По закону возмездия. Боевое фэнтези Сарафанов Валентин

ПОСЛАННИК

Люби врага своего и сделаешь его слабым. Будь жесток и беспощаден к себе и обретешь силу. Так завещал великий Мауронг.

* * *

Долина реки Хель. Пять тысяч триста путей Небесного огня* от начала Хаккадора – Державы Мира. Двадцатый день шестой Луны.

Тысячи воинов сомкнули щиты и застыли в напряженном ожидании.

Армия Империи мауронгов изготовилась к битве с полчищами зергов. Эти дикие и воинственных народы, населяли бескрайние степи за юго-западным темным залесьем.

Войско врага накрывало широкую долину реки Хель подобно приливу штормового океана. Зерги стремительно приближались вместе с нарастающим ревом тысяч людских глоток, лязгом железа и пронзительным ржанием лошадей.

Он стоял в первом ряду. Это была его первая битва. От роду ему было восемнадцать путей Небесного огня.

– Копья! – разнеслась команда.

Он отставил назад для упора, как его учили наставники, правую ногу и опустил копье. Быть сбитым на землю, будучи в первом ряду в начале битвы – верная смерть. С приближением зергов в нем росло ощущение нереальности происходящего, и каждая часть его тела все более напрягалась в нетерпеливом желании боя.

Реальность пришла в зверином оскале врага, жестком ударе в щит и сухом треске сломанного копья. Он отбросил бесполезный обломок древка и выхватил меч. Рядом вздыбилась лошадь гетальпа**, сбросила всадника и завалилась на бок. Он кинулся к поверженному наземь командиру, щитом отразил удар вражеского топора и взметнул клинок. Брызнула кровь. Лохматый зерг с рассеченным горлом рухнул ничком, рванув в предсмертной судороге ногтями сырую траву.

Гетальп вскочил на ноги, ободряюще кивнул, и круговорот битвы унес его в сторону.

Над полем сражения метались яростные крики, звенела сталь, храпели кони. Враги продолжали наседать. Он видел оскаленные, искаженные яростью лица вокруг. Щиты, топоры, мечи, враги, свои – все смешалось в бешеном потоке битвы.

Много ли прошло времени? В смертельной схватке вечность превращается в миг.

Правая рука повисла плетью. Отбросив щит и, перехватив меч в левую руку, шатаясь на слабеющих ногах, он изготовился вновь к отпору, но тяжелый удар в затылок опрокинул его наземь.

Сознание вернулось вспышками боли.

– Жив, наш новобранец, – услышал он хриплый голос, и открыв глаза, увидел над собой гетальпа, а за ним бородатые физиономии соратников, оскаливших рты в довольных улыбках.

– Мы победили? – спросил он, с трудом поднимаясь на ноги. Голову повело в сторону. Правая рука не слушалась.

– Мауронги не могут проиграть, – гордо произнес гетальп. – Я обязан тебе жизнью. Как твое имя, герой?

– Тайлуг, – ответил он, глядя на склоны долины реки Хель, где войска мауронгов, преследовали разбитого врага.

– Если бы не этот герой, то твоя душа, Адаульф уже летела бы в Дхор***, – нагло ухмыльнулся гетальп третьей хуги**** седьмого хугатона***** по имени Дзен. – Я видел, как он закрыл тебя, когда ты свалился с коня.

Адаульф в ответ даже бровью не повел.

– У тебя взгляд волка. Ты храбрый и умелый воин. Далеко пойдешь, – произнес он, крепко приложив Тайлуга увесистой ладонью по раненому плечу.

Похвала была принята молча, со стиснутыми от боли зубами.

– Пора праздновать великую победу на телах наших врагов, – торжественно продолжил Адаульф. – У победителей раны заживают быстро. Выпьешь вина с кровью и как заново родишься. Рука твоя снова скоро будет держать меч. Идем же!

– Идем, – кивнул Тайлуг.

С того дня Небесный огонь прошел еще семнадцать путей.

* Небесный огонь – Солнце. Один путь Небесного огня равен одному году.

** Гетальп – командир хуги.

*** Дхор – мир мертвых

**** Хуга – боевая единица армии мауронгов численностью пять сотен бойцов.

***** Хугатон – боевая единица армии мауронгов численностью пять тысяч бойцов

* * *

Семнадцать лет спустя. Хаккадор. Стольный город Анвантар. Крепость Ахантагор. Дворец Небесной силы. Пять тысяч триста семнадцать путей Небесного огня от начала Анвантара. Ночь восьмого полнолуния.

Одинокий страж застыл высоко на внешней стене Ахантагора, плотно кутаясь в плащ от пронизывающего ветра. Далеко внизу под склоном Красной горы раскинулся Анвантар. Город спал, накрытый чернотой ночи, но лучезарные камни на крышах домов и высоких башнях обители магов бросали во тьму свой холодный свет, зыбко отражаясь в черной воде Реки Времени.

Ахантагор высился над городом темной громадой. Обитель магов представляла собою каменный лабиринт с башнями, сумрачными залами, дворами и переходами. Ахантагор вырос за многие века подобно древнему дереву с толстыми раскидистыми ветвями, и корни его вросли в Красную гору.

Звенящая тишина, разбавляемая потрескиванием горящих факелов, застыла в глубинах крепости. Их мерцающий свет касался камней пола и рисовал длинную процессию попарно маршировавших во тьму высоких гранитных колонн. Меж ними бесшумно, словно призрак двигался Высший Хранитель великого Хаккадора архимаг по имени Марквентор.

Меж колоннами на каменных тронах изваяниями восседали, вглядываясь в вечную тьму, давно покинувшие этот мир предшественники Марквентора. В зыбком огне факелов они казались живыми.

Первым среди равных застыл вечным покоем суровый черномраморный лик первого Хранителя архимага Ахрона. Ближе к середине ряда в сумраке таился согбенный каменный образ Демамбры, изгнавшего из Хаккадора мага Мауронга. Каменотес хорошо знал своего господина и передал в сером граните его характер. В камне Демамбра выглядел внешне спокойным, но его длинные скрюченные пальцы судорожно сжимали складки одеяний, свидетельствуя о внутренней борьбе темных и светлых магических сил, бушевавших в нем когда-то. Демамбра быстро сдал здоровьем после изгнания Мауронга и прожил недолго, скончавшись в одну из холодных зимних ночей. Сразу за Демамброй восседал мрачный Рикс, построивший семь уровней Перекрестка Миров, а после Рикса растворялись в сумраке каменные формы мудрого и осторожного Сталька, отпустившего Воинов Жизни за Великую Радугу.

Стауи, статуи… Замыкала длинный ряд каменных фигур статуя отца Марквентора мага по имени До. Настанет срок, и сам Марквентор восстанет здесь в камне. А пока… А пока надо спешить, ибо время не ждет. Уже скоро грядет ночь шести планет.

Длинный коридор Предков остался позади. Рука Марквентора легла на холодную медную ручку тяжелой двери. За дверью крылся Тронный зал, где по правую руку от входа стену накрывали полковые знамена Воинов Жизни, давно покинувших Хаккадор.

Созданный в качестве защиты обители магов огненный меч, нареченный Великой Радугой преградил путь всему живому. Даже самый смелый враг боялся к тому огню приближаться. Воины Жизни, оставшись без ратного дела, обратились к Хранителям отпустить их за пределы Радуги, на что тут же получили разрешение отправиться куда угодно.

Опасались маги, что дух Мауронга среди воинов витает, и восстать те могут. Открыли они путь чрез Великую Радугу и воинов выпустили.

С того дня Небесный Огонь прошел многие сотни путей. Изображения драконов, тигров, грифонов, единорогов на знаменах потускнели. Когда-то ветры великих битв развевали их полотнища, но с давних пор лишь холодные сквозняки изредка шевелили тяжелую ткань, вобравшую в себя пыль кровавых полей. Марквентор шел чрез Тронный зал, и глаза тигров и грифонов мрачно взирали поверх его головы в ночь за высокие стрельчатые окна, пронзающие стену по левую руку от входа.

Напротив двери в дальнем конце зала висел тяжелый гобелен с вытканным золотыми нитями огнедышащим драконом. Под гобеленом темнел малахитовый трон, символизирующий цвет вечнозеленого Дерева Жизни. По сторонам трона расправили крылья изваяния двух грифонов из черного оникса.

На стенах горели факелы.

Марквентор опустился на трон, стиснув ладонями золоченые змеиные головы на подлокотниках так, что побелели кончики его пальцев, прикрыл глаза и, откинувшись на спинку трона застыл в полной неподвижности. Ни один мускул не шевелился на его лице, схожем со скалистым утесом, ни одна складка темно-зеленого плаща не изменяла своей формы. Марквентор восседал на троне подобно каменным изваяниям из Коридора предков. Не шевельнулся он и в тот момент, когда из гранитной стены, увешанной знаменами, явил себя смутный контур человеческой фигуры, как бы кутавшейся в завесы мрака. Постепенно фигура обрела четкие очертания, но сумрак в тени капюшона, надвинутого на голову, не позволял разглядеть лицо человека. Но человека ли?

– Ты звал меня, господин? – нарушил тишину Тронного зала голос холодный, как лунный свет и монотонный, как потрескивание льда на замерзшем озере. В нем сквозило нечто потустороннее, идущее из запределья.

Длинный до пят плащ пурпурного цвета полностью скрывал фигуру.

– Подойди, Негваль, – произнес Марквентор, открывая глаза. Его слова эхом отразились от стен зала и растворились в сумраке. – Подойди. Мы будем говорить тихо, так тихо, как шелестят листья на деревьях под легким дуновением ветра, ибо никто не должен слышать то, что я скажу тебе теперь.

Негваль бесшумно приблизился к трону на расстояние, как того требовал ритуал почтения. Из глубины тени под капюшоном на миг проявились глаза, сверкнувшие густой нечеловеческой синевой. Пред Марквентором стоял не человек. Сущность, имеющая человеческий облик, чрез который пробивалось могущество нелюди, была сильнейшим боевым магом Хаккадора.

Марквентор поднялся с трона и подошел вплотную к Негвалю.

– Жертвенное время приближается, – произнес он едва слышимо. – Осталось ждать три луны.

Воцарилось долгое молчание.

– Позволь спросить, господин. Жертва известна? – первым нарушил его Негваль.

Нечто холодное шевельнулось в глазах Марквентора.

– Имя еще не названо мне, – ответил он. Но поведано, что это будет девочка, ибо сказано мне с небес, что дочь, рожденная от матери человеческой даст силу Древу Жизни через жизнь свою. Перст свыше укажет.

– Это будет великая жертва, – прошептал Негваль. – Но кто прольет невинную кровь на корни Древа, ради плодов его? Я?

– Нет. Не ты, – едва заметно повел головой из стороны в сторону Марквентор. – Жизненную силу невинной жертвы должен забрать Воин Жизни. Так сказано мне.

– Воин Жизни? – глаза боевого мага вновь исторгли синий свет. – Но у нас нет этих воинов. Давно уже нет.

– Да. Их нет у нас. Их надо искать там, куда они ушли. Я знаю, я чувствую, что далеко на севере остались их потомки. Их немного. Возможно, что в живых остался последний из них. Но я чувствую его далекую силу. Он там. И ты найдешь его. Смотри.

Марквентор обернулся и поднял руку. Повинуясь этому властному движению, тяжелый гобелен за троном медленно свернулся, поднимаясь к высоким сводам. За гобеленом открылось настенное мозаичное панно с изображением карты Хаккадора и запредельных земель, выполненное искусными мастерами-камнерезами из драгоценных камней и металлов.

Снизу доверху извилистой змеей карту прочертила бирюзовая линия Реки Времени, берущая начало в далеких Затуманных горах. В середине карты мерцала сапфиром звезда Анвантара, окруженная тонким рубиновым кольцом Великой Радуги, окаймляющей границы Державы Мира – Хаккадора. За радугой во все стороны раскинулись малахитами, нефритами, да сердоликами просторы Дикого Безлюдья, а за ними к северу темным селенитом сумрачно мерцали земли мауронгов, харсов и харцереров. Верх карты раскинулся глубокой синевой лазурита. Здесь Река Времени обретала свой покой в Океане Вечности. Помимо нее в Океан впадали еще две крупные реки берущие свое начало в Неведомых Землях. Вся поверхность карты была покрыта синими прожилками малых рек, коими особо изобиловали северные земли. Людские поселения за пределами Хаккадора холодно мерцали вкраплениями в поверхность карты кристаллов черного кварца.

– Воин может быть здесь, – Марквентор направил указательный перст на один из крупнейших кристаллов. – Ты пойдешь вначале туда.

– В Варангу? В стольный город Мауронгов? Ты доверяешь мне выйти во внешний мир, мой господин? Это великая честь.

– Да, ты пойдешь во внешний мир. Я открою тебе путь.

– Когда?

– Немедленно. Ты готов выйти в запределье?

– Да, господин, – ни на миг не колеблясь ответил Негваль.

– Хорошо, – удовлетворенно произнес Марквентор. – У тебя есть чутье на кровь Воинов жизни. Ты можешь чувствовать их на расстоянии. Ты можешь определять их по взгляду. Ты направишься в Хантагу, если не найдешь Воина в Варанге. Ты найдешь Воина и приведешь его сюда в Хаккадор. И помни – надо успеть к третьему полнолунию от сей ночи, ибо в то время шесть планет восстанут в ряд за ночным светилом, и небесная сила снизойдет на Землю.

– Не сомневайся во мне, господин. Я найду того, в ком течет кровь Воина Жизни, – уверенно заявил Негваль. – Мои силы велики. Но что мне делать, если Воин не пожелает следовать за мною по доброй воле? Убить его и взять его силу себе? Я готов сам принести жертву и войти в историю Хаккадора, как…

– Ценю твое благое и честолюбивое устремление, Негваль, – прервал его Марквентор.. – Но смесь силы боевого мага и Воина жизни может не дать должного результата. Сделай все, что в твоих силах, чтобы доставить Воина в Хаккадор живым. Убийство – это крайний шаг.

– Я доставлю его в Хаккадор, – уверенно заявил Негваль

– Хорошо, – кивнул Марквентор. – Я открою тебе путь, а ты сам найдешь порталы перемещения в паутине силы земной. В тех местах они кроются среди древних камней и руин. А теперь отойди на центр зала.

– Слушаюсь, – Негваль склонив голову, медленно отступил назад на три десятка шагов.

Марквентор достал из складок плаща кинжал и направил его острие на Негваля. В тот же миг вокруг мага на полу по широкому кольцу вспыхнул багровый огонь.

– Свершись, – произнес Марквентор голосом, вгоняющим в дрожь.

Из острия кинжала вырвался огненный луч. Он ударил Негваля в грудь и тот приподнялся в воздухе на пару локтей.

– Откройся! – прохрипел Марквентор.

Древние знамена всколыхнул ветер. Драконы, грифоны и тигры на них зашевелились, будто живые.

– Сила против силы! Да откроется путь! Да будет так. Небо и Земля… Огонь и вода…

Слова Марквентора эхом разносились в пространстве зала. Блики багрового света от огненного кольца плясали по стенам.

– Свершись!

Кольцо огня разорвалось брешью.

– Иди!

Тело Негваля поглотила ослепительная вспышка и через мгновение потухла.

– Свершилось, – прошептал Марквентор.

Негваль исчез. Языки огня на разорванном кольце медленно затухали, и вскоре Тронный зал вновь погрузился в полумрак, едва разгоняемый тусклым светом факелов.

– Свершилось, – повторил Марквентор и вернулся на трон. Усталость сковала его руки и налила свинцовой тяжестью лоб. Он вновь закрыл глаза.

Факелы догорали. Но чрез окна уже виднелась едва заметная полоска утренней зари и темный силуэт Дерева Жизни.

Наступал новый день.

Война это не только храбрость и сила, но и путь обмана. Лучший путь меча – путь введения противника в заблуждение. Обманутый враг открыт для смертельного удара. Запомни это. Так говорил великий Мауронг.

Восточная граница Империи мауронгов. Пять тысяч триста семнадцать путей Небесного огня от начала Хаккадора. Двадцатый день девятой Луны.

Сумрак медленно сгущался, осторожно и тихо накидывая на засыпающую землю покрывало ночи. Но тишина обманчива. Серый филин, таящийся в глубине кроны одинокого дерева на берегу реки, бесшумно сорвался с ветки и тенью заметался над водой. Что вспугнуло ночную птицу? Как только она укрылась в расселине береговых скал, густой туман на опушке леса встревожено заклубился. Из его серой пелены темным призраком проявился всадник.

Он остановил коня на взгорке и, покинув седло, мягкой поступью спустился к воде. Речной галечник не хрустнул под его ногой. Прислушался к тишине, внимательно всмотрелся в противоположный берег и будто зверь, выслеживающий добычу, втянул ноздрями сырой вечерний воздух.

Крадучись несет свои воды широкая река Сегир. Волной не плеснет. Там за рекой земли народа, именующего себя харсы. Богатые земли. Трава сочная. Реки, полны рыбы. Много золота. Но земли эти охраняются крепким войском.

Всадник наклонился и зачерпнул ладонью воду.

– Здравствуй дух реки, – тихо промолвил он. – Я воин мауронгов Тайлуг. Придет время, ты пропустишь нас, и наши хугатоны перейдут на тот берег. Там нас ждет враг. Я чую его. Мы победим и пойдем дальше до самого края Мира Изменений.

Поток воды потревожился плеском крупной рыбы. Подул ветер, разгоняя туман. По реке побежала беспокойная зыбь. Нетерпеливо застучал копытом по земле конь. Тайлуг резко выпрямился, в три прыжка преодолел крутой склон, вскочил в седло, и конь широким галопом понес его вдоль берега, разбрызгивая подковами камни. Объезд сторожевых башен, что высились окрест, завершался. Тайлуг время от времени самолично в одиночку наведывался с проверкой к их подножию, дабы убедиться, что стражи не спят и несут службу достойно воинам Империи. От бдительности стражей зависела безопасность пограничного города Монтигур. С приближением врага на башнях зажигался огонь.

За излучиной реки в сумраке на скале проявился силуэт последней из шести башен. Конь всхрапнул и по узкой тропе вознес Тайлуга к ее подножию.

– Встречать кронгетальпа!* – раздался зычный возглас, и врата башни незамедлительно распахнулись. Двое стражей проворно выскочили из них, хватая коня под уздцы. Тайлуг спешился.

– Слава Империи! – стражи почтительно склонили головы.

– Слава, – кивнул Тайлуг. – Где Хатон?

– Я здесь, господин! – прогремел из темноты ворот голос, и навстречу Тайлугу вышел крупный широкоплечий воин. – Изволь доложить тебе.

– Докладывай.

– Здесь все спокойно, мой господин, но…, – Хатон на миг замешкался и бросил взгляд за реку.

– Что, но? – серые глаза Тайлуга превратились в узкие холодные лезвия.

– Прошлой ночью на том берегу в холмах костры замечены.

– Почему сразу не послал гонца в город?

Хатон снял шлем и задумчиво почесал лохматый затылок.

– Говори! – Тайлуг пронзил его острым взглядом.

– Так ведь маловато было огней для вражеского войска. Мало ли там кто шастает. Может охотники.

– Может и охотники, – кивнул Тайлуг. – А может и войско многотысячное. А столь мало костров жгут, чтобы нашу бдительность усыпить. Может такое быть?

– Может, – согласился Хатон, отводя взгляд в сторону.

– Обо всем подозрительном докладывать немедленно, – жестко произнес Тайлуг.– Службу нести зорко! Во славу Мауронга!

– Во славу! – в один голос отозвались стражники.

Тайлуг вернулся в седло, пришпорил коня, и тот резво помчал его через лес. Ночь уже успела опуститься на землю. Свет луны путался в кронах деревьев. Пахло влажной землей и гниением. Упрямые деревья-стражи в игольчатых шубах теснились друг к другу, их корявые ветви сплетались в плотный навес над головой, а уродливые корни выползали из-под земли. Здесь царило глубокое молчание, и властвовал таинственный сумрак.

Едва заметная глазу тропа стелилась под копытами коня, увертывалась от стволов деревьев, взбегала на взгорки, поросшие пожухлым осенним папоротником, сползала в заваленные сушняком, оплетенные кустарником лощины. Она вывела всадника на дорогу. Прохладный ветер хлынул в лицо, взметнул длинные черные волосы, перехваченные через лоб серой лентой, и заставил прищурить, устремленные сквозь темноту, глаза.

Откуда-то издалека донеслось хриплое рычание саблезубой кошки. Хищник вышел на ночную охоту.

Здешние северные леса были не столь богаты разным зверьем, как южные окраины Империи, но все же живность кое-какая водилась, причем зачастую для людей опасная. Серые медведи, черные волки, пятнистые северные львы нередко встречались в этих местах. Кроме того некоторые очевидцы сказывали, что видали лунными ночами, как звездное небо прочерчивает силуэт летящего грифона, а иные утверждали что им довелось даже сразиться с ним и гордо показывали на теле своем шрамы от ударов тяжелого клюва чудовища.

Тайлуг не верил всем этим россказням.

Конь продолжал мчать его дальше. Лес закончился. По сторонам дороги потянулись, залитые лунным светом пустынные, заросшие редким кустарником, поля. Вдали справа в ночном небе растворялись размытые силуэты скалистых холмов. За ними прятались холодные пещеры.

Конь вознес Тайлуга на взгорок, и вдали показались огни факелов на двух высоких каменных башнях. Меж ними прятались прочные городские ворота. Ранее все укрепления города были бревенчатыми. Тайлуг по прибытии в Монтигур в качестве командующего гарнизоном задумал возвести вместо старых деревянных преград для врага мощные каменные стены высотою в тридцать локтей и задействовал на строительных работах часть воинов хугатона. Но работы двигались медленно. Двух сотен рабов в каменоломнях явно не хватало, чтобы в достаточной мере обеспечить стройку камнем. Тайлуг неоднократно обращался с донесением к вожаку Империи с просьбой о выделении из государственной казны денежных средств для покупки трехсот крепких рабов на невольничьем рынке в Зукабаре. Но все его обращения оставались без ответа.

Так проходил год за годом.

Стройка продолжалась. До начала этой зимы Тайлуг намеревался закончить ее. Незавершенным оставался южный участок стены на протяжении сотни шагов, где еще сохранился остаток старых укреплений.

Тайлуг приблизился к воротам, и копыта лошади застучали по толстым деревянным плахам подъемного моста, что перекинулся через глубокий ров. По завершении стройки он заполнится водой. Ворота были закрыты на ночь, как того требовал свод правил приграничных форпостов. Увидев Тайлуга, стражники незамедлительно распахнули перед ним тяжелые створы, обитые толстыми листами меди.

За воротами подковы лошади высекли искры из камней мостовой на главной городской улице, стиснутой с обеих сторон плотной застройкой из одно или двухэтажных бревенчатых домов с маленькими оконцами более похожими на крепостные амбразуры. Во избежание распространения пожара, группы по десять – пятнадцать домов разделялись каменными стенами. На улице этой проживали в основном ремесленники и торговцы. Они снабжали гарнизон города всем необходимым для несения воинской службы.

Луна скрылась за облаками, и темнота едва разбавлялась тусклым светом из окон.

– Опасность! Опасность! – внезапно разнесся вдоль пустынной улицы истошный вопль. Конь под Тайлугом шарахнулся в сторону. Прямо к нему под копыта метнулся человек в лохмотьях.

Тайлуг осадил захрапевшего коня.

Человек рванулся далее по улице.

– Ураган близится! Змея заползет в твой дом! – снова завопил он.

– Эй, сумасшедший! Тебе пора спать! – крикнул Тайлуг ему вслед. В ответ раздался звон колокольчика.

Человека в лохмотьях звали Зун. Среди жителей города он слыл умалишенным отшельником. Его хижина пряталась в лесу неподалеку от городских стен. Никто не знал доподлинно его прошлого. Поговаривали, что некогда давно, он был доблестным воином, но в одной из битв получил удар боевым молотом по голове. С того самого времени Зун начал слышать голоса и двинулся рассудком. Впрочем, это были только слухи.

Зун любил рассказывать древние легенды. Он приходил в город, садился зачастую прямо посреди улицы на землю и, размахивая руками, начинал жаркое повествование о древних магах, страшных чудовищах и неведомых странах.

Люди при этом старательно обходили его стороной. Никто не желал слушать сумасшедшего, и лишь иногда вокруг него собиралась кучка детей, чтобы скоротать время, да позабавиться над умалишенным.

Каждый вечер Зун, прежде чем успокоиться на ночь, шатался по Монтигуру. Так он нес свою боевую стражу, звоня в колокольчик. Но ранее он никогда так истошно не вопил. По всему видать – разум его еще более помрачился.

Силуэт сумасшедшего исчез в темноте, и Тайлуг направил коня далее к центру города, где располагался воинский гарнизон. Здесь по периметру широкой площади, что именовалась Ареной Возмездия располагались дома командного состава хугатона Грифон. За ними ближе к западной стене плотно теснились воинские казармы, арсенал, склад боевой амуниции, баня и лекарская.

Обстановка в домах командного состава отличалась аскетизмом. По Закону Мауронга солдат Империи не должен иметь привязанности к материальным вещам, а довольствоваться самым малым, что необходимо для жизни. Служба в армии была обязательной для всех мужчин. Мальчики обучались воинскому искусству с ранних лет и приходили в войска уже подготовленными бойцами, где за три года в полной мере познавали Путь крови. Если они не погибали на этом пути, то покидали его закаленными воинами, готовыми вновь взять в руки клинок, дабы хладнокровно рассечь горло врагу или же вспороть ему брюхо. Оружие по призыву приходилось брать в руки часто. Империя постоянно воевала.

Особо отличившимся воинам предлагалась служба по договору. Она хорошо оплачивалась. Такое предложение в свое время получил Тайлуг, будучи отмеченный в доблести еще во время своей первой битвы. Его дальнейший Путь крови был покрыт трупами врагов Империи, по которым он взошел до командующего хугатоном и получил назначение в Монтигур. Вскоре клинку Тайлуга довелось вновь испить кровь врагов, когда десятитысячное войско харсов пыталось под покровом ночи ворваться в город.

Харсы захлебнулись своей же кровью.

С того времени под стенами Монтигура воцарилось долгое затишье. Но звериная интуиция Тайлуга подсказывала ему, что это затишье перед большой бурей.

Конь доставил Тайлуга на Арену Возмездия. В этот поздний час здесь было безлюдно. Гражданских лиц из ремесленников и торговцев сюда ночью не пускали стражи. Рядовым солдатам, кроме ночных караульных, в это время полагалось спать в казармах. Командный состав в своих домах тоже предавался отдыху после дневных тягот военной службы. В светлое время суток все без исключения бойцы гарнизона не сидели без дела, оттачивая воинское мастерство в упорных тренировках.

Тайлуг натянул поводья возле одного из домов. Врата в его высокой каменной ограде незамедлительно распахнулись, и двое рабов подхватили коня под уздцы. Ранее в этом доме проживал кронгетальп Адаульф. Он пошел на повышение, будучи назначенный на должность наместника Восточных земель, а Тайлуг в свою очередь занял его место. С тех пор каждый вечер во дворе дома Тайлуга встречала его жена Агни вместе с сыном Зероном.

– Отец! Ты обещал мне новый меч! – заявил сын, в упор глядя на родителя. Зерону едва исполнилось тринадцать путей Небесного огня. Детей мауронгов приучали к оружию, с колыбельного возраста, давая им в качестве игрушек притупленные кинжалы и ножи. Технике владения мечом обучали с первых шагов.

– Новый меч надо заслужить, – ответил Тайлуг, покидая седло. – Завтра у тебя бои. Ты уже дважды одерживал победы на состязаниях молодых воинов среди своих одногодков. Одержишь верх в третий раз, и я подарю тебе один из своих мечей.

Глаза Зерона жадно вспыхнули.

– Один из тех клинков, которые купались в крови врагов и вобрали в себя их силу?

– Да, – кивнул Тайлуг. – Я подарю тебе один их этих клинков. С ним ты вырастешь настоящим воином.

– С этим клинком я стану вожаком Империи, – уверенно заявил Зерон.

– Прежде всего тебе надо будет еще много и настойчиво трудиться в постижении воинского мастерства. Ты же знаешь, кто становится вожаком.

По закону великого Мауронга вожаком Империи мог стать только самый лучший боец. Этот закон назывался «Закон зверя». Раз в пять лет воины Империи, желающие заполучить высшую власть, сходились в поединках на бойцовском турнире. Бились до первой крови, а бывало и до смерти. Лучший из них бился с вожаком насмерть. Одержавший верх в этом бою становился вожаком Империи на следующие пять лет.

Иноземные властители согласно Закону зверя могли вызвать вожака Империи на смертельный поединок в любое время. Но еще никто и никогда из них не решался на такой шаг, ибо знали, что вожак защищен от своего внешнего врага силой величайшего из магов.

– Я буду лучшим из лучших, – упрямо произнес Зерон.

– Будешь. Обязательно будешь, – вмешалась в разговор Агни. – А теперь ступай. Дай отцу отдохнуть.

– Клянись, что не обманешь меня! – не отставал от отца Зерон, следуя за ним.

– Я никогда не обманываю друзей, – Тайлуг остановился на пороге дома и потрепал сына по затылку. – А ты мой самый лучший друг.

– Ясное дело! – согласился Зерон. – Друзей обмануть – себя не уважать. Но враг заслуживает обмана, на то он и враг. Ведь так?

– Конечно! Врагов необходимо обманывать! Враг того заслуживает! – охотно поддержал сына Тайлуг. – Война это не только храбрость и сила, но и путь обмана. Лучший путь меча это путь введения противника в заблуждение. Обманутый враг открыт для смертельного удара. Запомни это.

– Я запомню, – серьезно произнес Зерон.

– Не сомневаюсь, что ты все запомнишь. А теперь иди. Помоги слугам напоить и накормить моего коня.

После столь содержательной беседы с сыном Тайлуг молча улыбнулся жене и прошел в оружейный зал. Стены его были сплошь увешаны оружием поверженных врагов. Все эти военные трофеи достались Тайлугу в кровавых сражениях. Мечи, сабли, короткие тяжелые тесаки и широкие топоры дышали холодом смерти. Лезвия их не раз проводили черту, разделяющую Мир Изменений с небытием Дхора. Подойдя к одному из клинков, Тайлуг снял его со стены и провел пальцами по лезвию, ощутив при этом опасность, исходящую неизвестно откуда. Это чувство проявлялось у него уже который день. На Пути крови Тайлуг научился чувствовать опасность интуитивно, но на этот раз опытный воин не мог определить, откуда она исходит. Он обвел взглядом стены, затем вернул клинок на место, снял с себя защитный панцирь из тройной кожи черного единорога и закрепил его на подставке. С мечом расставаться не стал. Оружие он всегда держал при себе, готовый применить его в любой миг.

Этот меч Тайлуг унаследовал от отца. Мечу было уже за триста лет, но на его темном лезвии не было ни одной зазубрины и оно не затупилось о клинки, броню и кости врагов с того далекого дня, когда великий мастер-заклинатель выпустил его из рук. За черный цвет стали меч имел собственное имя и звался Темный Луч.

Выйдя, из оружейного зала Тайлуг прошел в трапезную, где рабами был накрыт стол для ужина. Здесь его ждала Агни.

– Чем ты озабочен в последнее время? – спросила она мужа.

– Я всегда в заботах, – усмехнулся Тайлуг, совершая омовение рук в чаше с водой.

– За своими заботами ты забыл, что сегодня день твоего проявления в Мире Изменений.

Тайлуг стряхнул воду с рук.

– И, правда. Забыл. Долго жить буду.