Британия Скэрроу Саймон

– Ладно. Что тебе нужно?

Венист встал и доброжелательно улыбнулся:

– Центурион Макрон, насколько я понимаю? До сих пор мы не имели удовольствия встречаться.

– Удовольствие тут совершенно ни при чем. Говори, что тебе нужно, и побыстрее, Венист.

Резкость Макрона слегка выбила Вениста из равновесия, хотя он провел много лет в компании солдат. Однако, продолжая улыбаться, он сдержанно поклонился:

– Прошу прощения, что отнимаю у вас время, господин командир, но, боюсь, я должен привлечь ваше внимание к некоторым проблемам нашего размещения и условий жизни.

– В самом деле? Я тебя слушаю.

– Как вам известно, господин командир, штаб легата Квинтата дал нам разрешение сопровождать центуриона Фортуна и его людей в данный форт, и…

– Я правильно тебя понял, разрешение дал сам легат?

– Не в прямом смысле, господин командир. Его выдал нам один из представителей его штаба.

– Полагаю, кто-то, кого вы хорошенько подмазали?

Венист изобразил удивленное непонимание, а потом потрясение.

– Вы обвиняете меня в том, что я предложил взятку имперскому чиновнику, господин командир?

– А мне и в самом деле нужно тебя в этом обвинить? – Макрон фыркнул. – Мы оба знаем, что подобные вещи происходят, так что давай не будем тратить время. Что ты хочешь сказать?

Доброжелательность исчезла, и на лице Вениста появилось жесткое выражение рыночного торговца.

– Вы разместили нас в конюшнях, господин командир. Обращаетесь с нами не лучше, чем с животными. Даже хуже. К нам стекают отходы из бараков, расположенных выше на склоне холма. Внутри стоит страшная вонь. Более того, вы ограничили наши возможности передвижения, и ваши солдаты отказываются позволить нам свободно ходить по форту или покидать его. У многих ауксилиариев есть семьи среди тех, кто пришел с отрядом центуриона Фортуна. Но им запрещено встречаться с родными. Мы не такое соглашение заключили в Вирокониуме с иллирийской когортой.

– Не сомневаюсь. Но причина этого, возможно, имеет отношение к тому, как префект когорты ведет дела. Восьмая иллирийская представляет собой насмешку над армией, Венист. Они не в состоянии сражаться. Не годятся даже для резервного отряда, не говоря уже о службе в приграничном гарнизоне. И я намерен позаботиться о том, чтобы эти люди получали свое жалованье не зря и вели себя как солдаты римской армии. Только тогда я пойду на некоторые послабления и позволю им иметь привилегии, доступные настоящим солдатам. И если, чтобы добиться цели, мне придется лишить их постельных утех, это не моя проблема. Кроме того, шлюхи немного отдохнут.

– Но они должны есть, господин командир. Солдаты – единственные клиенты, которые у них имеются.

– Они будут есть. По крайней мере, еду. Они получат те же пайки, что и солдаты, – пока.

– Пока?

Макрон кивнул.

– Я намерен попросить в штабе отряд сопровождения, чтобы как можно скорее отправить вас и ваших людей обратно в Вирокониум. К сожалению, сейчас, когда легат увел армию в горы и там остался совсем небольшой гарнизон, это может занять некоторое время. И, возможно, ваш человек в штабе попытается мне помешать. Но, как бы там ни было, я хочу от вас избавиться. Что же до того, где вас разместили, считайте, что вам повезло, когда я не приказал вам поселиться за пределами форта. Сейчас стоит такая погода, что крыша над головой – это настоящий подарок. Возможно, в конюшнях плохо пахнет, но там сухо и безопасно. И вам бы следовало испытывать благодарность.

– Разумеется, мы благодарны. Но как насчет семей солдат? И наших средств к существованию?

Макрон раздраженно вздохнул, услышав требовательный тон Вениста.

– Я уже сказал тебе: это мой аванпост, и правила здесь устанавливаю я, а вы будете их выполнять. Если кто-то из твоих людей их нарушит, я вышвырну виновного за ворота, где ему придется самому о себе заботиться. Если кто-то из солдат попытается пересечь границу вашей территории без разрешения, я прикажу его высечь. Если вас что-то не устраивает, поговорите с вашим другом Фортуном. Не сомневаюсь, что у вас в Вирокониуме были приятельские отношения. Если он со своей стороны не может вам помочь теперь, когда вы здесь, это ваша проблема. Вы можете покинуть форт в любой момент. Однако, если вы решите остаться, вы будете подчиняться моим приказам. Больше мне сказать нечего.

Венист открыл рот, собираясь возразить, но ему хватило ума промолчать. Макрон наградил его хмурым взглядом, предлагая высказаться, однако тот опустил глаза и смиренно уставился в пол между ними.

– Так-то лучше, – сказал Макрон. – Позаботься о своих людях и постарайся сделать все возможное, чтобы они не попадались мне на глаза и не устраивали проблем. Как только я приведу иллирийцев в чувство, возможно, мы сможем договориться о том, что им будет позволено время от времени посещать конюшни в качестве поощрения.

Венист с надеждой поднял на него глаза.

– Но только в том случае, если все будут соблюдать правила, – твердо добавил Макрон.

В коридор кто-то вошел, и ветеран, обернувшись, увидел, как опцион Пандар свернул к его комнатам и остановился, заметив, что командир разговаривает с гражданским. Макрон махнул ему рукой:

– Я сейчас подойду.

– Слушаюсь, господин командир.

Макрон снова повернулся к Венисту:

– Ты должен вести себя в соответствии со своим положением. В будущем, если ты захочешь со мной поговорить, дождись сигнала вечерней стражи. Я не позволю тебе мешать мне управлять фортом днем. Ты меня понял?

– Да, господин центурион.

– Тогда можешь идти.

Венист снова поклонился и, демонстрируя уважение, попятился на несколько шагов назад и лишь потом повернулся, чтобы выйти из вестибюля. Макрон наблюдал за ним, радуясь, что сумел поставить его на место, но по-прежнему недовольный тем, что ему вообще пришлось заниматься подобными вопросами. По его представлениям, это не входило в обязанности командира, и ему стало интересно, как бы Катон справился с проблемой. «Может быть, именно такими вещами, среди прочего, приходится заниматься старшему офицеру, – подумал он, – и он должен обладать способностью справляться с целой кучей неожиданных и неприятных ситуаций, не имеющих ни малейшего отношения к ежедневной рутине командования военным соединением». Если продвижение по службе несет с собой и это, тогда лучше оставаться тем, кто ты есть, с горечью решил он.

Центурион тяжело вздохнул и, повернувшись, захромал через вестибюль к двери, ведущей к его кабинету и скромным комнатам за ним. Пандар стоял по стойке «вольно» около стола, когда Макрон вошел, проковылял вокруг него и тяжело, со стоном опустился на стул. Прислонив костыль к столу, он обратился к опциону:

– Похоже, ты теперь старший кавалерийский офицер в форте, но, надеюсь, это не вскружит тебе голову.

Пандар ухмыльнулся. Он был добродушным малым, одним из немногих оставшихся от Первой фракийской когорты, сформированной несколько лет назад в маленьком городке на северном берегу Эгейского моря, которая постепенно уменьшалась. Кампании в Британии сильно сократили численность когорты, а на замену им присылали по большей части галлов из племен, знаменитых своими умелыми всадниками. Недавние серьезные потери среди опытных кавалеристов помогли Пандару подняться до звания опциона.

Когда Макрон впервые увидел галлов, они напоминали дикарей с длинными грязными волосами, кутавшихся в меха и темные плащи. Благодаря тому что в когорте еще оставались фракийцы, теперь она выглядела как и другие заслуженные подразделения ауксилиариев. Плащи и меха остались, но волосы галлы заплетали в косы и носили длинные кельтские бороды. Для врага это был все тот же кавалерийский отряд, который терроризировал земли силуров, и один только вид красного ворона на черном фоне – знамени когорты – вызывал у них ужас.

– Твои десять человек – единственное, что у нас есть, чтобы выполнять работу целой когорты, – продолжал Макрон. – Нам по-прежнему необходимо отправлять конные патрули на окружающие нас территории. Разница в том, что теперь вы должны вести себя как дичь, а не как охотники. Я хочу, чтобы ты лично командовал каждым патрулем, состоящим из пяти человек. Остальные будут находиться здесь на случай, если мне потребуется послать срочное сообщение в Вирокониум. Когда окажетесь среди холмов, старайтесь не попадаться на глаза местным жителям. И ни при каких обстоятельствах не ввязывайтесь в стычки с неприятелем, даже если вам будет очень хотеться. Мы не можем потерять ни одного всадника. Мне нужно только, чтобы вы наблюдали и докладывали о том, что увидите. Ты меня понял?

– Да, командир. – Пандар кивнул и тут же поджал губы. – Разве у нас могут возникнуть какие-то проблемы, командир? Врагу будет не до нас, Квинтат позаботится об этом.

– Тебе бы уже пора знать, как это бывает, опцион. Ты ведь здесь достаточно долго. Каждый раз, когда армия продвигается вперед, ей требуется оставлять людей, чтобы охранять гарнизоны и завоеванные земли. И все идет хорошо до тех пор, пока враг не собирает своих единомышленников и не нападает на аванпосты. Если они выступают большим отрядом, нам приходится объединять свои силы, а это означает, что форты вроде нашего должны выделить столько солдат, сколько смогут. В результате форт становится уязвимым. Я надеюсь, ты прав насчет легата, но не намерен рисковать. Если неприятель решит нас атаковать, я должен узнать об этом заранее. – Он серьезно посмотрел на опциона. – «Вороны» будут ушами и глазами нашего гарнизона, Пандар.

– Вы можете на меня рассчитывать, господин ко-мандир.

– Я в этом и не сомневался. Бери с собой в разведку самых лучших своих людей и позаботься о том, чтобы они знали, какова ситуация. Мне не нужны герои, я хочу получать информацию. Начиная с завтрашнего дня вы будете патрулировать холмы на западе. Если вам попадется деревня, отряд охотников или вооруженные люди, сосчитайте их, запомните, где видели их, и сообщите мне.

– Слушаюсь, господин командир.

– Это всё. Ты свободен… Подожди! Еще кое-что.

– Командир?

– Мне понадобится слуга. – Макрон похлопал себя по бедру. – На то время, пока моя ублюдочная рана заживает. Один из твоих парней вполне сгодится. Ты можешь кого-нибудь выделить?

Опцион задумался, но почти сразу ответил:

– Бортамис, господин командир. Он самый сильный из нас, но и самый крупный и будет задерживать патруль. Мне все равно придется оставлять его в лагере.

– Значит, Бортамис… Сообщи ему хорошую новость. Он нужен мне завтра с самого утра. Пусть принесет свое снаряжение и воспользуется кладовкой в главном коридоре. Можешь идти.

Они обменялись салютами, и Пандар вышел. Макрон откинулся на спинку стула и принялся осторожно тереть повязку над коленом. Чесалось ужасно, но хирург сказал, чтобы он не трогал рану, иначе она может снова открыться. Так что ему оставалось лишь мягко на нее давить, но от этого становилось только хуже.

– Проклятье… – прорычал Макрон, размышляя о положении, в котором оказался. – Сижу тут и нянчусь с бесполезными иллирийскими бездельниками, в то время как армия ушла на войну. Это неправильно. Совсем неправильно. – Он откашлялся и плюнул в угол комнаты. – Не сомневаюсь, что Катон получает удовольствие, совсем как в старые добрые времена.

Глава 9

Катон сидел, съежившись в своем седле, пытаясь сохранить то немногое тепло, что еще оставалось в его теле. На тунике и плаще уже давно не осталось сухого места, а капли дождя без устали стучали по шлему, почти заглушая громкое шипение ливня. За ним тянулась колонна конных эскадронов «Кровавых воронов», дальше шагала пехота; люди и лошади промокли и замерзли под ледяным дождем и снегом, атаковавшими колонну с первого дня наступления. Неровная, ухабистая дорога, по которой они двигались в горы, превратилась в настоящее болото после того, как по ней прошла первая сотня человек, и сопровождавшему обозы отряду приходилось постоянно их толкать, чтобы тяжелые колеса делали свою работу. Вместо восемнадцати миль в день, как предполагалось, им удавалось пройти примерно половину с тех пор, как они покинули Медиоланум; люди были измотаны, и каждый вечер у них уходило все больше времени, чтобы поставить палатки.

Несмотря на то что авангарду не приходилось прикладывать такие же физические усилия, требовавшиеся для марша по столь ужасной местности, как всем остальным, у них имелись собственные трудности – разведка дороги впереди колонны, чтобы Квинтат и его армия не угодили в засаду или не столкнулись с рейдами – излюбленной тактикой врага с целью замедлить продвижение римских легионов. За первые пять дней они лишь изредка видели неприятеля: далекие группы всадников, наблюдавших с вершин холмов за медленно ползущей колонной. Как только Катон отправлял в их сторону один из своих конных отрядов, они быстро разворачивались и исчезали. Проворные маленькие кони и знание местности помогали им скрыться из вида, прежде чем римляне успевали вступить с ними в схватку.

Но сегодня враг решил с ними сразиться. Долина, по которой шагала армия, превратилась в узкий проход между двумя скалистыми уступами. В ее начале варвары построили грубую баррикаду из валунов, за которой спряталось несколько сотен вооруженных воинов. Как только разведчики увидели неприятеля, они вернулись и сообщили о засаде, и Катон поднял руку, стараясь прикрыть глаза от дождя, чтобы получше разглядеть вражескую позицию.

– Крисп и его парни быстро расчистят нам дорогу, – заявил декурион Мирон, разглядывая декеанглиев. Потом он повернулся в седле и посмотрел себе за спину. – А вот и он, командир.

Центурион легионеров пробирался вдоль края колонны, но мокрая земля чавкала под его сапогами, уже облепленными сырыми комьями, и он частично шел, а частично скользил, направляясь к Катону. Дождь промочил украшения на его шлеме, и жесткий конский волос стал похож на листья старой пальмы, острые и обвисшие. Крисп остановился сбоку от коня Катона, с блестящей шкуры которого стекала вода, и сглотнул, пытаясь отдышаться.

– Вы посылали за мной, командир?

– У нас тут гости.

Катон показал на дорогу впереди, и Крисп прищурился в тусклом свете, пока не разглядел баррикаду, перегородившую проход, и молчаливых воинов за ней.

– Самое время. Мне было интересно, когда ублюдки наконец осмелеют и решат схватиться с нами.

– Это всего лишь чтобы задержать нас, центурион. Они стараются приостановить наше наступление, чтобы выиграть время для своей основной армии.

– Задержать нас? – Крисп невесело рассмеялся и вытащил из чавкающей жижи ногу в сапоге. – Если б мы шли еще медленнее, это уже было бы отступление.

– Тогда давай не терять время. Это работа для пехоты, и твоя когорта должна расчистить нам проход. Мои ауксилиарии будут в резерве. Мы отправимся за варварами в погоню, как только вы разрушите баррикаду.

– Мы с ними быстро справимся, командир.

Катон повернулся к Мирону:

– Оправь кого-нибудь к легату, чтобы он знал, что мы встретились с небольшим отрядом врага и нам пришлось остановиться. Затем убери своих людей с дороги, чтобы пропустить пехоту.

– Слушаюсь, господин командир. – Мирон отсалютовал и свернул в сторону, передать приказ одному из своих всадников. Затем он выпрямился в седле и приложил руку ко рту, чтобы его голос не заглушил дождь. – Вторая фракийская когорта… спешиться! Построиться на обочине!

Уставшие всадники покинули седла и, разбрызгивая воду и грязь, повели своих коней на заросшую травой обочину древней тропы. Катон еще мгновение подождал, изучая позиции врага, но не заметил там никакого движения. Он знал, что у варваров имеются в горах наблюдательные посты, и им стало известно о наступлении римской армии задолго до того, как она подошла к забаррикадированной тропе. Варвары были готовы сражаться и ее защищать, и Катон почувствовал невольное восхищение их храбростью, которое, впрочем, быстро прошло.

Варвары и прежде проверяли свою отвагу в сражениях с легионерами, всякий раз терпели поражение, однако отказывались сдаться. «Что это? Храбрость – или упрямство и глупость? – спрашивал себя Катон. – Или фанатизм, подогреваемый друидами?» Теперь, когда римляне выступили против декеанглиев, они вскоре атакуют священные рощи культа друидов на острове Мона. И это заставит их сражаться еще упорнее, чем раньше.

Катон спрыгнул на землю и передал поводья Траксису:

– Привяжи Ганнибала и принеси мой щит.

Слуга, по смуглому лицу которого стекали струйки воды, бросил на него удивленный взгляд, но он знал, что лучше не спорить со своим командиром.

– Слушаюсь, господин. Забрать ваш плащ?

Катон кивнул и потянулся к украшенной эмалью застежке на плече, собираясь ее расстегнуть. Это был подарок Юлии, и он аккуратно прикрепил ее к шарфу, где она будет в безопасности.

Протянув плащ Траксису, Катон догнал Криспа, находившегося в нескольких шагах впереди колонны, и перестал думать про холод и сырость, сосредоточившись на предстоящей его людям задаче. Тропа между скалами была не больше сорока шагов в ширину и выше человеческого роста. Им придется залезть по баррикаде наверх, чтобы добраться до защитников, – совсем не простое дело в тяжелых доспехах, да еще в мокрой одежде.

– Будет трудно, – тихо проговорил он.

– А когда было легко? – пожав плечами, сказал Крисп. – И проклятый дождь не слишком нам помогает.

Через пару мгновений к ним подошел Ливоний, который сбросил капюшон плаща из шкуры козла, и Катон с завистью увидел, что его хорошенько обработали салом, чтобы сделать водонепроницаемым.

– Предполагается, что ты должен находиться в последних рядах авангарда, трибун.

– Я хотел посмотреть, из-за чего возникла задержка, командир. Слышал, люди Мирона говорили, будто это враг. Мне первый раз представился шанс увидеть людей из горных племен так близко. Это они там, за камнями?

– Они.

Ливоний прищурился, пытаясь разглядеть находившихся довольно далеко варваров, а потом повернулся к офицерам:

– И как вы собираетесь атаковать врага, командир? Обойти с флангов?

– Не сегодня, трибун. Скалы по бокам тропы выглядят довольно крутыми. У наших людей уйдет несколько часов, чтобы взобраться наверх и спуститься на другой стороне. Так что мы предпримем фронтальную атаку. Крисп и его когорта скоро отбросят их с позиций, а дальше я и мои парни отправимся в погоню. Если повезет, мы сумеем захватить пленников.

– Понятно. – Трибун помолчал немного, положив руку на рукоять меча, сделанную из слоновой кости. – Не думаю, что я могу…

– Ты останешься здесь, – перебил его Катон. – У тебя еще будет шанс встретиться с врагом, – мягко добавил он.

– Господин командир, при всем уважении, я уже доказал, на что способен на поле боя, и меня прислали сюда, чтобы я стал настоящим солдатом.

– Всему свое время. А пока ты получил приказ составлять карты для армии. Это важная работа, поэтому мы не можем допустить, чтобы с тобой что-то случилось. Кстати, как там карты?

– Не так легко, как я думал, командир. Из-за дождя очень трудно изучать местность по обе стороны линии продвижения армии. И точно определить пройденное расстояние. В таких условиях нельзя взять за основу стандартную скорость, и мы постарались рассчитать ее с максимальным приближением к норме.

– Ну, тут ничего не поделаешь, трибун. Считай это важным уроком в обучении военному делу. Первой жертвой войны становится план.

– Истинная правда, – поддакнул Крисп.

Первая центурия легионеров подошла, увязая в грязи, и Крисп приказал им занять позиции в ста шагах впереди колонны. За ними последовало пять оставшихся, и когорта выстроилась в две линии по три центурии. Офицеры отдали приказ снять кожаные футляры с больших изукрашенных щитов, благодаря которым перепачканные грязью легионеры стали снова похожи на армию.

Фракийцы построились за ними в одну линию, приготовив к бою овальные щиты и копья. Катон повернулся к Траксису, чтобы взять у того щит, и вместе с Криспом направился к ждавшим команды солдатам.

– Удачи вам! – крикнул им вслед Ливоний.

– Фу ты! – фыркнул Крисп. – Удача тут ни при чем. Все зависит от стали, храбрости и долгих лет тяжелых учений. Впрочем, он этого никогда не поймет. Отслужив свой год, он вернется в Рим на какое-нибудь тепленькое местечко, где будет присматривать за канализацией, рынками или чем-то в таком же духе.

Катон давно привык к презрительному отношению центурионов к молодым людям, которым необходимо отслужить срок в армии в качестве ступеньки карьерной лестницы, и потому насмешливо спросил:

– Ты готов поменять радости солдатской жизни на инспектирование канализации в Риме, центурион?

– Ну это вряд ли, командир.

– Тогда давай-ка займемся делом.

Они разделились, подойдя к ждавшим приказа солдатам, и Крисп прошел вперед и направо от передней линии, где уже стояла первая центурия когорты. Подняв щит и направив его в сторону врага, он вытащил меч и наставил его на низкие тучи, закрывавшие небо. По клинку потекли струи дождя, тусклые в сумеречном свете дня.

– Четвертая когорта! Шагом! Вперед!

Центурии состояли из десяти человек в ряд, чтобы они могли пройти в узкий проход между скалами, всего их было восемь, и Катон рассчитывал, что, если все пойдет по плану, второму ряду вообще не придется сражаться. Центурион, который командовал тремя оставшимися центуриями, подождал, когда между двумя рядами будет достаточное расстояние, и приказал своим людям выдвигаться вперед. Катон немного помедлил и дал своим фракийцам сигнал к наступлению. Трава у него под ногами была совсем мокрой, земля под ней – мягкой и податливой, и, когда ауксилиарии зашагали вслед за тяжелой пехотой, стала скользкой и вязкой от грязи.

Когда они приблизились к врагу, который все это время стоял молча и не шевелясь, варвары издали оглушительный рев, подняли оружие и принялись размахивать им, направив в сторону наступающей стены щитов. «Все-таки кое-какая польза от дождя есть», – подумал Катон. Было слишком сыро для того, чтобы стрелять из луков, а ограниченное пространство не позволит вступить в схватку пращникам. Значит, им предстоит честное сражение, противостояние железной дисциплины легионов и фанатичной смелости местных воинов. И нет ни малейших сомнений в том, кто победит.

Воздух наполнился скрипом сапог, чавканьем грязи под ногами и тяжелым дыханием уставших мужчин, старавшихся сохранить строй по мере приближения к баррикаде. Над их головами впереди Катон видел лица вражеских воинов с широко раскрытыми ртами, из которых неслись громкие проклятия. В темном от дождя воздухе возникло какое-то движение, и Крисп выкрикнул приказ:

– Поднять щиты!

Первая линия подняла щиты, сдвинув их назад, чтобы остановить летевшие в солдат дротики. Катон уже видел, как они устремились в сторону легионеров и ударили в щиты, наполнив воздух нестройным грохотом ударов. После того как стих шум первого залпа, один из людей Криспа громко завопил:

– Вы свое получите, британские шлюхи!

– Закрой рот! – взревел Крисп. – Тишина в строю!

Легионеры медленно продвигались вперед, молча выполняя приказ своего командира, и Катон ощутил, как его наполняет возбуждение от того, что он участвует в этом действе. Ничто так не впечатляет и не наводит ужас, как вид прекрасно обученных солдат, безмолвно наступающих ровными рядами под своими насквозь промокшими знаменами.

Похоже, неприятель это тоже почувствовал, потому что крики и проклятья начали стихать и на лицах появилось мрачное выражение, точно такое же, как на лицах римских легионеров. В их сторону снова полетели дротики и камни, достаточно мелкие, чтобы сбрасывать их с верхней части баррикады. По обе стороны тропы нависали темные, пугающие скалы, и шум дождя и крики защитников эхом отражались от склонов.

– Сомкнуть ряды! – приказал Крисп.

Его люди находились примерно в двадцати шагах от основания баррикады, и офицер, командовавший второй линией, отдал приказ остановиться. Катон поднял вверх руку:

– «Кровавые вороны»! Стой!

Ауксилиарии остановились примерно в двадцати шагах от последнего ряда легионеров. Тропа немного поднималась вверх, и Катон прекрасно видел ее начало. Он сморгнул капли дождя, стекавшие на глаза с края шлема, и сумел разглядеть, как первый ряд легионеров начал карабкаться вверх по баррикаде, держа щиты над головами, а варвары принялись колотить по их изогнутым поверхностям своими длинными мечами. У некоторых дикарей были топоры, и Катон слышал, как они с грохотом опускаются на щиты. Большинство людей Криспа едва могли пошевелиться под обрушившимся на них градом ударов, но отдельные солдаты сумели взобраться достаточно высоко, и по всей длине баррикады начались схватки.

– Вперед! Не останавливаться! – хриплым голосом кричал центурион, и Катон подумал, что он очень похож на Макрона с его бесстрашным стремлением одержать над врагом верх. – Продолжайте двигаться вперед, парни!

Еще несколько легионеров сумели взобраться наверх – и тут же присоединились к своим товарищам, отчаянно сражавшимся с неприятелем под проливным дождем. Сверкали мечи, солдаты размахивали щитами, нанося ими сильные удары по врагу. Кое-кому из варваров удалось ухватиться за щиты легионеров, и теперь они пытались вырвать их, чтобы дать своими товарищам возможность расправиться с римлянами. За рядом сражающихся легионеров плотно сбились три следующие когорты, вошедшие на тропу. На мгновение атака приостановилась, когда две стороны вступили в сражение за вершину баррикады.

В этот момент из-за спин вражеских воинов зазвучал сигнал рога, пронзительный и громкий, отразившийся от скал по обе стороны тропы. Услышав его, враг приободрился и издал оглушительный рев, усиленный узким пространством вокруг. С вершины скалы вниз понеслась темная тень, и ее движение привлекло внимание Катона. Он поднял голову и увидел первый из огромных камней, который, вращаясь в воздухе, понесся вниз и рухнул прямо в середину строя легионеров, плотно стоявших у основания баррикады. Следом летели другие камни, и Катон сумел разглядеть нескольких мужчин на фоне серого неба, подбиравших с земли новые снаряды и швырявших их на римлян. Легионеры поднимали головы, сообразив, какая им грозит опасность, но они стояли так плотно, что спасение было невозможно.

Катон бросился вперед, проталкиваясь сквозь ряды солдат во второй линии и хрипло выкрикивая приказ:

– Назад! Отступайте!

Легионеры, стоявшие в задних рядах на тропе, начали отступать, ослабив давление на тех, кто стоял перед ними, когда сверху полетели новые камни, сбивавшие солдат с ног, ломавшие кости и крушившие черепа. Впереди Крисп, не замечавший того, что творилось вокруг, продолжал подгонять своих солдат.

– Отступить! – снова и снова выкрикивал Катон, проклиная себя за то, что позволил своим людям угодить в ловушку. – Отступить!

Его крик подхватили и другие, и легионеры начали по одному отступать в сторону второй линии, чтобы ряды стали не такими плотными и их товарищи смогли избежать угрозы сверху.

Катон, стоявший лицом к отступавшим солдатам, снова громко крикнул:

– Центурион Крисп!

Наконец, тот сообразил, что происходит что-то необычное, ударив щитом врага в лицо, быстро обернулся и впервые увидел, сколько римлян пострадало от камней. Он сразу понял, какая опасность грозит его людям, и крикнул легионерам, продолжавшим сражаться на баррикаде:

– Отступаем!

Они по одному прекращали схватки и спускались на землю. Им больше не угрожала опасность со стороны воинов врага, но камни продолжали падать, и Катон видел, как еще три человека рухнули на землю в тот момент, когда Крисп взмахом руки приказал им отступить от баррикады. Только когда последний солдат оказался достаточно далеко от скал и ему больше не грозил обстрел с вершины скалы, центурион сам начал отходить назад, не спуская внимательного взгляда с неприятеля. И потому он не заметил за пеленой дождя летевший в него валун.

Катон увидел его слишком поздно, не успел выкрикнуть предупреждение, и Крисп рухнул на колени от сильного удара камнем, скользнувшим по его шлему и обрушившимся на плечо и грудь. Центурион покачнулся, меч и щит выпали из его руки, и он повалился на землю лицом вниз.

Глава 10

– Центурион упал! – крикнул кто-то. – Достанем ублюдков!

– Нет! – заорал Катон и встал перед двумя солдатами, попытавшимися оттолкнуть его с дороги. – Ты и ты! За мной! Вперед!

Он не дал им времени на колебания, подтолкнул в сторону узкой тропы и помчался к упавшему центуриону. Другие легионеры уже оттаскивали своих пострадавших товарищей из опасной зоны, а враги по другую сторону баррикады принялись радостно вопить, глядя на отступающих римлян.

Их крики подхватил нестройный хор голосов тех, кто засел на вершине скалы, последние камни упали на землю, и они прекратили швырять их вниз. Однако Катон все равно прикрывался щитом, когда бежал к Криспу, а потом присел рядом с ним. Застонав от усилия, он перевернул центуриона и увидел раздробленное плечо и глубокую вмятину на шлеме. Лицо Криспа было покрыто грязью, и Катон постарался стереть ее, насколько это было возможно.

– Я вас прикрою, – сказал он легионерам. – Возьмите его за руки и унесите отсюда.

Как только они сдвинули его с места, Крисп отчаянно закричал от боли, и его голова безвольно откинулась назад.

– Не останавливаться! – приказал Катон, когда они потащили Криспа по грязи в сторону безопасного места, где стоял второй ряд легионеров.

В этот момент враги, заметившие офицерский знак на шлеме Катона, издали громкий крик, и три варвара начали перебираться через баррикаду. Катон вытащил меч, поднял щит и встал между неприятелем и легионерами, тащившими Криспа. Двое варваров держали в руках копья; третий, оказавшийся немного впереди своих товарищей, был вооружен мечом и круглым щитом. На лицах застыла дикая гримаса, глаза сверкали, зубы были оскалены, как будто они находились под действием какого-то снадобья. Катон понял, что это будет короткая и яростная схватка, понадежнее поставил ноги и поднял меч. Сырая земля, превратившаяся в настоящее болото под подкованными гвоздями сапогами легионеров, замедляла наступление врага, стремившегося получить голову римского офицера в качестве трофея.

Катон стоял, не шевелясь и сжав зубы, глядя на приближающегося врага и твердо решив выиграть время для Криспа. Варвар, не останавливаясь, не пытаясь оценить противника, сразу пошел в атаку, ударил своим щитом в щит Катона и взмахнул мечом по большой дуге, собираясь отрубить римлянину голову. Катон выставил вперед и вверх щит, успел принять на него острие меча, и тот пролетел у него над головой.

Он тут же пошел в наступление, но его нога засколь-зила по мокрой земле, лишив удар силы, и меч опустился на меховую накидку, закрывавшую грудь варвара.

Катон и варвар восстановили равновесие и одновременно пошли в наступление. Послышался звон стали, мечи скрестились и застыли – оба противника пытались пересилить друг друга. Катон понимал, что, стоит ему поскользнуться, его ждет смерть, а потому постарался как можно надежнее поставить ноги. На лице у него застыла гримаса напряжения, когда он противопоставил всю свою силу силе врага.

Из-за спины варвара появились двое копейщиков, которые начали обходить Катона, собираясь нанести ему удар в бок. Времени для дуэли один на один не было, и префект резко отвел в сторону свой меч, позволив клинку врага с силой опуститься на свое плечо, уверенный, что доспехи его защитят. Как только его меч оказался на свободе, Катон поднял правую руку и ударил рукоятью по голове варвара. Раздался громкий треск.

В тот же момент оружие врага опустилось на плечо Катона, и оно тут же онемело. Варвар отступил назад, налетел на стоявшего за ним воина с копьем, тот поскользнулся, и ему пришлось воткнуть копье в землю, чтобы восстановить равновесие. Мечник упал, расставив руки в стороны, толкнул своего соплеменника, и тот рухнул на колени.

Катон тут же бросился ко второму копейщику и попытался выставить перед собой щит, но удар по плечу ослабил его руку, и голова осталась открытой. Варвар нацелился на его глаза, Катон увернулся и отбил копье концом своего меча. Уже в следующее мгновение варвар замахнулся для нового удара. Плечо уже начало приходить в норму, но Катон еще немного опустил щит, чтобы враг снова нацелился ему в лицо. Варвар посильнее сжал в руке копье и сделал выпад вперед. Но префект был готов: опустив щит, он вцепился в копье рядом с острием в форме листа и с силой потянул его на себя. Его противник крепко держал копье в руке, и потому его потащило в сторону Катона; он поскользнулся и оказался совсем рядом с римлянином. Короткий меч префекта взмыл в воздух, пронзил бок кельта и вошел глубоко в тело. Затем Катон крутанул своим оружием в теле варвара, вытащил его и швырнул копье варвара, который опустился на землю, скорчившись и громко стеная.

Катон видел, что оставшийся воин с копьем в руке – еще совсем мальчишка, несмотря на всклокоченные волосы и жидкую бороденку. Он посмотрел на своего потерявшего сознание товарища с мечом, потом на раненого друга, опустил копье и сделал осторожный шаг к римлянину. Катон взмахнул мечом, набрал полные легкие воздуха и заорал, вложив в свой голос всю ярость, какую только смог призвать:

– Если не хочешь составить им компанию, прова-ливай!

Его слова прозвучали с такой силой, что мальчишка все понял и отскочил на шаг назад, разрываясь между гордостью и перспективой сражаться с человеком, который разобрался с его товарищами всего за пару вдохов, потом осторожно отошел еще на шаг, держа наготове копье и не отводя взгляда от Катона.

– Вот так-то лучше. – Префект кивнул: – А теперь вали отсюда, как хороший мальчик.

Паренек сделал еще несколько шагов назад. Катон не сводил с него внимательного взгляда, когда он наклонился, чтобы подобрать свой щит, а потом осторожно отступил к своим товарищам. Убедившись, что враг больше не представляет опасности, Катон повернулся и побежал за двумя легионерами, тащившими Криспа в безопасное место.

Пехотинцы, отступившие после первой атаки, уже снова строились вокруг своих знамен в арьергарде когорты, положив раненых около дороги, где ими должны были заняться лекарь и его помощники. Когда центурион проходил сквозь ряды легионеров, они смотрели вслед своему пострадавшему командиру с гневом или потрясением.

Два солдата отпустили руки Криспа, тот повалился на спину с закрытыми глазами и застонал. Катон отложил в сторону щит, встал на колени рядом с ним и увидел, что из носа центуриона течет кровь, которая смешивается с дождевой водой на щеках.

– Крисп… Крисп! Ты меня слышишь?

Центурион заморгал, открыл глаза и посмотрел прямо на Катона. Потом он нахмурился и облизнул губы, пытаясь что-то сказать.

– Уд… удача тут совершенно… ни при чем.

Он поморщился, глаза у него закатились, и все тело начала сотрясать сильная дрожь.

– Лекарь! Сюда!

Паузин и его помощники, занимавшиеся перевязками, уже осматривали первых жертв камней и тех, кто получил ранения на баррикаде. Хирург быстро закрепил повязку и поспешил на зов Катона. Присев на корточки напротив него, он мягко положил пальцы на раздробленное плечо Криспа.

– Его военная служба подошла к концу. Если он вообще останется в живых. – Паузин заметил, что центурион дрожит, и тут же увидел вмятину на шлеме. – Помогите мне его снять.

Пока Паузин изучал шлем, Катон расстегнул застежку на подбородке и сдвинул в сторону науши. Потом лекарь снял шлем и войлочную шапочку, которая за что-то зацепилась, и Крисп вскрикнул, когда из-под нее потекла кровь. Прежде чем лекарь успел среагировать, Крисп сильно дернулся, и шапочка слетела с его головы вместе с большим куском окровавленного скальпа и зазубренным обломком кости. Катон увидел жуткую рану, полученную Криспом от камня, ударившего его сбоку. Кровь и мозг начали вытекать из отверстия, открывшегося после того, как слетела войлочная шапочка. Центурион извивался и отчаянно дрожал – и вскоре обмяк.

Катон в ужасе смотрел на него.

Лекарь прижал шапочку к ране и выпрямился.

– Это конец. Я ничего не могу для него сделать, господин.

– Ничего?

Паузин прижал пальцы к запястью Криспа, попытался нащупать пульс и выпустил его руку.

– Он умер.

Катон прикоснулся к предплечью Криспа, но ничего не почувствовал, вообще ничего. Он сглотнул.

– Понятно… в таком случае займись остальными.

Когда Паузин ушел, Катон в последний раз сжал руку соратника.

– Обрети покой в царстве теней, центурион Крисп, – пробормотал он. – Ты его заслужил. Отдыхай вместе с другими нашими павшими товарищами.

Затем он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, поднялся на ноги и снова повернулся к узкой тропе между скалами. Вражеские воины все еще радостно вопили, и легионеры, окружавшие Катона, бросали на них мрачные взгляды. Он чувствовал их горечь, и ярость, и жажду мести. В их жилах пылал огонь сражения, им не терпелось расплатиться с врагом за гибель своих товарищей. «Все это хорошо, – подумал он, – но как нам их победить?» Декеанглии выбрали очень удобную позицию, чтобы задержать римлян. До тех пор, пока легионеры не очистят от варваров скалы, они не смогут пойти в атаку на баррикаду, закрывающую проход. А чтобы добраться до тех, кто остановил наступление римских солдат, им придется преодолеть крутой подъем, да еще под градом камней. Это будет равносильно самоубийству.

Катон неохотно признал, что у них нет иного выхода, как найти обходной путь. Он отправился на поиски трибуна Ливония и нашел его на возвышении вместе с «Кровавыми воронами», откуда тот наблюдал за происходящим.

– Рад видеть, что с вами всё в порядке, префект, – поприветствовал его Ливоний. – Варвары устроили нам ужасную ловушку.

– Да, верно, – сказал Катон. – Карта кампании у тебя с собой?

– Да, командир. Она там. – Он показал в сторону раба Иеропата, стоявшего рядом с двумя мулами, нагруженными инструментами для составления карт и вещами трибуна.

– Я хочу на нее посмотреть. Немедленно.

Ливоний поднял голову к небу, с которого лил дождь.

– Но, командир, чернила размоются…

– Не размоются, если мы защитим карту от воды. Приведи пару солдат, пусть они держат щиты в качестве навеса. Давай, не теряй время.

– Слушаюсь, командир.

Когда трибун умчался выполнять приказ, Катон повернулся к Мирону:

– Декурион, отправляйся в Четвертую когорту и узнай про их потери. Скажи центуриону Фестину, что он теперь командир. Опцион Первой центурии временно его заменит.

– Слушаюсь, господин командир… Центурион Крисп?

– Он мертв, – ответил Катон сдержанно. – А теперь давай займись делом.

Мирон отсалютовал и побежал вниз по пологому склону, а Катон подошел к тому месту, где Ливоний объяснял двум «воронам», как нужно держать щиты. Иеропат, засунув кожаный футляр под мышку, зашел в импровизированное укрытие, достал пергамент и развернул его перед трибуном и Катоном, нырнувшим под щиты. Маршрут движения армии был отмечен четкими линиями с указанием предполагаемых расстояний между лагерями и пометками, касающимися местности по обе стороны маршрута. Ливоний показал на непомеченный участок за тем местом, где армия остановилась на ночлег накануне.

– Мы примерно здесь. Разумеется, мы не сможем дополнить и исправить этот район на карте, пока не разобьем лагерь.

Катон бросил на него раздраженный взгляд:

– Не слишком много пользы от такой карты.

Он на мгновение закрыл глаза, вспоминая дневной марш. Римляне все время месили грязь на дороге, шедшей через извилистую долину, по обе стороны которой высились крутые склоны с возникавшими тут и там скоплениями скал. Других очевидных путей не было. Тогда он постарался представить место, где они провели ночь. Еще две долины отходили от стоянки армии. Он показал на отметку и записи, касающиеся лагеря:

– Как насчет других долин? Мы сможем по ним обойти это место?

Иеропат покачал головой:

– Нет, если только вы не готовы потерять два дня, господин префект. Я проехал несколько миль по каждой, когда солдаты разбивали лагерь. Одна сворачивает на север и в сторону Медиоланума. Другая идет на юг к территориям ордовиков. Кроме того, там довольно открытые места. – Он склонил голову набок. – Но мы можем обойти по ней засаду.

– Хорошо, – принял решение Катон. – Если мы сумеем это сделать, Квинтат сможет послать небольшой отряд, чтобы очистить тропу от варваров с другой стороны и открыть прямую дорогу в Медиоланум. Разумеется, если армия повернет и двинется завтра на юг, это приведет к задержке.

Ливоний пощелкал языком:

– Легату это не понравится, господин командир.

– Ну тут я ничего не могу поделать. Убери карту, Иеропат.

Когда раб аккуратно свернул и убрал в кожаный футляр карту, Катон повернулся, чтобы еще раз взглянуть на узкую тропу между скалами. Вражеская баррикада не выглядела неприступной, как, впрочем, и воины, прятавшиеся за ней. Силу их позиции придавали те, кто засел на вершине скал. Катон сердито зашипел и принялся мысленно составлять доклад легату, в котором он посоветует ему вернуться назад по дороге, по которой они сюда пришли.

Страницы: «« 23456789 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Юные читатели с удовольствием встретятся со своими любимыми простоквашинскими героями и узнают после...
Скорый поезд нашей жизни всё дальше и дальше уносит от нас события прошлого, незабываемые моменты сч...
ФИЛОСОФИЯ, ЛЮБОВЬ, ПРИРОДА — так кратко можно охарактеризовать энергию данных стихов. Простота рифмы...
Скучающая в провинции замужняя красавица завела роман с симпатичным попутчиком в поезде, сбежала с н...
Что делает Италию столь удивительной, особенной и прекрасной? Конечно же, люди! Портрет итальянца не...
Простые и понятные идеи профессора экономики Принстонского университета Бертона Малкиела уже более т...