Тёмные лучи Серый Николай

Я утром проснулся и вскоре

За книгой тебя увидал,

И радость былую во взоре

На вешней веранде узнал…

А ты, улыбаясь, глядела,

Как вновь я мечтал о тебе,

Как мысленно, страстно, несмело

Молился о счастье Судьбе!..

И в этой весёлой минуте,

Когда воскресала любовь,

Вдруг прежняя жизнь почему-то

Припомнилась с мукою вновь…

(06 июля 1971 года, Армавир)

***

И снова шелесты берёзы

Летят над синею водой…

Росинки утром, словно грёзы,

Напоены моей мечтой.

Но где же мир весёлый, дальний,

Что, завлекая, мучил нас?

Ужели осенью прощальной

Он упоительно угас?

Ужели в памяти и в мире

Колдуют бред и суета,

И чувства сгинули в кумире,

И развратилась красота?

(12 июля 1971 года, Ольгинская)

Когда и ты, и вдохновенье

Измучат ревностью меня,

Невмочь забыть мне упоенье

И вьюгу свадебного дня.

Уж я не рвусь тебя увидеть,

Но страшно мне забыть тебя

И, значит, мир возненавидеть,

А вслед за миром и себя…

И, значит, снова до рассвета

Я буду радостно стенать…

И, грешным телом обогретый,

И тьму, и нежность целовать!..

(11 сентября 1971 года, Ростов-на-Дону)

***

И отмолились, и забили

Покрытый лаком, чёрный гроб…

Старухи сипло голосили,

И все в толпе крестили лоб.

В осенних тучах дождь рождался

И, наконец, заморосил…

И дряблый старец притворялся,

Что он покойника любил.

А гроб засыпав, укрепляли

Чугунный крест над бугорком…

И близ могилы замелькали

Бутылки с водкой и вином…

И каждый радовался втайне,

Что он пока ещё живой,

И стало проще и банальней

Причастье смертной пустотой…

(29 сентября 1971 года, Ростов-на-Дону)

В осенней мгле изнемогая,

Любовь притихла, замерла…

Но ты, – лукавая, ночная, —

К былым утехам повлекла.

А что найду в их праздной скуке?

Изнеможение страстей?

Былые очи, речи, руки

И тягость памяти моей?

Вино и кофе после спальни?

Рояль, этюды и стихи?..

Я стану злее и печальней

От суматошной чепухи…

Исход известен… только снова

Ты дальше жить меня влечёшь… —

И ради жизни мы готовы

Любить заведомую ложь…

(02 октября 1971 года, Ростов-на-Дону)

***

Уже булыжная дорога

Покрыта мёртвою листвой…

Кресты с могил застыли строго

Над охладелою землёй.

И всё тоскливо и невзрачно,

И как наскучившее зло,

Манила церковь грозно, мрачно,

А в ней – и пенье, и тепло.

И кошка, источая скуку,

Мяукать стала средь могил…

И надпись ноет про разлуку

И о душе, лишённой сил…

Твердит плита, что всё растленно,

Напоминает о конце,

И даже мыслит вдохновенно

О послежизненном венце.

(09 октября 1971 года, Ростов-на-Дону)

***

Ты все минувшие года

Прогнать из памяти сумеешь…

Я буду весел и тогда,

Когда во мгле с другим сомлеешь.

Я отосплюсь, ну а затем

К тебе вернусь: его ты бросишь… —

Он станет снова глуп и нем,

А ты красивых слов попросишь.

И вскоре ты, поплакав в шаль,

Начнёшь меня просить для счастья,

Чтоб я изгнал твою печаль

И целовал твои запястья.

Возможно, буду целовать

И говорить тебе о страсти,

И ты начнёшь в мольбе гадать,

И выйдут карты красной масти.

(21 октября 1971 года, Ростов-на-Дону)

В снежинках новая статуя

Закатной бронзою блестит…

Оратор, приторно тоскуя,

Про смерть поэта говорит…

Народ понурый и недружный

В ладоши хлопает с ленцой,

Но старец крестится натужно

И шепчет мне: «Поэт – святой…»

А я бессилен верить в святость

И с равнодушным взором лгу,

Но позабыть свою проклятость

Я даже в коме не смогу…

Она белела под иконой,

И я, терзаясь, не любил…

И я в молитве потаённой

Творца за смерть благодарил…

(18 декабря 1971 года, Ростов-на-Дону)

Пошли, Господь, мне упоенье

В мой скучный надоевший день,

Чтоб я познал успокоенье,

И не томила смерти тень.

Чтоб я не ведал откровений,

Ни утомления, ни слёз,

Чтоб страсть усталых вдохновений

В безумный час другим не нёс.

Чтоб я забыл, что прежде было,

Не сожалел бы, не любил,

И чтоб душа оледенила

Потоки слабостей и сил.

Молю тебя, чтоб Ты поверил,

Что я не верю, не люблю…

Я в этот миг не лицемерил…

Исправь, Господь, судьбу мою.

(15 февраля 1972 года, Ростов-на-Дону)

***

Ночных часов докучный бой,

Слепая жизнь, пустая повесть…

Мир, исковерканный мечтой,

Измучил вдруг любовь и совесть…

В немую боль уже вплелось

Любви и мира отрицанье,

Мечтанье явью обожглось,

И измельчало вдруг страданье…

И стало пошлостью искать

Средь женщин бред самозабвенья,

И возбуждается опять

К любви истлевшей озлобленье…

(16 февраля 1972 года, Ростов-на-Дону)

Мы на земле – больные гости,

И мучит души бред людской,

Но через призму пошлой злости

Мы видим в грёзах мир иной.

И он сияет негасимо

И властью дивною своей

Влечёт к себе неодолимо

В пути ослабленных людей.

И мы, прельщённые красою

Гуманной, человечной лжи,

Брели мистической тропою

И созерцали миражи…

И наши души рвутся в бездну,

Но будто цепь – земная жизнь…

И все молитвы бесполезны,

Ведь Бог не терпит укоризн…

Вини себя… и грянет чудо,

И ты свою познаешь суть,

Ведь смесью нег для лизоблюда

Себя уже не обмануть…

(21 февраля 1972 года, Ростов-на-Дону)

Я грустной смерти видел тень,

И тень под утро исчезала…

И мельтешил бесплодный день,

И мысль о смерти замирала.