Йа-вывеска! Повесть о 1997—2006 Сапрыкин Михаил
– Знаю такую машину. Не полихачишь. – Сергей медленно начал воскресать, попав на знакомую тему. – Жигули-пятерка больше ста никогда ездить не умели. Даже с горки. Хоть с Арарата этот металлолом спусти – все одно не разгонится. Там стоят хитрые потайные тормоза, найти которые не смог пока ни один механик.
Переулки уже бодрей сменяли друг друга. «Малый», «Нижний», «Средний», «Ложечный», «Холщовый». Из среднего вынырнул колоритный гость с юга. Черный. Небритый. Для полноты картины не хватало только каракулевой шапки. Грузин обратился сразу к обоим:
– Дарагой! Красавица! Где здэсь Малой ржэвской пэрэулак. Три дня как аткинулся. Хачу дамой. Тбилиси хачу. Пасольство не найду. Азрбджан нашол. Армэния нашол. Грузия нэт. Нэ чэчэнец, нэ тэррорист. Где Малой ржэвской?
– Второй поворот направо, – не думая бросила Яна. Как тот побежал!
– Ты уверена? – спросил Сергей. Яна пожала плечами:
– Да ну его к черту. Связываться еще.
– А вот у нас был монтажник. Дядя Петя. Уголовник. Поехали мы с ним на монтаж. И заказчик тут же. Дурак дураком. Вывеску так задвинули, что мне дыру под болт в самый угол дома сверлить надо было. Дядя Петя ему: не… на нары, давай выше и левее. Нет – так! Ну ладно. Сверлим. Семь болтов нормально. Последний. Мой. А дом старый, предупреждаю. Только сверху подштукатурили. Я лишь на дрель надавил, а она как в масло. Я крикнул. Весь угол со второго по пятый полетел.… Понимаете, что именно я крикнул, да? Был дом – прямоугольник, стал многогранник. Аж загнутые пальцы разогнулись. Грозный в новостях видели? Ну, вот то же самое. Трещины по всему фасаду.
– Где нам поворачивать?
– Да прямо.
– И это значит пешком близко.
– А чего тут идти-то… И тут он выдал гениальную фразу – а семь болтов уже на месте! – говорит: «Ладно, вешайте, как хотите». Дядя Петя посмотрел. Почесал волосатую наколку. У него три ходки. Слез со стремянки. До Оксфорда ему не добраться. Почесал лысую наколку. Дури полно. Это не кто-нибудь, а дядя Петя. И – загнул пальцы в обратную сторону, после чего…
– Только там эту историю не рассказывайте. Больше слушать, меньше болтать. Идем на день рождения компании. Вроде бы как будут гулять нужные люди, с рекламой связанные. Хотя тоже непонятно. Креативщиков полно. Все рвутся на ТВ снимать. А вот с наружкой пока проще. А может и нет. Сама не знаю. – Сергей не видел Яну такой озабоченной. Она его гипнотизировала волнением как удав жертву. – Не все же по Подмосковью мотаться. Это был единственный олух и нам пред ним еще придется отчитываться, если конечно гром не грянет. Ну да ничего. Как-нибудь выкрутимся. Неважно что. Лишь бы завязаться да начать. Да. Какая-нибудь обычная листовка. С одной стороны, текст. Ля-ля-ля, ква-ква-ква, гав-гав-гав, и-го-го, кукареку. Скидка 100%. Надо только встретить нужного человека. И сейчас для этого есть шансы.
– А почему в «Жигулях» – ведь пивная пивной.
– А что тебе надо. Там не только лавки – за стойкой еще зал с кожаными креслами. Не нравится? Ну иди в Колонный зал. Там нынче дворяне собираются. Прикупишь фрак. Как раз под пуховиком видно не будет. Только шуруповерт не забудь.
Для неподготовленного человека чужое гулянье – это злые щели. И неважно колонный зал это или легендарная московская пивная. В том году это уже было неважно. А для Сергея собравшиеся люди просто были бастардами, не выдержавшими искушение деньгами.
Бар «Жигули» соответствовал аттестации Яны. В витрине открывался вид на лавки, в глубине за стойкой оказался зал с кожаной мебелью.
Сергей оказался за одним столом с какой-то компанией, которая то расширялась, то сужалась, его даже привлекали к разговору, знакомились, он иногда отпускал производственные шутки, которые воспринимались как пародия на совок, хотя пародией не были. Выяснилось, что ничего многоумного и профессионально специфического собеседники не говорили. Термины заменяли какие-то фамилии и названия фирм, которых Сергей, разумеется, не знал. Но поскольку имен было больше, чем названий, можно было догадаться, что у нас работают не с фирмами, а с людьми – такова уж специфика российского бизнеса. Имя, кем-то произнесенное тут же подхватывалась, одобрительно или неуважительно, растаскивалось, почти что уничтожалось. По крайней мере, более не упоминалось. Наверное, так действуют санитары природы. В какой-то момент Сергею захотелось выйти на улицу – поплыла голова. Но он усидел. За столом кроме него остались некая девица и еще двое ребят, увлеченно что-то обсуждавших. Сергей решает поддержать беседу. Вспоминает про дядю Петю. Но удерживается. Тяжело, жирно и долго шутит, пока некая девица грубо не произносит:
– И что, это смешно? – скривилась.
– Конечно, смешнее было бы дать что-то модное, одобренное, узаконенное. – Ошалевший Сергей обижается. Машинально свернул голову бутылке, выплеснул не глядя сок из стакана, наполнил его до краев и выпил. – Высунутые языки Дали и тому подобное. – Трупоедка с удовольствием чмокнула. – И хер куда-нибудь добавить. Был у нас творец. Дело было в общаге. Поссорился с камендой, она его выставила. Так перед уходом он… А там система коридорная, электрические плиты стоят в отдельной комнате в каждом крыле… Он перед уходом пошел на дорожку не на унитаз, а на противень. Включил духовку, присел на дорожку, одел рюкзак и ушел. А через час понеслось… Духовка разогревалась долго. Но часа хватило… Запах – сдохнуть. Все ищут понять, не могут. Кстати, каменда и нашла. Аж руками всплеснула, типа, творческие люди, мать их, взяли – и насрали! – Девица снова хихикнула. Сергей не заметил и продолжал. Девица хохотала уже над ним. До смехового спазма. Она так билась, что совпала с ритмом звучащей в кабаке музыки. Ну и разумеется, когда частота совпала, произошел резонанс, ее вышвырнуло из кожаного кресла и она пошла бродить, рассказывая про чудного мужика (она употребляла другое слово, короткое и глухое) и показывая на него пальцем. Она нашла свою тему для разговора – ей было хорошо. Кто-то тут же придумал, в какой ролик его можно было бы засунуть и какой товар рекламировать, и какому врагу эту идею продать.
Очаг жизни, в котором оказалась Яна, был поспокойнее. Наша героиня помнила пару фамилий и названий фирм, могла их подхватить и сошла за свою. В данный момент она пыталась добиться чего-нибудь практически ценного от очередного собеседника:
– Может взять какую-нибудь оригинальную концепцию, реализовать, потом продать. Ведь такое бывало. Почему не повторить. – ответом были заумные рассуждения. Дельный совет один:
– Лучше что-нибудь содрать. Проверенное. А то придумаешь, а у тебя своруют.
– А как доказать, что идею украли.
– Да, никак. А еще лучше получить какой-нибудь социальный заказ. Или антирекламу. Этакое мнимое убыточное покаяние.
– Мнимое?
– Ну да. Убыточное покаяние не бывает убыточным. А насчет социальной рекламы – это вообще тема, которую еще копать и копать. На Западе на этом такие деньги делают. А у нас пока никак. Лучше тебе поговорить с маркетологами.
Моя героиня подумала и сказала… Нет. Сначала, она зачем-то обернулась к автору этого романа и посмотрела в упор. Все окружающее: люди, бар, выпивка – ушли в темноту и шум. Мы остались один на один.
– Не так пересказываешь! Ничего я не думала. Я цеплялась за последнее слово…
Ну хорошо… И тут моя героиня, сказала не думая:
– Ничего я не говорила.
Так. Расскажем по-другому. Все окружающее: люди, бар, выпивка – все вернулось. И тут Яна услышала историю про Сергея. Ясно было, что пора его найти и увести. Нашла она его быстро. Он, собственно, так и не двинулся с места. Обрадовался ей как родной. Хотя собственно, почему как. Здесь это был самый родной человек:
– Нет, ты поняла, Яна, она думает, что она Летиция Каста.
– Ну вообще-то параметры те же. А у тебя, Сергей жена и дети.
– Яночка, я же не о том. Слушай, а почему я твоего мужа еще не видел.
– О-о-о! Сергей Васильевич, пора по домам.
– Так! И ты туда же! Делишь людей на два сорта? Вот так всегда…
– Ты с утра и на третий не потянешь.
Большего описывать не будем. Зачем сплетничать про хорошего человека, попавшего в глупую ситуацию и оставшегося самим собой. А в ничегонеделании он был дилетантом.
7. Малый крах
(со слов мужа Яны)
Читатель! Сергею уже за сороковник, как было сказано, он женат и у него двое детей. Так вот на следующее утро семья с интересом наблюдала своего главу. Дочь была в восторге, сын недоволен, жена промолчала. Хотя по ее восточным понятиям все это было нездорово. Может и не совсем восточным, но с воспоминанием об исламе. В молодости красивая была татарочка. А религии тогда не было. Да и Сергей был неплох. Лучше чем сейчас. Он мыкнулся по квартире туда-сюда:
– Ох… уж… мне этот… хреатив…
Сходил в душ, выбрился. Вышел на кухню. Стало стыдно. И вдруг выдал что-то осмысленное:
– Да хватит уже молчать, – и сам замолчал. Так, наверное, рождался разум на земле.
Позвонила Яна, ни словом не обмолвилась про вчерашний день и начала звать на деловой разговор. Она опять кого-то отрыла. Какое-то очередное завиральное дело. Только путь до производственной стадии был гораздо длиннее, чем в Подмосковье. Сначала требовалось действительно что-то придумать и убедить жадного человека, что надо дать денег. В принципе, чего сложного для человека с десятью классами и некоторой фантазией. Оказалось непросто. Васильич мыслил исключительно готовыми образами из советской классики. К этой «классике» относились «Мастер и Маргарита», Ильф и Петров, «Повесть о Ходже Насреддине» и техническая документация, которую он также считал одним из наших культурных достижений 20 века. Определить предпочтения Яны я пока затрудняюсь – молодая еще для того, чтобы иметь устойчивые вкусы.
Проблема состояла в том, что жадный человек, которого нашла Яна, открывал магазин интим-товаров.
– Слушай, мы в тупике. В рекламе ведь все просто и тупо. Двигаешь гвозди или макароны – двигай удобство и секс. А если двигаешь секс, на чем играть. Что бы такое?
– Ромашки! – выдал Сергей. Душ и бритье не очень помогли. Вторая чашка чая действовала как пиво. – Тьфу ты, опять порнография. Цветы, гвозди – все на испорченную извилину рассчитано.
– Ничего, что я в брюках, Сергей. Сергей! Эй, отзовись!
– Да ну! О, господи! Ну и дурь в голову лезет. Совсем рехнулся.
– Расскажи.
– Яна, я взрослый мужик, а тебе лет как моему старшему!
– Ну, расскажи! – это уже было похоже на каприз. И вообще было неожиданно. Ответ последовал соответствующий:
– Высеку! Поговорил уже вечерком. Не дай бог тебе понравится…
Синицына сидела рядом, крутила головой и понимала, что она пропустила какое-то жутко важное мероприятие. Чтобы ей не было скучно, Яна по привычке сделала замечание:
– Синицына, не носи черное белье под белой блузкой. Продавать себя надо тоньше. – Да, Сергей Васильевич, рано я обрадовалась, что нам с тобой слоганы не придумывать – не позориться на всю страну.
Ничего они не высидели. По палатке расклеили ромашки. Аппликация получилась нарядной и зимой просто-напросто радовала глаз. Жадный человек сначала вроде согласился, потом ему резко разонравилось. Заплатил меньше, чем было оговорено. Следующий заказ был не лучше. Так продолжалось еще пару месяцев, после чего Сергей таки присмотрел себе автосервис. Привычка не позволяла заглядываться на журавлей в небе.
Разошлись пути Сергея с Яной и хотя им предстояло встретиться, но до этого пройдет еще три года. А пока деятельность Яны стала зависеть от ее личной энергии и общего положения на рынке. Личная энергия била ключом и уже в 1999 г. она неплохо устроилась, а в 2000 начала собственное дело. Жизнью Сергея стала жизнь его места работы. В автосервисе он продержался недолго. Им заведовал какой-то родственник Ваграма, если не по крови, то по духу. После этого на два года пристанищем Сергея стала типография. Но что-то будет незримо объединять наших героев. Для них перестанет существовать пурпурный цвет – появится «маджента», а вместо «голубой» они, не задумываясь, произнесут «циан».
Можно конечно перейти сразу к их следующей встрече, произошедшей осенью 2002 года. Но выбросить из повествования три года живой истории было бы свинством. За эти годы произошло гораздо больше интересного, чем начальные попытки и похмельные утра. И августовский кризис – не самое интересное. Хотя это был тот гром, который избавил Яну от возможных претензий ее первого подмосковного клиента. Но все равно интересного мало. Поэтому кризис мы минуем и закончим эту главу в июле 1998 года…
Автосервис находился не так далеко от дома, но пешком все-таки далековато. Сергей дождался автобуса, вошел и шумно опустился на сиденье. Впереди девичья головка с зачесанными волосами недовольно обернулась, наклонилась ниже к сидевшему рядом своему молодому человеку. И продолжила требовательно шептать:
– Ну да… Но он же мой сосед. Живет надо мной. Значит – сосед. Кстати вам придется встретиться.
– ?
– … ну, поговорить. Он, конечно, не такой. Разбираться не станет. И вообще от меня тут ничего не зависит.
– Не понял. – Парень действительно не понимал.
– Нечего смотреть! На меня все смотрят. – Последовала пауза и новая гениальная мысль, судя по всему, далеко не первая. – А тебя когда-нибудь били?
– Ну, да. – А что тут еще ответишь. Девчонка с удовольствием представила и ей стало не по себе:
– Бедненький…
Сергей посмотрел и выругался. Вот ведь у людей проблемы. То, что они были молоды, он не учел – не до того. Он даже не признал со спины собственного сына, чему тот, пожалуй, был только рад. Ведь родитель был уверен, что он уже в Ульяновске и поступает в училище. Но возлюбленное чадо не совсем точно указало даты своих экзаменов.
Ему надо было решить свои личные дела. Девушка у него была суперсерьезная. Она постоянно пребывала в осознании своей важности и значимости доверенного ей дела, даже когда дел никаких не было. Но придраться не к чему – ответственная. Доверишь любую работу по дому – выполнит. Хотя как представишь, с каким видом это будет делаться – лучше самому или другому поручить. Витя пообщался с ней еще полчаса и спокойно поехал учиться. Здесь его ничто не держало.
В тот же день муж подарил Яне кольцо с камнем авантюрин.
8. Ноябрь-июль
(сводка погоды)
На первой неделе октября случились заморозки. По ночам практически каждый день температура опускалась ниже ноля. Правда потом температура переползла в положительную часть градусника. Ноябрь выдался мокрым и теплым. Минус три градуса – предел мечтаний. В середине декабря и под Новый год тоже случились вполне мерзкие потепления.
Сигареты были дороги и многие переключились на продукцию отечественного производителя.
В начале ноября в Петербурге произошло громкое политическое убийство.
Зато впереди лежало феноменально жаркое лето, искупившее осенние и зимние огрехи природы, в том человеческой. С лихвой. Даже с перебором. По крайней мере, в июле 1999 года вообще нечем было дышать.
Глава вторая. Яна. Сотворение вселенной. 1999—2001
Действующие лица:
Яна, главная героиня, в сомнениях и без
Синицына, как всегда, но с новой машиной
Дизайнер, просто молодец, человек цвета,
Генеральный, лицо отрицательное,
Заказчик-линкор, лицо отрицательное,
Заказчик-кабан, лицо отрицательное,
Совесть, лицо положительное,
Оператор принтера, сонный,
Бригадир монтажников, наблюдательный,
Мальчик Дима, 25 лет,
Представитель Интернет-провайдера, звездный воин.
«Мир», космическая станция, на спуске,
Наталья Владимировна, нужная тетка с говорящей фамилией,
Замавтора, лицо фантастическое.
Бархотка и Пуховка, две кошки
Словарь умных, специальных и просто незнакомых слов:
Головомойка – водная процедура. Значит – полезная.
Баннерная ткань – ткань-тканью, только не из натуральных волокон, а из поливинилхлорида. Славься химия полимеров! Придумана в Германии в 30-х годах для дорожных работ. Ею накрывали асфальт, чтобы он лучше застывал и потом не деформировался. Нам в России этого не понять.
Самоклеящаяся пленка – снова здравствуй химия полимеров! Тонкий эластичный ПВХ-материал с клеевым слоем и бумажной подложкой.
Анапа – город. Не путать с вином. Оно где-то в это время наконец-то ушло с прилавков.
Интернет – информация, которая хранится не у тебя на компьютере, а где-то, но ты ее можешь получить. Информации может быть разной: письма, тексты, картинки. Мечта подростка и офисного бездельника.
Офсет – аналоговый способ печати. Самый древний. Грубо: изготавливается форма с изображением. Наносится краска, делается оттиск на бумаге. Так работает художник – вырезает гравюру и с нее уже изготавливаются отпечатки.
Цифровая печать – современный способ. Грубо: изображение наносится на бумагу без изготовления вещественной формы. Так рисует и пишет обычный человек – сразу ручкой на бумаге.
1. Морской бой
(вспоминает Синицына)
Яна ползала с рулеткой в руках по потолку супермаркета. При ее комплекции работать мухой было не вполне удобно, но бизнес есть бизнес. Ни один размер не совпадал с технической документацией. Вроде бы «сталинка», а такое ощущение, что молдаване строили. Хотя зачем ей были нужны эти размеры, понять сложно.
Дело было в самом заказчике. Зачем ему понадобился супермаркет в пределах Садового кольца, если проще отгрохать (сиречь выстроить) мегамолл в каком-нибудь спальном районе. Так нет же – понадобилось. Значит, чудной и с капризами. Для работы с ним Яну и оторвали от основных обязанностей.
К этому времени она занималась направлением широкоформатной печати в крупной рекламно-производственной компании. Собственно, только такие и выжили после кризиса 1998 года, когда цены взлетели, объемы заказов сократились и сахар стал солонее. В регионах даже горьким. Но в столице существовало десятка полтора-два фирм, начавших свою деятельность на заре новейшего времени, в начале 90-х годов. Теперь их мало что могло свергнуть с пьедестала, но заметим в скобках, все же могло.
Про то как зарождались мастодонты, надо писать отдельный роман, но не сейчас. Сегодня из их истории может получиться лишь очередная полубандитская байка. Должен пройти еще какой-то гарантийный срок, после которого уже можно точно определить, кто несет ответственность за неполадки, производитель или пользователь. И кто из них кто. Это будет забавный роман. Судите сами. Людям нужен был якорь, и они хватались за все, за что ни попадя. Хорошо, когда участвовал иностранный капитал. А если нет. Тогда старый проверенный якорь советских времен – госзаказ. Таблички на домах с названием улиц или часы на фонарных столбах. Вроде мелочь, но зато гарантированный заработок. Ведь сколько улиц! И сколько столбов! И не требует исключительных навыков – достаточно наличия нескольких пар рук, желательно некривых. Вот каким образом заказы были получены – это вопрос… Была и другая деятельность. Люди занимались собственными разработками или обслуживали современное по тем временам оборудование, те же графопостроители.
Вскоре в производстве наружной рекламы нашли себе место многие неплохие инженеры, стеклодувы, техники, электронщики и другие специалисты. Хотя нет, это неверно. Не многие, а лишь единицы. Если бы моему второму герою – Сергею – повезло больше, он бы тоже мог оказаться в этой среде вовремя. Пока еще не перевалило за сорок, пока были силы воспринимать перемены. Но этого не произошло. А поменять ход истории автор не в силах, даже если извернется на пупе
Пока изворачивалась только Яна. Наконец, она свернула рулетку. Еще два дня понадобилось просидеть с дизайнером, пока в открытом окне графического редактора не возникло хоть что-то стоящее того, чтобы его продать. Макет интерьера супермаркета, стены, пол и потолок которого были расчерчены как поле для игры в морской бой. Заказчику всю гениальность своей деятельности Яна объясняла недолго:
– Пройдет полгода и по вашему магазину никто не пройдет. Хорошо, не по магазину, по супермаркету. Почему?! Объясняю. Между прочим то, что вам должна была объяснить ваша коммерческая служба или не знаю кто… – главное четко указать виноватого во всех грехах. – у вас там наверное человека четыре сидит, толку нет.
Заказчик со скрипом повернул башню и Яна поняла, что четырехпалубный ранен. Она решила бить «Д-5»:
– вы сейчас стеллажи расставите и места под рекламоносители совсем не останется. На потолке у вас ничего не повесишь Это можно сделать разве что в гипермаркете. Гипер – не супер. Что такое гипермаркет понятно? Ну в «Ашане» были – ну вот. Напольных конструкций тоже ограниченное количество. Прикассовая зона небольшая – всего-то три кассы. Стены тоже неудачные. Вы же не собираетесь жить с продажи товаров. Значит рекламы побольше. А больше-то может и нельзя. С нашей системой распределения все будет просто определить, – и она втиснула ему в руки грандиозный план.
Что все! как определить!? Неясно? А линкору и подавно. Такая задача для него – попадание ниже ватерлинии. Яна продолжала:
– А желающих будет много. Сейчас еще время пройдет и народ переполошится. Всегда будет масса товаров, производители которых не смогут себе позволить рекламу по ТВ и на щитах. А если и позволят разок-другой, толку от этого не будет. Чтобы конкурировать с транснациональными монстрами, нужно купить столько же эфирного времени, сколько и у них. Дорого это. Значит, будут рекламировать себя по точкам продаж. Так что не разоритесь. Не понятно? Ну, давайте нам, положитесь, мы всем займемся, вам даже волноваться не придется. О комиссии договоримся.
Яна забрала свое детище обратно. Четырехпалубный был убит. Вскоре он все равно разорился – действительно возомнил, что можно прожить, не продавая товары. Толку в Яниной схеме особенно не было. Она и сама понимала, что это называется «пустить пыль в глаза». Дико злилась на начальство, которое решило отвлечь ее от любимой работы и бросить на якобы перспективное направление. А ведь поиск и обработка людей, которым срочно надо было напечатать что-нибудь шире полутора метров действительно стали ее любимым делом. База постоянных заказчиков была солидной. В хороший загруженный месяц ее законной прибылью гарантированно становились две тысячи условных единиц.
Видимо, начальство решило, что когда столько заказов зависит от одного человека это опасно. Потому и отрядили в супермаркет. Бросив между делом: «Базу-то сдай». Но не тут-то было. Яна под каким-то предлогом не согласилась. А свою удачную деятельность сделала более незаметной для завистливых глаз. Часть заказов она печатала не в своей конторе, а переразмещала в более мелкие фирмы. Разумеется, в полной тайне. Таким образом, работодатель сам подписал себе смертный приговор. Яна выиграла и этот морской бой. Поймать за руку однопалубный в принципе невозможно.
2. Клиент всегда прав
(вспоминает бригадир монтажников)
– А вот здесь какой-нибудь кабан-бан-бан-бан-бан. А рядом – жбан-бан-бан-бан-бан. А чуть подальше – тюрбан-бан-бан-бан-бан.
Эмоциональный заказчик – владелец универсального магазинчика – наконец замолчал. Свое видение он излагал часа два. Дизайнер смотрел на него треугольными глазами. Описание явно не пошло ему на пользу.
– Кабан?! – переспросил он, даже не думая издеваться. – Тюрбан??!! Жбан???!!! Больше ничего? Но это же бан-бан-баннер, а не Третьяковская галерея.
Но клиент всегда прав. Дизайнер все разместил. Получилось пестренько и без вкуса. Клиент забраковал, пожаловался генеральному. Тот задал один вопрос:
– Это что?!
– Я так вижу, – гордо ответил дизайнер, сознавая все величие творческого человека и его свободу от мирской суеты. Потом перестал дурачиться. – А если серьезно по-другому не получится… хотите посмотреть, что он принес.
– Бросай все. Печатай что есть, время горит.
– Так Яна же выбила денег на новый дизайн. Приходится мучаться. Так он и по цветам все равно не лез. Нельзя его исходник на печать посылать. Этот файл не для широкоформатки создавали, а для интернета. И по разрешению, и по цветам. Параметры заливки от балды проставлены. – Он сказал бы и жестче, если бы не присутствие клиента. Нам ведь не только брандмауэр на стену нужен, но и плакаты, и приглашения, и визитки – все с одного файла.
– Все равно посылай на печать. – Шеф был неумолим. Стоящий рядом клиент радовался тому, что его интересы превыше всего. Мол, генеральный генеральному брат. Но следующая фраза нового родственника его покоробила. – посылай на печать. Мы не несем ответственности за некачественные исходники. Это пописано в договоре. А доработка производится лишь после стопроцентной оплаты. Которой, насколько мне известно, не было. А Яне по шапке надо дать. Куда-то все беспроблемные заказчики подевались. Ведь были же грамотные люди, которые приносили готовые файлы. С понимающим заказчиком работать, конечно, приятнее…
Все это произносилось в присутствии клиента, с которым, судя по контексту, работать было неприятно. Да, видимо, генеральный не всегда брат генеральному, а иногда очень даже и волк. Время поджимало. Заказчик ушел. Но через час вернулся и заплатил вперед.
Это был день 21 июня. Его магазин открывался 23-его. Значит, 22-ого должны были висеть все перетяжки и плакаты по району, раздаваться листовки у метро и т. п. Выполнить такой объем работ за ночь никто не решился… пришлось вернуться.
А хозяин Яниной конторы устроил чудную головомойку моей героине. Водная процедура продолжалась с час, пока не раздался звонок.
– Да! Она здесь… Это тебя.
– Да? Я так и думала. – она прикрыла трубку ладонью. – кабан одумался. – и продолжила. Приезжайте, смотрите новый макет, подписывайте и мы все сделаем. Без подписи никак. Сейчас я все подготовлю. – Яна положила трубку и не прощаясь вышла из кабинета. Вернулась туда вечером с заявлением об увольнении. Оно было подписано холодным росчерком.
Так Яна ушла. За ней потянулась и Синицына. Ей тут вообще не очень нравилось: вроде бы всей работы – языком болтать, но болтать то надо было много…
Заказ жил своей жизнью. Были намотаны десятки метров тюрбанов. В 8 утра пришли монтажники. Сдавая им на руки тираж, печатники пожелали удачного монтажа. Один рулон уронили и он раскатился по полу…
– Слушайте, орлы! – обратился бригадир к печатникам. – А вы ничего не перепутали. Это точно тот заказ?
– Сомнений быть не может. – Заверил оператор принтера. – я на него всю ночь смотрел, пока цвета ловил. И еще во сне видеть буду. По памяти нарисую с закрытыми глазами.
– Ну ладно. Тот так тот. Нам-то что. Только они как-то рано рекламную кампанию запустили…
– Почему?
– Сейчас июнь, а у них открытие в мае…
– Да ты что!
– Я тебе говорю, сам посмотри. Куда ж ты глазел целую ночь, на параметры заливки?
Заботливо упакованный рулон заново разодрали. И точно: «Открытие 23 мая!» И так весь заказ. Вот это косяк!
Яну подняли с постели. Она открестилась: я уволена. Но вскоре приехала, злая и голодная. Если быть точным, то наоборот. Голодная и злая. Теоретически можно было не волноваться. Косяк был на макете изначально. Макет был подписан заказчиком. Все в норме. Любые претензии необоснованны. Да, человеческий фактор. Все смотрели на дату «23», а не на месяц, который был набран более мелким шрифтом. Казалось бы, можно спутать «июнь» и «июль», но «июнь» и «май» – невозможно. Можно!
Со своей совестью можно было бы обойтись как с жадным заказчиком. Хотя внешне они были совсем не похожи. Непосредственная, живая, спортсменка, просто интересная, совесть могла бы стать педагогической любовью любого учителя.
И при этом с совестью можно было бы обойтись как с жадным заказчиком. Теоретически. Но на практике у Яны не очень получилось. Совесть – это был как аз тот клиент, который всегда прав. Можно наказать начальство, можно и нужно плевать на дураков. Но не сделать свою работу было немыслимо. Не факт, что это была осознанная позиция. Может, просто буйный темперамент не позволял. Последнее вернее всего. Неиссякаемый запас энергии облегчал Яне любую работу…
…и приехав, он мигом навела порядок. Монтажники умчались вешать то, что есть. Принтер перенастроили с баннерной ткани на самоклеящуюся пленку и на всю ширину скомпоновали одно слово: «июня», «июня», «июня», «июня»… Потом нарезали и послали курьера вдогонку бригаде. Полотна уже были смонтированы на конструкциях. Клеили на весу.
Лишние операции затягивали время, но так или иначе к вечеру работа была выполнена. Хоть и с опозданием, но выполнена. Хоть и с повышением расходов, но выполнена. Совесть была чиста. Можно было принять ванну и рухнуть в постель, чтобы восполнить утренний недостаток сна.
3. Культ принтера
(современный экономичный ритуал)
В это время на рынок хлынул первый поток оборудования из Юго-Восточной Азии. Дешевого и неважного. У тех, кто его приобретал, коренным образом менялось сознание. Они переходили в другую веру. И это было не конфуцианство, а новое, еще примитивное, неоязыческое верование. И они ему отдались – новые кочевники малых, средних и больших городов, а также мегаполисов; новые кочевники, которые решили стать оседлыми.
О примитивности верования свидетельствовало то, что оно было тесно связано с трудовой деятельностью. Основано оно было на том, что дешевка в принципе работать не может. И денег на ней не заработаешь. Но надежда теплилась. Соответственно требовалось предпринять магические действия. Вызов жреца из сервисного центра, как правило, не помогал. Приходилось самостоятельно договариваться с бесами.
Так вот чтобы завести принтер, сначала коллектив компании – все вместе – исполняли ритуальный танец с бубном. Потом совокуплялись. Потом кропили святой водой, а если не помогало – приносили в жертву оператора. Кстати, с тех пор у нас нехватка специалистов. Из его черепа делали чашу, обивали серебром и золотом, инкрустировали изумрудами. Чашу наполняли вонючими чернилами – подделка под Китай – и выпивали круговую братину за неудачно прожитую жизнь. Справедливости ради стоит заметить, что со временем чернила стали лучше.
4. Парилка
(со слов Юры)
Яна сто лет не была в сауне. И зачастила. А также Юлька Синицына и ее Юра. Дело в том, что сауна находилась этажом ниже. Но обо всем по порядку… Недовольная работой «на дядю», Яна развела бурную деятельность. Нашла то самое помещение с сауной и рядом других организаций, столь же мало совместимых с печатным производством. Но кого этого волнует. Параллельно приглядела принтер. Как всегда, у знакомых, с которыми общалась, когда размещала заказы на стороне. Эти знакомы начинали бодро, вроде бы объемы печати росли и одна машина не справлялась. Но когда появилась вторая, выяснили, что загрузить ее даже наполовину ну никак не удается. Потом вообще заинтересовались другими производственными направлениями и когда Яна изъявила желание умыкнуть принтер, ей были рады. Самое забавное, что моя героиня пришла за «старушкой». А ей отдали новый, к которому еще не успели толком привыкнуть.
Вы кое-что пропустили… вы не представили себе трехметровый принтер. Это непросто. Обычный офисный аппарат печатает бумагу форматом А4, шириной 21 см. но даже если мысленно поставить в ряд 15 таких принтеров вы не получите представления. Проще представить два письменных стола, стоящих впритык друг к другу – это будет ближе к истине…
Бизнес пошел. С Яной не побоялись остаться более половины «ее» клиентов по старой фирме. В основном это были региональные заказчики, которые все равно не слишком хорошо представляли, что происходит в Москве и верили человеку, а не названию фирмы. Другая часть оставшихся, наоборот, была грамотной и понимала, что качество печати на одной израильской машине мало чем отличается от качества на другой израильской машине. Но были и те, кто ушел. В основном те, кому надо было отчитываться, а в отчете приятнее смотрится название известной печатной компании.
Так вот сауна сначала всех радовала, потом перестала. Своей парилки хватало. Дело в том, что в комнате пять на восемь метров промышленной вентиляции предусмотрено не было. А чернила, которыми печатают изображения для улицы, замешаны на растворителе. И его пары отнюдь не розами пахнут. А по полезности прямо противоположны нарзану. Дышать же этим добром приходилось сутки напролет.
Штат в три человека, низкая арендная плата и обилие заказов для круглосуточной работы были залогом финансового успеха предприятия. Но были и свои минусы. Если один человек заболел, заменить его невозможно. Получалось как с известными рабочими: один копает ямы, второй закапывает. Тот который должен выполнять промежуточную операцию – сажать деревья, не вышел на работу. Поэтому Юра уже просто не выздоравливал и от паров растворителя позеленел. Брился и умывался он уже исключительно на работе. Более того, о такой простой вещи как спокойная личная жизнь в своей постели, они с Юлей грезили как о чуде небесном. Через два месяца принтер уже не останавливался больше, чем на три часа. Но к этому времени обращаться с ним научились уже и Яна и даже Юля. Единственное, что для девушек было сложным – установка трехметровых рулонов баннерной ПВХ-ткани…
Синицына капризничала:
– А! О! У! У меня компьютер медленно работает.
– Ну закрой ты все лишние приложения. – устало сказал Юра.
– Да я вообще ничего не делаю.
– Как так?!
– Сам посмотри! Видишь, как медленно рыбки плавают.
Синицына не то что поглупела – интеллект не был ее сильным местом, – но как-то замоталась и руки опустились. Судя по внешнему виду, одежде, косметике она откатилась немного назад, в поздний подростковый возраст. И вернулась обратно лишь к концу первого года их деятельности. Она тогда поняла, что у нее достаточно средств, чтобы, продав старую машину, купить новую. Этот неслабый шопинг вернул ее в жизнерадостное состояние. И даже Юра, который был категорически против бездумной на его взгляд траты денег, был обрадован. Пусть это отодвигает запланированную покупку квартиры, но зато добавляет лишнюю светлую полосу в радугу жизни.
Юра был светловолосым парнем среднего роста, с околотехническим образованием. В столе у него лежала недописанная диссертация. Их отношения с Синицыной начались в последнем классе одиннадцатилетней школы и продолжались восемь лет. Все сложилось неплохо. Почему они не поженились непонятно. Юлю все устраивало. Отец отдал ей старую машину. После смерти бабки осталась двухкомнатная квартира на Косыгина, где они в настоящий момент и жили. Штамп в паспорте ничего бы не добавил. Юра не настаивал.
В тот день, когда Юля приехала на обновке, она сияла. Правда Яна тут же отправила ее забрать диск с файлом, но какое значение имели подобные мелочи. Теперь она вернулась в свой возраст. Рыбки поплыли быстрее. Настроение – Анапа.
Юля вылетела, не закрыв дверь. Яна знала, что через минуту придут соседи и начнут жаловаться на запах. Хотя разница на самом деле была небольшой. Юра не пошел закрывать. Он, наулыбавшись Юле, был занят обучением свежепришедшего парня – их нового оператора. Яна встала и притворила дверь. Обернулась. Прищурилась от бившего в глаза солнечного света.
Перед ней лежала радость и боль последнего года. Комната пять на восемь метров. По длинной стороне три окна, вдоль короткий – тот самый труженик – трехметровый принтер. Напротив него, у стены, недобитые рулоны, выбросить которые мог бы только расточитель. По длинной стене без окон компьютерный стол и японский принтер для печати интерьерной графики.
Троица подошла к тому рубежу, когда работать своими руками расхотелось. В течение трех месяцев появился второй оператор, монтажники. Юру окрестили техническим директором, Яна стала генеральным. Синицына награждалась самым неподходящим титулом – исполнительный. Хотя наименования должностей все равно не соответствовали истинному положению вещей.
А соседи все-таки не выдержали – съехали. Может, разорились и ударились в бега. Может, разбогатели и сняли офис где-нибудь в центре. Кто теперь помнит, чем они занимались. Но зато Яна получила их комнату. Она была меньше и уютней. По крайней мере принтер – только офисный. Время сверхприбылей прошло. Рыбки плавали методично. Все это мало соответствовало тому, что Яна представляла себе когда-то в промороженном сарае – получилось гораздо лучше. Но о своих планах она не вспоминала. Зачем жить прошлым.
Яна закрыла дверь в кабинет и села за свой стол. Надо было завизировать кучу бумаг. Яна сотворила из кучи стопку правильной формы и сняла с нее верхний лист.
Зазвонил телефон. В следующие полчаса в нашей истории может произойти неправдоподобнейший сюжетный поворот. Причем, именно во время телефонного разговора.
– Алло? «Смайл-принт».
Ошиблись номером.
5. Молчание и безделье
(рассказала сама Яна)
Не успела Яна повесить трубку – звонок. Девушка резко протянула руку и столкнула со стола рабочие бумаги:
– Але, Смайл-Принт, здравствуйте. – Она прижала трубку плечом к уху, переломилась через стул и потянулась за очередной бумагой. Звонил постоянный клиент.
– Слушай, буклет нужен.
– Слушай, нет его.
– Как нет.
– Вышел.
– Куда вышел?
– Не волнуйтесь, далеко-о-о не уйдёт. – Она дотянулась до своих бумаг. – От нас не уйдет. – И почти начала диктовать расценки. Но сообразила. – Какой альбом. У нас же не полиграфия, а широкоформатка. Разницу в тираже понимаете? Штучные экземпляры к нам, а миллионные – к офсетникам…
Постоянный клиент не понял, что позвонил не туда. Но, будучи наделен здоровым чувством юмора, рассмеялся и чуть не попрощался навсегда. Язык Яны на секунду заплелся в узел и выдал:
– Альбом полиграфия, широкоформатка нет. Сделаем мы. – Неправильный порядок слов выключил клиента из сферы логики. На пять секунд. Но этого времени хватило, чтобы Яна вернула и лояльного заказчика и этот проклятый заказ. В принципе, разместить его у кого-то еще – дело плевое и обычное.
Придется этим заняться.
Тут ведь как. Яна. Допустим, ты посылаешь мужа на рынок за едой. Что ему мешает проехать лишних семьсот верст, раздобыть птичьего молока и принести тебе в горстях. С другой стороны, ты сама можешь сходить за тем, что тебе надо. Потом вернуться на рынок, который находится за семьсот верст и принести домой пару мешков картошки. Но конечно, чем ходить самой пусть лучше идет мужик. Это справедливо. А уж если посылать другого, то зачем ходить дважды, пусть сразу идет в оба конца. Даже если один из них на Аляске, а другой в Австралии.
Третий вариант: вам обоим остаться дома у телевизора, а по делам послать кого-то еще. И не важно, как и что он будет добывать. На то она и сфера услуг. За что заплачено, то не волнует. Вынь да полож.
У заказчика такая же логика. Зачем размещать заказы в двух разных местах. Надо их взвалить на кого-нибудь одного. Решение проблем одним махом. Принцип одного звонка. И пусть там дальше хоть сотня человек суетиться, это уже их проблемы. Теперь можешь спокойно сидеть перед телевизором (домашним кинотеатром, ноутбуком – нужное подчеркнуть).
В это время Яна всецело разделяла эту позицию, поддерживала ее словом и делом. Более того – порой: молчанием и бездельем.
Оставалось найти типографию, которая возьмется напечатать этот дурацкий альбом так, чтобы ей уложиться в явно заниженную смету.
Яна разбудила компьютер и стала ждать пока космические звуки модема затихнут, и она окажется в сети. Подключиться сразу не удалось. В связи с чем данный вид подключения был в очередной раз немилосердно проклят. Яна открыла два поисковых окна, набрала в одном «полиграфия альбом», в другом – «Анапа погода». Открылась только первая страничка. Больше никакие попытки не удавались. После нехитрых действий выяснилось, что закончились деньги – опять Синицына вечером сидела.
Из того минимума, что успел загрузиться, были ясны телефоны только двух типографий. Яна набрала первый. Занято. Набрала второй. Занято. Первый. Занято. Второй.
– Да?
– Добрый день, агентство «Йонас», – варьирование конспиративного названия стало привычкой. Нужен альбом на пружине. Бумага 300 грамм и калька. Подборка вперемешку. Оба – полноцвет, 4+0. Тираж? Сто. Понятно, что не ваш. Но в оперативке качество не то. Как вас зовут? Сергей Васильев? Меня – Яна Вильно. – назови она свою настоящую фамилию, разговор пошел бы иначе. Что? А кто этим занимается? Ладно. Не вы, а кто. Не знаете, тогда занимайтесь вы. Нужно всего-то. Но за сутки. Вы визитки печатаете? Ну значит 300 грамм потянете. А кальку вручную высушите. Я не пойму, вам что, клиенты не нужны. Что вы говорите? По сотне… Отлично. Повторите, плохо слышно. Да что у вас там за звуки? Ба, да это модем. У вас там деньги есть? Да бог с ним, с заказом! Посмотрите, какая погода в Анапе. Вам что жалко. Давайте тогда вернемся к заказу. – Пауза длилась минуты две. В трубке послышался шорох. – Да? Алло. Сколько? Спасибо, Сергей. Не Сергей, а кто… – Вместо Сергея подошел какой-то Данила. Он тоже не обрадовался. Заказ был непонятный. С лишними проблемами. И за дешево. Но разговор был коротким. Аргументация Яны осталась нам неизвестной.
Раздался еще один звонок.
Неприятный.
Читать бесплатно другие книги:
