На тропе Луны Вологжанина Алла

Глава 23

Драконоид

Болело все – плечи и руки, отбитые о стену, ноги, ушибленные о поверхность воды, легкие – эти вообще готовы были разорваться, словно она вдохнула больше воздуха, чем вмещалось в ее грудную клетку. Глазам тоже было больно, стоило их открыть, как в них ударил солнечный свет. Но радость заслоняла боль – Карина была не в опостылевшей мраморной комнате. Она вырвалась на свободу.

Правда, на свободе оказалось очень ветрено. И еще жестко и неудобно лежать на боку. Карина пошевелилась. Откуда-то изнутри тут же поднялась вода и потоком хлынула у нее изо рта. Кисло-соленая, мерзкая… Откуда такая жесть?.. А, да. Это она сначала чуть об океан не расплющилась, а потом едва не утонула, вот и нахлебалась. А потом? Белый дракон? Или, как тут говорят, «драконоид»…

Она кое-как приподнялась, пытаясь подавить новые позывы рвоты.

– Ты как, живая?

Ну вот, только этого не хватало. В двух шагах от нее на корточках сидел не кто иной, как Диймар Шепот, и внимательно, настороженно разглядывал ее.

– А знаешь, это уже дурная бесконечность какая-то. Тебя при каждой нашей встрече будет наизнанку выворачивать?

– Хороший вопрос, – буркнула Карина. Ей было как-то не до смущения. – Может, дело не во мне, а в тебе? Как погляжу на тебя, так и тошнит.

Диймар засмеялся:

– Только не кусайся, злыдня. Кстати, на здоровье и не за что.

– Чего?

– Ну как, «спасибо, о бесстрашный Диймар Шепот, что не дал мне утонуть в океане». Но от тебя разве дождешься? Считай, что квиты за глубинных гончих.

Карина фыркнула в ответ и поежилась на ветру. С удивлением отметила, что ее платье, грязное и обтрепанное, было совершенно сухим, словно не ее только что выудили из воды. Диймар кивнул с довольным видом.

– Смотри. – Он поймал ее взгляд, как-то хитро щелкнул пальцами и выдохнул воздух с мягким «фух-х-х». Карину словно теплой волной окутало. Теперь слипшиеся, как водоросли, кудри тоже стали совсем сухими. Это было кстати. – Это совсем простой ритуал согревания, – объяснил Диймар. – Сложно только зрительный контакт установить, особенно когда ты в обмороке. Ну, ничего, я зато теперь знаю, что «контакт» как таковой и не нужен, главное, чтобы я тебе веки поднял и в глаза посмотрел, а ты можешь сколько угодно без сознания валяться. Вот воду выкачивать сложнее.

– Ты мне искусственное дыхание делал, что ли? – Карина поняла, что не просто краснеет, но багровеет.

– Ну… не знаю, не уверен, что ты имеешь в виду то же самое, что я. Но вообще это тоже ритуал, и он действительно похож на новый запуск дыхания. Еще проще, чем обогреть, тут не надо зрительного контакта, вообще никакого, главное, чтобы объект не шевелился особо.

– А… ну тогда ладно. – Карина поежилась. Обогрев обогревом, а ветер пробирал до костей. – Слушай, холодно же…

Диймар смешался.

– Извини, я торможу. Не каждый день красавиц из башен вызволяю…

И пока Карина раздумывала, к чему бы лучше прикопаться, к «красавице» или к тому факту, что из башни она себя вызволила сама, Диймар прикрыл глаза, заковыристо шевельнул кистью левой руки и извлек из воздуха одеяло.

– На, грейся.

– Джентльмен, блин. Я-то думала, ты мне свою куртку дашь…

– Ха, у тебя физиономия не треснет от такой романтики? – ошарашенно вылепил в ответ мальчишка. Но, противореча сам себе, стащил с себя форменную куртку, остался в белой рубашке. Даже не поежился, словно холод ему нипочем. – Топай сюда. – И натянул на нее курточку прямо через голову. Конечно, она была безнадежно велика Карине. – Уменьшать не буду. Я тебе не фея, наряды по размерам подгонять, – предупредил он.

Про фею лучше не спрашивать. Опять выдаст свое: «Ты что, фей не видела?».

Куртка была в самом деле отличная – теплая и удобная, несмотря на размер. Карина повязала одеяло на талию на манер безумной (зато теплой!) юбки. Эх, еще бы на ноги что-то нацепить, и жизнь реально спасена. Она потрогала себя за щеку.

– Не треснула, – сообщила она Диймару и показала язык.

– Балбесина, – отреагировал тот и засмеялся с облегчением.

Надо же, а он, похоже, в самом деле перепугался за нее. Но не успела Карина порадоваться этой мысли, как на смену пришла другая, едва не задвинутая на задворки памяти.

Воспоминание о висящих на руке Диймара черноглазых внуках Эрнеста. И спокойный голос, которым он вносил предложение: «Или оборотница идет со мной, или…»

Не стоит забывать, что рядом с ней враг, такой же, как чокнутая родственница Кларисса.

Карина огляделась. Да уж, не вредно понять, где они вообще находятся.

– Ох, – только и сказала девочка. А ведь казалось, что после всего, что она успела увидеть в Трилунье, ее уже ничем не удивить.

Они стояли на квадратной площадке, напоминающей то ли очень большой балкон, то ли не очень большую террасу. С двух сторон ее огораживали высоченные глухие стены из серого камня – видимо, замковые. В углу между ними покоились какие-то белые развалины. А еще две стороны площадки выходили углом в океан. И волны бились об этот угол совсем рядом, иногда холодные капли даже долетали до ребят.

Диймар смотрел на Карину, словно пытался угадать ее мысли или предсказать действия.

– Тут были башня и маяк, – тихо сказал он, – десять этажей. Но башня лет пятьсот назад рухнула. Про это место, по-моему, никто и не помнит уже. А мне тут нравится… – И добавил со своей обычной выпендрежной интонацией: – Тебе вообще очень повезло, что я за тобой отправился.

– Вот как… ты за мной отправился? Ну точно, дурная бесконечность. А зачем?

– Наставница велела тебя привести. Так что, если бы ты еще полчаса потерпела, и топиться не пришлось бы.

– Фу, чушь какая, «топиться». Во-первых, я случайно упала, во-вторых, я тебе не предсказатель, чтобы знать наперед, что там твоя наставница захочет сделать. А в-третьих, я что, должна ручки сложить и ждать, когда кто-то смилуется и меня выпустит? Ага, разбежались.

Диймар снова засмеялся. Смешно ему, видите ли.

– Наставница велела доставить тебя вечером в библиотеку.

– На кой я ей понадобилась?

– Как это? Ты ее племянница, да еще можешь принести много пользы семье. Ты не думай, наставница вспыльчивая, но, в общем-то, неплохая. А я хотел тебя на драконоиде прокатить. Я вроде как вел себя довольно… неприглядно, вот и подумал, что хорошо бы как-то загладить… – Диймар сбился.

Надо же, как легко у него получается говорить гадости и хвастаться, а как чего-то хорошее сказать, так начинает в словах путаться. Кстати, о словах…

– На драконоиде??? Ты на нем… это… прилетел?

Диймар кивнул.

Значит, стремительный силуэт ей не померещился. Но где же?..

Развалины у подножия стены шевельнулись. Из них гибким стеблем вытянулась шея, заканчивающаяся треугольной головой. Голову венчал двойной гребень наподобие короны, но такой клинообразной формы, что в полете он, должно быть, со свистом рассекал встречные потоки воздуха. Белый ящер расправил крылья, и ребятам пришлось попятиться, чтобы тот ненароком не скинул их в море, – крылья заняли почти всю площадку.

– Ох, вот это да! – воскликнула Карина.

Полагалось, наверное, испугаться, но ничего подобного она не почувствовала. Наоборот, ей ужасно захотелось потрогать гребень, погладить красивую острую морду драконоида. Карина побежала прямо к нему.

– Эй, погоди! – воскликнул Диймар. – Он не любит чужих!

Но не тут-то было. Девочка разве что лицом в драконью морду не уткнулась.

Тот высунул раздвоенный язык и облизнулся. Золотисто-оранжевые раскосые глаза зверя вгляделись в зеленые Каринины. Что он там высмотрел, осталось тайной, но драконоид вдруг вздохнул, зажмурился и потерся лбом о лоб девочки.

– Ну, типа привет, – выдохнула Карина и не удержалась – обняла зверюгу за шею.

Сзади шумно, с облегчением выдохнул Диймар.

– Надо же, Резька тебя признал… Тебе нужен свой драконоид, точно. Я раньше только слышал, что они легко привязываются к тварям вечности, а теперь сам вижу. – И он похлопал своего жуткого друга по белоснежной шее. – Резак, ты смотри, променяешь меня на девчонку, обижусь.

Резак посмотрел на Диймара с укоризной. «Как можно променять друга даже на самую красивую девчонку?» – казалось, спросили его янтарные глаза.

– Шучу, шучу, – успокоил его Диймар. И добавил, обращаясь уже к Карине: – Знакомьтесь, это Льдорез, он же Резак, он же Резька. Один из последних ледяных драконов с Крайнего Севера. Резак, это Карина. Она волк-оборотень, так что, думаю, вы подружитесь.

Карина гладила шею дракона, не в силах вымолвить ни слова, – чешуя его была гладкой, как обложка новенькой книги. Казалось, что поверхность драконьего тела ледяная, но в то же время руки ощущали жар, таящийся внутри этой огромной белоснежной твари.

– Мы всех просто в клочья порвем на состязаниях, – заявил Диймар. – А сейчас нам пора вообще-то. Наставница ждет нас к закату. Да и сколько можно тут сидеть, ты со своей рыжей головой не хуже маяка издали видна. Еще не хватало, чтобы корабли с курсов посбивались…

Карина только кивнула.

– Резька, ты позволишь? – спросил Диймар у драконоида, указывая на девочку.

Тот благосклонно кивнул и распластался на полу так, чтобы Карине было удобно взбираться.

У основания шеи, там, где она соединялась с туловищем, было чертовски удобно сидеть верхом, и даже для двоих хватало места. Диймар пустил Карину вперед. То ли, чтобы ей лучше было видно, то ли, чтобы не уронить ее в полете.

– Держись за его шею, – скомандовал он, – а я тебя подстрахую.

И прежде чем Карина успела поинтересоваться, как именно, он крепко обнял ее за талию. «Это, похоже, тоже принимает характер дурной бесконечности», – подумала она.

А больше она ни о чем не думала. Потому что белоснежный золотоглазый драконоид взлетел над сурово рокочущим холодным океаном.

Больше всего это напоминало полет во сне. Потому что все – гладкая шея дракона, летящий навстречу ветер, от которого слезились глаза, капли соленой воды, – все казалось совершенно естественным. Как будто Карина сама скользила животом по гребню ветра, взмывала вверх на восходящих потоках, проваливалась в воздушные ямы. Она зажмурилась и подставила ветру лицо. Где-то глубоко в ней, в основании черепа, в позвоночнике жило понимание того, что следовало делать, чтобы нестись по воздуху над океаном.

Но это продолжалось всего несколько минут. Они описали пару кругов над океаном и вокруг замка. А потом драконоид приблизился к главному зданию – наверняка издали он казался крошечной белой точкой на фоне стены – и завис у самого угла, чуть трепеща крыльями.

– Все, прибыли, – объявил Диймар. – Слезаем с Резьки прямо в глубину стены. По ту сторону будет библиотека. Не смотри вниз.

Очень своевременный совет, что и говорить.

Эта стена в глубине была такой же серой, как снаружи. Диймар спокойно встал обеими ногами на шею драконоида – довольно узкую для таких трюков – и легко шагнул одной ногой внутрь стены. За руку потянул за собой Карину.

– Я знал, что тебе понравится, – ухмыльнулся он, глядя на совершенно обалдевшую девчонку. – Резак крутейший зверь. Антон и Балер от зависти лопаются. Они хоть и крутые наездники и даже гонки выигрывали, но драконоиды у них попроще. Ну, ты видела, береговые пурпурные. С ледяным ни в скорости, ни в маневрах не сравнятся…

– Он такой замечательный, – прошептала Карина. – Теплый и добрый. И как только…

Она хотела сказать: «Как только он с тобой связался…» – но почему-то не получилось.

Диймар усмехнулся.

– Не такой уж он и добрый. Ты просто ему понравилась, – сказал он. – Ну, со вкусом у него беда полная…

А потом он посерьезнел.

– Послушай, – заговорил он нерешительно и вместе с тем торопливо, словно боялся передумать и не закончить фразу, – мы сейчас выйдем из стены и окажемся в библиотеке. Будь добра, возьми себя в руки и не выдай нашего присутствия раньше времени. Мне очень надо кое-что узнать. И тебе не мешало бы, скорее всего, это тебя напрямую касается. Но потом сделаем вид, что мы только что пришли и ничего не знаем. Ты поняла? Что бы мы ни услышали – мы как бы ни-че-го не слышали.

На языке у Карины вертелся сразу десяток вопросов. Зачем Диймару шпионить за своей наставницей? Разве они не заодно? Почему подслушанное может касаться Карину? Что затеял этот придурок за спиной могущественной (и, похоже, психически не слишком уравновешенной) знаккерши?

Но вместо этого она просто кивнула, справедливо рассудив, что лучше все видеть и слышать собственными глазами и ушами, чем получать объяснения из третьих рук.

Глава 24

«Же не манж па сис жур»

Зал, в который Диймар вывел Карину, действительно оказался библиотекой. Все стены от пола до потолка были закрыты книжными полками, и потолок терялся где-то очень высоко над головой. Множество эркеров с окнами выходило во внутренний двор. В эркерных нишах стояли столы, окруженные разномастными, покрытыми искусной резьбой стульями, креслами и даже диванами. Некоторые отделялись от основного зала занавесями. Наверное, здорово сидеть в такой нише с книгой о ритуалах, оборотнях или четвертом измерении…

Народу было немного, почти все – школьники в форме и все занимались своими делами: кто-то читал, кто-то писал, а кто-то (в основном девчонки) перешептывался и хихикал. В общем, библиотека как библиотека, только очень большая и красивая.

Диймар вертел свой браслет.

– Вот оно, – шепнул он и, не расстегивая браслета, стащил с него две бусины.

Зраки, вспомнила Карина, только немного другие. Две штуки мутно-синего цвета с рыжими искрами, вспыхивающими внутри. Диймар подышал на них, потом зажал один шарик в кулаке, а второй пустил катиться по полу – прямо как волшебный клубочек из мультика. Зрак заметался по каменным плиткам и вдруг резво направился к ближайшей эркерной нише, закрытой шторами. Немного не докатившись до нее, шарик исчез. Карина вопросительно глянула на мальчишку.

– В глубину ушел, – пояснил тот, верно истолковав ее взгляд. – А нам туда…

И бесцеремонно потащил ее к самой дальней, зато ближайшей к выходу, нише.

– Наставница едва ли ждет, что ее станут подслушивать в ее же библиотеке, – усмехаясь, сообщил Диймар Карине. – Если встреча важная, она, конечно же, вся защитными ритуалами обвешалась. Но большую их часть я знаю. Хорошо все-таки быть любимым учеником. Да к тому же мой зрак вообще не имеет к знакам-ритуалам никакого отношения, это чисто четырехмерный инструмент. Она его не заметит. Надеюсь только, что тот, с кем она сейчас встречается, не крутой четырехмерник. Иначе я труп.

– Ты что же, против своей наставницы?

По тонкому лицу Диймара пробежала нехорошая тень, от носа (кстати, с чего Карина взяла, что он длинный? Нос как нос, прямой такой…) пролегли взрослые складки.

– Я сам за себя, – со странной, неожиданной какой-то горечью сказал мальчик и добавил сквозь зубы: – Чего и тебе советую.

Не успела Карина и рта раскрыть, как он предупреждающе поднял руку:

– Готово. Зрак активировался. Теперь молчи, а то попадемся. Он в обе стороны работает, к сожалению. Мы слышим их, а они – нас.

И подбросил второй зрак.

Никакого изображения на этот раз не появилось, но из вращающейся сферы полились негромкие голоса – пронзительный, слегка визгливый Клариссин и совершенно незнакомый детский.

– Что ж, раз детеныш у нас… простите, дорогая знаккер Радова… у вас, и вы, будучи родной теткой, имеете право распоряжаться жизнью и свободой девочки, то я не вижу препятствий к проведению ритуала Иммари.

– Увы, препятствий немало, – ответила Кларисса. – Прежде всего, этот детеныш моя плоть и кровь. Я предпочла бы сохранить ее живой, но обнаружить с ее помощью других. Еще мешает то, что мой супруг, единственный, кто посвящен во все детали и тонкости ритуала, томится в заключении за какой-то воистину смехотворный проступок. К тому же, являясь родным отцом детеныша, он имеет гораздо больше прав на ее жизнь.

Да они оборзели вконец! Нарисовалась, понимаете ли, толпа родни, и все решают, у кого больше прав на ее жизнь. А где ее подарки на день рождения и Новый год за последние четырнадцать лет? Карина кое-как удержалась, чтобы не фыркнуть и не сдать их с Диймаром с потрохами.

Клариссин собеседник засмеялся, и смех этот совершенно не сочетался с детским голосом.

– Отвернуть изумрудную жилу от центра материка к своим землям – это отнюдь не смехотворный проступок. На него слишком зол весь Совет. Боюсь, даже моего влияния не хватит, чтобы убедить Высокий совет последовать традиции и сохранить свободу узнику, который сумел вырваться из заключения. – Казалось, говоривший все больше и больше распалялся. – Даже если его сестрица, тоже весьма уважаемая Советом, присоединит свой голос к нашим, все равно шансов крайне мало. Отдайте девчонку мне. В Трилунье пока что не перевелись символьеры, готовые на все за хорошее вознаграждение. Составить ритуал или заклятие, аналогичное Иммари, – вопрос лишь времени.

– Которого не хватает вам, но в избытке у меня! – выпалила Кларисса. – Вы вообще слышали, что я вам сказала? Она моя родня.

Ее собеседник выругался.

Кларисса заговорила снова, и ее голос дрожал от злости. Похоже, она мечтала надеть на голову гостю ближайшую вазу, но по каким-то причинам не делала этого. Может, гость был важный, а может, ваза на голову не налезала. Или просто подходящая посудина под руку не подвернулась.

– Что ж, как известно, источник вечной жизни – это некое вещество, содержащееся в организме детеныша глубинной твари и запускающее особый участок мозга, которые есть равно у твари и человека. Но вспомним Вечный Постулат: «Волком можно родиться, но нельзя им стать, львом можно родиться, но можно и стать им, нельзя лишь…»

– Достаточно, дорогая Клара, я помню Постулат. Хотя он гласит, что львом можно родиться, история не ведает ни одного такого примера, а значит, рассчитывать на детеныша-льва не приходится. Поэтому охотников издревле интересовали исключительно детеныши волков-оборотней. И у вас есть один. И вы его не отдаете. Что же дальше?

– К счастью, будучи необходимой для ритуала Иммари, Карина Радова не единственный волк, оказавшийся в моем распоряжении.

У Карины словно внутренности оборвались и ухнули в воздушную яму. Она зажала себе рот, чтобы не закричать. Кларисса добралась до Митьки! Как, черт возьми, как? Диймар одной рукой показал ей кулак, а другой прижал палец к губам. Но Карина и без того уже обратилась в слух.

– Вы помните тот неудачный эксперимент с лабораторией и ритуалом Иммари на Однолунной Земле? Так вот, хоть Иммари и провалился, и ценнейший материал в виде десятка или около того детенышей погиб, мы все же сделали пару интересных выводов. В частности, мы вполне можем сами провоцировать омертвения.

Карине пришлось укусить себя за палец, чтобы не забыться и не рявкнуть чего-нибудь. Детеныши для Клариссы – «материал», надо же!

– И зачем же нам могут понадобиться омертвения? – прозвучало из зрака.

– В обоих витках, и в Трилунье, и на Однолунной Земле, – Клариссин голос почти потерял визгливость, в нем проступили мечтательные нотки, – осталось так мало волков, что гибель даже одного из них моментально вызывает омертвение с эпицентром в месте гибели. Нам надо лишь устроить так, чтобы это произошло на глазах Высокого совета. И чтобы Совет в полном составе отдал себе отчет в том, что Карина Радова предположительно (и с очень высокой степенью вероятности!) остается последним детенышем глубинной твари в обитаемых витках мира.

– И тогда он согласится предоставить Евгению Радову свободу без каких-либо условий… Умно. Хотя Империя Тающих островов вывернется глубиной наружу, чтобы нам помешать. Да и сообщество символьеров не обрадуется. Народ элве и совет фей можно не принимать в расчет… Но для Трилунья это будет сильнейшее потрясение за последнюю тысячу лет.

– Именно так, наставник. Но что мы станем делать, когда девочки не станет после Иммари и нам нечем будет их шантажировать? Или вам все равно? Волнения не вечны, в отличие от жизни, которую мы получим в результате Иммари. Которую вы получите, наставник.

Собеседник Клариссы медленно, с расстановкой зааплодировал:

– Браво, дорогая. Просто брависсимо!

В следующую секунду раздался странный шум – возня и полузадушенный женский хрип.

– Ты меня за дурака держишь, дрянь? – яростно прошипел детский голос. – Или в этой личине я кажусь тебе… безобидным? Я знаю, что у тебя хранится часть «Легендариума». Надеешься с помощью девчонки отыскать Волчью карту и добраться до всех детенышей, которые есть и будут в Трилунье и на Земле? Чтобы диктовать Трилунью свою волю уже в масштабе… вечности? Думаешь, твоя бездарь-сестра передала маленькой твари тайну шифра, которую не смог вытрясти из нее твой эпизодически верный супруг? Я сломаю твою безлунную шейку двумя пальцами, если ты посмеешь хотя бы попытаться обойти меня. Первый день следующего года, Кларисса Радова. Мое извлеченное бессмертие вместе с Волчьей картой. Иначе тебе не поздоровится.

Хрип становился все отчаяннее. Сейчас этот странный ребенок задушит Клару.

Диймар взмахом руки разактивировал зрак.

– За мной! – скомандовал мальчишка, выскакивая из-за занавеси в зал. – Наставница, наставница, – завопил он, таща за собой Карину, – я ее привел! Где вы? А, вот, вижу!

Нормально, он что, тоже «деточку включает»? Высокий мальчик, с виду почти юноша, со стороны смотрелся очень странно, но, судя по всему, чихать на это хотел. Да и Карину это тоже особо не волновало. Вот опасность, нависшая над Митькой (ах да, и над ней самой, но ей уже не привыкать!), пугала. Или озадачивала?

Кларисса пулей вылетела им навстречу из-за занавески. Рукой она держалась за горло, перебирая пальцами по коже. Карина успела заметить, как на белоснежной шее растворялись и исчезали свежие синяки.

– Ах, это ты, Диймар Шепот, – хрипловато, но, как обычно, резко сказала Кларисса, – ты чуть не опоздал. То есть ты пришел раньше, чем я тебе велела, но этого недостаточно. Ты все равно чуть не опоздал. – В ее голосе зазвенели мстительные нотки. – Алек, немедленно выходите!

Из ниши вышел самый аккуратный и чистенький мальчик лет десяти, каких Карине только доводилось видеть. Приглаженная челочка и белые носочки – это у десятилетки-то! В Карининой школе за такое и отпинать могли! Мальчик смотрел на Клариссу как на врага народа.

– Алек, если еще раз описаетесь на уроке, я отправлю вас назад к родителям. На поезде. С соответствующей надписью на лбу.

Тот залился красной краской. Даже иссиня-красной.

– А если я еще раз услышу, что вы ловите клопов и еди…

– Я понял, наставница, – произнес малявка голосом серийного убийцы. – Я могу идти, нас-тав-ш-ца?

Кларисса милостиво кивнула. Тот метнул на нее взгляд, примерно килограммовый в тротиловом эквиваленте, вздернул подбородок и направился к двери.

«Потом все ей припомнит», – подумалось Карине.

Кларисса шумно выдохнула, не обращая внимания на присутствие ребят.

– Вот гаденыш… Ты – за мной. Ты – благодарю, вовремя прибыл. – И знаккерша снова нырнула за занавеси эркера. Прикинув, что первое должно относиться к псевдомалявке Алеку, а последнее – к Диймару, Карина поплелась за теткой.

Та, не тратя лишних слов, указала племяннице на кресло, сама уселась напротив. Но прежде, сотворив хитрый знак, открыла нишу в откосе окна, не прикасаясь к ней. И уже без всяких знаккерских штучек бережно вынула оттуда книгу размером с хорошую энциклопедию, но потоньше.

По темно-зеленой кожаной обложке вились причудливые узоры, вытисненные золотом и бронзой. И ее название было… «Легендариум».

Не сводя с Карины прозрачных светло-лиловых глаз, Клара открыла обложку, медленно, почти мучительно медленно перевернула первую страницу, потом вторую… У Карины даже волоски на руках встали дыбом, а по спине, несмотря на то что ей все еще не удалось толком согреться после купания, экстренной просушки и полета, потекла капля пота. Знаккерша листала страницу за страницей, не сводя с девочки глаз. А Карина кусала губы, чтобы не шептать мелькавшие перед глазами французские слова.

Конечно же, она узнала и тонкую, желтоватую, почти прозрачную бумагу, и черный необычный шрифт… Мелькнули знакомые espace de mebius и lion-gawu. Ну же, Карина, думай о другом. Думай, как ты устала, как замерзла, как до сих пор болит все тело, один сплошной ушиб…

– Ты не умеешь изъясняться ни на каком другом языке? – ехидно поинтересовалась Кларисса. – Чему тебя только в школе учили? Зря время тратили.

– Угу, «же не манж па сис жур», – буркнула Карина.

– Даже читать не умеешь? – продолжила допрос Клара.

– Нет.

«Угу, и писать тоже. И ложкой пользоваться через раз получается. Куда нам…»

– Почему же тогда так в книгу пялишься?

– Красивая… – Надо еще палец в нос засунуть и сказать «гы». Для полного образа дебилки.

Вместо этого Карина протянула руку к книге. Знаккерша не препятствовала, только прищурилась и наклонилась к племяннице так, что запах духов перебивал даже ароматы дерева и старинной книги. Девочка, как завороженная, листала страницу за страницей, изо всех сил стараясь не выдать себя. Она хорошо говорила и еще лучше читала по-французски – тетушкина школа. Но второй тетушке было совершенно незачем об этом знать.

Она долистала до конца гораздо быстрее, чем можно было предположить по толщине фолианта. Из него вырвали примерно четверть страниц. И последний лист пострадал – по всей длине от него была оторвана полоса в пару слов шириной. Последними словами, поддающимися прочтению, были a trovers ce magnifique espace – fe… И Карина не только понимала, что это значило: «сквозь это чудесное пространство», она даже помнила последние слова фразы: «пространство Мебиуса». Именно так заканчивался обрывок старинной страницы, лежащий теперь в Каринином рюкзаке, который она лишь по чистой случайности не поставила на кровать в круглой комнате, а значит, сохранила.

– Ну, все, хватит с тебя, – решила наконец Кларисса. – Такие книги не хватают немытыми руками. Ты что, себе ванну заказать не могла? Тебя не в крысином подвале заперли, а в комнате Полного покоя. – И выхватила книгу у Карины.

И снова замерла, снова внимательно всмотрелась в лицо девочки.

– Видит Мебиус, я тебе не враг. То есть хорошей жизни в моем доме не жди. Но убивать тебя я не позволю. Если, конечно, не вынудишь…

Угу, развелось тут «неврагов». Надо запомнить этот эркер и при случае попытаться залезть в тайник, мелькнуло у Карины.