Любовник королевы Грегори Филиппа
– Да. Она сказала: «Достаточно посмотреть на вас с Дадли, и все будет ясно». – Летиция хихикнула. – Дословно помню: «Оба горяченькие, прямо как каштаны на противне».
– А королева? – нахмурился Сесил.
– Она велела Бланш убираться прочь и не возвращаться до тех пор, пока ее рот не отучится произносить сплетни. Ее величество пригрозила, что этой Парри отрежут язык за клевету, если она и дальше будет сплетничать.
– Что-нибудь еще?
– Нет, сэр. – Летиция покачала головой. – Бланш заплакала и сказала, что у нее сердце разрывается. Думаю, это уже мелочи.
– Скажи, ведь в спальне королевы всегда спит кто-то из фрейлин, а с наружной стороны двери находится стража?
– Да, сэр.
– В таком случае все сплетни – ложь и злобная клевета на нашу королеву.
– Да, сэр, – тоном старательной школьницы повторила Летиция. – Если только…
– Что?
– Если только в спальне королевы нет какой-нибудь потайной дверцы. Тогда Елизавете нужно всего-навсего дождаться, пока фрейлина уснет, прошмыгнуть в эту щелочку и пойти к сэру Роберту. Рассказывают, что король Генрих, ее отец, всегда поступал именно так, если хотел навестить женщину.
– Там нет ни потайных дверей, ни секретных коридоров, – резко возразил Сесил.
– Но мужчина может лечь с женщиной и днем, необязательно в постель. Скажем, устроиться под деревом или в укромном уголке. Если они торопятся, то и прямо у стены.
Глаза Летиции торжествующе сияли, будто она и Сесил играли в увлекательную игру.
– Все это может оказаться правдой. Только сомневаюсь, что твой отец был бы доволен, узнай он, какие мысли бродят в твоей голове, – сурово произнес Уильям. – Должен тебе еще раз напомнить: держи при себе все свои соображения и догадки.
– Да, сэр, – хлопая ресницами, сказала Летиция. – Конечно, сэр.
– Можешь идти.
«Боже правый, если эта малолетняя кокетка не стесняется говорить мне подобные вещи прямо в лицо, что же тогда они несут за моей спиной?»
Когда Сесил вошел в приемную королевы, она сидела на стуле, а сэр Роберт, склонившись, что-то шептал ей на ухо. Елизавета весело смеялась. Желание, которым были охвачены оба, ощущалось настолько сильно, что Сесил почти видел его флюиды. Главный советник тряхнул головой, прогоняя абсурдную мысль, и учтиво поклонился.
– Сесил, только не надо плохих новостей! – воскликнула Елизавета.
Он попытался улыбнуться.
– Ни одного слова. Но мне хотелось бы поговорить с вашим величеством наедине.
Королева встала и сказала Роберту:
– Не уходи.
– Я мог бы пойти на конюшню. Там всегда есть дела.
– Подожди меня. Это недолго. – Елизавета порывисто дернула его за рукав.
– За такое время я мог бы…
– Подожди меня, иначе я прикажу отрубить тебе голову, – прошептала она.
– Тогда у меня перестанет действовать все остальное и ты сильно об этом пожалеешь, – шепнул он в ответ.
Услышав сдавленный смех королевы, придворные повернулись в ее сторону и увидели странную сцену. Щеки Елизаветы пылали, она никак не могла оторвать взгляд от сэра Роберта. Невдалеке терпеливо стоял Сесил, которого еще какой-то год назад она называла своим величайшим другом и единственным советником.
Дождавшись, Уильям предложил королеве руку.
– Что там еще? – хмуро спросила Елизавета.
Сесил не торопился начинать разговор. Он вывел королеву из приемной в длинную галерею. Придворные были и здесь. Некоторые прогуливались, не зная, чем себя занять, иные перешли сюда из приемной. Каждому хотелось посмотреть, надолго ли Сесилу удалось отвлечь внимание королевы от Дадли.
– Мне сообщили из Парижа, что французы в самое ближайшее время собираются отправить дополнительные силы в помощь шотландской регентше.
– Где же тут новости? Мы давно об этом знаем, – равнодушно заметила Елизавета. – Некоторые думают, что шотландцев не хватит на длительную осаду. Они берут с собой совсем немного припасов, от силы недели на две. Когда им будет нечего есть, протестанты тихо разойдутся по домам.
«Очередная блистательная мысль сэра Роберта», – ехидно подумал Сесил.
– В наших же интересах молиться, чтобы шотландцы не снимали осады с Лейтского замка, – сказал он вслух. – Мы должны просить Господа об их успехе. Они – наша первая линия обороны против французов. Я ведь не сообщил вам главного, ваше величество. Сегодня я получил новое донесение. Французы уже отправляют своих солдат в Шотландию.
– Сколько? – спросила Елизавета, стараясь не показывать своего страха.
– По тысяче копьеносцев и лучников. Итого две.
В намерения Сесила входило просто немного встряхнуть королеву, но он сразу понял, что зашел слишком далеко. Елизавета побледнела. Казалось, она вот-вот упадет в обморок.
– Сесил, но это ведь больше, чем им нужно для войны с шотландцами.
– Да, ваше величество. Учтите, что это только первая волна французских сил.
– Значит, они от слов перешли к делу, – испуганно прошептала Елизавета, забыв, что ее довольно громкий шепот могут подслушать. – Они всерьез решили вторгнуться в Англию.
– Не только решили, но так и поступят.
– Что нам делать? – Елизавета смотрела на Сесила как на волшебника, у которого наверняка припасено какое-то чудо.
– Нужно немедленно послать сэра Ральфа Садлера в Бервик, повелев ему заключить соглашение с шотландскими лордами.
– Сэра Ральфа?
– Именно его. Он верно служил вашему отцу в Шотландии и знаком с половиной тамошних лордов. Послать его туда нужно не с пустыми рукам, а с деньгами. Пусть проверит, хорошо ли защищена наша граница, и дополнительно укрепит все важные посты, чтобы не допустить проникновения французов в Англию.
– Да, – быстро согласилась королева. – Пошли его.
– Я могу заняться этим немедленно?
– Да, – снова ответила королева. – А где же герцог Арранский?
Сесил нахмурился и ответил:
– На пути в Лондон. Мой человек сразу же встретит его и проводит во дворец.
– Если вместо Лондона герцог не отправился в Женеву. – Королева вздохнула.
– Нет, он едет сюда, – успокоил ее Сесил, поскольку предусмотрел такой вариант и уже отправил в Женеву своего надежного человека, приказав ему привезти герцога в Лондон вне зависимости от его желания.
– Нам необходимо получить от испанцев заверения в их поддержке, – сказала Елизавета. – Французы их боятся. Когда они узнают, что те нас поддерживают, это охладит их пыл.
– Попробуйте, ваше величество, – осторожно предложил Сесил.
– Я постараюсь их убедить. Пообещаю им все, что они хотят.
Уильям Хайд застал сестру в разгаре сборов. Лиззи Оддингселл была так поглощена этим делом, что даже не услышала его шагов.
– Скажи, Эми и в самом деле не знает, что именно говорят люди о сэре Роберте и королеве?
– Она же почти ни с кем не общается. Возможно, и не знает. Да и у кого хватит жестокосердия сказать ей об этом?
– Допустим, у хорошей подруги, – подсказал Уильям. – Самой надежной. Надо же как-то ее подготовить.
– К чему? – резонно спросила его сестра. – Никто не знает, как повернутся события. Ничего похожего раньше не происходило. Я не готова, ты тоже. Так как же его жена может настроиться неизвестно на что? Можно ли вообще приспособиться к подобным вещам? У нас еще не было на престоле королевы, которая в открытую распутничала бы с женатым мужчиной. Попробуй угадать, что будет завтра?
– Принцесса, мне нужно с вами поговорить, – взволнованным тоном произнесла Кэт Эшли, бывшая гувернантка Елизаветы.
Именно эти слова Елизавета слышала от нее в детстве, когда очередная шалость тогдашней принцессы перехлестывала допустимые границы. Но детские забавы давно кончились. Теперь разговор в покоях королевы касался вполне взрослых развлечений.
– О чем ты хочешь говорить?
Елизавета сидела перед зеркалом, улыбаясь своему отражению. Фрейлины мягкими щетками расчесывали ей волосы, а затем разглаживали их красными шелковыми лентами.
– Ваше величество, повсюду только и разговоров что о вас и сэре Роберте. Говорят такое, что можно со стыда сгореть. Подобные вещи не захочет услышать о себе ни одна молодая женщина, если она собирается достойно выйти замуж. Особенно недопустимы сплетни о королеве Англии.
Будучи принцессой, Елизавета очень пеклась о своей репутации, однако сейчас, услышав слова старой гувернантки, лишь пожала плечами и небрежно бросила:
– Людские языки без костей. Болтают попусту.
– Смотря о чем, – не унималась Кэт. – Такие разговоры вас позорят. Даже страшно слушать.
– Что такого особенного обо мне говорят? Мол, я распутница? Мы с сэром Робертом – любовники? – Елизавета нарочно подзадоривала Кэт, чтобы выведать самые худшие сплетни.
Та шумно вздохнула и заявила:
– Да и не только это. Говорят, будто вы родили ребеночка, потому-то двор летом и переезжал из одного дворца в другой. Этот младенец будто бы спрятан в надежном месте с кормилицей, пока вы не поженитесь и не заберете дитя к себе. Еще говорят, что сэр Роберт задумал убить свою супругу, чтобы жениться на вас. Он как будто заколдовал вас и все ваши мысли. Вы только и думаете о том, как бы лежать с ним и предаваться греху. Говорят, что в плотских наслаждениях вы ненасытны и вытворяете такое, что и законным супругам было бы совестно делать. Вы забыли про дела королевства, для вас важнее кататься с ним верхом. Получается, что сэр Роберт – король во всем, кроме титула. Он ведет себя с вами как хозяин.
От гнева лицо Елизаветы стало ярко-красным.
Кэт грохнулась на колени, но не смолкла:
– Ваше величество, все ваши утехи с ним расписываются в таких подробностях, что хочется уши заткнуть, иначе со стыда сгоришь. Я же всегда любила вас, как мать. Вы знаете, сколько всего я натерпелась, служа вам. Но тогда я с радостью переносила любые страдания, а сейчас у меня сердце заходится. Ночью глаз не могу сомкнуть. Не знаю, куда спрятаться от жутких мыслей. Если вы не дадите отставку этому сэру Роберту, то вас ведь и с трона свергнуть могут.
– Что? – Елизавета вскочила на ноги, расшвыривая гребни и щетки. – За каким это чертом я должна давать ему отставку?
Фрейлины торопились убраться с ее дороги. Они вжимались в стены и глядели в пол, только бы молнии, вылетающие из глаз королевы, не ударили по ним. Каждая мечтала сейчас стать невидимкой.
– Он погубит вас!
Кэт встала с колен. Бояться ей было нечего. Она и так почти потеряла свою любимую принцессу.
– Вам не удержаться на троне, если о вас повсюду говорят такие вещи. Мыслимое ли дело: королева ничем не лучше шлюхи! Простите, ваше величество, что я говорю вам эти слова. Но ничего похожего при дворе еще не было. Даже во времена лорда Сеймура…
– Прекрати! – крикнула Елизавета. – Послушай, что я скажу. Я никогда не чувствовала себя в безопасности. Да, Кэт. Я слишком рано поняла, что моя гибель была бы на руку очень многим. Я, словно нищенка, собирала крошки радости. У меня никогда не было того, кто любил бы меня, восхищался бы мной. В сэре Роберте я обрела прекраснейшего друга и надежнейшего человека. Я почитаю за честь быть любимой им, и мне нечего стыдиться.
– Заводить шашни с женатым человеком – это не стыд? – спросила Кэт.
– Представь себе, нет! Да, я знаю, что он женат. Почти десять лет назад я танцевала на его свадьбе. Говоришь, про нас с сэром Робертом рассказывают жуткие подробности? А эти сплетники хоть знают, в каких условиях я живу? Моя спальня охраняется снаружи, а внутри вместе со мной всегда спит фрейлина. Кто видел мужчину в моей постели? Если кому-то желательно выставлять свою королеву дурой, пусть упражняются. Но только я не дура, которой околдовали мозги. Если бы я захотела завести любовника, кто посмел бы мне это запретить? Ни ты, Кэт, ни Тайный совет, ни парламент. Скажи-ка, почему мне, королеве Англии, должно быть отказано в том, что каждая крестьянская девчонка получает по первому требованию?
Елизавета выкрикивала слова в свое оправдание. Она не помнила себя от гнева. Трясущаяся Кэт Эшли уперлась спиной в деревянную стенную панель. Бывшую гувернантку королевы била дрожь.
– Елизавета, принцесса моя, ваше величество, – шептала она. – Я всего лишь хочу, чтобы вы были осторожны.
Елизавета вернулась к зеркалу, взгромоздилась на стул, впихнула в руки бледной Летиции Ноллис щетку для волос и заявила:
– Даже не подумаю осторожничать.
Сесил оказался прав лишь наполовину. Тайных коридоров в этой части дворца не было, а вот потайная дверца в стене королевской спальни имелась. Да и зачем нужен коридор, если, миновав узкий тамбур, можно было попасть в соседние покои, занимаемые сэром Робертом Дадли?
Тот уже ждал ее. В камине уютно потрескивал огонь. Перед ним стояли два стула и столик, куда Тамворт – лакей Роберта – предусмотрительно поставил вино и блюдо с маленькими пирожными. Сам он удалился за дверь и превратился в бдительного стражника.
Елизавета пришла в ночной рубашке. Роберт обнял ее и принялся целовать ей волосы.
– Я уже думала, что сойду с ума от ожидания, – прошептала она. – Сегодня была очередь Летиции спать в моей постели. До чего же болтливая девица. Она никак не могла заснуть. Я еле дождалась.
В мозгу Роберта сразу же возникла соблазнительная картина: две женщины в одной постели расчесывают друг другу рыжие волосы. Он представил их белые рубашки, расстегнутые на шее. Одна из этих дам была перед ним, и он погасил видение.
– Я боялся, что ты не придешь.
– Я всегда буду навещать тебя. Мне наплевать, кто что говорит.
– Что же о нас болтают?
– Какие-то злобные небылицы. – Елизавета поморщилась и тряхнула головой. – Даже повторять не хочется. Там столько яда.
Роберт усадил ее на стул, подал бокал вина и тихо спросил:
– Разве тебе не хочется, чтобы мы повсюду были вместе и не стеснялись этого? Я мечтаю рассказать всем, насколько обожаю тебя, хочу защищать свою королеву, желаю, чтобы ты была моей.
– Как такое возможно?
– Вполне. Если мы с тобой поженимся, – тихо ответил он.
– Но ведь ты женат, – прошептала Елизавета.
Эти слова она произнесла настолько тихо, что их не слышал даже борзой щенок, преданно облизывавший ей ноги. Но Роберт их понял, догадался по движению ее губ.
– Когда король Генрих встретил твою мать, он тоже был женатым, но понял, что встретил любовь всей своей жизни, что второго такого подарка судьба ему не сделает, и спокойно развелся, – осторожно напомнил ей Дадли.
– Его первый брак не имел законной силы, – сразу же возразила Елизавета.
– Мой тоже. Елизавета, я уже говорил тебе, что моя любовь к Эми Робсарт умерла точно так же, как и ее чувства ко мне. Сейчас эта женщина ничего для меня не значит. Мы с нею давно живем порознь, причем она сама предпочла остаться в сельской глуши. Я свободен и могу любить тебя. Избавь меня от формальных уз того брака и увидишь, кем мы станем друг для друга.
– Как я могу это сделать? – шепотом спросила она.
– У тебя есть власть. Ты – верховная правительница церкви, имеющая возможность даровать мне развод с Эми.
– Я? – удивленно спросила Елизавета, шумно вздохнув.
– А кто же еще? – Он улыбнулся и почувствовал, с какой быстротой понеслись ее мысли.
– Скажи, это входило в твои замыслы?
– Как такое можно предположить? Вспомни, кем мы были всего год назад? Опальная принцесса и опозоренный лорд, которого недалекая фермерша хотела превратить в своего батрака. Разве я мог мечтать о том, что парламент даст тебе такую же власть над церковью, какая есть у Папы Римского? Сама знаешь, я не вхожу в твой Тайный совет, да и не рвусь туда. Главное в том, что у тебя есть власть признать мой брак с Эми недействительным. Елизавета, ты можешь даровать мне свободу, как некогда развязал себе руки твой отец. Ты способна сделать меня холостым человеком, чтобы мы смогли пожениться.
Елизавета закрыла глаза, чтобы он не видел отблесков мыслей, замелькавших в ее мозгу, и мгновенного, пронизанного страхом отказа.
– Поцелуй меня, любовь моя, – томно произнесла королева.
Когда на следующее утро Роберт поднялся в другие свои покои, расположенные над конюшней, неся в руке кипу счетов от кузнеца, у двери его дожидался Томас Блаунт.
Верный слуга стоял, прислонившись к стене, и острым ножом чистил себе ногти.
– Томас? – удивился Дадли.
– Да, сэр.
– Раз ты здесь, значит, опять новости?
– Джеймс Гамильтон, он же герцог Арранский, прибыл в Лондон и находится в укромном месте.
– Герцог Арранский? – с неподдельным изумлением переспросил Дадли. – Здесь? Как давно?
– Появился три дня назад. Остановился в Дептфорде, в частном доме.
– Боже милостивый! Надо же, как тихо он приехал. Кто его привез, нанял жилье и заплатил за все?
– Сесил. С согласия королевы.
– Она знает, что он здесь?
– Ее величество приказала вызвать его сюда. Герцог приехал по ее приглашению, даже просьбе.
Дадли выругался сквозь зубы и повернулся к окну. Оно выходило на огороды, тянувшиеся до самой реки.
– Что за чертовщина? Если не один проклятый ухажер, так другой. Этому что понадобилось? Можешь сказать?
– Мой человек знаком со служанкой из того дома. Расклад такой. Герцог Арранский намеревался втайне встретиться и договориться с королевой. Если у них это получится, то последует официальное объявление о его прибытии и об их помолвке. Затем он вернется в Шотландию во главе английской армии и заявит о своих правах на трон. Потом Гамильтон станет королем Шотландии, с триумфом явится сюда, женится на нашей Елизавете, и два королевства объединятся.
Эти сведения настолько ошеломили Дадли, что он не сразу обрел дар речи.
– А ты уверен, что их замыслы действительно таковы? Вдруг ты ошибся? Может, Сесил подумал за королеву, а она даже не подозревает, что ее собрались выдать замуж?
– Утверждать не стану. Но мой человек уверен, да и служанка того же мнения. Она, кстати, еще и шлюха. Пьяный герцог ей похвастался. Эта девка уверена, что королева дала согласие.
Дадли выдвинул ящик стола, достал мешочек с деньгами, бросил Блаунту и приказал:
– Следи за ним так, как приглядывал бы за своим малолетним сыном. Когда он встретится с королевой, расскажешь мне. Подробно!.. Важно каждое слово, любая мелочь. Все, вплоть до скрипа половиц и звона бокалов.
– Они уже виделись, – поморщившись, сказал Блаунт. – Минувшей ночью он приходил во дворец и беседовал с королевой.
– Когда именно?
– После ужина. Когда она удалилась из приемной.
Дадли очень хорошо помнил прошлую ночь. Он сидел возле босых ног Елизаветы, волосы которой приятно щекотали ему лицо. Потом Роберт обнял ее и потерся о живот и грудь, соблазнительно проступавшую под тканью ночной рубашки.
– Прошлой ночью? Ты ничего не напутал?
– Так говорят, – ответил Томас Блаунт, подумав, что никогда еще не видел своего господина таким мрачным.
– Почему мы ничего об этом не знаем?
– Я сам ничего не ведал до сегодняшнего утра. Прошу прощения, сэр Роберт. Люди Сесила слишком хорошо спрятали герцога.
– Да, – согласился Дадли. – Сесил – мастер на такие трюки. Но теперь глаз с герцога не спускай и обо всем докладывай мне.
Роберт понимал, что сейчас ему лучше всего успокоиться, все тщательно обдумать и, быть может, прикусить язык, пока он не составит более или менее ясную картину происходящего. Но уязвленное самолюбие и гнев, зашевелившийся внутри, оказались сильнее здравого смысла. Он громко хлопнул дверью, отчего со стола слетели бумаги, и поспешил по узкой лесенке вниз, а оттуда – в сад, где придворные наблюдали за игрой в теннис. Там же находилась и королева, сидевшая под золотистым навесом в окружении фрейлин. Все внимательно следили за поединком двух игроков. Победителя ожидала награда: мешочек золотых монет.
Роберт учтиво поклонился королеве. Она улыбнулась и жестом пригласила его подойти.
– Мне надо поговорить с тобой наедине, – без обиняков прошептал он.
Елизавета сразу заметила белую полосу вокруг плотно сжатых губ Дадли и шепотом спросила:
– Любовь моя, что случилось?
– Я услышал кое-какие новости, и они меня встревожили. – От злости, душившей его, Роберт едва мог говорить. – Я хочу знать, причем немедленно, правда ли это.
Елизавета не посмела сказать ему, что разговор может обождать до конца состязаний. Тем более что оставалось сыграть всего две или три партии. Она встала, и все придворные тоже немедленно поднялись. Игроки замерли на корте. Все не шевелились, не зная, что скажет королева.
– Сэру Роберту необходимо поговорить со мной наедине, – сообщила она. – Мы удалимся в мой сад. Вы можете остаться и досматривать состязания. – Королева обвела глазами фрейлин. – Екатерина, когда игра закончится, от моего имени наградишь победителя.
Екатерина Ноллис радостно улыбнулась и сделала реверанс. Елизавета с Робертом прошли вдоль корта, после чего свернули в личный сад королевы. Стражники, охранявшие вход, тут же вытянулись и распахнули дверь.
– Никого не впускать, – велела им Елизавета. – У нас с сэром Робертом важный разговор.
Стражники молодцевато отсалютовали и закрыли за ними дверь. В саду не было никого, по нему блуждали только пятна солнечного света.
– Думаю, уход с состязания будет мне стоить очередной нотации Кэт о недостойном поведении. Так в чем дело? – Лицо Дадли было настолько мрачным, что Елизавета сразу перестала улыбаться. – Любовь моя, не смотри на меня так, а то я испугаюсь. Лучше скажи, что случилось.
– Не что, а кто, – с горьким ехидством ответил Дадли. – Герцог Арранский. Он уже в Лондоне?
Глаза Роберта жгли, буравили ее. Елизавета поворачивала голову то влево, то вправо, но его глаза следовали за нею. Он слишком хорошо ее знал, и всякое поспешно сказанное «нет» лишь усугубило бы положение. Елизавета поняла, что надо говорить правду.
– Да, – неохотно призналась она. – Он в Лондоне.
– Минувшей ночью ты виделась с ним?
– Да.
– Он приходил тайно и вы говорили с глазу на глаз?
Она кивнула.
– В твоей спальне?
– В туалетной. Но, Роберт…
– Значит, первую часть ночи ты провела с ним, а затем пошла ко мне. Весь твой рассказ о болтливой Летиции Ноллис, которая никак не могла уснуть, оказался полнейшей ложью. Ты была с ним.
– Роберт, если ты думаешь…
– Я ничего не думаю, – резко возразил он. – Даже не представляю, как к этому относиться. Стоило мне ненадолго отлучиться, сразу появился Пикеринг. Теперь этот герцог Арранский. Ведь мы же любим друг друга и не стесняемся нашего чувства.
Елизавета опустилась на круглую скамью, окаймлявшую ствол могучего дуба. Роберт садиться не стал, а уперся в скамью носком сапога.
Она умоляюще поглядела на него и спросила:
– Я должна сказать тебе правду?
– Да. Но всю. Елизавета, со мной нельзя играть как с шутом.
– Это секрет.
Дадли заскрипел зубами и заявил:
– Видит Бог, если ты пообещала выйти за него замуж, то меня больше не увидишь.
– Ничего я ему не обещала! Слышишь? Ничего. Могла ли я это сделать? Ты же знаешь, как дорог мне и что мы значим друг для друга!
– Я знаю, что чувствую, когда обнимаю тебя, целую твои губы, кусаю тебя за шею, – с горечью сказал Роберт. – Но мне неведомы твои ощущения, когда ты приходишь ко мне после встречи с другим мужчиной, да еще и лжешь насчет того, почему задержалась.
– Вот как! – закричала Елизавета. – Я чувствую, что схожу с ума! Меня разрывают на части! Тебе, видимо, хочется загнать меня в угол! Я не вынесу всего этого!
– Чего именно? – Роберт отпрянул.
Елизавета вскочила со скамейки. Казалось, она готова вступить с ним в поединок.
– Я вынуждена играть собой как пешкой, – тяжело дыша, бросила ему Елизавета. – Королева, сама себя превратившая в пешку. Я должна задабривать испанцев, чтобы они не охладели к нам, пугать французов союзом с Испанией, убеждать герцога Арранского возвращаться в Шотландию и завоевывать трон. Мне нечем повлиять на них, нечего предложить, кроме… себя. И…
– Что?
– Я себе не принадлежу!
– Как это? – изумленно прошептал Роберт.
Елизавета, готовая разрыдаться, всхлипнула и сказала:
– Я принадлежу тебе сердцем и душой. Бог мне свидетель. Он знает, что я твоя, Роберт.
Он взял ее руки в свои, собрался обнять.
– Но…
– Но что? – с опаской спросил Роберт.
– Пойми, я вынуждена с ними играть. Они должны думать, что я жажду замужества. Мне приходится изображать женщину, уставшую от одиночества, готовую выйти за эрцгерцога Фердинанда или его братца Карла, туманить мозги герцогу Арранскому. Пусть надеется, что я стану его женой.
– А со мной что будет? – всполошился Роберт.
– С тобой?
– Да, со мной. Ты часами гуляешь и беседуешь с Пикерингом, и двор только и шепчется об этом. Потом они начинают обгладывать и обсасывать новость о твоей скорой свадьбе с эрцгерцогом.
– Не понимаю, при чем тут ты, – растерянно и совершенно правдиво произнесла Елизавета.
– А при том, что мои враги только и ждут подходящего момента, чтобы накинуться на меня всей сворой. Твой юный дядюшка герцог Норфолкский, главный советник Сесил, Фрэнсис Бэкон, его брат Николас, Екатерина Ноллис, Пикеринг, Арундель. Я назвал не всех, но эта свора гончих только и ждет сигнала егерского рожка, чтобы начать охоту. Что им стоит затравить одинокого оленя? Едва только ты отвернешься от меня – их рожок протрубит. На меня со всех сторон посыплются упреки и обвинения. Тогда-то я и узнаю, что совершил такие грехи, которые мне не приснились бы и в кошмарном сне. Елизавета, ты подняла меня слишком высоко. Завистников у меня – на каждом шагу. Тот час, когда ты объявишь о помолвке с другим, станет началом моего крушения.
– Я же не знала. Ты ничего мне не рассказывал. – Елизавету охватил ужас.
– А зачем тебе это было знать? – удивился он. – Я же не ребенок, чтобы с плачем бежать к няньке и жаловаться, что другие ребята грозятся меня побить. Но теперь ты в курсе. Едва только они увидят, что королева отвернулась от меня, я буду низринут и раздавлен. Думаю, этим мои беды не ограничатся.
– Что еще они могут с тобой сделать?
– Убить. Я так и жду, что меня куда-нибудь заманят и ударят кинжалом.
Елизавета судорожно сжала его руки и заявила: