Борисово поле. Рассказ, стихи Медведева Ольга
© Ольга Медведева, 2018
ISBN 978-5-4490-2354-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В каждом городе, в каждом посёлке, в каждой деревне нашей необъятной родины, везде встречаются люди, горячо переживающие за своих родных, соседей, земляков, да и конечно же, за свою малую родину. Ольга Борисовна человек редкой доброты, её произведения наполнены любовью к своему краю, к лесам, к жемчужинам-озёрам, к природе, к людям. Как красиво льются стихи о временах года – от прочтения масса впечатлений и удовольствия. Я очень рад, что знаком с Ольгой Борисовной. Общаясь с ней, я будто возвращаюсь к себе домой, туда, где горит очаг и меня ждут. Ведь здесь и моя малая Родина, здесь жила моя бабушка по материнской линии и живут родственники.
Стихи – отражение души того, кто их написал.
Желаю всем приятного прочтения!
Виктор Серов. Член Российского союза писателей.
Борисово поле
рассказ-воспоминание
Я родилась в прошлом веке, уже канувшем в историю, в маленькой деревушке Вышитино. Мой отец, Комаров Борис Сёмёнович, родился на хуторе Мартьянцево, а мама, Давыдова Ольга Павловна, в деревне Ионово. Поженились они в 1951 году, жили дружно, с уважением относились друг к другу. Всю свою жизнь трудились на родной земле. Папа был бригадиром полеводческой бригады, в которой трудились жители близлежащих деревень Ионово, Хмелево, Зубцово и Вышитино.
В деревне Ионово стояла молочная ферма, было большое стадо коров. Пастухами работали Андреев Николай Михайлович и Козлов Николай. Рано вставали на дойку доярки, лишь только зорька занималась – приступали они к своей работе. Доили коров вручную, ведь тогда не было ещё доильных аппаратов. У каждой доярки была своя группа коров в 16 голов. С огоньком трудились, не зная усталости, Иринка Козлова, Нюра Белякова, Мария Виноградова, Завьялова Анастасия Артемьевна, Завьялова Вера Яковлевна, Завьялова Варвара Сергеевна, Андреева Ольга Дмитриевна.
В летний период спешили на обеденную дойку на лошадях, на одре брянчали пустые молочные бидоны – издалека было слышно, что доярки едут на дойку. А приятней всего было слышать их пение. Разливались по округе их звонкие голоса, смех и веселье. Никогда деревенские жители не унывали, с азартом жили и работали. Праздники гуляли все деревней.
Было к чему стремиться. Семьи были многодетные, почти в каждой – трое и более детей. В нашей семье нас было двое – я и брат Иван, который, как и я, сейчас живёт в Лесном. Когда я была маленькой, детский сад из всей округи был только в Никольском. Поэтому приходилось сидеть дома одной. Чтобы не скучать, ходила я к соседям, собирала пустые спичечные коробки и фантики от конфет, коллекционировала их.
Мама уезжала на целый день на так называемый «кондрошук», где обрабатывали лён. Пыльная и тяжёлая была эта работа. Зимой, подъезжая к дому на лошади, мама быстренько соскакивала с дровней и ложилась спиной на снег, чтобы очиститься от пыли. Когда она вставала, на снегу от неё оставался чёрный след, так много было пыли на одежде. В нашей деревне была ещё и ферма, где откармливали маленьких телят. Ухаживали за телятами две сестры Дуся и Нюра Смирновы. Работали на этой ферме одно время моя мама и моя родная тётушка Анастасия Семёновна Шадринова, папина родная сестра.
Сёстры Смирновы жили с нами по соседству. Жили бедно, замужем они никогда не были. Как говорила мама, после войны мужчин было мало, а те, что возвратились с войны, в жёны брали образованных – учителей, врачей, да богатых. А богатыми считались те, кто имел своё подсобное хозяйство: корову, овец, кур.
Не было тогда ни телевизоров, ни холодильников, всё это появилось позднее, в семидесятые годы. А в шестидесятые и светом-то пользовались только до одиннадцати вечера. Была в деревне Ионово своя подстанция, работала на солярке. Трудился там дядя Миша Жабрев. Мигнёт три раза и отключает электричество, пора спать. А если ломался движок, то зажигали керосиновую лампу. Так и жили.
В 1969 году протянули ЛЭП, вот было радости! Народ стал к тому времени жить лучше, за работу платили пусть и небольшие, но «живые» деньги, а не трудодни. Помню, спрашивала у мамы, когда была ещё совсем маленькой девчушкой, что такое эти трудодни. А мама говорила: вот отработаешь день, а тебе денег за это не дают, а ставят в рабочем табеле крестик. В конце же года на эти трудодни давали зерно. Возили то зерно на мельницу, где мололи муку, а потом сами пекли хлеб. По праздникам пекли пироги из пшеничной муки. Это рассказывала мама о своей далёкой молодости. Работала она одно время, совсем ещё юной девчушкой, на лесозаготовках, сплавляли лес по Мологе. Трудное военное и послевоенное было время.
Последние годы перед уходом на пенсию мама работала почтальоном, а папа так и трудился бригадиром. Хорошим хозяином своей земли был он. Все поля были ухоженные и обрабатывались, засеивались зерновыми культурами. Когда начинались весенние работы, гул тракторов стоял на полях. Вовремя нужно было успеть прокультивировать землю, заборонить, посеять. Некоторые поля засевали клевером, льном. Сажали и картофель. Люди ответственно подходили к своей работе. Каждый механизатор отвечал за свой участок работы. Иван Беляков, Василий Клочков, Геннадий Козлов были лучшими механизаторами в совхозе «Никольский».
Те же, кто не работал на ферме или механизатором, ходили по наряду на полеводческие работы. В июле начиналась сенокосная пора. Косили вручную, косами. Рано нужно было вставать на покос, ещё до восхода солнца, пока не сошла роса.
В нашей деревне жила семья Мочаловых, дядя Витя и тётя Оля. Дядя Витя был важный в деревне человек. Готовил он косы, правильно насаживал, отбивал, готовил деревянные грабли. Чуть поодаль от них жила Цветкова Ольга Фёдоровна, потом её дочка увезла жить в Архангельск, моя тётушка Шадринова Анастасия Семёновна и пчеловод Смирнов Михаил с женой Лукерьей. Была у них большая семья, но все давно разъехались – кто на Север, кто на Урал. Приезжали летом дети в родительское гнездо, оживала деревня. Жила ещё по соседству бабушка Пелагея. Под окном рос у неё куст сирени, закрывая окна, на которых не было занавесок, а висели вместо них старые газеты.
В Ионове были клуб и начальная школа, но мне в ней не довелось учиться, так как здание было старое, в аварийном состоянии. Но первый класс я всё-таки окончила в деревне Ионово. Учились в частном доме. На память о том годе моей жизни сохранился у меня табель успеваемости за первый класс. Но больше всего запомнилась классная доска. Она была покрашена чёрной краской, а когда доску мыли, краска отставала и проступал лик святого – это была икона. Тогда мы этого не понимали, религия была под запретом, и разговоры о Боге никогда не велись. Первым моим учителем была Образцова Екатерина Егоровна, строгая, но справедливая.
В летние каникулы помогали мы родителям: гребли, сушили сено. Тогда в каждой семье было своё подсобное хозяйство. Работы на всех хватало. Родители приучили нас с ранних лет к крестьянскому труду. Плохо было то, что не было в нашей стороне речки, но нашу деревушку любили горожан, восхищались тишиной и красотой природы. Особо мне нравилось любоваться льном, когда цветущее поле колышет лёгкий ветерок. Аж дух захватывало от этой красоты! Смотришь, и уходить не хочется! Солнце встаёт, и открывает лён свои коробочки с голубыми цветочками, гонит голубую волну ветерок. А к вечеру закрываются коробочки, не созрело ещё льняное семя. Весной в деревне буйствовала сирень, а клейкие листочки тополя открывались и набирали силу. Цвели и благоухали на всю округу пьянящими ароматами сады, привлекая шмелей и пчёл. Красоту эту не передать словами, это нужно видеть. Долгое время жили мои родители в деревне одни – кто умер, кто уехал. Уже не было жителей в Ионове и Хмелеве. Сердце замирает от того, что всё осталось в прошлом. Нет деревень, но есть Борисово поле, названное так в честь моего отца. Помнят люди о нём, о человеке, любившем свою землю и свой народ.
Но жива ещё сирень, и буйно цветёт каждую весну, как будто приглашает, зовёт в гости полюбоваться на её красоту. Чтоб кто-то мог сорвать большой букет цветов и вдохнуть глоток пьянящего воздуха, посмотреть на закаты алые, встретить тихие зори летние, услышать в лесу голос кукушки. Травы здесь высокие, по пояс, росою обильно обласканы, дождями умыты весенними. Может, эта красота и заложила когда-то во мне тягу к поэтическому слову. Навсегда останется в памяти моей маленькая родина – деревня Вышитино.
Борисово поле
- Поле-полюшко, хлебное полюшко,
- Золотые колосья ржи,
- Воспеваю крестьянскую долюшку,
- Где трудился отец мой и жил.
- Он был горд, как земля расцветала,
- Бригадиром работал тогда.
- А теперь что же с нею стало?
- Все труды ушли в никуда.
- Только солнце земле улыбается,
- Да сирень цветёт по весне,
- По утрам зорька в травах купается,
- Ночью стынут поля при луне.
- И уже не пылится дорога,
- Молодое полесье вокруг.
- Оттого и на сердце тревога,
- Наполняет мне душу грусть.
- Мне б хотелось туда возвратиться,
- Посидеть на родном крыльце,
- Ключевой водицы напиться,
- Соловья послушать концерт.
- Только мне не найти дорогу,
- Да и дома давно уж нет,
- Вызывает в сердце тревогу,
- Затерялся деревни след.
Знаю, папа, с небес ты видишь
- Как непросто деревне жить,
- И с печалью на землю смотришь…
- Разве можно её не любить?
- Поле-полюшко, русское полюшко,
- Отчего же так плачет земля?
- Ведь обласкана всегда солнышком.
- О прошедшем грустят поля.
Не терзайте землицы душу!
«Не терзайте землицы душу!..»
- Не терзайте землицы душу!
- Она тоже живая, послушай,
- Как вода поднимается в реках
- И наказывает человека.
- Ураган, наводненье, цунами —
- Это всё происходит с нами…
- Ведь природу нельзя изменить,
- Её нужно всего лишь любить.
- Вот «Иуда» прошёл по земле,
- Отголоски слышны везде.
- Сколько он причинил всем бед,
- Кто виновен в этом? Где ответ?
- Ветер крыши срывал с домов,
- Нет электричества – обрыв проводов.
- И принимали быстро решенья
- Делали всё без промедленья.
- И не бывает чужой беды!
- Не понаслышке знаем все мы,
- Как помогали мы всей страной
- И отправляли SMS адресной.
- Нужно природу родную беречь,
- Вырубку леса строго пресечь!
- Ведь ничего не проходит бесследно,
- Что для земли нашей пагубно, вредно.
- Когда исчезают лесные массивы,
- Мы смотрим на это сквозь пальцы пассивно,
- Всё то, что природа даёт век из века,
- Рушит мгновенно рука человека.
- Но не пора ли задуматься нам:
- «А что же, потомки, оставим мы вам?»
- Давайте природу родную беречь,
- Чтоб не дала Земля трещину, течь,
- Чтоб не сердились на нас великаны —
- Не извергали пепел вулканы.
- Чтобы Земля могла долго жить,
- Нам верой и правдой ей надо служить.
«Над лесом зоренька встаёт…»
- Над лесом зоренька встаёт,
- Деревня просыпается,
- Кукушка счёт годам ведёт,
- Лес пеньем наполняется.
- Вот где-то скрипнула калитка,
- Идёт старушка по воду,
- И для неё такая пытка,
- Нет сил, взмолилась Господу.
- И сиротливо оглянётся,
- И хочет крикнуть и позвать.
- Никто на крик не отзовётся,
- И слёз не может уж сдержать.
- И всё о жизни одинокой
- Который вспоминает раз,
- И о любви, такой далёкой,
- Жестокой иногда подчас.
- Муж был намного её старше,
- Серьёзный вид, в плечах сажень.
- Она, дюймовочка, всех краше,
- А он суровый, что кремень.
- А бабье счастье – дом да дети,
- Да непосильный тяжкий труд.
- И помнит времена все эти,
- Воспоминанья больно жгут.
- Вот так и жили – труд да годы
- С лица смывали красоту.
- Давно прошли уж все невзгоды,
- Оставив в сердце доброту.
- Сейчас одна живёт, нет мужа,
- Давно покинул мир людской,
- А без него на сердце стужа,
- Душа охвачена тоской.
- Присядет скромно в уголочке,
- С лица смахнёт слезу рукой,
- Давно уж выросли их дочки
- И в край уехали чужой.
- Письмо напишет старшей дочке,
- Что в гости ждёт к себе домой,
- И что соскучилась по внучке,
- И не найдёт в душе покой.
- Дочурки милые, родные
- Давно зовут в тот край чужой.
- Эх, глупые они, смешные,
- Здесь жизнь её, здесь край родной.
- И пусть тревожат память годы,
- Воспоминанья сердце жгут,
- А все нелепые раздоры
- С любовью в памяти живут.
«В раздумьях дед Матвей сидел…»
- В раздумьях дед Матвей сидел,
- Курил табак из старой трубки,
- Он в жизни многое успел
- И не забыл детей поступки.
- Глазами всё ещё хотел
- И дом подправить, утеплить,
- Жалел о том, что не сумел
- Своё гнездо надёжно свить.
- Подслеповатые глаза,
- Болят натруженные руки,
- И меркнет свет и пустота,
- Воспоминаний жгучих муки.
- А думы только о былом:
- Как жил, работал с огоньком,
- И как платили трудоднём,
- Растил детишек, строил дом.
- И чтоб никто не знал нужды,
- Не покладал он своих рук,
- Чтоб воплотить детей мечты,
- Нелёгкий выбрал жизни путь.
- А дети взрослые теперь,
- Но приезжают к нему редко,
- И заграница им милей,
- Забыли Родину и предков.
- А вот часовенка стоит,
- Его построена руками,
- Надежды свет она хранит,
- Намоленная стариками.
- И только тропочка одна
- Ведёт к часовне старика,
- За упокой горит свеча,
- Давно уж умерла жена.
- Читаешь боль в его глазах,
- На разговоры не ведётся,
- И лишь предательски слеза
- Неспешно по щеке прольётся.
- А из дедов-то он один,
- Другие на погосте,
- И коротает свои дни
- Которую уж осень.
- А если спросят, где они,
- Его родные дети,
- Он лишь молчание хранит,
- За них он не в ответе.
- Сынок один – где вечны льды,
- В Антарктике работа,
- Сбылись все давние мечты,
- Он весь в трудах, заботах.
- Другой – художник, полотно
- Он оживляет кистью,
- Талант, от Бога знать дано,
- Несёт он божью миссию.
- Где третий – он не знает сам,
- Умчался за границу,
- Живёт уж много лет он там,
- Куда не дозвониться.
- Вот так и коротает век
- Свой в одиночестве старик,
- На склоне жизни человек,
- Душа его – тайник.
«Грусть в этом доме поселилась…»
- Грусть в этом доме поселилась,
- Застыло время на часах,
- И эхо где-то притаилось,
- И страх и мрак во всех углах.
- Бунтует ветер здесь мятежный,
- Скороговоркой говорит.
- Здесь нет ни жизни, ни надежды,
- Мечту оставил реалист.
- Был этот дом построен кем-то,
- Но время рушит в пух и прах,
- И говорит оно об этом.
- Вот так приходит всему крах.
«Опустел, постарел наш дом…»
- Опустел, постарел наш дом,
- Поселилась в нём тишина.
- Я одна сижу за столом,
- Полны слёз у меня глаза.
- Я боюсь, опоздаешь, сынок,
- Годы мчатся, короче мой путь.
- И всё ближе ухода срок,
- Смерть никак нельзя обмануть.
- На тебя я хочу взглянуть
- И обнять, коснуться рукой,
- И к плечу твоему прильнуть,
- Мой единственный, мой родной!
- Я не буду серчать на тебя,
- Боль разлуки уйму слезами,
- Ты вот только ко мне приезжай,
- Вместе будем с тобой вечерами.
- Вспоминать о былых временах,
- О твоём шаловливом детстве,
- О прожитых счастливых годах
- И о тех, кто был с нами вместе.
- Ведь когда-то большая семья
- Собиралась за дружным столом,
- А сейчас вокруг – пустота,
- Сиротливо смотрит наш дом.
- Вот и пруд… Жили там караси,
- Прячась в ил, опускались на дно.
- Вы руками ловили их
- И купались в пруду заодно.
- Да и пруд тот был невелик,
- «Лягушатником» звали его.
- Разносился ваш детский крик,
- А сейчас он зарос уж давно.
- Затерялось время в воде,
- И любви не найти островок,
- Одиноко всё так же мне,
- Только слышу листвы говорок.
- Говорю, говорю я с тобой,
- Неустанно молюсь за тебя,
- Мой единственный, мой родной,
- Я желаю тебе добра.
- Как ваш класс разбросала судьба…
- Кто-то в гору пошёл, век учился.
- Жизнь, по-прежнему, это борьба,
- Кто бессмысленно прожил, кто спился…
- И не раз испытает судьба,
- Проявляй же характер, сноровку,
- И держи себя крепко в руках,
- Не пускайся на хитрость, уловку.
- Чтоб тобою гордилась семья,
- Неуклонно шагай к своей цели,
- С уваженьем скажут друзья:
- «Настоящему парню – верим!»
- А тебя я по-прежнему жду…
- Календарь, отрываю листы.
- Пожелтели от времени, жгу
- И надеюсь – приедешь ты!
«Фотографии. Старый альбом…»
- Фотографии. Старый альбом.
- Каждый кадр мне до боли знаком.
- Всё из детства. Бревенчатый дом.
- Мама, папа, вот я босиком.
- Загляну в босоногое лето.
- Вновь меня закружила тоска.
- Промелькнуло счастливое детство
- И закрылась дверь навсегда.
- Но осталось прошлое… Память
- Не даёт мне покоя, забыть.
- Фотография сердце ранит,
- И слезами мне боль не смыть.
- Вот моя деревенька-колхозница.
- Руки добрые помнит земля,
- Как с утра до заката работала,
- Не одна здесь трудилась семья.
- Поля вспаханы, поля вскормлены.
- Колосились ржаные хлеба,
- И дождями весенними вспоены
- Сенокосные наши луга.
- А сейчас не кружат даже вороны.
- Нету пахоты – нет и жнивья,
- И берёзы растут во все стороны,
- Заросла деревушка моя.
- Нет, не знали отцы, что так будет,
- Что напрасными были труды.
- Вместо поля – полесье повсюду,
- Пожинаем реформы плоды.
- Не померкнет ни слава, ни доблесть.
- Невозможно всё это забыть.
- Пусть проснётся у каждого совесть,
- По-другому не может быть.
Старый дом
- Дождь за окном который день идёт.
- И старый дом гостей уже не ждёт.
- Здесь старость поселилась так давно
- И жить осталась… Так уж суждено.
- Лишь ветер нервно глушит тишину
- И эхом наполняет пустоту.
- Здесь призраки и чьи-то бродят души,
- Наступят сумерки и тишину нарушат.
- Скрип половиц стареющего дома…
- Не видно лиц, шаги слышны лишь снова,
- Да с фотографии – хозяин дома.
- Сурово смотрит он, картина всем знакома.
- Прислушайся, шаги легки в ночи,
- Но только тихо, тихо, не кричи!
- Он вызывает страх присутствием своим,
- И тени на стенах, и бродит он один.
- И запах времени остался в уголках,
- И тяжесть бремени в остывших угольках,
- И нафталином все пропахли сундуки,
- И гуталином – чьи-то башмаки.
- Здесь всё как прежде, рухлядь – не обман.
- И моль, в одежде съеденный карман,
- И времечко оставило печать,
- И дом стареет – некому латать.
- Вот только призрак не стареет никогда,
- Душа его всё так же молода.
- Но дом грустит по прошлым временам
- И с эхом говорит, зовёт по именам.
«Нет моей деревни, нет уже в помине…»