У Кошки 9 жизней. Книга 2 Шанти Олеся

Глава 1

Поздний вечер в Сорренто

– Селеста!

Незнакомое имя на мгновение пронзило дремлющее сознание Кати, и эхом разлетелось по сторонам.

– Вот негодница! Селеста! Да куда ж ты запропастилась?!

Очередной приступ крика заставил девочку распахнуть глаза и оглядеться.

Неведомым образом она очутилась в небольшом селении, домов в тридцать, сиротливо притулившемся в нескольких метрах от дороги. Вокруг же, куда не бросишь взгляд, раскинулись бескрайние поля, кое-где перемежавшиеся одинокими деревцами.

Девочка была так увлечена разглядыванием окружающей ее местности, что не сразу сопоставила режущие уши вопли со своей собственной персоной. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. С того момента, как Катя очутилась в своей новой жизни, прошло буквально несколько минут, и потому имя Селеста ей ни о чем не говорило. Во всяком случае – пока.

Внезапно дверь домика, около которого оказалась наша героиня, со скрипом распахнулась, и на пороге возникла невысокая полная женщина с растрепанными волосами и гневно сверкающими глазами. Руки, полные и красные, уперлись в бока, тело напряглось как будто как перед схваткой, а босые ступни угрожающе постукивали по полу.

Все в облике незнакомки говорило о том, что она страшно рассержена. И едва Катя попыталась понять, что собственно случилось, как женщина заметила ее присутствие и медленно двинулась вперед. И хотя девочка видела ее впервые за всю свою жизнь, нетрудно было догадаться, что намерения у женщины не самые дружелюбные.

– Нет, вы только поглядите! – взвизгнула незнакомка. – Я с раннего утра как заведенная, а она тут сидит, прохлаждается! Мало тебя братец лупил, ой мало!

Катя вскочила на ноги и инстинктивно попятилась. И чем она не угодила этой красной от гнева женщине? Но девочка недолго пребывала в сомнениях, незнакомка оказалась на редкость говорливой и тут же обрушила на голову Кати целый поток информации.

– Вот была бы ты моей дочерью, я всю дурь-то из тебя выбила. А так конечно – тетя Агата нам не указ! Вот как убирать, стирать, готовить, на рынке торговать, так тут нужна, а как хоть немного помочь – никого не дозовешься! Ни Николо, всю душу уже пропил, прости господи, ни дочки его непутевой! Ох, Селеста, помяни мое слово, все в жизни возвращается! Вот когда-нибудь вспомнишь ты свою тетку, да только поздно будет!

Голос женщины дрожал, срывался, на лице отразилось такое неподдельное страдание, что Катя тут же почувствовала угрызения совести. Неужели она оказалась такой плохой племянницей, ее бедная тетка кружится как белка в колесе, а она на солнышке загорает?

Краска залила Катино лицо, и она резво подалась вперед.

– Простите… э тетя Агата… Я могу, я готова… только скажите!

Лицо тетки тут же изменилось, а глаза быстро забегали из стороны в сторону.

– Ну надо же! Послушать – так просто невинная овечка! Но учти, я тебя насквозь вижу и слежу за каждым шагом! Значит так, я к соседке, а ты с близнецами остаешься. И не дай бог тебе что-нибудь выкинуть…

И оставив девочку самой додумывать, что именно она может выкинуть и что ей за это будет, Агата развернулась и, гордо вскинув голову, двинулась прочь. Катя молча смотрела ей вслед и смогла перевести дух, лишь когда грузная фигура тетки скрылась из виду.

– Ну и дела! – просопела девочка и не мешкая поспешила в дом.

У тети Агаты было двое сыновей – Уберто и Филиппо. Мальчишкам всего лишь недавно исполнилось три года, но это ничуть не мешало им проказничать и доводить родных до белого колена. И если мать частенько умилялась их проделкам, то для других игры близнецов доставляли немало сложностей и хлопот. А поскольку в доме больше никого не было, всю свою мощь они изливали на одного-единственного человека – Селесту. Катя еще не знала об этом факте, и потому не сразу поняла, чем грозит общение с этими малолетними хулиганами.

Стоило девочке заглянуть в спальню тети, как ее оглушил пронзительный режущий слух вопль. Уберто и Филиппо безошибочно чувствовали, когда их мать уходит из дома, и едва за той закрывалась дверь, пускались во все тяжкие.

Катя озадаченно замерла на пороге, не сводя глаз с двух скачущих и голосящих на все лады сорванцов. По правде говоря, она совершенно не представляла, как обращаться с детьми, особенно, с такими непоседливыми.

– Может, поиграем? – неосторожно предложила она, и тут же поплатилась за свою легкомысленность.

В понятии близнецов игры представляли собой настоящие побоища с неизбежной капитуляцией поверженного врага, под коим, разумеется, подразумевалась Селеста.

В ту же секунду ребята взобрались на постель матери и принялись с остервенением бросаться в девочку подушками.

– Но, но полегче, – смеясь, отбивалась Катя.

Но вскоре ей стало не до смеха. Ветхий материал не выдержал, и через мгновение перья и пух свободно разлетелись по всему помещению, застилая собой не только Катю, но и только что вымытый пол.

Катя охнула и, стряхивая с лица и волос прилипчивый пух, попыталась было отнять у мальчишек то, что еще совсем недавно было подушками, но в ответ комната тут же огласилась громкими истеричными рыданиями.

Девочку бросало то в жар, то в холод, но она совершенно не представляла, как их успокоить. Спешно припоминая, чем могут интересоваться дети в таком возрасте, Катя кинулась на поиски игрушек, но, увы, в комнате ничего такого не оказалось. Только несколько связанных друг с другом разноцветных тряпок, по всей видимости, предназначенных для развлечения малолетних хулиганов.

Но Катины надежды не оправдались. Сколько она не трясла тряпками перед глазами малышни, визги не смолкали.

– Да что ж такое! – в сердцах воскликнула девочка и в отчаянии схватилась за голову. – Как же вас успокоить?!

И тут в голову пришла очередная мысль. Еда!

– Точно! Как же я сразу не догадалась!

Ни на секунду не сомневаясь, что ее догадка верна, Катя бросилась на кухню. Тетя Агата не дала никаких рекомендаций по поводу предпочтений своих отпрысков, поэтому приходилось импровизировать. Даже в привычных условиях, у себя на родине, это было бы непростой задачей, а уж в незнакомом месте, с совершенно другой культурой, традициями и обычаями, казалось практически невозможно. Но Катя не сдавалась.

– Все дети любят сладкое! – победоносно воскликнула она.

Но эта идея, поначалу показавшаяся настоящим спасением, была вынуждена претерпеть значительные изменения. Даже мимолетного взгляда на кухонное помещение было достаточно, чтобы понять – продуктов в доме тети Агаты практически не было. Лишь в дальнем углу виднелся неполный мешок с крупой да фляга с молоком, надоенным всего пару часов назад. И больше ничего.

Катя в растерянности замерла на месте – ей и в голову не приходило, что семья, в которой ей суждено было очутиться, нуждалась и еле сводила концы с концами. Что, впрочем, и неудивительно для того времени. Большая часть населения Италии жила очень скромно, основным пропитанием для которой становились свежие фрукты да разнообразные пиццы.

– Пища бедняков, – вспомнилось Кате, и девочка невесело ухмыльнулась.

Как все-таки меняются вкусы и представления о вкусной еде – то, что всего несколько веков назад для большинства бедных итальянцев служило чуть ли не единственным способом хоть как-то утолить голод, в современные дни в ресторанах и кафе подается как праздничное блюдо.

За свою жизнь в Москве Катя не раз пробовала итальянские блюда – пиццы, пасты, салаты – с морепродуктами и диковинными видами сыров, но, разумеется, не имела ни малейшего представления, как их готовить. А несмолкаемые вопли подгоняли и заставляли сердце биться все сильнее и сильнее.

– Нет, национальная кухня мне определенно не по зубам! – наконец сдалась девочка, – нужно придумать что-то другое.

После долгих и упорных поисков на глаза попался небольшой глиняный горшок с чем-то густым и весьма аппетитно пахнущим.

– Мед! – догадалась Катя, и не ошиблась.

Видимо, тетя Агата припрятала это лакомство на черный день, который, как оказалось, уже наступил для ее племянницы, оставшейся один на один с двумя голосящими малышами.

– Спасена! – обрадовалась Катя и резво принялась за дело.

Через мгновение на кухне вспыхнул огонь, на стол был водружен большой котелок, в который один за другим отправились молоко, мед и пшено.

– Пять минут, пять минут, – довольно напевала Катя, запихивая свое варево в жаровню.

Но по какой-то иронии судьбы именно этих пяти минут ей и не хватило. Не успела она закончить с кашей, как громкий грохот заставил девочку буквально подпрыгнуть на месте.

– Да что ж такое?! – простонала она.

Грохот приближался, через секунду к нему присоединился подозрительный звон, и Катя поняла, что, если она сию минуту не вмешается, от дома останется один фундамент. Однако она опоздала. Через мгновение в кухонном проеме показались две хитрые рожицы.

– Нет, нет! Сюда нельзя! – вскрикнула Катя и кинулась наперерез, но Умберто и Филиппо оказались ловчее.

Быстрее молнии мальчишки взобрались на большой деревянный стол, весь заставленный посудой, котелками и прочей домашней утварью.

– Ах вы прохвосты! Ну погодите!

Но справиться с близнецами оказалось не так просто. Девочка безуспешно пыталась поймать их и стащить на пол, но все было напрасно. В ответ слышался лишь издевательский смех, а в лицо летели тарелки, ложки и кружки. Не прошло и нескольких минут, как пол кухни оказался засыпан осколками битой посуды, и в ход пошли тяжелые глиняные котелки. Но все это было еще цветочками. Неожиданно в поле зрения мальчишек попал огромный нож, который тетя Агата использовала для резки мяса. Издав победный клич, близнецы ринулись вперед, и через мгновение острый клинок мелькнул в руках одного из них.

Катя похолодела.

– О Господи! Отдай нож! Немедленно! – надрывалась она, но Умберто и Филиппо, казалось, получали удовольствие, видя переживания Селесты.

Дети не представляли, какую опасность таит в себе их новая игрушка, и откровенно забавлялись, тыча острием ножа друг в друга. Одна Катя понимала, чем это может закончиться, и, забыв обо всем на свете, ринулась на стол. Тот предательски заскрипел, закачался и, прежде чем девочка поняла, что случилось, она очутилась на полу под грудой посуды, досок и балок.

В этот момент дверь скрипнула, и в доме раздались чьи-то торопливые шаги. Оглушенная и замотанная Катя не сразу услышала их приближение, а когда до нее наконец-то дошло, кому они могут принадлежать, на пороге возникла всклокоченная Агата. При виде царящего вокруг беспорядка и малышей, как ни в чем не бывало пляшущих на кухне среди осколков посуды, женщина застыла на месте. Ее глаза вылезли из орбит, а рот лишь беззвучно открывался и закрывался, не в силах проронить ни слова. С трудом выбравшаяся из-под обломков стола Катя тихо охнула и попыталась дать задний ход, но было поздно – тетя вперила в нее свой остановившийся взгляд.

– Что… Как? О Боже, – бессвязно бормотала она, и с каждой минутой ее лицо становилось все белее и белее.

Катя прекрасно понимала, что у тети есть все основания для недовольства, но сладить с хулиганами – это выше ее сил, да и, наверно, любого человека на свете. Но для Агаты подобное замечание ничего не значило. Как и любая мать, она считала своих детишек самыми лучшими и потому подобно тигрице бросилась на их защиту.

– Никогда! – с перекошенным от злобы лицом просипела она. – Слышишь, никогда не смей подходить к моим детям!

– Но тетя…

– Молчать! А если бы они поранились, с лестницы упали, на нож напоролись?!! Или может, ты все это мне на зло делала, а? Ну признайся?!! Хотела, чтобы я страдала, чтобы материнское сердце кровью обливалась!

– Тетя Агата, – безуспешно надрывалась Катя, – да послушайте вы меня!

Но женщину было не остановить.

– Ты подумай! Змею на груди пригрела! Кормила, поила, свою праздничную шаль подарить хотела…

У Кати не было ни малейшего шанса оправдаться. Да и что тут скажешь, разнесенный в пух и прах дом был куда красноречивее слов.

– Я тебе этого никогда не прощу, поняла, – напоследок крикнула женщина и, бесцеремонно схватив девочку за плечи, вытолкала за дверь. – А сейчас прочь с глаз моих!

Катя лишь тяжело вздохнула. Спорить с разгневанной родственницей было совершенно бесполезно, да и признаться, девочка сильно сомневалась, что тетя Агата, после всего, что она увидела, изменит свое решение. Разумеется, Катя и сама не горела желанием хоть на какое-то время оставаться один на один с этими дьяволятами, но все же хотела оправдаться. Тетя все не так поняла – она же старалась, правда, старалась найти с детьми общий язык. И возможно, будь у нее больше времени, это удалось, но все случилось так как случилось. Второго шанса у нее не было, и, лучшее, что Катя сейчас могла сделать – как можно реже попадаться тетке на глаза.

Однако тогда девочка еще не подозревала, что все ее беды впереди. И по сравнению с ними тетя Агата и ее неугомонная малышня покажутся сущей безделицей.

К вечеру в доме появился новый персонаж. О его приближении возвестила отборная ругань и тяжелые шаркающие шаги.

Все это время девочка отсиживалась на кухне, однако странные звуки заставили ее выглянуть из своего убежища и прислушаться. Кого это нелегкая принесла на ночь глядя? Ответ же был вполне предсказуемым, правда, все еще не укладывающимся в голове. Внезапно совсем рядом мелькнула чья-то тень, и Катя тут же узнала неслышно появившуюся тетю Агату. Женщина явно готовилась ко сну, поскольку облачилась в просторную, достигающую щиколоток рубаху, а волосы, привычно заплетенные в тугую косу на затылке, в беспорядке разметались по плечам.

– Смотрите-ка, кто пожаловал! – прошипела тетка и скосила глаза на жавшуюся в углу племянницу. – Что уставилась? Иди, встречай ненаглядного папашу!

В то же мгновение входная дверь со скрипом отворилась, а в ее проеме показалось нечто огромное и угрожающе хрипящее.

Девочка нервно сглотнула. Неужели этот обросший чумазый еле стоящий на ногах и непрерывно сыплющий изощренными ругательствами человек и есть ее отец? Но, увы, с действительностью не поспоришь.

– Что, Николо, опять за старое взялся? – грозно просипела Агата, и Катя увидела, как в ее руке дрогнула деревянная колотушка для раскатки теста. – Сколько раз я тебе говорила, чтоб не смел в таком виде дома появляться?!

В ответ вошедший пробормотал что-то нечленораздельное и медленно двинулся на сестру. Но стоило ему сделать пару шагов, как нога зацепилась за отстающую половицу, и мужчина с размаху рухнул оземь.

– Этого еще не хватало! – всплеснула руками тетя Агата и принялась со всей силы дубасить колотушкой братца по спине.

Но Николо, казалось, было совершенно все равно, и вскоре до ушей женщин донесся раскатистый храп. Тетя Агата побагровела и, не зная на кого вылить душащую ее злобу, двинулась на Селесту.

– Значит так, слушай меня внимательно! – тихим, но не подразумевающим возражений голосом сообщила она. – Мое терпение закончилось! Запомни этот день, хорошенько запомни, ибо теперь твоя жизнь круто изменится.

Катя вздохнула. Ее худшие опасения сбывались прямо на глазах.

– Хватит мне спину гнуть, когда вокруг столько бездельников развелось. Отныне ночевать будешь в хлеву, с утра за скотиной убирать, а днем – на рынке торговать. А увижу около детей, не обижайся! Собственными руками придушу! Вопросы есть?

Катя мотнула головой. Да какие уж тут вопросы, и так все понятно – на глаза тете Агаты лучше не попадаться.

Никогда в жизни Катя не думала, что когда-нибудь ей придется стоять за прилавком и активно зазывать покупателей.

Торговки с интересом поглядывали на новую соседку и время от времени перебрасывались короткими фразочками. Катя догадывалась, что речь идет о ней, и щеки сами собой розовели.

– Так вот ты, значит, какая, – наконец заявила одна из женщин.

Катя удивленно покосилась на собеседницу

– Какая такая? – промычала она, совершенно не понимая, что от нее хотят.

Торговки засмеялись.

– В смысле, племянница Агаты. Да уж, тетка боевая! Мы бы своих детей никогда сюда не пустили, а ей – раз плюнуть! Ну ничего, ты не тушуйся, поначалу всем страшно.

– Самое главное, за товаром следи! – включились в разговор другие. – Тут желающих поживиться за чужой счет хоть отбавляй! А если что пропадет, так тетка с тебя точно всю шкуру спустит!

Катя поежилась – от этих разговоров становилось не по себе.

Девочка обреченно косилась на высившиеся перед ней корзины с разнообразными фруктами и тяжело вздыхала. Большинство плодов она видела первый раз в жизни и могла лишь догадываться, каковы они на вкус. Не говоря уже о цене. Катя совершенно не представляла, что сколько может стоить, и смутно припоминала, какие денежные знаки используются в Италии 18 века. Но так или иначе ей нужно было продержаться до вечера, а значит, придется импровизировать.

– Простите, – обратилась она к стоящей рядом женщине. – А не подскажете, что это такое?

Соседка удивленно воззрилась на странную девицу, указывающую на стоящую перед ней корзину оливок.

– Вот тебе и раз. Ты, девчина, часом на солнце не перегрелась?

– Не трожь ее, Патриция, – вмешались другие торговки. – Не видишь что ли, она от страха сама не своя. Вспомни лучше, каково самой в первый раз было!!!

Патриция вспыхнула и отвернулась.

– То-то же! Ты, Селеста, не бойся, мы тебе все расскажем.

Женщины не обманули, и вскоре Катина голова с трудом переваривала обрушившуюся на нее информацию о разнообразных фруктах, их свойствах и вкусах.

– И запомни, – напутствовали ее торговки. – С покупателями не спорь. Это непросто, конечно, но иначе никак. Покупатели – народ вредный, обидчивый, из-за любого пустяка такой пожар раздует, что потом хоть вообще на рынке не появляйся.

Катя слушала, кивала, но в душе молилась, чтобы никому не взбрело в голову подойти именно к ней.

Но судьба распорядилась иначе. День близился к полудню, от жары и солнца люди разомлели и попрятались под импровизированные навесы, а редкие покупатели спешили поскорее приобрести все необходимое и покинуть раскаленный рынок. Внезапно до ушей людей донесся постепенно приближающийся гул. Торговки удивленно зашушукались и принялись озабоченно выглядывать со своих мест.

А гул с каждой секундой усиливался, и вот на торговую площадь влетела группа всадников. Незнакомцы с головы до ног были закованы в латы, их кони нервно ржали и фыркали, а на угрожающе вскинутых пиках развевался флаг Италии.

Всадники покружились по торговой площади и неожиданно направились прямо к Кате. Весело переговариваясь и не обращая на хозяйку совершенно никакого внимания, они принялись бесцеремонно рыться в корзинах с фруктами. Девочка и охнуть не успела, как один из рыцарей набрал пригоршню фиников и развернулся было прочь.

Катя вспыхнула и вскочила с места.

– Пять лир, пожалуйста!

Оживленная беседа замолкла.

Всадник с финиками замер и удивленно покосился на торговку.

– Что?

– Пять лир, – спокойно повторила Катя. – Эти финики стоят пять лир.

В воздухе повисло гнетущее молчание. Краем глаза девочка видела, как со всех сторон высунулись испуганные соседки и в ужасе замахали руками. Катя не понимала, что случилось, и почему ее вполне обычная фраза вызвала такой эффект, но факт оставался фактом – она допустила какую-то оплошность.

Тем временем всадник медленно повернулся к своим товарищам и громко воскликнул.

– Слышали, сеньоры? Эта деревенщина требует плату за свой поганый товар!

Громкий хохот разорвал напряженную тишину, злосчастные плоды полетели на землю, а рыцарь наклонился к помертвевшей от страха Кате и прошептал:

– Ты об этом пожалеешь, маленькая дрянь!

Девочка отшатнулась, а неизвестные, пришпорив коней и подняв столп пыли, в ту же минуту унеслись прочь.

Все произошло настолько быстро, что Катя даже не поняла, что случилось. Однако одно она знала наверняка – только что сама того не желая она нажила серьезные проблемы. И встревоженные голоса торговок лишь подтверждали этот факт.

– О боже, что ты наделала! Да разве можно пререкаться с такой важной особой!

– А что такого? – вскинулась Катя, – я попросила пять лир и всего-то!

Женщины удивленно переглянулись.

– Ты в своем уме, Селеста?!! Это же сам Фарнезе, герцог Пармский! Молись, чтобы он не разгневался! Иначе быть беде!

И они как в воду глядели. Разумеется, Катя понятия не имела, кто такой Фарнезе, и почему не стоило с ним спорить, но герцога это вовсе не волновало. Впервые за всю его жизнь какая-то девчонка с рынка позволила себе неслыханную дерзость. Она не только заговорила с высокородной особой, на которую чернь вроде нее и взглянуть-то не смеет, но и потребовала деньги!

Сколько он себя помнил, Фарнезе ни в чем не знал отказа, неудивительно, что выходка торговки с рынка уязвила его в самое сердце. Притихшие друзья с интересом следили за меняющимися выражениями его лица и напряженно гадали, как поступит их предводитель. А тот нахмурился и резко взмахнул рукой.

Приказ был ясен как белый день. Герцог отличался буйным нравом и за куда меньшие провинности мог спалить целые дома или заключить в темницу любого, имевшего неосторожность вызвать гнев благородной особы Жители селения об этом прекрасно знали и потому с замиранием сердца ждали, какова же будет месть.

И она не заставила себя ждать. Катя только-только собрала разбросанные по земле финики и выбрала из корзины помятые фрукты, как до ушей донесся уже знакомый топот. Лица соседок побелели, и женщины схватились за головы.

– Селеста, прячься! Это они!

И точно – через мгновение на площади возникли знакомые всадники. Торговки едва успели спрятать испуганную девочку среди своих корзин, как на полном скаку кони налетели на Катин товар. Корзинки жалобно хрустнули и перевернулись, фрукты разлетелись, а лошадиные подковы нещадно давили и крушили все на своем пути. Присутствующие молча наблюдали за творящимся бесчинством, но никто из них не решался вмешаться.

Это не означало, что в их сердцах не было ни капли жалости, напротив – каждый по-своему сочувствовал свалившейся на голову Селесты беде. Но в первую очередь любой житель думал о себе, своей семье и детях, что станется, если гнев герцога Фарнезе обрушится на них? Ответ был неутешителен, для большинства деньги, вырученные от продажи фруктов, были единственным средством для существования. Люди просто боялись, и, увы, как это часто бывает, страх способен пресечь даже самые благородные порывы.

Через пару минут все было кончено. Катин товар превратился в одно большое месиво, в котором сиротливо плавали прутья от корзинок и косточки некогда чудесных плодов. Всадники же торжествующе оглядели торговую площадь и скрылись из вида. Некоторое время люди не могли пошевелиться и удрученно взирали на учиненную расправу. Каждому было грустно и досадно, но можно было только представить, что сейчас творилось в душе Кати. Оглушенная, она невидящим взором смотрела в одну точку и, казалось, даже не слышала обращенных к ней слов.

– Ох, Селеста, что же теперь будет?!

– А ведь мы предупреждали! Герцог не прощает обид!

Девочку била нервная дрожь – не столько от страха перед наказанием тетки, сколько от царящей на свете несправедливости. Ну как же так! Почему этим самовлюбленным, не видящим ничего кроме роскоши и богатства, баловням судьбы все сходит с рук? По какому праву они могут решать чьи-то судьбы, насмехаться над слабыми и бедными. Неужели деньги стали единственным мерилом человеческой сущности, как в 18 веке, так и в 21?!

Катя задыхалась от захлестнувшей ее обиды и не сразу заметила приближающуюся грозно размахивающую руками фигуру. Агата, как будто почувствовав неладное, решила проверить, как идут дела у ее племянницы. До женщины не сразу дошло, что произошло, и несколько мгновений она глупо таращилась на груды раздавленных фруктов и сгрудившуюся около толпу. Когда же ее мозг наконец осознал случившееся, внимание тут же переключилось на стоящую рядом Катю.

– Ах, мерзавка! – воскликнула Агата, и звук звонкой пощечины разнесся по торговой площади. – В могилу свести решила?! Детей малых без корки хлеба оставить?!!

Соседки пытались было образумить разошедшуюся не на шутку женщину, но куда там!

– Придушу змею! – захлебываясь, визжала она. – Собственными руками придушу!

Агату совершенно не волновали подробности случившегося, она видела лишь одно – ее лишили всего товара, а это значит, что в ближайшие несколько дней им будет нечего есть. Несмотря на свою грузность, женщина умудрилась вцепиться племяннице в горло, и дело начинало принимать серьезный оборот.

Внезапно за спиной Агаты раздался чей-то незнакомый голос.

– Прекратите! Она не виновата!

Люди как по команде замолкли и удивленно повернулись.

На площади в нескольких шагах от них стоял высокий худощавый юноша. Его лицо было бледно, тело прикрывали еле державшиеся на плечах лохмотья непонятного цвета, а на босых ногах виднелись шрамы и кровоподтеки. Все в облике этого незнакомца выдавало крайнюю нужду, одни только глаза, большие глубокие, без малейшей тени страха смотрели на кипящую от негодования женщину.

– Шел бы ты отсюда подобру-поздорову! – прошипела Агата. – Тоже мне, защитник выискался!

Но угрозы женщины не произвели на юношу никакого впечатления. Его глаза были по-прежнему спокойны и лишь с некоторой жалостью взирали на разъяренную тетку.

– Я понимаю, то, что случилось – большая беда. Но, прошу, не нужно наказывать невиновных!

– Вот как?! А что мне, по-твоему, делать? – ехидно поинтересовалась Агата. – Может, сказать спасибо этой гадюке?!! По ее милости мои дети будут сидеть голодными!

– Мне жаль ваших детей, – последовал незамедлительный ответ. – Но эта девочка ни при чем. Это моя вина.

На торговой площади повисла гнетущая тишина. Люди, открыв рты, переглядывались и не могли поверить в то, что только что услышали. Даже Агата на некоторое время потеряла дар речи.

– Твоя???

– Да. Я как раз остановился около вашего товара и не поприветствовал герцога Фарнезе должным образом. Всадники разгневались и в ярости раздавили все фрукты.

Тетя Агата не знала, что и думать.

– Врешь? – с надеждой уточнила она.

Но странный юноша отрицательно покачал головой, женщина смутилась и ослабила хватку. Катя судорожно вздохнула и принялась отчаянно кашлять.

– Ладно, убери здесь все, – буркнула Агата. – А потом домой, быстро!

Женщина и сама не поняла, куда улетучилась ее злоба, почему она поверила этому странному парню и даже не попыталась выместить на нем свое негодование. Она была абсолютно уверена, что во всем виновата ее племянница, а слова незнакомца настолько обескуражили, что Агата даже не знала, как себя вести.

Катя была поражена не меньше тетки и с благоговением взирала на неожиданного спасителя.

– Зачем ты это сделал? – тихо прошептала она.

Худощавый паренек покраснел и неопределенно пожал плечами.

– Просто помочь хотел… Ты добрая, это сразу видно.

Катя не верила своим ушам. Совершенно чужой человек ни с того ни с сего вступился за нее, и не побоялся гнева ее родственницы? Такого просто не может быть!

– Но… а как же ты? Неужели совсем не испугался?

Ее спаситель неожиданно погрустнел, а по бледному изможденному лицу пробежала кривая ухмылка.

– А кого бояться? Твоей тетки? Так она просто несчастная женщина, ее можно только пожалеть. И потом, мне терять нечего.

Катя ничего не понимала и бестолково таращилась на нового знакомого. А тот, внезапно ссутулившись, улыбнулся на прощание и медленно побрел прочь.

Девочка опомнилась, лишь когда таинственный прохожий был на расстоянии нескольких десятков метров.

– Эй, постой, – торопливо воскликнула она. – Ты что же, вот так возьмешь и уйдешь? Ну хоть скажи, как тебя зовут?!!

Удаляющаяся фигура на миг замерла, и Катя встретилась с огромными, необычайно грустными глазами.

– Габриэль! – донеслось сквозь шум проезжавшей мимо повозки, но, сколько Катя не напрягала зрение и не крутила головой, ее спаситель исчез, как будто сквозь землю провалился.

Глава 2

Тихая гавань

Поздним вечером, когда Катя наконец-то осталась наедине с собой, мысли мгновенно вернулись к странным событиям сегодняшнего дня.

Если бы не чудесное вмешательство случайного прохожего, ей не поздоровилось. Тетя Агата точно выгнала бы из дома, а может, того хуже, избила плетьми.

– Кто же этот человек? – гадала девочка. – Говорит, что ему нечего терять, а глаза такие добрые…

Внезапно Катю обдало жаром, и она подскочила на своей подстилке.

– Господи, а ведь я даже не поблагодарила его!!!

Эта мысль настолько поразила ее, что девочка почувствовала, как лицо заливает румянец, и в душе поселилось неведомое доселе беспокойство. Катя долго не могла понять, что же с ней происходит и почему мимолетная встреча так взволновала ее душу, как вдруг…

Гребень! Ну конечно же! Как она могла о нем забыть? Катя осторожно поднесла дрожащую руку к своей шее и ощутила тепло, явственно исходившее от висевшего на цепочке украшения. Ее верный попутчик и помощник неожиданно ожил и настоятельно заявлял о своем существовании.

Девочка непонимающе захлопала глазами. Что бы это значило?! Вне всякого сомнения, бабушкин подарок пытается что-то сообщить, но вот что? И причем тут незнакомец, так неожиданно появившийся в ее жизни?

Мысли лихорадочно перескакивали с одного события на другое, пытаясь связать их воедино, но так или иначе сводились к одному – ей нужно найти этого человека. Их встреча была неслучайна, но для чего все это нужно, она сможет понять, лишь когда отыщет странного юношу. И горящий на груди гребень – лишь очередное тому доказательство.

– Ну что ж, – протянула Катя. – Кажется, пора приниматься за поиски…

Но тут девочка столкнулась с весьма неприятным открытием – ведь она почти ничего не знает о своем спасителе. Где живет, чем занимается… Одно лишь имя… Габриэль.

Катя невольно улыбнулась. Оно как нельзя лучше подходило своему обладателю – такое же возвышенное, нежное, изящное…

Прошло несколько дней. Катя послушно ходила на сбор урожая и в редкие свободные минуты пыталась разузнать хоть что-нибудь о своем спасителе. Но на удивление, никто ничего не знал об этом человеке. Даже самые бойкие соседки, еще те сплетницы, лишь удивленно разводили руками.

– Габриэль? Нет, никогда не слышали такого имени… Может, ты что-то перепутала?

Но Катя лишь отрицательно качала головой и уходила – нет, она ничего не перепутала. И тот факт, что об этом самом Габриэле в поселке никто ничего не знал, лишь разжигал ее любопытство. Конечно, под неусыпным контролем со стороны тетушки наводить справки непросто, но Катя не теряла надежды. Пару раз, ближе к вечеру, когда все дела были переделаны, она тайком выскальзывала из дома, и пускалась на поиски.

Но как найти того, о ком никто ничего не слышал? Девочка бесцельно бродила по узким мощеным камнем улочкам маленького итальянского селенья, в котором волей судьбы ей суждено было оказаться, вглядывалась в лица прохожих, прислушивалась к чужим разговорам, но, увы, все напрасно. Таинственный незнакомец как в воду канул.

Однако в жизни любой, даже незначительный эпизод имеет свой собственный смысл, свое предопределение. Катя не могла объяснить, но чувствовала, что от этих поисков зависит ее дальнейшее существование. И потому не опускала рук.

Вскоре ее старания были вознаграждены. Как-то раз тетя Агата отправилась в соседнее селение, и на целый день Катя оказалась предоставленной самой себе. Грех было не воспользоваться неожиданно свалившимся на голову счастьем. С трудом дождавшись, когда грузная фигура тетки скроется за поворотом, Катя на цыпочках выскользнула из своего жилища и, воровато оглядываясь, бодро затрусила к калитке. В руках она сжимала небольшой узелок – кусок холодной паэльи, оставшийся от вчерашнего ужина, и пару свежих помидоров. По ее подсчетам этой еды должно хватить на целый день. Катя твердо решила во что бы то ни стало разыскать исчезнувшего незнакомца и возвращаться домой ни с чем не собиралась.

Поселок еще спал, на улицах никого. Катя улыбнулась и чуть ли не бегом бросилась вперед – лишние свидетели ей ни к чему. Когда солнце встало, и новый день вступил в свои законные права, наша путешественница была уже далеко. Узкая дорога увлекала все дальше и дальше, за спиной остались одинокие жилые домишки, а впереди, куда не бросишь взгляд, лишь залитые солнцем бескрайние поля.

Несколько часов пешей прогулки не прошли даром для неприученного к длительной ходьбе организма Кати. На ногах тут же вскочили волдыри, припекало, и отчаянно хотелось пить. Несмотря на некоторые запасы провизии и питья, девочка терпела сколько могла – неизвестно, что ждет ее дальше. Тем не менее, геройства хватило ненадолго, вскоре она была вынуждена остановиться и без сил опуститься на зеленую придорожную траву.

– Что я делаю! – пронеслось в голове. – А если заблужусь?

Но несмотря на обуревавшие ее страхи внутренний голос и слегка подрагивающий на груди гребень настаивали на своем.

Катя покосилась на бабушкин подарок и еле слышно вздохнула.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – еле слышно прошептала она.

И гребень действительно знал. Во всяком случае, с каждым шагом его владелица чувствовала, как он становится все теплее и теплее – верный признак, что она на правильном пути. И точно – не прошло и получаса, как на горизонте замаячили каменные стены и острые шпили городских колоколен.