Формула чемодана Криницкий Михаил

– Конечно, я на этом сериале вырос! – Сергей вспомнил то время с ностальгической улыбкой. – Как ты туда попал вообще? И почему именно Техас?

У Сергея было двоякое чувство по поводу Америки. С одной стороны, он вырос на американских фильмах и мечтах о гамбургерах. С другой – то, что творилось в политике и как это влияло на жизнь в России, Сергею совершенно не нравилось. Посему идея ехать горбатиться на американцев казалась ему абсурдной.

– Да как все: думал, надо делать PhD в Америке. Там всё чётко: сдаёшь экзамены – тебя берут.

– Что значит «как все»? – удивился Сергей и даже слегка нахмурился. – Я вот так не думал.

– Ну хорошо: как все у нас в институте, – поправился Алёша. – Я весь год к экзаменам ботал, практически пить бросил. Чтобы в хорошее место попасть, надо напрячься как следует – ну, я и фигачил. Сдал GRE на семьсот пятьдесят баллов, TOEFL – мол, я пару слов друг с другом связать смогу, всякие CV и мотивационные письма.

– Мне эти твои аббревиатуры – как китайский язык, – помотал головой Сергей.

– Да ну? – У Алёши на лице читалось искреннее удивление. – А я думал, все в курсе.

– Как видишь, нет, – развёл руками Сергей.

– В общем, собрал документы. Оценки в дипломе вроде хорошие. Послал заявки в десять вузов – самый крутой, куда взяли, был этот, в Техасе. Ну, я туда и поеду.

– И не лень тебе было ради оценок свою жизнь в жертву приносить? – попытался поддразнить его Сергей.

– Зато теперь всё будет пучком.

– Будешь ради статей в «Nature» жизнью жертвовать?

– Именно! – засмеялся Алёша.

– А лабораторию ты там как выбирал?

– А я и не выбирал пока особо – написал три лабы от фонаря. У нас сначала первый год учёба и три стажировки по лабам – на месте и выбираешь, где диссертацию будешь писать.

Сергей даже начал немножко злиться. Всё-то у них по плану, всё организовано, и джи-эр-и на семьсот баллов! Почему он сам раньше этим не заморочился? Почему всё приходится делать в последний момент?

– Разумно, – как можно более нейтральным тоном постарался ответить Сергей. – А ты уверен, что сможешь нормально исследования с движухой совмещать? – Сергей слышал разные страшные истории про американских аспирантов, ночующих перед спектроскопом. Обычно эти истории рассказывали научруки.

– Да ладно тебе! Всё будет пучком. Ты сам-то как – расскажи. Чего после диплома делать будешь? – Алёша решил перевести тему.

– Я хочу в Европу на PhD подать.

– Тоже неплохо.

– Посмотрим, – ответил Сергей. – Ладно, я пойду к себе в институт – там ещё доделать кое-чего нужно.

– Бывай, – согласился Алёша. – Пиши там – может, на какой конференции свидимся. Или, может, в Техас ко мне заглянешь.

– Ну и ты Европу не избегай.

Они пожали руки. Сергей вышел из лаборатории и начал морально готовиться к прохождению мимо заманчивых ресторанов на пути к метро.

Придя в лабораторию, он посмотрел заготовленный план – какие эксперименты ему осталось доделать. Сергей делал небольшую часть черновой работы из большого проекта, которым занимались два аспиранта в лаборатории. При успешном выполнении проекта у него оставался небольшой шанс, что его данные включат в публикацию, несмотря на все его антиподвиги. Всё-таки в кодексе научной этики не было написано, что можно отбирать чужие данные за намазывание профессора майонезом. Если в случае отъезда Сергея публикация могла быть дописана и без него, то в других часто бывало так, что после отъезда наиболее амбициозного и продуктивного сотрудника проект либо погибал, либо уходил в гибернацию до прихода нового амбициозного сотрудника.

Закончив серию экспериментов, Сергей принялся писать второе рекомендательное письмо. Он решил попросить подпись у преподавателя биохимии, который вёл его семинары в течение трёх лет. К счастью, тот ещё не ушёл на пенсию и согласился помочь Сергею. Они договорились встретиться в университете на следующий день. Остаток рабочего дня Сергей посвятил разбору старых реагентов.

Многие учёные при отъезде стараются сохранить связь с предыдущим институтом и готовы даже делать удалённую работу, чтобы закончить начатые проекты. Многие профессора в России уговаривают студентов остаться работать в лаборатории ради хороших публикаций, после которых они могут найти хорошую работу за рубежом. По иронии судьбы (или по лживости профессоров), публикации на самом деле выходят в свет, когда сотрудник уже за рубежом. Некоторые студенты пытаются сохранить позицию в старом институте на случай возвращения, но далеко не многие из них возвращаются. Другие студенты числятся в аспирантуре в России, чтобы оставалась возможность защитить там диссертацию, если это окажется слишком сложно в новом университете, сиречь если студент достаточно ленив. Некоторые едут на Запад лишь на короткую стажировку, но понимают, что хотят получить PhD там же, – и рвут связи с лабораторией в России.

Иногда уезжающий учёный может обучить новое поколение студентов техникам, которые освоил раньше. Это помогает сберечь кучу времени студентов, которые сами бы долго бились головой об стенку, пытаясь наладить метод. Научные лаборатории строго подчиняются законам дарвинизма: слабые сотрудники исчезают (уходят из лаборатории и/или из науки), сильные выживают и размножаются (иногда даже за рубежом, чтобы занять новые ареалы). Сергей ещё не решил, принадлежал ли он к приспособленным учёным, но ему очень хотелось считать себя таким.

Придя в общежитие, он решил навестить Сашу. Как обычно, в комнате рубил старый рок – на этот раз играла песня «Эй, ты там, на том берегу!» группы «Алиса».

– Здоров! Как процесс подготовки документов? – с порога спросил Саша.

– Тяжело, – вздохнул Сергей. – Я слышал раньше, что это запарно, но чтоб настолько…

– Да ладно тебе! Как будто в универе подписи не собирал! Такая же формальность. – Саша похлопал Сергея по плечу. – Чайку? – спросил он традиционно.

– Да, не откажусь, – согласился Сергей. – Как твои европейцы: ответили чего-нибудь? – Он привычно присел на нижний ярус свободной кровати.

– Друг в Германии не нашёл подходящих программ – период подачи закончился уже в феврале. А в Финляндии чё-то нашлось. Говорит, по твоей теме есть работа в группе некоего Пекки Антикайнена. Я долго ржал, когда имя прочитал!

«Финляндия, – задумался Сергей. – Это вроде там, где живёт та красивая испанка, которую я в Питере видел». Других ассоциаций со страной ему на ум не приходило. Лосось? Олени? Вилле Хаапасало?

– И чё мне сделать нужно? – спросил, наконец, Сергей.

– Написать этому профессору. Можно прямо сейчас письмо состряпать – я тебе помогу.

Они открыли e-mail Сергея и начали сочинять. Оказалось, что лаборатория использовала многие из тех же методов, что и Сергей, с единственным отличием, что в Финляндии вроде как не требовалось пинать приборы, чтобы они заработали. Сергей в это слабо верил. Сашин друг из Финляндии предложил подать на некую СИМО стипендию, чтобы лаборатории не надо было платить своих денег, что они и указали в письме. После получаса творчества и повторных перепроверок орфографии Сергей наконец нажал кнопку «Отправить».

На следующий день с утра он поехал в родной подмосковный университет за рекомендацией. Хотя ему и нравилось бывать на кампусе и встречать там старых знакомых, ездить туда обычно не хватало энергии. Вначале нужно было добираться на метро на другой край Москвы, затем пересесть на электричку и минут пятнадцать идти пешком от станции. В электричке было непривычно пусто – в это время все пассажиры ехали в Москву, а в обратном направлении путешествовали лишь редкие пенсионеры и случайные студенты вроде Сергея. Он не встретил никого из знакомых и поэтому сел один у окна – погреться под утренним солнцем и полюбоваться знакомыми пейзажами. Тут и там виднелись различной величины лужи и горы мусора, появившегося из-под подтаявшего снега. Правда, эти мелкие кучки никак не могли конкурировать с высокой горой-помойкой, куда свозили бльшую часть отходов Москвы и которая являлась первой достопримечательностью, которую поступающие в университет абитуриенты видели на подъезде к городу. В весенних лучах над горой мусора кружило множество чаек, не соображающих, что ближайшее море находилось за восемьсот километров к северу.

Приехав на платформу, Сергей бодро зашагал вместе с остальными студентами к университету. Альма-матер выглядела как несколько бетонных коробок, по периметру окружённых деревьями и с небольшой площадью в центре. С другой стороны от университета располагались пятиэтажные общежития и спорткомплекс. Кампус находился на самой окраине города, чтобы ежедневная суета не нарушала независимое существование растущей научной молодёжи. Студенты любили свой университет за обособленность и независимость и ненавидели за примитивный дизайн и оторванность от мира. Когда бы Сергей ни приезжал в МГУ или другой крупный вуз, он внутренне завидовал и ощущал чувство принадлежности к чему-то возвышенному и величественному. А в родном кампусе он больше ощущал чувство пота проходящих мимо «ботаников». От этого, впрочем, сильнее уважал свой университет, который хранил советские традиции и до сих пор ценил книги и знания выше «мерседесов» и стирального порошка.

Внутри университет выглядел гораздо лучше, чем снаружи, – после проведённого три года назад ремонта. Сергей знал коридоры как свои пять пальцев и быстро добрался до кабинета своего бывшего семинариста.

– Сергей, добрый день! Проходи, присаживайся. – Андрей Вячеславович был вежлив, как всегда. – На PhD поступаешь, надо полагать?

– Да, хочу попробовать найти позицию в Европе, – не стал увиливать Сергей.

– Это правильно. Не люблю я американцев, а все наши студенты к ним рвутся. Думают, если там есть микроскоп за миллион, то вся наука сразу пойдёт. Чёрта с два! Если руки не из того места, то ты хоть деньгами обложись – ничего не выйдет. Читают журналы с яркими картинками и приборами на обложках. А про людей, про душу-то забыли! Аспирантов в роботов превращают!

Сергей был готов подписаться под каждым словом Андрея Вячеславовича, что только добавляло ему труда не покраснеть. Он чувствовал себя предателем.

– А многие из нашего университета уезжают в Америку? Разве в Европу меньше? – вставил Сергей, чтобы сказать хоть что-нибудь. Почему-то мнение семинариста задело его за сердце куда сильнее, чем научных руководителей. Он всё больше и больше сомневался в этой затее. Может, всё-таки попробовать податься в русскую аспирантуру?

– Все сейчас в Америку рвутся, – продолжил Андрей Вячеславович. – В девяностые ехали куда возьмут, а сейчас – либо в Штаты, либо в Москве в банк. Ладно, держи рекомендацию свою, езжай, куда ты там собрался. Главное – возвращайся молодёжь тут обучать.

– Обязательно, – с твёрдым лицом ответил Сергей.

– Когда у вас защита диплома-то?

– В июне, как обычно.

– Ну, ещё времени вагон! Удачи тебе с заявкой!

– Спасибо! Вам тоже всего хорошего! – попрощался Сергей и заторопился на электричку в Москву, чтобы не попасть в перерыв и не застрять на кампусе.

Вечером у Сергея была назначена встреча с Мариной в парке «Коломенское». Хотя снег уже сошёл с деревьев, а листья ещё не появились, даже голые кроны выглядели вполне симпатично на всей территории парка. Слабый дневной ветер к вечеру совсем стих, и погода как никогда подходила для прогулок, что подтверждалось большим количеством прохожих, несмотря на рабочий день. Сергей переминался с ноги на ногу возле входа уже десять минут, несмотря на эсэмэску Марины «Опоздаю на 5 минут». В конце концов знакомая фигура появилась в поле зрения.

– Привет! Извини – совсем забегалась сегодня. Пойдём?

Сергей уже почти подготовил гневную речь про беспардонное отношение девушки к расписанию, но в очередной раз его линия мыслей была сломлена уверенным и дружелюбным тоном Марины. Ему не оставалось ничего, кроме как повиноваться. Сергей часто читал в социальных сетях советы в общении с девушками «быть мужиком» и «управлять ситуацией», но никогда не понимал, как это можно сделать, тем более когда от одного прямого взгляда в глаза он уже готов покраснеть.

Они пошли вдоль главной аллеи парка мимо многочисленных яблонь.

– Ты уже дочитал «Белую гвардию»? – начала очередной прессинг Марина. «И как она такие детали запоминает?» – изумился Сергей. «Управление ситуацией» было определённо непростым с подобной кандидаткой.

– Не успел – у меня сейчас дел навалило… А ты что читаешь сейчас?

– Соммерсет Моэм, короткие рассказы.

– Я его пока не читал, но, говорят, у него стиль похож на Эдгара По, – Сергей решил блеснуть эрудицией.

– О, ты Эдгара По читал! У Моэма есть что-то похожее, но у него рассказы более тяжёлые, серьёзные, что ли. – Марина, по-видимому, была очень увлечена литературой. Сергей решил пока не выдавать, что он осиливал лишь одну книгу за три месяца, и перевёл тему на более близкую ему стихию.

– Как у тебя дела в университете? Как учёба? – Сергей мог обсуждать образование часами.

– Да как обычно: лекции, семинары. Скукотища! Ты скажи, тебе какие книги больше нравятся: большие романы или короткие рассказы? – Марина не хотела отпускать нить рассуждений так просто.

– Мне больше научные статьи нравятся, – попытался пошутить Сергей. По непониманию в глазах девушки он понял, что институтский юмор был от неё далёк. – Это у нас так в институе шутят, – смутился Сергей.

– А-а… Ну ты академик! – Марина улыбнулась и легонько потрепала его по волосам. Сергей начал краснеть. – И как ещё у вас шутят?

– Не важно, – совсем смутился Сергей. Он заметил, что Марина улыбалась всё шире. – Это секрет, – решил играть в «мачо» Сергей. Однако краснеющее лицо затрудняло положение. – А что у вас в универе модно читать? У нас, например, фантастику любят, – нашёлся, наконец, Сергей.

– Не, у нас фантастику не читают, – засмеялась Марина. – У нас Уголовный кодекс читают.

– Да ну? – Сергей искренне изумился.

– Да шутка это, расслабься! – ещё больше развеселилась девушка. – Это юридический юмор такой. Типа как у ваших ботанов.

Они немного прогулялись в тишине.

– Скажи: у тебя раньше были длительные отношения? – спросила Марина со странным выражением в глазах.

Сергей не был готов к такому прямому вопросу. В романтических фильмах свидания как-то шли сами собой – что бы герои ни говорили, ситуация как-то всегда приводила к «хэппи-энду». Как это происходит, Сергей не понимал. Тут же ему приходилось разрешать ситуацию самому, хотя у него не было никакого опыта.

– Я не хочу отвечать на этот вопрос, – решил уйти от ответа Сергей. Сам того не подозревая, он лишь раззадорил любопытство девушки.

– Ну скажи, мне же интересно! Скажи хотя бы, когда у тебя были последние отношения.

– Ну… Два года назад.

– А почему вы расстались?

– Разве это важно? – Сергей окончательно решил уйти в «несознанку».

– Конечно… – Тут Марина сделала небольшую паузу и посмотрела Сергею прямо в глаза. Она приблизилась и надолго впилась ему в губы. Потом придвинулась к его уху и горячо прошептала: – Я ведь всё равно разузнаю. – И, словно в доказательство, слегка укусила его за мочку.

Сергей окончательно смирился с тем, что Марина полностью контролировала положение. Они прошли к реке, держась за руки. Какое-то время ещё побродили по парку, беседуя о литературе. Довершив прогулочный круг, пришли ко входу.

– Покажи мне, где ты живёшь, – твёрдым голосом произнесла Марина. Сергей уже и не думал сопротивляться.

Вскоре они добрались до общежития. На проходной Сергей всегда стеснялся спросить охранника, можно ли провести его друзей, а уж провести незнакомую девушку казалось совершенным безумием. К его неожиданности, охранник совершенно не удивился и лишь буркнул: «Завтра две пачки „Мальборо“ занесёшь».

Они поднялись на его этаж, и Сергей неуверенно открыл дверь. Они вошли в комнату, где сосед Никита привычно сидел за компьютером.

– Привет, – звонким голосом произнесла Марина. – Меня Марина зовут.

– О, привет, – обернулся Никита и встал, чтобы поздороваться. – Меня Никита. Я как раз покурить выйти с друзьями собирался, – Никита подмигнул Сергею. Он взял со стола телефон и сигареты и вышел.

Как только дверь захлопнулась, Марина впилась Сергею в губы, крепко обняла и начала снимать с него и с себя попадающиеся под руку элементы одежды. Вначале у Сергея ещё вертелись мысли: «А вдруг сосед вернётся?», но вскоре испарились.

Они лежали на узкой койке двухъярусной кровати, и Марина с интересом разглядывала постеры на стенах и разбитую мебель. Сергей, всё ещё с чувством нереальности происходящего, разглядывал Марину.

– Чай будешь? – Он наконец нашёлся, что сказать.

– Да, спасибо, – согласилась Марина.

Сергей встал и включил чайник.

– И сколько ты здесь живёшь? И как, если не секрет? – спросила Марина с нескрываемым интересом в глазах.

– Конкретно в этой комнате два года, до этого четыре в других общежитиях жил. Здесь относительно нормально; вот на втором курсе в общаге были крысы – это очень раздражало.

– Крысы?! – Марину передёрнуло.

– Маленько. Не то чтобы они прямо по коридорам бегали, – Сергей вложил в её руки кружку.

– Мне кажется, я бы тут больше месяца не протянула.

– Да, ты бы прибралась, – в первый раз за день легко улыбнулся Сергей.

Прозвучал сигнал эсэмэски. Марина достала из сумочки телефон, прочитала сообщение и переменилась в лице.

– Извини, мне нужно бежать, – с этими словами она стала быстро одеваться.

– Давай я тебя провожу, – предложил всё ещё ничего не понимавший Сергей.

– Нет, не стоит, – ответила Марина с бегающими глазами. – Пока! – Она наклонилась, крепко поцеловала его в губы и метнулась прочь из комнаты. Пока Сергей оделся и вышел в коридор, он уже слышал звук отходящего лифта.

Всю следующую неделю Сергей писал Марине сообщения и звонил с попытками узнать, что произошло, и предлагал встретиться. Марина на все вопросы отвечала: «Ничего, просто занята». В понедельник у Марины были занятия, во вторник тренировка, в среду заболел живот, и только в субботу Сергей понял, что отмазки она может придумывать бесконечно.

Работа не помогала поднять подавленное настроение. Уже во вторник профессор встретил Сергея в лаборатории и предложил поскорее закончить проект и диплом. Он недвусмысленно дал понять, что, если Сергей не освободит помещение в течение месяца, его дипломная работа может стать выдающейся и надолго запомниться деканату. При этом сама работа завязла в бюрократических процедурах, придуманных ещё в цветущую советскую эпоху и стремительно выросших при капитализме, словно бумажный ядерный гриб. Усиленная армия бухгалтеров, экономистов и прочих людей, ставивших штампы на документах, «радовала» Сергея своим злобным отношением, куда бы он ни пришёл по вопросам диплома. В который раз он уже чертыхался и кипел от злости после отказа в получении вожделенной подписи и в который раз утверждал себя во мнении, что «Сталина на них нет»! Да ещё и этот Сашин план с Финляндией никуда не продвигался.

– Ты уже знаешь, где работать будешь, Серёж? – заботливо поинтересовалась коллега Ира в пятницу, когда Сергей наконец-то добрался до экспериментального стола после долгих хождений по кабинетам.

– Если бы, – вздохнул Сергей. – Я думал на PhD податься, написал письмо профессору, у которого есть вроде как место. А он не отвечает.

– А ты сколько писем писал?

– Одно, – удивился вопросу Сергей.

– Одно? – Ира рассмеялась. – Да он его небось не заметил даже! В спам попало или ещё куда. Напиши ещё раз.

– Ты так думаешь? – неуверенно ответил Сергей. – А если он подумает, что я слишком настырный?

– А что, если он вообще о твоём существовании не узнает? – поставила контраргумент Ира. – Какая тогда разница?

– Резонно, – согласился Сергей и продолжил эксперименты, решив отложить неприятное письмо на вечер.

Когда он освободился, то сел за компьютер и открыл электронную почту. «А что, если этот финский профессор подумает, что я идиот?» – всё ещё сомневался Сергей.

– В этой комнате этот идиот работает! – раздался негромкий голос научного руководителя из дверного проёма. Наверное, Иммануил Леонидович не ожидал присутствия Сергея на работе в столь поздний час, либо недооценивал чувствительность ушей Сергея. – Стол его мы освободим через месяц максимум. – Дальнейшую часть диалога Сергей уже не мог разобрать, поэтому он не узнал, кто же был загадочный собеседник.