ДУ/РА Килина Диана
Мда. Серебристый шелк каскадом спускался до пола и ей пришлось приподнять юбку, чтобы не запутаться в подоле. Сглотнув, я уставился на глубокое декольте и перевел взгляд на ее лицо, отметив…
Да просто отметив, что она красивая.
— Все в порядке? — неуверенно уточнила она, поняв, что я ее разглядываю.
— Отлично выглядишь.
Вскинув бровь, девушка усмехнулась, отзеркалив мое обычное выражение лица. Неужели привычки и мимика и вправду можно перенять?
— Спасибо. Ты тоже.
Встав рядом, Илона посмотрела на нас в отражении и нахмурилась:
— Тебе не кажется, что мы тоже выглядим как жених и невеста?
— Я на тебе жениться не собираюсь, — отрезал я.
Закатив глаза, она пригладила платье.
— Просто пошутила. Пойдем.
Пропустив ее вперед, поймал озадаченный взгляд и почувствовал, как она вздрогнула, когда положил руку ей на талию. Одернув ладонь, я кивнул на входную дверь и буркнул:
— Давай быстрее.
В машине мы ехали молча, и я порадовался, что вел сам, иначе мы точно попали бы в аварию — Лазарев пялился на Ольгу в зеркало заднего вида без остановки. Я же бросал взгляды на Романову, но быстро отводил их, едва встречался с ее голубыми глазами, и делал вид, что смотрю на дорогу.
Это была выездная церемония — маленькая католическая церквушка стояла на окраине города. Без священника, но витражи на окнах, запах ладана и пустые скамейки, покрытые темным лаком, создавали атмосферу таинства. Только внешний вид работника ЗАГСа нарушал эту магию — он был в обычной рубашке и слегка помятом галстуке, монотонно читая текст на английском языке по бумажке. Ольга слегка подрагивала — это было видно по фате, что прикрывала ее плечи и спускалась почти до пола.
Я перевел взгляд на Илону, что стояла рядом со мной и заметил слезы в уголках ее глаз. Протянув руку, обхватил ее ладонь и легонько сжал ее, переплетая наши пальцы. Она повернула голову и слабо мне улыбнулась, прошептав губами: «Спасибо».
Тепло ее кожи медленно проникало в кровь и растекалось по телу. Сердце забилось чуть чаще, когда я снова посмотрел на лучшего друга и его невесту, понимая, что завидую ему. Им. Понимая, что я тоже хотел бы встретить кого-то, в кого влюбился бы без оглядки и с кем захотел бы прожить остаток жизни. С кем хотел бы засыпать и просыпаться вместе; делать детей и воспитывать их; женщину, которая встречала бы меня с работы и целовала бы перед сном.
И будь я проклят, но когда Лазарев надевал кольцо на безымянный палец своей жены, а ладонь Илоны крепко сжала мою, мне показалось, что я такую встретил.
Илона, наши дни
Говорят, что на свадьбах всегда плачут — недалеко от истины. Я с трудом сдерживалась всю церемонию, но пара слезинок покатились по щекам, когда прозвучало почти торжественное: «You may kiss the bride» и губы Игоря накрыли рот Оли.
Они целовались недолго и почти целомудренно, а когда оторвались друг от друга оба улыбнулись так широко, что в помещении стало светлее.
— Жена, — произнес Лазарев.
— Муж, — шепотом ответила моя сестра.
Агеев рядом тихо выругался, я шикнула на него. Потянув мою руку, он прижал меня к себе и хмуро посмотрел на меня, но я лишь молча покачала головой.
И тут он наклонился и быстро мазнул губами по моей щеке. Я вздрогнула, но он тут же отстранился, широко улыбаясь повернувшимся к нам Лазаревым.
— Ну что, брат, поздравляю, — отпустив мою руку, Тимур протянул ладонь Игорю, — Береги ее.
— Обязательно.
Мужчины обнялись, громко хлопнув друг друга по плечу. Ольга смахнула слезинку и потянулась ко мне.
— Я люблю тебя, — прошептала она мне на ухо, — Спасибо, что была с нами в этот момент, сестренка.
— Я тоже тебя люблю, — мой голос дрогнул, в носу нова защипало, и я самым глупым образом разрыдалась у нее на плече.
— Эй, — отстранившись, Оля посмотрела на меня и вытерла мои слезы большим пальцем, — Не реви.
— На счастье, — отмахнулась я.
— Ну что, Романова. Ты мне теперь кто?
— Свояченица, — улыбнулась я.
Лазарев сгреб меня в охапку и крепко сжал в объятиях, оторвав от пола. Я взвизгнула, и рассмеялась, взъерошив ему волосы, едва мои ноги снова оказались на твердой поверхности.
— Ты же понимаешь, как неловко теперь нам будет вместе работать? Ты мой зять и начальник. Нехорошо.
— Да по@#й.
— Игорь, мы в храме Божьем, — закатила глаза Ольга, дав ему мягкий подзатыльник.
— Началось, — Агеев фыркнул и покачал головой, — Уже командуешь, хатын кыз?
Сестра показала ему язык и Тимур улыбнулся. Приобняв Олю, он что-то прошептал ей на ухо, и она покраснела. Игорь заметил это и потянул ее за руку к себе, злобно зыркнув на друга.
— Тимур, — с укором произнесла Оля, — Это грубо. Но я обдумаю твое предложение.
— Что ты сказал?
Агеев пожал плечами:
— Пусть это останется нашим маленьким секретом с твоей женой.
— You are next? — хмуро спросил мужчина, стоящий у алтаря.
— No, — хором воскликнули мы с Тимуром.
Игорь хохотнул и игриво подергал бровями, глядя на друга. Тот отмахнулся и посмотрел на меня привычным суровым взглядом.
Дернувшись, Лазарев засунул руку в карман брюк и посмотрел на экран мобильника.
— Фотограф здесь.
Засуетившись, Оля поправила фату и локон, выбившийся из прически. Сделав несколько снимков в церкви, мы выдвинулись в бухту неподалеку. Я и Тимур наблюдали за фотосессией в молчании; кстати, он любезно накинул на меня свой пиджак — с океана дул сильный ветер.
— У Лазарева нет родителей? — полюбопытствовала я, чтобы развеять затянувшуюся тишину.
— Его мать вырастила одна. Умерла, когда Игоря захватили в плен в Чечне. Сердце не выдержало, — хмуро ответил Агеев.
— О. Грустно.
— Да. Ему сообщили, когда он возвращался на гражданку, — Тимур вздохнул и покосился на меня.
— Страшно, наверное, знать, что тебя никто не ждет дома, — протянула я, глядя на пару, стоящую неподалеку.
— Да, страшно.
— А ты? Твои родители?
— Живы-здоровы. Живут в Казани. Навещаю пару раз в год, чаще не получается.
— Ты давно в Питере? — я не смогла усмирить разыгравшееся любопытство.
— Как вернулся со службы. Меня сразу взяли в убойный, проработал в опергруппе семь лет.
— Почему ушел?
— Оказалось слишком. Для меня, — пожав плечами, он продолжил, — Потом Лазарев вернулся и предложил работать вместе, — кивнув на друга, Тимур бросил на меня многозначительный взгляд.
— Понятно.
— Не хочешь сфотографироваться? — неожиданно спросил он, — На память.
— Ну, можно.
Громко свистнув, Агеев обратил на нас внимание и указал пальцем на меня и на себя. Фотограф прытко подбежал к нам и поднял камеру, освещая вспышкой.
Горячая рука Тимура притянула меня к его не менее горячему телу, и он, чуть развернувшись, прижался ко мне. Я подняла голову и посмотрела на него с удивлением, судорожно вздохнув, когда он наклонился и поцеловал — в губы.
Вспышки стали слабыми и едва различимыми; звуки приглушились, когда его язык проник в рот и нежно лизнул мой. Я тихонько простонала, Тимур выдохнул в мой рот, прижимая меня плотнее.
— Боже, — прошептала я, — Зачем ты это сделал?
Агеев пожал плечами и повернулся к фотографу широко улыбнувшись. Я застыла с выражением шока на лице и рассеянным взглядом посмотрела в камеру, гадая, добавят ли фотографию нашего поцелуя в семейный альбом Оля с Игорем.
Хотя кого я обманываю — добавят. Я и сама буду тайком посматривать на нее. Изредка.
Или каждый день…
— Син минем, — пробормотал Тимур, наклонившись к моему уху.
— Что?
— Ничего, — он отпустил меня и кивнул фотографу, — Вырвалось.
— Что ты сказал?
— Ни-че-го. Пойду с Игорем сфотографируюсь еще раз.
Он быстро ретировался, а я осталась стоять одна, гадая, что же он произнес и что это значит. Недолго думая, я нащупала телефон в его пиджаке и, пока он увлеченно позировал с Лазаревым, включила интернет и набрала в поисковике фразу, брошенную им.
Когда переводчик выдал значение моя челюсть упала почти до песка.
«Син минем» в переводе с татарского означало: «Ты моя».
[1] Спокойной ночи, ангел (тат.)
Глава 12
Я мог бы стать скалой
Но уже другой
Кто-то молодой
Кто-то пьяный
Хочет стать рекой
Быть темною водой
Вечно молодой
Вечно пьяный
Смысловые галлюцинации «Вечно молодой»
Илона, наши дни
Из-за приоткрытой двери, ведущей на террасу доносился запах костра и мужские голоса, с редкими переходами на громкий гогот. Мы в очередной раз переглянулись с Олей и пожали плечами, а затем вернулись к готовке.
Попробовав маринад, я поморщилась и подумала, что чего-то не хватает. То ли соли, то ли перца…
— Оль, попробуй, мне кажется соли мало.
— Нашла кого просить, — рассмеялась сестра, одной ругой погладив едва выступающий живот. — Агеева позови, он по баранине спец.
— Ладно…
Сделав два шага, я выглянула в открытое окно:
— Тимур, можешь с мясом помочь?
Агеев лишь коротко кивнул, отвлекаясь от беседы с Лазаревым и шагнул в дом. Через минуту он явился миру, точнее, кухне и я кивнула на пятилитровую кастрюлю, в которой пыталась сделать вкусный шашлык.
Или хотя бы подобие вкусного шашлыка…
— Мне кажется соли мало, — решила изобразить компетентность в мясных вопросах, но давайте начистоту — я редко яичницу не могу поджарить, не спалив ее, что уж говорить о таких сложностях, как замариновать мясо.
Единственное, что я поняла из ответов гугла, это то, что специи для свинины категорически не подходят баранине.
Тимур помыл руки и запустил палец в кастрюлю. Облизав его со смачным звуком, он нахмурился.
А мне что-то как-то резко стало душно.
— Где у вас приправы?
Я подтолкнула к нему коробку с сотней пакетиков (и почему я не пошла в сестру и не люблю готовить?); Тимур начал перебирать все до тех пор, пока не выудил два и не высыпал все содержимое в кастрюлю.
— Кинза есть? — вопросил он у Оли.
— В холодильнике глянь.
Решив не быть бесполезной, я метнулась в кухонному агрегату и выволокла на стол ведерко со свежей зеленью. Как выглядит кинза я не знаю, ну, хоть просвещусь.
Изображая умное лицо, я отметила, что Агеев взял пучок с широкими листьями и, сполоснув его под краном, просто начал отрывать их и бросать их в кастрюлю. Он одарил меня коротким взглядом и усмехнулся, на что мои щеки вспыхнули — я не заметила, что пялилась на него все время, как он появился в помещении.
— Минералку подай, — приказ в стандартной форме и привычным тоном, но я тут же его выполнила, протянув бутылку Боржоми, — Иди сюда.
Вскинув бровь, я проигнорировала его улыбку и ставшим привычным трепет в животе от нее. Оля почти незаметно выскользнула из кухни, и ее голос послышался с террасы. Тимур качнул головой и подвинул кастрюлю ко мне, а затем встал за спиной и схватил мои руки.
— Ты что делаешь? — возмущенно зашипела я.
— Учу тебя готовить, хатын кыз, — мягко сказал он, опуская мои руки в противную, холодную склизкую массу.
— Фу, — выдохнула я.
— Не фу, а мясо любит руки. Сейчас минералку налью.
Мою спину покалывало от ощущения его груди, прижатой к моей спине и волоски на затылке встали дыбом, когда он прижался еще плотнее, открыл бутылку и вылил воду в содержимое кастрюли. Пузырьки зашипели и защекотали руки, я хихикнула от этого ощущения и шумно выдохнула, когда Тимур снова схватил мои руки и погрузил их в кастрюлю.
— А теперь, перемешивай, — хрипло сказал он на уровне моего уха. Сглотнув, я принялась за дело, правда мои запястья он так и не опустил. Фактически, Агеев управлял моими руками, чуть надавливая, когда нужна была сила.
— Баранину нужно хорошо отжимать, — пояснял он ровным голосом, выглянув из-за моего плеча, — Чтобы она дала сок и маринад получился вкуснее.
На улице рассмеялась Оля, запах горящего дерева стал сильнее. Невольно улыбнувшись, я немного откинулась назад, прямо на Агеева, так, что он фактически обнимал меня.
— Странный у нас будет Новый год, — вырвалось у меня, — Кто в Новогоднюю ночь жарит шашлыки?
— Руссо туристо, — отшутился Тимур.
Рассмеявшись, я почувствовала, как широкая грудь за моей спиной задрожала. Смех Агеева приглушился моим плечом, когда он уронил голову.
Его дыхание пощекотало шею и послало мурашки по коже рук. Замолчав, Тимур глубоко вздохнул и посмотрел на меня темными глазами, мягко улыбнувшись. Его лицо было слишком близко; его запах ощущался слишком сильно; тепло его пальцев, обхватывающих мои запястья оказалось слишком знакомым, и я поймала себя на мысли, что хочу его поцеловать.
Безумно. До дрожи в коленках.
— Тимур, когда мы вернемся в Питер… — осторожно прошептала я, — Все ведь будет как раньше, да?
Он замер, продолжая смотреть на меня пристальным, цепким взглядом. Медленно пожал плечами — я скорее не увидела, а почувствовала это движение.
— Не знаю. А как ты хочешь?
Я тоже пожала плечами и отвернулась, не выдержав темноты в его зрачках. Опустила голову, глядя в кастрюлю, в которой были переплетены наши руки и плавали кусочки розового мяса с зелеными листьями и крупинками перца.
— Я не хочу с тобой воевать, — честно призналась полушепотом.
— Я тоже не хочу с тобой воевать, — отзеркалил он мою же фразу.
— Тогда почему мы воюем?
Пауза. Затянувшееся молчание. А потом его губы касаются моей щеки, и он сипло шепчет:
— Не знаю. Может быть, дураки; а может от ненависти до любви всего несколько шагов?
— Тим…
— Шшш, — оборвал он, мягко целуя меня.
Медленно, осторожно и так нежно, что трепет зародился где-то в животе и волной дрожи прошелся по телу. Его ладони сильно сжали мои; маринад мягко просочился между пальцев, когда я повторила это движение.
Поцелуи с Агеевым крышесносны. Я прочувствовала всю гамму чувств: запах тела, нагретого на солнце и запах костра на его коротких волосах; вкус — свежий, как родниковая вода и пряный одновременно; трение щетины на моем подбородке и трение ткани его футболки о мои плечи. Четко расслышала звуки этого трения, звук нашего дыхания и влажные звуки касания губ и языков. Ощутила легкую вибрацию, вырвавшуюся из его горла, когда я прижалась к нему ягодицами.
— Стой, тормозни, — прохрипел Тимур, отстраняясь, — Иначе я…
— Что ты? — вскинулась я.
— Ничего, — он улыбнулся и легонько коснулся моего виска губами, — Я думаю, готово. Через час неси на улицу.
Я опустила взгляд на кастрюлю и усмехнулась — уже и забыла, что мои руки погружены в противную то ли жижу, то ли гущу. Спину обдало холодом, когда Агеев сделал шаг назад и вышел из кухни, тихо насвистывая какую-то мелодию себе под нос.
Боже, этот человек биполярный. Он сведет меня с ума. Совершенно точно. Как можно так фантастически целоваться, а потом с совершенно равнодушным видом целомудренно поцеловать в лоб и уйти? Я же определенно почувствовала что-то твердое и большое своей попой, когда потерлась о него.
И определенно мне понравилась такая реакция его тела. И моя реакция на его реакцию.
— Помог? — тихо откашлявшись, Оля встала рядом и внимательно посмотрела на меня.
— Помог, — с улыбкой ответила я.
***
Мясо тихонько шипело на углях, пока мы с сестрой расставляли посуду и традиционное новогоднее оливье на небольшом террасном столике. Мужчины медленно потягивали пиво, стоя у мангала и косились на декоративную ель в кадке, которую мы с Олей украсили пластиковыми шарами и золотистым дождиком.
— Можно задать только один вопрос, девочки? — пробасил Игорь, ухмыляясь, — Почему шары на новогодней елке розовые?
Переглянувшись с Олей мы прыснули со смеху и одновременно пожали плечами. Агеев тихо фыркнул, уставившись на мясо и принявшись крутить шампура, а Лазарев закатил глаза и покачал головой.
— Бабы… — выдохнул он.
— Лазарев, я бы попросила без этого твоего пренебрежительного: «бабы», — Оля уперла руки в бока, предварительно опустив тарелки на стол, — Между прочим, я твоя жена.
— И ты теперь перестала быть бабой? — вскинув бровь, Игорь рассмеялся и в момент осекся, увидев, как покраснели щеки моей сестры, — Сладкая, я просто шучу. Красивые шары. Просто цвет странный.
— Вот прилетит тебе в голову тарелка, посмотрю я, как ты шутить будешь, — пробормотала та, повернувшись ко мне, — Шутит он. Какие были, такие и купили.
Вздохнув, Лазарев шагнул к ней и притянул к себе за плечи, целуя в щеку. Что-то прошептав Оле на ушко, он улыбнулся и щелкнул ее по носу, а я наблюдала за ними с нескрываемой улыбкой.
Заметив взгляд Агеева, я покраснела — щеки вспыхнули моментально — и прикусила губу, опускаясь на садовый стул и делая вид, что поправляю салфетки и приборы.
— А гитара будет? — протянула, краснея еще больше, когда Игорь удивленно уставился на меня, оторвавшись от Оли.
— А надо?
— Ну…
— Я думаю, — перебила сестра, — Тим мог бы спеть что-нибудь. Как всегда, — бросив на меня многозначительный взгляд, она широко улыбнулась.
Да, я — дура. Обычно, если Игорь брался за гитару, пел Тимур — у него на самом деле фантастический голос. Вот зачем я ляпнула про шестиструнную?
Еще и Оля подкалывает…
— Легко, — щеки Агеева едва заметно порозовели, когда он отвлекся от шашлыка и подошел к столу, — Что исполнить для прекрасной дамы?
Чета Лазаревых уставилась на него в искреннем удивлении — от Тимура редко услышишь подобные фразы. Я же посмотрела на него и, изобразив гордо вскинутый подбородок, выпалила:
— Смысловые галлюцинации. Знаешь?
— Знаю, — хитро улыбнувшись, Агеев повел мощным плечом, — Спою, раз ты хочешь.
Мысленно простонав, я покраснела еще больше — если это вообще было возможно — и кивнула.
Через час мы уселись за стол, снимая пробу с баранины и то и дело поглядывая на часы — не хотелось пропустить Новый год. Конечно, шампанское у нас безалкогольное — я решила поддержать Олю, да и пиво, признаться честно, не люблю; елка не настоящая; снеговик надутый — прикольная фишка в жарких странах, кстати; но ощущение праздника медленно накрывало, едва послышался первый звон бокалов и стук вилок о тарелки.
Лазаревы сидели на диванчике, обнявшись и кушая с одной тарелки; мы с Тимуром сидели напротив друг друга и оба отводили взгляды, едва наши глаза пересекались. Время пролетало быстро, вот уже первый тост и провожаем год по Московскому времени; а затем подошло время и для местного.
Солнце, спрятавшееся за горный хребет и сосны, позволило понаблюдать за яркими разноцветными всполохами в небе. Игорь невзначай упомянул, что деревушка Вилафлор стоит на возвышенности — с балкона было видно побережье и салюты, что стреляли один за другим.
Стоя у перил, я немного жмурилась и вздрагивала от резких звуков, раздающихся вдалеке. Мягкая ткань пледа легла на плечи, обернувшись, увидела Агеева, который заботливо укутал меня и приобнял со спины.
— С Новым годом, — шепнул, избегая любопытных взглядов друга.
— С Новым годом, — эхом отозвалась я.
Оля зевнула, прикрыв рот кулаком; Игорь забеспокоился о том, что ей пора отдыхать. Вызвавшись убрать посуду, я спустилась вниз, слыша тяжелую поступь Тимура за спиной.
— Ты так и не спел, — поддела, собирая тарелки и столовые приборы.
— Еще не вечер, — подпирая балконную дверь плечом, отшутился Агеев.
Он подошел ближе и поднял одну из бутылок, делая большой глоток пива и приглядывая за мной одним глазом. Я фыркнула, и прошла мимо, удаляясь на кухню.
Включив воду, принялась намыливать посуду, пока Тимур приносил остатки еды и убирал их в холодильник.
— Пиво еще осталось — будешь?
Отрицательно промычав, усердно трудилась над тарелкой, и поглядывала на кастрюлю, в которой мариновалось мясо. Воспоминания жаром пробежались по коже и заставили щеки вспыхнуть — хорошо, что стою спиной к Агееву, и он не может этого видеть.
Перебор струн заставил замереть на месте, и взглянуть через плечо на источник звука. Тимур уселся за стол с гитарой и, недолго настраивая инструмент, заиграл незнакомую мелодию. Я отвернулась, продолжив мыть посуду, а он запел привычным приглушенным голосом:
- Греет душу чужое горе
- А свое на миг притаилось
- Грею ноги в песке у моря
- Ничего опять не случилось
- То ли небо стекло на землю
- То ли небо стеклом покрылось
- Ну, а если разницы нет
- То зачем же мне это снилось?
Тимур, наши дни
Отставив гитару в сторону, я допил пиво и посмотрел на Романову. Та, еще недавно соблазнительно покачивая бедрами в такт музыке, сейчас вытирала посуду и бросала на меня короткие взгляды.
— Помощь нужна?
— Нет, я закончила, — робко улыбнувшись, она поставила тарелки на полку и повесила полотенце над раковиной.
— Спать?
— Пожалуй.
Поднявшись, я закрыл окна и дверь, ведущую на террасу и включил сигнализацию. Илона скинула плед в гостиной и медленно поднималась по лестнице, а я самым наглым образом уставился на ее попу, которая маячила прямо перед моими глазами. На втором этаже мы подошли к дверям в свои комнаты. Я развернулся и посмотрел на девушку; она в свою очередь смотрела на меня. Воздух загустел от тишины, которая повисла в коридоре.
— Ну, спокойной ночи, — кивнула Илона.
— Да, спокойной.
Резко отвернувшись, она дернула ручку, но я, не думая, оказался рядом и опустил ладонь на ее пальцы. Молча открыв комнату, я подтолкнул Илону и вошел вместе с ней, закрывая за собой дверь.
— Приставать не будешь? — прошептала она, широко распахнув глаза.
— Постараюсь.
— Тогда ложись.
Фыркнув, подошел к кровати и откинул покрывало. Илона обошла меня и встала напротив. Мы вдвоем посмотрели на постель; затем друг на друга, словно поджидая, кто же осмелится лечь первым.
Я кивнул; она повторила мое действие. Тихо кашлянув, устроился, освободив ее половину, и сложил руки под головой.
— Что за песню ты пел на кухне?
— Остановите звездопад. Глюки, как ты и просила.
— Я никогда ее не слышала, — прошептала, поворачиваясь ко мне, — Говорят, как встретишь Новый год, так его и проведешь, — тихо произнесла она.
— Странно, но в данный момент мне нравится эта поговорка, — промычал я полусонно.
Читать бесплатно другие книги:
