но это заслуга строителей, а не смотрителя.

Андрей осторожно повернулся на спину, прижавшись лопатками к полу. Холод камня немного унял нестерпимое жжение. Сверкнула молния, следом встряхнул землю оглушающий гром. Вот где прорва энергии, одной бы куцей молнюшки хватило за глаза… Андрей прикрыл глаза и сосредоточился. Не понял! Источники маны были рядом, энергию ничего не перекрывало, лишь на далеких задворках проскальзывало что-то мешающее, как писк комара возле уха. Забыв о боли в спине, он перевернулся на живот и, подтянув колени, подполз к решетке. Серый, до самых печенок знакомый металл, а магию не блокирует. Не наложили заговор? Ослепляющая вспышка и прибивающий к земле удар грома бросили его на пол, молния ударила в высокий металлический шпиль на противоположном от клетки краю площадки, по решетке пробежались мелкие разряды. Вот оно что! Люблю грозу в начале мая! Вот почему нотриум не перекрывает магию, атмосферное электричество разрушило или сняло заговоры.

Андрей готов был расцеловать черную тучу, им завладела кипучая жажда действий. Пока Фортуна скалит свои перламутровые зубки, надо ковать железо. Молясь про себя, чтобы капризная девица не повернулась к нему изученными до последней родинки ягодицами, Андрей стал вгонять себя в транс. Вспоминая свои действия в телеге, он окунулся в знакомый «водопад», но теперь не стал себя ограничивать. Энергия растекалась по всему телу, где-то внутри стали заполняться резервные магические емкости.

Не выходя из транса, Андрей подошел к решетке и внимательно осмотрел все крепления и места заделки прутьев, слабым местом показался черный амбарный замок. Так, просунуть между прутьями правую руку, сконцентрироваться и создать потенциал… С указательного пальца сорвалась коротенькая молния. Не останавливаться, еще, еще. Дужка раскалилась докрасна, к решетке не прикоснуться. «А-а-а-а!» – прислонившись к двери и обжигаясь до волдырей, Андрей продолжал лупить разрядами по замку. Еще, еще! От самодельной «сварки» слезились глаза, не останавливаться. Коротко звякнув, дужка распалась. Есть! Свободен! Какое пьянящее чувство!

Андрей подскочил к ограждению площадки и посмотрел вниз. Черт! Внизу выхаживали парные караулы стражников. В башне тоже есть пост. Рано радовался! Что придумать? От внезапного бешенства между пальцами затрепетал горячий огонек. Точно! Надо что-нибудь подпалить. Перед глазами стояла громада дворца. А что, хороший будет подарок попугаю в короне! И королю приятно и страже работа. Как у них тушат? Магией или брандмейстеров вызывают? Андрей забегал по площадке взад-вперед. Стражников он не боялся, до конца грозы не появятся, уж больно резво они убегали с площадки, а стихия не спешила униматься. Со стороны холма с портальной крепостью теснящимися толпами двигались черные небесные гиганты, несущие в своих чревах еще не один десяток молний. Андрей создал маленький огонек и, спрятавшись за зубцами ограждения, послал его к ближайшему дворцовому флигелю. Огонек подлетел к зданию и истаял, натолкнувшись на невидимую защиту. Плохо, очень плохо. Что теперь делать? Не через трубы же лезть? Именно! Через трубы!

«Ты гений!» – похвалил себя Андрей, сам себя не похвалишь – никто тебя не похвалит. Новая огненная горошина подлетела к каминной трубе и беспрепятственно нырнула вниз. Через несколько минут, не замечаемые во вспышках молний, к громаде дворца летели десятки закапсулированных «горошин». «Эх, Ало, почему ты мне дал так мало, но и за это спасибо!» «Горошины», управляемые волей Андрея, влетали в трубы и разлетались по помещениям, затихая на время. Поджигать решено было сразу в нескольких местах.

Хорош, пора отпускать на волю «саламандр». Пять минут ничего не происходило, потом снизу раздались крики. Что? Горит? Горело хорошо, в ближайшем флигеле огонь охватил уже треть помещений. Из окон валил густой черный дым, в окнах метались люди. Чего греха таить, «горошин» во флигелек было напихано штук двадцать, чтобы полыхнуло как следует. Андрей рванул к лестнице, наполненное энергией тело требовало движений, но он чувствовал, что это не надолго, следом придет «откат», и израненная спина напомнит о себе с удвоенной силой. За все приходится платить.

Оп-па, летящий сверху Андрей на второй площадке столкнулся с поднимающимся навстречу пожилым магом с густой белой бородой и странным металлическим жезлом в виде когтистой пятерни в левой руке. Андрей схватил со стены факел и навернул по голове тормознувшего, не ожидавшего никого увидеть мага. Ах ты, гад, увернулся. Еще раз, тот сделал попытку прикрыться рукой и поплатился подпаленной бородой и прожженной на груди мантией, получи по хребтине, на тебе молнию вдогонку. Маг выпал в нокаут, жезл покатился по лестнице, подберем, пригодится навернуть кого-нибудь. Увесистая штучка. Ходу! Стражников на постах не оказалось, у них появилось занятие важнее, чем просиживать штаны в Башне Магов, дворец полыхал уже в нескольких местах вокруг носились и орали как резаные десятки людей. Паника во всех ее лучших проявлениях. Остается порадоваться, что на ночь «гражданские» и маги уходят в город, никто не заметил манипуляций с огненными «горошинами» – «саламандрами», и королю не приходится рассчитывать на магическое пожаротушение, несколько дворцовых мерлинов с кучей возгораний не успеют справиться.

Скрываясь за декоративными кустами, периодически ныряя в густые заросли и пережидая, когда мимо пробегут спешащие к дворцу люди, Андрей бежал в сторону зверинца. Быстрей-быстрей, он чувствовал, что время, отведенное ему, заканчивается. Вот конюшня и кузня. Уже рядом. Стоять! Тормоз! Нужна кувалда или молот, чем ты собрался выбивать шкворни с цепей дракона на якорных тумбах? Хреном, как груши околачивать?

Из-за угла конюшни выметнулся всадник, с руки Андрея сорвалась молния и ударила наездника в грудь, следом за молнией в лицо прилетел, располосовав физиономию, когтистый жезл. Всадник со стоном рухнул с седла на землю, Андрей подскочил к упавшему. Нир!!! На, получи!!! Пнуть еще раз по тестикулам ненавистного палача не дал жеребец, замолотивший в воздухе копытами и отгонявший нападавшего от хозяина. Живи, падла. Вот и кузница, темно как у негра где? Где тут может быть молот? Да вот он, на стеллаже.

На морде у дракона было написано такое удивление при виде голого Андрея с молотом на плече, что он невольно оглянулся и осмотрел себя. Не вырос ли у него хвост и рога?

– Я же говорил, что прорвемся! – весело крикнул он чешуйчатому узнику и несколькими ударами выбил шкворень на первой цепи. – Ты пока разводи пары, улепетывать придется на всех крыльях! Вот и второй шкворень выбит, одна лапа свободна.

– Не дергайся, я сейчас вторую лапу освобожу! – обернулся Андрей к дракону. Со стороны дворца к зверинцу бежали люди. На излете в землю впилась стрела. Еще пара ударов. Готово, лапа свободна! – Рви цепи, надо сматываться! Его попугаистое величество не простит мне своей подпаленной хатки!

Время вышло, откат ударил с неотвратимостью асфальтоукладчика, накатила дикая боль. Вокруг засвистели стрелы с зеленым оперением, за решетчатым забором зверинца появились егеря из «дикого» парка. Сильный удар в спину чуть повыше поясницы кинул Андрея на землю, он хотел вскочить, но ноги не слушались. Тело ниже поясницы никак не ощущалось. Андрей потянулся рукой за спину, коснувшись древка впившейся в него стрелы. Здравствуй, северный зверек. Что значит отсутствие ощущения пятой точки, он знал прекрасно.

С громким треском разлетелась на куски клетка. В егерей и стражников, калеча и убивая последних, полетели куски мощных цепей. Вырванная с корнем якорная тумба с противным хрустом вбила в землю толстого стражника. Длинный язык пламени смел оставшихся в живых людей, не попавших под обстрел из цепей.