ДУ/РА Килина Диана
***
В офис доехали по отдельности. Я обреченно поплелся в конференц-зал на встречу с заказчиком — директором крупной маркетинговой кампании, сотрудник которой скрылся с неприлично крупной суммой, наворованной за два года работы. Илона, как всегда, ушла готовить кофе сотрудникам и через пятнадцать минут ее каблучки процокали по полу, притихнув где-то в районе рабочего места.
— Так у вас есть предположения, куда мог скрыться… — заглянув в свои записи, которые через раз делал в блокноте, я припомнил фамилию и невольно усмехнулся, — Быстров?
— Нет. Единственное, что я смог узнать, это то, что он не выезжал за границу, — раскачиваясь на кресле ответил клиент.
— А деньги?
— Просто исчезли. Скорее всего он снимал их и использовал подставной счет. Банк не смог отследить никаких транзакций.
— Ясно. Здесь все данные? — указав на папку с файлами, я дождался утвердительного кивка и устало вздохнул, — Не густо.
— Все, что удалось узнать законными методами. Сами понимаете…
— Да, понимаю. Я не могу гарантировать быстрый результат, но мы постараемся что-нибудь сделать.
— Просто найдите его, — одарив меня многозначительным взглядом, он прищурился.
— А что будет, когда мы его найдем? — приподняв брови, я откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на собеседника.
Тот лишь усмехнулся. Решив не углубляться в подробности, скупо кивнул и подхватил папку со стола.
— В таком случае, мы будем держать вас в курсе.
— Как долго придется ждать? — вставая, он застегнул пиджак и поднялся вместе со мной.
— Первым делом мы проверим камеры наблюдения на вокзалах, в аэропортах и на автостанциях. Так же проверим заправки. Это занимает около двух недель. Параллельно с этим, — зашагав в сторону выхода, я открыл дверь, пропуская клиента вперед. — Мы зайдем с другой стороны и будем наблюдать за родственниками и друзьями. Это стандартные процедуры, но, обычно дают результат — наш штат сотрудников больше, поэтому у нас есть возможность работать сразу в нескольких направлениях.
— Понятно.
— Будем на связи, — стоя у лифта, я нажал на кнопку вызова и повернулся к нему лицом.
— Всего доброго, — скупо попрощался седовласый мужчина перед тем, как створки закрылись.
— И вам не хворать, — пробормотал я.
Открыв папку, я снова принялся изучать скромное досье и побрел в кабинет. У стойки я сделал вид, что занят и только закрыв за собой дверь, смог выдохнуть и немного расслабиться.
Дела. Даже кофе страшно просить — мало ли что в нем окажется на этот раз.
И что на меня вообще нашло вчера? Пробило, блин, на откровенность. Выставил себя идиотом, да и только. Романова, поди смеется про себя.
«А что если бы такая как ты рядом была?»
Да не будет никогда этого. Пора смирится и жить дальше, Агеев. Не светит тебе ничего.
Время медленно двигалось к обеду. Услышав, как в приемной загудели голоса парней, я устало потер шею и нахмурился. Наверняка, Илона ушла с ними и как всегда будет кокетничать, сидя за столом. А меня туда не приглашали ни разу, вижу же по лицам — боятся. Сразу в молчанку играют, серьезные мины состроят, съедят все даже не жуя — как бакланы — и быстренько ретируются. Пару раз осмелился, думал, может хоть как-то как люди поговорим, а толку? Все, как под копирку.
С этими мыслями спустился в кафетерий и долго разглядывал котлеты с картофельным пюре.
— Свинина есть? — спросил на автомате.
— Есть, конечно, домашние же… — устало ответили на раздаче.
— Тогда мне пюре. И компот.
Едва на поднос плюхнулась тарелка с щедрой порцией, я нашел самый дальний столик у окна и устроился спиной к залу. Медленно разложил приборы и покрутил в руке граненый стакан с плавающей вишней; сделал глоток и поперхнулся, когда тоненький силуэт появился за спиной в оконном отражении.
— Можно? — спросила Илона, присаживаясь рядом.
Прочистив горло, кивнул и стукнул вилкой по столу — противным, скрежещущим звуком металла об металл.
— Как ты себя чувствуешь?
— Пока не понял.
— Голова? У меня аспирин есть в сумочке.
— Спасибо, не надо.
— Все в порядке? — она изогнула бровь, и медленно положила ногу на ногу, задев меня коленом.
Кивнул. Молча принялся за еду, правда первый же кусок встал в горле. С трудом проглотив, я исподлобья посмотрел на Романову, но та рассеянно смотрела в окно.
— Ты же знаешь, какое у меня было детство, да? — заговорила она, — Оля говорит, что обычно дети алкоголиков либо идут по той же дорожке и спиваются; либо на всю жизнь взращивают в себе отвращение к спиртному. Я из второй категории, — передернувшись, она посмотрела на меня грустным взглядом, — Ненавижу пьяниц, Тимур. На дух не переношу. От одного запаха воротит; от вида алкашей на улицах невольно начинаю идти быстрее — такое отвращение.
— Понимаю, — опустив взгляд, я сглотнул, понимая, что не просто накосячил, а в конце похерил все шансы на какие-либо отношения с этой девушкой.
— У меня и друзей не было только потому, что в любой компании всегда есть алкоголь. Всегда. Помню, на выпускном, полез ко мне целоваться одноклассник, а от него дешевым яичным ликером несло. Меня вырвало прямо на его рубашку — а я в рот ни капли не взяла тогда. Просто побрезговала; да и, наверное, лучшему — он потом тоже побрезговал, — усмехнулась и снова отвернулась, разглядывая Невский и проходящих мимо людей, — В общем, я к чему вообще все это начала… Я очень хотела бы, чтобы мы вернулись к тому, что было. Но если ты будешь пить, а тем более до такого состояния, в котором я тебя видела последние дни, то лучше сразу оставить все это.
— Я не очень понимаю, что ты подразумеваешь под словом: «было», — пробубнил я, разглядывая пришитые ею пуговицы на рубашке.
— Я имею ввиду то, что было в Испании.
Сердце сделало кульбит, и, кажется, все краски смыло с моего лица. Я посмотрел на нее, но Илона по-прежнему задумчиво глядела вдаль.
— Я знаю, что была не права, не предупредив Кирилла о том, что наши отношения никуда не приведут. Но я решила, что такие вещи не обсуждают по телефону. В конце концов, мы взрослые люди.
Тишина, накрывшая наш столик, была осязаема. Я медленно переваривал информацию, и понимал, что нихера не понимаю.
Она мне что, еще один шанс дает?
— В общем, — вздохнув, Романова наконец-то соизволила посмотреть на меня, — Если ты обещаешь держать себя в руках и не рубить с плеча, то…
— Мы попробуем? — закончил я.
— Да.
— Я даю слово.
Илона
Отключив звонок телефона, я откинулась на спинку стула и сделала глоток капучино, щедро приправленного корицей.
— Значит, сестра возвращается через месяц? — спросила Валя, моя маникюрша и по совместительству дальняя родственница — то ли троюродная, то ли четвероюродная тетка.
— Да, в конце февраля приедут, — бросив хмурый взгляд на свое отражение в зеркале напротив, я допила кофе и тут же опустила пальцы в пододвинутую ванночку, — Как ты думаешь, что лучше дарить на рождение племянника? Я уже всю голову сломала.
Пожав плечами, тетя спокойно продолжила колдовать над моими ногтями и так же спокойно заговорила:
— Зависит от бюджета. Коляску, кроватку; если попроще, то можно комплект на выписку купить. Или на заказ сделать — с вышивкой или кружевом ручной работы.
— А если бюджет позволяет?
Валя подняла голову и вскинула бровь, оглядев меня пристальным взглядом. Потом мягко улыбнулась, возвращаясь к работе.
— Хочешь совет из жизни?
— Хочу.
— Для меня лучшим подарком на рождение Ваньки была оплаченная палата с совместным проживанием в роддоме.
— А разве так можно? — я поморщилась, когда Валя схватилась за пилочку и не удержалась от тихого писка — ненавижу это ощущение, аж зубы сводит.
— Можно. И нужно. Но не всем по карману.
— Я думаю Лазарев найдет средства, — вздохнула я, — Он с ней носится, как курица с яйцом.
— Это хорошо. Сейчас настоящих мужчин так мало, так мало… — запричитала Валентина, продолжая пытать меня ненавистной, но необходимой процедурой.
Закончив с маникюром, я радостно перебралась в парикмахерское кресло — стрижку пора освежить. Волосы я не крашу — не задалось у меня с этим. Лет в четырнадцать попробовала оттеночный шампунь под названием «Рубин», с тех пор зареклась экспериментировать — четыре месяца ходила оранжевая, как морковка и эта гадость ничем не хотела смываться. Я даже фотографии того времени вытащила из семейных альбомов и спрятала — жуть. Я итак была не красавицей — брекеты; очки, от которых впоследствии избавилась посредствам лазерной коррекции зрения; подростковая угловатость и худощавость — а тут еще и это.
Вдоволь насладившись мытьем волос, какой-то ароматной маской и самой стрижкой-укладкой, я расплатилась с девочками и направилась на выход. По пути к машине спрятала кошелек в сумочку и искала мобильник, до тех пор, пока не врезалась во что-то твердое.
Тихо ойкнув, я подняла взгляд и удивленно моргнула:
— Тимур?
— Что с телефоном? — сердито спросил он, поддержав меня за локоть.
— Что ты тут дела.. Постой… Ты что? — я начала задыхаться от возмущения, — Ты следил за мной?
— Ты не отвечала на звонки, — небрежно пожав плечами, Агеев посмотрел на меня исподлобья.
— Ты действительно проследил за мной?! — прошипела я.
— Я не знал, где ты. Все ли с тобой в порядке.
— Господи… Ты параноик, да? Я просто была на маникюре и отключила звук, потому что руки были заняты!
— В следующий раз предупреждай, потому что я хотел вызывать спецназ на твои поиски.
В воздухе повисла неловкая пауза. Я продолжала открывать и закрывать рот, не находя подходящих слов. А он криво улыбнулся.
Живо представила эту картину — толпа мужиков в камуфляже вываливается в парикмахерскую.
Мда. Забавно бы вышло.
Фыркнув, я покачала головой и невольно улыбнулась. Агеев шагнул ближе и обнял за плечи, уткнувшись носом в мою макушку. Глубоко вздохнув, он застыл и отстранился.
— Пахнешь по-другому, — сдвинув брови, он накрутил прядь моих волос на палец.
— Стриглась. Все в порядке?
— Да, все хорошо, просто переживал. Ты на машине?
— Угу, — промычала я.
— Давай провожу.
Он быстро осмотрелся, что показалось мне подозрительным, и мягко подтолкнул меня в сторону.
— Ты уверен, что все в порядке? — уточнила я.
— Да, — отрезал коротко, но хватка на моей талии была железной.
— Ладно.
— Позвони, как доберешься до дома, — пробормотал, открывая дверь машины и оставляя короткий поцелуй на лбу.
— А ты куда?
— В офис надо заскочить.
— Проблемы с клиентом?
— Так, мелкие неприятности. Езжай.
Странненько все это. Посмотрев ему вслед, я завела двигатель и тронулась с места, тут же свернув в первый переулок, едва внедорожник Агеева скрылся из вида. Постучав пальцем по обтянутому кожей рулю я принялась за поиски мобильного телефона.
Если Агеев меня искал, то сделать это он мог только с помощью Стасика. Ему я и позвонила:
— Привет.
— Нашлась? — с ходу начал наш айтишник, — Ну слава Богу!
— А в чем дело-то? Что за паника, да еще и в выходной день?
— А ты не в курсе? — интонация Станислава резко стала осторожной.
Градус моей подозрительности подскочил на новый уровень.
— Агеев в общих чертах рассказал, — схитрила я, — Но толком ничего не понятно.
— Да что тут непонятного — клиент недоволен, посыпались угрозы. Если бы не анонимка, то Тимур Маратович был бы спокоен, а тут…
— Что за анонимка?
На том конце провода повисла долгая пауза. Я прочистила горло и быстро добавила:
— Про анонимку он ничего не говорил.
— Илона, он меня убьет, — прошептал Стас.
— Давай рассказывай. Если это касается меня, то я должна быть в курсе, не считаешь?
— Вот засада… Подожди.
Из трубки послышалось шуршание, какие-то шорохи. Затем приглушенный голос парня снова заговорил:
— Короче, у нас проблема с заказчиком. Большая проблема. Тимур отказался браться за его дело, а тот какая-то крутая шишка, ну и… Сама понимаешь.
— Догадываюсь. А что за анонимки?
— На днях шеф получил конверт с фотографией и запиской. Как в триллерах — из газет буквы вырезаны и криво наклеены.
— А фотография?
— Твоя, Илонка. Тебя сфоткали на парковке, когда ты уезжала из офиса. Причем никого вокруг не было, и машин наших тоже не было.
Внутри резко похолодело. Я вспомнила тот день — редко остаюсь в офисе одна, обычно всегда кто-то провожает. Но тогда Тимур уехал в отделение еще в обед, а парни были на выезде. Стасик, закончил в полшестого и уехал за какой-то новой программой для взлома городских камер видеонаблюдения, а я оставалась доделывать первичные досье на потенциальных клиентов и разгребала заявки.
Сглотнув, судорожно оглянулась и нажала на кнопку блокировки дверей. Сразу вспомнилось, как сильно меня бесит эта привычка у Тимура, но сейчас я, похоже, начала понимать.
— Хорошо. Ладно, — промямлила я, — А почему Агеев отказался от заказа?
— Ложная информация.
— Подстава? — догадалась сразу.
— Да.
— А полицию поставили в известность?
— Конечно. У нас сейчас в офисе и Стариков, и вся розыскная группа.
— Агеев скоро подъедет, он как раз к вам направился.
— Тогда закругляемся. Романова, Тимур Маратович посчитал, что тебе будет спокойнее, если ты ничего не будешь знать. Так что я ничего тебе не говорил, понятно?
— Понятно.
Сбросив вызов, я посмотрела в зеркала и убедилась, что у меня начала развиваться паранойя. Глубоко вдохнув, выехала на дорогу и направилась в сторону дома, поставив себе мысленную галочку поцеловать Агеева сразу, как только увижу.
Глава 16
Певчая птица, ангел попавший в силки,
Радужный пленник коварной и ловкой руки,
Посланница неба, прости, что я
Поймал тебя, и что ты моя.
Наутилус Помпилиус «Клетка»
Тимур, наши дни
Прохладный воздух, гуляющий из приоткрытого окна в конференц-зале, немного взбадривал, но не убавлял нервозности. Кивнув парням и пожав руку Андрею, я принялся мерить помещение шагами и поглядывать на круглые часы, висящие на стене.
— Опаздывает, — заключил Денис.
— А он вообще придет? — Илья нервозно поерзал на стуле, придав позе нарочитой небрежности — сцепив пальцы в замок на животе — но меня не обманешь.
— Придет, — пробормотал я.
В коридоре звякнул лифт и шесть голов дружно обернулись на звук — я в том числе. В помещении повисла тяжелая пауза, нарушаемая только грузной поступью клиента, который уверенно шагал в нашу сторону.
— Ну, с Богом, — прошептал Стариков, усаживаясь за стол.
В дверном проеме выросла массивная фигура. Альберт Сергеевич коротко кивнул всем собравшимся и приподнял брови — мол, куда ему устроить свой, обтянутый в фирменные костюмные брюки, зад.
— Присаживайтесь, — махнув рукой на стул посередине, я уселся напротив.
Да, я неспроста выбрал именно это место. Клиент попался сложный, и на такого можно только надавить — количеством и массой. Поэтому я рассадил ребят по кругу, сам устроился в центре и так или иначе, заказчик оказался в кольце из шестерых крепких, сбитых мужиков. Стариков предусмотрительно надел форму, что тоже выглядит… Внушающе.
— Альберт Сергеевич, у вас были вопросы по вашему заказу.
Прищурившись, мужик оглядел каждого, сидящего за столом. Денис, сидящий неподалеку от меня громко сглотнул, и мне захотелось пнуть его под столом — чтобы не портил картину.
— Я хотел узнать, почему вы отказались от работы. Я предоставил вам все нужные бумаги, информацию и…
— Вы предоставили не всю, — сделав четкое ударение на последнем слове, я продолжил после небольшой паузы, — Информацию.
Фыркнув, тот вальяжно откинулся на спинку стула:
— Интересно.
— Мы нашли Быстрова, но его версия событий кардинально отличается от вашей.
— И вы поверили вору? — усмехнувшись, он закинул лодыжку на колено, снова оглядев всех собравшихся, — Что ж у вас за контора такая.
— Мы должны проверять всю информацию и более того, тесно сотрудничаем с правоохранительными органами. В том числе, — пододвинув поближе к клиенту конверт, я скрипнул зубами, — Передаем информацию об угрозах нашим сотрудникам.
А. С. (мысленно окрестил его так — нет желания распинаться перед очередным богатым козлом, который готов и идет по головам ради наживы) приоткрыл конверт и заглянул в него.
— Я не знаю, что это. Впервые вижу, — нагло ухмыльнулся он.
— Если это действительно так, то вам же лучше, — почти ровно парировал я.
Почти. Голос все равно получился недобро-рычащим.
Если с головы Илонки хоть один волос упадет, я его закопаю. Голыми руками вырою могилу.
— Это угроза?
— Это предупреждение. Вашим делом теперь будет заниматься оперуполномоченный Андрей Васильевич Стариков, прошу любить и жаловать, — указав на товарища, я заметил, как щеки клиента приобретают пунцовый оттенок, — Или мы можем договориться полюбовно.
— Что ж… — медленно опустив ногу, он поднялся, заставив всех за столом напрячься, — Я вас понял. Аванс вы вернули, так что претензий у меня нет.
Не прощаясь, вышел из помещения, напоследок насвистывая какую-то ненавязчивую мелодию. До боли знакомую — я невольно нахмурился, припоминая этот мотив.
А потом вспомнил. Это мелодия звонка на телефоне Романовой. И слышать ее в офисе он не мог — ее сотовый всегда стоит на вибро-режиме во время работы.
— А ну стоять! — рявкнул я, бросаясь в его сторону.
Стул за моей спиной с грохотом рухнул на пол, Андрюха что-то крикнул, — но я уже не слышал. Глаза налились кровью, и я не видел ничего, кроме красного цвета.
Клиент обернулся и послал мне усмешку, заходя в раскрытые створки лифта, но меня это не остановило — я влетел в кабину и прижал его к стене, схватив за грудки.
— Тронешь ее хоть пальцем, падла, на тебе живого места не останется.
— Я не понимаю, о чем вы, но это прямая угроза.
В коридоре загудели голоса, когда двери снова раскрылись. Тряхнув его еще раз, я скинул руки, которые попытались оттащить меня в сторону.
— Убью, я тебя убью, слышишь?
— Все видели? — заголосил этот мудак, — Ваш начальник мне угрожает!
— Отпусти его, — голос Старикова медленно просачивался в сознание; чьи-то руки тянули за плечо, а потом просто обхватили шею и с силой дернули назад, — Придурок, ты что творишь. — зашипели мне на ухо.
— Гражданин оперуполномоченный, зафиксируйте это, — одернув пиджак, А. С. поджал губы. — Я буду писать заявление…
— Да пошел ты на х#%, — рявкнул, перебивая, Андрюха, вытаскивая меня из лифта, — Иди уже, подобру-поздорову.
Я дернулся, вынуждая его отпустить меня и, взревев, рванул в свой кабинет. От злости пнул стул; опрокинул папки с документами и сдернул жалюзи с окна — те криво повисли на раме, болтаясь из стороны в сторону.
— Агеев, ты совсем берега попутал? — следом за мной в кабинет ворвался Стариков, — Ты понимаешь, что ты наделал? Он же теперь на тебя заяву может накатать.
— Мне насрать. Он следил за ней. Он угрожает ей.
— Это не повод терять голову. Соберись, мужик, ну же, — вздохнув, Андрей протянул мне стакан воды, и я залпом опустошил его, — Ты понимаешь, как это работает. А если его конкурент закажет и подорвет, тебе же п#%@ц настанет.
— Да я его сам подорву…
— Тимур…
Потерев колючие волоски на макушке — волосы-предатели быстро отросли за дне недели — я вышел в коридор и застал там столпившихся ребят.
— Наблюдать за Романовой двадцать четыре часа в сутки. Из офиса в одиночку не отпускать; если она не со мной, мониторить сразу.
— Поняли, Тимур Маратович.
Не дожидаясь лифта, я выбежал на лестничную площадку, которой никто никогда не пользовался, и спустился вниз. Прыгнув в машину, резко рванул с места, попутно проверяя сотовый.
«Я дома»: не дозвонилась — на экране мелькали уведомления о пропущенных — но прислала сообщение.
Набрав ее номер, я прижал трубку плечом и встроился в поток машин, надеясь проскочить субботние пробки.
— Да, Тимур, — ответила с первого гудка.
Умница.
— Я скоро подъеду.
— Хорошо, но у меня в холодильнике мышка повесилась.
— Сходим в магазин. Только дождись меня, ладно?
— Ладно.
На пассажирском сидении по-прежнему лежала фотография Илоны, сделанная на парковке возле офиса. Она стояла в тени от фонаря, но узнать ее не составляло труда — светлые волосы, чуть растрепанные к вечеру, и мешковатое серое пальто, которое она не меняла уже несколько лет. Вокруг — ни души; только она, и тот, кто сделал фотографию.
От одной мысли, что с ней то-то могло случится, меня бросило в леденящий холод. И еще записка издевательски выглядывала из конверта:
«Нехорошо девушке так поздно оставаться в одиночку».
Не останется. Клянусь Аллахом, пока я дышу — не останется. И плевать, что парни в офисе будут шептаться; плевать, что подумает сама Романова — ни на шаг ее не отпущу, пока не буду уверен, что никакой угрозы для ее безопасности нет.
Тут я невольно вспомнил Лазарева и то, как он носился с Морозовой. И вспомнил, как я смеялся над ним тогда.
Только вот самому сейчас не до смеха.
Илона
С огромным трудом взяв себя в руки, я нацепила на лицо улыбку и открыла дверь. Агеев привычно-хмуро посмотрел на меня и зашел в квартиру.
— Привет, — прохрипел, разуваясь и снимая куртку, которую я благополучно перехватила у него и повесила на плечики.