Новейшая история стран Европы и Америки. XX век. Часть 3. 1945–2000 Коллектив авторов
Учитывая огромную экономическую важность крупных предприятий по добыче медной руды, селитры, угля, железной руды, находившихся в руках иностранных компаний, Народное единство при поддержке ХДП приняло закон об их национализации. Национализация добывающих отраслей получила широкий международный резонанс. Продолжая курс на укрепление госсектора, правительство Альенде национализировало или взяло под государственный контроль предприятия сталелитейной, цементной, текстильной промышленности. На предприятиях, остававшихся в частной собственности, устанавливался рабочий контроль. Путем выкупа акций была национализирована банковская система. Внешняя торговля также перешла под контроль государства. Спустя год в госсекторе производилось 2/3 промышленной продукции. Серьезным достижением правительства стало ускоренное проведение аграрной реформы, начатой предыдущим правительством Э. Фрея. Были экспроприированы практически все поместья размером свыше 80 га поливных или соответствующего эквивалента других земель и передано крестьянам 5 млн га земель – это означало, что с господством латифундизма было покончено. Радикальный реформизм Народного единства приобретал революционные черты.
Правительство С. Альенде проявило заботу о повышении благосостояния чилийцев: зарплата выросла в среднем на 18 %, повысился уровень минимальной зарплаты, увеличился размер пособий, сократилась с 8,3 до 3,9 % безработица, расширилось жилищное строительство, увеличились ассигнования на здравоохранение и народное образование, дети из неимущих семей ежедневно получали бесплатно 0,5 литра молока. Социальная политика Народного единства привлекла симпатии и поддержку большинства трудящихся чилийцев. На муниципальных выборах в апреле 1971 г. 51 % избирателей проголосовали за партии Народного единства.
Во внешней политике Чили возникли новые акценты. Были установлены дипломатические отношения и стало развиваться сотрудничество с социалистическими странами. С. Альенде посетил Советский Союз, Кубу, Алжир, Мексику. Независимый внешнеполитический курс и патриотическая, антиолигархическая по характеру внутренняя политика Народного единства вызвали противодействие оппозиции как внутри страны, так и за ее пределами. Было приостановлено финансирование Чили со стороны США и международных финансовых организаций, введено эмбарго на зерно, блокирована поставка оборудования и запчастей, продуктов питания и медикаментов. Зависимая от конъюнктуры внешнего рынка чилийская экономика ощущала большие затруднения и несла огромные убытки. Против народа, решившего вернуть себе собственные природные богатства, были использованы юридические и морально неприемлемые санкции, дипломатический саботаж, организация беспорядков и паники среди населения. Военных, связанных с правыми кругами, подталкивали к установлению диктатуры.
Наряду с внешним нажимом активизировалась оппозиция внутри страны. В борьбе против Народного единства применялись самые разнообразные методы: откровенная клевета в СМИ, блокирование законопроектов правительства Альенде в конгрессе, организация черного рынка и широкомасштабной спекуляции, экономический саботаж, организация забастовок, покушения на деятелей Народного единства. В октябре 1972 г. и июле 1973 г. состоялись крупные забастовки предпринимателей мелких собственников, служащих, владельцев грузовиков с целью дестабилизировать экономику и оказать давление на правительство. В 1971 и 1973 гг. были раскрыты заговоры военных, а 29 июня 1973 г. подавлен антиправительственный танковый мятеж.
В этих условиях принципиально важное значение приобретал вопрос о массовой поддержке Народного единства. Наибольший удельный вес в структуре самодеятельного населения Чили занимали средние слои. Поначалу они поддержали правительство С. Альенде. Однако оппозиция, откровенно спекулируя на экономических трудностях, сумела постепенно увести эту многочисленную социальную группу от поддержки Народного единства. «Битву за средние слои» удалось выиграть правым.
Правительство не могло полностью контролировать ситуацию и наказывать виновных с помощью закона, так как у Народного единства не было большинства в конгрессе, а оппозиция контролировала суды и средства массовой информации (80 % СМИ находилось в руках олигархии).
Среди участников Народного единства появились разногласия о ходе дальнейших преобразований. Часть социалистов и ультралевых деятелей выступала за скорейший переход к социалистическим преобразованиям, за дальнейшую экспроприацию частных собственников. Другая часть социалистов совместно с коммунистами настаивали на сохранении смешанной экономики с сильным государственным сектором. Различными были мнения и по вопросу о вхождении военных в правительство. При отсутствии полноты власти у Народного единства эти разногласия еще больше осложняли обстановку.
В марте 1973 г. состоялись парламентские выборы. За Народное единство проголосовало около 44 % избирателей, оппозиция не смогла набрать необходимых ей 2/3 голосов для «законного» отстранения от власти правительства Альенде. Результаты выборов окончательно склонили оппозицию к решению свергнуть Народное единство путем военного переворота.
Поскольку правительство Альенде соблюдало «статут конституционных гарантий» и действовало в рамках закона, вооруженные силы Чили и особенно так называемый «конституционалистский сектор» оставались лояльными по отношению к Народному единству. В ноябре 1972 г. командующие ВВС, ВМС и сухопутными силами вошли в правительство, но в марте 1973 г. из-за обострившихся разногласий с представителями социалистической партии военные из правительства ушли. Это ослабило позиции Народного единства и облегчило организацию заговора внутри армии. Число сторонников Альенде в армии постепенно сокращалось. Генералы-заговорщики добились ухода сторонников Альенде с высших командных постов. В конце августа 1973 г. получил отставку генерал К. Пратс, на посту главнокомандующего сухопутной армии его заменил генерал А. Пиночет, сумевший продемонстрировать Альенде свою показную преданность.
Правая оппозиция, включавшая крупную и среднюю буржуазию, латифундистов, большинство средних слоев, смогла выступить против правительства Альенде единым фронтом, к тому же не без помощи США. Соотношение социальных сил для Народного единства становилось неблагоприятным. Изолировав конституционно-демократическую часть армии, 11 сентября 1973 г. заговорщики подняли вооруженный мятеж. Танки и военная авиация начали обстрел и штурм президентского дворца Ла-Монеда. Президент С. Альенде отказался уйти в отставку, он погиб на своем посту с оружием в руках. К власти пришла военная хунта во главе с генералом Аугусто Пиночетом Угарте (род. в 1915).
Свержение правительства Народного единства в Чили было не единственным поражением демократических сил в 70-е гг. В августе 1971 г. в результате государственного переворота было свергнуто левонационалистическое правительство Х.Х. Торреса в Боливии и установлена диктатура. В июне 1973 г. произошел военный переворот в Уругвае, в апреле 1975 г. правое крыло армии пришло к власти в Гондурасе, в марте 1976 г. в Аргентине был установлен режим военной диктатуры. Таким образом, в середине 70-х гг. произошло изменение ситуации в регионе: были установлены военно-диктаторские режимы авторитарного типа. Особенности латиноамериканского авторитаризма определялись изменениями в мировом развитии, связанными с новым этапом развития НТР, ростом интернационализации экономики, ослаблением механизма прямого государственного вмешательства и усилением неолиберального рыночного регулирования. В этой ситуации особую остроту приобретают проблемы модернизации периферийной экономики Латинской Америки в целях ее сближения с развитыми центрами. Военные диктатуры 70–80-х гг. определили стратегию модернизации, взяв на вооружение концепции специалистов «Чикагской школы». В Аргентине диктаторский режим генерала Х.Р. Виделы (1976–1981), отменив действие конституции, распустив конгресс и большинство профсоюзов, в условиях террора против левых сил осуществил модернизацию экономики по неолиберальным рецептам. За счет сокращения госсектора был укреплен крупный частный предпринимательский сектор, стимулировалось экспортное производство, активно привлекался иностранный капитал, сокращались социальные расходы. Президент Бразилии генерал Гаррастазу Медиси (1969–1974) добился внушительных успехов в экономике, названных «бразильским чудом»: на рубеже 60–70-х гг. в течение 7 лет темпы ежегодного прироста ВВП составили 11 %, значительно улучшились и другие показатели развития в области промышленности, сельского хозяйства, энергетики (в том числе атомной). Режим Пиночета в Чили стал еще одним авторитарным режимом, модернизировавшим национальную экономику в наиболее жесткой форме. Рассмотрим на примере Чили наиболее характерные приемы и результаты модернизации 70–80-х гг.
После военного переворота 11 сентября 1973 г., совершенного с помощью ЦРУ, военная хунта распустила Национальный конгресс (парламент) и местные органы власти (муниципалитеты), были отменены гражданско-демократические свободы, запрещены политические партии, входившие в блок Народное единство, приостановлена деятельность остальных партий, распущен Единый профцентр трудящихся (КУТ), введено осадное положение, развязан террор по политическим мотивам. Для государственно-политического устройства Чили 1973–1989 гг. характерна сильная персонализация власти в лице ключевой центральной фигуры генерала Пиночета. В декабре 1974 г. он был назначен президентом Чили. Пиночет устранил конкурентов, ввел несменяемость своего поста в качестве главнокомандующего армией, установил свой прямой контроль над политической охранкой ДИНА. Ни одна из политических, военных и экономических группировок господствующего блока не обладала всей полнотой власти, поэтому Пиночет стал своего рода стоящим над ними арбитром. На референдуме 1978 г. 75 % голосовавших выразили свое согласие с властью военных, режим Пиночета стал казаться легитимным. Особенность формирования государственно-юридических форм Чили при режиме Пиночета состояла в том, что они создавались и эволюционировали не до, а после экономических перемен. Другая особенность – это постепенная институционализация режима: в период 1974–1979 гг. были приняты законодательные акты, отразившие эволюцию от репрессивной диктатуры к стабильному авторитаризму, допускающему, хотя и ограниченно, существование представительных институтов. Под названием «защищенная демократия» без плюрализма и политических партий это было закреплено в новой конституции 1980 г. В основе такого политического успеха лежали экономические успехи «чикагской неолиберальной модели», разгром оппозиционного движения, конформизм общества.
Сблизившаяся с новыми правыми военная верхушка разработала экономическую стратегию, рассчитанную на длительную перспективу. Ее цель – создать модель свободной рыночной экономики. Молодые доктора экономических наук, обучавшиеся в Чикагском университете, последователи М. Фридмена, стали экономическими советниками в государственных учреждениях, министерствах и банках. Военные же гарантировали политическую стабильность и социальный мир для неолиберального экономического эксперимента.
Неолиберальная модель стабилизации и модернизации чилийской экономики предполагала свободную частную инициативу и частное предпринимательство в производственной и финансовой сферах как основу экономического процветания; повышение конкурентоспособности национальной чилийской экономики на мировом рынке; отказ от протекционизма; создание оптимально благоприятных условий для привлечения и деятельности иностранного капитала на основе прямого инвестирования и предоставление частному сектору права получения внешних кредитов; сокращение прямого государственного вмешательства в экономику; отчисление высшими слоями «излишков» в пользу малообеспеченных и снятие социальной напряженности.
На первом этапе развития чилийской экономики неолиберальная модель применялась практически в «чистом» виде. О Чили стали говорить как об испытательном полигоне для экономистов «Чикагской школы». Начало стабилизации происходило в условиях гиперинфляции, дефицита платежного баланса, неблагоприятной внешнеэкономической конъюнктуры. Но отступать никто не хотел, было решено добиться стабилизации любой ценой, конкретно с помощью «шоковой терапии», рекомендованной Международным валютным фондом (МВФ). «Шоковая терапия» означала прекращение государственного финансирования нерентабельных предприятий, резкое снижение реальной заработной платы, сведение к минимуму общественного спроса, сокращение наполовину государственных инвестиций, развертывание приватизации. С помощью приватизации предполагалось повысить эффективность национального производства и модернизировать его, а также поддержать национальную валюту и осуществить регулярные выплаты в счет погашения внешнего долга.
Приватизация, ставшая краеугольным камнем неолиберального курса, проходила в 70-е гг. в двух формах: реприватизации и распродажи государственной собственности частным лицам. В 1974–1978 гг. бывшим владельцам было возвращено 294 ранее национализированных промышленных предприятия. 200 предприятий было продано с торгов по заниженным ценам. Под контролем государства оставалось только 20 компаний, из них 5 промышленных. Национализированные в свое время Народным единством знаменитые медные рудники формально продолжали оставаться государственными, однако за их национализацию была выплачена крупная компенсация, а управление рудниками и их эксплуатация передавались в руки ТНК, которые к тому же усилили контроль над сбытом меди, поставками оборудования и запчастей. В результате к 1983 г. производство меди увеличилось на 70 %, а количество занятых уменьшилось на одну треть. Часть медных рудников была скуплена американским капиталом. Таким образом, роль госсектора превратилась из основной во вспомогательную. К началу 1977 г. приватизация государственной собственности была в основном завершена.
В результате приватизации крупные чилийские финансово-олигархические группы – «семейные кланы» Александри, Эдвардсов, Матте, Ярура – получили солидную выгоду. Появились новые кланы – Крусат-Ларрэна, Виаля, Анхелини, Луксича, контролировавшие 250 крупнейших частных предприятий, а также местный рынок ссудного капитала. Укреплялись позиции крупнейших национальных групп в военно-промышленном комплексе. И хотя Чили импортировало военную технику и снаряжение, местный ВПК сам занимался производством и экспортом оружия. Эта инициатива при поддержке НАТО и США вывела Чили на третье место в Латинской Америке (после Бразилии и Аргентины) по экспорту оружия и военной техники (что принесло стране в 1985–1986 гг. валютный доход на сумму 100 млн долл.). Правительство защищало интересы этих финансово-промышленных групп. Например, фирма К. Кардоэна, крупнейший частный экспортер оружия, в кризисном 1981 г. получила кредит от государства на сумму 4,6 млн долл. В то же время подрывался национальный производственный механизм: сокращалось производство и доля в ВВП предприятий обрабатывающей промышленности – машиностроительной, химической, текстильной, кожевенно-обувной, оказавшихся неконкурентоспособными в условиях свободного рынка.
Отказавшись признать легитимность аграрных преобразований правительств ХДП и Народного единства, режим Пиночета возвратил 2,8 млн га земли прежним владельцам, более одной трети крестьян, получивших земельные участки до военного переворота 1973 г., разорились. В течение 1976–1980 гг. посевные площади под 14 основными продовольственными культурами ежегодно сокращались, что привело к увеличению импорта, например пшеницы на 300 млн долл. В основу развития сельского хозяйства был положен принцип «сравнительных преимуществ», который означал предпочтительное производство таких товаров, для которых в Чили были оптимальные природно-климатические условия по сравнению с другими странами. Расширялось экспортное производство фруктов (яблок, клубники, винограда, киви – на 600 %), вин, рыбопродуктов, изделий деревообработки, что сделало Чили мировым экспортером этой продукции. Главное состояло в том, что чилийский экспорт, где наибольший удельный вес занимали медь и селитра, удалось диверсифицировать и, следовательно, сделать менее уязвимым к колебаниям конъюнктуры мирового рынка.
Разрушению национальной промышленности способствовало проведенное в соответствии с курсом на открытую экономику снижение таможенных тарифов и отказ от протекционизма. Таможенные тарифы были снижены с 94 % в 1973 г. до 10 % в 1979 г. Это сразу же привело к увеличению потока импортных товаров, значительную часть которых составили потребительские товары длительного пользования, электронная техника, модная одежда. Доля импорта во внутреннем потреблении увеличилась вдвое, а стоимость импорта только в одном 1981 г. составила 1,8 млрд долл., что эквивалентно 25 % стоимости всей продукции национальной обрабатывающей промышленности. Неолиберальная модель специально предусматривала внедрение в массовую психологию чилийцев идеалов и стандартов высокоразвитого западного потребительского общества. Однако стиль жизни в лучших европейских и североамериканских традициях, доступный чилийской элите, был не по карману средним слоям и тем более низшим категориям общества. Так что расширение потребительского рынка вовсе не означало расширения возможности воспользоваться его услугами для большинства населения страны.
Важнейший принцип открытой экономики – это поощрение иностранного капитала. Закон «О режиме иностранных инвестиций» (1974) снимал все ограничения на вывоз прибылей из страны. Это резко повысило интерес к чилийской экономике со стороны иностранного государственного, частного и международного капитала. Причем к чилийской обрабатывающей промышленности интерес иностранных вкладчиков был невелик (только 6,4 % общего объема инвестиций), зато прибыльной сферой приложения иностранного капитала стало кредитно-банковское дело: к 1980 г. в стране функционировало 19 иностранных банков (против одного в 1974 г.). Только Межамериканский банк развития (МАБР) и Мировой банк в 1976–1982 гг. предоставили Чили 46 кредитов на сумму 3,1 млрд долл.
Затраты на переход к неолиберальной экономике способствовали увеличению внешнего долга страны до 20 млрд 690 млн долл. (1986) против 3,3 млрд долл. (1973). В середине 90-х гг. внешний долг стабилизировался на уровне 17,5–18,5 млрд долл. Правительство Пиночета тратило на обслуживание внешнего долга 62 % доходов от экспорта (правительство Альенде – 12 %). Подсчеты экономистов делают иллюзорной идею о возможности выплаты внешнего долга в существующих условиях. Несомненно одно: в течение десятилетий Чили должно будет работать на своих кредиторов.
Развитие свободной рыночной экономики Чили привело к изменениям в социальной структуре: уменьшилась численность наемных работников в промышленности и сельском хозяйстве. Свертывание обрабатывающей промышленности госсектора вызвало маргинализацию наемных работников. С учетом сокращения числа государственных служащих и разорения мелких предпринимателей доля маргиналов составила свыше одной трети рабочей силы. Уровень безработицы с 3,8 % в 1972 г. поднялся до 18 % ЭАН.
Социальная политика Пиночета базировалась на отказе от принципа социальной справедливости, утверждался принцип свободы выбора и «равных возможностей». Социально-психологическим следствием экономических реформ и социальной политики Пиночета можно считать формирование новой ментальности общества на принципах индивидуализма, прагматизма и личного интереса. При этом демократические ценности рассматривались как вторичное по отношению к личному преуспеванию. Общество аполитичных конформистов – субъектов новой ментальности стало основой политической модели режима Пиночета. Хорошие работники должны интересоваться исключительно профессиональной сферой. Допускался лишь такой вид политической активности, как деятельность молодежных, женских объединений, соседских советов и т. п. Патерналистский характер режима Пиночета сочетался с откровенной обособленностью элиты от других слоев общества.
Духовная жизнь чилийцев была жестко регламентирована, строго подконтрольна и подцензурна, что позволяет говорить о возникновении феномена так называемого «культурного затмения», смысл которого – отсутствие альтернативной официальному курсу культурной жизни. В то же время из-за террора и репрессий начального периода диктатуры, имевших большой психологический эффект, возник феномен – «культура страха», означавшая недоверие людей друг к другу, боязнь общения, молчание, апатию, эмиграцию, одиночество. «Культура страха», так же как и другие формы массовой психологии, способствовала политической стабильности общества и внедрению неолиберальной экономической модели.
Тем не менее реформы в Чили заставили заговорить о чилийском «экономическом чуде». Под «экономическим чудом» следует понимать устойчивые темпы роста ВВП (примерно 6 % в год), снижение втрое дефицита платежного баланса, ликвидацию дефицита госбюджета, задержку инфляции до 30 % в год, модернизацию государственного аппарата по пути эффективности его управления и сокращения числа занятых в нем чиновников. В целом успехи касались макроэкономических факторов.
Вместе с тем цена «чуда» означала рост внешнего долга почти в 5 раз, сокращение государственных инвестиций ниже уровня 60-х гг., сохранение достаточно высокого потолка инфляции, подрыв национальной промышленности и особенно ее обрабатывающих отраслей ниже уровня 1973 г., ущемление традиционных предпринимательских кругов, высокий уровень безработицы (до 18 %), падение средней заработной платы ниже уровня 1970 г., маргинализацию и обнищание населения (свыше 40 % чилийцев жили за чертой бедности, доход 80 % чилийцев не достигал средненационального уровня 1510 долл. в год). Заплатить такую высокую «социальную цену» общество могло только в рамках диктаторского режима.
Кризис 1981–1983 гг., охвативший все отрасли чилийской экономики, остановил первый этап экономических реформ Пиночета. Снизился национальный доход, безработица охватила до 35 % экономически активного населения, финансовая система страны была на грани краха. Стало ясно, что для поступательного успешного развития чилийской экономики возврат к чисто монетаристской модели и курсу на «открытую» рыночную экономику нуждается в корректировке. Начинается второй этап преобразований Пиночета (1982–1989).
Появление более гибкого «разумного монетаризма» связано с именем министра финансов Чили Э. Бихи, деятельность которого, в отличие от предшественников, характеризовалась большей взвешенностью, реалистичностью, гибкостью. Для борьбы с кризисом чилийское правительство решило продолжить приватизацию, предоставить субсидии частному сектору и использовать методы прямого государственного вмешательства в экономику. Спасая, например, банковскую систему, государство вмешалось в управление 13 банков и установило прямой контроль еще над двумя банками, к тому же государство взяло на себя выплату внешнего долга частных банков. На втором этапе приватизации в частные руки были переданы государственные предприятия горнодобывающей отрасли, медной и сталелитейной промышленности, системы связи и была осуществлена технологическая модернизация приватизированных отраслей. В то же время произошла так называемая транснационализация новых чилийских элитно-экономических групп, т. е. установился совместный контроль чилийских и транснациональных собственников над приватизированными предприятиями.
Результаты антикризисных мер 80-х гг. были впечатляющими: инфляция снизилась до среднемирового уровня – 9–15 %, безработица сократилась до 9 %, удалось выплатить по внешней задолженности 2 млрд долл. Чилийская экономика была признана самой «здоровой», «динамичной» и «образцовой» среди стран Латинской Америки.
Кризис 1981–1983 гг. положил начало «остыванию» диктатуры Пиночета. Экономические трудности стимулировали активность различных оппозиционных течений – от новых правых до крайних левых. Оппозиция начинает сопротивление диктатору. 11 мая 1983 г. впервые проходит так называемый День национального протеста. На повестку дня ставится вопрос о свержении диктатуры и восстановлении демократии. Деятельность Пиночета подвергается всесторонней критике. На горизонте появляется угроза изоляции диктатора, и он берет курс на постепенную политическую либерализацию: разрешает деятельность лояльных диктатуре партий.
К середине 80-х гг. в оппозиции складывается два полюса притяжения: один – вокруг Народного демократического движения во главе с компартией (признавали любые формы борьбы, вплоть до вооруженного восстания), другой, умеренный, – вокруг ХДП (за постепенный путь гражданского неповиновения). Пиночет был твердо уверен, что различия и разногласия в рядах оппозиции практически непреодолимы и, следовательно, серьезной угрозы она не представляет. Однако в 1985 г. всем партиям оппозиции удалось выработать и подписать документ «Национальное согласие о переходе к полной демократии». В нем содержались требования легализации политических партий, амнистии, возвращения эмигрантов, а главное – проведение свободных президентских и парламентских выборов.
В рамках общенациональных дней протеста левое крыло оппозиции использовало насильственные формы борьбы, а с 1986 г. полностью сделало ставку на вооруженное восстание. Обнаружение складов оружия и неудачное покушение на Пиночета снова вызвали введение чрезвычайного положения и дискредитировали идею о вооруженном восстании. Заслуга правых и центристских деятелей оппозиции состояла в том, что они сумели изолировать марксистские партии и сформировать широкий политический консенсус.
Итогом эволюции режима Пиночета стал референдум в октябре 1988 г., на который был вынесен вопрос о предоставлении Пиночету президентских полномочий на очередной 8-летний срок. 53 % чилийцев проголосовали против диктатора. В декабре 1989 г. на президентских выборах победил лидер ХДП Патрисио Эйлвин, которому 11 марта 1990 г. Пиночет передал власть.
Коалиционное левоцентристское правительство Эйлвина вступило в переходный период от диктатуры к демократии. Были отменены военные трибуналы, начаты расследования финансовых нарушений и коррупции должностных лиц времен диктатуры, амнистированы политзаключенные. Национальная комиссия правды и примирения расследовала нарушения прав человека, подтвердив факт гибели в годы диктатуры свыше 2 тыс. человек (их родственники получили компенсацию). Прежний неолиберальный экономический курс Пиночета был скорректирован в сторону отказа от «шоковой терапии» и привлечения методов госрегулирования. Правительство удвоило расходы на социальные программы. Удалось сократить безработицу и вдвое уменьшить инфляцию. Чили восстановило дипломатические отношения с СССР, Кубой, Вьетнамом и Северной Кореей, активнее стало участвовать в межамериканском сотрудничестве, расширило отношения со странами Азиатско-Тихоокеанского региона. В декабре 1993 г. на всеобщих президентских выборах победу одержал кандидат от объединения политических партий «За демократию» Эдуардо Фрей (сын бывшего президента Э. Фрея). Его правительство продолжило курс Эйлвина, сохранив социальную направленность и расширяя поддержку национальных предпринимательских кругов.
В январе 2000 г. чилийцы проголосовали за кандидата от Социалистической партии. Через 26 лет после гибели С. Альенде пост президента занял социалист Рикардо Лагос. Это означало настоящую политическую смерть Пиночета и окончание переходного периода от диктатуры к демократии в Чили. Перед новым президентом стоят серьезные экономические проблемы: необходимость выплаты внешнего долга, размер которого составил в 1999 г. 45 % от ВВП Чили, и преодоление спада темпов экономического роста, наметившегося в 1999 г. Р. Лагос считает, что нельзя строить рыночное общество в чистом виде, что рынок не может решить всех проблем. Предстоит разработать стратегию развития с учетом позитивного исторического опыта госрегулирования.
§ 14. Латинская Америка в 80–90-е гг.
К началу 80-х гг. в Латинской Америке усилилась борьба против диктаторских режимов. В Центральной Америке она вылилась в революцию в Никарагуа и центральноамериканский конфликт, ставший очагом международной напряженности и очередным объектом конфронтации двух сверхдержав США и СССР.
Основными предпосылками революции в Никарагуа стали синдром отсталости (издержки зависимой агроэкспортной модели экономики) и антинародная политика клана Сомосы, правившего страной с 1936 г.[26] Революционная борьба в форме партизанских действий началась в Никарагуа в конце 50-х гг. В 1961 г. разрозненные группы создали единую политическую организацию – Сандинистский фронт национального освобождения (СФНО). Важное значение для революционной борьбы имело мировоззрение А.С. Сандино, выступавшего в 20-е гг. за национальный суверенитет, демократию и единство действий всех патриотов. Программа СФНО содержала требования свержения Сомосы, создания демократического правительства, социально-экономических реформ, роспуска Национальной гвардии диктатора. Первые годы партизанской борьбы показали, что революционный энтузиазм молодых патриотов, не подкрепленный поддержкой масс, не мог привести к успеху в борьбе с хорошо вооруженным и подготовленным противником. Борьба против диктатуры затянулась на полтора десятка лет. Террор репрессивного аппарата Сомосы против повстанцев вызвал усиление оппозиции – средних слоев, духовенства, значительной части национальной буржуазии. В декабре 1974 г. буржуазно-демократическая оппозиция создала Демократический союз освобождения из 7 оппозиционных партий и 2 профцентров. Лидером этой организации стал редактор газеты «Ла Пренса» П.Х. Чаморро.
Осенью 1977 г. начался новый этап антидиктаторского движения, борьба приобрела наступательный характер, зона активных действий отрядов СФНО охватила 2/3 территории страны. После убийства в январе 1978 г. П.Х. Чаморро недовольство диктатурой стало практически всеобщим, весной был создан Широкий оппозиционный фронт. В марте 1979 г. произошло организационное оформление руководящего органа революции под названием Объединенное национальное руководство СФНО в составе 9 человек (Т. Борхе, братья Д. и У. Ортега, Х. Руис, Х. Уилок, Б. Арсе и др.). В конце мая началась заключительная операция «Финал» по ликвидации диктаторского режима. Через несколько дней вся страна оказалась охваченной всеобщей забастовкой. Параллельно с военными действиями шло создание Временного правительства национального возрождения. 19 июля 1979 г. отряды СФНО разгромили Национальную гвардию Сомосы. Эта дата стала днем рождения новой Никарагуа. Сандинисты вступили в столицу Манагуа, диктатор бежал из страны и вскоре был убит. Тяжелая и героическая вооруженная борьба всего народа определила подлинно народный характер революции.
Главной задачей правительства после победы революции стало национальное возрождение (80 % экономики пострадало от военных действий). Буржуазия была вынуждена пойти на союз с сандинистами, так как другого выбора у нее пока не было. Правительство национального возрождения ввело контроль государства над частными банками, внешней торговлей, иностранными капиталовложениями; национализировало природные ресурсы; создало Сандинистскую народную армию и милицию; установило дипломатические отношения с соцстранами. Собственность семейства Сомосы была экспроприирована и включена в госсектор. По аграрной реформе землю получили государственные хозяйства, кооперативы и крестьяне. Шел процесс формирования смешанной экономики. Социальные мероприятия позволили повысить жизненный уровень никарагуанцев. Конституция закрепила демократические права и свободы граждан, политический плюрализм, внешнеполитический курс на принципах неприсоединения.
В то же время в процессе национального возрождения возникли трудности. Высокие социальные расходы истощали бюджет и приводили к росту внешнего долга. Крестьяне были недовольны тем, что в индивидуальное пользование передавалась крайне малая часть земли, основной земельный фонд сосредоточивался в кооперативах и госхозах. Частные предпринимательские круги не смогли наладить конструктивный диалог с сандинистами и перешли в оппозицию. США оказывали экономический нажим и в 1985 г. объявили эмбарго на торговлю с Никарагуа. Противники революции, эмигрировавшие из страны в соседние Гондурас и Коста-Рику, при материальной и военной помощи США (до 100 млн долл. ежегодно) активизировали свою контрреволюционную деятельность против сандинистского правительства. Контрас вторгались на территорию Никарагуа, совершая диверсии и теракты на экономических и военных объектах, вступая в схватки с отрядами сандинистской армии. Это означало необъявленную войну, грозившую перерасти в открытую интервенцию Соединенных Штатов и соседних государств в Никарагуа. В этих условиях СССР, Куба и другие соцстраны предоставили Никарагуа экономическую и военную помощь, прислали специалистов, выделили кредиты, поставили оружие.
В 1984 г. в Никарагуа состоялись всеобщие выборы и сандинисты одержали победу, президентом стал один из руководителей СФНО Даниэль Ортега. Однако социально-экономическая ситуация в стране быстро ухудшалась. В военных действиях против контрас гибли тысячи людей, экономический ущерб во много раз превысил ВВП, почти в десятикратном размере увеличился внешний долг. Гиперинфляция и безработица резко снижали жизненный уровень населения. В середине 80-х гг. военные действия контрас приняли особенно упорный характер, в стране было введено военное положение. Республике позволили выжить лишь чрезвычайные экономические меры правительства.
Никарагуанская революция вызвала широкий резонанс в странах Центральной Америки, особенно там, где шла вооруженная партизанская борьба против антинародных режимов, – в Сальвадоре и Гватемале. В Сальвадоре к 1980 г. сложилось противостояние левых революционных сил реформистским кругам и правому лагерю, включавшему армию. В 1980 г. левые создали военно-политическую организацию под названием Фронт национального освобождения имени Фарабундо Марти (основателя компартии Сальвадора, сподвижника Сандино) – ФНОФМ. В январе 1981 г. вооруженные отряды ФНОФМ предприняли наступление против правительственных войск, началась упорная затяжная гражданская война, длившаяся 12 лет, унесшая 75 тыс. жизней и вызвавшая массовую миграцию населения. Буржуазно-реформистские круги во главе с Наполеоном Дуарте попытались провести социально-экономические реформы, но условия гражданской войны стали серьезным сдерживающим фактором, замедлившим преобразования. Попытка правительства Дуарте начать диалог с повстанцами не удалась из-за противодействия правых сил и армии.
В Гватемале коммунисты и левые радикалы также вели боевые партизанские действия против регулярной армии военного режима. В 1979 г. на небольшом острове Гренада в Карибском море был совершен государственный переворот и начались революционные преобразования; правительство М. Бишопа взяло курс на сближение с СССР и Кубой. Такое развитие событий в регионе серьезно беспокоило США и другие центральноамериканские страны: вооруженная борьба партизан Сальвадора и Гватемалы, революции в Никарагуа и Гренаде рассматривались как одно из проявлений экспансии международного коммунизма. США усилили военную помощь никарагуанским контрас, режимам Сальвадора и Гватемалы, совершили интервенцию против Гренады, где свергли революционное правительство (1983). Течение центральноамериканского конфликта осложнилось. В то же время действия США получили осуждение мировой общественности. Становилось ясно, что военное решение конфликта бесперспективно. Начались поиски мирного урегулирования.
Мексика, Венесуэла, Колумбия и Панама образовали в 1983 г. Контадорскую группу (по названию панамского острова, где проходила их встреча) и предложили план урегулирования, предусматривавший прекращение помощи антиправительственным группировкам и ликвидацию иностранных военных баз. Следующий шаг был сделан в 1987 г. президентом Коста-Рики О. Ариасом, выдвинувшим План мира, в котором содержались такие важные положения, как прекращение огня всеми противоборствующими сторонами, отказ от военной помощи третьих стран, амнистия и демократизация. Президент Никарагуа Д. Ортега проявил готовность к компромиссу, пообещав осуществить демократизацию, в частности провести досрочные выборы. В 1990 г. на всеобщих выборах президента в Никарагуа победил многопартийный блок Национальный союз оппозиции во главе с Виолеттой Барриос де Чаморро, вдовой П.Х. Чаморро. СФНО перешел в оппозицию. Реализуя стремление никарагуанцев к национальному согласию, В. Чаморро добилась разоружения контрас, их амнистии и трудоустройства. Это положило конец необъявленной войне в Никарагуа. Более длительным оказалось урегулирование ситуации в Сальвадоре, где из-за непримиримости сторон продолжалась гражданская война. Лишь в 1992 г. было подписано соглашение о мире. Под контролем ООН повстанцы разоружались, сокращалась армия, распускались репрессивные и карательные службы, ФНОФМ легализовался как политическая партия. Появились перспективы мирного сотрудничества в регионе.
К середине 80-х гг. произошла эволюция военно-авторитарных режимов: в результате разнообразного по формам массового движения протеста и активизации оппозиции сузилась социальная база диктатур, снизился их политический вес, ускорился процесс ликвидации диктатур. Революция в Никарагуа свергла тираническую диктатуру Сомосы.
В Аргентине на президентских выборах 1983 г. победил кандидат гражданской оппозиции представитель партии радикалов Рауль Альфонсин, что положило конец правлению военных. Бывшие аргентинские диктаторы были преданы суду и осуждены на длительные сроки тюремного заключения. Ведущими политическими партиями страны стали радикальная и перонистская. В условиях ухудшения экономической ситуации в 1989 г. президентом был избран перонист Карлос Менем. За 10 лет своего президентства Менем, трансформировав принципы перонизма в сторону отказа от «третьего пути» развития, развернул неолиберальную программу. Его единомышленник Д. Кавальо – «отец» аргентинского экономического чуда – реализовал рыночные реформы, что позволило стране добиться высоких макроэкономических показателей. Однако высокая социальная цена «чуда» при внешнеполитической ориентации страны на США и НАТО постепенно вызывала неприятие курса Менема большинством аргентинцев. На выборах 1999 г. победил кандидат левоцентристской оппозиции Фернандо Де ла Руа, предложивший на период до 2004 г. программу искоренения коррупции, реформу просвещения, борьбу с безработицей, реформу трудового законодательства, возобновление расследований, связанных с нарушением прав человека при диктаторских режимах с целью наказать виновных; развитие интеграционных процессов со странами юга Латинской Америки.
В Бразилии в 1985 г. военные передали власть гражданскому президенту Ж. Сарнею. Сменявшие затем друг друга правительства Фернандо Коллора, Итамара Франку, Фернандо Энрике Кардозу придерживались неолиберальной ориентации под неусыпной опекой Мирового банка и МВФ. Переходный период от военно-авторитарного строя к демократической системе и неолиберальной экономике продолжается с 1985 г. уже 15 лет и характеризуется постепенностью, использованием метода «проб и ошибок». Например, разгосударствление, начатое в 1990 г., проходило волнообразно и более постепенно, чем в других странах, охватывая полностью черную металлургию, нефтехимию, почти все железные дороги, и этот процесс продолжается до сих пор. Гораздо худшая ситуация складывается в финансовой сфере – остро нуждаясь в капиталах, правительство повысило в 1998 г. учетные ставки (свыше 40 %), рассчитывая пусть и высокой ценой привлечь иностранные вложения. В Бразилию хлынули «горячие деньги», что привело к девальвации национальной валюты и общему спаду экономики (в 1999 г. темпы роста менее 1 %). Внешний долг достиг почти 250 млрд долл., став крупнейшим в развивающемся мире. Вспыхнуло недовольство проводимым финансовым курсом и возникла необходимость его корректировки. Теперь Бразилия предпочитает привлекать из-за рубежа в основном прямые инвестиции и долгосрочные займы и как можно быстрее погашать взятые антикризисные «пожарные займы» с их высокими процентами.
В Центральной Америке, на Гаити, в 1986 г. пала просуществовавшая почти 30 лет другая тираническая диктатура семьи (отца и сына) Дювалье. В том же году в Гватемале и Гондурасе к власти пришли конституционные правительства. После 35 лет правления в 1989 г. был свергнут парагвайский диктатор А. Стреснер. С диктатурами было покончено, но влияние вооруженных сил на политику сохраняется.
Пришедшие к власти на волне ликвидации диктатур конституционные правительства приступили к ликвидации негативных последствий диктаторских режимов и коррекции курса модернизации. Последнее становилось особенно актуальным из-за того, что первая волна неолиберальных реформ обнаружила их существенные промахи и вызвала поток критики. 80-е гг. стали называть «потерянным» («долговым», «инфляционным») десятилетием. «Потерянное 10-летие» обернулось усилением экономической и научно-технологической зависимости региона, обострением межгосударственных противоречий и стагнацией интеграционных процессов, сокращением роста подушевого дохода (в 80-е гг. ежегодно в среднем на 0,2 и даже на 1,7 %).
Инвестиционный бум 80-х гг. стимулировал экономический рост Латинской Америки в начале 90-х гг. В 1994 г. среднегодовой темп роста по континенту в целом достиг высшей отметки за все предыдущие пореформеные годы – 5,3 %. Однако уже после мексиканского финансового кризиса 1994–1995 гг. неолиберальная модель стала давать сбои, а из-за потрясений азиатского валютно-финансового кризиса 1997–1998 гг. и второй волны мирового финансового кризиса, вызванного российским дефолтом в августе 1998 г., темпы роста Латинской Америки упали до 0,0 %.
Суть современной модели развития латиноамериканских стран – это приоритетная ориентация на внешние факторы – экспортную выручку и зарубежные инвестиции. Латиноамериканская экономика не может существовать без регулярной финансово-инвестиционной подпитки извне. Жизнь и благополучие «в кредит» характерны для большинства стран региона, причем как для малых, так и для крупных. Огромная внешняя задолженность стран Латинской Америки постоянно растет – в начале 90-х гг. она составляла примерно 400 млрд долл., а к середине 2000 г. увеличилась до рекордной суммы в 770 млрд долл. Соотношение внешнего долга к ВВП составляло в Мексике 35 %, Аргентине, Бразилии, Чили 45 %, Эквадоре около 100 %. Значительный регулярный отток средств в счет обслуживания внешнего долга является главной причиной дефицитов госбюджетов и платежных балансов, развития инфляции, нехватки средств для технологической модернизации. Отток средств делает Латинскую Америку своеобразным финансовым донором, парадоксальным экспортером капитала. В особенно тяжелом положении находятся страны Центральной Америки и Андские страны, считающие что внешний долг – это «новая изощренная форма геноцида». Эти страны выступают за списание, хотя бы части задолженности.
Необходимость производить систематические погашения задолженности вынудила многие страны осуществлять массовую приватизацию. Выручка от продажи госсобственности становилась дополнительным источником реальных валютных доходов. Однако и этого явно недостаточно. Одной из ключевых проблем, сдерживающих выплату внешней задолженности, остается инфляция. Ею охвачены как малые страны, так и крупнейшие: в Боливии, чьи деньги печатались в Германии, обесценение происходило уже во время авиаперелета; в Аргентине и Бразилии в конце 80-х гг. инфляция выражалась четырехзначными цифрами.
Итоги финансово-экономических реформ «потерянного десятилетия» особенно заметны в наиболее чувствительной для населения социальной сфере. Один из аспектов разочарования в рыночных преобразованиях – сокращение расходов на социальные нужды, снижение номинальной и реальной зарплаты, сокращение социальных услуг, увеличение слоя малообеспеченных обездоленных людей, общенациональное ухудшение качества жизни. Другая болевая точка современной Латинской Америки, главный источник нищеты – это безработица, принявшая беспрецедентные масштабы (свыше 10 % в Аргентине, Венесуэле, Уругвае, Колумбии, Эквадоре). Невозможность трудиться для огромной армии «лишних» людей, их неуверенность в завтрашнем дне, углубляющееся имущественное расслоение породили невиданный взлет преступности. К этому стоит добавить кризис семейных ценностей, рост числа разводов, психических травм. Католическая церковь, обеспокоенная этой ситуацией, призывает власти гуманизировать реформы, сделать их более справедливыми.
Моральной издержкой реформ, в частности приватизации, стал небывалый всплеск коррупции. И хотя процесс приватизации был ограничен некоторыми правовыми рамками (режим торгов, объявления в прессе), он тем не менее вызвал волну спекулятивного ажиотажа, усиление подкупов и махинаций, как со стороны местных, так и зарубежных бизнесменов. Не случайно во время президентских кампаний 1998–2000 гг. практически во всех программных документах содержались положения о необходимости борьбы с коррупцией, о соблюдении морально-правовых норм на всех уровнях.
«Потерянное 10-летие» 80-х гг. показало, что финансы могут стать главным тормозом на пути экономического роста и модернизации в глобализованном мире. Поэтому именно финансовые проблемы оказались в центре реформирования большинства стран региона в 90-е гг. Финансово-экономическая стратегия Латинской Америки на 90-е гг. базировалась на «Вашингтонском консенсусе» – согласительном документе, подготовленном Институтом международной экономики в США. В задачи консенсуса входило преодоление инфляции, сокращение бюджетного дефицита, укрепление национальных валют Латинской Америки. Этот документ одобрили МВФ, МБРР, Межамериканский банк развития (МАБР). Главное заключалось в том, что «Вашингтонский консенсус», как и другие стабилизационные программы, ориентировали Латинскую Америку на регулярные выплаты внешнего долга. Управление долгами превратилось в основную функцию МВФ в Латинской Америке в 90-е гг.
Поиски альтернативы – вот основное направление нынешних политических и экономических усилий латиноамериканских правительств, трезво оценивающих сложившуюся в мире ситуацию и понимающих, что в одиночку они обречены на полное бесправие, особенно в отношениях с США. Сама жизнь заставляет их совершенствовать пути региональной интеграции. Лидер этого процесса – Бразилия, «страна-континент». Роль Бразилии как геополитического противовеса США будет возрастать и в будущем, учитывая ее значение в деятельности МЕРКОСУР, который при благоприятных обстоятельствах может стать своеобразным ответом на присутствие НАФТА в Западном полушарии. МЕРКОСУР за минувшие 10 лет увеличил свой товарооборот почти в пять раз, установлены многообещающие связи с ЕЭС.
В конце 90-х гг. в Латинской Америке активно обсуждается вопрос о возможной «долларизации» – введении доллара в качестве единственного платежного средства в той или иной стране. Одни страны (Аргентина) благожелательно исследуют этот вопрос. Другие (Мексика и Бразилия) выступают против. Попытка ввести долларизацию в Эквадоре стала одной из причин свержения в начале 2000 г. президента Эквадора Д. Мауада Витта. А вот Панама, использующая доллар в качестве законной валюты, не стала ни богатой, ни процветающей, ни стабильной. Проблема долларизации продолжает обсуждаться на различных уровнях.
В настоящее время в Латинской Америке осознается пагубность пассивной роли в мировом финансово-экономическом процессе, ведутся поиски оптимальной стратегии развития в новом тысячелетии. В сентябре 1999 г. в Сантьяго (Чили) был созван форум представителей гражданских обществ латиноамериканских стран. На нем прозвучал призыв сделать грядущий XXI в. «веком социально-ориентированного развития в мире». На это нацелены реформы второго поколения, призванные укрепить государственное регулирование, сделать больший упор на социальные проблемы, повысить внимание к морально-этическим нормам бизнеса. Возможно, синтез этатизма и неолиберализма в пропорциях, отвечающих национально-историческим особенностям каждой страны, будет наиболее перспективным.
К началу нового тысячелетия изменилась демографическая ситуация, население Латинской Америки увеличилось с 63 млн человек (1900) до 500 млн.
Городское население превышает сельское. Самую многочисленную социальную группу латиноамериканских стран продолжают составлять средние городские слои. Увеличилась численность маргиналов. Свыше 40 % латиноамериканцев проживают за чертой бедности.
К началу 90-х гг. в Латинской Америке сохранились небольшие колониальные анклавы, в основном в Карибском бассейне, принадлежащие Великобритании, Франции, Нидерландам и США. В них проживает лишь 1 % населения континента. 13 бывших колониальных владений этих европейских стран стали в 60–80-е гг. независимыми государствами.
В странах Латинской Америки сохраняется и такая актуальная проблема, создающая угрозу элементарным правам личности, как терроризм. Распространение терроризма связано в первую очередь с ростом маргинализации и обнищания, охватившими в ходе неолиберальных реформ большие массы населения. В то же время романтический ореол террористических групп, ведущих «народную войну» против «продажных властей», становится все более привлекательным для незрелой молодежи, ведущей поиски своего места в жизни. Террор, облагороженный термином «герилья», по словам известного идеолога терроризма бразильца Карлоса Маригелы, имеет задачу провоцировать правительственные репрессии, чтобы жизнь народа стала невыносимой, тогда массы восстанут против властей. На практике как сельские, так и городские герильи наносят большой урон имуществу не только состоятельных граждан, но и бедняков, растет число жертв среди мирных жителей. Запугивание крестьян, саботаж правительственных решений, разрушение промышленных и сельскохозяйственных объектов, захват заложников, казни за неповиновение, формирующие атмосферу насилия, – таковы наиболее распространенные акции террористических организаций.
Одной из наиболее известных является перуанская организация «Сендеро луминосо» («Светлый путь»), созданная в конце 60-х гг. в среде университетской молодежи Абимаэлем Гусманом. В 80-е – начале 90-х гг. «сендеристы» вели вооруженную террористическую борьбу как в сельских районах с индейским населением, так и в городах: устраивали теракты на транспорте, взрывали магазины, банки, офисы, организовывали политические убийства, терроризировали население. Цель «Сендеро луминосо» – уничтожить существующую систему и с помощью «народной войны» установить коммунизм во всем мире. Эта борьба стоила перуанскому народу почти трех десятков тысяч жизней и большого материального ущерба. Последователи «сендеристов» появились в других странах – Боливии, Чили, Аргентине. Власти упорно боролись против террористов. Осенью 1992 г. удалось наконец захватить А. Гусмана и его ближайших соратников. Их приговорили к пожизненному заключению. Деятельность «Сендеро луминосо» утихла, однако другая левоэкстремистская организация «Тупак Амару» активизировала свою деятельность, используя захват заложников (в Лиме несколько месяцев удерживался в качестве заложников персонал японского посольства). Помимо ультралевых организуются и ультраправые движения.
Другой пример – Колумбия, которой принадлежит лидерство по активности как леворадикальных, так и бандитских организаций (в первой половине 90-х гг. 10 тыс. левых радикалов и 20 тыс. других экстремистов). Противостояние между различными вооруженными формированиями дестабилизировали обстановку в течение последних десятилетий, а количество жертв террора в Колумбии одно из самых больших в мире. В последнее десятилетие одним из главных источников насилия становится наркобизнес. Часть партизанских групп выступает против наркодельцов, другая часть смыкается с наркомафией, переходя под ее контроль. Завязывается сложный узел противостояния «всех против всех», причем борьба правительства за ликвидацию партизанских формирований военными методами не приносит положительного результата. Вместе с тем в противоборстве правительства и наркомафии вооруженные формирования левых становятся фактором, который способен определить перевес одной из сторон.
К началу 90-х гг. в Уругвае, Аргентине, Чили, Колумбии отдельные левоэкстремистские движения, которые вели партизанскую борьбу с использованием террористических методов, постепенно отошли от вооруженной борьбы, легализовались и интегрировались в общественно-политическую жизнь. Вместе с тем терроризм продолжает оставаться дестабилизирующим фактором жизни латиноамериканских стран.
Крайне острой проблемой для Латинской Америки стал наркобизнес и деятельность наркомафии. Наркобизнес – это система производственных и общественных отношений, базирующихся на нелегальном производстве наркотиков (выращивании, переработке и реализации коки). В Колумбии, Перу и Боливии, где расположены скрытые от посторонних глаз обширные плантации вечнозеленых кустарников коки, работают сотни тысяч крестьян.
В Боливии официальная экономика прямо или косвенно живет за счет доходов от кокаина. О проникновении наркомафии в высшие сферы власти свидетельствует такой факт: в 1980 г. генерал Гарсиа Меса совершил военный переворот и стал диктатором. Его финансировала наркомафия, а чиновники его правительства контролировали наркобизнес. Из 2 млн долл. дохода от производства наркотиков генерал распределял среди преданных ему военных премии «за верность» от 100 до 200 тыс. долл.
В Перу выращивается более половины мирового урожая коки. 300 тыс. перуанцев (7 % населения) существуют на доходы от продажи листьев коки (из которой в подпольных лабораториях вырабатывают наркотик – гидрохлорид кокаина). Часть торговли листьями коки легализована и монополизирована государственной корпорацией ЭНАКО – это составляет 3 % от фактического производства коки в стране. На каждый гектар «разрешенных» плантаций кустарника приходится 10 га тайных делянок, расположенных в долинах рек Амазонии.
Бразилия имеет общую территорию с Боливией, Перу и Колумбией – мировыми лидерами по производству наркотиков и поставляет им химические реагенты для переработки наркосырья. В последнее время наркобизнес проник и сюда. Бразильцы стремятся наверстать упущенное такими темпами, что, возможно, составят конкуренцию своим соседям.
Однако лидером номер один остается Колумбия. На долю колумбийских торговцев приходится 80 % всего кокаина, сбываемого в США, а также его значительная часть, поступающая в Канаду, Западную и Восточную Европу. 60 % всего потреблявшегося в США кокаина поставлял «Медельинский картель» (по названию города Медельин). Ежегодные доходы его главы Пабло Эскабара превышали 1 млрд долл. Под контролем «кокаиновых баронов» находится 10 % территории Колумбии. Многие чиновники, политики, судьи, полицейские, журналисты находятся на содержании у мафии. Миллиардные прибыли наркодельцов позволяют коррумпировать часть армии, содержать собственных агентов в органах безопасности и разведки, иметь вооруженные террористические отряды. Рост наркобизнеса создает угрозу государственной безопасности Колумбии. Общество разделено на две части: одна поддерживает государство в его борьбе с наркомафией, другая – так или иначе связана с наркобизнесом. Это угрожает стабильности гражданского общества. Для ликвидации «Медельинского картеля» были созданы специальные силы из агентов полиции, госбезопасности и армии, насчитывавшие 3 тыс. человек. Они устраивали массовые облавы в местах предполагаемого нахождения П. Эскобара, цена за его голову превышала 1 млн долл. В результате в 1993 г. Эскобар был убит в перестрелке с выследившей его группой. Разгром картеля улучшил криминальную обстановку в стране. Однако и сегодня в Колумбии действует ряд крупных наркогрупп, самая известная из них – картель города Кали. Его главари – братья Родригес – являются некоронованными королями кокаинового бизнеса всего мира (70 % поставок кокаина в США и около 90 % – в Западную Европу). «Калийский картель» сторонится политики, значительная часть его денег «отмыта» и вложена в законный бизнес. Борьба против наркодельцов ведется различными методами. Но все это борьба со следствием, а не с причиной. Приняты правительственные «программы альтернативного развития», создающие выгодные условия для перевода рядовых работников, занятых в производстве наркотиков, на другую деятельность. Однако поскольку никакая «другая деятельность» не приносит таких доходов, как наркобизнес, то крестьяне выступают резко против подобных программ, а крестьянская молодежь пополняет отряды боевиков.
В сентябре 2000 г. встретились президент Колумбии Андрес Пастрана и президент США Б. Клинтон. Они подписали щедро финансируемую программу совместных действий по тотальной войне с герильей и подкармливающим ее наркобизнесом. На эти цели США выделяют 7,5 млрд долл. Планируются противопартизанские военные действия и насильственное искоренение плантаций коки, в том числе дефолиантами, какая-то часть денег должна пойти на «переориентацию» крестьян, собирающих коку. В соседних странах откровенно боятся вьетнамизации региона, вспышек новых герилий, роста военного присутствия США. Пока же ощутимый результат уничтожения посевов наркосодержащих культур в странах Латинской Америки при участии или помощи США – это усиление антиамериканизма.
Проблема наркобизнеса стала международной, она не разрешима в рамках одной страны, ее необходимо решать всему мировому сообществу, от ее решения зависят судьбы миллионов людей во многих странах мира.
Проблема оздоровления глобальной окружающей среды выдвинута на первый план как в мировой политике в целом, так и на ее региональных уровнях. Общепланетарное потепление («парниковый эффект»), частичное разрушение озонового слоя («озоновые дыры»), загрязнение среды в местах обитания человека, колоссальные объемы производственных и бытовых отходов, уменьшение запасов невозобновимых ресурсов – эти актуальнейшие вопросы вышли на повестку дня всего мирового сообщества и стали предметом беспокойства отдельных стран, в том числе стран Латинской Америки. Большой остроты достигла, в частности, проблема нарушения регенерации природы, невозможность восстановить утраченное экологическое равновесие. В особой степени это относится к допустимым пределам использования биомассы океанических вод у побережья Латинской Америки, где, например, в хищнических объемах ведется добыча наиболее ценных в рыночном отношении видов рыб (анчоусовых и тунцовых). То же самое относится к масштабам вырубки лесов. По коэффициенту дефорестации Латинская Америка опережает Азию и Африку. Специалисты считают, что при таком положении дел примерно через 100 лет в латиноамериканских странах не останется естественных лесов. На гигантских городских свалках Латинской Америки сосредоточены тонны токсичных отходов (7 из 10 химических веществ, встречающихся там, канцерогенны, 5 ведут к мутациям генома человека). Кроме того, еще сотни примеров свидетельствуют о крайнем неблагополучии в среде обитания.
Одним из первых природоохранных документов стала подписанная Организацией американских государств в 1940 г. «Конвенция о защите природы и сохранении дикой фауны и флоры в Западном полушарии», однако вплоть до последних десятилетий XX в. она оставалась практически невостребованной. Реальность угрозы экологической безопасности заставила правительства многих латиноамериканских стран выделить экологические проблемы в отдельный блок и принять экстренные меры по их решению. В этом направлении издаются законы о праве граждан на здоровую среду обитания, заключаются двусторонние и многосторонние соглашения (например, Амазонский пакт), создаются национальные программы и комплектуются специальные органы по охране окружающей среды. Задача, которую придется решать латиноамериканцам в XXI в., – это постепенное формирование предпосылок для создания долгосрочной модели, в которой будут гармонично функционировать элементы так называемой «золотой триады»: природа – человек – общество.
Рекомендованная литература
Исаев М.А., Чеканский А.Н., Шишкин В.Н. Политическая система стран Скандинавии и Финляндии. – М., 2000.
История Норвегии. – М., 1980.
История Швеции. – М., 1974.
Кан А.С. История Скандинавских стран (Дания, Норвегия, Швеция). – М., 1980.
Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Политическая история Финляндии. – М., 1998.
Страны Южной Европы в современном мире. – М., 1989.
Васильева Т.А. Реформы государственных институтов в Италии // Государство и право. – 1993. – № 3.
Гайдук В.П. Христианская демократия в Италии (60–70-е гг.). – М., 1985.
Зевелева Г.И. Италия на пути глубоких перемен // МЭМО. – 1995. № 1.
Комолова Н.П. Новейшая история Италии. – М., 1970.
Лисовский Ю.П. Италия: от фашизма к демократии. – М., 1990.
Любин В.П. Итальянская партийно-политическая система в 90-х гг. – М., 1997.
Попов Л.Б. Соотношение сил и политическая борьба в Италии (1976–1990). – М., 1990.
Реформа избирательной системы в Италии и России: опыт и перспективы. – М., 1995.
Феррара М. Очерки итальянской политической жизни 1943–1958. – М., 1961.
Гарсия X. Испания XX века. – М., 1966.
Дамс Х.Г. Франсиско Франко. – Ростов н/Д, 1999.
Испания 1918–1972. Исторический очерк / Под ред. И.М. Майского. – М., 1975.
Престон П. Франко. – М., 1999.
Коломиец Г.Н. Очерки новейшей истории Португалии. – М., 1965.
Крицкий Л.Г. Португалия. – М., 1981.
Шеменков К.А. Греция: проблемы современной истории. – М., 1987.
Бывшие «хозяева» Восточной Европы. Политические портреты. – М., 1995.
Венгрия 1956 г. Очерки истории кризиса. – М., 1993.
Восточная Европа: контуры посткоммунистической модели. – М., 1992.
«Восточноевропейский социализм»: становление режима, попытки его модификации, причины поражения. – М.,1992.
История стран Центральной и Юго-Восточной Европы XX века. – М., 1997.
Краткая история Болгарии. – М., 1987.
Краткая история Венгрии. – М., 1991.
Краткая история Польши. – М., 1993.
Краткая история Румынии. – М., 1987.
Краткая история Чехословакии. – М., 1988.
Медведев В.А. Распад. Как он вызревал в «мировой системе социализма». – М., 1994.
Млынарж З. Мороз ударил из Кремля. – М.,1992.
Политические кризисы и конфликты 50–60-х гг. в Восточной Европе. – М., 1993.
Уроки польских кризисов. – Киев, 1991.
Шик О. Весеннее возрождение – иллюзии и действительность. – М.,1991.
Альенде С. История принадлежит нам. Речи и статьи 1970–1973 гг. – М., 1974.
Бурстин Э. Чили при Альенде. – М., 1979.
Бородаев В.А., Леонов Н.С. Ф. Кастро. Политическая биография. – М., 1998.
Булычев И.М. Никарагуанская революция. – М., 1986.
Гвоздарев Б.И. Эволюция и кризис межамериканской системы. – М., 1976.
Глинкин А.Н. Современная Бразилия. – М., 1980.
Григулевич И.Р. Латинская Америка: церковь и революционное движение. 1960 – начало 1980-х гг. – М., 1989.
Интеграция в Западном полушарии на пороге XXI века. – М.: ИЛА РАН, 1999.
Капитализм в Латинской Америке: очерки генезиса, эволюции и кризиса. – М., 1983.
Королев Ю.Н., Кудачкин М.Ф. Латинская Америка: революции XX в. – М., 1986.
Латинская Америка в международных отношениях. – М., 1988. – Т. 1–2.
Латинская Америка 80-х гг.: партийно-политическая структура стран региона. – М., 1989.
Латинская Америка 80-х годов: страны Южного конуса: современное положение и перспективы развития. – М., 1989.
Латинская Америка в цифрах. – М., 1989.
Леонов Н.С. Очерки новой и новейшей истории стран Центральной Америки. – М., 1975.
Матлина А.А. Латинская Америка в меняющемся мире. – М., 1992.
Строганов А.И. Новейшая история стран Латинской Америки. – М., 1995.
Чили: от диктатуры к демократии. – М., 1991.
Шереметьев И.К. Неолиберальная модель в фокусе критики // Латинская Америка. – 2000. – № 6.
Читать бесплатно другие книги:
