Добывайки (сборник) Нортон Мэри
Мальчик опустился на колени. Сам «дом» был разгромлен, переборки между комнатами свалились; там, где Под углублял пол комнат, чтобы было просторнее, была голая земля, валялись спички, старое цевочное колесо, кожура луковиц, бутылочные пробки… Мальчик смотрел, моргая глазами; рука со свечой так дрожала, что на пальцы потек горячий воск. Затем он стал на ноги и, пройдя на цыпочках через кухню, закрыл дверь в буфетную. Вернулся обратно и, склонившись над дырой, тихо позвал:
— Арриэтта… Арриэтта!
Подождал немного и позвал снова. Опять что-то горячее капнуло ему на руку: это была его слеза. Он сердито смахнул ее и, опустив голову еще ниже, позвал опять:
— Под! — шепнул он. — Хомили!
Они возникли так бесшумно в пляшущем свете свечи, что сначала он их не увидел. Они стояли молча, подняв к нему белые от испуга лица, там, где раньше был проход к кладовым.
— Где вы были? — спросил мальчик. Под откашлялся.
— В другом конце коридора. Под курантами.
— Мне надо вас отсюда забрать, — сказал мальчик.
— Куда? — спросил Под.
— Не знаю. Может быть, на чердак?
— Что толку? — сказал Под. — Я слышал, что они говорили. Они собираются сообщить в полицию, и принести кошку, и вызвать санитарную инспекцию и крысолова из Лейтон-Баззард.
Наступило молчание. Маленькие глаза смотрели в большие глаза.
— В доме не будет ни одного безопасного места, — сказал наконец Под.
Никто не шевельнулся.
— А как насчет кукольного домика на верхней полке в классной комнате? — предложил мальчик. — Туда даже кошка не заберется.
Хомили кивнула в знак согласия.
— О да, — еле слышно вздохнув, сказала она, — кукольный домик…
— Нет, — все так же, без выражения произнес Под. — На полке жить нельзя. Может быть, кошка и не заберется наверх, зато и мы не спустимся вниз. Там как в клетке. Нам нужна вода и…
— Я стану носить вам воду, — сказал мальчик, и здесь, — он коснулся кучки «хлама», — есть кровати и другие вещи.
— Нет, — сказал Под, — полка не годится. Да и ты скоро уедешь, так они говорили.
— О Под, — умоляюще зашептала Хомили, — в кукольном домике есть лестница, и две спальни, и столовая, и кухня… И ванная, — добавила она.
— Но этот дом под самым потолком, — растолковывал жене Под. — Тебе же надо есть, не так ли? — спросил он. — И пить?
— Да, Под, я знаю. Но…
— Никаких «но», — сказал Под и тяжело вздохнул. — Нам остается одно, — сказал он. — Переселиться.
— О!.. — прошептала Хомили, и Арриэтта принялась плакать.
— Полно, полно, — устало сказал Под, — не расстраивайся так. Арриэтта закрыла лицо руками, но слезы скатывались между пальцев; мальчик видел, как они поблескивали при свете свечи.
— А я и не расстраиваюсь, — всхлипнула она. — Я плачу от радости.
— Вы имеете в виду, — сказал мальчик Поду, однако поглядывая одним глазом на Арриэтту, — что переедете в барсучью нору?
Мальчик чувствовал, что его тоже охватывает радостное волнение.
— Куда же еще? — спросил Под.
— О господи! — простонала Хомили и села на поломанный комод из коробков.
— Но вам надо где-то спрятаться на эту ночь, — сказал мальчик. — Надо где-то побыть до утра.
— О господи! — снова простонала Хомили.
— Тут он прав, — сказал Под. — Мы не можем идти по полю ночью. И днем это нелегкое дело.
— Я знаю! — вскричала Арриэтта. Ее мокрое от слез лицо, блестевшее при свете свечи, сияло трепетной радостью. Арриэтта поднялась на цыпочки и взметнула вверх руки, словно собиралась взлететь. — Давайте переночуем в кукольном доме этой ночью, а завтра… — она закрыла глаза, словно ослепленная ярким видением, — завтра мальчик положит нас… положит нас… — куда, она не могла сказать.
— Положит нас?! — вскричала Хомили глухим, словно загробным голосом. — Куда?
— В карман, — пропела Арриэтта. — Положишь, да? — Она снова взметнула вверх руки, подняв к нему сияющее лицо.
— Да, — сказал он, — а потом принесу багаж в корзинке для рыбы.
— Ох! — вздохнула Хомили.
— Я выберу из этой кучи всю мебель. Они и не заметят. И все, что вам еще нужно.
— Чаю, — прошептала Хомили, — чтобы на всю жизнь хватило.
— Хорошо, — сказал мальчик. — Я принесу фунт чаю. И кофе тоже, если хотите. И кастрюли. И сковородки. И спички. Все будет в порядке, — сказал он, обращаясь к Хомили.
— Но что они там, в поле, едят? — простонала Хомили. — Гусениц?
— Ну, Хомили, не говори глупостей, — сказал Под. — Люпи всегда была хорошей хозяйкой.
— Но Люпи там нет, — сказала Хомили. — Ягоды. Они едят ягоды? А как они готовят? На костре?
— Право, Хомили, — сказал Под, — мы все это выясним, когда попадем туда.
— Я не сумею разжечь костер, — сказала Хомили, — особенно на ветру. А если пойдет дождь? Как они готовят, если идет дождь?
— Ну же, Хомили, — попытался прервать ее Под, он уже начал терять терпение, но она продолжала.
— Ты не сможешь достать нам коробки две сардин? — спросила она мальчика. — И соли? И свеч? И спичек? И принести ковры из кукольного дома?
— Конечно, могу, — сказал мальчик, — все, что вы захотите.
— Хорошо, — сказала Хомили. У нее все еще был очень встрепанный вид — отчасти из-за того, что половина папильоток раскрутилась и волосы торчали вверх отдельными пучками, но она, видимо, умиротворилась. — Как ты поднимешь нас наверх? В классную комнату?
Мальчик взглянул на свою ночную рубашку, в которой не было ни одного кармана.
— Я вас отнесу, — сказал он.
— Как? — спросила Хомили. — В руках?
— Да, — ответил мальчик.
— Лучше умереть, — сказала Хомили. — Лучше остаться здесь, чтобы меня съел крысолов из Лейтон-Баззард.
Мальчик обвел взглядом кухню, он попал в тупик.
— Может быть, вы залезете в мешочек для бельевых прищепок? — сказал он наконец, увидев мешочек на его обычном месте на ручке двери в буфетную.
— Хорошо, — сказала Хомили. — Только вынь раньше прищепки. Он положил мешочек на пол, и Хомили первая храбро вошла в него. Мешочек был сшит из холста и казался мягким на ощупь.
Когда мальчик поднял его, Хомили завизжала и прижалась к Поду и Арриэтте.
— Ой! — простонала она, когда мешок покачнулся. — Ой, не могу. Остановись! Вынь меня! Ой! Ой! — И, цепляясь друг за друга, они упали вверх тормашками на дно мешка.
— Успокойся, Хомили, — сердито сказал Под и крепко схватил ее за ногу.
Не так-то ему было легко удержать ее от крика, когда сам он лежал на спине, прижав подбородок к груди, а одна нога, застряв в складке мешочка, была поднята над головой. Арриэтта вскарабкалась наверх и выглянула наружу.
— Ой, Под, я не могу, — рыдала Хомили. — Останови его, Под. Я умираю. Скажи, чтобы он опустил нас на пол.
— Опусти нас, — терпеливо, как всегда, сказал Под. — На одну минутку. Вот так, хорошо.
Как только мешочек опустился на пол возле дыры, они все выбежали наружу.
— Послушайте, — чуть не плача, сказал мальчик Хомили, — вы должны попытаться.
— Она и пытается, — сказал Под. — Дай ей только передохнуть и делай все помедленнее, если ты понимаешь, что я хочу сказать.
— Хорошо, — согласился мальчик, — но у нас мало времени. Ну, давайте же, — обеспокоенно продолжал он. — Прыгайте внутрь.
— Тише! — вскричал Под и замер.
Глядя вниз, мальчик видел три поднятых к нему лица — они казались белыми ракушками, неподвижными на фоне темноты. Секунда — и они исчезли: голые доски пола, пустая дыра. Он наклонился к ней.
— Под! — позвал он тревожным шепотом. — Хомили! Вернитесь! — а затем он тоже замер в той позе, в которой был.
За его спиной скрипнула дверь.
Это была миссис Драйвер. Она стояла на пороге между буфетной и кухней, не говоря ни слова. Обернувшись, мальчик уставился на нее.
— Доброе утро, — сказал он дрожащим голосом.
Она не улыбалась, но в глазах ее что-то мелькнуло — злорадство, торжество? В руках миссис Драйвер держала свечу, и лицо ее казалось исполосованным светом и тенями.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она.
Он по-прежнему не сводил с нее глаз и молчал.
— Отвечай, — сказала она. — И зачем тебе понадобился мешочек для бельевых прищепок?
Мальчик все еще глядел на нее с глуповатым видом.
— Мешочек для прищепок? — повторил он и взглянул вниз, словно удивляясь, как тот оказался у него в руке. — Ни за чем.
— Это ты спрятал часы в дыре?
— Нет, — ответил он, опять глядя на нее. — Они уже там лежали.
— Ага! — сказала она и улыбнулась. — Значит, ты знал, что они там?
— Нет, — сказал он, — то есть — да.
— Знаешь, кто ты такой? — спросила миссис Драйвер, пристально глядя на него. — Ты подлый, трусливый, дрянной мальчишка.
Его лицо задрожало. — Почему? — сказал он.
— Сам знаешь, почему. Ты испорченный, злой, ленивый воришка. Вот кто ты такой. И они тоже. Эти мерзкие, юркие, писклявые, хитрые, маленькие…
— Нет, они — нет, — прервал он ее.
— И ты с ними в сговоре! — Она подошла к нему и, схватив за плечо, рывком подняла с пола. — Знаешь, что делают с ворами? — спросила она.
— Нет, — сказал он.
— Сажают за решетку. В тюрьму. Вот что делают с ворами. Вот что будет с тобой.
— Я не вор! — закричал мальчик, губы его прыгали. — Я — добывайка.
— Кто-кто? — Она крепче вцепилась ему в плечо и повернула к себе лицом.
— Добывайка, — повторил он.
Глаза его наполнились слезами. Ах, лишь бы они не потекли по щекам…
— А-а… значит, это так называется?! — воскликнула миссис Драйвер (в точности, как он сам — как давно это было, казалось ему — в тот день, когда он познакомился с Арриэттой).
— Так их зовут, — сказал мальчик. — Это такие человечки… добывайки…
— Добывайки? — озадаченно повторила миссис Драйвер, но тут же рассмеялась. — Ну, теперь с этим покончено. В этом доме они добыли все, что могли, пришла пора отдавать! — Она потащила мальчика к двери.
Слезы градом покатились по его лицу.
— Не делайте им плохого, — умоляюще произнес он. — Я уберу их отсюда, я обещаю… Я знаю — как…
Миссис Драйвер засмеялась и толкнула его через порог зеленой двери.
— Их и так уберут, можешь не волноваться, — сказала она. — Крысолов знает, как их убрать. И кот Крэмпфирла знает. И санитарный инспектор. И пожарники, если понадобится. Полиция тоже знает, не сомневаюсь. Нечего беспокоиться, как их убрать. Главное — найти их гнездо, — продолжала она, понизив голос до злобного шепота, так как они проходили мимо спальни тети Софи, — остальное легко.
Она втолкнула его в классную комнату и заперла снаружи дверь; он слышал, как скрипели половицы в коридоре, когда она возвращалась к себе. Мальчик заполз под одеяло — он очень озяб — и там наконец дал волю слезам.
Глава девятнадцатая
Ну, слава богу, — сказала миссис Мей, кладя на стол крючок для вязания, — добрались до конца. Кейт уставилась на нее.
— Не может быть, — еле вымолвила она, — о, пожалуйста… пожалуйста…
— Последний квадрат, — сказала миссис Мей, разглаживая его на коленях, — из ста пятидесяти, которые нам нужны. Теперь можно сшивать…
— О, — переводя дыхание, сказала Кейт, — вы говорите об одеяле! Я думала, вы имеете в виду эту историю.
— Истории тоже пришел конец, — рассеянно сказала миссис Мей, — в известном смысле. — И она принялась разбирать вязаные квадраты.
— Н-но… — запинаясь, произнесла Кейт, — не можете же вы… я хочу сказать… — И у нее вдруг сделался такой вид, который вполне оправдывал то, что о ней говорили: вспыльчивая, своевольная, ну и все остальное. — Это нечестно! — вскричала она. — Это обман! Это…
На глазах у нее появились слезы; она бросила на стол носок, вслед за ним — штопальную иглу, лягнула ногой мешок с шерстяными клубками, лежавший возле нее на ковре.
— Почему, Кейт? — миссис Мей была искренне удивлена.
— Еще что-то должно же было произойти! — сердито закричала Кейт. — А крысолов? А полисмен? А…
— И произошло, — сказала миссис Мей. — Очень многое произошло. Я как раз собиралась все это тебе рассказать.
— Тогда почему вы сказали, что это конец?
— Потому, — проговорила миссис Мей (у нее все еще был удивленный вид), — что брат никогда больше их не видел.
— Тогда о чем же еще рассказывать?
— О том, — сказала Мей, — о чем есть что рассказать. Кейт с негодованием уставилась на нее.
— Так рассказывайте же!
Миссис Мей в свою очередь посмотрела на девочку.
— Кейт, — сказала она, немного помолчав. — Истории никогда по-настоящему не кончаются. Они продолжаются до бесконечности. Просто в каком-то месте их перестают рассказывать.
— Но не в таком месте! — сказала Кейт.
— Ладно, вдень нитку в иголку, — сказала миссис Мей, — серую, шерстяную. И мы сошьем вместе эти квадраты. Я начну сверху, ты — снизу. Сперва серый квадрат, потом зеленый, потом розовый и так дальше…
— Значит, на самом деле, — сердито сказала Кейт, пытаясь продеть толстую шерстяную нитку в маленькое игольное ушко, — он все-таки их видел.
— Нет, не видел, я не оговорилась. Ему неожиданно пришлось уехать… в конце той же недели… потому что в Индию шел пароход и на нем плыли знакомые, которые обещали взять его с собой. А те три дня, что он еще оставался в доме, миссис Драйвер продержала его взаперти.
— Три дня! — воскликнула Кейт.
— Да. Видимо, миссис Драйвер сказала тете Софи, что он простудился. Она не хотела причинять ему зла, но она твердо решила избавиться от добываек, а брат мог помешать ей.
— А ей это удалось? — спросила Кейт. — Я хочу сказать… они все пришли? Полисмен? И крысолов? И?..
— Санитарный инспектор не приехал. Во всяком случае, пока брат был там. И им не удалось вызвать крысолова из города, но они нашли человека из местных. Полисмен пришел… — миссис Мей рассмеялась. — Эти три дня миссис Драйвер давала брату настоящий радиорепортаж о том, что происходит внизу. Она любила поворчать, а брат, запертый в своей комнате и больше ей не опасный, перестал быть для нее врагом. Она приносила ему в комнату еду и в первое же утро принесла на подносе всю игрушечную мебель и заставила поставить ее обратно в кукольный дом. Вот тогда-то она и сказала ему про полисмена. Он говорил мне, что она была вне себя от злости. Ему даже жалко ее стало.
— Почему? — спросила Кейт.
— Потому что полисмен оказался сыном Нелли Ранэйкр — Эрни, которого миссис Драйвер не раз гоняла в прежние времена из сада, когда он мальчишкой таскал яблоки с яблони, что растет у ворот. «Подлый, трусливый, дрянной воришка, — сказала она про него брату. — Расселся у меня в кухне, как у себя дома, выложил на стол записную книжку и скалит зубы… Говорит, ему стукнул двадцать один год… наглый, как не знаю что, откуда только такие берутся!..»
— А он правда был, — спросила Кейт, глядя на нее во все глаза, — дрянной воришка?
— Конечно, нет. Не больше, чем брат. Эрни Ранэйкр был прекрасный юноша, с прямой осанкой и прямой душой, гордость всей полиции. И он вовсе не «скалил зубы» над миссис Драйвер, когда она рассказывала ему свою историю, просто когда она описывала Хомили, спящую в постели, он кинул на миссис Драйвер «взрослый» (как говорил потом Крэмпфирл) взгляд, казалось, он хотел ей сказать: «Сильнее разбавляйте ее водой».
— Кого — ее? — спросила Кейт.
— Старую добрую мадеру, наверно, — сказала миссис Мей. — И тетя Софи заподозрила то же самое: она страшно разгневалась, когда узнала, что миссис Драйвер видела нескольких человечков, а она сама, после целого графинчика мадеры, видела всего одного, ну, от силы — двух. Она велела Крэмпфирлу принести все ящики с мадерой из подвала к ней в комнату и составить их у стены в углу, где она сможет, сказала она, за ними приглядывать.
— А кошку они достали? — спросила Кейт.
— Да. Но от нее тоже было мало толку. Это был старый кот Крэмпфирла, рыжий с белыми пятнами. По словам миссис Драйвер, у него было только два желания: удрать из дома или забраться в кладовую, где хранили продукты. «Что там говорить о добывайках, — ворчала миссис Драйвер, ставя на стол тарелку с рыбным пирогом, который она принесла брату на второй завтрак, — им до этого кота далеко: „добыл“ себе в кладовой рыбу и полгоршка сметаны». Но кот недолго пробыл в доме. Первое, что сделали фокстерьеры, которых привел крысолов, это выгнали его оттуда. Ну и шум они подняли, рассказывал брат. Они гоняли кота по лестницам — вверх и вниз, и по комнатам — взад и вперед и так лаяли, что чуть не охрипли. Последнее, что видел брат из окна, — рыжее пятно, которое мчалось через рощу и дальнее поле, а за ним — терьеры, вся свора, как один.
— Поймали они его?
— Нет, — рассмеялась миссис Мей, — он все еще жил у Крэмпфирла, когда туда приехала я, через год. Немного угрюмый и необщительный, но целый и невредимый.
— Расскажите, что было, когда приехали вы.
— О, я там недолго пробыла, — торопливо сказала миссис Мей, — а потом дом продали. Брат никогда больше туда не приезжал.
Кейт подозрительно глядела на нее, покалывая нижнюю губу иголкой.
— Значит, они так и не поймали добываек? — спросила она наконец. Миссис Мей отвела глаза.
— Да нет, не поймали, но… — она заколебалась, — то, что они сделали, было для бедного брата и того хуже.
— Что они сделали?
Миссис Мей отложила иглу и несколько минут молча смотрела на руки.
— Я ненавидела этого крысолова, — внезапно сказала она.
— А вы его разве знали?
— Его все там знали. У него было бельмо на глазу. Его звали Рич Уильямс. Он и свиней колол и… ну, и всякие другие вещи делал… у него были ружье, топор, лопата, кирка и приспособление с кузнечными мехами, чтобы выкуривать крыс. Я не знаю точно, чем он их выкуривал… он сам варил это ядовитое снадобье из трав или химикалий, но запах я помню; он долго еще держался у амбаров и вообще всюду, где этот Рич Уильямс бывал. Можешь себе представить, что было с братом, когда на третий день — тот самый день, когда он должен был уезжать, — до него донесся этот запах…
Брат был уже одет и совсем готов в дорогу. Упакованные чемоданы стояли внизу, в холле. Пришла миссис Драйвер, отперла дверь и повела его по коридору в спальню тети Софи. Он стоял бледный, застывший, в пальто и перчатках, возле ее завешенной пологом кровати.
— У тебя что — уже морская болезнь началась? — насмешливо спросила тетя Софи, глядя на него с высоты кровати.
— Нет, — ответил он, — это от запаха. Тетя Софи принюхалась.
— Что это за запах, Драйвер? — спросила она.
— Там крысолов, миледи, — ответила миссис Драйвер, покраснев. — Там, в кухне…
— Что?! — воскликнула тетя Софи. — Вы их выкуриваете?!
И она засмеялась.
— О боже, о боже! — всхлипывала она. — Но если они вам не по вкусу, Драйвер, избавиться от них проще простого.
— Как, миледи? — спросила миссис Драйвер, и даже ее двойной подбородок и тот покраснел. Ей было очень неловко.
Обессилев от смеха, тетя Софи помахала унизанной кольцами рукой.
— Покрепче затыкайте бутылку пробкой, — выговорила она наконец и указала им кивком на дверь.
Спускаясь по лестнице, они все еще слышали ее смех.
— Она в них не верит, — пробормотала миссис Драйвер и крепче ухватила брата за плечо. — Ну и глупо! Посмотрим, что она запоет, когда я потом принесу их к ней в комнату на чистой газете, всех рядком, по росту… — И миссис Драйвер без церемонии поволокла брата через холл.
Куранты были сдвинуты с места, и брат сразу же заметил, что дыра в деревянной панели была законопачена. Входные двери, как обычно, стояли настежь, и в холл врывался солнечный свет. У двери, на коврике, стояли его чемоданы, поджариваясь на солнце. С фруктовых деревьев за дорожкой уже облетел цвет, и ветки покрылись крошечными светло-зелеными листочками, прозрачными на солнце.
— Времени хоть отбавляй, — сказала миссис Драйвер, взглянув на часы, — кеб приедет не раньше половины четвертого…
— Часы стоят, — сказал брат.
Миссис Драйвер обернулась. На ней была шляпа и парадное черное пальто, ведь она самолично везла его на станцию. Вид у нее был непривычный, словно она собралась идти в церковь.
— Да, — сказала она; у нее открылся рот и тяжело обвисли щеки. — Верно, из-за того, что мы их сдвинули, — решила она. — Все будет в порядке, когда их поставят на место. В понедельник придет мистер Фриш. — И она снова крепко схватила его повыше локтя и потащила дальше.
— Куда мы идем? — спросил он, упираясь.
— В кухню. У нас еще есть минут десять. Разве ты не хочешь посмотреть, как их поймают?
— Нет, — сказал он, — нет, — и вырвался от нее. Миссис Драйвер глядела на него, улыбаясь.
— Ну, а я хочу, — сказала она. — Хочу рассмотреть их получше. Он напускает под пол свое снадобье, и они выбегают наружу. Во всяком случае, так делают крысы. Но сперва, говорит он, надо заделать все выходы, — и ее глаза, вслед за глазами брата обратились к дыре под часами (она была замазана словно бы серым тестом, а сверху был криво прилеплен кусок оберточной бумаги).
— Кто ее нашел? — спросил он.
— Рич Уильямс. Это его работа.
— Ее можно расковырять, — сказал мальчик минуту спустя. Миссис Драйвер рассмеялась, на этот раз добродушно:
— О нет, нельзя! И думать нечего. Накрепко зацементировано, целый цементный блок, да еще поперек железный лист, от старой печки из оранжереи. Рич Уильямс с Крэмпфирлом целый день провозились, до самого чая. Нам здесь больше таких фокусов не надо. Да еще под курантами. Их не так-то просто сдвигать с места. Особенно если хочешь, чтобы они точно ходили. Видишь, где они стояли, — там, где на полу вроде бы канавка?
Вот тут-то брат в первый и последний раз в жизни увидел это подножие из плитняка.
— Ладно, пошли, — сказала миссис Драйвер и снова взяла его за руку. — Мы услышим кеб из кухни.
Но когда они прошли в кухню через зелёную, обшитую байкой дверь, там было форменное столпотворение. Услышать отсюда, как подъезжает кеб, нечего было и думать.
— Спокойно, спокойно, спокойно!.. — повторял громко и монотонно Крэмпфирл, удерживая на поводке тяжело дышащих и заливисто лающих терьеров крысолова. Полисмен тоже был там — Эрни, сын Нелли Ранэйкр. Он пришел «просто из интереса» и стоял в стороне от прочих, сдвинув каску на затылок, с чашкой чая в руке. Лицо его было розовым от возбуждения, и он безостановочно мешал чай ложкой.
— Пока не увижу — не поверю, — весело сказал он вошедшей миссис Драйвер.
Там же был мальчик из деревни, с хорьком. Хорек все время пытался вылезти из кармана, рассказывал брат, а мальчик заталкивал его обратно. Сам Рич Уильяме сидел на корточках возле дыры. Он зажег что-то под куском мешковины, и в кухне стояла страшная вонь. Вот он начал накачивать мехи, медленно и осторожно, напряженно склонившись над ними, полностью уйдя в свое занятие.
Брат стоял там как во сне. («Возможно, мне действительно все это приснилось», — сказал он мне позднее… много позднее, когда мы уже были взрослыми людьми.) Он оглядел кухню. Увидел в окно залитые солнцем фруктовые деревья и ветку вишни, стоявшей на склоне; увидел пустые чашки на столе и торчащие из них ложки — одна чашка была без блюдца; увидел прислоненное к стене у самой зеленой двери снаряжение крысолова: связку кроличьих силков, два мешка, лопату, ружье, кирку и его обтрепанное пальто с заплатами из кожи.
— Приготовьтесь! — раздался голос Рича Уильямса; голос дрожал от возбуждения, но головы Рич не повернул. — Приготовьтесь. Сейчас будет пора спускать собак.
Миссис Драйвер выпустила руку брата и подошла поближе к дыре.
— Назад, — сказал, не оборачиваясь, крысолов. — Мне нужно свободное место…
И миссис Драйвер попятилась к столу. Она поставила рядом с ним стул и, сев, приподняла с полу ноги, но вновь их опустила, поймав смеющийся взгляд Эрни Ранэйкра.
— Ничего, мамаша, — сказал он, вздернув бровь, — мы вас подсадим, когда будет надо.
Кинув на него испепеляющий взгляд, миссис Драйвер схватила со стола три чашки и сердито зашаркала к буфетной. «Грязный, лживый, такой-растакой…» — ворчала она, проходя мимо брата. И при этих словах он вдруг ожил…
Он быстро обежал взглядом кухню: все были поглощены ожиданием, все глаза были устремлены на крысолова… все, кроме глаз деревенского мальчишки, — он как раз доставал из кармана хорька. Брат потихоньку снял перчатки и стал пятиться медленно… медленно… к зеленой двери, не сводя глаз с группы вокруг дыры. На мгновение он остановился возле вещей крысолова и протянул настороженную, шарящую руку; наконец его пальцы сомкнулись на гладкой деревянной ручке, отполированной долгим употреблением; он быстро глянул вниз, чтобы не ошибиться — да, как он и надеялся, это была кирка. Он прислонился к двери и чуть заметно надавил на нее спиной. Она послушно приоткрылась, бесшумно, как всегда. Никто не поднял головы.
— Спокойно, — говорил крысолов, низко склоняясь над мехами, — надо немного подождать, пока дым заполнит все подполье… там не очень-то хорошая вентиляция.
Брат проскользнул в приоткрывшуюся дверь, и она снова со вздохом закрылась, заглушив шум. Несколько шагов он прошел на цыпочках, заем пустился бегом.
Вот он снова в залитом солнцем холле, вот и его чемоданы на коврике у дверей. Он налетел на часы, и они пробили — бам-м! — звук был дрожащий и тревожный. Брат поднял кирку над головой и обрушил сбоку удар на дыру внизу панели. Бумага разорвалась, отлетело несколько кусков цемента, и кирка резко отскочила — он еле удержал ее в руках. Да, там, за цементом, действительно было железо. Еще удар. И еще… Вся панель над дырой была в зазубринах, но кирка по-прежнему отскакивала назад. Бесполезно; руки, мокрые от пота, скользили по гладкому дереву ручки. Он остановился, чтобы перевести дыхание, и увидел подъезжающий кеб. Кеб был еще на дороге позади живой изгороди в дальнем конце фруктового сада; скоро он подъедет к яблоне возле ворот, затем покатит по подъездной аллее к парадной двери. Брат взглянул на часы — они ровно тикали, возможно, в результате его толчка. Этот звук почему-то успокоил его, перестало так сильно стучать сердце; время — вот что было ему нужно, еще немного времени. «Надо подождать, пока дым заполнит все подполье, — сказал крысолов, — там не очень-то хорошая вентиляция».
«Вентиляция» — спасительное слово. По-прежнему с киркой в руке брат выбежал из двери; на гравиевой дорожке он споткнулся и чуть не упал, ручка кирки подскочила и больно ударила его по виску. Когда он подбежал к решетке, оттуда тонкой струйкой уже сочился дым, и ему показалось, что он увидел какое-то движение на фоне темноты между прутьями. Конечно, где же еще им быть?! Но он не стал задерживаться, чтобы убедиться в этом. Позади уже слышался хруст гравия под колесами и стук копыт. Брат был, как я уже говорила тебе, не очень большой и не очень сильный мальчик, и ему было всего девять лет (а не десять, как он похвастался Арриэтте), но он сумел освободить один край решетки всего двумя ударами кирки по кирпичу. Решетка повисла наискосок отверстия, казалось, она держится на одном гвозде. Брат поднялся на склон и, размахнувшись, со всей силы кинул кирку в траву за вишней. Он помнит, что когда он бежал к кебу, спотыкаясь, задыхаясь и обливаясь потом, он подумал, что и это — пропажа кирки — приведет в свое время к очередным неприятностям.
Глава двадцатая
Но как же! — воскликнула Кейт. — Значит, он не видел, выбрались ли они из подполья?..
— Нет. Сразу появилась миссис Драйвер; она была очень сердита, потому что они опаздывали на поезд. Она велела ему сейчас же садиться, она хочет успеть вернуться, сказала она, и посмотреть, «как они подохнут». Вот какая она была, эта миссис Драйвер.
Несколько секунд Кейт молчала, глядя на пол.
— Значит, это действительно конец, — сказала она.
— Да, — ответила миссис Мей, — в некотором роде. Или начало…
Читать бесплатно другие книги:
