Сандэр. Князь изгнанных Теоли Валерий

Интерлюдия вторая

Король Эльрунн Смелый пребывал в бешенстве. Внешне он оставался спокоен, точно столетний дуб в безветренную погоду. Внимательный разумный различил бы нервное подёргивание уголка рта и непроизвольно сжавшиеся кулаки с побелевшими от напряжения костяшками. Верховный жрец Крылатого Единорога Габрилл Радужный, смиренно склонивший седую голову у престола владыки, был внимательным эльфом. Он ощущал и расходящиеся волнами от правителя эманации ярости, и замечал внешние признаки чувств, обуревающих Эльрунна.

— Где Авариэль? — низким голосом спросил стоящий у трона король. На лице его заиграли желваки. — Объясни внятно, что случилось с моими лучшими шпионами и Исилантом.

— Великодушно прошу простить за задержку, Ваше Величество, — склонился ниже верховный жрец. — Я обязан был сообщить немедля, едва Лунный сад подвергся нападению. Увы, в тот день я находился в империи людей с официальным визитом. Налаживал связи с ангелианской Церковью, да продлит Карубиал годы Патриарху и узнал о происшествии утром следующего дня. Сразу же я поспешил на место трагедии, дабы разобраться в произошедшем лично.

— Мне не интересны твои путешествия, — чуть ли не прорычал правитель. Оставленный старейшим лоа шрам на его лбу побагровел — верный признак крайней степени гнева. — Ты расслышал вопрос?

— Нижайше прошу прощения, Ваше Величество. — Габрилл никогда не кланялся так низко и за собственное унижение злился и на себя, и на Эльрунна, годившегося ему во внуки. Однако, нынешнее невыгодное положение требовало от жреца смирения. — Авариэль Кошка из дома Лунного Клейма пала в неравном бою с порождением Бездны, призванным нашими тёмными братьями. Приношу мои искренние соболезнования, Ваше Величество. Она являлась достойной дочерью Эладарна и принесла пользу королевству и нашему небесному покровителю. Умирая, княжна сразила вражеское творение и тем самым спасла сотни жизней разумных.

«И освободила дорогу мне», — подумал жрец. Авариэль и её дом стали причиной головной боли Габрилла и жречества Карубиала. Маленькая дрянь знала слишком много и несла угрозу почитателям Крылатого Единорога. Клеймёные своим существованием угрожали воплощению замыслов верховного жреца, касающихся будущего королевства.

— Тело нашли? — севшим голосом задал вопрос правитель.

Габрилл отрицательно покачал головой.

— Увы, Ваше Величество. В бою с призрачным драконом у разумного, даже защищённого могущественными чарами и артефактами, мало шансов остаться в живых. Нанося смертельный удар врагу, она исчерпала всю доступную ей энергию, на щиты не осталось айгаты. Проклятая магия порождения Бездны испепелила её. Мы погребли урну с некоторыми вещами в фамильном склепе дома Лунного Клейма. Да покоится с миром дух княжны в небесных чертогах трёх лун.

Новость о гибели любимой фаворитки потрясла короля. Эльрунн опустился на трон, тяжело дыша. Они с Авариэль дружили с детства. В юности между ними произошёл скоротечный роман, прерванный родителями. Отрыжка Клеймёных не чета наследному принцу Эладарна.

Жена короля умерла при родах, подарив ему единственного ребёнка — Натиэль. Спустя годы правитель вновь сблизился с давней подругой, и её не стало.

О пропаже останков Кошки знать ему, по мнению верховного жреца, не обязательно. Быть может, она и вправду сгорела под магией чудовища, к этой версии склонялся Габрилл. Розыск трупа не дал результатов, живой её также найти не удалось. Она сгинула туманным видением на солнечном свету.

Высший служитель Карубиала испытал жалость к правителю. Мать скончалась, отравленная горем от потери мужа на войне с троллями Зораг — Джина. Вскорости тёмные братья врезали кортеж младших сестёр, навещавших императорскую семью. Спустя год умерла жена. Авариэль — очередная женщина, покинувшая его. Будто проклятие нависло над Эльрунном. Подобной судьбы не пожелаешь и врагу.

Карубиал гневался на королевский род. Худшей кары, нежели гнев ангела, не сыщешь в Трёхлунье. Короли за прошедшие столетия перестали чтить заветы первожрецов. Вера в душах королевской семьи еле теплилась, властители Эладарна более не приносили пышные гекатомбы из язычников Крылатому. Меньше земель давалось под храмы, меньше золота и серебра перечислялось в церковную казну. Небеса карали правителей эльфов за небрежение к долгу.

— Кто напал на Исилант?

— Тёмные братья, подчиняющиеся Черону Всевидящему. Они атаковали в безлунную ночь и заразили скверной жителей Лунного сада и пребывавших в селении паломников. Воины дома Алых Шипов подоспели вовремя и пресекли заражение. К нашему великому прискорбию, пришлось уничтожить всех в Исиланте во избежание распространения скверны по окрестностям. Ужасная необходимость, Ваше Величество.

— Твоя «ужасная необходимость» привела к истреблению благородного дома и разрушению святыни, Габрилл. — В голос правителя возвращалась звенящая сталь.

— Иначе нельзя, — стоял на своём жрец. — Скверна заразила бы леса, погибло бы в разы больше разумных. Через оголённую груницу могли хлынуть синие орды. Наши разведчики в аранье передают весть о военном союзе северных племён. Нам нужно быть сильными, Ваше Величество, особенно сейчас.

— Быть может, ты и прав, жрец. Почему Натиэль не предостерегла от беды? Найдите её и приведите ко мне, — бросил он стоящему у стены капитану гвардейцев — высокому эльфу могучего телосложения в плаще из шкуры саблезуба. Тот дёрнулся, собираясь выйти из малого тронного зала, но его задержал мановением узкой ладони священнослужитель.

— Ваша дочь не развила в полной степени дар Святого Единорога. Большинство грядущих событий было недоступно Видящей.

— Было? Что ты городишь? — взревел король, вскочив с трона.

— Вынужден опечалить Ваше Величество, — не поднимая головы, выдавил из себя Габрилл. Он готовился к худшему. Большим пальцем он потирал артефактный перстень со Щитом Карубиала — заклятьем, образующим непробиваемый барьер. — Крепись, дитя. Твоя дочь гостила у Авариэль в ту злополучную ночь. Она пала жертвой подчинённых Черона. Её Высочество, очевидно, избрали основной целью нападения на Исилант.

Зачарованный клинок из побега стальной травы коснулся горла жреца. Из пореза вытекла тяжёлая капля крови. Другой рукой король ухватил Габрилла за воротник изукрашенной позолотой, серебряными и орихалковыми нитями сутаны. Он двигался стремительно. Занимавший ранг князя в иерархии Повелителей Клинков священнослужитель не успел отреагировать. Куда тягаться князю с царём¹, находящимся под влиянием боевого транса.

# # 1 Ранги в иерархии Повелителей Клинков, негласной организации лучших эльфийских бойцов.

— Карубиал свидетель, ни я, ни храмовники дома Алых Шипов непричастны к гибели принцессы, — бешеный взгляд короля встретился с непоколебимым взором верховного жреца. Габрилл смотрел прямо и без страха. — Моим убийством ты только прогневишь ангелов. Храмовники бы не посмели убить её. Для всех нас это великая утрата. С Натиэлью пропала возможность предупреждать удары наших врагов на десятки лет. Жаждешь мести? Убийцы твоих женщин в подземье, Эльрунн!

— Ты её воспитатель и ответственен за её безопасность, — процедил король, отпуская одежду служителя Крылатого Единорога и убирая меч от его горла. — Уходи, пока я не передумал и не согрешил.

Габрилл молча удалился из зала. Слова излишни, им не утолить жажду мести и горечь потери. Две из трёх опор выбиты изпод ног правителя. Третью — любовь к родине — не порушат и полчища демонов.

Жрец не сомневался, теперь Эльрунн пойдёт походом на подземье, дабы обратить в прах город Черона Всевидящего. Там правитель Эладарна и упокоится смертью героя, о чём позаботятся, волею Карубиала Всесвятого, наёмные убийцы.

«Хорошо отработали Ночные Охотники, — подумал довольно старик. — Они принесли мне и реликвии Клеймёных, и спокойствие, подарили надежду на благополучное будущее Эладарна. С исчезновением треклятой Кошки и Клеймёного дома у меня развязаны руки. На всё воля Карубиала!»

Солнце, льющее свет в галерею столичного королевского дворца, отражало нынешнее настроение священнослужителя. Невольно он улыбнулся собственным мыслям. Опомнившись, спрятал улыбку — не приведи ангелы, ктонибудь из гвардейцев или придворных заметит. В королевстве вот — вот объявят траур по поводу гибели принцессы, Авариэли и разрушения Исиланта, а он ведёт себя неподобающе. Чего доброго, сочтут, радуется всеобщему горю.

— Ваше Святейшество, — изза угла выбежал храмовник, сопровождающий Габрилла в визите к королю.

— Слушаю тебя, Авамарвал, — благосклонно позволил воину говорить жрец.

— Звёздная Слеза помутнела, — полушёпотом доложил телохранитель.

Старик пошатнулся. Пол уходил изпод ног, сердце заколотилось, солнечный свет меркнул.

В святом камне, дарованном Карубиалом, вновь поселилась тьма. Враг возродился. Может быть, и не умирал?

— Проклятая Кошка, — прошипел служитель Крылатого Единорога. — Авамарвал, мы улетаем. Готовь колесницу и свяжись с Анарионом, пусть отследит все неопознанные энергетические возмущения, попавшие под Святой Покров Эладарна за последние две седмицы. О результатах поиска докладывать мне.

Глава 5. Дриады и древни

— Ааргх!

Тупая боль растекалась по телу, крик рвался сквозь сжатые до крови из дёсен зубы. Возник голод, разрастающийся и всепоглощающий, словно спрут из ужастика. С ним зародилась весёлая злость. Хотелось ловить духов. Сила билась в венах, требуя выхода.

Я лежал на холодной, покрытой ледяной коркой стене в окружении высохшего и почерневшего плюща. Лоза на стене вся сдохла! Росла из одного корня, и стоило выдернуть духовную сущность растения, она лишилась жизни и айгаты.

О, до чего же приятно вновь почувствовать энергетические токи! Я прозрел после абсолютной слепоты, из ушей вытащили восковые затычки, меня вынули из герметичного звуконепроницаемого саркофага. Я наслаждался, наблюдая внутренне за панорамой разнообразных энергий.

Крепость представлялась комком сосудов, перекачивающих айгату от спрятанного глубоко под землёй «сердца» к магическим растениям раскинувшегося вокруг леса. Сейчас лозы и деревья впали в кому изза недостаточной подпитки. Принятие энергии блокируется проклятьем парализации.

Второе средоточие энергии на верхнем этаже донжона, и оно связано с живым существом. Ого, какой гигантский запас у живущего под шатрообразной крышей разумного. Под стать архимаговскому. Там обитает глава лотосников, и мне туда не надо, хотя его аура одуряюще вкусна. Он был бы самым лакомым куском для лоа, эдакой сочной отбивной, скворчащей на сковородке и источающей обалденный аромат.

Жаль, его нельзя трогать. Не по зубам котлетка, чего не скажешь о нескольких глупцах во дворе крепости. Один отважился проверить, кто здесь орёт от радости благим матом, и принялся взбираться по каменной лестнице на стену. Хороший, вкусный эльф, под завязку полный жизненной энергией. Опасный? В руках у него короткий меч, им удобно орудовать на узеньком гребне крепостной стены, защищаясь от лезущего на тебя неприятеля. Зубочистка для тролля. Зачарованная на остроту и прочность, куда уж ушастикам без магии.

Я встал, хрустнув костяшками пальцев, шеей, позвоночником. Блин, меня будто перебрали по запчастям. Лёгкость в теле. Чтото во мне изменилось, и восприятие не при чём. Я автоматически в боевой транс впал, второй уровень, походу. Невероятно, но факт. Отсюда чёткое чувствование энергопотоков.

Разумный подкрадывался, бесшумно ступая обутыми в мягкие кожаные сапоги ногами по башенной лестнице. Отличненько, посмотрим на реакцию барьера на проходе в дозорную башню. Я постою в том уголке возле стенных зубцов, меня там выскочивший на стену длинноухий не заметит сразу.

Проведёмка эксперимент. з боевого транса я прыгнул в теневой, мир обрёл серые тона. Ау, дух — тень, ты в порядке? Дух откликнулся недовольным беззвучным шевелением в моей проекции. Вот лентяй, иждивенец. Дрыхнешь, питаешься айгатой из ауры, за коммунальные услуги не платишь. А ну, работать! И не грозись, дескать, злой ты, теневладелец, уйду от тебя. Никуда не денешься, в чужих проекциях обитание пресно и печально. Ты к экстриму привык, без него заскучаешь, в депрессию впадёшь и покончишь бытие самоубийством, отдавшись на растерзание старшему лоа. Со мной весело, признай.

Теневой дух нехотя заскользил к полупрозрачной серенькой вуали барьера и распластался бесформенной кляксой, прикоснувшись к нему отростком — щупальцем. Щуп отдёрнулся, обжёгшись, по мне ударило резкой болью. Значит, хозяин замка установил ловушку на духов. Девяносто из ста — заклятье «запомнило» ауру ушастого и пропустит в обе стороны. Мне же заходить в башню чревато.

Лежи, горе разведчик, в засаде. Объявится наш длинноухий смельчак, и насытишься айгатой, обещаю. У меня нынче энергии завались, резервы полны. Бонус от удачной охоты на дух полуразумного плюща.

Эльф с разбегу ступил в теневого «квартиранта» и замер, почуяв опасность. Поздно, родной. Шпион — диверсант, именуемый на сленге теневиков «паразитом», проник в твою ауру и активно поглощает энергию, разрушая структуру астрального тела. Чарами воспользоваться ты уже не сумеешь, в боевой транс впасть не выйдет. Вернее, впастьто впадёшь, да эффекту от него ноль целых две сотых примерно.

Шаг вперёд, и я ухватил рукой затылок эльфа в кожаной шапке. Тенёк, кыш из моей добычи! Теневой дух послушно убрался из ауры ушастого стрелка в соседнюю проекцию. Я ощутил струящуюся по руке в район солнечного сплетения энергию. Длинноухий задёргался, тщетно пытаясь вырваться, и постепенно затих. Черепная коробка, обтянутая пергаментно бледной кожей, треснула под пальцами и осыпалась трухой.

М — да, круто я с ним обошёлся. Выпотрошил не хуже высшего вампира. И дух поймал, и жизненную энергию забрал. Зато чувствую себя необычайно бодрым, сильным, ловким, умным и, чего мелочиться, просто всемогущим.

Кто у нас на очереди? Стрелок и пикнуть не успел, поэтому на помощь к нему не кинутся. Погодят минутку — другую, потом задумаются об участи товарища. Поскольку в башню мне ходу нет, придётся спрыгивать со стены во двор и разбираться с кучкой дружинников внизу. Я и не против. Вкус эльфийской духовной энергии мне понравился.

Тенёк, поиграйка с вон теми нехорошими ушастиками. Они для твоей постоянной жилплощади, то есть для проекции моей, представляют опасность. Тебя длинноухие точно не засекут, будь у них хоть магистерские способности к обнаружению духовных сущностей. Давай — давай, поломай им астральные структуры.

Теневой дух, трепеща от предстоящего пиршества, ринулся со стены во двор. Растянулся в кляксу и подстроился под отбрасываемые аурами охранников проекции, внедряясь в них «щупальцами» и высасывая айгату. Тото ребятки недоумевают, с чего резво опускается уровень энергии. Не стесняйся, малыш, поглощай и жизненную. Обездвижь им руки — ноги, затумань разум.

Подождать с часок и взять эльфов тёпленькими с минимальным сопротивлением. Нет, время действия проклятья парализации истекает, и растения лотосников скоро очнутся. В запасе всего пара минут, я должен успеть спуститься в семейный склеп под донжоном и найти артефакты.

Эх, ритуального тролльего ножа не хватает. С ним легче сонм теневых духов призывать. И на дружинников их! Истощение айгаты, вследствие чего дезориентация, усталость и сонливость ушастикам тогда обеспечены. Ещё эффективнее шарахнуть по ним кувшинчиком с гремучим зельем — натуральной алхимической гранатой, — чтоб наверняка, не тратя духовную энергию на манипуляции в астрале. Зайду обязательно на кафедру алхимиков гаридского лицея, сестрёнку проведывая, и выпрошу у тамошних профессоров ящичек.

Вхожу в боевой транс. С мастерами лука я не дрался, и тем полезнее опыт от грядущей битвы. Шаманы, равно и воины троллей, ненавидят эльфов отчасти изза суперметкости лучников, редко подпускающих противника на расстояние удара. Для победы над ушастым снайпером необходим десятикратный перевес синек с поддержкой колдунов, и то успех не гарантирован. Во дворе шестеро длинноухих, чуть ли не с рождения упражняющихся в стрельбе и бьющих белку в глаз со ста шагов. Шансы один к шестидесяти по расчётам, применимым к троллям и людям. Меня почемуто изза неблагоприятного расклада распирает от кровожадной радости встречи с достойным врагом.

Один к шестидесяти? Ложь!

На стене человек замечательная мишень, получше фазана в чистом поле. Меня нашпигуют зачарованной древесиной и сталью в прыжке, вздумай я соскочить во двор с десятиметровой высоты. Из дозорной башни не выйду, ибо не зайду в неё изза барьера. Остаётся вариант с погружением в измерение теней.

Я рассыпался серой пылью и двинулся во двор по вертикальной стене, невидимый для глазастых эльфов. Привет, ушастые. Профессионально стоите, прикрываете друг друга со всех сторон, подобраться к вам незамеченным, не применяя маскировочных чар, весьма затруднительно. Любую иную маскировку раскусите, на то вы и представители самой зоркой расы Лантара.

Ожидаете атаки со стен. В общемто, правильно. Наконечники стрел устремлены вверх, готовы устремиться в возникшую меж зубцов вражескую харю. Неважно, кто посягнул на неприкосновенность замка работодателя — ушлый эльф или безрассудный тролль. Атака изпод ног станет для вас внезапной. Отреагируете слаженно, подстрелив появившегося из тени неприятеля.

Я не подставлюсь под стрелы. Я сегодня экспериментатор и выдумщик.

Мои руки материализовались из густой тени, обхватили щиколотки ушастого и дёрнули вниз, заставив провалиться в измерение теней. Лучник вскрикнул, на звук обернулись аж двое товарищей — молодцы, продолжают удерживать сектора обзора, даже когда в опасности соратник. Понимают — стоит им отвести взор, замешкаться, и к ним нагрянет пушистый северный лис сверху. Приведи я с собой орду синекожих, так бы и поступил. Респект снайперам, профи.

Неподготовленный разумный, не имеющий склонности к теневой магии, попадает в измерение духов и в буквальном смысле развоплощается. Иной мир растворяет личность и тело, сохраняя голую духовную сущность. Она противится поначалу. Отпор сменяется агонией и распадом. В конце концов, остаётся сгусток чистой айгаты, наделённый волей. Его пожирают теневые духи, снующие из проекции в проекцию.

Хоп! Очередной эльф исчез в тени, и построение длинноухих нарушилось, образовав слепые зоны. Они не контролируют двор, к ним можно подобраться вплотную и нанести удар.

Задыхаясь от нехватки материального мира, я до пояса взметнулся над каменными плитами, коими вымощен двор, и развернулся на сто восемьдесят градусов, очертив голубую дугу Когтями Демонической кошки. Двое оказавшихся в радиусе поражения ушастиков лишились ног и с криками повалились, брызжа кровью, я же скрылся в измерении теней. Минула секунда, я вынырнул за спинами лучников. Больше не погружусь в тенемир, резерв пуст. Широкий молниеносный взмах обоими кинжалами на миг превратил меня в смазанное пятно.

Классные клинки. Дальний лучник упал с подрезанными сухожилиями. Ближайшему к нему повезло меньше, ему отсекло ногу до середины голени. Третий рухнул безногим.

Четверо неспособных отбиваться эльфа равно четырём полным запасам айгаты и четырём пойманным духам, свеженьким и слабым. Они не поднимут бунт, немощны.

Я вытянул духи из трепыхающихся тел за минуту. Боль заменили удовольствие и духовная сытость. Голод утолён ненадолго. Когда я буду возле очередного разумного, он вновь проснётся. Откуда мне это известно? Просто знаю. Необъяснимый факт.

Оставив во дворе сухие невесомые оболочки — останки эльфов, — я прощупал Теньком арочный вход в донжон, запертый массивной дверью с искусной резьбой. Резьбато магическая, намазана колдовской гадостью, усиливающей эффект от чар. Прочность повышают.

Не скотины ли здешние хозяева? Ушастые редиски заперлись изнутри, наплевав на судьбы лучников. Чем ас выкуривать, сердешные? План Игнаса коту под хвост. Не побегут лотосники выяснять причину бедствия, постигшего лесную и замковую флору. Умные, черти.

Растения с минуты на минуты придут в норму.

Бывает же несправедливость. Корпишь над замыслом, детали продумываешь, и интеллектуальный шедевр вдруг рушится карточным домиком по причине неучтённого фактора.

Полторы дюжины минус семь — одиннадцать пар длинных ушей в замке. Отметаем пятёрку родственников, итого шестеро наёмников и музыкантов с певцами. Исподтишка ударить вполне в стиле ушастых арфистов и вокалистов, на стычку лоб в лоб не пойдут, профиль не тот. Воины, те нападут прямо.

Не о том думаю. Дверь не снести, силушкой богатырской не наделён, увы. Протиснуться в щели — стоящая идея. В дверном проёме не барьер установлен. Айгаты потрачу на теневое перемещение весь запас, да ничего, в башне поймаю когонибудь и восполню. Нам ли быть в печали, Тенёк? В коридорах и залах полно разумных, в том числе парализованных дриад, владеющих внушительными энергетическими резервами для работы с магическими растениями и коммуникации между ушастиками.

Ныряю в измерение теней, проскальзываю под дверью, запертой на толстенный засов, сдержавший бы и натиск олифанта, материализуюсь в узком коротком коридоре. Блин, темното. Эльфы, конечно, остроглазые и в темноте видят получше кошачьих, однако, для приличия сотворили бы светильник. Вон, на тракте цветы — фонари на столбах — стволах светят через каждые десять метров, тут же тьма кромешная и тишина звенящая.

В коридоре и небольшом зале за ним пусто. Длинноухие оборону организовали на втором этаже, в комнатах забаррикадировались. Кажется, музыканты с певцами по покоям сидят. Где у нас семейка лотосников и бойцы? В подвале скопление народу. Сплошная масса, самое меньшее десяток в помещении. Чего они туда набились? Их больше, чем вычислил Игнас. Не к добру. Казна под родовым склепом, склеп под подвалом, мимо не пройти.

Тьма в башне мне не нравится. Окна расположены этажа со второго, и это объясняется условиями безопасности. Но тут же люди ходят! Светильники, бестолочи, не удосужились развесить. Неприятно быть в темноте. И пустота странная. Я бы поставил охрану дверь стеречь, единственный вход всётаки.

Хозяйственные помещения, кухня на первом этаже. Второй под зал для пиров отведён, третий под оружейку и библиотеку, на четвёртом его светлость экс — князь проживает. Экс, ибо лишили главу семейства титула с вычёркиванием лотосников из списка благородных домов. У влиятельнейших родов князи имеются, благословлённые на правление верховным жрецом Карубиала. Беднякам и среднему классу титулы не положены.

Я сошёл по ступеням в «гостиную», переоборудованную под казарму. В гости к здешним эльфам никто не ходит, в зале вместо столов кровати — лодочки и лавки. За казармой кухня, параллельно ей коридор ведёт к спуску под землю, в подвал. Есть отдельный ход для официальных лиц с верхнего этажа напрямик в склеп. Камни крепости раздвигаются и открывают его. Коли без надобности, камни занимают прежние места и стоят глухой стеной. Магия земли. В Эпоху Единства зодчие ею пользовались, ныне позабыли, переориентировавшись на природоведение. Другие школы магического Искусства в современном Эладарне редкость.

Метательные диски с шипением рассекли воздух и тем предупредили о своём наличии. Я пригнулся, буквально распластался на покрытом сеном и корнями полу, пропустив над собой смертельно опасные снаряды. Диски со скрежетом врезались в каменную стену за мной, а невидимка, прячущийся во тьме, уже делал следующий шаг, ощущаю колебание воздуха от его движений.

Рефлекторно пытаясь разорвать расстояние между нами, я из немыслимой позиции прыгнул назад, кувырнулся в воздухе. Подо мной просвистели возвращающиеся к хозяину метательные диски. Не самонаводящиеся, и на том спасибо.

Демон тебя подери, кто ты? Способности ловца, обнаруживающие духов и энергетические потоки, засбоили. В измерении теней нет твоей проекции, следовательно, и ауры. Отсутствует она у чар, магических предметов и у мастеров скрыта. О, ты скрытник наподобие Игнаса и Смуглянки? Случайно, не создатель хитромудрых барьеров на входах в дозорные башни? Зуб даю, тот самый. Минимум магистр, максимум архимаг. Либо он тебя снабдил устройствами для чемпионата игры в прятки.

Спиной я стукнулся о стену, на том отступление закончилось. Настал час маневрировать и бить наугад. Внутренне сжавшись, бросаю ножи дознавателей имперской тайной канцелярии. Два клинка пронзают пространство почти беззвучно, слышен шорох от столкновения по касательной, и они улетают дальше. Попал, зацепил ему шкурку!

Ориентируясь по слуху, я определил приблизительное расположение невидимки и, оттолкнувшись ногой от стены, взвился на высоту человеческого роста. Повторный бросок, ножи со стуком впились в пол и замедлили ретивого противника. Тот приостановился, опять тихо запели метательные диски. Ориентируется неприятель в темноте замечательно. Снаряды высекли искры из потолочной каменной балки. Не приземлись я, меня бы разрезало в воздухе, будто тряпичную куклу.

Короткая вспышка от разлетевшихся искр осветила участок зала, где мы сражались. Из темноты возник и погас образ любителя чакрумов. Хм, я его представлял иначе. Среднего роста фигура, завёрнутая от макушки до пят в тёмно — зелёный плащ. Артефактная одёжка, верно, и скрывает ауру гадского метателя. Иное объяснение, почему он в сковывающей движения одежде, маловероятно.

А я гадал, где прячутся оставшиеся бойцы. Вот один, и судя по всему, из командиров. Ишь, ловко управляется с магической снарягой и оружием. Плащикто у него наверняка в наборе состоит. Наборы магических вещичек дороги неимоверно, доступны богачам и топовым профессионалам.

Хм, по сути, противопоставить ему у меня нечего. Теневая магия не сработает, опыта у него явно поболее моего, за сотни лет научился куче трюков. Относительно равны мы по скорости. Я в боевом трансе и он, скорее всего, тоже. Неужели «повезло» встретиться с мастером клинка?

Когти Демонической кошки легли в ладони. Бросать ножи в невидимую цель, постоянно перемещающуюся, дело неблагодарное, грозит потерей добротной стали и затягиванием времени, коего критически недостаточно. Вот — вот очнётся растительная система безопасности крепости, и прорываться придётся с боем. С дриадами и древнями судьба не сталкивала, стычки с ними мне не по душе. Моя задача — втихаря пробраться в сокровищницу, набить карманы артефактной бижутерией и незаметно свалить. Убивать никого не буду, если ко мне не прицепятся.

Стручок — плащеносец и в ближнем бою хорош, или только чакрумами горазд кидаться?

Метатель опять послал в полёт вернувшиеся снаряды, на сей раз их стало подозрительно много. Шума от них раньше столь объёмного не было. Нука… Я клинками отбил двойку дисков и с удивлением услышал дополнительную парочку свистнувших по бокам. На упреждение, гад, бил. Рассчитывал, отклонюсь, и он в меня попадёт.

От столкнувшейся стали заискрило, парированные чакрумы брякнули мне под ноги, в отличие от раздражённо взвизгнувших и умчавшихся к хозяину остальных. Занятно. Спустя секунду лежащее оружие зашевелилось. Попытки отодвинуться я пресёк, шарахнув по ним кинжалами и окончательно утихомирив.

То ли на них магия, заключённая в «кошачьих коготках» подействовала, то ли я банально повредил волшебные диски. Возвращаться к зеленоплащнику они не спешили и в целом не подавали признаков «жизни».

Метатель, видимо, разозлился, ибо атаковать принялся быстрее и напористее, броски усилились. Снаряды вгрызались в камень стен, аккуратно разрезали мебель в опасной близости от уворачивающегося меня.

Я, рискуя нарваться на диск, постепенно сокращал дистанцию. Бдзынь! Очередной чакрум отскочил от выставленного клинка и забренчал на полу, стараясь отлететь. Не удалось — наступив на него, я ударил по нему кинжалом, и он умолк. Надеюсь, навсегда.

Сближение, плащеносец отпрыгивает назад. Желанием ввязываться врукопашную не горит, зараза. Побаивается резаться, и диск у него в полёте. Продолжая наступать, бью по возвращающемуся снарду Когтем, другим подрезаю вытянутую руку метателя.

Стручок вскрикнул. Лезвието зачарованное, больно целует. Исход поединка решён, поражения любителю экзотического оружия не миновать. Проклятье Неостановимой Крови осушит скрытника, и над разумным опустится занавес. Вопрос в том, сколько минут займёт гибель эльфа.

Чакрум на полу, порывающийся вернуться к хозяину, задёргался и заскрипел. Не уйдёшь, не к кому тебе уходить, шустрая железяка. Я развернулся и всадил Коготь в плоть под волшебным плащом. В темноте раздался хрип, боец шагнул назад и повис на клинке безвольной грудой.

Уж прости, умереть легко тебе не дам. У меня айгата практически кончилась. Коготь на пол, кладу ладонь на длинноухую голову и чувствую потёкшую по руке энергию. Ты и твои магические вещички моя добыча, плащеносец.

Голод пропал, запасы жизненной и духовной энергий на максимуме, я готов сворачивать шеи горным великанам и бросать вызов архимагам. Ну, кто на новенького? Вы же должны сообщаться друг с другом, докладывать о проникновениях в охраняемую зону и прочих нарушениях. Узнали о гибели вашего охранника? Ладно, раз не спешите, иду к вам!

Сдёрнув плащ с бойца, обшарил карманы, запястья, шею в поисках артефактной бижутерии. Всё, в чём теплилась искорка, конфискуем в фонд поддержки малоимущих имени Сандэра Валирио. Магических предметов у меня кот наплакал, на будущее запасать надо.

Трофеи в небольшую сумку, на досуге расфасую по видам, и ходу в подземелье. Я вихрем пронёсся по кухне и кладовым. План замка, начерченный Игнасом на снегу, прочно засел в мозгу. Вот и лестница в подвал. Слева и справа бочки с вином, бутылки, кувшины. Любят хозяева выпить. За содержимое винного погребка имперцы выложили бы целое состояние, напитки ушастиков у людей всегда в цене. Тут тебе всякое разное, присутствует и вино из одуванчиков, воспетое в рассказе Брэдбери и нашедшее воплощение в Эладарне.

Массивная дверь, буквально вросшая в каменные стены, открылась на удивление легко. За ней узкий спуск по крутой лестнице, вырубленной в скале. И ни факела, ни светильника магического. Лотосники, вы жмоты. Шеи не сворачиваете в темноте? Я, и то споткнулся. Ступеньки, блин, словно не для нормальных людей вырубали — неровности, разная высота, желобки вроде водостоков по бокам. На кой, спрашивается? Недосуг вырубить удобную лестницу и расширить её? Плечами за стены цепляюсь.

Если серьёзно, странное у ушастых подземелье. Старое, ступени под ногами крошатся, и создано не эльфами. Те не строят стены шероховатыми, грубо обтёсанными и влажными. С потолка капает, лестница скользкая. Тролли не мастаки рубить скалы и рыть подземные ходы, не любят пещер и сырости подземной. Ихтианы используют сотворённые природой пустоты. Гномьей работой тоже не пахнет.

Зря я не расспросил Игнаса об особенностях замкового подземелья. Уж онто в курсе о разумных, до эльфов тут окапывавшихся. Наверное.

Спуск был долгим. Я углубился под землю метров на пятьдесят, затем лестница поворачивала на девяносто градусов и вела ниже. Стёртые ступени напомнили выкопанный и захоженный спуск к речке с крутого берега.

Скопление разумных ближе, подо мной, в конце кажущейся бесконечной лестницы. Кошачьи Когти в руках, Тенёк бежит впереди, проверяя путь на наличие ловушек и вредоносных чар, боевой транс второго уровня до предела обостряет восприятие и даёт повышенную скорость реакции. Ко встрече с неведомым готов.

Стоп! Я резко остановился, прислушиваясь. Из хода впереди донеслись тихие, приглушённые расстоянием всхлипывания. Плач? Причём детский, его ни с чем не спутаю. Дети в подземелье?! Какого подземника лотосники сюда притащили детвору?

А то тебе невдомёк, Сандэр. Эльфы сами по себе ушастые сволочи похлеще синек. Дом Белого Лотоса обвинялся в запрещённом поклонении духам, и Игнас говорил, от веры своей местные не отказались. Для виду раскаялись, на самом же деле проводят втихую ритуалы. И вполне вероятно, дети принимают непосредственное участие в колдовских действах. Вообще ребёнок считается ценнейшей жертвой. Дитя разумного едва ли не самое дорогое лакомство для обитателей потустороннего мира.

Дальше я спускался практически беззвучно. Скользкая поверхность ступеней гасила звук шагов, я ступал, затаив дыхание, и беспокоился лишь по поводу громкого сердцебиения. Впрочем, аура моя не скрыта, и засечь меня не представляет труда.

Лестница заканчивалась проходом в просторное помещение — будто громадный монстр когдато вырвал кусок породы, оставив рваную рану в скале. Из отверстия падал на нижние ступеньки ровный красноватый свет, признак магического светильника. Я осторожно заглянул внутрь. Продолговатая пещера, от лестницы выложенная каменными плитами дорожка — коридор между клеток с детьми. Клетки из разросшихся корней. Понятия не имею, какие растения прорастают на глубину в сотню метров. По бокам от мощёного коридора журчит вода, текущая по канавкам. Над ней клубится полупрозрачный туман, алый от света вставленных в стены осветительных кристаллов.

Длинные ряды клеток уходили к дальнему выходу, чернеющему на том конце дорожки. Да здесь несколько десятков детворы заперто. Их ауры я и чувствовал, ошибочно определив местоположение. Не в подвале они, а в подземелье под подвалом. Здесь и родовой склеп гдето. Твою же, план замка от Игнаса неверный. На чертеже не было длиннющего подземного хода на глубину демон знает сколько метров.

Я ступил на дорожку, показавшись во входном проёме. Ловушек нет, Тенёк обследовал коридор, чар на детях тоже. Все здоровые, с яркими аурами, свидетельствующими о склонностях к магии. Будущих магов собрали, гады.

— Дядя, пожалуйста, выпустите нас, — всхлипнул малыш лет пяти за прутьями — корнями в ближайшей ко мне клетке.

За ним стоял чумазый мальчонка помладше. Его стискивала за пухлую ручонку девочка лет десяти — одиннадцати. Она потянула пятилетнего карапуза от решётки, испуганно глядя на меня.

— Тсс, — приложил я палец к губам и двинул прочь, мимо клеток с боязливо жмущимися к углам детьми.

Ни эльфов, ни троллей. Только человеческие дети, грязные, неухоженные, со спутанными волосами и в рванье. Так синекожие содержат угул — джас — жертвенное мясо, предназначенное для духов покровителей клана и племени.

Чем отличались длинноухие выродки аллиры от синих дьяволов ксаргской араньи? Ничем по большому счёту, кроме внешности. И те, и другие в прошлом резали друг друга на алтарях в честь первобытных, диких божеств. Эльфы полагали себя цивилизованной белой костью, троллей считали кровожадными варварами. Они в сущности своей одинаковы.

Маленькие узники лотосников обречены. Для чего заперли детвору под землёй? У Эладарна нет заложников людских государств, любовью к людям длинноухие не страдают. Для них мы низшие создания, подверженные животным инстинктам. Взаимовыгодное сотрудничество самое большее, на что следует рассчитывать мерзким полуживотным, недалеко ушедшим в развитии от синек.

Помогу вам, ребятишки. Заберу чашу, вылечу Игнаса, и вместе с ним разнесём замок. Я освобожу вас, и если не исполню обещания, вы станете свидетелями моего последнего сражения.

Я пересёк пещеру, вошёл в узкий тёмный проход, соединяющий «тюрьму» с сокровищницей. Снова спуск — пологий, без ступеней. Под ногами струится вода, стенки и потолок мокрые. На миг показалось, будто иду по глотке гигантского каменного чудовища.

Всхлипывания затихли позади, впереди послышались едва уловимые голоса. Я замедлил шаг. Голоса слились в один, звучащий громче и громче — он отдавался эхом от стен, проникал под черепную коробку и стоял в ушах непрерывным гулом бьющего колокола. Мощный, уверенный баритон говорил на общеимперском необычайно чисто, точно коренной житель столицы, но голос не принадлежал человеку. Звук наполнял сознание, вытесняя мысли и эмоции, порождал смутные образы, являющиеся из мрака. Он звал, суля немыслимую власть, тайные знания и бессмертие.

— Придите, смертные, и я лишу вас страха. Служите мне, и я награжу вас. И обретёте вы Силу, сокрушающую горы и заставляющую склониться владык Трёх Миров. Я господин Белый Лотос, повелитель жвого и мёртвого, отец трав, цветов и деревьев, очищу вас от скверны, наделю жизнью вечной. Возвыситесь вы над смертными, как я возвысился над духами и богами, землёй и воздухом, огнём и водой.

Звуковые волны, исходящие из глубины пещер, захлёстывали сознание и уносили сквозь пространство и время в эру, когда мир Трёх Лун был молод, и властвовали в нём существа, спустя тысячелетия забытые и спящие под толщами земли и камня, терпеливо ожидая часа пробуждения.

Эльфы тогда уподоблялись дикарям, слоняющимся по Ксаргу и воюющим с многочисленными племенами троллей и гоблинов. В звериных шкурах бродили они, увешанные костями, и поедали врагов и павших родичей, отдавая им честь и перенимая силу и храбрость. Они позабыли предков, приведших их в Лантар. Существование эльфов было тусклым и безрадостным, покуда не повстречали они Белый Лотос — царя растений.

Белый Лотос научил Детей Звёзд многому. Для прославления покровителя в веках они постигли тайное письмо и строительство храмов. Они прекратили кочевать по полуострову, осев на берегах озера, на котором рос лотос. Аллиры научились возводить постройки из камня и обносить дома растительными ограждениями от диких зверей и троллей. Потом принялись без устали воевать с соседями и приносить щедрые жертвы цветочному божеству, вырезая на них символ лотоса и утапливая в чёрных озёрных водах.

Эльфы освоили магию трав и деревьев — зачатки обширной отрасли магии Природы — и впервые за десятки тысяч лет начали проводить ритуалы и церемонии. Белый Лотос, видя искреннее почитание, даровал им власть над растениями и сотворил для защиты своих поклонников лесных духов — дриад и древней.

Вскоре племя возвысилось, выбив из окрестностей озера троллей, и к нему начали стекаться разрозненные эльфийские кланы, ища спасения от синекожих. Не минуло сотни лет со дня встречи эльфов с божеством, и на берегах вырос город поклонников Белого Лотоса, нарёкших себя высокорожденными.

То был дивный город, впоследствии возвеличившийся и ставший столицей нового, невиданного прежде великого княжества. Здания из ослепительно белого камня с красными прожилками, шершавого, точно кора деревьев, и вбиравшего в себя солнечный свет и тепло. Зимой он согревал семьи, летом в стенах из него царила прохлада. Городские башни, стрелами возносящиеся в небо, венчали шатры из зелёных, жёлтых и красных листьев, и казалось, это не построенные разумными здания, а чудесные деревья, выращенные богами.

Всё заканчивается. Эпоха славы и побед уступила периоду распрей и бед. Последователи явившегося из иного мира чужака разрушили чудо — город и вырубили священные рощи, сорвали и сожгли цветы лотоса, пролили кровь родичей в воды озера. Знак Крылатого Единорога алел на плащах святотатцев. Они стремились уничтожить старых божеств, растоптать память о них.

Последние семена хранились у остатков княжеской семьи, бежавшей на север и позднее присягнувшей на верность новому правителю, и у Великого Князя, отступившего в Подземье со своими сторонниками.

Видения растворились в серебристом тумане, эхо потустороннего голоса затихало, его громовые раскаты обратились в настойчивый шёпот, сулящий невообразимое могущество древних. Он вызывал теперь злость, возвращая меня к реальности. Тающие в уголках памяти образы давили могильной плитой, под которой зрела горечь.

Я тряхнул головой, окончательно прогоняя гипнотическое состояние. Духи, вашу дивизию, где ментальная блокировка внешних воздействий?! Не привиделось же мне изза душевных переживаний. Уйду из Эладарна и вызову вас на ковёр. Давно пора закреплять на практике материал по ловцу духов от Игнаса.

От проклятого голоса я поплыл и неосознанно прошёл кишку подземного хода, очнувшись у огромной пещеры. Из породы торчат магические светящиеся кристаллы — естественные светильники, сталагнаты высятся мощными каменными колоннами вокруг озера, заросшего белыми цветами лотоса.

Пещера пропитана айгатой. Без неё кристаллы перестанут светиться. Странно, средоточия магической энергии не ощущается. Она равномерно разлита повсюду, в озере её чуточку больше. Впрочем, заговоренная и зачарованная вода прекрасно укрывает магические проявления.

— Подойдите, смертные, и исполните предназначенное вам свыше, — вещала на берегу фигура в белой сутане, поднимая руки в призывном жесте. Рядом с ней стояли трое типов в белых одеяниях, чьи лица не видны под балахонами. — Подойдите и обретите покой вечности, дети людей!

Сделав с десяток шагов к балахонщикам, я разглядел на том берегу троих подростков в свободных рубахах — девочку лет четырнадцати с распущенными русыми волосами и парней помладше, годков эдак двенадцати — тринадцати. На чистых и едва ли не сверкающих белизной рубахах виднелись вышитые серебром и золотом цветки лотоса. Они стояли далеко от эльфов — кто ещё те четверо? Сыновья местного экс — князька, не иначе.

Самое удивительное взгляды детей. Пустые, смотрящие в точку на середине озера, где раскинулось цветочное поле и громадный лотос. Повинуясь очередному воззванию, ребята с остекленевшими глазами шагнули в воду. Парни заходили глубже, девочка шла по протянутому до центра озера мостику.

— Познайте сладость вечности! — не прекращал громогласно вещать жрец. — Тела ваши послужат удобрением для будущей жизни, духи освободятся от зла и страстей. Вы преобразитесь… переродитесь в новой форме по велению нашего господина, и сольётесь с ним в единое целое.

Да он зовёт их утопиться! Проклятье!

Над плечом раздался щелчок, и в ту же секунду инстинкт самосохранения завопил об опасности, бросая меня в сторону от ударившего в камень клинка.

— Ступайте же!

С финальным выкриком балахонщика парни погрузились под воду.

Бросаться за ними с бойцом на плечах верное самоубийство. Ненавижу выбирать между жизнью и смертью. Чего я добьюсь, кинувшись спасать парней? Убьют меня, детвору утопят. Терзаться душевными муками некогда, надо действовать, и желательно стремительно.

Надо мной склонился, врезав в пол наконечник копья, укутанный от пят до макушки в плащ боец. И снова здрасьте, гражданин плащеносец. На сей раз копейщик, но мнето не легче, утонувшим ребятам и подавно.

Перекат вбок. При свете драться удобнее, вижу противника. Мой визави предосудительно покачал башкой под капюшоном, издав серию тихих щелчков, похожих на цоканье языком. Ай — яй — яй, плохой человечишка, резвость показывает, нехорошо, да? Сейчас я тебе коечто похуже покажу, совсем расстроишься.

Цвета потускнели, предметы утратили трёхмерность. Вместо бойца колеблющееся неясное пятно скрываемой ауры. Полностью её не спрятал, то ли плащик пониже качеством, то ли обращаться с ним типчик не умеет. Изза магического фона пещеры способность ловца обнаруживать источники айгаты не предупредила о его присутствии, да и я хорош, рот разинул при виде жертвоприношения. Ребят жалко стало, об осторожности забыл и чуть не получил копьё в спину.

Тенёк, работай. Тут по твоей квалификации диверсионной.

Теневой дух послушно скользнул к мареву и растаял в нём, увеличив раза в полтора. Плащ не артефактный, просто зачарованный на маскировку ауры. Обыкновенная поделка ушастых чародеев.

Пятно завибрировало и потемнело, обозначая контуры духовного тела противника. Молодчина, Тенёк, разрушил структуру наложенных чар и вгрызся непосредственно в ауру носителя, выпивая из неё энергию. Не магичить тебе, плащеносец.

Перемещаюсь вплотную к врагу и материализуюсь под ним, рывком вспарывая голени кинжалами. Эльф неловко отпрыгивает, за ним орошается кровью из рассечённых вен камень. Жаль, я рассчитывал на повреждение сухожилий и частичное обездвиживание.

Копьё ударило в пустоту. Поздно, дружок, теневое измерение моё всё. Я приподнялся в густой тени колонны — сталагната на безопасном расстоянии от разразившегося щелчками бойца.

Ай да выдумщик, ишь, воткнул копьё в пол и стоит на нём вверх тормашками, упираясь обмотанной грязными бинтами рукой. Хм, и ноги у него завернуты, точь — в-точь у мумии из старых американских ужастиков. Полы плаща задрались, открыв зрелище худых бёдер в тканевых лентах.

Интересная позиция у копейщика, выгодная. Попробую его достать из теневого измерения и наколюсь на клинок, и кровь он задумал остановить таким хитрым способом. Ха — ха трижды, для проклятия потуги ушастого тщетны. Ну — ну. Постой на руке, подумай. На древко у тебя, кстати, чары прочности наложены? Испытаем.

Вынырнув поблизости от противника, я с размаху рубанул по воткнутому копью и немедленно провалился в тень. Древко не поддалось, лезвия Когтей оставили на нём лишь зарубки, несмотря на повышенную остроту.

Боец, не удержав равновесия — сказалась кровопотеря, — упал на пол. В воздухе он сгруппировался и приземлился на ноги, присел и отскочил. Остановится — искромсаю. Скорость теряет здорово. Зря он наголенники не надел, глядишь, уцелел бы.

Отступление. Крестаэль

Он чувствовал дыхание смерти. Кровь вытекала из него непрерывным потоком, не помогали ни чары лечебного амулета, ни боевой транс. Кровь отказывалась свёртываться, и с каждой выплеснутой на пол ритуального зала каплей приходило понимание: гибель неизбежна. Он провалит задание, возложенное на него самим Князем Остонена.

Крестаэль командовал наёмным отрядом эльфийских воинов. Репутацию надёжного бойца он заслужил за столетия службы на границе с синекожими отродьями тьмы — эладарнские пограничные владыки охотно нанимали обедневших воителей для защиты земель от набегов синей орды. Защитные барьеры не всегда сдерживали натиск племён, объединявшихся ради достижения извечной тролльей цели — положить десяток — другой Высокорожденных и сжечь вражеское селение перед смертью. Стрелки Крестаэля прошли жестокую школу на рубежах королевства, отряд его по праву слыл одним из лучших на севере Эладарна.

Наёмнику повезло сражаться под командованием владыки Крепости Лотоса в войне против подгорных коротышек. О, сколько он тогда срезал гномьих бород! На той войне отряд присягнул тогда ещё князю Остонена и служил ему поныне.

Крестаэль не мог оплошать. Слишком многим он обязан дому Белого Лотоса. Кто излечил его любимую женщину от смертельного недуга? Повелитель. Благодаря кому он прославился? Благодаря повелителю. Кто даровал его сыну возможность учиться в столичном Университете Высшего Искусства? Тоже повелитель. Посмеет ли раб смотреть в глаза высокорождённому, столько сделавшему для него? Зачем жить с позором?

Воин зарычал бы, если бы у него оставались голосовые связки. Из горла раздались россыпь частых щелчков и гневное сипение. Он не погибнет, у него достаточно сил для победы. Клинки врага отравлены либо зачарованы, потому кровь не остановить. Крестаэль знал, что делать. Он не раз сталкивался с подобными случаями в аранье, когда шаманы насылали на Стражей Границы проклятия.

Откинув копьё, воин выхватил короткий меч и, затаив дыхание в преддверии болезненных ощущений, вонзил клинок в бедро. Боли не последовало. Семена лотоса, зреющие в плоти, не допустили её появления, отрезав чувства от сознания эльфа. Безостановочно боец рубил себе ногу, избавляясь от вредоносных чар на ранах.

Такого я не видел. Сорвавшийся с копья боец запрыгнул на естественную колонну, вцепился в неё рукой в тонкой перчатке и, достав изпод плаща меч, остервенело задолбил клинком по повреждённой ноге. Разгадал, почему кровь не сворачивается и решил применить радикальный метод лечения. Респект смелости, на отрубание собственной ноги редкий разумный отважится.

Он собирается продолжать поединок. Безногий, потерявший море крови, обессиленный. Допустим, у него в загашнике целительный амулет, но конечностито ему не отрастить за минуту. Пока он регенерирует, я его прикончу раз десять.

Необычная у него аура. Вроде не совсем эльф. Полукровка?

Откромсавший себе ногу воитель взялся за вторую. Первая спустя секунду перестала кровить, рана затягивалась подозрительной коростой. Не бывать тебе спринтером, боец.

Теневое измерение, рывок к столбу — сталагнату. Я и по вертикальным поверхностям перемещаться умею. Кошачьи Когти взрезали пространство из тени плащеносца, чисто отрубив ему руку у запястья. Покалеченный вояка кулем покатился вниз. Настоящий воин, оружие не выпустил и перед смертью.

Боец растянулся в луже крови и тут же попытался сесть, затем, опираясь на культи ног, приподняться, ухватившись рукой за воткнутое в пол копьё. Он застыл в неестественной, ужасающей позе на несколько секунд, и когда я думал — всё, отдаст концы, — вдруг затрясся. Обрубки конечностей увеличились, словно надуваемые воздухом кошмарные шары, и лопнули, обнажив выпроставшиеся отростки ядовито — зелёного цвета.

Как знал, без магии не обошлось. Провожусь с ним битый час, там сыночки хозяина замка очухаются. И ведь начал же Тенёк разрушать его энергетические связи. Маг после вмешательства в астральное тело лишается способности творить чары, этот же орех покрепче оказался, видимо, с дублирующей магосистемой, огромнейшей редкостью среди лантарских магов и магических существ. Из мне известных ею старейшие лоа обладают. Были в истории и колдуны, обеспечивавшие подобным образом собственную выживаемость, аж штук пять. Все вроде благополучно скончались при интересных обстоятельствах. Кого в кислоте утопили, кого в домну гномью бросили, кого монстрам скормили.

Не пойму, у воина личинки из культей проклюнулись, или растение побеги выпустило? Однозначно, нечто чужеродное, аура визави будто взбесилась, преобладает в ней уже не эльфийское. Ято считал, он полукровка. Получите и распишитесь, носитель адской твари, сосуд с подсаженным неразвитым чудищем, причём питается детёныш энергиями воина, по той же ауре чувствуется. Вытягивает из него все соки.

Внезапно выстрелившие отростки врезались в естественную колонну в сантиметре от меня. Я еле увернулся, до того быстро пронеслись тентакли, искрошив камень. Теневой мир сомкнулся надо мной, я переместился на десяток метров и вынырнул из пола. Уфф, дольше находиться в ином измерении нельзя, придётся полагаться на физподготовку. Айгаты остаётся капля, слабость в теле изза надвигающегося отката. Ну, вредно столько раз за день подвергать неокрепшее астральное тело нагрузкам.

Ох, нездорово выглядит воин. Плащ и бинты вспухли буграми. Секунда, и ткань порвалась, выпуская тонкую гибкую лозу из спины и плеч эльфа. Блин, это длинноухим не назовёшь, до того изменения кардинальные. Отросшая примерно до полутора метров лоза зашарила по полу, тычась в него слепыми змеями дальнего родственника Горгоны.

Превратившийся в центр отростков воин взвился в воздух в моём направлении, моментально выпуская во все стороны удлинившиеся атакующие отростки. Я отпрыгнул за сталагнат, пригнулся и с неприятным удивлением открыл для себя пробивную способность тентаклей. Они пронзили каменный столб надо мной и с рассерженным шипением стали хлестать воздух.

Тенёк, дух безмозглый, куда подевался? К ноге, кому сказано! Не схарчил ли тебя, случаем, бойкий сожитель эльфийского вояки плащеносца?

— Славься, господин Белый Лотос, отец трав и деревьев! — прокатилось под сводами пещеры, перекрыв гул рушащихся под ударами щупалец камней. — Да пребудет с тобой вовеки твоя невеста!

Перекат вперёд, разрыв дистанции, поворот на сто восемьдесят градусов, взмах Когтями. Отсечённый отросток извивающейся гадюкой падает на пол, обрубок резко сжимается, возвращаясь к узлу тентаклей, бывшему эльфийским воином.

Высоковато забралось чудо — юдо. Недоделанный одержимый резво передвигался по потолку, выбрасывая отростки и прикрепляясь ими к каменным выступам. Походил он на гибрид ожившего куста и ёжика. На концах щупалец заблестели капельки зеленоватой жидкости, точь — в-точь роса выступила. Ядом удумал брызгаться, гад? Подойти побаивается, памятуя о смертоносных кинжалах. От посечённого щупальца избавился, вырвав с мясом, и оно лежит неподалёку, побуревшее и полуразложившееся, отравляя воздух гнилостным смрадом.

Неожиданно противник запнулся на мгновение. Создающие ему страховку отростки то и дело срывались, и он повисал, постепенно затормаживаясь. Спустя минуту неуклюжей акробатики потемневший полукуст — полуэльф шлёпнулся с поолка неопрятной массой. Да что с ним? Вирус подхватил, или чары Когтей классно сработали?

Щупальца разлагались, меняя цвет и запах. Они подёргались немного и затихли, распластавшись отвратным грязно — бурым ковром вокруг скорченной человекоподобной фигуры. Обезображенное, со слезшей кожей и облепленное гнилыми мышцами лицо эльфа с торчащими из провала рта зубами кривилось от ненависти, хорошо ощущающейся в ауре разумного. Оставшееся от эльфа существо по — прежнему сжимало в руке копьё, оставаясь до конца воином.

Сытый и довольный своим существованием Тенёк вальяжно вывалился из астрального тела модифицированного бойца и укрылся в моей тени. Ай да теневой дух, ай да сукин сын! Полностью разгрыз энергетические структуры, тем самым фактически убив подсаженную в разумного сущность и истощив носителя. Айгаты нажрался на год вперёд. С духом эльфа не совладал, правда, но оно мне на пользу. От кого я подзаряжусь перед боем с хозяевами крепости?

Духовная энергия привычно потекла по руке к солнечному сплетению, вбирая пойманный эльфийский дух, и отозвалась внутри приятным ощущением полноты. Запас под завязку, очередной противник повержен. Настал час уничтожить балахонщиков, кормящих плотоядный цветок человеческими детьми.

Четверо в белых одеждах на берегу подземного озера простирали руки к исполинскому цветку. Поют протяжную песнь, славящую прародителя растений Трёхлунья, зажмурились. Наша с охранником возня их нисколько не смутила. Самоуверенные придурки в религиозном трансе, хвала ангелам и демонам, и не подозревают о присутствии убийцы. Колышущаяся тёмная вода лижет босые ступни духопоклонников, захлопнувшиеся лепестки громадного лотоса светятся от переполняющей цветок айгаты. Девчонки не видно, верно, её не спасти.

Обезглавить ублюдков, как делают со всякими порядочными колдунами? Чересчур лёгкая смерть не для них. Пусть мучаются. Пленить духов тоже не буду, ни к чему мне четверо неслабых магов с твёрдой волей. Темница не резиновая, хватит с меня охранников и полуразумного растения.

Я знаю, что навечно погрузит вас в океан боли и лишит посмертия.

Подскочив к крайнему балахонщику, я повалил его на пол. Гархар, слышишь меня, скат летающий? Я подарок приготовил, тебе понравится. В счёт просроченных восьмерых буйволов получишь четырёх магов эльфийского происхождения. Трапезы вкуснее для старшего лоа не найти. Детей ушастиков, обладающих внушительным запасом айгаты балахонщиков, днём с огнём не сыщешь.

Отрываю от одежды жреца — колдуна лоскут ткани, быстрыми разрезами ставлю ромбовидное клеймо — знак Гархара на груди длинноухого и вонзаю в него кинжал. Эльф вздрогнул, распахнул глаза в ужасе и шумно выдохнул. Готов, угул — джас.

Следующий!

Дёрнулся последний из братьев, к тому времени спешно выходящий из транса, и застыл навечно, напоровшись на кинжал. Коготь не ритуальное оружие, да разит ничуть не хуже. В будущем обзаведусь специальным ножичком для жертвоприношений, мне, шаману, обязательно.

Кровь жрецов стекала по берегу в озеро, окрашивая воду в вишнёвый цвет. С водичкой непорядок, гляжу. Слишком тёмная.

«Осквернитель! Святотатец!» — настойчиво зашептало отовсюду. Над лотосами зависло прозрачное облачко и расползлось по пещере, забиваясь в дальние уголки. Цветочкито с характером, чего и следовало ожидать от одержимых растений. Ну, не совсем одержимых. Одержимые бы выпрыгивали из воды, обратившись в монструозных тварюшек. Лотосы ведут себя прилично, выпускают пыльцу, пробуя защититься от злого меня. Должно быть, ядовитую пыльцу, единственное средство остановить врага.

И правильно, ибо житья вам не дам, особенно тому здоровяку в центре озера, к которому проложен каменный мостик. Вложив Когти в ножны, я взялся за рукояти тролльих топоров. На подчинение и перекачку жизненной силы не претендую, для меня главное результат. Авариэль говорила, любое ранение, нанесённое вами, смертельно. Ну, действуйте. Видите тот белоснежный бутон? Он ваш. Кушайте на здоровье.

Обсидиановое лезвие метательного топора, пущенное в полёт, с чавкающим хрустом утонуло в нежных лепестках гигантского лотоса. Повреждённая мякоть вмиг потускнела, от краёв порезов распространилась гнилостная чернота.

Какого?! Голова закружилась, в ушах зашумело. Сквозь шум прорывался многоголосый вопль, то угрожающий развоплотить и повергнуть в вечные муки, то обещающий сказочную власть над растениями и смертными. Ноги подкашивались, я еле стоял, опираясь о колонну сталагната. Во рту горько и солоно.

Отступаю на шаг от озера и цветов. Гул в черепной коробке, перемежаемый угрозами и посулами нечеловеческого могущества, не прекращается. Наоборот, голоса становятся громче, а мне всё хуже и хуже.